Текст книги "Запретная. Враг отца (СИ)"

Автор книги: Марианна Кисс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 9 страниц)

10

Давид

С трудом разлепил веки, повел взглядом по комнате, резко обернулся… на кровати со мной – никого.

Слава богу.

Сел, потёр лицо, вески. Вспомнил какие-то подробности вчерашней ночи. Помню, как зажал Софью, как сорвал с неё кофту… помню её сиськи…

– Чёрт… мать твою, – вскочил с кровати и пошел вниз.

Спускаюсь. Слышу шум на кухне, притормозил, прислушался. Музыка, плеск воды и голос… Софья подпевает.

Ладно, делаю ещё несколько шагов, приближаюсь к кухне, выглядываю из-за угла, смотрю на девчонку… не похожа на разнесчастную. Значит, пронесло. Ёп твою мать. Это ж надо было так напиться, что ни хрена не помнить. Трахнул я её или не трахнул?

Если бы трахнул, прощай всё моё имущество, Бес этого бы так не оставил. Он её девственницей хочет, а тут я… идиот, со своим неугомонным членом.

Выхожу.

– Доброе утро, – делаю недовольный вид.

Софья остановилась, обернулась, посмотрела на меня с упрёком и снова отвернулась. Обиделась всё-таки, а на что?

– Сейчас будет завтрак, – проговорила холодно.

– Слушай, ты извини меня, если что. Я не совсем был в адеквате, но ты сама виновата.

– В чём я виновата? – она повернулась, – Вот объясните мне – в чём?

– Ну, ты ходила тут в своей этой кофточке, я мужик, или кто…

– А вы если мужик, не умеете держать себя в руках?

– Ну, слушай, ты хочешь, чтобы я, выпив полбутылки Джека, держал себя в руках? Тем более, когда тут ходит полуголая девица?

– Я не полуголая ходила, на мне была пижама?

– Так у тебя такая пижама, как будто ты голая, там же всё видно.

– Но это не значит, что меня надо сразу хватать. На пляже тоже у всех всё видно и что?

– Ну, ладно, извини. Я у себя дома. И когда тут ходит какая-то девица, это значит, я её трахаю.

– Оставьте, пожалуйста, свои эпитеты для своих полуголых девиц, – махнула рукой и отвернулась.

– Так что? – всё ещё я не понял, трахнул или нет.

– Что? – снова повернулась, держа в руке нож.

– Я тебя не трогал?

– Попробовали бы, – нахмурила маленькие черные брови и снова отвернулась.

Ну, слава богу. Мне реально стало легче. В следующий раз, когда захочется напиться, придётся идти куда-то. Или сразу звонить проституткам, пусть оградят меня своими большими мягкими буферами от маленькой пианисточки с маленькими сиськами. Чтобы я, не дай бог, не сделал, чего мне не следует делать.

А сегодня ночью я был почти на грани острого желания трахнуть эту языкатую музыкантшу. Твою же мать.

Софья

Весь день его не было дома, а я решила побродить по его огромной квартире. У меня появилась уникальная возможность заглянуть во все потаённые уголки этой холостяцкой берлоги.

С утра я попыталась навсегда прогнать из памяти события сегодняшней ночи. Но это никак не отвадило моё любопытство не лезть туда, куда меня не звали. Так, например – в спальню хозяина.

Почти сразу, когда Давид, одетый в строгий деловой костюм спустился и выкрикнул что уходит и что у него сегодня масса дел, я, как только дверь захлопнулась, почти сразу пошла туда, куда меня тянуло больше всего.

Может быть, там я найду главные доказательства или что-то важное, что спасёт меня и папу.

Быстро поднялась по лестнице, и сразу за стеной мне открылась комната без окон. Комната-ниша в которой из мебели только кровать. Дальше дверь, как видно в ванную и ещё одна, возможно в гардеробную. Потому что тут нет шкафов, а одежду, которую Давид на себя надел нужно же было откуда-то достать.

И, конечно, я всё проверила. Заглянула в ванную, по совместительству и туалет. Другая дверь действительно в гардеробную, небольшая квадратная комната со шкафами и ящиками.

Какое-то свербящее желание порыться во всех этих ящиках, до жжения в ладонях.

Я потянулась открыть один из выдвижных шкафов, но резко остановила движение, потому что в низу что-то щелкнуло. Я замерла, прислушалась. Тишина.

Показалось. Ничего нет. Действительно показалось.

Ведь Давид сам сказал, что у него куча дел, не станет же он возвращаться. Конечно, не станет. Потянулась, кончиками пальцев, поддела ручку выдвижного ящика и дёрнула на себя. Ящик выехал. Передо мной открылось ровные рады носков, сложенных по цветовой гамме, практически полный спектр, от белых к черным. Между ними, дымчатый, пепельный, мышиный, графит…

– Интересуешься мужскими носками?

Я в испуге отскочила от ящика.

– Вы с ума сошли! – так и разрыв сердца можно получить, хмуро смотрю на Давида, стоящего в проёме двери.

– Что ты тут искала, позволь спросить? Ноты потеряла в шкафу с моими носками? – он вошел, на лице недовольное выражение. Толкнул пальцем ящик, он поехал назад и закрылся. – Может ты хотела посмотреть какое бельё я ношу?

– Нет, – испуганно мотаю головой, зачем вообще я сюда полезла.

– Софья, ты очень любопытная девушка. И мне бы тебя наказать за твоё любопытство, но… я не могу…

– Почему?

– Что почему?

– Почему вы не можете меня наказать? – я вдруг начинаю понимать что-то, но опять же, всё это очень странно.

Другой бы, наверное, разозлился и не стал бы со мной тут долго церемониться, а этот ничего, да ещё и наказать не может, что тут происходит?

– Потому что ты не принадлежишь мне, – говорит, спокойно выдвигая другой ящик, и я вижу ровные упаковки мужских трусов. – Если бы принадлежала, я бы тебя обязательно наказал, – он улыбнулся, но невесело.

– Почему вы так говорите? – я насупилась, эти его полунамёки очень пугают. Я чувствую нестабильность.

– Потому что так и есть. Говорю, как есть.

– Тогда скажите… кому я принадлежу? – я запнулась.

Страх услышать какую-то невероятную, нереальную правду, сковал горло. Стало не комфортно, захотелось кашлянуть, но и этого сделать не могу. Точно не дышу, уставилась на Давида, жду, что он сейчас скажет.

– Ты точно хочешь это знать? – он подошел ко мне вплотную, оттеснил от шкафов с бельём к противоположной стене.

Стоит передо мной, нависает, опираясь ладонью о стенку встроенного шкафа. Мне приходится, подняв голову смотреть в его глаза. Я заглядываю в них, пытаясь увидеть в них правду. И то, что я вижу, вообще мне не нравится.

Давид сначала отвёл взгляд, немного поразмышлял, глядя в угол, а потом снова посмотрел мне в лицо. Он близко, но не трогает, не пользуется положением, смотрит на мои губы, на плечи, на шею и даже на грудь, а потом снова в глаза. Как будто он всё видит, но всё это ему не нужно не нравится или – нельзя.

– Да, я хочу знать, почему я здесь? Почему вы говорите, что я кому-то принадлежу? – с трепетом в сердце задаю вопрос.

– Потому что у тебя есть хозяин. Его зовут Анатолий Андреевич Бесков. И как только он даст нужный сигнал, ты поедешь к нему на встречу.

– Что? Вы о чём? – нахмурила брови.

Здесь и сейчас творится что-то до такой степени неправдоподобное. Я уже думала, ничего не произойдёт, всё самое страшное произошло вчера, когда я должны была уйти из дома отца. Даже ночное происшествие не показалось таким уж страшным, по сравнению со словами, которые проговорил сейчас Давид.

– О том, что у тебя есть – Хозяин. Я лишь – Посредник, – сказал и оттолкнулся от стены, отошел к выходу из гардеробной. Ему явно не нравится самому это произносить, но необходимо, для того чтобы я точно знала, зачем я здесь.

– Как это? – в ужасе смотрю ему в глаза.

– Обыкновенно. Ты принадлежишь другому человеку. Он заплатил за тебя. И когда он скажет, ты поедешь к нему.

– Зачем? – едва шевелю губами.

– А ты не понимаешь?

– Нет. Он что любит музыку?

– Он любит эмоциональных музыканточек, – криво усмехнулся, но явно не от того что тему смешно.

– И куда я должна к нему поехать?

Давид вздохнул, и в этом вздохе я почувствовала сочувствие к себе.

– В тюрьму.

– Нет! – выкрикнула, кинулась к двери, толкнула Давида в грудь, он отошел, спокойно пропустил.

Я выбежала из спальни. Вниз, по лестнице, кинулась к двери. Дёргаю, не открывается.

Давид

– Я не хочу! Прекратите! Перестаньте! Зачем вы меня пугаете? Вот зачем? – она обернулась, в ужасе смотрит на меня и снова пытается открыть дверь.

Как загнанный зверёк, точно понимающий, что ещё немного и большой голодный хищник проглотит его и не подавится.

Я понимаю её беспокойство, никому не хочется ехать в тюрьму. Тем более молодой, невинной девчонке, ехать к старому козлу Бесу, который бесцеремонно выебет её во все дырки и отправит обратно до следующего раза. Раньше не так ярко это представлялось, а теперь, чем дольше я знаю Софью, тем явнее вижу, как всё будет.

– Не бойся, ты поедешь туда ненадолго, всего на пару дней, – успокаиваю дрожащую у двери девушку.

– Я не хочу, ни на пару, ни на один не на час. Почему?!

– Ты должна. Этого не изменить. Все сделки уже заключены, – пожимаю плечом.

– Да почему? Я не товар! Я человек, вы бредите! Я не хочу отдуваться за своего отца, не хочу за него отвечать. Я ухожу, немедленно откройте дверь! Можете идти в полицию, сдавать все его делишки, мне всё равно! – истерично выкрикивает.

– Не всё так всё просто, Соня, – я сжал губы, сейчас мне реально её становится жаль.

Но я ничего не могу. Ничего. Либо она, либо я лишаюсь всего. Бес не заставит себя ждать, он быстро позаботится об этом. И ещё пришлёт головорезов, чтобы показать мне, кто тут не исполняет условия сделки. Слишком хорошо я его знаю. Там, сидя в тюряге, он руководит кучей людей и подпольных и открытых бизнесов. Он настоящий бугор, не придуманный, я ни хрена не хочу, иметь с ним противостояние. Мне это не нужно.

Поэтому я просто пошлю ему девчонку и всё. Сказал, сделал.

– Пожалуйста, прошу вас, – Софья пошла ко мне, протягивая руки, со страдальческим выражением на лице, – хотите, я сделаю всё, что вы скажете, только не надо не посылайте меня в тюрьму, прошу вас…

– Извини, я ничего не могу сделать, – я остановился.

Она подошла совсем близко, подняла голову, заглядывает в лицо, а я смотрю на неё. Вижу, как наполняются слезами её глаза, как нервно подрагивают губы. Она закусывает нижнюю губу и отпускает и на ней остаётся влага.

– Я могу убирать у вас тут, стирать и я… могу даже заняться с вами сексом… если вы так… если вы скажете…

Наивная, смешная манипуляция.

– Мне это неинтересно. Ты не в моём вкусе, – качаю головой, – я должен отправить тебя туда, как только ему разрешат встречу. Это не обговаривается. А сейчас иди к себе в комнату, – говорю строго.

Надоело смотреть на эту несчастную. Лучше уйти и не выслушивать. Так лучше.

Она опустила голову, тяжело, обречённо вздохнула и пошла в сторону комнаты.

Я вышел из квартиры, спустился в подземный паркинг.

Интересное предложение Софья мне сделала, только мне какой смысл?

Бабу я себе найду и так, а вот недвижимость и счета кто мне вернёт в случае, если Бес не получит свою игрушку.

Усмехнулся и пошёл к машине.

Сел, пощёлкал на телефоне. Выскочила сетка видео.

Вижу, как Софья носится по пентхаусу в поисках спасения.

Вот уже неугомонная девка…

11

Софья

Я пошла в свою комнату. Хлопнула дверью. Сердито прошлась туда-сюда и услышала, как захлопнулась входная дверь.

Ушёл.

А вот теперь нужно что-то делать. Причём срочно.

Тут творятся страшные дела, и я не собираюсь в них участвовать.

Подошла к двери, выглянула, действительно ли Давид ушел. Вроде да.

Выскользнула из комнаты и понеслась по пентхаусу. В поисках хоть какого-то выхода.

Открыть входную дверь нечего и мечтать, значит нужно найти что-то другое, например… не знаю что.

Прошла по всем комнатам, подёргала все окна. Но, какой смысл открывать окно? Не стану же я выпрыгивать с сорокового этажа. Да и не одно окно тут не открывается, они огромные и неоткрывающиеся.

Вернулась в комнату Давида, присмотрела, нет ли там каких-то пожарных выходов. Ничего такого не нашла или плохо смотрела. Одна дверь в конце коридора оказалась заперта, наверное, это и есть пожарный выход. Я постучала, покричала. Ответила тишина.

Уставшая, я вернулась в кухню. Стою, тяжело дышу, так стремительно искала выходы, что даже вспотела. Взяла бумажное полотенце обмахиваюсь, подняла голову, машу на шею и… вдруг, вижу в стене над печью большое вентиляционное окно. И как я раньше про него не вспомнила?

Не нужно было, вот и не вспомнила.

А теперь очень даже нужно.

– Так, – быстро осмотрелась, – если встану на столешницу то, только дотянусь, значит нужно что-то ещё поставить.

Стул! Как раз высокий стул подойдет, чтобы я смогла открыть это окно и залезть в вентиляционную шахту.

Рискованно, но нужно пробовать. Страх быть переданной какому-то зеку в тюрьме сильнее, и толкает меня на разные безрассудные поступки.

Спасение своей чести и достоинства, наверное, как раз те причины, по которым нужно рисковать.

Больше ни секунды, не думая, я схватила стул. Он оказался довольно тяжелым, но я справилась. Поставила на каменную столешницу. Теперь нужно самой на неё залезть. Подставила низкий стул, встала на столешницу.

– Так, надеюсь, я не свалюсь раньше, чем сумею залезть в это окно? Его ещё открыть нужно, – смотрю, как бы это сделать.

Оно оказалось прикручено на шурупы. Я поискала что-то похожее на отвертку, но не нашла, конечно. Ясно же, никто не положит мне загодя, под руку то, чем будет удобно раскрутить эти шурупы.

Сделала пару шагов по столешнице до шкафа с ложками вилками и столовыми ножами. Потом потянулась к ящику с кухонными ножами.

– Ничего, как-нибудь раскручу, – сама себя подначиваю.

Уже через десять минут, восемь болтиков валяются на полу в кухне, а я тяну решётку на себя. Она на удивление быстро поддалась. Я осторожно поставила её на крышку ближайшего шкафа.

Открылась тёмная дыра вентиляционной шахты. Страшновато. Заглядываю. Нужно решаться, а я всё стою.

А что, если я там застряну где-нибудь и меня не спасут?

Туда-то я смогу пролезть, а вот обратно…

А зачем мне обратно? Мне обратно никак нельзя.

Доберусь до ближайшего другого отверстия, прихвачу с собой нож, может, удастся снять заглушку… или людей позову.

Ладно, думать можно долго, а время не ждёт. Взяла самый острый нож. Ещё бы если бы фонарик был, вообще хорошо, но терять время на поиски фонарика я точно не стану.

Всё, пора!

Закусила зубами нож, не острой стороной. Просунулась в отверстие, легла на живот, как тут пыльно. Оттолкнулась от стула, и он с грохотом упал со столешницы.

Всё, назад дороги нет…

Давид

– Твою же мать, – не веря в то, что вижу, уставился в экран телефона.

Ни фига себе пианисточка.

Да она любому фору даст в том, как сбегать из дорогущего, напичканного технологиями пентхауса.

Обыкновенно – открутить несколько шурупов обычной кухонной вытяжки.

Я выскочил из машины. Сейчас реально понимаю, что могу потерять девчонку из поля зрения. Уже потерял, когда её ноги исчезли в вытяжной шахте.

Теперь нужно понять, куда она полезла – вправо, влево, вниз, вверх?

Охренеть.

Я-то думал, достаточно закрыть её в квартире и дело сделано.

А нет.

Софья

Ползу по тоннелю. Тут не совсем темно, постоянно встречаются мелкие решетки, сквозь которые проникает в шахту дневной свет. Хоть и очень тусклый, но этого достаточно, чтобы видеть направление и если что не свалиться в одну из дыр, которые постоянно встречаются на пути.

Скорее всего, они ведут в квартиры ниже, но мне как-то не очень хочется падать, пусть, даже если там не сильно высоко.

Пока ползу только по горизонтали. Куда приползу – неизвестно.

Надеюсь, это будет чья-то квартира. Типа такой, как у Давида.

Находиться тут и страшно и неприятно, всем телом ощущаю холод метала, пыль и запахи. Но я должна ползти дальше. Страх посещения тюрьмы меня подстёгивает.

Пока не знаю, что буду делать, когда сбегу отсюда. В полицию точно не пойду.

Скорее всего, вернусь домой к папе. Пусть позаботится обо мне. Кто ещё должен это делать, как не он.

Слышу где-то недалеко разговор. Приближаюсь к кухне, где кто-то разговаривает.

Я поторопилась, подлезла к вентиляционному отверстию. Сквозь мелкую решётку вижу двух женщин в одинаковых платьях и белых фартуках горничных.

– Помогите! – выкрикнула, они испуганно посмотрели на решётку.

– Кто там? – спрашивает одна.

– Я случайно упала в вентиляцию, – говорю первое, что пришло мне на ум, – теперь не могу отсюда выбраться.

– Сейчас я позову хозяйку, – говорит вторая и исчезла в дверном проёме.

Через минуту вошла с женщиной лет пятидесяти одетой в роскошное, домашнее кимоно.

– Смотрите, вон она, – горничная указала пальцем на решетку, за которой я притаилась в ожидании.

– Немедленно вызывайте полицию! Это же воры, и так ясно! – возмущённо заголосила хозяйка.

– Пожалуйста, не надо. Я просто хочу попасть домой, наша квартира рядом, – миролюбиво пытаюсь уговорить.

– А зачем ты туда залезла?

– Я потянулась за серьгой и свалилась…

– Ну, конечно, кто тебе поверит. Вызывай полицию, я сказала, – приказывает горничной.

– А что говорить?

– Говори – воры и мошенники. Не ясно, что ли, Вера, ну какая же ты тупая.

Горничная скрылась, а я начала выкручивать шурупы, пока та полиция приедет, я уже успею сбежать. Ползти дальше уже как-то не хочется. Даже если и приедет полиция, я сумею что-нибудь им наврать.

Главное – успеть до прихода Давида.

Я вроде бы не увидела в его кухне ни камер не сигнализации.

Пока хозяйка причитала, вторая горничная принесла из кладовки лестницу стремянку, помогла мне вытащить решётку и спуститься вниз со столешницы.

– Простите. Я действительно очень виновата, и мой папа будет очень меня ругать, – говорю хозяйке.

– Твой папа? – нахмурилась она, разглядывая мою пижаму и понимая, что никакая я не воровка.

– Да, мы ваши соседи, Нечаевы, – улыбаюсь приветливо.

– Странно, я не знала, что у Давида есть взрослая дочь. Вы откуда-то приехали.

– Да, я его дочь от первого брака. Сейчас живу у папы, -

Надеюсь, я похожа на девушку подростка. Вроде бы мне всегда говорили, что я на свои двадцать не выгляжу.

– Нечаев твой отец? – моргает приклеенными ресницами хозяйка, – Вера, не звони в полицию, мы разобрались! – крикнула она в направлении проёма.

– Да. Можно мне идти? А то папа будет очень зол, если увидит что со мной случилось.

– Ну, конечно, иди за мной.

Она провела меня к входной двери.

– Большое вам спасибо, я вам очень благодарна.

– Ну, что ты, передавай привет своему отцу, – женщина открыла мне дверь, я вышла и остановилась, прямо перед нами стоит Давид, только напротив двери в свой пентхаус.

Когда дверь открылась, он обернулся.

– Софья? – удивлённо нахмурился.

– Давид, здравствуйте, что же вы не закрываете вентиляцию? – заговорила дамочка, вылезая вперёд меня.

– А что случилось? – он недовольно осматривает мою грязную пижаму.

– Ваша дочь чуть не погибла!

– Моя дочь? – хмурясь, перевёл взгляд на соседку.

– Папа, прости, я искала серёжку, пришлось пролезть по вентиляции, – играю роль, которую себе придумала.

– Пожалуйста, будьте осторожны. Это очень опасно, – снисходительно улыбается Давиду соседка.

– Обязательно будем. Спасибо, что впустили в свою квартиру мою дочь, – вежливо улыбнулся Давид.

– Ну, о чём вы, мы же соседи, всегда протянем руку помощи, – эта престарелая леди, кажется, с ним флиртует.

– До свидания, – я кивнула и пошла к двери Давида. Он пропустил меня внутрь квартиры, ещё раз кивнул соседке, вошел и закрыл за собой дверь.

Как только она хлопнула, я быстро пошла к своей комнате. Но за спиной послышались торопливые шаги. Давид схватил меня за руку и толкнул к стене. Я прижалась спиной, а он навис надо мной, практически придавил к стене своей грудью.

– Сбежать от меня хотела? – прорычал мне в лицо, схватив за лицо и сдавил пальцами скулы, – ты хочешь, чтобы я привязал тебя, Софья.

– Вы не смеете меня тут удерживать? – прошипела я.

– Ещё как смею, – его яростный взгляд прожигает меня, испепеляет.

– Отпустите, – пытаюсь высвободить руку и из больного захвата.

– Мне придётся поторопить дело, раз ты такая строптивая, не умеешь сидеть на месте да Софья.

– А вы бы сидели, если бы вас должны были отдать какому-то зеку? – яростно отвечаю, выкручиваясь в его руках.

– Я бы не сидел, – улыбка дьявола пересекла его губы.

– Вот и я не сижу! – фыркаю ему в лицо.

И чувствую, как горячая кровь несётся по моим венам, опаляя тело изнутри. Прямо сейчас в его практически объятиях я горю. Что-то странное происходит с моим телом. Как в те моменты, когда смотришь любовное кино и когда герои целуют и обнимают друг друга, точно такое ощущение сейчас во мне.

А Давид яростно дышит, надо мной и я вижу то, чего он, возможно, не хочет, чтобы я видела. В его глазах я вижу нестерпимое желание…

– Вы же сами меня хотите, – насмешливо проговорила глядя ему прямо в глаза, – тогда зачем отдавать Бесу?

– Я тебя не хочу, – прохрипел мне в губы.

– Тогда зачем вы меня держите? – чувствую, как он с силой стягивает кулаком кофту на моей груди.

– Не держу, – медленно отпускает, – пошла в свою комнату.

Я хмыкнула и высвободилась.