Текст книги "Звездочет. Любовник фортуны"

Автор книги: Марина Барбышева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 15 страниц)

– Ты с ума сошла! – он крепко прижал ее к груди. – Просто… для меня это слишком… – он отчаянно подбирал слова. – …Слишком… грандиозная новость. Пожалуй, я выпью водки.

Они вернулись к столу. Подали горячее. Виктор выглядел ошарашенным и изумленным. Он налил себе водки из потного лафитничка и как-то по-особенному посмотрел на Лену. Она тоже смотрела по-особенному. Что-то происходило между ними… очень серьезное, что ли?.. Будто чувства их потекли в ином направлении. Особенно ее чувства. В этот момент она ясно поняла: у нее снова будет ребенок. Их с Виктором общий ребенок. Теперь их брак должен стать настоящим.

Вдруг Виктор увидел над ее головой бармена. Тот призывно махал ему от барной стойки, держа в руке телефонную трубку. Виктор оглянулся. Нет. Это определенно обращались к нему. Под ложечкой неприятно потянуло. Сразу стало как-то тревожно и неуютно. Виктор нерешительно встал из-за стола. Лена посмотрела па него вопросительно.

– Витя, что?

– Лен, ты извини, – скомкано пробормотал он. – Я на минутку. Ладно?

Лена удивленно оглянулась. Виктор подошел к стойке бара и принял у бармена трубку радиотелефона. «Вот черт! Они его все-таки нашли! – подумала она с тоской и со злостью. – Даже в такой день от них спасу нет! Ненавижу Ставрогина! Ненавижу Шевцова!.. Испортить такой праздник! Да как же это возможно?!»

– Слушаю, товарищ генерал, – тихо сказал Виктор в трубку, повернувшись спиной к залу.

– Отдыхаешь? – послышался приглушенный смехом и музыкой голос Шевцова.

Виктор прижал трубку плотнее к уху.

– Да нет… просто у нас…

– Жду тебя в кафе. Ты знаешь, в каком, – перебил генерал.

– Когда?! – опешил Виктор.

– Сейчас.

Виктор хотел было возмутиться, но в трубке уже звучали короткие гудки.

Он шел через зал. Лицо его было хмурым. Лена все поняла. Ей хотелось завизжать и затопать ногами. Он подошел и сказал не допускающим пререканий тоном:

– Бессмысленно было отключать телефон, дорогая.

– Но, Витя!.. Нет!..

– Да, Лена. Такая у меня работа, и я уже на работе. Я офицер. Ты жена офицера. Должна понимать.

– Слушаюсь, товарищ полковник. – Лена разочарованно отвернулась. – И что прикажешь мне делать?

– Хочешь – посиди здесь еще. Хочешь – езжай домой… или в Мытищи. Я оставлю тебе машину. Борис отвезет, куда скажешь. Он в полном твоем распоряжении.

– Ах, неужели! – Лена готова была разрыдаться. – Мне, наверное, за него надо было замуж выходить…

– Ленок. Не злись. И так тошно.

Виктор посмотрел на нее с тоской, потом нежно поцеловал в одну щеку, в другую, в губы… и ушел.

Лена осталась одна. Почему-то она благоговела перед ним, когда он был таким… недоступным и непреклонным. Его работу она уважала. И, в общем-то, Шевцова со Ставрогиным тоже. Однако ей все же хотелось как-то продолжить вечер. Она подозвала официанта и спросила, нет ли у них случайно чешской сливовицы. Как ни странно, сливовицу ей принесли.

…Ощутить вкус сливовицы было для нее все равно что повидаться с Сергеем. Она поняла это однажды, когда Виктор случайно привез из командировки одну бутылку к столу. Она лишь пригубила, и ее как озарило. Такое творилось в душе… Словами не скажешь…

Лена налила сливовицы в рюмочку и сделала глоток… немного подержала во рту… «Ну… здравствуй, Сережа… У меня очередная годовщина свадьбы… но не с тобой. Наш сын растет. Он похож на тебя… и… я тебя люблю. Возвращайся скорее… – она вдруг осеклась. – Постой… Я уже все это тебе говорила сегодня на кладбище… помнишь?..»

Рассказать про предполагаемого ребенка она побоялась. К этой новости она и сама еще была не совсем готова.

Илья Петрович Ставрогин назначил Турку встречу на мосту. Почему-то ему захотелось встретиться непременно на мосту. В этом было нечто особенное, необходимое ему для создания соответствующего настроения для непростого разговора.

Турок явился вовремя. Ставрогин сразу, еще из машины, заметил его мрачный силуэт.

Они поздоровались с официальной любезностью и двинулись вдоль немноголюдного тротуара, как два случайно встретившихся не слишком близких приятеля. Мимо шумно неслись машины. Справа возвышалось обзорное колесо парка Горького. Сквозь высокие кроны деревьев просматривалось движение качелей и каруселей. Люди гуляли и развлекались. Бегали возбужденные дети…

Лицо Турка было непроницаемым и жестким. Руки он держал глубоко в карманах светлых свободных брюк. Ставрогин пристально следил за выражением его глаз, когда тот изредка взглядывал на него, пытаясь угадать, что действительно у него на уме и не погорячился ли он, вызвав Турка на этот разговор. Возможно, он действительно был преждевременным. Но Илья Петрович чувствовал, что медлить не стоит. Конечно, это будет не единственный разговор. Этот только вступительный, первый. Он должен дать понять Турку, что в системе что-то не так. В системе произошел сбой. Или вот-вот произойдет.

– Чумаков не предатель. Не думаю, – Турок покачал головой.

– Миша, слушай сюда! Он стрелял по правительственному самолету!.. И был, кстати, не один, а «в составе группы».

– Тут трудно судить. Может, он задание выполнял.

– Конечно, выполнял. Вопрос, чье?

– А что говорит шеф?

– Ше-еф?.. – Ставрогин посмотрел испытующе. – А вот с шефом что-то странное происходит.

– Что ты имеешь в виду? – холодно спросил Турок.

– Ну… не знаю. Может, устал. Может, сломался. Может, переживает о чем-то… Не знаю пока… Мудрит он что-то. Или что-то затевает…

– Что затевает? – насторожился Турок. – Что ты крутишь, Илья! Говори яснее.

– Ладно, не время еще об этом, – Ставрогин поспешил ретироваться. – Короче. Вернемся к Чумакову. Шевцов поручил это дело мне, а я вот с тобой решил поговорить.

– О Чумакове? – равнодушно уточнил Турок. – Не о шефе?

– О Чумакове! – Ставрогин усилил интонацию, но голоса не повысил.

– И что о Чумакове?

– Ты ведь, Миша, его лучше всех знаешь, растил его, учил всему. Может, в конце концов, тебя одного он и боится. Допроси его. Поговори. Как с другом.

– Хорошо. Что спрашивать?

– Спрашивай, что хочешь. А узнай одно: на кого он работает.

Турок кивнул, прищурившись глядя вперед и вдаль.

– И, Миша… – Ставрогин сделал многозначительную паузу: – Он должен остаться жив.

Виктор сидел за столиком в небольшом кафе, в том самом, где они с Шевцовым завтракали перед его встречей с принцем. Генерал сидел напротив, неторопливо помешивая ложечкой сахар в своей чашке с кофе. Он делал это просто так, чтобы чем-то занять руки. Он испытывал некоторую неловкость перед Виктором, а сахар уже давно растворился.

Виктор был возбужден и ошеломлен. Он всегда впадал в некое душевное неистовство и буйство, когда дело касалось Сергея, но держал себя в руках. Теперь же все его переживания живо отразились на лице и в глазах. Пожалуй, на сегодня у него оказалось слишком много впечатлений.

– Он стрелял по самолету?!.. Это установлено?.. Точно?.. Давайте водки выпьем, Сергей Анатольевич. Что-то мне как-то не очень.

– Он стрелял в другую сторону, Витя. Но сейчас это не важно. А водки давай выпьем.

– Да-а… попал.

Они помолчали. На Виктора напал столбняк. Генерал подозвал официанта и заказал водки и мясную закуску со свежими овощами.

– Витя, очнись, – мягко позвал он и разлил водку по рюмкам.

– Да… извините, Сергей Анатольевич, – откликнулся Виктор. – Я совсем обалдел… Вот думаю, а что будет, если он заговорит? ФСБ не то место, где можно отмолчаться.

– Он будет говорить вещи, похожие па правду. Ты ж его знаешь.

– И сколько это продлится? День?.. Два?.. Полдня?!..

– Сейчас ему нужны друзья, Витя. Люди, которые точно знают, на чьей он стороне. Я знаю, на чьей он стороне. Анна знает. Теперь и ты знаешь.

Виктор, не чокаясь, махнул водки и сразу налил еще. Вместо закуски помотал головой.

– И я ничего не знал…

– Никто не знал. Он, Витя, был моим личным порученцем.

Виктор сокрушенно качал головой и будто не слушал.

– Я спал с его бабой… Я и сегодня буду с ней спать. А его там будут мутузить… выворачивать наизнанку… – он вскинул отрешенные, полные противоречивых чувств глаза. – Вы меня из ресторана выдернули, вы в курсе?.. У нас годовщина свадьбы сегодня… с его… невестой. Она сказала, что у нее будет ребенок… кажется… мой ребенок, понимаете?!

Шевцов смотрел на Виктора с сожалением.

– Ты никому ничего не должен. Он сделал выбор. Или ты забыл?

– Да?!.. – вскинулся Виктор.

– Я обращаюсь к тебе, потому что вы друзья… по крайней мере считались таковыми. Было время, когда он тебе доверял.

– «Он!.. Мне доверял…» – Виктор с горечью усмехнулся. – Между прочим, он только мне доверял. Он мне еще кое-что доверил… А я как этим распорядился?.. Он-то, оказывается, совсем другое имел в виду… И что, по-вашему, я теперь должен сделать?

– Да ничего особенного… – вздохнул Шевцов. – Проинспектируй одну из наших подмосковных дач. И вызови Анну.

Виктор как-то вдруг осунулся, сдался. Генерал смотрел ободряюще, но Виктор был совершенно подавлен. Они пили водку молча, отрывисто чокаясь. Когда водка подошла к концу, Виктора неожиданно отпустило. Он разлил остатки ее по рюмкам и решительно произнес, это вышло как тост:

– Мы должны его вытащить, Сергей Анатольевич. И мы его достанем.

Анна ехала на машине в сплошном потоке по шумной многолюдной улице. Машины двигались медленно. Движение было на грани пробки. Она хмурилась, то и дело нажимая на клаксон. Ей хотелось поскорее выбраться из города и оказаться где-нибудь в парке. Посидеть в тихом открытом кафе, выпить мятного чаю или, на худой конец, легкого пива. Европа ей до чертиков надоела. Хотелось вернуться в Москву. Проведать, как там ее дача… А впрочем, она знала причину своей нервозности. Она очень скучала по Сергею. Москва прочно ассоциировалась с ним, впрочем, как и Швейцария, и Прага… До сих пор о нем не было четких известий. Сведения были противоречивыми и нехорошими. Поди разбери. Она только знала, что он жив. Анна переживала и волновалась. Да что говорить! Она просто не находила себе места от беспокойства.

Машина-таки завязла в пробке. Анна нажала на тормоз и принялась отчаянно чертыхаться. Русским матом она не владела. А он бы ей сейчас очень пригодился.

Где-то в сумке на соседнем сиденье приглушенно запел соловьем ее сотовый телефон. Анна в сердцах выпотрошила содержимое сумки и с удивлением уставилась на дисплей. «Какой номер!» В глазах, как и многообещающий номер на дисплее, высветилась надежда.

– Да? – ответила она нарочито спокойным голосом, готовым сорваться на нетерпеливый визг.

Сначала трубка условно молчала, потом послышался голос.

– Извини, отсоединилось… Так мы можем сегодня посмотреть?..

– Что посмотреть? – переспросила Анна, с трудом изображая недоумение.

– Как, что?.. Квартиру.

«Можем!!! Конечно, можем!!! – радостным вихрем пронеслось в голове. – Мы непременно должны ее посмотреть!..»

– Вы, наверное, ошиблись… – равнодушно бросила она в трубку и отключилась, тут же набирая другой номер.

Пальцы плясали, срываясь с кнопок. Анна откинула голову, зажмурилась и перевела дух. Потом долго было занято. Тем временем пробка начала постепенно рассасываться. Анна медленно тронула машину с места.

– Янка?.. – спросила она, наконец дозвонившись. – Мне нужен билет на ближайший рейс… Что на какой?.. Москва! – Анна взглянула на часы. – Что?! Так скоро?!.. Спасибо!..

Пробка вдруг мгновенно рассосалась, будто ее и не было вовсе. «Наверное, она мне померещилась!» – подумала Анна и нажала на акселератор. Лихо развернув машину через две сплошных полосы, она вдавила педаль скорости до предела и помчалась в гостиницу собираться. Уже сегодня она будет в Москве! Он там. Его только надо достать.

Уже к обеду следующего дня Турок сигналил у высоких сплошных ворот одной из принадлежащих системе загородных дач. Сперва ему предложили отобедать. Турок не отказался. В его холостяцком хозяйстве редко предусматривались настоящие обеды, а кафе и столовки надоели. Полно людей… да и вообще… Турок знал, что на конспиративных дачах всегда нанимали хороших кухарок, которые готовили по-домашнему, почти так же, как готовила когда-то жена… Он молча поел, потом на свежем воздухе перекурил. Он понимал, что попросту тянет время, и ловил себя на мысли, что участвовать во всем этом деле, по крайней мере с предложенной Ставрогиным стороны, ему не хотелось. Предательство Чумакова он воспринял бы как свой личный провал. Но что же там такое на самом деле?.. И все эти ставрогинские полунамеки… Турок интриг не любил.

Сергей находился в светлой просторной комнате. Он понуро сидел на жестком кресле с пристегнутыми к поручням руками. Было сразу видно, что все это ему порядком надоело. На его искромсанном, обожженном лице лежала глубокая тень усталости. Человек в белом халате с некрасиво лысеющей головой прикреплял к его телу датчики, периодически вглядываясь в какие-то схемы на мониторе ноутбука. Турок нахмурился.

– Чумаков?.. Хорошо сохранился… после ФСБ, – начал он с долей иронии в голосе.

– Шутишь?..

– Да уж какие тут шутки… Предлагаю сэкономить мое время и твое здоровье.

– Спасибо, дядя Миша, – криво усмехнулся Сергей. – Я «за». С чего начнем?

– Давай с конца. Откуда ты взялся?

– А ничего официального, если ты это имеешь в виду, – Сергей попытался придать лицу какое-то выражение, но из-за начинающих схватываться коркой ожогов у него ничего не получилось. Он только болезненно сморщился. – Ничего официального… просто спасал свою шкуру.

– Какая у тебя шкура? Ты ж покойник. И даже Валерианович. В твоем детдоме все Валериановичи были, да?.. Потому что директор Валериан. Какая у тебя шкура?.. Грина не стоит.

– Меня этим не проймешь, Миша, – снова скривился Сергей. – У меня на этом месте мозоль.

– Ну, тогда, как добрый друг старому учителю… – Турок секунду помолчал, лицо его, как обычно, было непроницаемым. – На кого ты работаешь?

Сергей несколько раз моргнул и потупился.

– Я уже говорил… ничего официального. Я завязать хотел.

– Под Новороссийском?.. – усмехнулся Турок.

Сотрудник в белом халате закончил настройку аппаратуры и кивнул Турку:

– Я в принципе готов.

– Я за Леной шел!.. За моей женщиной… – в голосе Сергея зазвучали трагические ноты. – За сыном!.. Увезти их хотел… жить тихо…

– Врет? – спросил Турок у сотрудника.

– Можно проверить… – тот безразлично пожал плечами и взял с лотка шприц.

– Давай, – согласился Турок и поднялся со стула.

Они вдвоем двинулись на Сергея. Он вжался в жесткую спинку кресла и обеспокоено переводил глаза с одного на другого. Лысый подошел первым и нацелился уже сделать укол. Сергей вдруг дернулся и резким пинком выбил шприц из его руки. Лысый отскочил в сторону. Шприц отлетел в угол. Сергей замер и обмяк. В его плече торчала вонзенная Турком игла.

– Этому я тебя не учил, да?.. – спросил он ядовито.

Лысый тут же осмелел, подобрал с пола шприц, поменял иглу и сделал совершенно расслабленному Сергею укол в вену.

– А это еще что? – вяло поинтересовался Сергей, еле ворочая языком.

– Сыворотка правды! – ощерился Турок. – Сейчас будешь болтать – не остановишь.

Сергей, казалось, совсем раскис. Он едва держался па кресле и, если бы не подлокотники и привязанные к ним руки, давно бы уже сполз на пол. Глаза его сделались какими-то воловьими, лицо расквасилось, губы отвисли. В плечах больше не ощущалось налитой силы. Они приобрели вид размягченного невзбитого теста. Ноги безвольно сошлись в коленках, словно подпирая друг друга, как у перепуганной бабы. И все же внутренняя сила теплилась в нем. Турок видел это, и это его радовало.

– Ну, что? Продолжим? Ты, вижу, уже созрел, герой? Смотри, не обмочись.

Сергей промычал что-то нечленораздельное и неверно замотал головой. С распущенных губ потекло.

– Да ты совсем плохой! Давай, давай, соберись. Итак, повторяю вопрос. На кого ты работаешь?

– Его зовут Жерар Бронье… – глотая согласные, промямлил Сергей.

– Очень хорошо. Он кто?

– Француз. Я был в его диверсионной школе. Где-то в Турции.

– Кто послал тебя в Россию?

– Он. Бронье.

– Отлично. С каким заданием?

– Сбить правительственный самолет.

– Черт-те что… – Турок на минуту призадумался. – Да как ты туда попал?! В Турцию…

– Из Амстердама…

– А там что делал?

– В боях без правил участвовал…

– И, конечно же, взял первый приз, – съязвил Турок.

– Спрашиваешь… – ухмыльнулся Сергей. – Только вот не дали мне приза… Мешок на голову, и в Турцию… первым же рейсом…

Вечером того же дня Турок предъявлял Ставрогину магнитофонную запись разговора с Сергеем, так сказать, с пристрастием. Сначала они молча внимательно слушали запись. Только иногда Турок вставлял короткие уточнения. Ставрогин кивал, сосредоточенно жевал губами. Иногда ехидно хмыкал. Запись неожиданно оборвалась. Илья Петрович устало протер глаза и вопросительно уставился на Турка.

– Ну?.. И как он попал в Турцию?

– Говорит, усыпили и перевезли из Голландии. Он в Амстердаме в боях без правил участвовал… Оттуда и увезли… Между прочим, он чемпион! Всех сделал!

– А ты, я вижу, гордишься, – ревниво пробормотал Ставрогин.

Турок неопределенно пожал плечами.

– А мне-то что?

– А как он попал в Голландию? – продолжил Илья Петрович, решив, что не стоит лезть Турку в душу.

– Говорит, бежал. Решил завязать. Начать жить своей жизнью. С женой Костромитина и своим сыном.

– А они, естественно, не в курсе.

– Не в курсе. Но как раз это в его характере.

– В каком характере?! – вспылил Ставрогин. – Как можно завязать с разведкой?!.. Это привычка вредная, что ли?!..

Полковник вскочил с места и нервно прошелся по комнате.

– А что ты так бьешься, Илья? Он наш. Остальное дело времени.

– Я Илью-Чудака на него натравлю… тезку своего.

– Этого маньяка полоумного? Он может не выдержать… – засомневался Турок. – После сыворотки он себя неважно чувствует…

– Говорить может?!

– …Ну… да…

– Ну и все!! – рубанул полковник. – Его надо колоть! Я ему никогда не доверял!.. Это все Шевцова дела! Да твои… с его легкой руки… Сдается мне, что шеф и сейчас к нему благосклонен. Зачем он его из ФСБ забрал?! Чтобы участь облегчить? Пусть бы его там потрошили!.. Нет, я, конечно, понимаю, что со своим дерьмом лучше разбираться самим. И вдруг мне кажется, а на хрена?!.. Все-таки что-то имеет шеф на его счет… И вообще!.. Что-то он крутит последнее время. Какую-то свою игру…

Выйдя от Ставрогина, Турок решил прогуляться пешком. Он оставил свой джип на спецстоянке и отправился бродить по наводненным людьми улицам центра Москвы. Он шел степенно и неторопливо. Его то и дело толкали со всех сторон, но он не обращал на это внимания. В его голове вертелась одна мысль, ему не понравился Ставрогин. Какой-то он стал нервный… дерганый… Турок терпеть не мог дерготни и нервозности. А вот городские прогулки ему нравились. Его жена очень любила гулять по шумной Москве. Вот и он с ней когда-то гулял. Тогда и привык… Они были еще совсем молодыми. И дочь была совсем крошкой. А сам Миша вовсе еще не был ни лютым, ни мрачным… Он был таким, как все, ну… может, чуть жестче… Потеря семьи совершенно изменила его. Казалось, ничего человеческого в нем и не осталось. Так продолжалось довольно долго. Со временем он все же немного отошел. Но кроме работы, у него больше ничего не было.

После встречи с Шевцовым в кафе и нелегкого разговора, а также после того, как генерал беспардонно вытащил его с семейного торжества, Виктор возвращался домой на такси и думал только о том, чтобы Лена спала. На сегодня ему больше уже не хотелось никаких разговоров. А Лена, наверняка, обижена, может вспылить. Ему трудно будет выдержать еще и ее прессинг. Как ни странно, но он был практически трезв. Действие водки ушло на то, чтобы унять нервы.

Лена, одетая и в туфлях, уснула на диване в гостиной. Рядом на журнальном столике стояла ополовиненная бутылка сливовицы. Виктор усмехнулся и покачал головой. Он стоял и смотрел на нее, не зная, как поступить. Оставить ее здесь или раздеть и отнести в спальню. Но тогда она проснется и устроит какую-нибудь пьяную разбираловку. С некоторых пор она повадилась это делать. Причем было не важно, он выпил или она сама, это всегда был достаточный повод. В нерешительности он присел возле нее на краешек дивана. Лена почувствовала его и открыла пьяные заспанные глаза.

– А, это ты?.. – она громко, нараспев, зевнула, показав ему сразу все зубы и изящное розовое горло. – Где был? – почти безразлично спросила она.

Ее тон не мог его обмануть. Именно так и начинались обычно самые нудные разбираловки. Прежде она такой не была… Что ж, люди меняются. Может, предложить ей продолжить праздник?.. Выпить по глотку… ну и так далее…

– Слушай, Лен… у меня два предложения: либо давай ляжем спать, либо давай еще выпьем. А где я был, я тебе лучше потом расскажу.

– Еще не успел придумать?.. Ну и ладно… Кстати, мне совсем не интересно, где тебя черти носили… с твоими добрыми друзьями из СВР… А вот где я была… – она загадочно скосила глаза в сторону и вверх, на подгулявшем липе забрезжила полуулыбка. – Где я была, ты, пожалуй, можешь спросить.

«Так это что значит? – подумал Виктор. – Разбираловка отменяется? Да неужели?.. Чуде-са-а…»

– Где же ты была, дорогая? – нежно спросил он, все еще не понимая, куда она клонит. А вдруг она придумала какую-нибудь ловушку, и он сейчас с размаху попадется в нее?

– У другого мужчины, естественно, – ответила Лена небрежным тоном и хитро на него покосилась.

«Боже! Да она шутит!» – Виктор не верил своим глазам.

– И что за мужчина? – спросил он вовсе не тоном Отелло и потянулся к ней. Рука скользнула по затянутой в прозрачную лайкру ноге от щиколотки к бедру.

– Очень импозантный мужчина… – Лена, сладко потянувшись ему навстречу, по-кошачьи лизнула в шею. – Оч-чень даже импозантный… Сначала мы танцевали… потом он пригласил меня к себе…

– У него усы были? – тоном следователя спросил Виктор.

– Почему усы? – Лена изобразила недоумение, тем временем занявшись ремнем на его брюках. – Никаких усов…

– Ну, не знаю. С усами было бы эротичнее…

– Так ты что же, думаешь, я вру?! – возмутилась она, наконец справившись с пряжкой. – Я, по-твоему, сидела там одна и рыдала в салфетку? Не сомневаюсь, такой вариант вполне бы тебя устроил…

Легким движением она расстегнула молнию. Рука поползла по его голому животу. Пальцы осторожно проникли под резинку трусов. Виктор задержал дыхание и зажмурил глаза.

– Я сказал… что ты врешь?.. – с придыханием прошептал он, ткнувшись лицом в ее бедро. Потом откинул тонкий розовый подол платья. – Не-ет, ты не врешь… ты фантазируешь… Что же еще делать женщине, когда она обижается на мужа?..

– Да уж… – промурлыкала Лена, продолжая играть рукой. – Когда от женщины подло сбежал муж, ей самое время пофантазировать…

– Я с ума схожу от тебя… – еле вымолвил Виктор, стаскивая с нее колготки.

Она извивалась в его руках, как сбрасывающая кожу змея. Он придавил ее к дивану всей своей тяжестью.

– Ты мерзавец! – едва не задохнулась она. – Почему ушел?

– Мы потом это обсудим… – ответил он торопливо и прерывисто, делая упор на слово «потом», затем прижался к ее груди и припал к влажным приоткрытым губам…

Лена ойкнула и застонала.

Зевая, в одних трусах, Виктор вышел на кухню. Лена уже дремала, когда он отнес ее на руках в спальню и долго гладил по волосам, по гладкой светящейся коже, любуясь изгибами ее тела. Она лежала в изумительной позе, на бедре, утомленная и хмельная. Тело будто фосфоресцировало на фоне темно-синей простыни. Волосы казались жемчужными… Потом ей стало прохладно, и она натянула на себя одеяло.

На кухне тускло горела притушенная настольная лампа. Она очень нравилась Виктору именно тем, что у нее регулировался свет. Яркость, она ведь тоже не всегда к месту.

Виктор снова чувствовал себя абсолютно потерянным и стоял посреди кухни, не зная, что ему делать. Теперь, когда он остался один и кончился, наконец, этот перенасыщенный впечатлениями день, он вдруг растерялся. Что-то очень похожее на ощущение вины или не возвращенного долга распускалось в его груди крошечными бутонами, мгновенно разворачиваясь и превращаясь в нечто вроде пионов и хризантем. Иногда такое ощущение бывает приятным, если оно вызвано другими чувствами.

Бесцельно оглядевшись вокруг, он поставил на плиту чайник со свистком и включил газ. Затем плюхнулся на диван и уставился в никуда расширенными в полумраке зрачками. Ему было хреново. Мысль о том, что происходит сейчас с Сергеем, была невыносима. Виктор таращился, ничего не видя. Чайник на плите все громче гудел, закипая. Потом начал свистеть. Виктор, казалось, не слышал.

– Витя! Да выключи ты уже этот свисток! – надрывно крикнула из спальни Лена.

Взгляд постепенно начал концентрироваться. Виктор вышел из забытья и увидел на спинке стула напротив свой китель с полковничьими погонами. Ему вдруг еще больше сделалось неловко перед Сергеем из-за этих погон. Он тяжело поднялся с дивана, снял с плиты чайник и выключил газ. «Надо будет завтра поговорить с Ленкой, чтоб больше не пила… Вдруг она на самом деле беременная?.. Хоть бы ее подозрения подтвердились. Тогда мы с Сергеем будем по-настоящему связаны кровными узами через детей… Возможно, тогда он меня простит… и не станет держать зла?.. Нет, первая реакция будет, конечно же, негативной… Но потом он подумает и все поймет… Надо сказать Ленке, чтобы сходила к врачу. Теперь мне не терпится знать наверняка…»

На застекленной веранде загородной дачи СВР перед мониторами сидел охранник. Он видел, как из специального помещения вышел Турок в сопровождении дежурного офицера. Разговаривая на ходу, они спустились по лестнице в холл и скоро оказались на веранде.

– Вас ждать? Или как? – уточнил охранник, когда Турок направился к выходу.

– Да, – бросил он отрывисто. – Я скоро вернусь. – И, оглянувшись, добавил: – Не расслабляйтесь тут. Работайте. Но и особо не увлекайтесь.

– Сейчас Илья-Чудак должен подъехать, – напомнил дежурный. – Что с ним?.. Пусть работает?..

– Пусть его… работает, – Турок безнадежно махнул рукой и открыл дверь. – Аппаратура все стерпит.

Охранник проводил его на мониторе глазами до ворот и со значением переглянулся с дежурным офицером. Тот только развел руками.

Виктор сидел в машине рядом с шофером на углу соседней улочки. Загородный дом за высоким сплошным забором, где держали Сергея, отсюда хорошо просматривался. Круто возвышались массивные стены красного кирпича. Непроницаемые, а кое-где витражные окна делали дом каким-то слепым и нежилым. Он вызывал мрачное ощущение средневекового замка с застланными соломой полами, глухими подземельями и метающимися по углам тенями. Он поражал своей неприступностью. Не хватало только непроходимых рвов вокруг этих крепостных стен…

Было жарко. Виктор расстегнул китель и сдвинул на затылок фуражку с высокой тульей. Спина под кителем отсырела. На лбу и над верхней губой проступили мелкие капельки пота.

Что-то Турок подзадерживался. Наконец, ворота открылись, и оттуда выехал его грозный джип. Сам он сидел за рулем. Разворачиваясь, он опустил боковое стекло, и Виктор увидел его лютое лицо. «Ну, что за рожа у Турка, под стать этому изумительному строению, – подумал он. – Не дай Бог, ночью приснится…»

Не заметив знакомую служебную машину полковника Костромитина за густыми кустами акации, Турок тем временем спокойно проехал мимо. Но Виктор знал, что он непременно скоро вернется, поэтому стоило поспешить. Дождавшись, когда джип скрылся за поворотом, Виктор подался вперед.

– Трогай! – скомандовал он водителю, спешно застегиваясь на все пуговицы и поправляя фуражку Виктор чинно вышел из машины и остановился у ворот. Заглянув в окошко КПП, он кивнул караульному и нажал кнопку громкой связи.

– Полковник Костромитин?.. – удивился тот.

– Так точно, он самый, – Виктор сдержанно усмехнулся.

– Вообще-то… вам сюда не положено… я не хочу… – растерялся караульный, но сразу приосанился, вспомнив, что все равно решения принимает не он. И без него есть кому разобраться.

– А думаешь, я хочу?! – перебил его Виктор. – Приказ Шевцова. Позвони, спроси… Только мне особенно некогда здесь торчать!

Он дернул плечом и отвернулся.

Секунду помедлив, караульный нажал кнопку на пульте. Автоматические ворота разъехались с мелодичным пением, пропуская машину на территорию дачи. Виктор тоже прошел и, не останавливаясь, направился к дому по розоватой гаревой дорожке. У него было такое чувство, что он сейчас вернет хотя бы часть не возвращенного долга и хоть немного прижмет ощущение вины. Виктор спешил. Ему хотелось скорее увидеть Сергея.

Караульный проследил за ним взглядом и взялся за телефон.

– Толя, ты?.. Передай там, к вам полковник Костромитин идет… С проверкой, наверное, зачем еще. Смотрите там, крючья и утюги уберите, – противно хмыкнул он под конец. Из наушника гоготнули.

Прекратив смех, охранник нажал кнопку селектора и вызвал дежурного офицера. Тот выскочил на веранду с подобранным недовольным лицом и с неприязнью уставился на входную дверь. Он вынужден был спешить. Через застекленные стены он видел, как полковник идет по дорожке, приближаясь к веранде. «Полковник!.. – недобро усмехнулся офицер. – Когда же ты, приятель, успел… в полковники-то?.. Выскочка!.. Хотя, конечно… Папаша при чинах, даже дед, старый хрен, при чинах!.. Да вся семейка с Шевцовым лучшие друзья…» А спустя минуту дежурный уже вытянулся перед новоиспеченным полковником и отдал честь.

– Здравия желаю, товарищ полковник! – отчеканил он.

Виктор взял под козырек.

– Здравия желаю, лейтенант, – ответил он не совсем по уставу и с любопытством осмотрелся. – Значит, дача?..

– Почти дача, товарищ полковник!

– Понятно… почти дача, почти крепостная тюрьма… – Виктор вздохнул и перешел к делу: – Шевцов прислал посмотреть на узника. Как он?.. Показывай.

– С ним сейчас работают… – нехотя пробурчал офицер, отводя взгляд.

– Очень хорошо. Вот и пойдем посмотрим.

Не дожидаясь приглашения, Виктор направился с веранды в коридор, прошел через холл. Поднялся но пологой лестнице… Неприятно удивленный офицер поплелся за ним.

– Дальше куда? – бесцеремонно бросил Виктор, пытаясь угадать нужную дверь, офицер замялся. – Ну?.. Куда? Говори!..

Офицер указал на дверь, и они вошли.

Виктор остановился на пороге и замер. Казалось, увиденным он был сражен наповал. Однако ему хватило выдержки не показать виду. Сергей сидел все на том же кресле, что и при Турке, небритый и изможденный. Лицо покрывала сплошная корка рубцующихся ожогов. На сгоревших бровях потрескавшиеся болячки. Вокруг глаз чернота. Взгляд отсутствовал. Краше в гроб кладут. Виктор невольно отвел взгляд, чтобы прийти в себя от первого шока. Перед Сергеем на стуле примостился хлипкий мужичонка с лицом не то монаха, не то извращенца и белесыми змеиными глазами. На вошедших он никак не отреагировал. В его жилистых, костлявых руках скакал тугой блестящий шарик на резинке. А он отпускает и ловит, отпускает и ловит…