Текст книги "Мой предприимчивый Викинг (СИ)"

Автор книги: Марина Булгарина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 21 страниц)

Я подошла вплотную к нему, он медленно поднял голову, подарил мне одну из своих самых сногсшибательных улыбок, отложил приборы, и мягко обхватил меня за талию, приглашая в свои горячие объятия. Я же не сдвинулась с места. Мужчина повторил попытку, но поняв, что я не заигрываю, в замешательстве нахмурился.

– Что-то не так?

– Пока не знаю... – отозвалась тихо, раздумывая, а так ли важна мне эта правда, и вообще насколько мне все это надо, не сводя при этом глаз с Воронцова.

Я положила свои руки на его мощные плечи, полностью желая владеть его вниманием.

– Определённо что-то не так. Тебе плохо? Устала? Мы можем уйти прямо сейчас.

Я отрицательно помотала головой. Да, устала. Да, хочу уйти, но прежде мне надо было знать одну важную вещь.

– Ты был женат? – вопрос дался удивительно легко.

Лицо же Богдана напряглось и сделалось немного хищным. Или мне просто показалось?

– Откуда ты... – он тряхнул головой, но тут же цепко впился взглядом в мое лицо, – Да, был.

Я выдохнула и убрала руки с его плеч. Мне срочно захотелось на свежий воздух.

– Почему ты не сказал раньше? Почему я узнаю подобные безусловно важные подробности твоей жизни от кого-то совершенно чужого, но не от тебя?

– Потому что это не важно.

Я отскочила от Богдана, медленно, но верно закипая.

– Кто это решил за меня? Откуда ты знаешь, что для меня важно, а что нет? Через какое время я бы узнала правду? Скажи мне, давай.

– Мирослава, подожди. Не злись. Я понимаю, что ты хочешь сказать. Но и ты меня пойми. Как, как я мог тебе об этом сказать?! В какой из моментов нашей с тобой жизни? Когда мы утром проснулись после бракосочетания в одной постели? О, да. Представляю. Ты тогда бегала по комнате и причитала «ты не поверишь-ты не поверишь, мы женаты», а я бы тебе «ой, мне не в первой»?! Когда я должен был тебе это рассказать?

Пффф...!

– Например, когда я делилась своей болью с тобой. Когда рассказывала про Антона! Черт. Мне все это надоело. А дети, дети у тебя есть?

– Нет. Детей нет.

Я пристально посмотрела на него.

– И как давно ты был женат?

– Четыре года назад. Но это абсолютно не важно. Всё в прошлом. Я свое прошлое давно отпустил, пережил и забыл! И я бы тебе обязательно рассказал, зайчонок, обязательно. Просто нужен был подходящий момент. Тебя же так легко спугнуть... Тот брак был ошибкой, ошибкой молодости. Он не продлился и полугода. Горячая кровь бурлила, я думал, что влюблен, и...

Это был не тот ответ, который я хотела услышать.

– А чем наш с тобой брак отличается от того? Чем?! Боже, это какой-то бред. Я ухожу.

Я развернулась в поисках выхода из зала. Стены давили, музыка душила, любопытные взгляды жгли.

– Мирослава, подожди. – Богдан схватил меня за руку, останавливая, – Я тебя отвезу. Поговорим в машине, хорошо?

У меня нашлись силы лишь молча кивнуть в ответ. Злость и разочарование придавали мне ускорение, я почти выбежала на парковку.

Прохладный ветер немного охладил разгорячённое тело. Что я хотела от него услышать? Определенно нечто другое.

Богдан догнал меня буквально через несколько секунд. Развернул за плечи, заставил смотреть ему в глаза, нежно приподняв мой подбородок вверх.

– Ну что с тобой? Давай не будем ссориться, не будем портить этот вечер? Хочешь, я искуплю вину? Только скажи, что ты хочешь, и я это сделаю.

Высвободила подбородок, отвернулась и обняла себя руками в защитном жесте.

– Нет. Спасибо, ничего не надо, правда. Мне просто надо подумать.

– О чем? – едва ли не взвыл Воронцов, отчего я почувствовала на мгновение легкий укол вины, но это наваждение быстро прошло, – О чем ты собралась еще думать?

– Обо всем. О нас. Мне необходимо привести мысли в порядок.

– Давай сядем в машину, на улице прохладно. Дома поговорим, или, если захочешь, по пути домой.

Богдан открыл дверцу и помог забраться на переднее сиденье его мерседеса.

– Ты же умная девочка, должна понимать, что все это смешно. – он первый начал разговор, одновременно пристегивая ремни безопасности.

Молчу. Должна-то должна, и умом понимаю, но сердце...

– Мирослава...?

Еще несколько раз за время поездки Богдан делал безуспешные попытки со мной заговорить.

Скоро мы приехали домой, я поспешила покинуть салон машины. Мне хотелось одного: принять горячую ванну, и запереться у себя в спальне. По возможности поплакать, затем выпить чего-нибудь сладкого, заесть выпитое горкой молочного шоколада неприличного размера, и лечь спать. А наутро начать снова рационально мыслить, как нормальный человек.

Богдан попытался перехватить меня на крыльце.

– Слав, пожалуйста...

– Просто дай мне побыть одной.

Он недовольно поджал губы. «Начинает злиться», меланхолично отметил мой мозг.

– Хочешь дам тебе совет?

– Мечтаю скорее услышать. – я даже развернулась к нему всем телом, предвкушая.

– Думаешь, я не понимаю? – он снисходительно мне улыбнулся, словно маленькому неразумному ребенку, – Я все прекрасно понимаю! Сама отпусти свое прошлое и, вот увидишь, ты перестанешь так болезненно на все реагировать. Перестань копаться в том дерьме, которое пора давно забыть как страшный сон, будь благодарна этому Антону за полученный опыт, стань сильнее и двигайся дальше. Вместе со мной. – уже более тише закончил он.

О, блестяще.

– Быть благодарной ему?

– Да! За то что ты узнала какой он козел до того как завела с ним троих детей и собаку, а не после!

На мгновение я даже не нашлась с ответом. До чего же больно! Какая же я дура, и была... и есть... и, видимо, так и буду.

– Спасибо. Действительно ценный совет.

Вбегала я по ступенькам на второй этаж, глотая слезы. Входную дверь не закрыла, поэтому отчетливо услышала, как кое-кто от души пнул крыльцо, отчего то с натужным предсмертным скрипом свалилось на землю.

Чинить будет сам!

Богдан.

– И что этим женщинам надо?

– Если ты меня позвал по этому вопросу, то крупно прогадал.

Андрей передал мне бутылку негазированной воды, к которой я тут же жадно приник.  Вечерняя пробежка оказалась удачной идеей.

– Что, так и не наладилось с твоей Катей? – скорее из вежливости, чем из любопытства спросил я.

Взгляд Андрюхи устремился в ночное небо.

– У нас определенно есть сдвиги в отношениях. Бьет же, значит любит, да?

– Горячая штучка?

– Уффф, – громко выдохнул он, запустив пятерню в растрепанные волосы, – ты себе не представляешь.

Одним плавным движением я прицельно закинул пустую бутылку из-под воды в мусорную корзину и пошел дальше по каменной тропинке парка. Друг шел рядом, засунув руки в карманы спортивных штанов, молча раздумывая о чем-то своем.

– Мирослава со вчерашнего дня со мной не разговаривает, – решил я, наконец, поделиться главным, из-за чего и позвал Андрея встретиться, – Заперлась у себя в спальне, словно принцесса в башне. Я и под дверью шкрябся, и смс-ки ей посылал, и ммс-ки с фотографиями своего грустного лица, но она упорно не отвечает. Вбила в голову, что у нас с ней не серьезно и все под это подгоняет. Да, я виноват с этой случайной тайной про первую свадьбу, но так само собой вышло. Вот что мне прикажешь теперь делать?

– Ой, ну что ты как первый раз косячишь. – Матвеев который раз за вечер достал телефон из толстовки и в три секунды проверил оповещения, – Цветы, море обаяния, подарки, извинения...

– Тебе-то самому это часто помогало?

– Ни разу. – Андрей раздраженно пнул камень.

Я подозревал, что он также как и я от Мирославы, весь вечер ожидал телефонного звонка от Кати, или хотя бы захудалой смс-ки. Но судя по его кислой физиономии – в который раз телефон безнадежно глух к его мольбам.

– Вот и я о том же.

– Знаешь, как говорил мой отец, царствия ему небесного? – Андрей живо задвигал бровями.

Тяжелый протяжный вздох вырвался у меня сам собой.

– Говори, все равно ведь не заткнешься теперь.

Мне мимикой дали понять, что это я верно подметил.

– Поворачивай, – я жестом указал на соседнюю тропинку.

– Сюда?

– Да.

– Итак... – я возвел очи к небу. Жгите давайте уже, товарищ.

– Недоверчивая ёлка растопырила иголки. Ёж наёжился в ответ. Доброй дружбы больше нет. Да, тяжёлый очень случай – два характера колючих. В небе солнышко резвится, просит вредин помириться.

– Ты что? Дурак? – мгновенно завелся я, – Я тебя зачем позвал? Анекдоты травить? – постучал по виску указательным пальцем. – Мне нужен коллективный разум.

Андрюха на ходу ударил меня шутливо в плечо, мол, остынь.

– Я пытаюсь разрядить обстановку. Оцени усилия. Что за..!

Примерно на уровне колена друга неожиданно пролетела непотушенная сигарета, едва не подпалив ему штанину. Андрюха отскочил, энергично затоптал окурок, и только после этого яростно завертел головой в поисках умника, которому пришло в голову так опрометчиво шутить.

Заметили мы их сразу. На расстоянии с пару метров от нас одну из парковых скамеек  облепили самые сочные представители нынешней молодежи. Судя по растрепанной, на ком-то грязной, а на ком-то порванной форме – это были школьники какой-то гимназии или лицея. Нашивку конкретного учреждения рассмотреть в темноте не удалось. А вот ухмыляющиеся рожи учеников, ехидно скалящиеся – еще как. Судя по всему, вины за собой они не чувствовали.

– Эй, школьники, – рявкнул Андрюха, – Во-первых: вам еще рано курить, во-вторых: как вы посмели бросить сигарету перед взрослыми?

Толпа молодых парней все также молча переглянулась, зубоскаля. Они явно находили в происходящем нечто смешное, нам с Андрюхой пока недоступное. Мой же взгляд все время перемещался с их серег в ушах в форме черепов и крестов на разноцветные и разно вариантные стрижки, чтобы затем плавно сползти на подведенные дамской подводкой глаза, которую явно сперли у мамки из сумки, и, не зная на что интереснее таращится, мой взгляд заново начинал осмотр по кругу.

– Эй, недоумки, – спокойно решил поддержать друга я, а то совсем молодежь совесть и страх потеряла, пора начинать воспитывать, раз уж их родителям сделать это не удалось, –  А что если бы вы попали ему в лицо?

– Вас могли бы обвинить в нанесении травм, знаете это? – тут же меня с жаром поддержал внутренний юрист Андрюхи.

Парни на скамейке кто смачно сплюнул, кто бросил в сторону сигарету, и все как по команде уставились исподлобья на нас с другом. Недобро так. Одним словом, в воздухе повеяло запахом предстоящей драки. Совсем оборзели дети в наше время. Извинений, естественно, ждать не приходилось.

– Что? – наконец подал голос один из школьников, подкидывая в руке неплохой такой по размерам камешек. – Я не расслышал. – И продолжил нахально так примеряться в кого бы из нас первым кинуть булыжник.

– Ах ты засранец! – начал терять терпение Андрюха, дернувшись вперед, но не нападая, потому как дяденькам вроде нас очень не солидно бить детишек вроде них. А еще наказуемо законом.

– Эй, ребятки. Вас родители не учили уважать старших? – взял слово я, уверенно вставая в позу.

– Что-то такое мать втирала однажды, – загоготал самый заводила и начал медленно, явно выделываясь, вставать со скамейки.

– Я тебе этот камень знаешь сейчас куда затолка.. – Уааа, вот это амбал. Даже я впечатлился, – Высокий, ты посмотри, – я руками примерно очертил в воздухе ростик пацана и объем плеч, демонстрируя внушительные габариты Андрюхе.

– Ох, ни хе... фига себе ты здоровый, – отозвался друг предельно шокировано, рассматривая примерно около ста двадцати килограммов мяса перед собой, – Каши в детстве много ел, да? Ха-ха. Молодец, да...

В этот момент привстали со скамейки остальные парни, посмеиваясь. В глазах их горел недобрый огонек.

Тревожно...

Численностью в десять человек, и комплекцией... чем кормят нынче в школах?!

Н-да. Вечер переставал быть томным.

Мы с Андреем интуитивно прижались спина к спине, готовясь обороняться, если придется. Что я там говорил? Нам не солидно их бить? Забудьте. Нас окружила стайка малолеток, при этом мы, два здоровых дяди, реально начали беспокоиться о сохранности собственного здоровья.

– Ребятки, – Андрюха прокашлялся, его явно бросило в пот, он начал оттягивать ворот толстовки пошире, явно придумывая возможные выходы из ситуации, – Видимо вышло недоразумение, – он глянул на меня в поисках поддержки, «я с тобой до конца, друг», – мы тут случайно мимо проходили и не собирались вас трогать. Просто будьте аккуратнее в следующий раз, хорошо?

– Но вам парни лучше завязать с курением, – поддакнул как можно беззаботнее я и подтолкнул друга к спасению. В сторону выхода из парка. Чего встал, передвигай ногами пока можешь!

Кто бы нам еще дал спокойно уйти.

Главный заводила компании юных преступников дал сигнал своим дружкам, и те не торопясь взяли нас в кружочек. Плотный такой, недружелюбный.

– Из тебя выйдет неплохой сумоист, – даже в критических ситуациях (да что там, в них особенно), Матвеев никогда не терял присутствие духа и чувства юмора.

– Давай, умник, придумывай что нам делать, – зашептал яростно я Андрюхе, потихоньку паникуя. Нам с ним обоим становилось понятно, что школьники основательно настроены рискнуть потягаться силой.

– Почему сразу я? – возмутился истерично он.

– А чья была умная идея прогуляться ночью в парке? – отбрил я в ответ, – К тому же ты у нас юрист, давай быстро консультируй.

– Но изначально позвал сегодня меня увидеться ты, – в меня укоряюще ткнули пальцем, – Так что один-один. А если серьезно, если мы первыми начнем размахивать кулаками, нас тоже могут обвинить в нанесении телесных и привлечь к ответственности.

– Я так понимаю, чтобы ссылаться на защиту, они должны первыми нас ударить?

Андрей поморщился, его явно не радовали перспективы, но кивнул.

– Притом хорошенько, чтобы побои остались.

Я хмыкнул, оглядывая окружившую нас толпу.

– Думаю, с этим проблем не будет.

Дерьмо... где тонко, там и рвется.

– И нельзя попасть в больницу более чем на три недели ни нам, ни им, так что не бей их сильно.

– Я вообще не собираюсь драться с детьми. Ребятки, давайте разойдемся с миром?

Один из ребятишечек неплохо так толкнул меня в плечо, нарываясь.

– Неужели Вы нас будете бить?

– Да ещё как! – откликнулся кто-то из толпы.

– Вот влипли. – заныл Андрюха, – Здесь даже нет камер, чтобы что-то доказать. – оглядывался он по сторонам в поисках спасительных возможностей. Но их не было и не предвиделось. Всё такой же темный пустой парк, высокие мрачные деревья, завывание холодного ветра под далекий лай бродячих собак, и грустно-взирающая на нас тусклая луна. А посреди этого всего – обреченные мы.

Дело – дрянь.

Парням надавать по справедливости опасно, и самим битым ну никак быть не хочется.

– Тогда нам нужно просто...

Варианты были скудными.

– Либо подраться со старшеклассниками, и пойти под статью, либо...

– Или же ... бежать.

– Ты серьезно? – возмутился я, представляя себе, как мы позорно сматываемся от толпы малолеток на всех парах. – Моя гордость этого не переживет и сдохнет в самых ужасных муках.

– В противном случае, представь, какой будет скандал, когда они все подадут заявление в полицию.

– Ну всё, хватит болтать, – зевнул демонстративно самый упитанный шакаленок и, решив попытаться воспользоваться моментом неожиданности, сделал резкий выпад, прицелившись кулаком точно в мое лицо.

Всё сразу преобразилось, пришло в движение. В том, что происходило дальше, я не признаюсь даже на смертном одре. Никогда. Никому. Ни за что. Ни под какими пытками.

Убивать было нельзя, ломать конечности нельзя, по-хорошему и бить тоже было нельзя, бежать – поздно, а потому тактика боя и защиты была самая мягкая и... позорная.

Если бы кто-то этот ужас увидел из прохожих, снял и выложил на ютуб – мы бы с Андреем совершили коллективное самоубийство в тот же день.

Вместо ударов были шлепки, лещи. Чтобы отодрать от себя очередную пиявку приходилось дергать и беспощадно оттаскивать за  разноцветные волосы. Клочки летели в разные стороны. В один момент драка приняла горизонтальную плоскость: плотный клубок из тел катался по земле, кто кому какие конечности мог – такие и заламывал, при этом зверски рыча, шипя и изощренно ругаясь матом.

– Я ведь старше вас, не щипайте меняяя! – услышал я протяжный вскрик Андрюхи.

– Эй, ты в порядке?! – забеспокоился я.

– Вот же придурки... – раздалось шипение в ответ, а затем звуки бодрой раздачи направо и налево тумаков.

– Хахаха!!! Не щекотать за ребра! – задергался в конвульсиях я, не ожидая такой подлости, заодно пытаясь без жертв отбиться от малолеток, щедро раздавая всем вокруг пощечины. Огромная охапка сухих листьев прилетела мне в морду. Отплевался, слава богу, – Тьфу ты, вот черти вредные! Я вам сейчас задам!

– Пиз**ц! Этот клещ вцепился в меня, разодрал майку и поцарапал! Ленка теперь ни за что не поверит, что это мне в драке спину так когтями разукрасили! Бей гада! Главное завалить, а там запинаем. – это не про меня шкет, нет. Нет-нет– и еще раз нет!

– Вот буйный молодняк пошел!

– Ах вы...!

– Отпусти!

– Патлы вырву и отпущу!

– Дядь, вы чё, укусили меня?! – раздалось обиженно-удивленное откуда-то правее и выше.

– Андрей?! – позвал я тревожно в ночь, при этом безуспешно пытаясь отодрать от своего соска особо настойчивого пацана.

– ЧТО?!!! – мгновенно заорал бешено тот, заставив натурально испугаться. В интонации боевого товарища читалось смертоносное «Я не собираюсь это обсуждать с кем-либо».

Полностью поддерживаю.

Как говорится: если тебя ударили по правой щеке, подставь левую... но так хотелось затем уйти под локоть и дать снизу в челюсть. Да не судьба...

Глава 20

Мирослава

После ссоры с Богданом я заперлась в спальне и долго топила подушку в слезах, оплакивая свою неудавшуюся личную жизнь. Примерно через час мне это пустое занятие надоело, я переоделась в одну из своих любимых пижам цвета лаванды, открыла настежь окно, и укуталась в три воздушных слоя из одеяла. Всё еще хотелось выть и продолжать беспочвенно винить всех вокруг в своих бедах, но получалось уже как-то без прежнего упоения, а потому я это дурное дело окончательно прекратила. Разонравилось. Истерика понемногу отпускала, и мне уже стало скучно бесцельно валяться слоистой капусткой, вынужденно прислушиваясь к тишине спальни. Примерно к трем часам ночи я отважилась на вылазку до кухни.  Правда сначала привела себя в порядок, так, на всякий пожарный случай: чуть коснулась духами запястий и ключиц, разобрала колтун на голове, смыла растекшуюся по всему опухшему лицу косметику... врут, что водостойкая.

Проведя недолгую разведку, пришла к выводу, что опасный объект сам собой нейтрализовался (Богдан банально спал). Так что в темноте, под покровом ночи, я на цыпочках прокралась никем непойманной к холодильнику. Выгребла из морозилки ведро с мороженым, кое-как вскрыла банку малинового варенья и щедро смешала всё это сладкое безобразие. Воткнула сверху ложку. Шедевр готов! Извольте жрать, пожалуйста.

Единственный раз, меня едва не до инфаркта довел кот: стараясь сохранять инкогнито, я бесшумно кралась на ощупь по коридору, нацелившись на лестницу, крепко при этом вцепившись в награбленное богатство. Я не была готова к новому разговору с Воронцовым, из-за того что еще абсолютно ничего не решила и все как следует не обдумала, а потому действовала... примерно как-то так. Так вот, выворачиваю я из-за поворота, постоянно оглядываясь на дверь, ведущую в комнату Богдана, и когда уже опасный участок был пройден, я едва не испортила себе всю конспирацию испуганным визгом. На меня из тьмы напряженно уставились два желтых горящих глаза. Заметив этот ужас, я едва не рухнула, запутавшись в собственных тапочках, неосмотрительно резко затормозив.

– Бу! – рыкнула я, – Тьфу ты, напугал! Кыш...

Кот же был непреклонен, и даже решился на шантаж. Животинка словно бы знала, как мне не хочется ни с кем встречаться, и решила этим воспользоваться. Бу грациозно спрыгнул с тумбочки и, приглашая, хвостом махнул обратно в сторону кухни.

– Ну, неет... – запротестовала я.

Кот остановился, медленно повернулся, и, если мне не померещилось, а мне вряд ли померещилось, склонил голову на бок, мол, «ах так?».

Три. Два. Один.

– Мяуффф! – раздалось истошное на весь коридор, заставив меня не на шутку переполошиться. Он же сейчас Воронцова разбудит!

– Ч-ч-ч, – запрыгала я, интенсивно замахав одной свободной рукой, уговаривая кота заткнуться. Этого мне только не хватало!

– Мяяяввв!!! – еще более громкое и противное.

– Ну ты... – я прищурилась, выбора особо не было, – пошли, вымогатель.

Пришлось красться на кухню обратно и кормить наглого кота, который тут же блаженно притих в ожидании плюшек, сладко щурясь, до кончика хвоста довольный собой.

Уже наверху, истребив большую половину ведерка с мороженым за просмотром «Простых сложностей» с великолепной Мэрил Стрип, я тихо уснула, раздумывая над официальным слоганом фильма «А тому ли я дала?». Н-да, как символично все в моей жизни...

Утром же началась осада по всем принципам военной стратегии. Я уже давно не спала и не торопясь перебирала вещи в шкафу вместе с личным помощником (с котом на руках), рассматривала милые безделушки в коробках, когда меня отвлек подозрительный шорох. Что-то скреблось под дверью. Когтями или чем-то похожим. Стало не по себе. Я посмотрела на кота. Бу отзеркалил мое крайне удивленное выражение лица, как бы подтверждая «я тут, хозяйка, поэтому сама понимаешь...»

Вот именно. Тогда какого..?

Как оказалось, Богдан принес мне завтрак: кофе и бутерброды. Еще с пару минут расстроено потоптавшись под дверью (я не открыла), он оставил взятку на подносе на полу и ушел. Позже, жуя с аппетитом бутерброды, я основательно призадумалась как же мне дальше со всем этим жить.  Решать надо было что-то в любом случае, но проблема была в том, что я не знала, чего хотела. Да, мне было неприятно, что я узнала вот так о том, что Богдан был женат. Но справедливости ради, вспоминая все происходящее с нами ранее, может он действительно просто забыл, или... ну не подвернулся случай рассказать? Конечно, если бы он хотел, чтобы я знала, возможность всегда бы нашлась. Но Воронцов же мужчина, а они априори с другой планеты. Может он, когда развёлся, уже на выходе из ЗАГСа забыл обо всём преспокойненько и все четыре года ни о чем не вспоминал. Тогда это многое объясняло, но стоило задуматься...

А может развод был наоборот – болезненным, и ему тяжело теперь об этом говорить с кем либо. Мало ли. Но вряд ли. Хотя зачем гадать? Стоп. Выдыхаем. Мне то какая разница? Главное – разведён. И что это было достаточно давно. Верно?

Мирослава, зачем ты во всем этом копаешься? Действительно, зачем?

Я даже бутерброд маслом вниз едва не выронила от посетившей меня догадки. Неужели я ревную?!

Хлебнула кофе. Надо успокоиться.

Через полчаса грандиозного мозгового штурма я поняла несколько вещей: во-первых: да, Матвеева, черт возьми, ты ревнуешь; во-вторых: ты влюбилась. Если бы не влюбилась, да все равно тебе было бы – был он женат или нет. Сколько там побывало в постели этого мужчины женщин, насколько давно это было, и как он к ним относился и относится – тоже было бы плевать. А оно вот что получается... Не все равно. Почему? Потому что нравится несносный Воронцов. Потому что тянет. Потому что как начинаешь представлять его в постели с другой, кровь закипает и  бурлящей лавой начинает носиться по венам. Становится больно где-то в груди и появляется острое желание убивать. Или наоборот: достойно хлопнуть дверью перед его носом навсегда, не устраивая истерик. А потом реветь-реветь-реветь...

У-у-у, никогда не думала что я такая... больная. Уже планы строю «Как я поступлю, когда он мне изменит». Следующая стадия – «надсмотрщица», буду ходить с Богданом на все корпоративы, взламывать телефон по ночам, пока он спит, и тщательно проверять все входящие и исходящие... Жалкое зрелище, но я слышала про таких женщин, они существуют. Добро пожаловать в прекрасный мир ревности! После вступления в наш клуб вы приобретаете чудовищную головную боль, а также непреодолимое желание совершить убийство в придачу с комплексом неполноценности. Гип-гип..Ура!

С этим надо было что-то делать, и срочно.

Мне нужен звонок другу. Чтобы мне помогли поставить мозги на место, пока они не съехали с орбиты.

Я набрала номер Олеси. Подруга подняла трубку примерно на третьем гудке, и я без предисловий начала вывалить на нее в мельчайших подробностях события вчерашнего вечера.

– Ну, если бы я вдруг узнала, что Сережа был когда-то женат, я бы оторвала ему... впрочем, не важно. В общем и целом, я примерно представляю твою реакцию. Ничего, хороший скандал еще никогда никому не мешал в семейной жизни. Сама-то ты что думаешь об этом?

Я на мгновение задумалась, подбирая слова.

– Больше всего меня убивали мысли «Почему я об этом не знала, а та дамочка знала? Она что, лучше посвящена в его жизнь?». Примерно так все и было. И тогда я закатила истерику в лучших традициях жанра. Здравый смысл покинул меня. Затем я начала загонять себя вопросами «Что еще он забыл мне рассказать или посчитал не важным? Чего еще я не знаю?». А я же... легче перечислить, что я о Богдане знаю, нежели наоборот.  Черт, я даже не имею ни малейшего понятия, в каком университете он учился, где жил с родителями в детстве, или какими хроническими болезнями страдает! Вот спроси меня, какой его любимый фильм?

– Какой?

– Да откуда я знаю?! – взвыла я.

– Успокойся. Выдохни. Разве это все так важно, детка? У вас целая жизнь впереди, чтобы узнать друг друга.

– Угу. А если я к концу жизни пойму, что провела ее не с тем человеком?

– Долго ж до тебя доходит. И знаешь что?

– Что?

– Заткнись ка на минутку и перестань пороть горячку. Он нормальный мужик, просто попробуй. Ну не притретесь – расстанетесь. Ломать – не строить.

– Понимаешь, – я зажмурилась, крепче сжав в руке телефон, собираясь с духом, – Я не переживу, если когда-нибудь застану Богдана в постели с какой-нибудь девицей, как Антона с Лидой. Второй раз я просто не выдержу. Боже, я такая жалкая, да..? Просто, когда Богдан подтвердил слова тех девиц, на миг меня посетила мысль «Если уже сейчас между нами с Воронцовым недомолвки, что будет потом?», да и он так неудачно выразился про свой предыдущий брак «думал, что влюблен». Вдруг он и сейчас заблуждается? Что тогда? Мне так страшно...

– Тише, радость моя, тише. Ты слишком много думаешь, анализируешь. Прекрати сравнивать свои предыдущие отношения с нынешними, сбрось этот груз, он тянет тебя назад. Богдан и Антон два абсолютно разных мужчины, ничего общего между ними нет и быть не может. И мне твой Солдатов никогда не нравился, ты же помнишь. Но хватит про него, много чести, главное – Богдан обожает тебя, дорогая. Это всем сразу становится ясно, стоит увидеть вас вместе.

Улыбка сама собой озарила мое лицо.

– Наверное... кхм... и я обожаю его.

– Твое стеснение излишне, – засмеялась подруга, – Непременно скажи ему об этом. Мужчины любят слышать все эти сантименты так же, как и мы.

Тишину спальни разрезал звук ревущего мотора, доносящийся с улицы.

– Подожди-ка, – я быстро подбежала к окну и тайком выглянула из-за занавески, – Он уехал.

– Кто уехал? – подруга рассеянно что-то жевала. По крайней мере, громко так причавкивала в трубку.

– Богдан!

– Куда уехал? – застыла она.

– Эй, не тормози. Просто уехал. Я только что видела, как он сел в машину и рванул с места.

Действительно, куда он уехал? На работу, наверное...

– Ты мириться с ним собираешься?

– Первая? – удивилась я, даже не рассматривая до этого момента подобный вариант.

– Конечно! Надо показать ему, что ты умеешь признавать моменты, в которых не права. Только сделай это, ну ты понимаешь, достойно.

– Как думаешь, позвонить ему? Или ответить на смс? Последнее сообщение от него было со словами «я открыт для диалога», – я начала медленно нарезать круги по комнате, нервничая.

– Нет-нет-нет. – я прямо увидела, как подруга замахала руками на том конце телефона, – Лучше действительно вымолить прощение, он такое примирение точно не забудет.

– В смысле «вымолить»? – я представила себе нечто с религиозным подтекстом.

– Что ты как маленькая?! Вы что, подростки, чтобы мириться через мессенджеры?! Вот он приедет домой, весь уставший, расстроенный, любимая женщина так ему за день не позвонила, не написала, а тут ты такая БАЦ! – звук был, будто подруга яростно стукнула ладонью по столу.

– Что? – застыла я, все еще не понимая, к чему она клонит.

– Хех, –  усмехнулась она кокетливо, – слушай: тушишь свет в коридоре, как только Богдан входит в дом. Он весь такой паникует «Господи, что происходит?! Как страшно!» И тут в тишине раздается какая-нибудь Lady Marmalade*, зажигается свет, а затем твой выход в одном белье и на каблуках. Медленно, покачивая бедрами, подходишь к нему, глядя мартовской кошкой прямо в глаза, и настойчиво опрокидываешь одним легким движением своего пальчика здорового мужика в кресло...

– У меня нет кресла в прихожей...

– Заткнись.

Рот на замок. Подруга вошла в раж.

– Он весь растекается, нокаут, а ты, не теряя времени, начинаешь извечный танец похоти и разврата вокруг него, но... подожди секундочку, – в трубке что-то зашуршало, – тут, кажись, Серёня уши греет, сейчас, я отойду в другую комнату.

Я подождала несколько секунд, переваривая то, что уже удалось услышать.

– Итак, на чем я остановилась? – деловито поинтересовалась подруга.

– На танце похоти и разврата. – подсказала я.

– Ах, да! Но, как и все элитные шлюшки, предупреждаешь сразу «смотреть-смотри, а произведение искусства руками не трогай». – я едва не поперхнулась, а гуру все вещал, – К концу танца он в агонии, начинает сам у себя вопрошать за что ему такое счастье, и тут ты встаешь между его колен, вся такая желанная глубже некуда, нежно проводишь ручкой по самому напряженному, и выдыхаешь томно: «Прости, я была не права». – подруга зловеще захихикала, – Грандиозно, не правда ли?!

– А не перебор? – я не могла не выразить сомнений, все-таки подобное я еще никогда не вытворяла, вдруг провалюсь. Но идея сама по себе была очень... соблазнительная.

– Не заставляй меня на тебя материться!

– Ладно-ладно. –  мгновенно сдалась я, не очень то и хотелось препираться, всё равно ничего лучше не придумала бы, а стриптиз в качестве извинения... ну... интересно. – Так и сделаю.

Лишь представив реакцию Богдана, мгновенно в спальне повысился температурный градус.

– Так что это хорошо, что он уехал. – подруга чем-то снова громко захрустела, – У тебя есть время подготовиться. Ну, ты понимаешь...

Кстати, да.

– Что бы я без тебя делала... Спасибо! – улыбнулась я. – Ладно, что мы все обо мне, да обо мне? Рассказывай как сама, как муж, как мой сладкий крестник?

Мы проговорили еще примерно с полчаса обо всем на свете. Затем я ломанулась вниз на первый этаж, в ванну, столько всего предстояло сделать.