Текст книги "Мой предприимчивый Викинг (СИ)"
Автор книги: Марина Булгарина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 21 страниц)
Это же в любом случае должна была быть маленькая скромная свадьба! А это что висит у дальней стены? Роскошное платье для роскошной свадьбы! Платье, которое наверняка стоит пару тысяч баксов, шумит при ходьбе и его в крайних случаях можно было бы использовать как палатку для беженцев, всех вместит!
– Ммм... – простонало тело справа, вырывая меня из пучины отчаяния.
Машинально повернулась на источник звука.
Обнаженная задница шевелилась и ерзала на простынях. Богдан устроил голову удобнее на подушке, а руки подсунул под нее, как бы обнимая.
Нехотя признала, что чертов Воронцов выглядел... великолепно.
Воронцов... Воронцов... Воронцова..!
Нет!!!
Как там? И в горе и радости? Страдать, так вместе?
Вместе...
Я подорвалась с кровати и бросилась бежать, словно только что прозвучал заветный звук гонга. Или раздался грохот разорвавшегося артиллерийского снаряда. По крайней мере, именно так меня тряхнуло от осознания полной картины произошедшего.
Пока пыталась в пути обвернуться одеялом, запуталась в фате и красочно так свалилась на пол, больно подвернув ногу и ударившись локтем о спинку кровати.
– Вставай! – гаркнула я на всю комнату то ли от боли, то ли от желания поскорее разувериться в правдивости своих догадок. Пускай всё будет шуткой. Маскарадом. Розыгрышем. Чем угодно! Пусть! – Просыпайся!
Богдан вздрогнул всем телом, будто кто-то полоснул его ножом по голой заднице.
– Вставай! – Я запрыгала вокруг своей оси и замахала руками, словно отгоняя воображаемую стаю назойливых насекомых, на самом деле соображая что делать со всеми этими ужасными утренними сюрпризами-открытиями.
– Прости, что...– прохрипел он, взвившись вмиг на постели и энергично озираясь в поисках маньяков, убийц, грабителей... чего угодно, что могло бы меня так заставить орать с утра пораньше.
Моментально закрыла одной рукой себе глаза, а второй кинула в голого Богдана своим одеялом.
Потому что... потому что по утрам встает солнышко и к нему тянется все живое... если вы понимаете о чем я.
И тут же осознала собственную глупость. Стало мне как-то подозрительно прохладно.
Посмотрела вниз.
Да на мне из одежды была только фата и кружевная подвязка с розовым милым бантиком!
А еще похожие подвязки валялись повсюду на полу! Самые разные.
В шоке посмотрела на Богдана.
Тот с чисто мужским интересом рассматривал меня взглядом довольного кота, обожравшегося вдоволь сметаны.
– Ты права. Так ты мне еще больше нравишься.
Снова посмотрела на подвязки.
Он понял моё замешательство.
– Насколько помню, мне очень нравилось стягивать их с тебя зубами, начиная с внутренней части бедра.
Я мигом покраснела и схватила первую попавшуюся под руку вещь, чтобы прикрыться.
Ей оказалась белая рубашка Богдана. Лихо накинула ее на себя и, пока застегивала пуговицы и закатывала рукава, выпалила:
– Посмотри на свою правую руку.
– Зачем?
– Посмотри. Быстро!
Он нахмурился, но выполнил требуемое.
Стою. Жду. Притоптываю ногой в нетерпении, ожидая его реакции. Пускай скажет, что я всё нафантазировала. Пускай посмеется надо мной. Пускай как-нибудь решит эту проблему. Объяснит, раз уж помнит про хреновы подвязки.
Мужчина удобно устроился на кровати: одной рукой подпер голову, лежа на боку, одеялом прикрыл бедра едва-едва, другую руку вытянул перед собой.
Кольцо рассматривает.
– Оу. Вот это да.
И дальше снова замолчал. Рассматривает. Любуется, чтоб его!
Всплеснула глупо руками.
И всё? И все?!
Не выдержала тишины и решила высказать свои предположения на общий суд:
– Богдан, мы что... поженились вчера?
Закусила коготок нервно в ожидании.
Богдан зевнул, подтащил подушку повыше, улегся на нее, руки завел за голову и принялся с интересом меня изучать.
Лениво указал на мою руку, один из ногтей которой я грозилась сгрызть под корень.
– Смотри-ка. И у тебя кольцо. Да, похоже ты права. – он потер заспанные глаза, снова протяжно зевнул – Подробности я помню с трудом, если честно. Но, кажется, невеста была сногсшибательна, в великолепном платье, – меня начало мелко трясти, – С венком на голове, букетом в руках...
Прервала его ненужные откровения протяжным воющим звуком-всхлипом-рыком.
Богдан моргнул, а затем с абсолютно наивным выражением лица спросил:
– Ты не счастлива?
– И ты еще спрашиваешь?!!
Послала в него самый убийственный взгляд из всего имеющегося у меня арсенала, став похожей на призрак убитой в день свадьбы невесты, вся до дюйма «праведная расплата».
Эвтаназия, Воронцов, тик-так. Тебе конец.
Нет, в первую очередь виновата я сама, что ж тут кривить душой...
– Ну, моё присутствие никогда не доставляло тебе радости, напротив, я тебя злю, и...
– Богдан! – прервала я его на полуслове, ибо мысль, посетившая меня, была великолепна в своей возможности спасения. – Где наши паспорта? Там стоят печати?
– Эм... вот. – он указал мне посмотреть на журнальный столик у окна (кстати, где мы находимся?).
Я припустила в хромающем спринте к столу с такой скоростью, словно от знания зависела моя жизнь. Хотя, собственно, именно так оно и было.
Быстро нашла нужную страницу.
– Великолепно! – швырнула паспорт обратно. – Я теперь замужем!
Если бы у меня был хвост, я бы била им в раздражении из стороны в сторону об пол.
– Эй. Между прочим, я вчера отдал круглую сумму, чтобы нас расписали по-человечески и по закону. Почему ты не рада?
– Да ты... да я... да я тебя терпеть не могу! – с этими словами я швырнула в него какой-то тряпкой. Ловко увернулся. Еще и улыбнулся! – Сегодня же идем к тому, кто нас расписывал, не знаю, с кем ты там договаривался, и говорим, что всё это было ради смеха. Мы должны развестись! Срочно.
Да. Это мысль. Наверняка еще не успели занести нас в базу или еще куда. Определенно, так и поступим. И как я раньше об этом не подумала? Можно же развестись. В наше время это не проблема.
– Слав, а если всё это не ради смеха? – как-то уж слишком серьезно, честно и просто спросил Богдан.
Он. Не хочет. Разводиться?!
– Ну что ты несешь?! – взорвалась я тембром раненного медведя, – Ты шутил. Ты ж не думал жениться на мне!
И этот... этот... он... он улыбнулся в ответ! Шикарной улыбкой. Немного снисходительной – знаете, как идиотам иногда улыбаются, мол, ты тупенький, но это ничего, дело поправимо – но шикарной. От уха до уха!
– Много ты знаешь, госпожа Воронцова. Мирослава, жена моя, – меня мигом передернуло от этой отвратной должности, звучащей в исполнении этого голого мужчины рокочущим переливом, – Я люблю тебя. Я хочу тебя, – откровенно признался он. – И это больно. Правда я эту боль никогда бы ни на что не променял.
Я оглянулась через плечо, соображая, правильно ли расслышала. Пришлось прервать высматривание своего телефона, вещей, сумки и путей отступления среди этого общего хаоса.
– Что?
– Ты слышала. Скажи мне, если я возьму тебя сейчас и уложу обратно в свою постель, что, по-твоему, произойдет?
– ...
– Мы могли бы нарисовать диаграмму. Намекаю: я – высота, ты – долгота.
– Да пошел ты.
– Ладно. Предлагаю компромисс. Начни встречаться со мной всего на месяц. – выставил указательный палец вверх, – Определись, нравлюсь я тебе или нет. И посмотри на то, каким мужчиной я могу быть. Оцени меня со всех сторон. – поиграл на публику плечами, – Реши для себя, подходит тебе это или нет.
Я закатила глаза. Ты, должно быть, шутишь.
– Это что «магазин на диване»? Я не собираюсь в тебя влюбляться. Я не могу себе этого позволить. Я не буду.
– Всё в порядке. Я буду любить за двоих. Я хочу жить с тобой... Долго, счастливо и скучно! Ай!
Богдан схватился за сердце. Ну, или где-то там.
– Больно, однако. – Лицо его показалось мне весьма озадаченным. Видимо больно ему бывало в жизни не часто.
Вытянула шею и глянула на то место, к которому Богдан прикладывал руки.
Меня мгновенно замутило. У него на ребрах с левой стороны расположилась свежая татуировка. «Мирослава» – красивым изящным шрифтиком.
Я кивнула свои мыслям (я вышла замуж за инфантильного психа), и перешла на размышления над тем, почему мне не досталось имя "Аня". Или "Юля". Так нет же, меня угораздило стать Мирославой. Аж из девяти букв. Наверное, тату делать было больно. Вон сколько всяких завитков. Всё красненькое.
К горлу подкатила вся вчерашняя выпивка.
На глаза попался мобильник, схватила его и стартанула к входной двери. Выбраться наружу, вызвать такси, набрать Олесю.
Эвакуироваться из дома, эвакуироваться....
Нахрен фату!
Принялась на бегу выдергивать шпильки из волос и рвать чертову тюль.
Набираю номер. Гудки.
– Леся! Давай поиграем в игру «Чья жизнь хуже?». Я выиграю. Я всегда выигрываю!
– Привет! Подожди, я не слышу. – шебуршание в трубке, – Эй! – крикнула подруга громко, но как я поняла, не мне, – Тише звук сделайте! – снова непонятный треск, – Итак, что у тебя стряслось?
– У меня? – дыхание сбилось. Сколько же в этом особняке пролетов, дверей, комнат. Есть! Лестница вниз. – Да я...
Но меня снова перебили.
– Прости-прости, секундочку. Сережа! – рявкнула Олеся так громко, что мне пришлось отодвинуть телефон подальше от уха, – Я кому сказала?! Правильно, вот так. С пятого раза, как всегда. Прости, Слав. Я тут помидоры по банкам закатываю, а Сережа с Костяном в Мортал Комбат на оглушительной громкости режутся. Рада, что ты позвонила. Уже неделю не виделись. Как ты? Есть что новое?
Как я? Новое? Ооо...
– Я в шоке! Какая же я дура, ты себе просто даже представить не можешь! Господи, – прошептала расстроенно я, скорее для себя, чем для Леси, – Как выбраться из этого проклятого дома?!
– Так, коротко и внятно, – остудила мой пыл подруга. Было слышно, как она одновременно что-то сосредоточенно жует.
Ладно, действительно, на самобичевание выделю время как-нибудь потом. Сейчас главное другое. А именно – сбежать. И подумать. Обо всем.
– Я вышла...
– Мирослава! – прокатился громкий рык по этажам, заставив меня подскочить до потолка от неожиданности.
– Мамочки!!! – взвизгнула в трубку я.
А я еще без обуви. Что делать?! Куда ломиться? Пятый угол искать?!
– Так, я начинаю бояться. Что у тебя происходит? – обеспокоенно поинтересовалась Олеся. Даже жевать перестала.
– Мирослава! Да стой же ты, спринтерша! – донеслось мне в спину грозно-смешливое. Если так бывает вообще.
– Я вышла зааамуууж! – полупровыла-полупроорала я в трубку, одновременно ускоряя темп бега.
– ТЫ СДЕЛАЛА ЧТО?! – моментально вскричала ошеломленно подруга, но тут же закашлялась.
От подобной новости и воздух у нее поперек горла встать мог. Как я ее понимаю.
Я выскочила из-за очередного поворота и тут же резко и шумно затормозила по паркету.
Вот, вот она! Парадная дверь. Наконец-то.
Считайте, что из дома нахрен эвакуировались.
Несколько раз подергала ручку, переминаясь босыми ногами на месте, но та, как назло, не поддавалась.
Оглянулась нервозно назад.
И вовремя!
Богдан уже преодолевал последние ступеньки на лестнице. Черт-черт-черт!
Да открывайся же ты, зараза дубовая!
Резкий щелчок. Открыла!
Я сделала шаг.
Коврик пропал, крыльцо пропало.
Мое тело неестественно дернулось назад и оторвалось от земли.
Глава 11
Богдан
Многие думают, что счастье просто возьмёт и свалится им на голову.
Однако счастья нужно добиваться.
А порой надо вцепляться в него и держать изо всех сил, даже если оно вырывается, отбиваясь руками и ногами.
– Мирослава, – нежно хлопнул извивающуюся на моем плече егозу по ягодицам.
Улыбка не сходила с моего лица.
Неужели она и правда думала, что я захватил свою награду лишь для того, чтобы тут же потерять ее? Ни хрена подобного.
– Я никуда тебя не отпущу, пока мы не поговорим. К тому же, – возмущенно начал я, – какой муж отпускает любимую жену из дома без трусиков?
Мирослава на секунду замерла, даже отбиваться и сквернословить перестала, словно только что, наконец, осознала степень своей наготы, и спешно принялась одной рукой одергивать задравшуюся на бедрах рубашку.
Хм, интересно, зачем смущаться, к тому же запоздало, перед тем, кто уже всё видел?
Женские глупости.
Я это привлекательное во всех смыслах зрелище теперь до конца жизни не забуду. Уж будь уверена, моя дорогая.
И еще не раз увижу, – усмехнулся я плотоядно, одновременно прикидывая, куда бы приземлить драгоценную ношу.
К тому же, ткань у рубашки беспощадно просвечивала. Но я твердо решил, что от меня она об этом точно не узнает.
Задумчиво обвел гостиную взглядом. Примерился и так и эдак к дивану. Покачал головой.
Пожалуй, стоит подняться обратно на второй этаж. Подальше от парадной двери.
Успею поймать беглянку, если что.
– Воронцов! – выдернуло меня из собственных мыслей раздраженное шипение Славика, нет, даже скорее предостерегающее, – Отпусти меня, негодяй! Сейчас же!
Она висела вниз головой: ее черные волосы смешно трепыхались в такт каждому моему шагу по лестнице, и она была сейчас похожа на забавную летучую мышь. Знаете, маленькую такую, беззащитную, но которая отчаянно строит из себя грозного завоевателя мира и чуть что не так, тут же сверкает адским пламенем праведной расплаты на дне миленьких карих глазок.
В руке Мирослава продолжала держать телефон, который надрывался беспрерывно уже несколько минут.
– Воронцова, – передразнил я ее, отчего личико девушки сморщилось, как от самого кислого лимона. Хм. Неприятно кольнуло самолюбие, – Отпущу, только если пообещаешь спокойно поговорить о нас.
– Нет никаких нас, – оборвала она резким тоном.
– Ой, брось.
Толкнул свободной рукой дверь в спальню.
Оглядел подвязки на полу, разбросанную одежду, перевернутую постель... и тяжело вздохнул. М-да, не люксовый номер для новобрачных.
Славика мягко приземлил на кровать. Она резво нырнула под одеяло, сверкнув на прощание подтянутыми бёдрами. Пощадите...
Приказал себе держаться. Чтобы получить глоток свежего воздуха и пустить в комнату солнечный свет, распахнул настежь окна.
Хм, сколько же сейчас времени? Не удивлюсь, если мы проспали часов до четырех или пяти дня.
Пока Мирослава завела снова свою унылую пластинку в стиле "Эта ночь была ошибкой... бур-бур-бур" и всё в таком духе, я слушал ее в пол уха, мысленно прикидывая как бы сделать сегодняшний день запоминающимся для нас обоих.
Свадьбу же празднуют по обычаю три дня, правильно?
И раз уж сама свадьба даже для меня прошла как в тумане, а воспоминания о нашей бурной ночи были окутаны тяжелыми алкогольными парами, хотя ключевые моменты были незабываемы, то что бы такого предпринять? Именно для Мирославы. Она, как я уже понял, вообще ничего не помнила.
Глянул на разошедшегося в пух и прах оратора.
Слава восседала в коконе, сооруженном из одеяла и простыней, как птенец в гнезде, и преувеличенно-вдохновенно вещала о плюсах нашего развода, размахивая налево и направо руками.
Я залюбовался ее лихорадочным блеском в глазах, разгоревшихся желанием свободы; румянцем на щечках от запойного перечисления того, что нам предстояло сделать за сегодня по ее мнению ; чуть вздернутым носиком с россыпью мелких веснушек... захотелось сейчас же прижать девушку к себе и пылко поцеловать.
Мне хотелось, чтобы ее губы произносили совсем другие слова, нежели сейчас. Мне хотелось ей принадлежать. Хотелось, чтобы она сказал мне: Ты – Мой! Но... потерплю.
Надо что-то делать сегодня. Надо обязательно договориться с ней на этот чертов месяц. Права на ошибку нет. Но хотя бы она теперь моя...
Я закрыл глаза и отбросил все посторонние звуки, чтобы насладиться одним – звуком ее голоса. По телу пробежала дрожь, исчезла.
Тут-то до меня дошел смысл ее последних слов.
– Ты слушаешь меня вообще?
Вскинул голову.
Девушка сверлила меня подозрительным взглядом.
Неопределенно кивнул и засунул руки в карманы пижамных штанов, которые на скоро до этого натянул, лишь бы успеть поймать прыткую женушку.
Мирослава с полминуты раздумывала как на мое подобное поведение реагировать, но в конце концов решила продолжить разговор с того места, на котором закончила:
– Я подвожу черту. Черта подведена. Большая линия...
– Линия? – я вздохнул и оттолкнулся спиной от подоконника, к которому всё это время, прислонившись, стоял. – Ну что же, подарю тебе маркер.
Реакция не заставила себя ждать.
Ух, какая грозная амазонка мне попалась!
– Не смотри на меня так, словно я убил твоего кота.
– Бу я попросила бы не трогать.
Мирослава встала, всё также укутанная в одеяло и медленно прошлась по комнате. Остановилась рядом со своим свадебным платьем и осторожно потрогала подол. Ее дыхание сбилось. В тишине это было отчетливо слышно. Девушка оторвалась от созерцания платья и мягкой поступью прошествовала по комнате, явно изучая место, в котором оказалась. Край одеяла шлейфом тянулся за ней.
Пока разглядывала интерьер, она не забывала подхватывать на ходу свои вещи и складывать в одно место в кучу.
Подцепив мизинцем, случайно найденный элегантный бюстгальтер, который почему-то валялся в самом дальнем углу комнаты, и быстро стянув, воровато оглянувшись, с небольшого торшера свои трусики, Мирослава смущенно, но с уверенными нотками в голосе, спросила:
– Богдан, так мы договорились? Встретимся через пару часов. Подадим на развод, будто ничего не было.
– Но это было. – Она с упрямым выражением на лице повернулась ко мне. Подбоченилась, готовая немедленно обороняться, – И всё не просто так произошло. Многие напиваются, но не женятся. Я в том смысле: что у трезвого на уме, то у пьяного на языке.
Я тоже не собирался сдаваться. Она даже не могла представить себе насколько.
Девушка усмехнулась в ответ.
– Неужели ты пытаешь оправдать этот дурацкий шаг?
– Ночью мы поженились. И это что-то да значит, черт возьми.
– Дааа... что мы перебрали и совершили ошибку.
– Ерунда.
Раздражение забулькало во мне. Пожалуй, пора охладиться.
Я вышел из спальни, в дверях кинув на Мирославу многозначительный взгляд.
Ей ничего не оставалось, как пойти за мной. Правда на несколько мгновений она задержалась. Видимо, как я понял потом, чтобы скинуть одеяло и натянуть под рубашку белье.
Через несколько секунд она подскочила ко мне, рыскающему в поисках чистого полотенца вдоль и поперек по ванной комнате.
– Почему во всех комнатах такой бардак? Ты только переехал?
– Холостяцкая берлога. Я живу один. Уже пять лет.
Черт!
Оглянулся.
Надеюсь, она не поняла, что я оговорился?
Но Мирослава была вся погружена в исследование моей перевернутой полочки с туалетными принадлежностями. Она с интересом повертела в руках гель после бритья.
– Хм...
Я облегченно выдохнул и поспешил перескочить неприятную тему.
– Однажды я нанял уборщицу, она убежала в слезах, – пожал плечами, как будто ничего особенного не сказал.
Мирослава моргнула от этой новой полученной информации, как будто она сделала какой-то важный для себя и неожиданный вывод.
И стала оценивающе оглядываться. По-новому. Как будто примеряясь, сколько ей пришлось бы убирать, будь она хозяйкой моего двухэтажного здоровяка.
На лице ее явно читался ужас. Такая реакция заставила меня повеселеть.
– Странно, – выдохнула она, медленно и методично вытирая рукавом рубашки пыль со стеклянной поверхности и расставляя там бутыльки. Казалось, она сама не отдавала себе отчет в том, что делает. Словно по привычке, – Я представляла тебя себе... ну...
Отвела взгляд.
Я подбодрил ее кивком головы. Не стесняйся, говори-говори.
Слава неловко переступила голыми ногами на кафеле, оставила в покое полочку (на которой, к моему удивлению, за такое короткое время воцарился абсолютный порядок; и теперь полка резко контрастировала среди общего хаоса) и заламывала в нерешительности руки.
– Снобом. Представляла, что ты живешь в роскошной квартире, в идеальной чистоте и с огромным каким-нибудь псом аристократичной породы.
Я рассмеялся.
– У меня есть квартира. Кое в чем ты права. Именно такая: роскошная, чистая. Я обычно туда прихожу после работы, если лень добираться сюда, или привожу женщ... – я осекся под ее насмешливым взглядом, мол «ага-ага, попался», – Ладно, поймала. Грешен. – развел руками, как бы извиняясь. – И у меня нет собак. Я не бегаю по утрам, но хожу в спортзал ежедневно, для поддержания тела в форме, – то, каким горячим взглядом Мирослава на этих словах прошлась по моим тренированным мышцам и торсу, мне очень понравилось и польстило, – У меня вечный бардак дома. Я не люблю футбол, не жду с нетерпением чемпионатов мира, и спорт, в общем-то, не жалую. Могу от скуки посмотреть хоккей, и только. У меня десятки любимых, запачканных жиром футболок, сотни разбросанных по дому пар носков и тысячи дисков с фильмами. Я кино – маньяк и любитель выпить... – сделал специально паузу, – ...молока. А еще послушать тяжелый реп и хип-хоп, и кое-что под настроение. Я не гоняю по выходным в гольф, если только этого не требует моя работа, скорее могу погонять часок на байке, вокруг ближайшего озера, а потом с чувством «боже, какой я крутой» отправиться в ближайший супермаркет (или, если совсем лень, закупить готовых обедов через интернет), чтобы с чистой совестью пропасть за танками, но и не оголодать. А еще я работаю. В основном, опять же дома. На работе показываюсь только для подписания бумаг и встречи с важными заказчиками. Иногда выбираюсь на вынужденные... мероприятия. Вот, пожалуй, и всё.
Я замолчал, а Мирослава просто, видимо, не могла найти подходящих слов в ответ.
Затем она прокашлялась тихонько, как будто придя в себя.
– Оо.. ты, получается, домосед. Никогда бы не подумала.
– Ты забываешь, мне тридцать один год. Пора бы начать сидеть дома. Пожалуй, это нормально.
Я поднял лежащее на полу, рядом с полной до верхов корзиной с грязным бельем, синее полотенце. Принюхался.
Еще не плохо.
Мирослава брезгливо поморщилась.
Подмигнул. И нарочито сладко пропел:
– Как же в этом доме не хватает женской руки.
Девушка прищурилась и жестко отчеканила:
– Здесь даже десять пар женских ручек не помогут. Слишком велики масштабы бедствия.
Я с серьезным видом покивал. Меня на самом деле не слишком беспокоили грязные вещи или мусор, бессистемно разбросанный по дому. Вещи всегда можно было купить новые, еду заказать, а мусор распихать руками и ногами. По праздникам – может быть даже выбросить. В отличие от совершенного до мелочей дома Мирославы, мой являлся его полной противоположностью. Неудивительно, что девушке было так неуютно. У нее то как раз всё всегда лежало на своих местах, а у меня наоборот, никогда ничего невозможно было найти. Но в то время, пока она отдыхала в Барселоне и я жил тайно у нее, соблюдать чистоту и порядок мне, пожалуй, даже понравилось. А когда она прилетела раньше положенного срока, и мне пришлось после рабочего дня вернуться к себе, я с тоской оглядел разгром, творившейся в особняке, от которого успел уже отвыкнуть, но к которому вернулся, затем принял душ и лег спать.
Убраться? Нет, я не способен в принципе на подобные подвиги. Каждый раз начиная, я просто терялся, не зная с чего начать.
Добытое полотенце я забросил на плечо и уверенным шагом двинулся на выход из дома.
Через десять минут я плавал невозмутимо в бассейне, а Мирослава устроилась на шезлонге, с удовольствием подставив лицо под солнечные лучи. Но вскоре она поднялась и подошла к краю бассейна, мне пришлось подгрести к ней. Девушка, судя по всему, собиралась поговорить.
– Кстати, я до сих пор не знаю, кем ты работаешь, – может мне показалось, но она явно не это хотела спросить.
– В строительной фирме.
– Кем?
Нырнул. Вынырнул, выплюнув фонтанчик воды изо рта.
– Крупным подрядчиком, – туманно ответил я, вытирая с глаз воду и убирая мокрые волосы назад.
Не совсем ложь, но и не правда.
Она замолчала, обдумывая полученную информацию, но вскоре снова заговорила:
– Разве тебе в штанах удобно плавать?
Ухмыльнулся.
– Не хочу тебя смущать.
Она что-то пробурчала про то, что мог бы тогда и майку накинуть.
С минуту мы молча смотрели друг на друга, пока она первая не разорвала зрительный контакт и не обхватила в защитном жесте себя руками.
– Думаю, мне пора. Во сколько встретимся сегодня, чтобы съездить к тому человеку, который нас регистрировал?
Я молчал.
– Скажи мне, Мирослава, что ты решила по поводу того месяца, за который могла бы узнать меня? Ты дашь нам его?
– Нам?
– Да, нам. – и, немного подумав, игриво добавил, – У меня столько скрытых достоинств. Ты могла бы их обнажить, нужно лишь время.
– Ты на меня давишь. Разве никто не говорил тебе, что женщины терпеть не могут, когда на них давят? Один из трех грехов с точки зрения женщины. Но очень по-мужски.
Я знал, что давлю на нее, но ничего не мог с собой поделать.
– Помоги мне подняться.
– Подняться?
– Да. Дай руку.
Она с подозрением покосилась на протянутую мной ладонь, но всё-таки решилась и подала свою навстречу.
Я ухватился за нее и, подпрыгнув, легко выбрался из бассейна на край бортика.
Встал.
Капли воды стекали с меня.
Руки мы так и не расцепили, Мирослава не уступила мне место, а я не отошел от нее.
Наоборот. Воспользовался ситуацией и прижал к себе. Обхватил девушку за талию руками.
Мы так и стояли на краю бортика, крепко прижавшись друг к другу.
– Давай расстанемся? Прошу, – прошептала она неуверенно.
– Бессердечная,– улыбнулся я одними глазами.
– Давай разведемся.
– Я тебе сейчас нос откушу, – по-доброму улыбнулся я.
– Давай разойдёмся, – я чувствовал, как Мирослава сдается. Медленно, но ее ледяная стена таяла под моим напором. Видимо, что-то внутри нее откликалось на меня и не всё так плохо на самом деле в отношениях между нами, как она стремилась показать.
– Я зашью твой рот! – шутливо пригрозил в ответ и я сделал то, чего мне внезапно, спонтанно, но непреодолимо захотелось.
Я отклонился спиной назад, и мы рухнули в воду, всё также крепко прижатые друг к другу. Вода мягко приняла нас в свои объятия. В ушах заложило.
Мирослава даже не успела удивиться, как уже вовсю ругалась и отплевывалась, отгребая от меня подальше, а я хохотал. Заливисто и громко.
– Богдан, клянусь, я убью тебя... Черт! Чтоб ты провалился! – Она повернулась и... с озорной улыбкой стала брызгать на меня водой, яростно размахивая руками!
– Поверить не могу, что ты это сделал... Прекрати смеяться, ты идиот! Это не смешно!
Фыркая от смеха, я схватил Мирославу и принялся целовать везде, куда только мог дотянуться – лицо, ухо, шею. Она с негодованием боролась, но мои руки были слишком сильными, а ладони – повсюду. Она как будто вступила в рукопашный бой с осьминогом.
– Ты такая милая, – прошептал я. – Как маленькая промокшая кошечка. Дорогая, не трать силы, под водой нельзя ударить больно.
Пока я играл, а она боролась, мы переместились на глубину, и по ее испуганному взгляду я понял, что дно для нее вдруг пропало.
Бессознательно она схватилась за меня.
– Слишком глубоко.
– Я держу тебя. – Я все еще стоял, одной рукой обнимая ее за бедра. Моя игривость отчасти сменилась беспокойством. – Ты умеешь плавать?
– Неплохо было бы спросить, прежде чем затягивать сюда, – раздраженно ответила она. – Да, я умею плавать, но плохо, и не люблю плавать на большой глубине.
– Ты в безопасности. – я притянул ее ближе. – Я не позволю, чтобы с тобой что-то случилось. Теперь, когда ты здесь, можешь и остаться на несколько минут. Здорово же, верно?
Было видно, ей нравилось, но она явно не собиралась радовать меня подобным признанием.
Ее одежда стала почти прозрачной, влажный хлопок вздымался волнами, словно плавники экзотических морских существ.
Я аккуратно донес ее до безопасной глубины и поставил, убедившись, что она твердо стоит на ногах.
Слава доплыла до ступенек, продолжая обзывать тихонько меня последними словами, скорее из вредности, чтобы аккуратно вскарабкаться по ним наверх. Мокрая рубашка соблазнительно прилипла к ее полуголому телу, выделяя аппетитные округлости девушки.
Я выругался сквозь зубы и отвернулся. Резко стало не до смеха.
Пожалуй, стоит еще поплавать.
– Готовность полчаса, – в приказном тоне сообщили мне, а я удивленно обернулся, – Нам надо успокоить Олесю, иначе она сойдет с ума. Жду тебя в доме.
Отдав распоряжения, Мирослава гордо, покачивая бедрами, удалилась, а я довольно улыбнулся и нырнул снова под воду.
Кажется, мне только что дали этот месяц.
Глава 12
Мирослава
Перекусить у Богдана дома было абсолютно нечем, так что нам пришлось сделать вынужденную остановку и по пути заехать позавтр... обедать в ближайший к его дому ресторанчик.
– Здравствуйте! – поприветствовала нас улыбчивая молодая девушка – администраторша на входе в кафе.
Блондинка заморгала, будто не веря своим глазам, глядя на Богдана. Но тут пришли на помощь гормоны. Она взбила волосы, намекая на то, что он обязан заметить такое сокровище, и оперлась на одну ногу, выставив вперед бедро.
«Не переживай, детка, он тебя и так видит», – подумала я.
Девушка-администратор, которая вначале показалась мне довольно милой, тут же перестала таковой быть в моих глазах; она снова окинула Богдана зачарованным взглядом, но покинула нас, после того как проводила к укромному столику в углу.
Я положила сумочку, в ту же секунду ощутив запах зеленого перца и лука, и подняла глаза. Мимо пронеслась изнуренная официантка с металлическим блюдом, на котором что-то еще скворчало. Желудок мгновенно подал признаки жизни, недовольно заворчав.
Богдан сел, с трудом разместив под столиком свои ноги. Когда я взглянула на него, он уже устроился.
Девушка через пару минут вернулась, подошла к Богдану как можно ближе – осталось только сесть к нему на колени. Пышная грудь едва ли не вывалилась из расстегнутой на грани приличий блузки. Весь облик блондинки кричал «Заметь меня»! Это странным образом мне не понравилось и заставило почувствовать раздражение. Ба! Она еще и обновила макияж! Ее рот выглядел так, словно она нанесла солидный слой блеска «Розовая свежесть». Или «Диковинный коралл». Или еще какой-нибудь с еще более нелепым названием.
Я тряхнула головой, удивляясь своей стервозности.
Стиснула зубы.
Администраторша же не унималась. Она неторопливо поставила перед ним стакан воды. Было заметно, что девушке понравился вид тела и лица Богдана, что меня тотчас же рассердило. Едва поймав себя на этом странном чувстве, нахмурилась.
– Здравствуйте, я Валерия, – произнесла она.
– Здравствуйте! А мы вчера поженились! – внезапно радостно известил девушку Богдан, обезоруживая тем самым растерянную бедняжку. Неужели он не заметил ее интереса? Нет, не верю.
Администраторше же пришлось заметить наконец и меня.
Она с недоверием покосилась на наши обручальные кольца, но боевого духа не растеряла. Хотя на какой-то миг показалось, что она сейчас рыкнет от обиды.
– Поздравляю... – выдавила она.
– Спасибо! – он сверкнул напоследок белозубой улыбкой и потерял к девушке всякий интерес.
Почему мне видеть это приятно, какого...?
