Текст книги "Маска Дантеса"

Автор книги: Марианна Алферова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 22 страниц)

Глава V
Лабиринт Минотавра

Беглец не торопился. Его скутер тащился по дороге в наземном режиме, так что преследователям-вигилам приходилось уныло плестись следом, неминуемо выдавая свое присутствие. Минуя очередную наблюдательную камеру, беглец демонстративно салютовал ей. По дороге он несколько раз останавливался – выпить пива, перекусить или посетить латрины. Для него изначально давно уже не было тайной, что побег подстроен. Однако преследователи– вигилы не собирались испаряться, и теперь в открытую наблюдали, ожидая, что предпримет Гай Флакк. А он ничего не предпринимал. Деньги, которые передали ему при побеге подставные “доброжелатели”, должны были вот-вот иссякнуть, и беглец просто вынужден будет что-нибудь предпринимать. Он и сам, видимо, был озабочен этой проблемой, потому что устроился на открытой террасе небольшого кафе с бокалом вина, чтобы все обдумать и оглядеться. Скутер охранников порядка прикорнул всего в тридцати шагах под деревом, камера, вперившись одиноким глазком в беглеца, наблюдала за ним с истинно механическим равнодушием. Погода стояла теплая, но не жаркая, перевалило за полдень, вигилов начало клонить в сон.

“Мы ведь неспящие!” – напомнил себе немолодой вигил. Усилием воли он разлепил глаза, вперился в беглеца взглядом. Тот по-прежнему сидел на террасе, пил вино и никуда не спешил.

– Что-то не так! – воскликнул “неспящий”. – Сократ, подойди к нему, проверь личность! – приказал напарнику.

– Но нам же велели только наблюдать! – возразил новичок, чьи щеки совсем недавно впервые тронула бритва.

– Проверь! – рявкнул старший вигил.

Сократ подошел к беглецу, навел идентификатор на роговую оболочку…

– Орк! Этот парень в личине! – ахнул новичок.

Вмиг десяток вигилов окружили сидящего за столиком человека. Через минуту стало ясно, что никакой это не Гай Флакк, а молодой парень, надевший полностью искусственную личину, в том числе и глазные линзы Гая Флакка. Когда произошла подмена, этот плебей вскоре расскажет, глотнув “эликсира правды”. Но время было упущено. Безнадежно.

* * *

В окнах домика на склоне горы горел свет. Мягкий теплый свет. “Приют”, – значилось на вывеске. И все. Коротко. Понятно. Приют. Заходи. Гай Флакк толкнул дверь. Как всегда – не заперто. Беглец вошел в маленькую прихожую. Где-то внутри, за стеной, гавкнул пес, дверь, ведущая в комнаты, распахнулась, выскочил лохматый сенбернар, встал огромными лапами на плечи, лизнул в лицо.

– Узнал, Цезарь! Узнал… – засмеялся Гай. – Ласковый Цезарь, добрый Цезарь…

В светлом проеме возникла фигура.

– Заходи, – сказал хозяин. – Мы ждали.

Гай, увернувшись от песьих объятий, шагнул в комнату. Хозяева обедали. Один из братьев, Секст Марон, высокий, светловолосый, румяный, указал беглецу на место за столом. Его брат Гней, похожий и не похожий на брата, годами наверняка равный Сексту, выглядел лет на пять моложе. Уши оттопыренные, волосы по-детски мягкие, вьющиеся, пухлые губы. Гней постоянно поглядывал на брата, дожидаясь от него указаний, что делать и как. Сейчас Секст кивнул, и Гней тут же поставил перед гостем тарелку, положил в нее тушеные с салом бобы.

– Доигрались? – спросил Секст Марон, наливая гостью в бокал вина. И себе долил. И брату. – А?

– Похоже, – не стал отпираться Флакк.

– Что я говорил! – рявкнул Марон и грохнул серебряным бокалом о стол так, что вино расплескалось. – Я же говорил! Светоний нас обманет! Что твой Улисс! Обхитрит! Обведет вокруг пальца! Равенство! Ха! Как же! Зачем ему равенство?! Ну, скажи, зачем ему равенство?! А? – Марон тяжело дышал. – Он что, похож на бескорыстного? Новый Сократ?

– Секст, может, хватит? – спросил “младший”.

– Нет, не хватит! – прорычал Марон и вновь наполнил свой бокал. Хлебнул. – Мы же с Флакком партию основали, “Объединенную радикальную партию”. Мы! А Светоний, скотина, примазался. Пришел на новенького. Посидел в уголочке. Вроде ничего не делал. Только слушал… Слушал и слушал. А потом… Потом привел каких-то мерзавцев, провел на общем собрании нужные решения, всех обдурил, все перевернул, сманил наших людей и удрал. Всех сманил… Увел, будто дударь-крысылов… из этого города… как его… забыл.

– Это не наша легенда, – заметил Гай Флакк. Он очень ревниво относился к римской реконструкции и не любил, когда использовали чужие образы.

– Да плевать – чья легенда! Теперь у нас не осталось ничего – ни вменяемых сторонников, ни авторитета, ни денег. Светоний либо себе шею сломает, либо Лаций прикончит. Варианта всего два.

– Хватит болтать! – перебил его Флакк. – Надо спасти детей.

– Ха… Ха-ха… – оскалился Марон. – Легко сказать. Как мы их спасем? Ты знаешь?

– Знаю! – твердо заявил Флакк. Сделал вид, что не замечает гримас “старшего” Марона. – Ты ставил “змеиные шнуры” по горам, ты их снимешь.

– Снять-то я их могу. А что дальше? Мы что, втроем пойдем усадьбу штурмовать?

– Еще прибудут… – сказал Гай.

– Сколько?

– Еще четверо, – сообщил Гай Флакк таким тоном, будто сказал “четыре легиона”.

– Ну надо же! Целое войско! – “Старший” Марон вскочил, ринулся к буфету, выгреб оттуда стопку тарелок и принялся расставлять. – Накормить надо войско-то… небось, голодное!

– Голодное! – пророкотал новый гость, возникая в дверях.

Ростом он был под потолок, ему пришлось нагнуться, чтобы не стукнуться о косяк. Капюшон куртки он откинул, обнажая круглую, коротко остриженную голову. Сквозь светлый ежик голова по-детски светилась розовым. Великан явился не один. Из-под локтя вынырнул черноглазый вертлявый паренек, тут же кинулся к столу, сунул ломоть ветчины в рот и, завладев кувшином, наполнил бокал.

– Обожаю молодое вино! – воскликнул черноглазый.

– Оно валит с ног, Леонтий! – напомнил великан.

– Каков план действий? – спросил черноглазый красавчик Леонтий. Он так и кипел, и пенился, как молодое вино. – Когда мы идем? Завалим Светония! За успех! – Залпом опрокинул в себя второй бокал.

– Что мы будем делать, когда завалим Светония? – поинтересовался здоровяк. – Будет очень трудно объяснить нобилям, какая между нами и Светонием разница.

Марон опустился на стул, откинулся на спинку, скрестил руки на груди.

– Разве кто-то нас будет слушать? После того, что случилось? Разве Гая Флакка стали слушать? Нет. Его сразу арестовали и промыли ему мозги.

– К счастью, патриции забыли, что в детстве мне пытались восстановить генетическую память. Нет, патрицием я вновь не стал. Но с тех пор “эликсир правды” и сеансы гипноза мне не страшны. Но мы совсем не о том болтаем, Марон! Мы о себе говорим. А должны думать о детях.

Пока они спорили, подоспели еще двое – братья, одногодки, схожие друг с другом. Черноглазые, смуглые, коренастые. Даже шрамы у них на лицах светлели одинаковые – у каждого отметина на левой щеке. У братьев за плечами горбились рюкзаки с антигравитационными компенсаторами. Свою сотню килограммов каждый нес без труда.

– Взрывчатка, энергоблоки, запасные батареи прибыли! – доложили двойняшки хором.

– Слава Фидес, все в сборе, – сказал Флакк. – Теперь я могу изложить план захвата усадьбы. Радуйтесь, план прост. Снимем змеиные шнуры, пройдем в крепость через лабиринт, перестреляем всех, кто будет мешать, заберем мальчишек и Кирку, а усадьбу взорвем.

– А потом? – спросил черноглазый Леонтий.

– Нам всем разрешат жениться на патрицианочках и зачислят в патрицианские списки, – вполне серьезно заявил гигант.

– А потом? – спросил Леонтий.

– Потом нам всем очень быстро придется уносить ноги, – сказал Флакк. – Как будто Фидес превратилась в сверхновую.

– Мы унаследуем сокровища Светония? Говорят, у него кредитов – миллиарды… – мечтательно вздохнул черноглазый Леонтий.

– Не успеем. Пока мы будем бегать по горам, вигилы арестуют все счета.

– Зачем же мы тогда лезем в это логово Циклопа?

– Свои ошибки положено исправлять.

– Свои ошибки? – переспросил Леонтий.

– Именно, – кивнул Флакк. – Это мы, семеро, сделали все, чтобы возвысить Светония.

– Мне всегда казалось, что он сам очень умело шагал по головам, – вздохнул Леонтий.

– И мы охотно свои дурные головы подставляли, – подал голос долго молчавший Секст Марон.

* * *

Мальчик приподнял голову и вгляделся в темноту. От напряжения перед глазами начали вращаться красные и зеленые шестеренки. Но он знал, что это призраки тьмы – не стоит обращать на них внимания. Мальчик нащупал бутылку, отвинтил пробку и припал губами к горлышку. Сделал глоток. Вода была теплой и затхлой. Ее оставалось совсем немного – еще три или четыре глотка, не больше. Но Кирка запретила маленькому Луцию покидать лабиринт. Он сидел, скорчившись в своей норке, ожидая, когда снова придет Кирка и принесет свежую воду и булочки. В норке было неудобно, ни встать и не лечь как следует. К тому же плотный маскировочный костюм лип к телу, кожа чесалась, а маленький Лу мечтал все время о том, как он сдерет с себя дурацкий костюм и нырнет в воду бассейна… Но Луций знал, что маскировку снимать нельзя – тогда похитители сразу его обнаружат и напоят “эликсиром беспамятства”. “Потерпи немного, Лу”, – уговаривал малыша отец. То есть не настоящий отец, а тот, который все время как будто присутствует рядом и поясняет, что и как нужно делать. Как решать задачи, как отвечать на вопросы. И как не трусить, когда тебе невыносимо страшно. Присутствие виртуального отца само по себе нейтрализовало страхи. Не все, конечно. Но многие. Да и смешно бояться, когда в любую минуту отец может подсказать, что делать и как поступить. Вот и сейчас отец велел Луцию обвязать молекулярной нитью лежащий у входа в норку солидный камень (Кирка оставила, кроме еды, капсулу с нитью и вечный фонарь) и двинуться по проходу в поисках воды. Когда они с Киркой бежали по подземным переходам, Лу видел большую пещеру с озером. Там должна быть чистая вода! Лу ее найдет. Фонарь надо включать только изредка и ни за что не терять нить. Луций все делал так, как подсказывал ему отец.

Мальчик не ошибся. Пещера была совсем рядом. Красивая пещера. В центре – маленькое зеленоватое озерцо, со стен спускаются конусы сталактитов. Но в озерце вода оказалась непригодной для питья – соленой до горечи. Луч фонарика запрыгал по сталактитам. Кап… кап… пещера полнилась звуком падающих капель. Лу протянул руку, поймал очередную каплю. Вкусно! Капли резво падали с небольшого сталактита. Луций укрепил бутылку под природным источником и оглядел пещеру. Она была небольшой, но с тремя выходами в галереи, и здесь явно чувствовался свежий воздух. Наверняка недалеко и до наружного свода. Сюда, если начнутся поиски, отец придет наверняка. Но сюда и те, другие, от кого Лу сбежал с помощью Кирки, тоже непременно заглянут. Да они и приходили уже – возле озерца на белом уступе желтела выброшенная батарея от вечного фонаря. Недавно выброшена – еще не начала разлагаться.

“Надо оставить отцу такой знак, чтобы он сразу понял: я здесь. Но понять должен только он”, – решил малыш.

Но какой знак? Как сделать, чтобы отец понял сразу, а другие прошли мимо и не обратили внимания? Ухо! Ну конечно – ухо. Любой Флакк заметит такое указание. А другие и не поймут, какой это важный знак… Так, побаловался кто-то…

Лу положил фонарь и принялся собирать обломки. Отбивать куски сталактитов не стал – ищейки сразу заметят новый скол. Но недавно тут кто-то расколотил большой сталагмит, осколков было, хоть отбавляй. Лу выложил из них ухо. Огромное, уродливое. Отец заметит и поймет: это знак, оставленный сыном. Ну вот, теперь можно вернуться в свое убежище. Вернуться и ждать, когда отец найдет его.

* * *

Усадьба Светония пряталась в горах. Не сразу и заметишь ее стены среди белых, лишенных растительности скал. В причудливых контурах каменных глыб легко угадывались жуткие твари – пасти, клювы, вытаращенные в ярости глаза, утыканные костными наростами загривки, мускулистые лапы, хватающие добычу. Усадьба казалась одной из таких скал – только более причудливой. Дороги туда не вело: спиленная макушка горы служила площадкой для флайеров. Единственный путь в усадьбу – по воздуху. Узкая дорога через перевал вилась в стороне.

Вершины дальних пиков сияли снегами.

Так выглядела голограмма, тщательно созданная вигилами для демонстрации планируемой операции. Саму усадьбу с базы вигилов, на которой собиралась группа захвата, видно не было. Марк надеялся, что до момента штурма присутствие легионеров останется незамеченным. Самообман, конечно. Но они делали все, чтобы замаскировать свой прилет. Десятки гражданских флайеров разными небесными путями перебросили их на базу. И все же… не было никакой гарантии, что плебеи не успели предупредить сектантов.

Операцию возглавлял Манлий Торкват – дальний родственник сенатора, теперь он, возможно, станет наследником рода. Ему было двадцать пять, но он успел дослужиться до центуриона.

“Не станет, – решил Марк. – Малыш должен поправиться. Его болезнь – не беспамятство, всему причиной страх…”

Но центуриону об этом знать не следует. Пусть думает, что теперь он – единственный…

Манлий созвал всех участников штурма к голограмме усадьбы. Террасы, на них постройки, связанные в единое целое, а в глубине горы – сеть подземных ходов.

– Схема лабиринтов приблизительна, – сообщил Манлий. – Их наверняка в последние годы перестроили. Возможно, именно в лабиринте сектанты держат похищенных детей.

– А как мы проникнем в крепость? – поинтересовался Флакк. Званием он был старше Манлия, но центурион лучше знал Лаций, посему возглавить операцию получили ему.

– Нас сбросят с воздуха. Через три минуты сюда прибудут “Миражи”. Их из усадьбы не сбить. Мы спустимся…

– Они убьют заложников, – перебил Флакк. – Как только заметят нас.

– Не оставим им времени! – Манлий был уверен в себе, как все Манлии Торкваты. – Десантируемся в трех местах одновременно. Эти огневые точки подавить в первую очередь, – Манлий указал точки на террасах. – Внутри дома стрелять только из парализаторов. Заряд – две пятых максимального.

– В таком случае там будет бойня, предполагаемые наши потери до тридцати процентов. – Флакк стиснул зубы.

– Речь идет о детях. Мы не можем палить из бластеров. Или включать парализаторы на полную мощность.

Флакк повернулся к Корвину:

– Ты не пойдешь… Останешься здесь.

– Это почему же? Или я уже не патриций?

– Потому что ты – единственный в роду Корвинов.

– Ты забыл Лери. Уверен, сестричка не подведет. Кстати, сколько патрициев среди твоих легионеров?

– Двадцать пять человек.

– И только?

– Да.

– И ты доверяешь своей когорте?

– Иначе я ими бы не командовал.

* * *

По склону семеро поднимались гуськом. Все несли снаряжение. У каждого – по два бластера и молекулярный резак. Секст Марон и его брат шли впереди, Гай Флакк – за ними. Белые балахоны-личины делали идущих невидимыми. Шестеро спутников Флакка были уверены, что их предводитель знает, что делает. Во всяком случае, он держался уверенно – как всегда.

Но сам Гай Флакк смутно представлял, что их ждет. Он просчитал лишь первые шаги, а потом – как получится. Он надеялся, что Светоний не ожидает удара в спину. Или ожидает? Предсказать заранее действия Светония Флакк никогда не умел. Его это бесило. Обычно Светоний был необыкновенно хитер и ловок, но иногда не замечал опасности, отметал очевидные факты и шел напролом к цели, уверенный, что никто и ничто не могу ему помешать. В такие моменты слепота Светония поражала не меньше, чем в других случаях – его прозорливость.

Сейчас, прыгая с камня на камень, пытаясь нащупать сканером ловушки и жучки, Гай Флакк хотел знать ответ на один-единственный вопрос: ожидает Светоний удара в спину или нет? Атаки вигилов ожидает – это точно. Знает и готовится. Сам Гай видел активированные шнуры “змеиной защиты” на склонах гор. Секст Марон, что шагал впереди, устанавливал два шнура из семи и должен отключить их, прежде чем начнется штурм.

“А что, если ребята уже отравлены? – с тоской подумал Гай. – И Луций тоже…”

Может быть, стоило обо всем рассказать Корвину? Парень смышленый, он бы сумел… Конечно бы сумел. Но тогда пришлось бы назвать все имена. Просто взять и назвать. Да, секта обречена. Удастся спасти детей или нет – все равно. Плебеи убивают членов секты, если находят. Или тех, кого подозревают в причастности к заговору. Без суда… Такого Гай не ожидал! А Светоний? Неужели предвидел? Назови Гай Флакк имена своих друзей, все они были бы уже мертвы. Корвин бы их не спас. И сенат – тоже. Но если они спасут детей, у них будет шанс… у всех будет шанс.

– Сейчас будет первый шнур, – сказал Марон.

Гай уцепился за оледеневший выступ и остановился. Идущие за ним – тоже.

Секст Марон и его “младший” брат пошли дальше. Исчезли, их белые балахоны слились со снежным покровом.

– Привал, – махнул рукой остальным Гай Флакк, опускаясь на камень.

Извлек из кармана пищевую таблетку и бросил в рот. Его охватила дрожь, но тут же быстро прошла. Итак, он выступил против Светония. Флакк всегда боялся этого человека, как боятся ядовитой змеи. Но иного выбора не было. Путь узкий, как эта горная тропинка: справа отвесная стена, слева – пропасть. Гай Флакк не плебей и не патриций. Он между ними. Так кто он?

“Человек”, – получался простой ответ.

Без всякий определений, ориентаций, приписок и ярлыков.

“Всечеловек”…

“Я дойду”, – пообещал он сам себе, глядя, как впереди взрываются фонтанчики снега – братья Мароны резали змеиный шнур.

Они вернулись почти бегом, все обсыпанные снегом. Лиц не видно за белыми масками, но Гай был уверен – братья смеются.

– Пошли! – свистящим шепотом позвал Марон. – Метрах в ста выше – второй шнур. Но тот тоньше. Вмиг срежем.

– Шнуры не главное. Нужно будет снять наблюдателей на северной башне. И на восточной.

– На восточной-то зачем? – изумился Марон. – Вход в лабиринт виден только с севера.

– На всякий случай.

Гай не стал объяснять, что вигилов, идущих в атаку с воздуха (а зайдут они непременно с севера, если не дураки), будет нетрудно засечь с восточной башни.

“Только бы нам опередить вигилов… Хоть на минуту, но опередить”, – мысленно заклинал Гай.

– Тогда разделимся, – решил он. – Трое: я, Секст Марон и Леонтий идем к северной башне. Остальные к восточной. Встречаемся у входа в лабиринт.

Флакк вытащил из мешка автономный лазерный заряд и зашагал по узкой ледяной тропке, почти не скрываясь. Он спешил. Секст Марон и Леонтий едва за ним поспевали. Но все же восточная башня рухнула на минуту раньше, чем северная.

* * *

Гай Флакк включил молекулярный резак, искромсал примитивный металлический замок, запиравший снаружи дверь в лабиринт, толкнул тяжелую дверь. В нос пахнуло сыростью. Прелый запах поздней осени. Немного затхлый, горьковатый. Гай включил вечный фонарь и прислушался. В лабиринте стояла тишина. Марон просунулся под руку Флакка и выпустил четырех золотистых ос – миниатюрные летучие шпионы, способные отыскивать камеры слежения повсюду, тут же исчезли в темноте. Вряд ли камеры обновлялись здесь за последние три года. Осы, напротив, были новенькие – последняя разработка “Цицерона”. Марон был одним из их разработчиков. Гай шагнул внутрь. Луч запрыгал по стенам. Влажный блеск говорил о том, что в галерею постоянно просачивается влага. Под ногами пружинила собранная здесь за много лет хвоя росших на склонах гор кедров. Флакк шел быстро. Ход не ветвился и никуда не сворачивал. Устроить здесь засаду казалось немыслимым. И все же… засада могла быть… почему бы не выдолбить стену и не замаскировать камеру для парочки боевиков? Флакк заметил камеру слежения и остановился. Сигнала тревоги не последовало. Отлично, порядок. Осы поработали на славу. Гай и его спутники двинулись дальше еще быстрее. В полукруглый зал с маленьким зеленым озерцом посередине они почти вбежали. Здесь остановились.

– Идти напрямую в усадьбу – самоубийство, – сказал Марон. – Двинемся по боковой ветке. Там наверняка нет “хлопушек”. Они жрут слишком много энергии.

– И куда мы придем? – спросил Флакк.

– Прямиком в игровую.

– Пошли.

* * *

Прозрачное осеннее небо над усадьбой расцвело десятками белых бутонов – это спускались защитные коконы, сброшенные с промчавшихся неслышно “Миражей”. В каждом – по четыре легионера.

Взвыли сирены. Секунда… две… три… Корвин, сжимая до боли в запястье изготовленный к стрельбе бластер, ожидал, что тут же небо вспыхнет оранжевым огнем, атака захлебнется… Но никто не стрелял. Вот первый кокон коснулся верхней террасы, раскрылся и тут же скукожился, а на камнях расплылась голубоватая липкая лужица Легионеры кубарем покатились в разные стороны. Двое заняли позиции под прикрытием каменной башней, двое других рванулись к ближайшей двери. Второй кокон лопнул на посадочной площадке – той, которую сотворили, снеся макушку одной из скал. И опять – никакой стрельбы. Тишина. Третий кокон… В третьем спустились Корвин и Флакк, а с ними – двое испытанных бойцов космической когорты. Они выпрыгнули из распавшегося кокона на террасу и рванулись вниз, к лестнице, ведущей к главному зданию усадьбы. Охранники, наконец, вспомнили, что надо защищаться. Раздались два выстрела – два оранжевых цветка распустились в небе. Один, правда, в стороне от десанта, выпущенный явно наугад, никого не задел и ничего не повредил. Второй угодил в белый бутон, на скалы посыпались комья черного пепла.

В ответ три огненных шнура заструились по скалам и сошлись в одной точке – плазменные заряды уничтожили одну из башен.

* * *

Игровую комнату для похищенных ребят устроили в ротонде, окруженной галереей с колоннадой. Снаружи ротонда казалась безвкусным нагромождением частей. Но внутри было уютно, тепло и светло. Пол застлан пестрым светлым ковром, на котором хорошо играть. Никакой мебели. Только игрушки, книжки, и у каждого – волшебный мяч, из которого можно вытрясти до сотни анимированных голограмм. Впрочем, мячом можно играть и по-старому – катать его, бросать друг другу. Очень просто – кидать друг другу мячик. Для этого не нужна память. Ни своя, ни чужая…

Кирка сидела на полу вместе с детьми. Их было четверо. Младший из всех – Гораций – старательно разламывал игрушку. Старший катал мячик. Двое детей дрались. Без злости. Наскакивали друг на друга и разбегались. Кирка им не мешала, она громко и монотонно читала вслух, зная, что ее чтение заглушает голоса малышей. В инфокапсулах запишется ее голос, остальные звуки отойдут на задний план, и во время прослушки не привлекут внимания. Она надеялась, что эти четверо ведут себя глупо. Не просто глупо, а очень глупо…

“Маленький Торкват наверняка успел все рассказать, вигилы должны вот-вот прийти. Должны прийти… должны… должны…” – повторяла про себя, как заклинание, Кирка.

Никто не спорит, план Светония был хорош. Рискованный, дерзкий, но вполне осуществимый. Они похищают несколько наследников самых влиятельных патрицианских родов, и Гай Флакк, как глава плебейской партии и по крови патриций, выдвигает условия: в сенате половина мест за плебеями, из консулов – один непременно плебей, еще десятки пунктов… Иначе сектанты применят “эликсир беспамятства” и лишат похищенных памяти. Но Гай отказался от участия. Заявил, что категорически против похищения. Однако уже никто не мог заставить Светония отказаться от задуманного. Напротив, стоило Гаю Флакку отступить, и Светоний решил действовать куда радикальнее. “Уничтожить всех патрициев!” – вот что стало целью “очистителей” – не больше и не меньше. Оставалось три пути: первый – присоединиться к Светонию, второй – отойти в сторону, третий – противодействовать по мере сил. Этот путь был самым опасным. Но Гай Флакк выбрал именно этот третий путь – убить Светония, освободить детей. Не получилось. Светоний во время покушения даже не пострадал. Раненый Гай Флакк бежал. Что с ним теперь? Кирка слышала в новостях, что Флакк арестован и обвинен… смешно сказать – во всех грехах Светония. “Гай не виновен!” – хотелось ей крикнуть так, чтобы камни покатились с гор. Но кто услышит? Эти четверо детей? Она осталась одна. И у нее теперь только два пути: присоединиться к Светонию или противодействовать по мере сил.

В ротонду вели две двери. Одна – с террасы. Вторая – из столовой. И эта вторая дверь открылась. Вошел Светоний.

“Только бы дети не испугались. Потерявшие память не могут знать, что Светоний опасен”.

Лучше всех роль сыграл малютка Гораций – он даже головы не поднял. Старший – Гай Юлий – едва заметно вздрогнул, но продолжил тупо катать мяч. Все испортили средние. Братья Клавдии застыли в ужасе, глядя на Светония. А потом младший из них, пятилетний Публий, завыл в голос.

– Хорошая игра, – сказал Светоний.

Старший Клавдий тоже всхлипнул. Кирка смотрела на кузена и пыталась казаться беззаботной:

– Ты их напугал, Свет… Нельзя так врываться в детскую. – Она выговаривала строго, как и положено воспитательнице. – Не плачь, милый, – погладила она по шелковым волосам младшего Клавдия. – На самом деле этот дядя не такой страшный.

– Хорошая игра, – повторил Светоний. – Я почти поверил… “Только странно”, – подумал, почему у одних ребят бывает ломка после приема “Суллы”, а другие лежат в кроватках, вытаращив глаза. Или вовсе мирно спят. Может быть, эликсир получился недостаточно крепким? Я привык делать все тщательно, дорогая кузина. И вчера проверил стаканы, из которых дети якобы пили эликсир… Знаешь, что там было? А?

– Что? – спросила Кирка.

Она видела, как за спиной Светония отчаянно мигает красным сигнал тревоги. Но Светоний, чтобы никто не прервал важный разговор, отключил звуковую сигнализацию.

Вигилы уже мчатся на помощь. Через минуту будут здесь. Максимум – через две. Неужели не успеют?!

– Там был молочный коктейль! – рявкнул Светоний.

Младший Клавдий испуганно вскрикнул и затряс ручонками, будто отбивался от неведомого врага.

– Ты предала меня, Кирка!

– Это дети, Гай!

– Разве? Разве это ребенок? – Светоний ухватил младшего Клавдия за пухлую щеку и ущипнул. – Это попугай, а не ребенок. Попугай, с пеленок привыкший повторять за папой, мамой, дедушкой и прадедушкой. Он не умеет думать собственной головой, его Капитолий набит всяким хламом, он умеет только повторять, повторять и повторять…

Юлий схватил тяжелый кубик и изо всей силы швырнул в Светония. Но умная игрушка тут же замедлила свой полет. Попади кубик в голову заговорщика – и тогда бы не причинил вреда. Но Светоний сумел уклониться.

– А за такие вещи надо наказывать. Строго наказывать. – Он извлек бластер из кобуры, медленно снял с предохранителя.

– Гай, не смей! Не надо! – Кирка смотрела, как тупое рыло лучемета медленно поднимается. И вот уже смотрит ей в грудь.

“Броситься на него? Ударить? Не успею”, – лихорадочно неслись в голове мысли.

Но сама Кирка не могла даже пошевелиться. Все тело одеревенело. Малыш Гораций заполз ей за спину и вцепился ручонками в платье.

– Ты виновата в их смерти, Кирка. Я хотел сохранить им жизнь. Сделать нормальными, настоящими людьми. А ты помешала! Ты…

Он не договорил. Глаза его расширились. Кирка обернулась. За окном галереи над самой террасой лопался белый бутон, и из него прыгали на каменные плиты одетые в хамелеонову форму легионеры.

“Только бы они успели!” – подумала Кирка.

Со звоном лопнуло стекло. Кирка, подхватив малыша Горация на руки, рванулась к окну.

* * *

Гай Флакк вернулся в пещеру с озерцом и сел на камень. Ноги дрожали. Он провел рукой по лицу. Ладонь сделалась липкой. Значит, и его задело. Но почему-то Гай не чувствовал боли. Сердце бухало в ушах. Сильно давило – на спину и грудь. Хотелось кричать. Но крикнуть Гай не мог. И дышать не мог – воздух застревал во рту комом волос – ни проглотить, ни выплюнуть.

Марон ошибся. В боковом ответвлении стояла “хлопушка”. Причем с задержкой. Гай шел первым, и “хлопушка” пропустила его. Потом за спиной кто-то будто ударил в ладоши изо всей силы. И одновременно пребольно пихнул в спину. Злобно пихнул. Гай растянулся на камнях. А когда поднялся и поднял вечный фонарь, то увидел, что за спиной никакого хода нет. Есть только камни, и меж ними медленно просачиваются белые струйки. Эти проклятые струйки раствора свидетельствовали: не обвал. В проходе стояла “хлопушка”.

Чудилось – из-под камней доносятся стоны. Кряхтенье, скрежет… Гай прислушался. Нет, тишина. Флакк тронул ближайший камень. Тот даже не качнулся. Струйки раствора густели и становились серыми. Их уже было не отличить от камней. Флакк тупо поглядел на молекулярный резак. Нет, такую груду резаком не искромсаешь. Гай повернулся и побрел по проходу. Он шел наугад. Не обращал внимания, куда сворачивает и зачем. Все было кончено. Только это Гай и сознавал в тот миг. Он опять ошибся. Выбрал не тот путь. Как всегда. Почему Светоний не ошибается… Почему старший брат Луций никогда не ошибается… Почему Эмми… Нет, она ошибалась. Ошиблась смертельно… Бедняжка Эмми…

Гай очнулся в пещере с озерцом. Опустился на камень у воды. В защитном “зеркальном” комбинезоне, делавшем беглеца для любых камер невидимым, было жарко. Флакк задыхался. Нестерпимо хотелось сдернуть капюшон и опустить голову в соленую воду. Он уже почти наяву ощущал приятное покалывание кожи. Рискнуть?.. Он поднял руку к голове и замер. Потом вскочил, выхватил из кобуры бластер и сделал полный поворот. Луч фонарика метался по стенам, как сумасшедший. Сердце бухало. Никого… никого… Гай прислушался. Посмотрел на датчик перемещения. Индикатор тускло помаргивал, не фиксируя никого живого. Кто знает, откуда взялось это выложенное из обломков ухо? Пошутил кто-то. Но что за дурацкая шутка!? И шутка ли? Неведомый знал, что Гай пройдет именно здесь. И предупреждал: Флакк! Опасно. Тебя ждут. Этим человеком, с риском для жизни проникнувшим в пещерный зал, чтобы изобразить стилизованное ухо, могла быть только Кирка.

Что же делать? Идти к дому? Да, идти к дому необходимо. Гай поднял камень, перевернул. Под ним ничего не было. Почему Кирка не оставила ему инфокапсулу? Почему? Не успела? Или, может быть, она вскоре придет? Надо только подождать. Но ждать он не мог. Не мог – и все. Такова натура. Он никогда не мог ждать, всегда торопился, как торопятся патриции, живущие в особом ритме жизни. Патриций проживает свою жизнь и еще – за предыдущие поколения. Но у Гая была только его собственная жизнь.

Итак… если нет сил сидеть на месте, можно двинуться боковой дорогой и выйти к кладовым. Там-то точно нет “хлопушек”. Правда, кладовые охраняют, но это не беда. Он пристрелит “церберов” Светония и прорвется.

Перепрыгивая с камня на камень, Флакк поднялся к узкому проходу. Взрослый мужчина с трудом мог протиснуться в щель. Но трудными оказались только первые несколько метров, дальше коридор расширялся. Не знакомый с лабиринтом беглец мог принять этот проход за тупиковый – через сотню шагов человек должен был упереться в глухую стену. Но Гай знал, на какой камень нажать, чтобы замаскированная дверь открылась. На всякий случай он погасил фонарь – чтобы свет случайно не увидели в пещере, если там кто-то появится. А появиться могли в любой момент. Двигаться придется в темноте. Скорее! Вперед!