Текст книги "Звездочет. Любовник фортуны"

Автор книги: Марина Барбышева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 15 страниц)

Часть третья
Жди указаний…

«Где я?..» – подумал Сергей и попробовал шевельнуться. «Где я? – хороший вопрос… Куда лучше, чем: кто я?.. А ведь могло быть и так… Хотя… кто знает, что лучше?.. А впрочем… И все-таки, где я?.. Может, все не так уж и плохо? Главное, я, кажется, жив…»

Сознание приходило и уходило, но память оставалась при нем. А может, он просто засыпал и просыпался?

Боль отдаленно ощущалась во всем теле, но и само тело ощущалось весьма отдаленно. Оно казалось не то слишком тяжелым, не то слишком легким. Сознание воспринимало его с трудом, как бы издалека. И все же Сергей видел себя не со стороны.

Он приоткрыл глаза. В них стояла чуть подсвеченная, матово-прозрачная, непроходимая муть. Несколько раз с усилием моргнув, он прищурился и напряг зрение. Видимость начала медленно проясняться. Сначала все расплывалось непонятными тусклыми пятнами, кружилось и распадалось на куски. Зрение было фасеточным, как у таракана, и отдельные фрагменты никак не совмещались. Но постепенно они сложились в единую картину. Остатки мути растаяли, кружение замедлилось, почти прекратилось.

Сергей, наконец, увидел, что лежит в слабо освещенной небольшой комнате на узкой железной кровати, ногами к двери. Кое-где облупившиеся серые стены, довольно высокий, давно не беленный потолок… Руки стянуты по бокам ремнями. Ноги тоже связаны ремнями и зафиксированы. С обеих сторон кровати установлены штативы с капельницами. На обеих руках в венах иглы. Высоко слева маленькое зарешеченное окно. На двери тоже зарешеченное окошко. Похоже на изолятор в тюряге…

Последнее, что он запомнил, это пролетающий над сопкой самолет и люди в камуфляже, склонившиеся над ним. Несколько стволов направлены прямо в лицо. И еще он не видел, но знал, что где-то поблизости должен быть обезвреженный Пандис. А где-то совершенно в другом месте, не важно, в каком, спокойно вздохнул генерал-майор Шевцов.

«…Ну, что же, Сергей Анатольевич… Ваши дальнейшие действия?.. Дело я провернул. Но, похоже, попал… по самые помидоры… А впрочем, вы мне ничего и не обещали… Так, значит… Я в каком-то казенном доме. В изоляторе. Лежу под капельницей… Заперт. Связан. Видимо, был совсем плохой, в полном отрубе… Но не впадал же я в буйство!.. Значит, тюряга. Не психушка… Мои дальнейшие действия?.. Интересно, а Пандис тоже здесь?.. Или… Скорее всего „или“…»

Снаружи послышался скрежет отодвигаемых засовов и задвижек. Сергей закрыл глаза и затаился. Секунду было так тихо, казалось, что слышен звук капающего в бутылях физраствора. «Что они мне вливают? Наркоту подмешали?.. Почему такой столбняк?.. И дурь в глове?.. Может, это тюряга в психушке?..»

В комнатенку вошли двое охранников.

– Что, еще не прочухался?..

– А хрен его знает!.. Вроде пора уже… Эй!..

Сергей почувствовал несильный толчок в бок, похоже, коленом.

– А ты проверь его, как менты на дорогах жмуриков после аварии проверяют.

– Это как?

– Сигарету зажгут и приложат к телу, если живой, должен дернуться, ну, не дернулся, значит, точно жмурик. Я, когда в ГАИ работал, мы все время так делали.

– Вот сам и проверяй… Что я, садист? Мне проще зуботычину дать.

– Ладно, – со смешком согласился бывший гаишник, – ща гляди, если в себя придет, сразу первым делом за одно место схватится.

– За какое?

– Ты чё, совсем дурак? Не рубишь? За яйца!

– Да рублю!.. А почему?

– Ну… не знаю… Я когда в военном госпитале охранником работал, мы с ребятами заметили: баба в себя придет после обморока или наркоза, – зеркало просит. А мужик, тот первым делом за хрен свой хватается, вроде как проверяет, на месте он или нет. Для мужика что самое главное? Хрен с яйцами. Понял?

– Слушай, ты где только не работал. Ну, давай, проверяй. Только руку-то отвязать надо, а то дрыгнется, а достать не сможет.

Сергей слышал голоса как сквозь воду, разбавленными, размытыми и объемными. Слов почти не разобрать, одни гласные звуки, как пение китов, он как-то по телевизору слышал. Говорящих он тоже не видел, потому что пока решил себя не обнаруживать и глаз не открывал. Но внутренний голос подсказывал, что сейчас с ним что-то будут делать. На всякий случай он попытался, насколько это возможно, внутренне собраться. Тело ответило слабым согласием, для постороннего взгляда незаметным. Сергей почувствовал, что ему освобождают от ремня левую руку. Вот пряжка звякнула о железную раму кровати. Тишина. Сергей лежал без движения, даже дыхание почти задержал. Охранники тихонько хихикали, бормоча что-то нечленораздельное. Вдруг в какой-то точке живота едва ощутилась горячая боль, даже не боль, жжение. Слабый запах паленого проник в ноздри. Сергей шевельнулся, тело вяло передернулось. Свободная рука машинально потянулась в паховую область. Гибкая трубочка капельницы потянулась за ней.

Послышался гогот. Сергей приоткрыл глаза. Охранники откровенно ржали.

– Что-то долго он соображал!.. – еле выдавил один сквозь смех. – Но все равно убойно! Меня даже слеза прошибла.

– Я ж говорил! Он просто пьяный, под наркотой, боли почти не чувствует. Но в себя пришел. А это главное. Его специально обезболивают, чтоб допросить, на нем же живого места нет. Проколбасило, будь здоров. А в конце, говорят, по нему из ПЗРК саданули, а ему хоть бы хрен, только малость опалило.

– Какой-то он весь опухший… А руки-то, посмотри, как наждаком рвали… Плечо прострелено… Как не жилец… Слушай, а что он вообще делал?..

– А хрен его знает… Надо, чтобы он в чувства пришел. И говорить мог, ну и соображать, конечно… Строков велел ему амфитаминчику засандалить, а то ему ждать надоело. Иди, скажи Славе, а я тут покараулю…

Сергей снова как бы непроизвольно двинул рукой. В узкие щелки, насколько позволяли распухшие веки, он увидел, как оставшийся охранник с расплывчатой рожей наклонился над ним и шлепнул ладонью по подбородку. Мгновенно собрав в левой руке всю имеющуюся у него силу, Сергей рывком схватил его за волосы и припечатал лбом об уголок кровати. Тот взвыл от боли, схватился обеими руками за лицо и откатился по полу. От его воя у Сергея окончательно прорезался слух, будто он, как в детстве, после заныров в пруду потряс головой и из ушей вытекла вода. Он встрепенулся, ощутив, наконец, что тело мягко наливается силой, и, выдернув из вен иглы капельниц, принялся спешно отстегивать ремень на правой руке.

В коридоре послышались торопливые шаги и громкие выкрики. Рядом, мотая головой и мыча, охранник поднимался с пола. Его лицо было рассечено, глаза залиты кровью. Бегущие по коридору люди были уже совсем рядом! Они вот-вот войдут!..

Сергей судорожно высвобождал ноги. Пальцы слушались плохо, как вареные, ремни почти не поддавались. Оставив свои затеи, он рухнул на спину и изобразил полную невменяемость.

В помещение ворвались еще двое охранников и медбрат со шприцем в руке.

– Что здесь, вашу мать, происходит?!! – рявкнул один из вновь прибывших, по-видимому старший. – А ты что?! Стас! Что с мордой?! С кровати ёбнулся?!.. Ты что, пристраивался к нему, что ли?!.. Почему капельницы сорваны?!..

Стас тихонько помотал головой. Кровь капнула с разбитого лица на пол. Промокнув рукавом глаза, он заорал навзрыд:

– Это мы с Женей хотели проверить, оклемался он или нет! Женя за Славой пошел, а он меня как хряснет!

– А отвязали зачем?!

– Он по-другому не реагировал!

– Интересная реакция… Но… он же в отрубе…

– Может, это у него моторика такая?.. – робко предположил медбрат.

– Ладно, – более спокойно сказал старший, – привяжите его… Слава, поставь капельницы заново и вкалывай свой амфитамин, Строков просил поторопиться с его выздоровлением… А ты! – он грозно посмотрел в сторону Стаса. – Ты, твою мать, прекращай свои эксперименты! Скажи спасибо, я добрый. В следующий раз вылетишь, на хрен, отсюда! Так и знай!.. Или будешь параши мыть, уж я о том позабочусь! Слава, заклей ему морду пластырем…

Амфитамин действовал быстро. Искусственная бодрость наполняла тело какой-то противоестественной жгучей энергией. Сил по-прежнему почти не было, и ощущение вязкой слабости не уходило. Но все внутри дергалось и содрогалось. Изображать дальнейшую отключку было уже невозможно. Сергей понял, что очень скоро за ним придут и отведут на первый допрос.

Полковник Строков сидел в Лефортово, в специальном кабинете, смежном с камерой для допросов. Перед ним на столе были разложены отсканированные документы по делу пойманного им на юге России диверсанта. Его различные фотографии, оттиски отпечатков пальцев, сводки, короткие тексты… фотографии других людей, связанных с ним по Пражской и Швейцарской историям… Портрет молодой блондинки, прежде его девушки, а впоследствии жены капитана Костромитина, его приятеля по разведшколе… Ныне уже полковника… «Милая мордашка… – отметил Строков, задержавшись на фотографии Лены. – Интересно, какая она сейчас?.. Говорят, она родила от этого хмыря… а мальчуган Костромитина папой считает… нда-а… интересный факт…»

Полковник задумчиво перевел взгляд на монитор компьютера с изображением соседнего помещения. Диверсант, свесив голову, сидел на двуногом стуле и, подпирая его ногами, с трудом пытался удерживать равновесие.

«Итак, – полковник вздохнул и принялся перечитывать документы, —

специальный агент СВР Сергей Чумаков, работавший под оперативным псевдонимом „Звездочет“… и считавшийся погибшим…

так…

1996 год… в Швейцарии… Захвачен в составе диверсионной спецгруппы во время проведения террористической операции на юге России…»

В камере горел ослепительный свет. Такое впечатление, что пекло голову. Лампы просто выжигали расширенные после введения взбадривающих и обезболивающих препаратов зрачки. Сергей из последних сил подпирал двуногий стул ногами, колени дрожали от напряжения. И вообще во всем теле ощущалась непреодолимая мерзкая трясучка, и от напряжения, и от дикого медикаментозного коктейля… от потери крови… и просто от того ужасающего состояния, в котором он находился. Голова безвольно висела. Глаза слипались. С тупым упрямством наваливалась парализующая волю и тело сонливость. Привалившийся к стене охранник равнодушно взирал на него и, судя но выражению лица, забавлялся его непосильной борьбой. Потом оторвался от стены, медленно подошел и вышиб стул ногой. Сергей с грохотом завалился на пол. Охранник молча, рывком, поднял его за шиворот и усадил снова.

Сергей был давно уже полностью изможден. Он вообще не понимал, как еще держится. Действие лекарств заканчивалось. Отодвинутая на время боль возвращалась. Она пульсировала в плече, гейзерами пробивалась в разных частях тела. Пятнами ржавчины, как на отшкуренной жести после дождя, проступала на коже. Дергали воспалившиеся нарывы на ободранных руках, связанных за спиной. Всю кожу саднило и стягивало. В камере то и дело возникал полковник и до бесконечности задавал одни и те же вопросы… Вот он опять пришел…

– Итак, молодой человек, начнем сначала?..

– Да сколько можно… – еле пробормотал Сергей распухшими, пересохшими губами.

– Столько, сколько нужно. Я вам скажу, когда будет достаточно.

– Я уже сто раз повторял…

– Итак?.. – терпеливо напомнил полковник, перелистывая документы по делу.

В его руках промелькнула фотография Лены… Сергей вскинул голову, концентрируя взгляд воспаленных глаз.

– Итак! – снова подбодрил его полковник.

– Да пошел ты… – Сергей безразлично мотнул головой.

Тут же подскочил охранник и выбил из-под него стул. Сергей с глухим стоном завалился.

– Посади его, – поморщился полковник. – Итак!!! – повысил он голос, глядя на Сергея в упор.

– Ладно… Я Сергей Ткачев… Я родился в Твери… окончил институт… Баумана… Продавцом работал… попал на деньги… Уехал в Голландию… Проверяйте, товарищ полковник, проверяйте… Я не хочу здесь сидеть.

– Наивный, – хмыкнул себе под нос охранник.

Строков строго зыркнул в его сторону и устало посмотрел на допрашиваемого.

В дверь камеры постучали. Просунулась бритая голова дежурного.

– Товарищ полковник…

– Ну-у?..

– Вас к телефону. Генерал.

Строков поднялся и, почесывая подбородок, вышел из камеры. Он до сих пор заметно прихрамывал.

– Где я? – спросил Сергей, повернув голову в сторону охранника.

– А ты в Лефортово! – осклабился тот. – В знаменитых застенках. Так что не выклевывайся, мудачок, колись!

– Ага… – Сергей облизал потрескавшиеся, обожженные губы. – Вот щас ты меня и расколешь…

– Почему нет? – ухмыльнулся охранник и, оторвав от стены спину, снова пнул по двуногому стулу ногой.

– Сука! – пробормотал Сергей, падая вместе со стулом на пол.

Строков вошел в соседнюю комнату и бросил беглый взгляд на монитор. Допрашиваемый вяло барахтался на полу. Охранник дергал его за ворот, пытаясь поднять.

На столе, перед монитором, лежала снятая телефонная трубка. Двое сотрудников работали за компьютерами. Шумно крутились бобины магнитофона. На ходу указав на них жестом, Строков недовольно кивнул охраннику. Тот бросился выключать магнитофон. Сотрудники прекратили печатать. Стало тихо.

– Слушаю, товарищ генерал… Как забрать?.. – лицо полковника недоуменно вытянулось. – Да я двадцать лет так ни за кем не бегал, как за ним!!.. Даже за девками! Все ноги оттоптал!.. Его колоть надо, товарищ генерал!.. Слушаю… Слушаю. Есть! – закончил он совершенно упавшим голосом.

Швырнув со злостью трубку, полковник окинул присутствующих лютым, пылающим взглядом. Дежурный испуганно потупил взор. Операционисты поспешно отвернулись.

Москва. Центр.

В приемной генерала Шевцова собрались офицеры. На сегодня было объявлено совещание.

Генерал появился в дверях кабинета и пригласил всех войти. Военные входили по одному и чинно рассаживались за длинным столом с зеленой суконной поверхностью.

Шевцов вежливо кивал каждому. Со многими здоровался за руку. Но вид у него был несколько рассеянный. Как будто он все время напряженно думал о чем-то своем.

«Может, случилось что?.. – неуверенно предположил Ставрогин, но решил ни о чем не спрашивать. – Захочет, сам расскажет. Не захочет – и черт с ним. Чурается меня – это его дело. Что я буду навязываться?.. Теперь мне это даже на руку. Не стоит нам больше тесно приятельствовать…»

– Что-нибудь экстренное есть? – обратился к нему генерал бесцветным голосом.

– Да нет… Текучка… – Ставрогин равнодушно пожал плечами.

– Ну, что, начнем?.. – спросил генерал, когда все расселись, но взгляд у него был совершенно отсутствующий, и все обратили на это внимание. – …Что ж… Докладывает мой зам. Полковник Ставрогин…

Ставрогин поднялся, прочистил горло, одновременно разворачивая бумаги, и начал своим от природы поставленным артистичным голосом. Все, как всегда, заслушались.

– Афанасий Дулик на Украине в основной части выполнил поставленные перед ним задачи… об этом подробнее и позже, я думаю, доложит полковник Басов… – Тот солидно кивнул. – Но ему необходимо обеспечить надежный отход… Так, что у нас дальше… – Ставрогин перелистал бумаги, искоса бросив беглый взгляд на Шевцова. Тот был абсолютно безучастен. «Старый хрыч!» – недовольно отметил про себя полковник и продолжил вслух: – Наш резидент во Вьетнаме попал в аварию… получил тяжелые травмы и в прежнем ключе работать не сможет.

Надо срочно подыскать подходящую кандидатуру на его место… А вот что касается дел близких, так сказать по географии… – Полковник зыркнул на генерала, тот уставился в одну точку. – Сергей Валерианович Чумаков… – Генерал чуть заметно дернул плечом. – …Чумаков… Наш бывший сотрудник, действующий под именем «Звездочет», задержан ФСБ под Новороссийском во время совершения теракта, инспирированного неизвестными нам пока службами…

Все присутствующие вопросительно уставились на Шевцова. Но он как бы этого и не заметил. Он задумчиво созерцал свои сцепленные в замком пальцы и покусывал изнутри щеку.

– До последнего времени… – донесся до него откуда-то издалека глубокий голос Ставрогина и снова унесся, а полковник тем временем продолжал: —…до последнего времени этот агент считался погибшим.

– Товарищ генерал?.. – полковник Басов обеспокоенно тронул Шевцова за плечо.

– Да-да… Я слушаю… – встрепенулся генерал. Но все поняли, что он как раз ничего не слушал.

Ставрогин недоуменно повел бровью и задал вопрос:

– Что это было под Новороссийском? Звездочет перевербован другой разведкой?.. Кем? Что успел сделать еще?.. – он окинул присутствующих суровым взглядом. – Мы оказались в некрасивой ситуации… Конечно, предпочтительнее было бы разобраться у себя, в домашней, так сказать, обстановке, но, к сожалению, это уже невозможно… Звездочет в Лефортово. В детали посвящено слишком много людей из ФСБ… ФСБ и так редко приносит нам радость, а сейчас можно вообще говорить о реальном столкновении интересов. Сергей Анатольевич!..

– Да?.. – Шевцов оторвал глаза от стола. – Я вас слушаю…

«Да неужели?!» – внутренне скривился Ставрогин, но внешне сохранил приемлемо уважительный тон:

– Сергей Анатольевич, зная вашу загруженность и степень секретности работы Звездочета, я просил бы поручить это скандальное дело лично мне.

Офицеры затихли. Затаились. Их напряженные взгляды были направлены на генерала. Шевцов оглядел вопрошающие лица подчиненных и, наконец, заметил их пристальное внимание.

– А что?.. – он пожал плечами. – Я согласен с Ильей Петровичем. Ситуация непростая. Под удар поставлена репутация СВР… В данный момент Звездочета перемещают под нашу юрисдикцию… на одну из служебных дач.

Ставрогин удивленно отпрянул.

– Кто распорядился?!..

– Я, – генерал развел руками.

– Ну, да… Ну, да… – заметно засуетился Ставрогин, пытаясь замять свое агрессивное удивление. – Это правильно… и… – он спешно подбирал слова, – и упростит задачу.

– Вот и хорошо. – Генерал поднялся и расправил утомленные плечи, тем давая понять, что заседание окончено. – Кто-то еще хочет сказать?.. – спросил он на всякий случай.

Но больше желающих не нашлось. Недоуменно переговариваясь, офицеры покидали кабинет.

Оставшись один, Шевцов подошел к окну и открыл форточку, чтобы проветрить помещение. Было душно. Офицеры здорово надышали. Вдохнув свежего воздуха, генерал подошел к телефону и снял трубку.

– Соедините меня с Костромитиным… Что?.. Его нет?.. Позвоните на мобильный. Я подожду… – Генерал заметно нервничал. Сейчас проволочки были некстати. – Не отвечает мобильный?.. Странно… Ладно… Вызовите ко мне Боровкова… Он там?.. Хорошо. Передайте ему, мне срочно нужен Костромитин…

Сергей больше не мог удержаться на стуле, и его оставили лежать на полу. Охранник периодически пинал его, не давая уснуть, но и это не действовало. Тогда он стал за волосы трясти его голову. С усилием разлепляя заплывшие веки, Сергей увидел, что в дверь вошли другие охранники. Послышалась реплика:

– Встать. Лицом к стене.

Сергей пытался подняться, но снова заваливался, беспомощно барахтаясь. Его бесцеремонно подняли и ткнули лицом в стену. Так он с минуту стоял, пошатываясь, опершись о холодную стену лбом. Это даже принесло некоторое облегчение раскалывающейся от ломоты голове.

Вдруг ему резко, до хруста в костях, заломили назад руки. Он вскрикнул от почти невыносимой боли. Кто-то сунул кулаком под ребра. Сергей снова вскрикнул.

Его грубо носом пригнули в пол. На голову накинули непроницаемый черный мешок. Сразу стало трудно дышать. А легкие, как назло, требовали больше воздуха. В голове поплыло и закружилось. В зажмуренных глазах вспыхнули красные квадраты на черном. Горло свело рвотным спазмом. Сознание помутилось.

– Я вот щас тебе блевану!.. – услышал он сквозь мешок и отключился, почувствовав удар в бок.

Очнувшись, он понял, что лежит на полу в том же помещении. Кто-то из охранников поливал ему на голову воду из графина. Дурнота отступила. Не дав опомниться, его снова поставили на ноги. Коленки дрожали и подкашивались. Его проволокли по коридорам и вывели во двор. Кто-то все время нетерпеливо подталкивал его сзади. Сергей ничего не видел, но сразу почувствовал улицу. Запахло бензином. Видимо, рядом была машина.

– Тащи к воронку! – крикнул Стас.

Сергей невольно споткнулся и тут же получил очередной тычок в бок.

– Что, ноги не держат?!.. Стой ровно!

Связанного человека с заломленными руками втолкнули со двора в воронок. Там его приняли.

С грохотом захлопнулась дверца. Машина тронулась с места.

Ехали долго. А может, и нет. Кажется, останавливались в пробке… или на светофорах… Сергей потерял ориентацию во времени и пространстве. Он ничего не видел. Его укачивало. Дышать было жутко трудно. Он уже почти привык к постоянному ощущению боли, но еще не привык к удушью. Да и разве можно привыкнуть к удушью? Сейчас, когда его перестали дергать и кантовать, по крайней мере, на время езды, его тут же, незаметно для него самого, сморило.

Было совершенно непонятно, что это: сон, очередная отключка или просто уход от кошмарной действительности в какую-то иную реальность. Где совсем не больно… Где все его оставили, наконец, в покое. Где про него просто напрочь забыли… Что же это?.. Где есть такое удивительное место?.. Да и разве оно существует?..

«Да… – неожиданно понял Сергей. – Это могила. Одна из моих могил… Но которая из них?.. В какой будет покойнее?.. А может, сейчас у меня появится еще одна?.. Уже последняя… и настоящая. „Когда живые позавидуют мертвым…“ – это еще не тот момент?.. Нет?..»

Воронок выехал за город и какое-то время катил по почти свободной в этот час трассе. Потом свернул на разбитую боковую дорогу, а вскоре и вовсе съехал на проселочную колею. Остановился он у леса за брошенными нолями.

Сергея встряхнули и выволокли наружу, носом вниз. Мешок на голове чуть задрался, и он увидел несколько пар чьих-то ног и колеса другой машины. Его бросили в траву и так оставили. А сами отошли и скучились поодаль. Он слышал голоса и понял, что ведутся какие-то переговоры.

Сергей лежал в траве и из-под приподнявшегося мешка видел, что по высокой былинке ползла божья коровка. Припомнилось, как они с Леной как-то летом были на Волге… Спрятавшись от людей, лежали на покрывале в высокой пахучей траве, сладко разморенные солнцем, зноем, волнующей близостью друг друга и большой воды, прозрачной и зеленоватой… И такой теплой, что в ней можно было нежиться, как в ванне, у самого песчаного берегового края. Тогда божья коровка ползла по его плечу. Почему-то это так понравилось Лене…

Его пересадили в другой воронок и снова куда-то повезли.

Лена проснулась очень рано. Виктор еще спал. Сегодня у них была очередная годовщина свадьбы. Почему-то она вспомнила об этом только теперь и испытующе покосилась на мужа. «Интересно, а он вспомнит?» – ревниво подумала Лена и потихоньку, чтобы не разбудить Виктора, вылезла из постели. Ей было несколько неловко после вчерашнего. Ну что, собственно, такого он сделал? Ну, выпил… и что? Она тоже иногда выпивала. А в последнее время даже довольно часто и основательно. Он только посмеивался. Конечно, в их союзе не все так просто и гладко…

Но такого мужа, как Виктор, еще поискать… Она это понимала и ценила. Да вот только почему-то ее иногда начинало клинить. Особенно если накатывали воспоминания о Сергее. Вот и вчера… так накатило!.. «Не-е-ет… надо сдерживаться, – укоризненно заметила она сама себе. – Не за что его так уж обижать…»

Лену вдруг безумно потянуло на кладбище. Это было как приступ ностальгии. Такое с ней случалось периодически. И довольно часто.

Она быстро собралась и вышла из дома. Ее машина, припаркованная прямо у подъезда, ответила веселой трелью на приветствие электронного ключа, на расстоянии открывающего замки.

– Привет, подружка! – любовно поздоровалась Лена с машиной. – Сейчас к Сергею поедем. Я тебе про него рассказывала… Мне кажется, он заждался…

Свою машину Лена обожала. Она сама выбирала ее по каталогу. Виктор купил ее ей, как только она закончила курсы вождения и сдала на права. Шикарная и изящная, чисто женская французская машина нежно-перламутрового цвета. У Лены была и курточка в тон. Это казалось ей так элегантно…

На кладбище все было по-прежнему. Тот же покой, торжественная тишина, умиротворение и тянущая тоска. Лена, как обычно, присела на скамеечку и затихла. Она взялась было за свечку, но потом передумала. Было слишком ветрено. Лена боялась, что она не сможет справиться со спичками или свеча станет гаснуть, а это казалось ей нехорошим предзнаменованием. Скользнув по красивому камню памятника, поблескивающему слюдяными вкраплениями, ее глаза задержались на цветнике. Там возвышалась отросшая, давно не щипанная трава.

Божья коровка ползла по тонкой былинке. Лена с грустью улыбнулась. Почему-то припомнилась давняя поездка с Сергеем на Волгу. Они там еще сфотографировались… Тот солнечный снимок до сих пор хранился у нее за книгами на полке, чтобы маленький Сережка не увидел. Объяснить ему этого она бы, пожалуй, не смогла… Лена, как наяву, увидела ту картину. Знойный полдень… Теплая зеленая вода… Сергей рядом с ней в высокой траве… Он лежит на спине, зажмурив от солнца глаза, но они все равно поблескивают сквозь ресницы, как слюдяные вкрапления лабрадорита… И божья коровка ползет по его плечу…

«…Так неужели ты действительно умер?.. – всхлипнула Лена. – И никогда больше божья коровка не поползет но твоему плечу?.. Зато по твоим могилам будут ползать полчища божьих коровок!!!..» Слезы прорвались через накопившиеся воспоминания, как долго собиравшийся дождь. Лене сделалось легче на душе. Накопившееся раздражение отступило и рассеялось.

«…А может, я беременная?..» – подумала она и решила отправиться в Мытищи проведать сына, а заодно и с родственниками повидаться.

Она думала, что встретит только тетю и маленького Сережку. Но, как ни странно, дома были все и ее ждали. Вкусно пахло не то блинами, не то пирогами. Дядя с распростертыми объятиями вышел навстречу. Мама в фартуке с испачканными мукой руками спешила из кухни. Ее улыбающийся муж показался в дверях гостиной. Сережка уже с визгом бежал откуда-то со двора, завидев у ворот ее машину. Только не было тети. Она «выскочила на минутку» за майонезом. В столовой был накрыт праздничный стол. Оставалось только дождаться тетю с майонезом, и можно было садиться. Однако Лена удивилась столь торжественному приему.

– Что это вы?.. – растерянно спросила она.

– Как это, что? – удивился в свою очередь дядя. – У вас же торжество! Годовщина! А Виктор где же?

– А правда, Ленуля, где Витя? – крикнула из кухни мама.

– Так… – Лена совсем растерялась. – На службе, я думаю… Мы вроде не собирались… Вы бы хоть позвонили…

– Мы и звонили. Никого не было дома.

Потом пришла тетя, и все дружно сели обедать, хором сожалея о том, что нет Витюши. Было решено в выходные устроить еще один большой семейный обед, а то как-то неудобно без Вити. Ленина семья перед Виктором благоговела. Особенно мама и дядя. Они с детства обожали военных.

После обеда Лена закрылась с мамой в спальне и смущенно поведала:

– Мам… я, кажется, залетела…

До дома Лена добралась только под вечер. Настроение было прекрасное.

В комнате на столе ее ждал огромный букет белых роз. Виктор появился из кухни, свежий, красивый и слегка смущенный.

– Ви-итя-я!.. Спасибо! – Она бросилась ему на шею и счастливо прижалась к груди.

– Я думал не только о тебе… – улыбаясь ей в волосы, пробормотал он. – Годовщина свадьбы – это и мой праздник. Так что… я эгоистичен.

– Может, сразу выпьем? – рассмеялась она.

– Ну уж нет! Сегодня мы идем в ресторан! У меня и столик заказан! Собирайся! Час тебе на сборы. Чтобы была во всем блеске! Давай! Время пошло.

До ресторана они доехали на служебной машине. Лена сияла. Сегодня для выхода она выбрала дерзкий розовый. Бледная помада в тон на губах. Чуть подведены глаза, которые лучились счастьем и радостью. Много ли надо молодой красивой блондинке? Да и вообще, у нее есть все, чтобы быть счастливой: дом, сын, любящий муж-полковник, недавно повысили, он ведь теперь при генерале первое лицо, а при такой должности и звание сразу скакнуло… Ну что там еще?.. Достаток, беззаботность, сама красавица, страстные воспоминания… Вот, ужин в шикарном дорогом ресторане… Жизнь состоялась.

В сопровождении официанта они прошли к сервированному столику. Лена взяла меню и принялась с восторгом выбирать закуски.

– Греческий салат… Жульен с грибами и мясом птицы… Черная икра… Улитки виноградные еще хочу…

– А на горячее?

– На горячее?.. Вить, ты что? Я же объемся! Меня никогда не хватало на горячее! Или надо только его и заказывать!.. Ну, ладно, закажи что-нибудь экзотическое!..

Официант подал шампанское в ведерке со льдом и наполнил бокалы.

– А вот теперь выпьем, – чувственно улыбнулся Виктор.

– И тост будет? – она выразительно посмотрела на мужа, словно ждала каких-то особенных слов.

– Обязательно! – Виктор поднял бокал. – Я хочу выпить за…

– Подожди! – Лена встрепенулась, будто вспомнила что-то или забыла сделать.

– Что?

– Дай сюда телефон!

– Зачем тебе телефон?.. – не понял Виктор.

– Не догадываешься?.. Эх ты… горе-разведчик. Не хочу, чтобы нас прерывали! Как сейчас пойдут звонить: Ставрогин, Шевцов… твои родители… мои… Все-таки у нас годовщина. Пусть мы сегодня будем только двое.

Виктор кивнул с согласной улыбкой и достал сотовый телефон.

– Нет! Дай, я сама! – Лена хитро хихикнула. – Знаю я тебя! Сейчас подключишь виброзвонок, потом в туалет запросишься. А потом: «Ты меня извини, Ленок, но дело совсем неотложное…»

Она смешно скопировала его интонацию. Виктор захохотал и передал ей телефон. Лена с упором нажала красную кнопку и, услышав знакомую трель, вернула трубку мужу.

– Можем начинать торжество? – спросил он с нетерпением.

– Да. Вот теперь можем начинать! – торжественно произнесла Лена.

– Ладно… Я хочу выпить за тебя, – проникновенно и просто сказал Виктор. – Знаю, банально, но… я очень тебя люблю.

Лена восторженно зарделась. Они чокнулись и выпили первый бокал.

Это был изумительный вечер. Лена блистала чарующей красотой и светилась любовью. Виктор любовался ею и думал: «Все-таки ты привыкла ко мне, детка… Ты просто счастлива, а я счастлив твоим счастьем и тобою… Но ты заложница благополучия… и лишь на каблуках ты кажешься высокой… а я – заложник любви… Впрочем, и благополучие, и любовь одинаково харизматичны…»

Они танцевали. Ее глаза полуприкрыты. От счастья?.. От шампанского?.. Не понять. Ее руки покоятся на его плечах. Двигаются в такт музыке бедра. Он ощущает их сквозь скользящую ткань платья. Он счастлив безмерно. Шампанское его не берет.

– Знаешь… – прошептала она.

– Что?..

– А вдруг… у нас будет ребенок?..

– Что-о?!..

– Ну… а что? – Она улыбнулась. – Я, правда, не уверена… но… мне показалось…

– Я бы очень этого хотел, – сдержанно произнес Виктор.

– Ты что? Не рад?! – Лена испуганно отстранилась.