Текст книги "Маска Дантеса"

Автор книги: Марианна Алферова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 22 страниц)

– Почему вы убили Флавия? – перебил его Корвин. – Не отпирайтесь. Я знаю, убийца – вы. Не надейтесь, что вам удастся выкрутиться. Ваши руки в крови.

– Я успел их вымыть еще в тюрьме. И потом, крови было совсем немного.

– Вы отправитесь в изгнание.

– И не подумаю! Это была самозащита. Или защита… неважно. – Сулла откинулся на спинку стула. – Наденьте очки. Почему вы не надели, как я просил?

Марк повертел упаковку с очками в руках.

– Это же плебейские очки. Они записывают увиденное круглосуточно. Памяти хватает на двадцать четыре часа.

– Да, потому что это дешевка, кредит за три пары. Дорогие очки можно не снимать неделю, а то и больше. Знаете, когда они вошли в моду?

– Лет тридцать назад. Или даже больше.

– Почти сорок. Плебеи, едва успевали ими обзавестись, тут же начинали твердить, что нашли адекватную замену генетической памяти патрициев. Многие снимали очки только на ночь…

– Но кому нужны эти записи? Если смотреть их полностью – истратишь целую жизнь. А отрывки… они ничего не дают! Наша память тем хороша, что воспоминаешь прошлое лишь в нужный момент.

– Или совсем в ненужный… – хмыкнул Сулла. – Но очки тешили самолюбие плебеев и на время дарили иллюзию равенства. Трения между патрициями и плебеями прекратились. Хотя многие очень быстро догадались, что им подсунули пустышку, но делали вид, что взлетели на недостижимую высоту. Так вот, ассистент моего отца, Тит Флавий, постоянно носил такие очки. И в лаборатории, и во время экспериментов. Он не только знал формулу, он мог составить эликсир. И записи всего хода многолетней работы фиксировали эти дурацкие очки.

– Орк! – это было первое слово, которое Флакк произнес во время обеда.

– Почему я слышу это только сейчас?! А? Я же просил вас рассказать о Флавии! – воскликнул Корвин. – Вы сразу вспомнили! Так ведь?

– Конечно сразу. Как только вы спросили об эликсире беспамятства. Но Тит Флавий умер. Зачем порочить память честного плебея? Я должен был проверить, куда делить его записи. Возможно, они потерялись. Или их украли. Или продали. Тогда очки не при чем, а ваша версия не верна. Я направился к сыну покойного. У Тита Флавия было двое отпрысков. Старший отправился в добровольное изгнание вместе с отцом и сгинул на Петре. А младший остался на Лации, жил в пригороде Нового Рима. Крошечный домишко, убогий и грязный. Я застал младшего Флавия дома. Мы мило поговорили. Но тут явились два его друга… вышла небольшая ссора. Друзьям Флавия почему-то не понравились мои вопросы. Один из них схватился за парализатор. Я не стал рисковать и вытащил бластер. У третьего оказался игломет. В итоге один из этих парней оказался ранен, Флавий – убит. Третий бежал.

– Что вы наделали! – воскликнул Корвин, вскакивая. – Если бы вы сразу рассказали мне про эти очки с записями, я бы уже точно знал, где искать сектантов, похитивших детей.

– Не волнуйтесь, мой друг. Вы едва не уронили тарелку с курицей. Да, да, эти розовые комочки – куриное филе. И научитесь слушать. Для следователя – это не так уж мало. Ваш отец умел слушать, не перебивая. А вы нетерпеливы. У нас допрос, вы хотите выяснить истину. Я вам пытаюсь ее открыть. Вы самым невежливым образом перебиваете доброжелательно настроенного свидетеля.

– Речь идет о сыне Флакка! И других детях… – Корвин так и кипел. В глубине души он сознавал, что Сулла прав. Но его бесили выдержка этого человека и его насмешливый тон.

– Тогда тем более не стоит перебивать. Вино недурное. Пейте. Глупо не пить, если вы оплачиваете этот обед.

– Что вам сказал Флавий?

– Уже лучше. Ближе к теме… итак, подумаем и вспомним. Флавий упирался, клялся всеми звездами галактики, что никаких записей у него нет. Но он так хитрил, что мне без труда удалось его уличить: записи были, и Децим смотрел их с утра до ночи. Зачастую по ночам, урывая время от сна. Ему казалось, что если он научится быстросмотру… Слышали такой плебейский термин? Они умудряются просматривать записи в скоростном режиме, подсоединившись к инфокапсулам через шунт… Шунт у Флавия торчал из затылка здоровенной морковкой… а коконы от капсул валялись по всему дому. Вместе с полуразложившимися упаковками из-под белковых таблеток – этому типу лень было выбрасывать их хотя бы за окно на солнце, чтобы они там разлагались. Он отказался от собственной судьбы и жил жизнью своего отца… Бездарный сын вместе с Титом Флавием создавал эликсир беспамятства. Потому что открою вам маленькую тайну: главным изобретателем был именно Флавий, гениальный химик, великий ученый. А мой отец – всего лишь заказчик и старательный ассистент, заодно – ходячая техническая библиотека. Плебей и патриций создали что-то вроде научного симбиоза. И вот сын Гая Флавия просматривал инфокапсулы отца, хранившие записи потрясающего открытия, и воображал себя ученым… гением… будучи всего лишь ничтожеством.

– Нельзя ли покороче? – не удержался и перебил Корвин.

– Нельзя, – невозмутимо отвечал Сулла. – Я рассказываю лишь то, что вам действительно необходимо. Но чтобы жить чужой жизнью, нужны хотя бы минимальные средства. К примеру, вживление шунта стоит не меньше тысячи кредитов. У Децима Флавия средств не было. Он заложил сначала сад у дома, потом немногие ценные вещи. Прошло немало времени, прежде чем парень сообразил, что может продать копии папашиных капсул. Подумайте – каково! Продать тайну изготовления отравы, чтобы потом день за днем созерцать, как эта отрава изобретается. Почти соучаствовать. Какой изощренный ум… Кажется, вы даже не можете оценить, насколько изощренный…

– Он вам сам все сказал?

– Я догадался. Это нетрудно. У парня не было ничего общего с сектантами. Он только толкнул им товар. Фабий знал имя покупателя и мог назвать его имя.

– Он его назвал?

– Не успел. Только у нас стал получаться разговор по душам, как явились те двое. В последний момент я кое-что успел сделать. Уже с мертвеца сдернул комбраслет и надел вместо своего. Никто не заметил подмены. Потому и руки у меня были в крови.

– Как вы убили Децима Флавия?

– Зачем мне его убивать? Я всего лишь сообразил прикрыться его телом, когда “гости” открыли стрельбу. Вдвоем они прикончили Флавия. Я только снял с убитого комбраслет. Но вигилам про этот браслет знать ни к чему.

Флакк понимающе кивнул: скорее всего, Сулле он верил.

– Почему вы решили, что имя покупателя инфокапсул есть в архиве комбраслета?

– Потому что покупатель уже звонил: меня только-только впихнули в камеру, я выдвинул из стены умывальник и стал мыть руки. Тут этот парень объявился. Разумеется, он звонил не мне – Флавию. Истерически орал: “Я велел тебе смыться, идиот! Теперь пеняй на себя!” Тут все ясно: убийцы отправились по душу Флавия, заказчик решил предупредить, но опоздал.

– Почему Децима Флавия прикончили только сегодня? Сектанты должны были убить его сразу, как только получили эоиксир, – сказал Флакк.

– Тогда в этом не было нужды. Сынишка Флавия не казался опасным. Убийство только могло привлечь внимание. Но теперь вернулся на планету Корвин… И тут же стал подбираться к Флавию. Теперь счет шел на минуты…

Договорить Сулла не успел: столик с яствами подскочил вверх, стулья сложились от ловкого удара, и Сулла, и Корвин опрокинулись на пол. Трибун Флакк прыгнул в сторону, на лету выхватывая из кобуры бластер. Луч прошел между ветвями пинии. Прозрачное копье одноместного скутера, нацеленное как раз на столик трех патрициев, разломилось пополам, седок рухнул в чащу ветвей. Корвин, опомнившись, выхватил бластер. Но выстрел префекта угодил уже в ярко-оранжевый смерч взрыва: Флакк попал в нагнетатель второго скутера на мгновение прежде Марка.

Обедающие бросились врассыпную. Опрокинутые столики, стулья, гроздья винограда и небьющиеся бокалы на полу. Где-то рядом взвыли сирены вигилов. Их скутеры неслись к ресторану. Но пока они мчались на помощь, парень из первого скутера успел выбраться из ветвей и прыгнуть на балюстраду…

– Бери его живым! – крикнул Корвин Флакку, переводя разрядник бластера на минимальный режим. Вскинул руку, прицеливаясь, но тут Сулла рванул его за шиворот под прикрытие мраморной амазонки.

Луч ударил в столик рядом с патрициями, брызнуло пламя, скрутилась и поникла жухлым листом скатерть. Корвин прикинул высоту балюстрады, приподнялся и нажал кнопку разрядника, полоснув парня по ногам. Получилось. Но не совсем так, как рассчитывал Корвин: нападавший рухнул не на площадку ресторанного зала, а наружу.

Марк включил комбраслет:

– Тревога! Префект Корвин требует немедленно подмогу.

Флакк тем временем, приподнявшись на локте, водил из стороны в сторону стволом бластера. Но больше на них никто не нападал. Потрескивая, горели ветви пиний. Из пожарного флайера-автомата на деревья лились струи густой белой пены. Ее хлопья падали на пол ресторана, на опрокинутые столики и людей. Один комок угодил Марку в лицо.

– Похоже, больше никого, – решил Флакк. – Атака отбита.

Корвин помчался вниз, надеясь, что свалившийся с баллюстрады парень не успел удрать: падать было невысоко, но все же он мог сломать или вывихнуть ногу… Расчет оказался неверным. То есть удрать он в самом деле не успел. Но толку от нападавшего теперь не было никакого. Когда Флакк и Корвин очутились внизу, парень был уже мертв: голова его лопнула, мозгом и кровью заляпало мостовую. Попало и на псевдостекло первого этажа.

– Вживленный деструктор, – предположил Флакк. – Взять живым его было невозможно.

– Надеюсь, хотя бы личность сможем установить… – Корвин оглянулся.

Как ни в чем ни бывало, на первом этаже Лукулл продолжал дегустировать новые блюда. В то время, как двоих плебеев-дегустаторов рвало в розовые кюветы.

Какой-то репортер с голограммой галанета на тунике фиксировал происходящее в ресторане и вокруг него на камеру.

– Теперь вы верите, что я нащупал след? – Луций Сулла сбежал по лестнице. Губы его расплывались в торжествующей улыбке.

Корвин повернулся к нему. Выдохнул патрицию в лицо:

– Имя покупателя!

– Домиций…

– Сам консул?

– Нет. Его сын…

– Мало лучше, – заметил Флакк. – К счастью, главнокомандующим сейчас является второй консул, Гораций.

– Гораций в секторе Психеи, – напомнил Сулла. – А на Лации три легиона.

– Мой отец свяжется немедленно со всеми тремя легатами, – предложил трибун Флакк.

Да, бывший командир “Сципиона” мог сейчас оказать патрициям неоценимую услугу.

– Честно говоря, не могу понять, я расследую очередное преступление или залезаю по уши в политические интриги… – пробормотал Корвин.

– Как любой патриций, ты делаешь три дела сразу, – хмыкнул Сулла.

– Тогда надо связаться с консулом Горацием и отдать приказ вигилам. Минут пятнадцать на все хватит?

– Полчаса, – уточнил Флакк. – Но лучше час.

– Тогда через час мы можем арестовать Домиция.

Флакк отрицательно покачал головой.

– Я что-то забыл? – наморщил лоб Корвин.

– Предупредить сенат, – подсказал Сулла.

* * *

Они вернулись в дом консула. Мчались, нарушая все правила. Сигналили всем встречным: “Префект по особо важным делам! Пропустите!” И все же два раза чуть не попали в аварию.

“Ты слишком торопишься, – шептал голос, – и делаешь слишком много ошибок”.

Марк его почти не слышал. Он был как в лихорадке. Ухватил за нитку и разворачивал клубок. Но, оказалось, не нить это вовсе – ядовитая, скользкая, длиннющая змея.

Охранники консула беспрепятственно пропустили всех троих – Суллу, Корвина и Флакка – в малый атрий. Здесь их встретил секретарь, молодой, подтянутый, с застывшей полуулыбкой на устах.

– Извиняюсь, но консул Домиций занят и не может вас принять, – заявил секретарь. – Поскольку префект Корвин уже получил все необходимые полномочия…

Договорить он не успел: Флакк как-то незаметно отстранил его, да так, что тот оказался прижатым к стене и ни рукой, ни ногой пошевелить не мог.

Корвин снял с руки секретаря комбраслет, включил связь:

– Домиций! Тю а мерде! Если хочешь сохранить свою ослиную шкуру, немедленно нас выслушай! Немедленно! Мы знаем, во что ты вляпался!

Флакк ухватил секретаря за ворот рубашки и подтолкнул к дверям кабинета.

– Мы идем! – выкрикнул Марк, зная, что консул его слышит. – И без фокусов. Мы все вооружены. Вигилы уже окружили резиденцию.

Дверь отворилась.

– Предупреждаю: мой комбраслет на связи с десятью сенаторами. – Корвин говорил намеренно громко. – Если что-то со мной или моими друзьями случится, вам несдобровать.

Но Домиций не собирался сопротивляться или звать телохранителей на помощь. Патриции вошли в кабинет беспрепятственно. Консул сидел за столом в просторном пунцовом халате, на голове – тюрбан из махрового полотенца. Лица красное, разморенное – Домиций только что принял ванну. На обвисших щеках явственно поступала рыжая щетина. Ну надо же! Прозвище Домициев Агенобарб, что значит рыжебородый…

– Что все это значит? – Правитель Лация пробовал держаться с достоинством, но видно было, что он бессовестно трусит.

– Ваш сын – участник секты, – заявил Корвин, решив, что ходить вокруг да около не имеет смысла. – Хотите сохранить ему жизнь, исполняйте мои приказания беспрекословно.

Консул помолчал: ни отпираться, ни возмущаться не имело смысла.

– Отключите связь, – сказал спокойно. – Вам никто не грозит.

Марк выключил комбраслет.

– Вы в самом деле посвятили сенаторов в это… дело? – спросил Домиций.

– Сенатор Флакк посвящен, – предупредил трибун. – Остальные имена не стоит называть.

– Итак, вы будете с нами сотрудничать, наконец? Или я должен обратиться к сенату? – продолжал наступать Корвин.

– Отпустите Антония. Он же сейчас в обморок упадет, – сказал вместо ответа консул.

Флакк выпустил секретаря, и тот рухнул на диван в полуобморочном состоянии.

– Чего вы хотите? Чтобы я устроил побег Гаю Флакку? Я согласен. – Консул готов был откупиться.

– Это прежде всего, – заявил Корвин. – Где сейчас ваш сын?

– Отбыл с планеты.

– Когда?

– Неважно. Вы его не найдете. Его никто не найдет. Даже вы, Корвин.

– Это мы еще посмотрим. Когда вы узнали, что ваш сын – участник заговора?

– Я не отвечаю на ваши вопросы. Никто не обязан свидетельствовать против своего ребенка, жены или родителей.

– Да, вы не обязаны свидетельствовать… – согласился Корвин. – Но обязаны сложить с себя полномочия консула. К вам будет немедленно приставлена охрана. С этого часа вы под домашним арестом.

– У меня, как и у вас – чрезвычайные полномочия. – Домиций еще пытался сопротивляться.

– Я уже связался со вторым консулом. Он отдал приказ посадить вас под арест. Что я и сделаю. Но прежде вы дадите приказ организовать побег Гая Флакка.

Домиций размотал полотенце, вытер им лицо – пот с него лил ручьями.

– Корвин, вы сами не понимаете, что творите. Сейчас, в момент кризиса, вы лишаете планету управления.

– Отнюдь. Ваши полномочия, согласно конституции, переходят к первому сенатору. А первый сенатор, то есть принцепс… это…

– Сенатор Флакк… – скривил губы Домиций. – Вы хоть представляете, как обозлятся плебеи? Я успокаивал вражду, я мирил…

– Мирили? – взъярился трибун. – При вас сектанты стали убивать наших детей! Ваш сын – член секты. Вы его покрывали! А может быть – и науськивали. Только не думайте, что это сойдет вам с рук! Вы дорого заплатите за все, клянусь Лацием и звездой Фидес!

– Подождите! Как сын консула мог звонить убитому Фабию, если он покинул планету? – осенило Марка.

Корвин кинулся к комустройству:

– Центурион Регул, это Корвин. Проверьте один звонок комустройства. – Марк жестом подозвал Суллу. Тот вставил в нужное гнездо свой комбраслет. Вернее, комбраслет покойного Флавия. – Последний звонок. Откуда он?

– Подождите… минуту… – попросил Регул.

Марк вдруг почувствовал безумную слабость. Показалось – сейчас свалится на пол и заснет… и никогда не проснется. Если даже консул против них… если консул…

– Звонок с пересадочной станции нуль-портала… – сообщил Регул.

– Слушайте мой приказ, Регул. Задействовать космических вигилов и задержать Луция Домиция Агенобарба младшего. Где бы он ни был.

– Слушаюсь. Если только молодой Домиций еще в нашей юрисдикции, совершенный муж.

– Постарайтесь. И пришлите центурию вигилов, чтобы усилить охрану консула Домиция. С этого часа он под домашним арестом.

Корвин демонстративно вырвал узел экстренной связи из комустройства. Консул не сказал ни слова. Достал из бара бокалы и бутылку вина.

– Хотите?

– Нет, – отрезал Корвин, хотя на самом деле с удовольствием бы выпил.

– Я не мог предать собственного сына… – прошептал Домиций.

– Еще сегодня вы клялись, что ради сына ни за что не нарушите закон…

– Странно… – сказал Флакк. – На Китеже озерники собирались травить кабинет-министра геногазом. У нас плебеи травят какой-то мерзостью наших детей. Как похоже…

– Закон парности случаев, – отозвался склонный к мистике Сулла.

– Видимо, повсюду внешнее благополучие было только видимостью, – выдвинул свою версию Корвин. – Случайно лишь совпадение методов. Если Лаций этого не осознает, нам действительно конец.

* * *

Через десять минут, когда центурия вигилов прибыла, чтобы усилить охрану, патриции покинули просторный кабинет консула.

– Он точно не сбежит? – спросил Сулла.

Внезапно Флакк схватил Суллу за грудки и рванул к себе.

– Противоядие!

– Что? – тот не понял, или изобразил, что не понял вопроса.

– Противоядие от вашего треклятого эликсира! Оно должно быть!

– Увы, его нет. Во всяком случае, до моего зачатия отец его не изобрел… И отпустите меня. Ткань вот-вот порвется.

– Погоди, Флакк! – остановил трибуна Корвин. – Сулла сказал – до его зачатия… Ваш отец вел после этого свои работы?

– Не знаю… возможно… Как я могу это помнить?

Корвин спешно вытащил из капсулы трубочку памяти, приложил зажигалку и затянулся… Марк гораздо моложе Суллы, и его отец мог помнить… дело не его… но слишком громкое… слишком… Сейчас… вот…

– Судя по всему, ваш отец еще полгода вел работы над своим эликсиром. Вы ничего об этом не знаете… Но если Флавий продолжал делать записи, то их копии должны сохраниться у его сына. К тому же Флавий отправился в изгнание спустя два года. И вы сказали, что настоящий создатель эликсира – он.

– Возможно, противоядие существует, – согласился Сулла. – Я как-то не подумал об этом. Могу просмотреть последние записи Фабия… Ха, это даже забавно! Патриций воспользуется искусственной памятью плебея для спасения патрицианской памяти! Кстати, вы слышали последний анекдот? Встречаются два плебея. Один говорит: “Здравствуй, Марк…” Второй отвечает: – “Здравствуй Марк…” – “Я не Марк, а Гай”, – возражает ему первый. – “Неважно, – отвечает второй, – теперь, когда все лишились памяти, это неважно. Да, кстати, я на самом деле Тит”.

– Хороший анекдот, – хмыкнул Корвин. – Его рассказывал еще мой дед во время плебейских беспорядков.

У ворот консульской усадьбы их поджидал флайер вигилов. Машина висела в воздухе, под днищем тлели фиолетовые струи нагнетателей. Префект Главк в нетерпении расхаживал взад и вперед подле машины.

– Полагаю, совершенный муж, кое-что удалось нащупать? – поинтересовался Корвин.

Услышав обращение к своей особе по всей форме, Главк прямо-таки расцвел.

– Именно так, совершенный муж, – отвечал он, не скрывая самовольства.

– Что именно?

– Я проверил камеры слежения на соседних усадьбах, но это ничего не дало. Опросил соседей – опять безрезультатно. Тогда я задействовал наши камеры слежения на дорогах, сделав запрос на маленького Луция и на его няньку. И что же? Сразу несколько камер зафиксировали девчонку на дороге, ведущей в Верону. Она летела на одноместном скутере. Без всякой охраны. Малыша с ней не было. Но это была она – совершенно точно.

– Возможно, ее отпустили… – предположил Корвин.

– Как бы не так! – Главк приосанился. – Я проследил ее полет до места назначения. Она прибыла в усадьбу, подаренную несколько месяцев назад сыну консула Домиция его отцом…

– Где сам хозяин?

– Исчез тридцать часов назад. К сожалению. – Главк помолчал, проверяя эффект от сказанного. – Судя по всему, вас это не удивляет. Итак, продолжаю… Я выяснил, что туда же прибыл двухместный скутер, и на нем привезли грузовой кокон. А первый раз этот скутер камеры засекли недалеко от усадьбы Флакка.

– Мой сын там! – сказал военный трибун. – Немедленно вызываю своих легионеров для штурма усадьбы.

– Хорошо, – согласился Корвин. – Но не забудем обеспечить побег твоего брата.

– Мы их нашли. Не будем терять времени на сомнительный план. Освободим заложников, и тогда…

– Возможно, в усадьбе держат далеко не всех. Дернуть за другую ниточку никогда не помешает. Да, кстати, Главк! Найдите надежных людей для охраны Суллы. И пусть толковый вигил отправится в дом Флавия и хорошенько там все обыщет.

– Вы хотите подключить этого человека к следствию? – Главк окинул Суллу подозрительным взглядом.

– Уже подключил. Его помощь неоценима, поверьте.

– О да, это любимое выражение патрициев – “поверьте”! – воскликнул саркастически Главк. – И нам, плебеям все время приходится верить на слово патрициям.

– Неужели мы вас обманываем? – изумился Сулла. Он был сама невинность.

– Как раз это мы и не можем проверить! – воскликнул в отчаянии Главк.

* * *

Марк еще раз обошел комнаты усадьбы. Все разворошено, перевернуто. И ничего, никаких следов. Ни самих членов секты, ни похищенных детей, ни оружия, ни инфокапсул… Ничего, что могло бы навести на след и указать, где искать малышей, или как обезвредить похитителей. Богатый дом, обиталище молодого бездельника. Неужели сына консула купили на сладкозвучное слово “равенство”? Не похоже, что молодой Домиций мечтал именно об этом. Одежда, головидео, изысканные блюда в холодильнике, – все говорило об обратном. Этот парень явно хотел получить все по максимуму.

Марк плюхнулся на широкий диван с бархатной обивкой. Вигилы обивку вспороли, просканировали внутренности. Могли бы и не стараться. В диванах не устраивают тайников. Особенно молодые люди без определенных занятий.

– Встреча заговорщиков в усадьбе – дешевый обман, – сказал Секст Главк, останавливаясь перед Марком. – Грузовой кокон оказался набит белковыми пакетами. А девица сменила личину и исчезла. Нас обманули.

– Здесь все не так просто… Не думаю, что консул или его сын были членами секты. Скорее всего, сынишка консула ввязался в это дело ради денег. Взгляните на этот телеголограф. Это же последняя модель, три тысячи кредитов. А видеокартина… порнушка… но стоит немало. “Очистители” нам “сдали” Домиция, направляя следствие по ложному следу.

Главк поднял с полу осколок разбитой вазы, повертел в руках:

– Теперь префектуре придется заплатить владельцам дома уйму денег.

– Думаю, консул Домиций откажется от компенсаций. Как и его сын… – Марк посмотрел на часы. Тот, кто безвылазно живет на одной планете, для удобства вшивает себе биологический счетчик времени. Но тот, кто на Звездном экспрессе скачет с планеты на планету, пользуется автономными часами. – К сожалению, мы потеряли три часа… Три часа, за которые могло произойти непоправимое…

Если сказать честно, он уже не надеялся вырвать из рук похитителей мальчишку с неповрежденной памятью. А ведь час назад этот шанс еще был.

– Какие будут указания? – спросил Главк.

– Все те же… проверьте камеры слежения, возможно, вновь обнаружите след. – Марк уже не верил, что это удастся. – Кстати, установили личность убитого в ресторане?

– Без труда. Типичный излишек. Вырос в приюте, потом работал на Петре. Вернулся два года назад. Работал там и здесь, потом стал невидимкой.

– У вас сколько братьев и сестер, Главк?

– Трое. Две сестры, и брат.

– Близнецы?

– Конечно. Но излишков у нас в семье не было.

– Вы уверены? Ведь вы можете и не знать об этом.

Главк нахмурился…

– Орк… А я был уверен…

– Ладно, Главк, оставим этот разговор. Займитесь пока дорогами.

– Нет, меняет! У меня у самого трое детей. Но я никого не отдал в приемыши.

– Главк, я ни в чем вас не обвиняю. Займитесь дорогами, – перебил его Корвин.

Марку сейчас меньше всего хотелось заниматься этическими проблемами семьи Главков. Матери в плебейских семьях не обязаны, в отличие от патрицианок, сами вынашивать своих детей. Для удобства в семье плебеев дети обычно появляются одновременно: несколько яйцеклеток оплодотворяются и помещаются в искусственные матки. Двое, трое, четверо… сколько запланировано детей в семье – столько и будет близнецов. Когда-то римляне полагали, что близнецы – это особая милость богов. Но теперь ничего сверхъестественного не было в том, что в лацийской семье одновременно появлялось пять или больше малышей. В первые годы жизни малыш требует постоянного внимания. Зачем раз за разом проходить через бессонные ночи, плач, испачканные подгузники, когда можно прожить это всего за один год? Но многие плебейские мамаши переоценивали свои возможности. Двое или трое близняшек – трудно. Но пятеро… или шестеро… Промучившись пару недель, заплаканные мамочки несли “лишних” деток в приемные семьи. Их брали неспособные иметь детей, или сердобольные, или даже патриции… Кому как повезет. Некоторым не везло совсем, и они росли в приютах. Таких несчастных подкидышей презрительно именовали “излишками”. Убитый в ресторане был из их числа.

Интересно, почему этот парень, хлебнувший немало бед в своей жизни, возненавидел патрициев, а не плебеев? Ведь именно плебеи причинили ему столько зла. Патриции к его судьбе не имели никакого отношения.

– Нужно установить подлинное имя убитого, – сказал Марк.

– Полагаете, это может привести нас в секту? – в голосе Главка звучало явное сомнение.

– Зацепку может дать все, что угодно. Любая мелочь. Ничем не надо пренебрегать. Кстати, каково фальшивое имя погибшего?

– Леонтий. Всем выходцам из его приюта дают имя Леонтий.

– Надо проверить его друзей – тех, с кем он рос, в основном одногодков, но не забудьте и тех, кто старше на год или два, и кто младше. При хорошей программе поиска, работы – на двадцать минут.

– У меня служит один Леонтий. Его тоже проверять? – спросил Главк.

– Всех… Кстати, это дурацкая практика!.. – покачал головой Корвин.

– Вы о чем, совершенный? – не понял вигил.

– Мерд! Глупо давать воспитанным в приюте одинаковые имена. Это как тавро. Узнаешь, что человека зовут Леонтий, и сразу думаешь: ага! Он приемыш, излишек…

– Лациец никогда не скрывает своего происхождения, какое бы они ни было… И потом, это вопрос не ко мне.

– Почему не к вам? А?

Главк нахмурился:

– Не сейчас, – буркнул. – Времени мало.