Текст книги "Собственность бастарда, или Золотая Бабочка Анкрейм (СИ)"

Автор книги: Марина Бреннер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 11 страниц)

Глава 9

Дьорн резко проснулся. Как от тычка в плечо или бок.

Перед этим странным пробуждением бастарда мучали кошмары. Точнее, кошмар.

Сразу надо бы сказать, что корн – лорд Патрелл, нервностью натуры никогда не отличающийся, мало страдал от плохих снов. Иногда они являлись ему... особенно с перепоя. И, помучав его от силы пару часов, отправлялись гулять восвояси, так ничего и не поимев с деревянноголового повесы. Ночным сущностям, привыкшим пугать маленьких детей, нервных дам и стариков, подверженных этому, нечего было ловить в подсознании циничного и прагматичного мужлана. В подкорковом пространстве единственного сыночка покойного Вильярда не содержалось ничего, кроме паров браги и смрада развратных мыслей. Может ещё в темноте памяти и завалялась парочка воспоминаний детства, также неинтересных, неценных, ниочёмных. И абсолютно несьедобных для фарий, питающихся страхом.

Поэтому вдвойне странно было, что сон, напоминающий бред истеричной пансионерки, приснился именно Дьорну.

– Маграхова жопа, – проворчал лорд, медведем поворачиваясь в постели и припоминая сон – Твою же...

Проведя рукой по простыням и обнаружив, что постель пуста, он очнулся окончательно.

Сев рывком, поежился, с трудом приходя в себя.

В спальне царил полный мрак. Элтай, спрятавшись за плотные тучи, уступил место темноте и холоду.

Огонь в камине погас, на месте пламени теперь чуть дрожали мелкие, умирающие угольки. Балконная дверь была широко распахнута, края штор слабо колыхались от ночного ветра.

– Белла! – крикнул лорд, закашлявшись будто поцарапанным горлом – Ты где?

В странном ночном видении, оглоушившем Патрелла, как дубиной по затылку, Беллиора привиделась обнаженной.

Но, если это еще можно было понять – жена часто виделась ему голой, что во сне, что наяву, что в мечтах, то другое не поддавалось никакому обьяснению.

Леди Патрелл, стоя посреди комнаты, говорила с женщиной, стоявшей напротив. Гостья находилась довольно далеко – прямо в углу между ночным столиком и секретером Вильярда, громоздким и обшарпанным.

Дама, стоявшая там, была почти незаметна. Полусонный взгляд Дьорна выхватил из мрака и дыма лишь край серого платья и костлявые пальцы с остатками кожи на них, сжавшие остатки цветов... лермийских, мать их, гортензий!

– Не бери на душу грех, – произнесло видение и начало таять, смешиваясь с воздухом, рассыпаясь в нем мелкими частичками копоти – Сдержи зверя... Зверей, Белла. Не дай...

– Как придется, – совсем по – простецки ответила Беллиора и обернулась, уставившись на лорда широко раскрытыми, кукольно – пустыми глазами.

Вот тогда он и проснулся!

Ну точно!

Запалив свечу, бастард подтвердил свои опасения.

Жены в спальне не было. По всей вероятности, проснувшись пораньше него, идиотка отправилась бродить по дому. Сейчас сидит где – нибудь в библиотеке или еще где, полистывает романчики, да и мечтает о стражнике... а может, еще о ком.

Дверь на балкон не заперли тупые слуги, разумеется! По комнате ветер гуляет. Вот и камин совсем погас. Ротозеи!

Крепко ругаясь, Дьорн натянул штаны. Надо было идти, разыскать благоверную, да распечатать ей хороших, чтоб вспомнила, где её место. Но прежде – закрыть дверь и затопить камин. Если девчонка остынет, то проболеет тогда уж точно до следующего года.

Быстро пройдя к балкону, отдернул тяжелую штору и уже собрался захлонуть дверь, как вдруг заметил в ночной, холодной тьме какое – то движение.

– Да чтоб тебя! Белла!

Жена стояла там, прямо на ледяных, чуть растрескавшихся плитах, спиной к распахнутой двери, положив обе руки на каменные перила. Несильный ветер трепал волосы и полы ночной сорочки девушки.

– Мне очень холодно, геррн лорд! – пожаловалась Беллиора, полуобернувшись к мужу – Невыносимо замерзли ноги... И я не знаю, куда идти...

Грубо выругавшись, Дьорн подхватил жену на руки. Замешкался, потому что надо было ещё и оторвать скрюченные её пальцы от перил.

– Ноги замерзли, – ворчал, внося жену в спальню – Ещё б нет! Стужа, холод! Имей ввиду, Бабочка...

Он хлопнул дверью, подопнув её ногой.

– Заболеешь, вот лежи и подыхай! – продолжил, укладывая супругу в постель и заворачивая в одеяло, словно булку в полотенце – Никаких тебе целителей звать не стану! Твои выходки... по карману бьют!

Беллиора вжала голову в плечи и теперь молча хлопала глазами, не решаясь возразить.

Оживив камин, Дьорн вышел из спальни и тут же вернулся с темной глиняной бутылью.

– Пей, – велел он, щедро, до краёв налив в чашку резко пахнущую жидкость – И закуси вон... печеньем, что ли?

Леди Патрелл тут же сморщилась:

– Я не буду это пить! Категорически нет, геррн.

– Стану я тебя спрашивать, Бабочка, – парировал, отметив с удовлетворением, что комната прилично уже нагрелась – Пей. Или получишь хлыстом. Пей, я сказал. Что хлопаешь глазами? Не бойся. Я тебе развел водой.

Подкинув еще дров в камин, Дьорн присел на постель.

– Пей быстрее, – поторопил он жену.

Белла сделала крохотный глоток. Закашлялась. Потом же, тяжело вздыхая, допила гадостное пойло до конца.

– Отлично! – хмыкнул муж – Даже и не подавилась. Видно, у вас с Айресом это семейное... И пьянка, и безмозглость. Ну, а теперь рассказывай, что ты делала на балконе? Какой маграх тебя туда потащил?

– Я н... не пом..., – пробормотала девушка, помотав головой – Не... не знаю я! Мне сказали, что надо ид... ик! Ой. Прошу пр... щения. Такой конфуз...

Брага брала своё. Попав в горло, быстро проникла в кровь и теперь гуляла по маленькому телу, беспокоя плоть и усыпляя разум. Щеки леди Патрелл стали красными, как помидоры. Пряди волос переливались, пронизанные отблеском каминного пламени, а глаза блестели вешним льдом.

– Мне жарко! – обьявила Белла, пробуя подняться – А... вы хам! Геррн Патрелл! А я... не ваша собственность. Договор можно и расторгнуть, знаете ли... Бастард. Грязнокровка! Меня прост... Поражает, насколько вы самоуверенны! И плевать мне, что там Нанни себе напридумывала. Не хочет, не надо. А вот могли бы вы... ВЫ! Взять и её в жены, а?

Лорд хохотал, опрокинувшись на кровать.

Зрелище и впрямь было комичным.

Отыметь бы её сейчас... Вот такую, пьяненькую, сияющую, податливую! Это могло бы быть забавно.

– Ты предлагаешь жениться ещё и на твоей сестре? – спросил сквозь хохот – Нет, Белла! Это отпадает. Двух сестренок Анкрейм я не потяну! У меня от тебя одной головная боль...

Раздевшись, лег в постель.

Обняв жену, прижал к себе, Через некоторое время отметив, что Беллиора понемногу успокаивается, стал смотреть в огонь, прищуря глаза и уперев подбородок в мягкую, золотистую макушку.

– Геррн, – вдруг спросила супруга каким – то странным, осипшим голосом – А вот как вы думаете... Жизнь после смерти есть? Правда ли, что учтивые люди уходят по золотой дороге к Богам, а нечестивцы становятся рабами маграхов?

Дьорн пожал плечами:

– Если честно, я об этом понятия не имею. Вроде так пишут в Ангалле и прочих книгах. А как там? Кто его знает... Я так считаю, что ничего там нет. Дырка. Пустота. Жил человек, жил и нет его. Как будто свечу плошкой накрыли. Всё одно, что для грешников, что для праведников... Не забивай себе голову. И спи. Тебе надо выспаться.

Она поворочалась, поудобнее устраиваясь в кольце сильных рук. Потом, повернувшись, прижалась щекой к плечу мужа.

– Опасно это всё! – пробормотала уже сквозь сон – Опасно и... притягательно. Я боюсь привыкнуть. Очень боюсь...

В следующий момент Беллиора уже глубоко спала, крепко и надежно прижавшись к груди Дьорна спиной, обняв своей рукой его руку.

"Ещё бы не опасно! – подумал бастард, пристально глядя, как огонь жрет дрова – Опасно и притягательно. Полной ерундой оказалось то, что я смогу отпустить тебя после первой же близости. Ты как зараза, Бабочка. Или как брага... За первой чашкой следует вторая, и так далее. Ядовитая и влекущая! Золотая Анкрейм."

...Прижавшись губами к расплавленным опьянением и жаром камина бело – золотистым волосам, Дьорн думал о том, что может ему это и кажется!

И что вообще, последнее время ему много чего кажется.

Запах гортензий в спальне, например.

Или пальцы жены, захолодевшие, лежащие на перилах балкона.

И его пальцы, теперь крепко сжатые, светящиеся жестоким, чужеродным, слабым и мутным пламенем...

Бело – голубым. С нежно – золотистым отливом.

Как цветок гортензии, пока он живой. И только – только расцветающий...

Глава 10

Утро началось относительно спокойно.

Леди Беллиора проснулась довольно поздно и, мучимая неожиданным похмельем, спустилась вниз.

Не желая показывать всё ещё ненавистному мужу, насколько ей плохо, она старалась сохранять спокойствие. Благо, сдержанный туалет, краски и изрядное воспитание этому способствовали.

Однако же, ничего не укрылось от наметанного взгляда лорда. Черные, нездоровые круги под глазами и бледность не замажешь пудрой, а дрожание пальцев и тошноту не спрячешь под одеждой даже и самого строгого фасона.

Вишенкой на торте была слабая, но упорная головная боль.

Явившись сразу после пробуждения и впившись в висок тонкой иглой, она собралась поселиться там если и не навсегда, то надолго это уж точно.

– Ну и зачем встала? – без обиняков спросил Дьорн, наблюдая, как жена присаживается за стол, морщась и часто дыша – Лежала бы. Завтрак и в спальню принести можно. Дохлая ты, Бабочка! Сколько ты там выпила? Капли...

Белла наконец – то справилась с собой.

Завтракать она села с совершенно каменным выражением лица.

Леди Патрелл было невыразимо стыдно.

К несчастью, выпивкой ей не отшибло память, а наоборот – происшедшее ночью стояло перед мысленным взором такими ясными и яркими картинами, что казалось – это произошло только что!

Напилась, как возчик. Откровенничала. Расплакалась... кажется? Обнималась с... НИМ. Позволила себе лишнее. И ему. Говорила, как с добрым другом. Вступила с Чудовищем во фривольные отношения.

А ведь лорд Патрелл всё ещё враг! Не следует забывать об этом даже и на минуту

– Доброго дня вам, геррн лорд, – Белла сжала рукой салфетку – И приятного аппетита.

Дьорн вскинул голову, собираясь что – то ответить, но осек тут же сам себя.

– Ладно, – проворчал раздосадовано – Как знаешь, леди Беллиора.

Есть ей совсем не хотелось! Вот пить да. Девушка гораздо с большим удовольствием сейчас попила бы простой воды или несладкого, прохладного чая. Или лучше морса.

Да! Целый графин морса, низкий, прозрачный, запотевший, набитый ягодами и дольками фруктов, яркие, цветные слои которых пересыпаны мелкой крошкой льда и крупным сахаром...

Белла сняла бы крышку с посудины. Потом, полюбовавшись веселой жидкостью и вдохнув нежный аромат, пила бы и пила прямо через край...

Вместо этого она меланхолично продолжала есть, отрезая маленькие кусочки отбивной, укладывая их в рот и тщательно прожевывая.

– Белла, – вдруг спросил Дьорн, откинувшись на спинку стула – Что случилось ночью? Не хочешь мне рассказать? Я нашел тебя на балконе, совершенно... помешанную.

Леди Патрелл сглотнула.

– Я не помню, геррн, – ответила, глядя в чашу с теплым отваром – Не помню. Прошу прощения за... эту выходку.

Белла лгала. Она помнила всё, до мельчайших подробностей. Просто делиться этим с ним... да и вообще ни с кем не хотела!

Не хватало ещё, чтоб ее подняли на смех или, того хуже – обьявили блаженной.

Леди Патрелл итак в этом доме на птичьих правах. И с птичьими же обязанностями – сиди в клетке и чирикай для увеселения лорда...

Стоит только сказать, что по ночам она видит покойников и пиши пропало! Расчетливый муженек быстро запрет умалишенную женушку в дом печали, а уж оттуда не выбраться! Это не поместье Патрелл, из которого всё же выход есть. Есть ли? Будет. Если Нанни, наконец, бросит дуться и немного пошевелится, чтоб сестре хоть как – то помочь.

Во сне (если это был сон), Беллиора видела мать.

Девушке привиделась баронесса Анкрейм, покойная, бледная, улыбающаяся одними губами. Собственно, маму она увидела точно такой, как тогда – после ужаса, который сотворил с ней муж.

В тот раз покойница растаяла, рассыпалась в пыль. В этот же говорила с дочерью, не открывая рта.

"Беллиора! – звук голоса звучал тихо – тихо, словно Милинда боялась кого – то напугать или разбудить – Не бери грех на душу! Вы с Нанни задумали дурное, девочки мои. Если решитесь на такой грех, прогневите Богов так, как это сделала я в свое время! Не трогайте мой ларец! Ни в коем случае не берите ничего оттуда. Там – смерть. Для вас обоих. Есть вещи, которых нельзя касаться. Есть книги, которые нельзя открывать... Есть буквы, которые нельзя составлять в слова. Остановись, Белла! Сдержи Зверя... зверей."

– Как придется, ма, – ответила леди Патрелл и, почувствовав, что лорд не спит уже, обернулась.

Баронесса Анкрейм покачала головой и, прижав к себе покрепче остатки букета, замерла.

Потом... мама отчего – то оказалась на балконе. И оказалась там раньше, чем внезапный порыв ветра расхлобыстнул настежь тяжелую дверь.

– Ма? – вопросительно вскрикнула Беллиора, следуя за призраком – Ма!

Видение исчезло, а девушка очнулась оттого, что на её закаменевшие от холода пальцы легли горячие руки мужа.

В тот момент леди была невероятно благодарна ему! За эту боль. За этот ожог, отрезвляющий и возвращающий жизнь.

– Я поднимусь наверх, геррн лорд, – выдавила из себя Беллиора, отставив пустую чашку – Посижу в библиотеке.

– Посиди, посиди...

Дьорн проводил уходящую жену взглядом и тут же обратил внимание на подкравшегося сзади поверенного.

– Ответ из Анкрейм, геррн, – прошипел служка, погано ухмыляясь – Мы получили его ещё вчера. Посылка. Для вашей супруги. Прикажете отдать?

– Да, – кивнул Дьорн – Мне.

– Как угодно.

Водрузив на стол небольшой сверток, лорд сжал в руке столовый нож.

Грубая ткань разошлась пополам, повинуясь острому лезвию. Миг – и перед двумя мужчинами лежала шкатулка. Простая, круглая, черного дерева, с гладкими стенками и четырьмя крохотными ножками.

Зазоров между крышкой, обвязкой и дном Дьорн не обнаружил. Как бы ни крутил лорд в руках предмет, ничего. Ни малейшей впадины. Ни крючка. Ни даже того, что могло бы напоминать замок.

– Разрешите, геррн Патрелл, – угодливо промурлыкал поверенный – Здесь есть мааааленький секретик!

Взяв ларчик двумя руками, холуй сжал красными толстыми пальцами одновременно стенки и дно.

В тот же момент казавшаяся монолитом крышка распалась на две части, обнажая ложемент. Там, в потертых, бархатных выемках, плотно прижавшись друг к другу, лежали пузырьки с аккуратно подогнанными пробками. Пузатые, темного стекла, без каких либо надписей. Одинаковые, как близнецы.

– Так, – произнес Дьорн, вынимая одну из бутылочек – И что это означает? Да, кстати... Норвин! Откуда ты знаешь, как это надо было открыть?

Поверенный низко склонился перед Хозяином:

– Такими шкатулками пользуются целители, светлый лорд! Раньше, еще до вашего отца, я служил одному из них...

"Ну и? – подумал бастард, встряхнув пузырек. Жидкость в нем напоминала масло. – На кой маграх Бабочке эта дрянь?"

– Вы бы помыли руки, геррн... – прошептал поверенный, кивая на шкатулку – Отдайте посылку мне на сохранение и вымойте руки. Да получше... Неизвестно, сколько эти... снадобья хранятся здесь. Также неизвестно, не было ли утечки.

Дьорн пожал плечами:

– А даже, если и была? Что с того? Какие – то давным давно выдохшиеся бабские снадобья для... для чего они?

Норвин забрал из рук лорда бутылочку. Потом, аккуратно положив ее на место, закрыл ларец.

– Возможно, это яды, геррн Патрелл.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

И, глядя прямо в неверящие, синие глаза бастарда, произнес ровным тоном:

– Такими шкатулками, как я уже сказал, пользовались целители. И отравители тоже. Чаще всего целитель и отравитель это одно лицо. Светлый лорд! Я думаю, вам угрожает опасность. Если в Анкрейм есть один такой ларец, то может, есть и второй. Даже и вероятнее всего... У целителя, которому я служил, их было три. Для самых разных нужд. Он всегда говорил, что "черный ларец не любит одиночества, ему нужен брат". Ну... яды. И рядом – противоядия. Мало ли что?

Дьорн тяжело выдохнул, уперев кулаки в стол.

Голову внезапно обнесло, как от кувшина браги.

– Продолжай, Норвин, – приказал бастард – Какая опасность?

– Быть отравленным, геррн. В чем мы, ваши верные слуги и помощники, совершенно не заинтересованы!

– И как скоро? – выдохнул Дьорн, тяжело и жарко.

Вопрос был лишним. Лишним, потому что ответ плавал на поверхности, переливаясь маслянистыми, пахучими, ядовитыми каплями.

– Я думаю, это произойдет тогда, когда подойдет официальный "брачный срок", – покорно продолжил служка – То есть, говоря формально... Когда леди Патрелл вступит в полные права вашей совладелицы. Ровно через два года со дня бракосочетания. Если же она родит наследника раньше, то по закону уже до этого срока наделы, дома, сбережения будут принадлежать вам обоим. В случае смерти одного из совладельцев, второй получает всё. Геррн! Это всего лишь предположение! Не паникуйте раньше времени...

...Дьорн Патрелл не дослушал до конца.

Кипя, как хороший, поварской котел, он уже поднимался наверх.

В руке лорд крепко сжимал тяжелый погонный хлыст.

Глава 11

Дверь в библиотеку грохнула и распахнулась, шарахнув о стену и едва не слетев с петель.

Ничего не понимающая Беллиора прижалась к книжному шкафу и, тихо взвизгнув, выронила из рук громадный талмуд, рукописные откровения знаменитых философов Аргарона о мире и природе вещей.

Если бы лорд пришел сюда в другом настроении, то был бы очень удивлен тому, что леди Патрелл вообще заметила здесь эту книгу.

Всегда, когда супруга удалялась в библиотеку, Дьорн был твёрдо уверен, что благоверная не читает там ничего, кроме розовых, сопливых дамских романчиков. Чтиво это представлялось ему пустым и годилось если не на подтирку, то только на коротание времени для таких тупоголовых особ, как Бабочка.

Книга ударилась о пол, а Белла теснее еще прижалась к полке, чуя недоброе.

– Так значит? – тон бастарда был ровным, лишь чуть – чуть дергался, как пламя свечи на ветру – Давай. Рассказывай.

– О чем? – стараясь улыбнуться, чтобы разрядить обстановку, спросила Беллиора, склонив голову – Геррн Патрелл...

Бастард крепко сжал рукоять хлыста:

– Я о твоей переписке с сестричкой, дорогая. Вдвоем, значит, решили меня приговорить к... казни? Интересно было бы узнать, за что? В чем вы, две шлюхи, меня обвиняете?

Леди Патрелл изменилась в лице. Сглотнула. Потом несколько раз перевела дыхание.

– Интересно, откуда вам, геррн, всё известно? Ах... да.

И в этот самый момент Беллиора почувствовала себя дурой.

Может, бастард прав, когда называет ее так? Даже и не "может". Абсолютно точно – прав!

Она отдала письмо своей горничной, попросив быстро отправить и подальше от посторонних глаз, но...

Похоже, эти самые "посторонние глаза" в этом месте есть даже и у стен.

– Что ж, – Белла выпрямилась – Что же теперь?

Отпираться было бесполезно.

Муж ей не поверит. Не такой он глупец, чтоб купиться на слезы или уверения, даже и самые искренние.

Он даже, может быть, ей вообще никогда больше не поверит...

Вполне вероятно! Только... ей – то что с того?

– Ну говори, говори, – глухо выдохнул лорд, разворачивая хлыст – У тебя есть ровно пять минут, дрянь. Ровно пять минут, чтобы оправдаться. Я слушаю.

Беллиора вздохнула. Приказав себе не трястись и не заикаться...

...вдруг выпалила громким речитативом:

– Я вас... ненавижу, геррн! Вы сломали мою жизнь. Мне легче было бы пережить нищету, бродяжничество, что угодно! Что угодно, чем... это супружество. С вами, КОРН – лорд. Вы и представить не можете, как и насколько омерзительны мне и вы, и ваше... покровительство! И... ночи с вами. Ведь... Ну послушайте меня вот сейчас спокойно, без сердца! Если вам так необходим был титул, права на него и на собственность, можно было заключить фиктивный брак! Это было бы и проще, и честнее. Но нет! Вам зачем – то понадобилась постель. Неужели вам самому это надо?! Постель с женщиной, которая никогда... Никогда! Не станет вашей, потому что не захочет!!! Никогда не захочет вас. Простите...

Леди Патрелл перевела дыхание.

В висках стучало... да нет. Там маграхи в барабаны били.

Перед глазами танцевали яркие блестки, щеки девушки горели, а в живот словно положили льда.

Ноги Беллы дрогнули в коленях, и захолодели пальцы рук.

Однако, уже совсем падая духом, она нашла в себе всё же сил продолжать:

– Простите. Вы хотели правды? Держите. Вам достаточно?

– Нет. Продолжай.

Супруга пожала плечами:

– Нечего продолжать. Это всё. Знаете, а я рада! Рада, что так быстро всё прояснилось... Нам с Нанни не придется гневить Богов, а вам... Вам нужна была правда, геррн. Вы её получили.

Да уж, он получил. Получил совсем не то, что заказывал и чего ожидал. Зато много...

Нет. Если бы жена начала сейчас юлить, рыдать, вертеться как таракан на раскаленной сковородке, это было бы хуже. Но – зато ожидаемо. И принято было б не так остро, как ручей искренности, вылившийся непонятно отчего...

Возможно, девчонка еще была пьяна? Кровь, перемешанная со вчерашней брагой дала в голову?

А возможно... Что возможно?

– Это всё? – вопрос, адресованный леди Патрелл, упал в хрип – Ты всё сказала?

Она кивнула.

– Знаешь, Белла...

Бастард сделал шаг вперед.

Девушка и не думала отступать. Некуда было.

Да и... незачем.

– Я, Белла, признаться и не ожидал такой открытости. От тебя. Честность – стекло, а правда режет, как нож... Видят Боги – я старался. Старался. Да только с тобой говорить, как в колодец кричать, Бабочка! А ласкать тебя, всё равно что статую или колонну... ДРЯНЬ! Лицемерная дрянь!

Никогда после ни он, ни она так и не смогли объяснить произошедшее...

Кожаный хлыст со свистом рассек внезапно загустевший воздух библиотеки. Звук был таким, словно громадным мясницким ножом полоснули по плотному одеялу.

Беллиора не вскрикнула. Даже и не вздохнула, просто вскинула руку и, зажав ладонью рассеченные губы, прищурила глаза.

Прямо в её лицо глядела морда Чудовища. Не перекошеная маской злости или ярости, просто закаменевшая, как старинные идолы, на старинных капищах давным давно забытых, ушедших или изгнанных людьми Богов. Потерявших власть, или никогда не имевших ее.

Морда казалась неживой, холодной как мертвец. И с этой морды на леди Патрелл взирали два ужасных, черных глаза, разрезанных, как ночное небо молниями, узкими синими полосками.

– Белла, я... – возглас был жутким и отдавал в рык – Как так вышло?! Я не хотел!

Да он и в самом деле не хотел! Цели и Зверя, и хлыста стремились совсем к другому... Напугать! Поставить на место. Обьяснить бабочке, что биться в стекло бестолковая работа... что воля, которая тааак манит, может оказаться недоброй. И что там, откуда сейчас старается выбраться глупое насекомое, есть всё – и тепло, и корм. И постоянство!

– Зверь, – спокойно сказала она, совсем не отдавая себе отчета в этом нелогичном и неуместном сейчас и здесь спокойствии – Вы зверь, геррн Грязнокровка. И сколько не рядитесь в титулы и в прекрасные одежды, останетесь Зверем. Навсегда.

И словно это он стоял сейчас, прижавшийся к книжной полке, зажимая рукой припухшие от случайного удара губы, так страстно и неумело целованные им же самим в прошлом!

А может, этих поцелуев никогда и не было...

Может, и не было.

Небыль! Сказки всё. И про возможность договориться. И про то, что чувства придут постепенно, как по лестнице...

Может...

– Норвин! – рявкнул Дьорн, отбрасывая хлыст.

Поверенный вырос, словно детеныш маграха из пепла могильных костров.

– Да, геррн? – пропел, прекрасно заметив и метаморфозу, и кровь, уже впитавшуюся в кружево платья Беллиоры – Слушаю вас.

Бастард мотнул головой, ощутив озноб и муть перед глазами:

– Гвардейцев сюда. Леди Патрелл – в Тихие Камни.

– Причина? Обвинение?

– Преступный замысел. Подготовка покушения.

Служка помялся:

– Поспешно, светлый лорд...

– ВЫПОЛНЯТЬ!

...Беллиора Анкрейм прошла мимо своего мужа, даже и не подняв на него сухих, холодных глаз, разозленная и сопровождаемая двумя гвардейцами. К выходу.

Бабочка – осенница, задев руки крыльями и осыпав золотистую пыльцу, стремилась вылететь в окно. Мимо тяжелых занавесей и стен. Мимо ловушек и липких приманок.

На волю.