Текст книги "Маска Дантеса"

Автор книги: Марианна Алферова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 22 страниц)

Гай уже прошел больше половины пути. И вдруг услышал… Отчетливо. Рядом. Дыхание… Гай остановился. Тот, лежащий в темноте, тоже не двигался. Но дышал громко. Слишком громко. Судорожно всхлипывал. Гай правой рукой вынул бластер из кобуры, левой поудобнее перехватил фонарь. В случае чего, фонарем можно воспользоваться как дубинкой. На то он и рассчитан. Гай мысленно досчитал до трех, задерживая собственное дыхание, и включил фонарь.

Луч уперся в крошечное, свернувшее калачиком тело. Ребенок! В комбинезоне, закрывающем все тело, даже лицо. В свете фонаря защитная ткань мутно отсвечивала. На мальчишке был точно такой же костюм, какой надел Гай. За плотной тканью капюшона не различить черты лица. Даже глаза, прикрытые зелеными искусственными веками, выглядят, будто окна дома под защитой декоративных маркиз.

– Не двигаться! – приказал Гай Флакк.

Но малыш и так окаменел от страха.

* * *

Два легионера Флакка уже мчались синхронно, совпадая в полете до десятых, до сотых долей секунды – не к двери, нет, к ближайшей беседке, птичьим гнездом повисшей над пропастью. Пыхнули одновременно синими огоньками реактивные движки поясов, и легионеры скрылись в беседке. Оттуда почти сразу же вылетело нечто, похожее на красную растрепанную птицу, перекувырнулось, полетело, но не вверх, а вниз, шлепнуло о камни, брызнуло и повисло, уцепившись то ли камень, то ли за веточки тощего кустарника. Корвин не сразу сообразил, что это была человеческая голова.

Теперь казалось, что стреляют отовсюду – вспышки красного и белого огня пересекались. Корвин видел, как легионеры, задействуя движки на поясах, огромными прыжками перепрыгивают с одного яруса на другой. Там, где они появлялись, стрельба стихала. Сопротивление уже почти удалось подавить.

“Слишком долго, – думал Корвин. – Недопустимо долго”.

Он казался себе наблюдателем, свидетелем – не действующим лицом. Ни отец, ни дед никогда не участвовали в подобных операциях. Голос ничего не мог подсказать. Корвин смотрел во все глаза, впитывал совершенно новую, необычную информацию, позабыв, зачем он здесь.

– Беги! – толкнул его в спину Флакк.

И Корвин побежал, куда ему указали – к дверям ротонды. Налег плечом. Дверь оказалась закрыта. Замок заблокировало по сигналу тревоги. Флакк оттолкнул Корвина под прикрытие стены, сам прилепил к двери аннигиляционный патрон и отскочил. Сверкнуло красным, раздалось похожее на выдох “п-х-х”… Дверь исчезла. Флакк впрыгнул внутрь. Корвин – за ним.

“Нас не ждали, они не ждали, их никто не предупредил!” – захлебываясь, твердил голос предков.

Корвин не отвечал – некогда было.

А внутри…

Внутри ротонды, окруженной крытой галереей. Залитой мягким осенним светом. Пронизанной волшебным струящимся светом. С пушистым ковром на полу. И с людьми… Марк задолхнулся. Сердце бухнуло и остановилось.

Люди. Их было четверо. Ближе к окну ничком лежала женщина с длинными черными косами, подле нее – трое. Дети. Мальчики. Все разного возраста. Старшему лет двенадцать. Младшему – вряд ли исполнилось пять. Флакк смотрел на лежащих, окаменев. Толстые косы женщины напоминали черных водяных змей. На светлом ковре расплывались алые круги. Два окна были разбиты, и внутри, охраняя внутренние двери, стояли легионеры Флакка.

– Один убежал! В дом! – крикнул легионер.

– За ним! – приказал Флакк.

Дверь была закрыта изнутри. Замок механический. Легионер выжег его бластером и ринулся внутрь. За ним – второй.

– Они все… мертвы? – спросил трибун.

Корвин наклонился. Больше всего сейчас ему хотелось закрыть глаза и не видеть… Он ясно осознавал, что его глазами сейчас смотрят десятки, сотни, тысячи будущих потомков.

“Смотри! Смотри! – шептал голос предков. – Смотри! Но пусть это не повторится никогда!”

Дети все были необыкновенно красивы. И неподвижны.

– Эти трое мертвы… И женщина…

Она шевельнулась, дернулась рука, выгнулось тело. Чуть-чуть…

– Жива! – выкрикнул Корвин.

Но тут же понял, что ошибся. Женщина прикрыла кого-то своим телом. И теперь норовил выползти, выбраться. Марк перевернул труп. Он казался неимоверно тяжелым, налитым свинцом. На полу, в крови, полузадохшийся, барахтался трехлетний малыш. Падая, женщина прикрыла его собой. Он, кажется, даже не был ранен. Не кричал и не плакал. Лишь таращил глаза…

– Это сын Горация, нынешнего капитана “Сципиона”, – сказал Флакк.

Корвин взял малыша на руки.

– Моего Луция здесь нет, – прошептал трибун.

Дверь распахнулась. Вернулся один из легионеров. – Светоний удрал.

– Остальные дети?

– Мы нашли двоих. Они живы… напуганы, но живы…

– Мой сын?

Легионер отрицательно мотнул головой:

– Это сыновья сенатора Корнелия Лентула.

Флакк вышел в соседнюю залу. Из нее через огромные арочные окна открывался вид на нижние ярусы причудливой усадьбы. Здесь уже находились человек пять легионеров. На полу валялось двое убитых. Плебеи-сектанты. Двое пленных сидели подле, спеленатые молекулярными нитями.

– Светоний! Где он?! – Флакк подскочил к ближайшему пленнику и вдавил ствол бластера тому в висок.

– Не знаю… был здесь… я видел… он был здесь…

– Обыщите все помещения, – приказал Флакк легионерам. – Этот мерзавец не мог далеко уйти. Одну центурию – в лабиринт. Три флайера – в воздух. Следить за перемещениями по склонам. Он должен где-то вынырнуть. Запросите дополнительные летучки! – Флакк отдавал приказания, и с каждым словом, с каждой фразой сознавал, что надежда увидеть маленького Луция живым становится все меньше и меньше.

* * *

– Лу! – Гай Флакк присел на корточки. – Ты не узнаешь меня? Это же я, дядя Гай.

Луч фонаря упирался малышу в лицо. Зеленые веки защитного костюма автоматически прикрылись.

– Лу! Это я! – Гай встряхнул малыша.

Тот заголосил, ударил довольно сильно, по-бойцовски, кулаком, ногой тоже приложил неслабо и попытался ускользнуть. Гай его все же перехватил.

– Я, Лу! Я! Я пришел тебя спасти, слышишь? Кто тебя здесь укрыл? Кирка? Да? Кирка?

Выкрикнул это имя, и мальчишка затих. Да уж, пошумели… если хоть один датчик есть поблизости, их непременно засекут. Теперь и хорониться не стоит. Надо удирать. Немедленно. Флакк спрятал бластер в кобуру, сдернул с головы капюшон, обнажил голову мальчишки. Тот был весь потный, шелковистые коротко остриженные волосы облепили голову. Флакк ощутил запах детского пота и мочи. Мальчишка прятался здесь давно.

– Где Кирка? – спросил Флакк, гладя влажные волосы и наугад ощупывая датчиком браслета стены – нет ли движения.

Датчик не реагировал.

– Не знаю… – выдохнул мальчуган.

– Пошли, выведу тебя отсюда.

– Куда?

– К папе.

– Я ему знак оставил… там в пещере…

– Ухо?

– Ну да.

– Молодец! – Гай потрепал малышка по голове. – Я это ухо нашел.

Флакк пополз назад. Маленький Луций двинулся следом, он пыхтел от натуги, но почти не отставал. Молодец. Весь в отца… Командовать ему в будущем “Сципионом”. Из пещеры надо сразу поворачивать к выходу наружу – соваться вместе с мальчуганом в усадьбу – безумие.

“Выведу парня, спрячу и назад, за Киркой…” – тут же возник у Флакка простенький план действий.

Гай протиснулся в узкую дыру, вытащил мальчугана, спустился по вырубленным в камнях ступеням к озерцу. И тут только заметил Светония. Гай не мог понять, как такое могло случиться. Он в первую минуту не видел никого… то есть видел, озерце, сталактиты. А потом возник, материализовался Светоний, уселся на камень, где прежде сидел Флакк. Светоний сидел совершенно неподвижно, будто статуя. Даже рука, сжимающая бластер, не дрожала.

– Куда ты волочишь парня? – спросил Светоний, кривя губы.

Флакк потянулся к кобуре.

– Но-но-но… – покачал головой Светоний. – Не шевелись.

– Что тебе нужно?

– Мальчишка. Не ты… Все патриции либо должны утратить память, либо умереть. Ты не патриций. А он все еще – мешок грошовых воспоминаний. Твой племянничек не выпил эликсир. Милашка Кирка напоила деток молочным коктейлем. Она думала, что я поверю… ха…

– Где Кирка? – спросил Гай, холодея.

– Пристрели мальчишку. А я отпущу тебя. И ее.

Племянник вцепился в левую руку Гая мертвой хваткой.

– Я тебе не верю, – сказал Флакк. Он не знал, зачем тянет время. Просто тянет – и все. Надеялся – Светоний наконец ошибется.

– Зачем вы мне нужны? Ты и Кирка? Плебеи… Меня интересуют только патриции.

“С каким презрением он сказал “плебеи””, – отметил про себя Гай.

– Шевелись! – Светоний повел из стороны в сторону стволом лучемета. – Давай, делай свое дело, и иди.

– Оружие… оно в кобуре, – заметил Флакк.

– Доставай. Только очень медленно.

– Сейчас… – Он стиснул руку малыша. Потом ослабил пальцы. И вновь стиснул.

Это был их с братом особый знак в играх. Означал “Теперь твоя очередь”. Луций часто им пользовался. И маленький Лу должен помнить это – от отца. В следующий миг Гай Флакк развернулся, подставляя спину под выстрел Светония и загораживая собой маленького Лу. Одновременно он вложил в липкие от пота руки мальчугана свой бластер. Большой палец сбросил предохранитель в тот миг, когда разряд угодил в спину.

– Стреляй! – успел выдохнуть Гай, прежде чем легкие обратились в опаленные огнем лохмотья.

Другой бы малыш не смог. Но этот помнил. Помнил, как нажимал на разрядник его отец. Лу выстрелил.

* * *

Пещеру Флакк и Корвин отыскали почти час спустя после начала штурма: управляющей усадьбой комп зафиксировал здесь разряды бластеров и поднял тревогу. Они бы примчались быстрее. Но Флакк, как ни торопился, проверил лабиринт на наличие “хлопушек”. Один из проходов был заминирован. Пришлось возвращаться, искать другой путь.

Маленький Лу сидел возле распростертого на камнях Гая. Набирал ладошками воду в озерце и поливал тому лицо. Гай давно умер. И Лу это знал. Но не верил. То есть голос предков подсказывал, что его спаситель мертв, но ребенок, малыш, отказывался понимать.

Трибун Флакк подхватил ребенка на руки и прижал к себе.

– Ты цел… ты цел… – повторял отец.

Корвин подошел к лежащему навзничь Светонию. Луч угодил несостоявшемуся диктатору точнехонько в лоб. Отличный выстрел. Марк догадывался, кто стрелял. Но уточнять не стал.

– “Среди слепых одноглазый – король”, – пробормотал Корвин.

– Что? – спросил Флакк.

– Я спрашиваю, почему “одноглазые” так хотят, чтобы все остальные оказались слепы?

– Это я оставил знак, – всхлипнул Лу и указал на выложенное из обломков сталагмита огромное ухо. – А дядя Гай его нашел.

– Ты молодец…

“Только почему Гай не уничтожил этот знак, после того, как его обнаружил?” – Трибун Флакк посмотрел на убитого. И мысленно обратился к мертвому брату: – “Если бы мы не ссорились почти все время, я бы рассказал, как во время моей первой операции “Триарий” уничтожил подобный знак. Я бы поделился с тобой своей памятью. И ты бы остался жить. А Светония мы бы все равно схватили”.

Глава VII
Патриций Друз

В этот раз, как и во время первого посещения Норика, Марка на подлете к мегаполису встретили автоматы-охранники. Префект Корвин назвал себя и цель визита. Цель была все та же – встретиться с важным свидетелем Фавстом Корнелием Цеком. Только в этот раз префект Корвин прилетел в одиночку. И опять в кабине флайера возникла голограмма главного администратора Норика.

– Дело о секте Светония закончено, – заявил префект Норика. – Зачем же снова пожаловал в Норик, совершенный муж?

– Совершенный муж, я понимаю ваше желание не тревожить ученых Норика. Но обстоятельства дела еще не до конца выяснены. Не все нюансы учтены. Мы должны быть уверены, что всех членов секты удалось арестовать. Посему я должен уточнить некоторые детали.

Префект Норика усмехнулся:

– Вы лжете, префект Корвин. Говорят, патриция невозможно обмануть. Но и меня не так просто провести, поверьте. Вы расследуете новое дело.

– Напротив, это очень старое дело. И я его почти раскрыл. – Марк не скрывал торжества.

– Убийство вашего отца?

– Я должен завершить это дело. Если вы помните, Фавст Корнелий запустил программу и включил портал, что привело к катастрофе. Комиссия расследовала гибель префекта Корвина, и пришла к выводу, что имел место несчастный случай. Но я знаю теперь, что произошло убийство. И вы тоже это знаете. Просто слишком часто сенат ставил и ставит политические интересы выше правосудия.

– Фавст Корнелий ни в чем не виновен.

– Я его и не обвиняю.

Голограмма префекта Норика несколько раз сосредоточенно кивнула:

– Для того чтобы получить информацию, вам совершенно не нужно видеться с Фавстом. Я жду вас. Моя охрана вас проводит.

Автоматические флайеры мигнули зелеными огнями и устремились к одной из радиальных магистралей.

Через пятнадцать минут Марк вошел в кабинет префекта. Аскетично обставленная просторная комната с зелеными стенами, множество голограмм, экранов. И тишина. Но не давящая, а мягкая… чуть-чуть, на грани слышимости. Музыка, какие-то шорохи, невнятные голоса. Прислушаешься – и нет ничего. Видимо, такой звуковой фон больше всего соответствовал рабочему настроению префекта. Глава Норика поднялся навстречу префекту по особо важным делам. В жизни он выглядел лет на двадцать моложе и куда энергичнее чем на голограмме: густые волосы вместо лысого черепа, загар вместо пергаментной бледности, белозубая улыбка.

– Удивлены? – префект рассмеялся. – Советую вам взять на вооружению эту программу: иногда полезно казаться старше или, наоборот, моложе своих лет. Сильным… Или, наоборот, слабым… по обстоятельствам. Со стариком разговаривают иначе, чем с сорокалетним мужчиной.

– Извините, совершенный муж, но я предпочитаю быть самим собой. Пусть даже пока я всего лишь мальчишка, которого мало кто воспринимает всерьез.

– Вы заблуждаетесь, я отношусь к вам со всей серьезностью. Зачем вы преследуете Фавста? Лишь потому, что обрели власть?

– Фавст не виноват, – сказал Корвин. – Но кто-то использовал его слепоту, чтобы устроить аварию. И этот кто-то – участник эксперимента. Сейчас наконец пришло время выяснить, кто преступник. Установление истины больше не вызовет смуту.

– Патриции могут отложить торжество справедливости на двадцать лет… – пробормотал префект Норика. – В голосе его послышалось восхищение. – Иногда это полезно.

– Мне нужна ваша помощь, совершенный муж.

– Чего вы хотите?

– Прежде всего знать, кто был руководителем проекта.

– Я, – отвечал глава Норика. – Вы и меня подозреваете?

Марк почти не удивился.

– Нет, у меня нет пока оснований выдвигать против вас обвинения. Вы – свидетель. Можете предоставить мне список всех участников эксперимента?

– Только-то? Список? Вы взглянете на список и укажете виновного? – префект Норика вновь рассмеялся. – Ну что ж, смотрите… – Он указал на ближайший экран.

Список тут же высветился. Два десятка имен. “Светоний” числился в списке последним. Прочитав это имя, префект Корвин слабо улыбнулся и кивнул.

– Уже нашли убийцу? – поинтересовался префект Норика.

Корвин коснулся последнего имени в списке.

– Светоний? – префект недоверчиво хмыкнул. – Хотите повесить на мертвеца это давнее убийство?

– Он в самом деле убил моего отца. И – возможно – то преступление связано с нынешними. Что касается Фавста… то он ни при чем. Совершенно. Я должен его повидать.

– Зачем?

– Чтобы сказать, что я ни в чем его не виню. Он ждет этого столько лет!

* * *

Марк еще раз просмотрел генеалогическое древо Светониев. Выходило, что кроме погибшего и его двоюродной сестры Кирки, генетической памятью могло обладать семнадцать человек. Это не считая Друза, имя которого за особые заслуги по представлению префекта по особым делам Марка Валерия Корвина заносилось в патрицианские списки.

Интересно, что натолкнуло Светония на мысль уничтожить патрициев и захватить власть? Известие, что существует “эликсир беспамятства”, и есть возможность уговорить других плебеев принять участие в заговоре? Соблазнить их возможностью бескровного переворота и обещанием уничтожить вековое неравенство? Или дружба с сыном консула Домиция? Или собственная тайная зависть? Или убийство префекта Корвина? И страх, что когда-нибудь оно будет раскрыто? Или сознание того, что сам он во всем равен патрициям, даже ношей наделен, а отличий и власти нет? Амбициозность Светония не знала предела. Он искал себе в союзники таких же честолюбивых плебеев. Тех, кого сводила с ума одна мысль об изначальном неравенстве.

Должен ли Корвин их осуждать? Патриций Корвин брезгливо скривит губы. Но бывший раб Марк понимает нестерпимое чувство обиды, которое сжигает плебеев.

Одно ясно: Светоний подготавливал заговор в надежде захватить власть. Возвращение Корвина лишь ускорило события: надо было действовать, пока Корвин не занялся расследованием убийства своего отца.

Марк почти уже не сомневался в том, что префект Корвин случайно узнал о тайне Светония. О том, что плебей незаконно обладает памятью патриция. Старший Корвин встречался с женой своего помощника Друза после возвращения с Психеи. Сообщил, что ее муж погиб. Женщина незаконно несла ношу патрициев. Ее сын – тоже. Маленький Друз уже в те времена как-то мог (совершенно невинно и неосторожно) себя проявить. Одно слово, один намек могли приоткрыть префекту Корвину тайну. Светоний понял, что ему угрожает опасность… И решил во время эксперимента убить префекта, свалив преступление на несчастного плебея Фавста Корнелия Цека. Конечно, это только версия, доказать которую никогда не удастся. Всех этих подробностей Марк не помнил и не знал, потому что события произошли после его зачатия. Окно, через которое поступала информация, захлопнулась. Последнюю тайну его отец унес с собой в могилу, никому не открыв.

…Слепец плакал. Из его механических глаз слезы текли безостановочно.

– Мы были со Светом друзьями… а он… он… Ведь меня могли казнить.

– Вы никогда его не подозревали?

– Нет… – замотал головой Фавст. – На него никто не подумал. Обсуждался один вопрос: нарочно я убил префекта Корвина или случайно, перепутав очки… И твой дед заявил, что все произошло случайно. Он подарил мне жизнь.

Дед… знал он, кто на самом деле устроил катастрофу? Или даже не стал выяснять? Или не сумел? Или… Вряд ли сенатор Корвин ответит на этот вопрос. Да Марк и не хотел его задавать.

* * *

– Ну вот, теперь я не просто могу, я обязан жениться на Лери, – заявил Луций Друз, – иначе грош цена моему патрицианству.

– Почему именно Лери? – Корвин изобразил удивление. – Эта взбалмошная, дерзкая, самовлюбленная особа еще тебе не надоела?

Друз, как и Корвин, видел краем глаза, что Лери стоит у выхода на террасу и слышит их разговор. Новоявленный патриций понимающе кивнул будущему родственнику:

– Кто спорит, у Лери масса недостатков, но есть кое-какие достоинства. Главное – она меня любит. – Друз едва сдерживался, чтобы не расхохотаться.

– Любая патрицанка согласится выйти за тебя замуж. Уверенная, что память ее рода будет доминировать. К тому же ты – завидный жених. Богатый. Тебе заплатили за все месяцы работы со мной. Это же огромные деньги!

– Конечно, любая согласится. Но мне нужна только Лери, – заявил Друз с жаром.

– Хорошо, не буду больше отговаривать. Но пеняй потом на себя. Кстати, она знает об особенностях твоей памяти?

– Еще нет. Я рассказал ей о своей первой любовнице. И о второй тоже. А про память мы пока не говорили.

– Когда ты ей сообщишь? После свадьбы или до?

– А ты как считаешь?

Корвин задумался.

– Думаю, надо сказать “до”. Лери слишком горда, чтобы простить тебе такую утайку. Как истинная патрицианка она считает, что должна знать все секреты.

– Хорошо, я скажу “до”. Но есть еще одна проблема… Сенатор Корвин еще не вернулся. А нам бы с Лери не хотелось тянуть со свадьбой. Может быть, ты дашь согласие на брак?

– Тянуть не придется. Дед только что прислал письмо. Поздравляет с получением звания префекта и сообщает, что вернется на днях.

Друз недоуменно пожал плечами:

– Он что только теперь узнал, что ты префект? И не слышал про заговор Светония? Где же он был все время?

– Честно отвечу: не знаю.

Корвин обернулся. Лери больше не было в дверях. Ушла бесшумно.

ЭПИЛОГ

Дед вернулся. Без предупреждения. Утром Марк вышел на террасу и увидел, что сенатор Корвин сидит в плетеном кресле и смотрит на раскинувшийся внизу сад. Кто бы мог подумать, что всего лишь несколько месяцев назад здесь чернело отвратительное пожарище. Сейчас все было в золоте увядающих листьев.

“В багрец и золото одетые леса…” – непременно бы процитировал князь Андрей.

– Дед! – Марк кинулся к старику, обнял его, прижался щекой к щеке. – Где ты был столько времени? Ты хоть знаешь, что произошло на Лации? Заговор сектантов… попытка переворота…

Старик не ответил. От него как-то странно пахло – чем-то приторным и одновременно едким. Марк потянул носом воздух. Сомнений не было: запах лекарств.

– Ты был болен? – Марк отпрянул.

Старик повернул голову. Как бы с трудом повернул и глянул на Марка. Глаза у него были погасшие, мертвые.

– Я и сейчас болен, – выдавил он наконец. Добавил: – Позови Лери.

Марк кинулся за сестрой. Та, узнав, что дед вернулся, бегом примчалась вместе с братом на террасу.

– Я отправляюсь на Старую Землю, – заявил старик. – Все уже готово для поездки.

– Что? – одновременно воскликнули Марк и Лери.

– На Старую Землю. Портал скоро откроется. Я уеду и уже не вернусь. Вы остаетесь вдвоем, дорогие мои.

Голос его слегка дрожал. Дрожали губы. И руки, белые, будто восковые, тоже дрожали. У Марка сжалось сердце.

– Нет… как же… – Марк растерялся. – Ты не можешь просто так! Ты – сенатор!

– Когда я покину Лаций, сенатором станешь ты, Марк. А я уже… не могу. – Старик пожевал губами, хотел еще что-то добавить, но лишь повторил. – Не могу.

– Где ты был столько времени, дед? – повторил свой вопрос Марк.

– Не могу, – в третий раз сказал старый Корвин.

– Я нашел убийцу отца, – похвастался Марк. – Видишь… у меня все получается.

– Скоро… портал откроют… – Дед вздохнул. Провел пальцами по глазам. – Скоро.

– Но погоди! – Марк никак не мог взять в толк, чем вызваны подобные перемены: даже если дед болен, все равно… почему сенатор должен бежать? Марк был уверен, что дед убегает. Причем спешно. – Если я сделаюсь сенатором, то не смогу одновременно и заседать в сенате, и вести дела. Мне просто не потянуть такую нагрузку. Времени не хватит. Потом – сенатор должен всегда пребывать на Лации. Или почти всегда. Выполнять поручения сената. Но я теперь не могу не быть следователем… я слишком нужен. Нужен Лацию. Всем…

– Лери… – только и сказал дед.

– А ведь точно! – Девушка оживилась. – Марк, ты можешь по доверенности передать полномочия мне, я буду заседать в сенате.

– Ты не захочешь, – хмыкнул Марк.

– С чего ты взял! Еще как захочу! Я устрою этим седым комарам настоящие Канны! Я их… – Она стиснула кулаки, и глаза ее засверкали.

– Почему ты не останешься с нами, сиятельный? – Марк затряс головой. – Я только-только вернулся, а ты уезжаешь. Что случилось? Зачем тебе Старая Земля? А я? А Лери? Ты нам нужен.

– Я не могу остаться, Марк. Портал скоро откроется.

– Дед, погоди! – спохватился Марк. – Ты должен дать согласие на брак Друза и Лери. Может быть, ты не знаешь, но комиссия по делам патрицианских родов даровала Друзу патрицианство. Так что теперь никаких препятствий для брака. Наоборот. Теперь Друз может жениться только на патрицианке.

– Я давно уже согласился… – отозвался старик. – Только…Я тороплюсь. Очень тороплюсь. Имение твое, Марк. Дарственную я оформил. И больше, прошу, не будем говорить о моем отъезде. Мне слишком тяжело.

* * *

Марк с Лери выбирали свадебное платье и подарки в галерее рынка. Поджидал их здесь Сулла или встреча произошла случайно – неведомо. Но Марк был склонен считать, что все-таки Сулла здесь его поджидал. Появился неожиданно, когда Лери вышла из примерочной.

– Восхитительное платье, Лери. Но я бы выбрал вон то… – Сулла указал на роскошный наряд из огненного шелка.

Глаза девушки загорелись. И она вновь устремилась в примерочную.

– Слышал, следователю нужны помощники в его славную группу, – с напускным равнодушием проговорил Сулла, делая вид, что его интересуют только свадебные платья. – Раз прелестная Лери теперь станет сенатором, а Друз вряд ли покинет молодую жену в первые месяцы после свадьбы, то, как минимум, две должности вакантны.

– Что ты хочешь?

– Выбрать дело по душе. Кажется, ты мне советовал так поступить при нашей первой встрече. Вот я и решил – почему бы мне ни сделаться следователем по особо важным делам?

– Сулла, я же знаю, что твоя мать была из рода…

– Корвинов, – подсказал Сулла. – Кузина твоего деда. И она сохранила ношу патрициев. Отец надеялся, что преступления его рода уравновесит законопослушание твоего. Мама умерла сразу после моего рождения. Отец отравил ее. Я так думаю. Представь, каково это – помнить, как одни твои предки ловили преступников, а другие – совершали преступления…

– Что-то должно возобладать.

– Любая победа временна. Кстати, знаешь, что мне удалось выяснить, просматривая записи Флавия?

– Нашел эликсир восстановления памяти? – живо спросил Корвин.

– Нет, такого не существует. Но в одном месте удалось обнаружить интересную запись. Сделанную в магазине очков.

– Вот как… – Марк уже почти знал, что сейчас скажет Сулла.

– Ну да. Сын Флавия жил жизнью отца, день и ночь смотрел инфокапсулы ученого. Но сам при этом, выходя из дома, надевал плебейские очки. Внешне он во всем подражал отцу. Одевался, как его отец, и как отец, фиксировал каждый свой чих. Он делал записи того, как просматривает записи. Занятно… В конце концов, он многое напутал —“инфашки” его пустой жизни смешались с капсулами старшего Флавия. Наверное, бездарный сынишка находил это забавным. Возможно даже, он считал это новой реальностью. Извини, отвлекся… Так вот: на одной из его записей есть посещение магазина. И там младший Флавий видел, как будущий заговорщик Светоний покупает очки, пустые инфокапсулы и блоки настройки.

– Когда это было?

– Больше восемнадцати лет назад, если Децим Флавий ничего не напутал.

– Сохрани эту запись, – попросил Марк. – Возможно, она нам еще пригодится.

– Ну, как вам нравится? – Лери вышла из примерочной.

Сулла тяжело вздохнул:

– Кажется, я уже жалею, что решил никогда не жениться.

* * *

На пересадочной базе нуль-портала Неронии Корвин заметил пожилого господина в черном фраке и шелковом, мышиного оттенка, жилете. Только один человек мог отправиться в путешествие на Звездном экспрессе, вырядившись подобным образом. Барон Фейра.

Сделать вид, что они никогда не встречались? Пройти мимо? Нет, ни за что!

– Мсье барон? Как поживаете? – поклонился Марк бывшему хозяину.

Барон Фейра скользнул удивленным взглядом по лицу невысокого молодого человека, одетого в белый мундир с широкой пурпурной полосой на груди.

– Мы знакомы?

– О да, мы имели счастье видеться двенадцать лет подряд ежедневно. Но вряд ли вы помните мое имя. Марк Валерий Корвин, сенатор Лация и следователь по особо важным делам.

– Двенадцать лет? – переспросил барон. Кажется, он так и не понял, о чем идет речь.

– Ну да. И еще вы приказали Жерару спустить с меня шкуру.

Барон нахмурился, пожевал губами, как будто заново решал судьбу Корвина.

– И правильно сделал! – без тени сомнения заявил он.