Текст книги "Собственность бастарда, или Золотая Бабочка Анкрейм (СИ)"
Автор книги: Марина Бреннер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 11 страниц)
Марина Бреннер
Собственность бастарда, или Золотая Бабочка Анкрейм
Аннотация
– Теперь, когда мы одни, геррна Анкрейм. Я жду объяснений.
– А я вам их давать не намерена, корн – лорд, – плевок в ответ. Мятный, ледяной плевок – Мне отлично известно, КАК я выгляжу в ваших глазах. И... КЕМ. Ну так сделайте это! Откажитесь от вашей идеи. Откройте дверцу, выпроводите меня из экипажа!
Понятно, чего добивается... Идиотка. Самоуверенная, жестокая и наглая идиотка.
Невероятно жестокая, даже к своим. Совсем не думающая, кто и как может пострадать во имя исполнения её желаний.
Хищная бабочка. Яркая. Сияющая. Ядовитая.
И... невероятно, неожиданно притягательная. Просто ведь более чем!
В тексте: циничный герой, эксцентричная героиня, поведение персонажей на грани фола, неидеальные взаимоотношения
Жестокости между ггероями нет!
Пролог
В пустой конюшне поместья барона Айреса Анкрейма душно пахло увядающими травами, и крепко – лошадьми.
Крепко – потому что конюшня опустела совсем недавно, последнего иноходца по кличке Зверь вывели отсюда и продали с торгов всего неделю назад, аромат конского пота еще не успел окончательно выветриться.
Последнее время дела у доброго барона шли из рук вон плохо. После похорон жены мужчина, сперва как – то державший себя в руках, сорвался в один момент. Найдя утешение в обильной выпивке, обществе продажных женщин, лицемеров – подлиз, именующих себя "друзьями" и карточных играх, спустил на эти "радости" почти всё, что имел.
Спохватился он, да спохватился поздно.
Уже когда из поместья навострили лыжи первые слуги, не желающие работать за "большое спасибо", стоило задуматься. И когда прилетела первая долговая бумага, можно было что – то поправить...
За первыми увольняющимися последовали и вторые, более стойкие и питающие надежду на лучшее. И за первой долговой печатью прилетела вторая. И третья.
А потом разозленные кредиторы стали присылать своих поверенных с одним единственным требованием:
– Деньги назад! И проценты, геррн* барон. А иначе тюрьма. А может, даже и казнь. Там уже не мы, а Правитель и Палата будут решать, как поступить и с вами, и с остатками имения. И... с вашими двумя дочерьми.
Айрес, мучаясь дикой головной болью с жестокого похмелья, всё же нашел в себе силы соображать и даже возмутиться:
– Дочерьми?! А... Что?! Как вы сме...
– А так, – ответил невозмутимый, воняющий луком и табаком, поверенный – Вряд ли вы, геррн, долги покроете. Много на торгах выручить не придется. Продавая всё спешно, хороших барышей не наварить. Что – то покроете, что – то может, и спишут вам, а вот основное тело долга останется. Две дочери у вас. Бордели и трудовые дома... А вам – каторга, либо плаха. Не пойми ещё, что лучше, что хуже! Думайте, геррн Айрес. На всё, про всё у вас два месяца, с этого дня. Вот так.
Вот так. А может, и не так.
Может, и не теми словами было несчастному сказано и не в такой форме... Откуда мне – то знать? Меня там не было, а на сплетни обращать внимание ну такое себе удовольствие!
Да это уже и не важно. Важно то, что после отбытия противного поверенного, бедолага Айрес сунул голову в чан с ледяной водой, а вынув обратно, крепко задумался. Наконец – то, ага. Вовремя. Молодец, ничего не скажешь. Расторопен...
Выход был только один.
Выдать обоих дочерей замуж. Срочно. Это спасет и отца, и девушек от неприглядной участи.
Да вот только прав поверенный! Продавая всё спешно, хороших барышей не наварить.
Где найти дураков, желающих жениться на бесприданницах? Причем, желательно если и не богатых дураков, то уж состоятельных. Готовых покрыть долги несчастного семейства по доброй воле? Невыполнимо.
Но иногда происходит так, что жизнь, показав задницу, вдруг передумывает и встает вполоборота. И тогда случаются настоящие чудеса! Или "получудеса".
Так и произошло.
Спустя какое – то время, когда барон уже всю голову сломал, перебирая варианты в медленно отходящей от веселых возлияний голове, "получудо" постучало в облупившееся дерево входной двери кулаком прибывшего однажды гонца.
– Боги... – прошептал Айрес, узнав ЧТО ему предлагается и КЕМ – Боги... Есть ли милосердие в Аргароне или же совсем ничего не осталось?
Однако же, внимательно перечитав второпях скомканное письмо, сглотнул тягучий ком слюны и пригладил редкие волосы, зашевелившиеся было на плешивой голове от ужаса.
– Так тому и быть, – решил барон – В конце концов, не нам выбирать. И не при нынешних делах. Белла, милая моя доченька! Маленькая моя Бабочка!
...Беллиора Анкрейм, запрокинув голову, смотрела, как приходящее утро сочится неровными лучами сквозь прохудившуюся крышу конюшни.
Нервно выдохнув, девушка уперлась босыми ногами в скомканное сено и дернула завязки платья, обнажая груди.
– Брент, прошу тебя! – прошептала одними губами, едва сдерживая слезы – Мы знакомы с детства, ты всегда выручал меня. Выручи и сейчас. Сделай меня женщиной, сделай так, чтоб он отказался... Лучше позор и смерть, лучше лечь в могилу, чем в его постель. Брент! Заклинаю тебя Богами и всем Аргароном!
Стражник, не в силах противиться умоляющему тону и слезам любимой, торопливо покрывал поцелуями обнажающееся нежное, прохладное, обожаемое тело.
– Как он мог! – шептал парень, мотая взлохмаченной рыжей головой – Ваш отец, геррна... Как?! Отдать вас! И КОМУ?!
Белла сдавленно разрыдалась:
– Всё потому, что мне уже есть восемнадцать лет! Нанни шестнадцать, она слишком мала для замужества и той гадости, которую придумал этот урод... Мы все в долгах, Брент! Все сбежали, кроме тебя и пары слуг! Некому помочь мне. Папа, он... У меня остался только ты. Не бросай меня!
– Я вас обожаю, геррна Белла! – выдохнул стражник, неумело прикасаясь губами к маленьким, мягким, розовым соскам грудей баронессы – Не брошу! Я и остался здесь только ради вас...
Быстро освободившись от верха платья, девушка подтянула юбку и согнула ноги, разведя их.
Парень встал на колени. Развязав пояс штанов, посмотрел на любимую. Баронесса сощурила заплаканные, голубые глаза и повернула голову набок, вдруг густо покраснев. Золотистые локоны рассыпались по обнаженным плечам, переливаясь в восходящем свете раннего утра.
– Быстрее, Брент. – велела она и в голосе проскользнули знакомые, повелительные нотки – Тварь появится здесь к полудню, чтоб забрать меня. Сам, лично приедет, отец так сказал. И мне надо, чтоб он сразу и был... разочарован известием. Нанни ему нашепчет, я договорилась с ней.
Молодой стражник сжал вязки брюк в кулаках, колеблясь.
– Геррна, так может и не надо? – спросил, сглотнув жадную слюну и уже мучаясь от боли в чреслах – Может, просто соврать, и достаточно?
Беллиора резко повернувшись, посмотрела негодующе:
– А когда всё выяснится? Что тогда мне делать?
– Я постараюсь быстро... – произнес парень одними губами.
...и тут же рухнул набок, зажав руками горло.
Девушка взвизгнула. Ничего не понимая, отползла к стене и, прикрывшись руками, посмотрела на чужака, замотанного в тяжелый плащ.
В конюшне было еще полутемно, несмотря на рассвет.
– Как интересно, – прошипел визитер, оттирая платком испачканный кровью стилет – Значит, мне в жены достанется шлюха? Прекрасно.
Перешагнув через стонущего парня, мужчина приблизился к баронессе и навис над ней грозовой тучей.
– Баронесса Анкрейм, я полагаю?
Получив в ответ маловразумительное мычание и всхлип, усмехнулся:
– Позвольте представиться, корн – лорд* Патрелл. Обнаружил вас по запаху, геррна Анкрейм! – торжественно объявил, запуская пальцы в золотистые волосы Беллы – По чудесному аромату вашего вранья. Что ж, разрешите засвидетельствовать вам, так сказать!
Подчиняясь тяжелой руке, девушка подняла голову вверх.
– А вы дура, простите. – ладонь в кожаной перчатке коснулась пылающей стыдом и яростью щеки – Конюшня открыта настежь. Не нашли места лучше? Или уж так было невтерпеж?
Мужская ладонь еще раз прошлась по раскаленной скуле Беллиоры. Большой палец коснулся её сжатых губ. Остановился на них. Замер.
Свободной рукой душегуб откинул капюшон, скрывающий верхнюю половину лица.
И в тот же момент девушка почувствовала, как от ужаса холодеет всё тело, до кончиков волос.
– Ну так вам хотя бы стыдно? – кожаные пальцы крепко сжали её подбородок.
Белла кашлянула, замерла и, борясь с тошнотой, наконец разлепила губы.
– Нет, – ответила внезапно спокойно – Совсем нет. Нет.
_____________________________________________________
*Корн – лорд – внебрачный сын лорда. Корн – бастард
Глава 1
Покойный лорд Вильярд Патрелл прожил пеструю, звонкую, насыщенную жизнь.
Умелый, хитрый, расчетливый, мало кому доверяющий, он сам всегда вёл дела. И вел их так, что средств хватало и на безбедное, сытое существование, и на разные излишества, вроде пышных празднеств, меценатства и поддержки друзей, не столь успешных.
Также, собрав вокруг себя гарем из многочисленных красоток, неутомимый лорд, однако, не обижал и жену. Леди Патрелл, упокой её Боги, не могла таить зла на мужа – женщина, окруженная заботой, комфортом и прочими благами, не слишком страдала от некоторого невнимания лорда.
Однако же, покинув этот мир незадолго до супруга, Ливинна не оставила ему наследников и тут – то Вильярд обеспокоился.
Будучи сам тогда уже в больших годах, мучаясь подагрой, "густой кровью", "шумами в голове"* и прочими возрастными недугами, чуял, что гонцы из подземного мира уже седлают лошадей, дабы вскорости увидеться и сопроводить баловня судьбы Патрелла – Старшего в Холодные Пещеры.
Несмотря на былую неутомимость старика, потомок у него имелся только один. Да и то...
Рожденный от хорошенькой, хотя и слегка перезрелой кухарки – кондитерши, парень очень удался внешне и внутренне. Дьорн, взяв от матери голубые глаза и правильные черты лица, захватил от отца амбиции и железную волю. И всё бы ничего, да только, перемешав хорошие качества обоих родителей, перемешал мальчишка и их кровь, добавив по хорошей пригоршне спеси и прочих аморальных наклонностей в этот чудовищный коктейль.
"Грязная кровь" давала знать о себе время от времени. Из пары пансионов для аристократов Дьорн был беспощадно вышиблен, несмотря на заступничество родителя, искренне озабоченного судьбой единственного дитяти. И только третий пансион удалось кое как закончить, получив в итоге какое никакое образование.
Предпочитая любовную постель, пьянство и войну всем прочим наукам, корн – лорд чувствовал себя прекрасно, не собираясь остепеняться даже и в свои теперешние тридцать пять лет. Сидеть на месте, утопая в скуке и порастая мхом благочестия и праведности, было совсем не по нему.
И поэтому Патрелл – младший очень расстроился, будучи вызван как – то раз к постели вдруг занемогшего отца.
– Сын, – прошипел старик, сжимая слабой, неприятно влажной рукой крепкие пальцы потомка – Я умираю, сын.
"Ясно, понятно. – подумал тот, принимая ложнопослушный вид – И?"
– Ты, Дьорн, мой единственный наследник. Я всегда признавал за тобой это право и никогда не отказывался от... тебя.
Наследник мрачно разглядывая осеннюю, яркую, мохнатую бабочку, влетевшую в окно и присевшую на спинку кровати умирающего.
Признавал, ага. Только с отцом здесь, в поместье, сын никогда не жил. На похороны матери Дьорна Вильярд тоже не явился, отделался деньгами. Как, впрочем, всегда.
И... Что?
Оторвав взгляд от чудных, бело золотых трепещущих крыльев бабочки, Патрелл – младший внимательно стал слушать отца, поскольку дело принимало серьезный оборот.
– Я решил оставить тебе всё, что имею, – тихо и быстро забулькал умирающий – Поместье, сбережения, земли, слуг. Имя. Титул. Всё, сынок! Поскольку оставлять мне это некому, а с собой не взять... Но! У меня есть условие.
Корн – лорд напрягся.
– Ты должен жениться, сын. – неожиданно твердо изрек Вильярд – Остепениться. Не повторять моих ошибок. Усмирить гордыню и очистить кровь... Жениться на женщине знатного рода! Оставить после себя прочный фундамент для будущих, ЗАКОННЫХ потомков. Ты слушаешь меня?
Дьорн кивнул. О да! Он слушал. "ЗАКОННЫХ". Прекрасно и логично, не оставлять же состояние на прожор бастардам? Нужны именно ЗАКОННЫЕ. Только где их взять? Старик бредит, вероятно...
Патрелл – младший прекрасно знал: отец давным давно желает остепенить его. И также известно было, что поиски потенциальной невесты не увенчались успехом. Кому нужен бастард, хоть и красавчик? Отец, видно, спятил! Где найти дуру – аристократку, желающую по доброй воле связать себя с выродком? Дур, во всяком случае, в обозримой близи не наблюдается...
Старик, уловив замешательство преемника, продолжил:
– Я знаю, о чём ты думаешь. И я позаботился об этом, благо Боги и Судьба поспособствовали... Слышал о крахе семейства Анкрейм?
Дьорн кивнул.
Об этом дерьме мало кто не слышал! Некогда блистательная Фамилия терпела и продолжала терпеть стремительный спуск кубарем по лестнице вниз.
– Поезжай туда. Через месяц старшей Анкрейм, Беллиоре, исполнится восемнадцать положенных лет. Поезжай, но прежде уведоми барона о намерениях. Айрес согласится, деваться ему всё равно некуда! У них два месяца отсрочки... Ах, жалко старика! Он ведь хороший человек, только слабый... Женись на Белле, Дьорн и тогда, по условиям завещания всё моё состояние станет твоим. Также, как и титул Лорда Патрелла... Мой Поверенный покажет тебе портрет невесты, чтоб ты имел представление. Она юна, и очень недурна собой. Вернуться сюда, в поместье Патрелл, ты должен уже женатым человеком! Выполни... мою...
Слово "волю" бастард уже не услышал.
Старый лорд вытянулся струной и, запрокинув голову, захрипел.
...Наскоро проводив родителя в мир иной, Дьорн глубоко задумался.
Перспективы маячили перед ним одна "радужнее" другой.
Сделать, как хочет он сам это значило остаться корн – лордом навсегда, громадное состояние Вильярда тогда просто отойдет Палате.
Сделать, как наказал ему отец? Тогда да. Здоровенный просвет можно прорубить в скале одним ударом! Да!
Но... жениться на вертихвостке Анкрейм, которую с легкой руки её папаши все вокруг называют "Бабочкой"?! Слава об этой белесой нечисти далеко разнеслась и кто знает, где, когда, перед кем и сколько раз раздвинула смазливая сучка свои ножки? Что с того, что ей только восемнадцать? Ну... А вполне возможно, что девка из молодых и ранних? Папаша пьяница мог ничего и не знать о её подвигах...
И на кой ляд ему, Дьорну, порченный товар?
Патрелл еще раз взглянул на портрет, прислоненный к стене.
Стервёшка красива.
Просто заводяще, испепеляюще красива! Золотистый лен волос, уложенный в высокую, покрытую тонкой сеточкой, прическу. Высокие, идеально очерченные скулы. Пухлые губы, изогнутые надменной усмешкой. Пронзительные, весенне голубые, громадные, ледяные глаза. И даже тугие грудки угадываются под тканью закрытого платья, хотя портрет, выполненный местным художником – мазилой нечеток, многого не разобрать... Такую насадить бы на древко пару раз! Так, чтоб визжала и рыдала от удовольствия.
– Корн – лорд, – полушепотом обратился к Дьорну склонившийся поверенный – Мне как быть? Посылать гонца в Анкрейм? Как вам угодно?
Бастард закинул ногу на ногу и растянулся в старом, приземистом отцовском кресле, покрытом пыльным, бархатным пологом.
– Посылай, – ответил, из под полуопущенных век следя за толстой, сонной бабочкой, медленно ползущей по подлокотнику.
Поналетели из сада...
Душеприказчик, откланявшись, быстро исчез. А бабочка, сонно шевеля мохнатыми крыльями, принялась проделывать путь по бедру корн – лорда, мелко перебирая махровыми лапками.
– Пакость, – проворчал Дьорн, резко сжав кулак.
Потом разжал его и долго смотрел на пальцы, запачканые золотистой пыльцой.
Проявив неожиданную прыть, насекомое вылетело в раскрытое настежь окно.
На волю.
~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~
*"Густая кровь", "шумы в голове" – вероятнее всего, гипертоническая болезнь
Глава 2
Вернувшийся из поместья Анкрейм гонец привез радостную весть.
– Геррн барон согласен, корн – лорд. Согласен на все ваши условия! С нетерпением он ждёт вас, дабы благословить на брак и...
– Да, да, да, – проворчал Дьорн – С нетерпением он ждет и меня, и отступную бумагу. Ладно, скажи там, пусть готовят экипаж. Съезжу и всё улажу.
Поверенный растерялся:
– Так быстро? Даже без соблюдения обязательного срока?
– А чего тянуть? Баронессе восемнадцать уже как несколько дней. И им невыгодно, и мне. Сроки жмут! Готовьте экипаж, ну и здесь всё пусть приведут в порядок. Договорись о свадьбе и прочих приготовлениях. Ясно?
Поверенный кивнул.
Более чем ясно!
До поместья добрались быстро и без происшествий. Экипаж, добротный и крепкий, не подвел в дороге, а сытые лошади один раз только и запросили постоя, да и то совсем ненадолго.
Честно сказать, Дьорн хоть и слышал о падении семейства будущей жены, но мало представлял размер ямы...
Когда же добрались до места, бастард даже рот открыл от удивления, узрев настежь открытые ворота, покосившиеся и заржавевшие, в месте стыков перемотанные какими – то тонкими железными то ли прутьями, то ли кто его знает, чем ещё.
Не добавляли воодушевления ни заросший сад, ни темный дом, ни еще какие – то строения, видневшиеся вблизи него.
Отправив посыльного к барону с уведомлением о своем прибытии, Дьорн решил осмотреться получше.
Внезапно в голову пришла здравая мысль. А не сократить ли эту помойку, оставив минимум земли на проживание пьянчужке и его младшей дочери, а остальное продать? Земли здесь достаточно, покупателя можно найти даже и на эту дрянь, если постараться!
Или же не продавать, а просто напросто использовать... ну скажем, под конюшни? Или постоялый двор, прибыльное дело! Да мало ли...
Даже в какой нибудь солдатской бане или мыльной лавке больше прока, чем в зарастающих пустырях и прудах!
Рассуждая таким образом, Дьорн в задумчивости пересек каменную садовую дорожку, проросшую насквозь травой и оказался неподалеку от старой, пустой конюшни.
Некогда крепкая постройка покривилась. Упавшая набок крыша почти вросла в землю, стены просвечивали насквозь, радостно сияя дырами и улыбаясь восходящему рассвету.
День, несмотря на наступающую осень, обещал быть ярким, новорожденное утро уже щедро рассыпало блестки ледяной росы по широким ладоням листьев и веерам трав.
Корн – лорд остановился возле входа в конюшню и подумал, что посыльный больно задерживается!
Неужели не может найти бедолагу барона?! Или нашел, да не может добудиться? А то если и добудился, не сел ли вместе с Айресом за гостеприимный стол? Надо бы самому пойти в дом, да помочь им пинками, что ли...
Развернувшись с твердым намерением выполнить задуманное, внезапно замер.
– Сделай это, Брент! – девичий голос, хоть и переливчато дрожащий, прорезали стальные, властные нотки – Сделай меня женщиной, чтоб он отказался... Умоляю! Заклинаю Богами!
– Геррна Беллиора...
Ах ты ж, геррна Беллиора, твою мать!
Быстро переварив услышанное и сопоставив в одну линию вздохи, всхлипы и похабную возню, бастард отпнул прочь дверь конюшни, болтавшуюся на соплях и честном слове Айреса Анкрейма.
На честном слове этого пропойцы здесь, похоже всё болталось, включая и дочь, и её невинность.
"Идиота из меня решил сделать!" – взъярился корн – лорд.
Парень стоял на коленях спиной к выходу и громко пыхтел, путаясь в завязках штанов. Разыскивал, наверное, то ли петли, то ли хилый, вонючий свой отросток, который он и планировал всандалить суженой Патрелла – младшего прямо промеж разведенных широко ножек в розовое гнездышко, покрытое серебристым пушком.
Полоснув слегка кинжалом, разъяренный жених рассек кожу от уха до уха незадачливому любовничку.
Паскудец взвыл от боли, откатившись прочь. Шлюшка же заверещала, как кошка, которой отрубили хвост.
Как Дьорн сдержался, он не знал. Больше всего теперь хотелось сделать ему две вещи.
Ну во первых, отвесить хорошую оплеуху поганой девке! Во вторых же... распялить её прямо там, на сгнившем сене, в грязи. Прямо возле стонущего сопляка – стражника.
Прямо так и растерзать, отодрать во все щели, чтоб соплями захлебнулась! Хочет мужика? Так и надрать ей дырку от души, добавив потом в рот и в зад.
После же, хнычущую и окровавленную приволочь к отцу, намотав на руку растрепанные белесые патлы.
Пьянь мигом придет в себя, увидев, до чего докатилась любимая доченька.
Ах тыж...
Вместо всего этого, бастард только и спросил, давя ярость и гнев, стыдно ли ей.
И, вместе с легким "нет" вдруг услышал ещё более легкий шорох крыльев бабочек – осенниц, которых в здешних краях наплодилось в нынешнюю пору слишком уж много.
...Дернув невесту за руку, вынул из сена.
А потом, крепко сжав тонкие пальцы, так и повел нареченную в дом.
Дабы соблюсти приличия и получить от великолепного барона официального благословения на брак.
И всё может, решилось тихо мирно, если бы Айрес вдруг внезапно не вспомнил, что он отец.
И аристократ!
Помотав плешивой головой, уважаемый геррн Анкрейм протяжно икнул, распространив вокруг себя аромат домашней бурды с явно уловимыми нотками скисших фруктов.
– Я оказываю вам честь, корн – лорд! – заплетающимся языком изрек будущий тесть, потрясая над договорным листом перстнем с затертой фамильной печатью – Честь! Оказ... Услугу!
Посыльный, присутствующий здесь же, сжал зубы, закатил глаза и укоризненно качнул головой.
– Оказывай, – велел Дьорн, сжав руку невесты в своей – Только быстрее. У меня нет ни малейшего желания оставаться здесь и минуты. Подписывай, и мы отбываем. Твои долговые и закладные будут аннулированы тогда, когда баронесса ступит на землю Патрелл. Вот прямо в тот же момент. Также вскоре мы решим, что делать с поместьем, которое ты превратил в нужник.
– Конечно, – прошипел барон – Но! Корн – лорд! Я оказываю вам честь. И я хочу, чтоб вы признали это... ПУБЛИЧНО. Бастарду аристократом не стать, хоть на пяти принцессах он женится. Ну! Признайте...
Посыльный закатил глаза вновь, потом быстро быстро зашептал что то на ухо барону.
Дьорн сцепил зубы. Как ни крути, а старик прав. И как ни крути, права и его дочь, шумно сопящая сейчас рядом. Зло сверкающая глазами из под прядей волос, кое как приглаженных руками. Несколько раз дернувшая запястье, сжатое крепкими пальцами, как оковами.
Разница ей, с кем целку ломать? С Патреллом ли, или со стражником? Что тот простолюд, что этот... Так с тем хотя б не так противно! Молодой. Горячий. Невинный и чистый как горный хрусталь. Знакомый давно. И желанный тоже, видимо, давно.
"Жаль, не прирезал ту рыжую падлу." – холодно подумал бастард, стараясь пропустить мимо ушей пьяный бред и не врезать Айресу промеж глаз – "Надо было."
Дьорн усмехнулся:
– Признаю, геррн барон! Полностью признаю.
– Вот! – с чувством воскликнул Айрес, гордо обведя глазами присутствующих – Благо... ословля...
Печать, упершись в мякоть бумаги, смачно чавкнула, оставив на толстом листе небольшой, чуть размытый оттиск.
Посыльный тут же выхватил договорную из под скрюченных пальцев барона. Место на столе пустовало недолго, сразу же перед носом упавшего было духом Айреса возникли кувшин, края которого облипли сладкими, винными потеками и большая кружка.
"Так вот оно что! – хмыкнул про себя Дьорн – Понятно, почему шельмец задержался... Ловок, однако!"
Посыльный, скрутив лист трубочкой, кивнул бастарду и, распрощавшись, вышел.
Корн – лорд последовал за ним.
– Геррн Патрелл, – вдруг прошептала баронесса, мучаясь от боли в руке – Позвольте проститься! Я ведь...
– Это лишнее, геррна Анкрейм.
Девушка только и успела крикнуть на прощание сестре, чтоб та позаботилась о папе и... Брент... там, в конюшне!
Нанни что – то ответила, махнула рукой и исчезла в дверном, темном проеме.
– Слишком не переживайте за своего пакостника, геррна! – зло прошипел Дьорн, затолкнув невесту в экипаж – Та падаль выживет. И вот теперь...
Развернувшись к девушке лицом, внезапно положил ей на шею тяжелую ладонь.
Сдавил затылок, чуть накрутив снежные локоны на пальцы, выдохнул в лицо горючую, горячую смесь из слов и сдерживаемой ярости:
– Теперь, когда мы одни, геррна Анкрейм. Я жду объяснений.
– А я вам их давать не намерена, корн – лорд, – плевок в ответ. Мятный, ледяной плевок. – Мне отлично известно, КАК я выгляжу в ваших глазах. И... КЕМ. Ну так сделайте это! Откажитесь от вашей идеи. Откройте дверцу, выпроводите меня из экипажа!
Понятно, чего добивается... Идиотка. Самоуверенная, жестокая и наглая идиотка.
Невероятно жестокая, даже к своим. Совсем не думающая, кто и как может пострадать во имя исполнения её желаний.
Хищная бабочка. Яркая. Сияющая. Ядовитая.
И... невероятно, неожиданно притягательная. Просто ведь более чем!
Не отпуская одной руки, крепко обхватил другой тонкую талию невесты и, сдернув с места надменную аристократку, рывком привлек на свои колени, развернув лицом к себе.
От девушки терпко пахло травой, свежестью, молодостью и самодельным мылом. В этот аромат, не смешанный с вонью духов и красок, вдруг влился другой. Странный, ни на что непохожий.
– И сейчас не стыдно? – не ослабляя хватки и глядя прямо в лицо, спросил бастард.
Беллиора резко дернулась и коротко взвизгнула, как мелкая собачонка. Девушка прятала лицо, упершись коленями в потертый бархат сидения и разведя их, как публичная девка. Низ платья задрался, обнажив бедра, зефирно – розовые, округлые, нежные и влекущие.
– Пустите! – глухо сказала она – Так нельзя. Это...
– Нельзя? – руки мужчины рванули шнуровку платья, стремительно освободив груди и плечи – Формально ты уже моя жена, Белла. Или что, можно только со стражниками? Давай, покажи мне то, что предлагала тому сопляку. Я знаешь ли, больше имею прав на тебя.
То, что зазнайка остается зазнайкой даже и в теперешнем своём, низменном положении, жутко забавляло и злило одновременно.
По логике Дьорна, подлючка должна ему руки целовать и глаза держать долу, а не вертеться и не верещать протестующе!
Тем более теперь, потеряв всё, включая и репутацию, и честь и чуть чуть не невинность... Если бы не он, Патрелл, и не его лояльное отношение, так и осталась бы гнить подле своего папаши и сестрички, по всей вероятности такой же лживой и подлой, как и сама. Место им обоим даже и не в работном доме, а в кафешантане! Две шлюхи. Две тупые шлюхи! Даром, что этой только восемнадцать, а та вообще пшено. Шлюхами, видимо, родились, ими же и закончат.
– Уберите от меня руки, корн – лорд! – взвизгнула баронесса, теряя терпение – Хам! Пустите меня!
Изругавшись про себя, грубо столкнул с колен очаровашку. Пышущая гневом и слабым желанием (он не мог ошибиться, желанием!), геррна Беллиора принялась приводить себя в порядок. Но, как бы не старалась, а в своём обношенном платье и стоптанных туфлях всё также походила на нищенку, коих полно бродит по дорогам, выпрашивая милостинку и ночлег.
– Я вас... НЕНАВИЖУУУУ! – вдруг уж совсем свирепо и недопустимо завыла, сверкая влажным стеклом глаз и обжигая багровостью кожи – Грязный... ПОДОНОК! Невоспитанная, бродячая... ТВАРЬ!
Навалившись спиной на стенку мерно покачивающегося экипажа, бастард забавлялся.
Плоть, восставшая от близости Беллиоры, беспокоила мужчину. Но всё же это было не безнадежно. Поместье Патрелл недалеко, вот вот и будут дома, а там разве не найдется с кем утешиться? Мало ли более доступных и покладистых дырок? Отоваривать баронессу он сейчас и не планировал, стерве хорошо достанется в первую брачную ночь! Да и помыть бы девку сперва, после её... похождений.
Сиськи у Бабочки что надо. Небольшие, беленькие, тугие, округлые с твёрдыми, розовыми сосками, замирающими под прикосновениями пальцев... Кожа как шелк. Или, скорее, как дорогой флис – теплая и бархатистая.
Губки, теперь плюющиеся ругательствами, полуоткрытые, зовущие, будто распускающиеся цветки шиповника. Скорее всего мягкие, сливочные, вареньевые... С закипающей на них злой слюной, отдающей летними, фруктовыми пирогами с патокой...
– Замолчите, геррна Анкрейм, – вдруг глухо велел, сдвинув ноги, чуть не заорал от боли – Ваши выражения омерзительны! Издержки общения со стражниками?
Корн – лорд поворочался медведем и всё таки сел ровно, борясь с тяжестью и колотьем в гудящих чреслах.
– Грязнокровый мужлан! – выхрипнула девка, вжимаясь в мягкую обивку стены – Провалитесь вы сквозь землю! Вы...
Экипаж коротко тряхнуло. Потом, мерно постукивая колесами, он пошел ровнее.
Благополучно миновав полуразрушенные наделы Анкрейм, пересеча бездорожье и короткие нейтральные полосы, повозка двигалась теперь по землям Патрелл.
К дому.
