Текст книги "Дорогой Аарон (ЛП)"

Автор книги: Мариана Запата

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 23 страниц)

И все же не такой уж пустой оказалась кухня. На кухонном островке стояла тарелка, а рядом с ней нечто очень напоминавшие записку. Подойдя ближе, я увидела яичницу, печенюшку и столовую ложку с джемом. Я замерла, сердце сжалось.

И единственное, о чем я могла думать, это о том, что как бы он ни был зол, он все равно приготовил мне завтрак.

Взяв записку, я быстро прочитала написанные на ней слова и вздохнула.

«У меня болит голова. Попытаюсь поспать. Берегись солнца.

Аарон».

В какой-то момент Аарон, должно быть, решил, что снова начнет на меня смотреть.

Потому что именно это он и делал.

Он сверлил дыру во мне с того, момента, как поздно вечером поднялся по лестнице в гостиную. Выглядел он изможденным и, похоже, не только физически. Макс отважился сходить и разбудить его, так как мы сообща решили сходить куда-нибудь на ужин, чтобы не готовить. Я не знала, что Аарон собирался делать с гребешками, потому не решилась готовить их, тем более, что прежде не имела с ними дело на кухне.

Когда он не пришел к обеду, я сделала ему бутерброд с чипсами с солью и уксусом, которые ему так нравились, и маринованным огурцом, и спустилась к его комнате. Я легонько постучалась, но он не ответил, а потом я сделала то, на что бы не отважилась еще несколько месяцев назад – приоткрыла дверь и заглянула внутрь.

Он лежал на боку и довольно убедительно выглядел спящим. Он ни храпел, ни свистел – только вдох и выдох. Поэтому я оставила тарелку с едой на комоде перед его кроватью и на цыпочках вышла, закрыв дверь как можно тише. Весь день я смотрела телевизор, прервалась разве что только на получасовую прогулку с Минди по пляжу в огромной нелепой шляпе, которую мне днем раньше вручил Аарон.

Поэтому, когда он, наконец, поднялся по лестнице в слегка помятой одежде и пошел прямо за новой упаковкой воды в бутылках, я не сводила с него глаз. Он едва успел проглотить целую бутылку, когда взглядом обшарил комнату и остановил его на мне.

И больше он не сводил с меня глаз.

Даже по дороге в ресторан – новый, куда мы еще не ездили, – я видела, как он поглядывает на меня через зеркало заднего вида каждые несколько секунд. Сидя между Максом и Минди, я не решилась спросить у него все ли в порядке. И когда нас подвели к столу, я не знала как себя вести, но он все решил за меня: отодвинул для меня стул, а сам сел рядом. В ресторане было шумно и многолюдно, что не удивительно, потому что завтра четвертое июля. В дальнем конце ресторане имелась небольшая танцевальная площадка, на которой даже танцевало несколько пар.

Я почувствовала на себе пристальный взгляд Аарона, когда подвинула стул вперед, и он сделал то же самое. Случайно взглянув на него, я невольно улыбнулась, он же смотрел на меня очень пристально. Это было мне в новинку. И это было почти как… ох даже не знаю. Каждый мужчина, за которого выходила моя мама смотрел на нее именно так. Так же смотрел на моего брата и его парень.

Но Аарон-то не мог на меня так смотреть, с чего бы?

Мы все сделали заказ и поели. Макс с Десом завели разговор о спорте, о какой-то команде, о которой я сроду ничего не слышала. Я пыталась собраться с мыслями и придумать, что сказать Аарону, когда он решит снова поговорить со мной. А может мы сделаем вид, что вчера ничего не было и мы продолжим как ни в чем не бывало? – гадала я, поднося вилку ко рту. И только я успела сомкнуть губы, когда почувствовала, как чья-то рука накрыла мою правую руку. Аарон.

Это был хороший знак, верно?

Свободной рукой он подозвал официанта, который был занят тем, что забирал пустую тарелку Макса.

– Двойную порцию, пожалуйста.

– Чего? – спросил мужчина.

– На ваш вкус.

Я бросила на Аарона хмурый взгляд, когда он прерывисто выдохнул, его глаза теперь смотрели на свою собственную почти пустую тарелку. Если бы не тяжесть его руки на моей и движение большого пальца вдоль кости от мизинца к запястью, я бы спросила его, все ли с ним в порядке, но я не хотела портить момент, как бы эгоистично это не выглядело.

Но рука Аарона никуда не делась, хотя он ничего не сказал, пока официант не принес бокал, наполненный янтарной жидкостью, и он не осушил его в рекордное время, будто воду. Он даже не поперхнулся, не икнул.

Я взглянула на другой конец стола и увидела, что Бриттани и Дес наблюдают за ним с забавным выражением на лицах, а когда они перехватили мой взгляд, все, что я могла сделать, это пожать плечами, не желая брать на себя ответственность за то, что заставила Аарона выпить двойную порцию алкоголя.

Когда его рука сжала слегка мою руку, он поддался ко мне и прошептал:

– Потанцуй со мной.

Блин.

– Эээ… Я тот еще танцор…

– Мы справимся, – сказал он, уже поднимая меня на ноги, его взгляд был таким напряженным, что я почти начала волноваться.

Я кивнула и последовала за ним, пока он маневрировал между столиками, направляясь к крошечному участку в глубине зала, где танцпол был пуст, если не считать одинокой пожилой покачивающейся пары. Это была не совсем та атмосфера, в которой я обычно танцевала. В тех редких случаях, когда это случалось, обычно это происходило в переполненном зале на чьей-нибудь свадьбе или вечеринке, когда все были слишком пьяны, чтобы обращать внимание на происходящее.

На танцполе было сильно немноголюдно.

Но что удивительно, в тот момент, когда Аарон остановился почти на середине очень маленького пространства под танцы и протянул ко мне обе руки, обхватив меня за талию, я перестала думать. Перестала волноваться. Кто угодно мог сидеть там, наблюдая за мной и осуждая, и это не имело бы ни малейшего значения. Мой желудок все еще не мог успокоиться из-за его реакции на все, что было сказано и сделано за последние двадцать четыре часа, и я в равной степени нервничала и боялась находиться так близко к нему.

Но в основном нервничала, даже когда мои руки поднялись и легли ему на плечи. По какой-то причине, это казалось таким личным.

И Аарон, должно быть, это заметил, потому что он подошел ко мне ближе, так близко, что наши тела почти касались друг друга. Я танцевала с достаточным количеством мужчин в прошлом, друзьями братьев и дальними родственниками, чтобы понимать: что-то не так.

Я задержала дыхание.

– Что ты делаешь?

На одно короткое мгновение Аарон посмотрел мне прямо в глаза, а затем еще ближе прижал меня к себе, так близко, что я почувствовала его челюсть у своего виска.

Я не собиралась подвергать его чрезмерному анализу, не желая встречаться с ним взглядом и воображать, будто это больше, чем дружба.

Не собиралась.

Но делала.

Потому что, черт возьми, что происходит?

– О чем думаешь? – пыталась я спросить, не шипя, но не получилось.

Что-то колкое коснулось моего виска. Вздох – и его грудь прижалась к моей. Его голос прозвучал ниже и тягуче, чем обычно:

– Ты правда хочешь это знать?

Хочу ли я?

– Нет, если это что-то плохое, – ответила я настолько громко, чтобы меня было слышно на фоне музыки, голосов людей и звона тарелок со столовым серебром.

Он издал звук похожий на смешок на грани истерики.

– Руби, девочка моя…

Я само собой была жалкой, но только крепче прижалась к нему, уткнувшись лбом ему в плечо. Ведь я знала, что не имела на это права, потому что существовало сотня причин. И все же тем сильнее проявлялись мои собственнические чувства, тем сильнее мне хотелось прижаться к нему.

– Почему мы так близко друг к другу?

– Потому что. – Одна из рук на моей талии напряглась. – Я хочу этого.

Я замялась.

– Почему?

– Руби, – только и вымолвил он.

Может ему меня жаль? Он считает меня идиоткой? Он это делает, потому что…

Навернулись слезы. Какая же я жалкая, их так просто вызвать. И все же я произнесла:

– Не хочу, чтобы ты считал меня дурой. – Я всхлипнула и почувствовала, как слезы липнут к моим ресницам. – За эти годы я уже достаточно себя измучила. Сама знаю какой дурой я была. Я не собиралась никому про это рассказывать, потому что до сих пор не встречала никого, кому бы хотелось рассказать. До тебя.

Я почувствовала, как все его тело напряглось. Я чувствовала, как напряжение заполняет одну мышцу за другой в его невероятном теле. Я почувствовала, как он склонил голову, и почувствовала, как его дыхание защекотала мне ухо. Руки у меня на бедрах сжались сильнее, а Аарон притянул меня ближе, настолько, что не осталось никаких сомнений – так друзья не делают. Никогда. Они так не прижимаются друг к другу. Красивые друзья, в которых вы были влюблены, не шепчут тебе на ухо:

– Ты не дура. Я не считаю тебя ни дурой, ни тупицей, ни жалкой. Понимаешь? Ни на йоту.

Его пальцы еще сильнее сжали мою талию, и я была уверена, что его губы коснулись моего лба. Мы были будто островком на море танцпола.

– Ненавижу, когда ты так о себе думаешь, потому что ты не права.

А затем он будто для большей убедительности добавил:

– Ты не такая, Руби. – Он прижался ко мне еще сильнее, и на следующем вдохе он произнес: – Ты полная противоположность всему этому. Ты умна, забавна, талантлива… – Его губы вновь оказались у моего виска и замерли там, но он продолжал шептать: – Думаешь я забыл про тебя и про все это дерьмо, типа ты «всего лишь Руби»?

Я чуть не поперхнулся.

А он продолжал, будто ничего не замечая:

– Ты прекрасна, Ру. И ты милая и добрая. Ты все то, кем ты себя не считаешь… все то, кем ты считаешь всю свою семью. Я не понимал, почему ты не видишь этого в себе, но теперь я понимаю.

Со всеми этими вопросами, вертящимися у меня в голове, я могла сосредоточиться только на одном. Теперь он понял?

– Я не думал о тебе ничего такого, РК, – продолжал говорить он все там же низким голосом. – И я не злюсь на тебя. Большую часть времени я думал, как надрать задницу тому куску дерьма, при первом же удобном случае за то, что он сделал с тобой. И ничто из того, что ты сделаешь или скажешь, не сможет меня заставить передумать.

И я вновь перестала дышать.

– А я думал, что ты не в порядке, как и большинство из нас, когда была с кем-то, о ком потом пожалела, – объяснил он.

Наверное, я никогда не думала об этом так. С другой стороны, я редко позволяла себе думать об этом. Это был один из самых унизительных моментов в моей жизни.

– Но больше всего, Рубс, я хочу вернуться в прошлое и надрать задницу каждому, кто когда-либо заставлял тебя сомневаться в себе, потому что девушка, которая заставляет меня улыбаться до боли в лице даже в дерьмовый день, должна видеть это в себе. Я чувствую, что я в долгу перед тобой.

Аарон поцеловал меня в висок, и я больше не могла дышать, не могла думать, не могла заставить себя соображать.

У меня подкосились ноги.

И будто бы этого было недостаточно, он продолжил:

– Как только тебя увидел, понял, что пропал. – Аарон улыбнулся. – А может даже еще до этого.

Я собиралась грохнуться в обморок. Прямо здесь, на этом дерьмовом танцполе, я чуть не грохнулась. Но очень сомневалась, что у кого-нибудь есть с собой нюхательная соль.

И вот честно, единственное, что я могла, это просто стоять… хотя и это удавалось с трудом, потому что колени окончательно и бесповоротно превратились в желе.

Та рука, что держала меня бесчисленное количество раз за последние несколько дней, поднялась, и Аарон провел большим пальцем по моей щеке. Я услышала, как он сглотнул. Слышала, как он дышит. Я чувствовала его всем телом.

– Ты чертовски особенная, Руби. Я буду говорить тебе это каждый день, если придется.

Я не могла на него смотреть. Не могла. Я словно находилась в эпицентре стихийного бедствия, кого уж тут устоять на ногах.

– Окей. – Я сглотнула. И вдруг что-то будто щелкнуло, я смогла собраться. Я подняла глаза и встретилась с ним взглядом, потом открыла и закрыла рот, но следом выдавила: – Подожди секундочку.

Он приподнял светлую бровь. Он смотрел на меня с надеждой и как-то нервно что ли. Аарон? Нервно? Что происходит?

– Я не понимаю, – медленно проговорила я, все еще обдумывая все сказанное, заставляя себя отступить на секунду.

– Чего ты не понимаешь? – с улыбкой просто спросил он.

Я сощурилась.

– Что ты имеешь в виду?

– В каком смысле: что я имею в виду?

Я заморгала.

– Ты?.. – Я не могла произнести это, не могла, но это было необходимо. Румянец залил лицо, слова вылетали изо рта по слогам, потому что невозможно было поверить в реальность происходящего. – Я… те… бе нрав… люсь? Это ты пытаешься ска… зать?

Он сжал мои бедра, пристально глядя мне прямо в глаза:

– Да.

Весь мой мир заходил ходуном. Я о таком и мечтать не могла.

– Больше, чем друг?

Все черты лица Аарона смягчились и опустились, даже плечи, казалось, немного опустились, эти глаза цвета красного дерева впились прямо в мои, захватывая их и не отпуская, когда он произнес одно-единственное слово:

– Да.

Просто чудо, что я не открыла рот и не уставилась на него во все глаза.

– Гораздо больше, чем просто друг, – уточнил он, как будто «да» было недостаточно. Его голос прозвучал слабо и немного неуверенно, и это… Это добило меня.

Я чувствовала, что… все было ложью. Как будто я ничего не знала. Как будто все, что я знала, было чушью собачьей. Скептицизм, о котором я даже не подозревала, так и сочился с моих губ, когда я посмотрела на него и в замешательстве произнесла:

– Но ты… сказал… – Я нравлюсь Аарону? – Я даже не могла понять что означает слово «Аарон», не говоря уже об остальном. – Ты же говорил, что я похожа на твою сестру, – почти обвиняющим тоном произнесла я.

Он, не отводя глаз, застонал.

– Руб, совсем нет, – ответил он. – Я был тогда пьян и… – он сглотнул и покачал головой. – Мне было очень трудно отговорить себя от подобных мыслей о тебе, но это не сработало.

В тот раз, я почти уверена, что мне не удалось сдержаться и таки у меня упала нижняя челюсть.

Должно быть, так оно и было, потому что улыбка Аарона стала чуть шире, и он склонил голову больше, пока его нос не коснулся моего лба

– Сначала ты и правда была просто милой незнакомкой. Тогда ты была просто моим другом, и я только и хотел, чтобы ты была счастлива и делала то, что хотелось, – мягко произнес он. – А потом все изменилось. Следующее, что я помню, как ты рассказываешь мне о каком-то члене, целующим тебя и это выбесило меня. Прежде меня никогда так ничего не бесило.

– Но… но… но… – заикаясь, выдохнула я. Пульс будто взбесился, дышать становилось все сложнее. Я почти ничего не соображала. – Но… но… но…

Звук его смеха был таким низким.

– Ру.

Откинув голову назад, я уставилась на него, не зная, что, черт возьми, чувствую. Я ему нравилась. Я ему нравлюсь? Я не была готова к этому. Я же именно этого и хотела, но…

– Аарон, почему ты говоришь мне это?

Он на мгновение зажмурился.

– Потому что мне было нужно, чтобы ты узнала.

– Но почему?

– Потому что ты делаешь меня счастливым, Руби. Потому что больше нет никого, с кем бы я хотел быть рядом.

В любом другом случае я могла бы упасть в обморок, но я этого не сделала. Каждый кусочек моего рассудка сходил с ума, и я не могла все выстроить и привести в порядок. Особенно, когда у меня в голове вертелись тысячи вопросов и сомнений.

– Но ты же не… – пробормотала я, пытаясь понять, почему испортила этот момент, а потом вспомнила. – Это была по-настоящему дерьмовая идея.

Его веки так низко нависали над глазами, что я почти не могла их видеть.

– Почему? – медленно произнес он.

– Потому что я тоже схожу по тебе с ума, но из этого ничего не выйдет. Думаю, я предпочла бы этого не знать, – честно призналась я.

– Почему это плохая идея? Почему ничего не выйдет? – осторожно спросил он, почти шепотом.

– Потому что! – прошипела я.

– Почему?

– Потому что однажды я хочу выйти замуж, – быстро проговорила я, – а ты не хочешь жениться.

Он приподнял бровь.

– Но в основном потому, что ты по какой-то причине не хочешь мне ничего рассказывать, – ответила я почти спокойно. – Я так переживаю за тебя… Я люблю тебя, Аарон, но я не хочу, чтобы от меня отгораживались. Я же тебе вчера говорила. Каждый раз, когда я спрашиваю тебя о чем-то, на что ты не хочешь отвечать, ты не отвечаешь. – Я пожала плечами. – Я не хочу, чтобы ты был одинок. Я хочу, чтобы ты знал, что я здесь, даже если это просто дружба. Но я не могу любить тебя, когда ты просто размышляешь о чем-то и хоронишь это внутри себя. Я понимаю, как это происходит, я понимаю, что есть много вещей, которые ты не хочешь мне рассказывать, потому что я не пойму, но я уверена, что это не так.

Аарон смотрел на меня так долго, что я подумала, что заставила его передумать, а мне хотелось верить, что все будет в порядке, потому что я не хотела быть с кем-то, кто так много скрывал от меня. Это было бы несправедливо. Но, наконец, одна ладонь оторвалась от моей талии и обхватила затылок, мягко подталкивая меня вперед, пока моя щека не уперлась в его грудь. Аарон прижал меня к себе, его грудь сильно вздымалась. Его слова были такими нежными.

– Мне очень жаль, Ру. Ты права. Я не должен так себя вести. Я рассказал тебе почти все. Что ты хочешь знать?

Было столько всего, что мне хотелось узнать, и я была рада, что он не стал притворяться, будто я не знаю только что-то одно. Но я выбрала самый важный, который не давал мне покоя уже несколько дней:

– Кто звонил на домашний телефон и так вывел тебя из себя?

Он выдохнул.

– Моя биологическая мать.

– Что случилось?

Он снова вздохнул, рука на моем затылке скользнула вниз по позвоночнику и опустилась на талию.

– Она звонит с тех пор, как узнала, что я вернулся в Штаты, – объяснил он. – Мы не… Ладно, я не люблю говорить с ней или о ней, прости. Я уверен, что ты и сама это поняла. Она ушла, когда я был ребенком. Она изменила отцу. Я помню, как она говорила, что очень несчастна. Что это он хотел детей, а она застряла дома, воспитывая нас, в то время как он все время работал. А она не этого хотела от жизни.

– Однажды она просто встала и ушла. Следующие шесть лет, пока мне не исполнилось тринадцать, мы ничего о ней не слышали и не видели. Единственная причина, по которой она попыталась вернуться, – это попросить больше денег, чем получила при разводе. Я даже не знала, что они развелись, понимаешь?

Я зажмурилась и кивнула ему, сосредоточившись на руках по бокам.

– Около десяти лет назад она вернулась, утверждая, что снова обрела веру, и сказала, что хочет наладить общение с нами. Она уговорила Колина, но мы с Пейдж не поддались на ее уловки. Мы знаем, как оно на самом деле. Она приходит только тогда, когда ей что-то нужно от отца, в основном деньги, один раз машина. Она звонила домой… это бесит меня, Руби. У меня от этого голова идет кругом. Она сломала отца своим уходом. Она…. – Он снова выдохнул. – Но он пережил это и пошел дальше, и… но иногда, я просто…

Я знала, каково это – когда твои родители в разводе, но мой отец всегда был на расстоянии звонка. Всегда.

– Мне очень жаль, Аарон.

Он пожал плечами.

– Прости, что не сказал. Я не говорю об этом. О ней. Ну ты поняла.

– Возможно, на твоем месте, мне бы тоже не захотелось об этом рассказывать. Мне жаль, что она такая.

– Я же тебе как-то сказал, ты такая же чокнутая как я. Это у нас семейное, – произнес он, как бы пытаясь пошутить.

– Я не чокнутая и ты мне нравишься, – произнесла я типа в шутку совсем не шутку.

Аарон прижал меня еще ближе к себе и склонился к моему уху:

– Ты не чокнутая. Ты лучшая и ты заслуживаешь парня лучше меня, но я надеюсь, что тебе плевать на это.

Я не собиралась впадать в панику или тем более падать в обморок. Неа. С чего бы. Может быть, разве что позволю себе элегантно соскользнуть на пол. Не ну как элегантно… Это не сон, сказала я себе. Повторяю, это не сон. Это все наяву.

Я не хотела ему верить. Честно. Но…

– Ты думаешь, я сделаю для кого-то другого то же, что и для тебя? – спросил он, напомнив мне, что всегда мог читать мои мысли.

Но во мне нет ничего такого. Может быть, я была наивна, потому что хотела верить, что он так заботится обо мне, но мне было все равно. Мне не нужно было думать о том, как он был со мной, чтобы понять, что это было на самом деле.

Потому что я знала, каково это, когда это не по-настоящему, и это было не так. Даже близко нет. Это было настоящим, насколько это возможно.

Потому что это был Аарон.

– Уверен? – прошептала я.

Он хмыкнул мне в волосы.

– Точно-преточно?

Он издал смешок.

– Точнее некуда.

– Так, мне нужно удостовериться, что я все поняла правильно? – спросила я хрипло, и вновь хохотнул, низко и сексуально, и так, блин, уверенно, а потом кивнул. – Не смейся. Я серьезна как никогда.

– Хорошо. – Он все еще лыбился, продолжая обнимать меня за талию. – Прости, что я тебе всего не рассказываю, РК. Мне правда жаль. Ты единственный человек, которому мне захотелось открыться. – Аарон отстранился от меня ровно настолько, чтобы посмотреть на меня, а я на него. – Я знаю, что говорил тебе, что не знаю ничего о браке и подобных вещах, но… – его кадык дернулся. – Мысль о том, что ты будешь с кем-то еще… даже просто переписываться… еще до того, как я услышал твой голос и увидел твое лицо… Руб… Я не хочу, чтобы ты была с другим. Ты моя Руби, и стала ею уже довольно давно.

И тут я мысленно упала в обморок. По полной. Вот Тали бы сейчас меня ударила по лицу, а Жасмин посоветовала повзрослеть. Возможно, мне нужно было напрячь весь свой скептицизм, ну там подумать, мозгами пораскинуть, но я решила: к черту. Я знала, что чувствую. Я чувствовала то же, что и Аарон. Что еще мне было нужно?

Ничего. Совершенно ничего.

– Означает ли это, что ты хочешь меня поцеловать? – выпалила я.

Он не рассмеялся вслух, но я почувствовала вибрацию, исходящую от его груди, прежде чем он сказал, улыбаясь:

– Угу.

Он хотел поцеловать меня. Аарон хотел меня поцеловать.

– Не как друга? – уточнила я.

– Не как друг, – подтвердил он, и в его словах послышались веселые нотки.

– Ты говоришь мне это, потому что знаешь, что я уже не девственница?

Пауза. Он снова замер. И в следующее мгновение Аарон уткнулся лицом мне в шею, в волосы. И захохотал. Он смеялся и смеялся, уткнувшись так мне в шею, словно целовал ее и это сводило с ума.

– Нет, – кажется сказал он. – Я собирался тебе сказать в другое время, может быть завтра. Но ты вечно торопишь меня.

Я фыркнула. Похоже я угодила в зыбучие пески, и совершенно не представляла как действовать.

Я нравлюсь Аарону? Я? Нравлюсь? Аарону?

Наверное, были какие-то знаки, указывающие на это.

И все же…

– Что же нам теперь делать?

Его смех был успокаивающим, ладонь легла мне на поясницу, а карие глаза смотрели на меня с такой любовью и нежностью, что я не знала, что с этим делать.

– Все, что захочешь, Руби. Продолжай делать то, что мы делали. Мы разберемся с этим.

Глава 22

«Я нравлюсь Аарону», – было первой мыслью стоило мне проснуться.

А второй: может он даже любит меня.

Добравшись вечером до своего номера, я не спала еще час, перебирая в уме все, что произошло на танцполе ресторана, и все равно этого часа оказалось мало. Я не могла разобраться в своем сердце и убедить его, что Аарон Таннер Холл любил меня. Может быть он произнес не эти самые слова, но все было и без них понятно. Все, что мне нужно было сделать, это подумать о том, что он думал обо мне, как он относился ко мне, и сравнить это с тем, как каждый парень, с которым мои друзья встречались, относился к ним, и я почувствовала себя довольно уверенно.

В конце концов, разве я не таила свою любовь от него, разве я заставляла его признаваться?

Может быть, кто-то скажет, что я тороплюсь и прихожу к выводу, который вовсе не соответствовал реальности, но мое чутье подсказывало другое. Я не думала, что мне что-то мерещится. С другой стороны, если бы он был таким замечательным и не любил меня, я могла бы жить с этим вечно. Что такое любовь, если это не просто слово, которым люди пытаются описать то, что нелегко объяснить или вызвать каким-то действием или фразой?

Я выросла с пониманием, что любовь – это сложно. Но я знала каково это. И я на собственном горьком опыте убедилась, что между любовью и ненавистью существует очень тонкая грань. Сказать кому-то, что ты любишь его, не значит, что вы будете вместе. Это было просто долбанное слово.

Поэтому я не собиралась заморачиваться.

Бодрее, чем мне свойственно, я поднялась с кровати. Не менее бодро приняла душ, чувствуя себя живее, чем прежде, потому что сделала то, о чем раньше и помыслить не могла. Я сказала кому-то, что безумно влюблена, что не уверена, что мы сможем быть вместе, потому что этот человек не оправдывают моих ожиданий.

Ну и кто я блин такая? Крутышка? Я уже апгрейтелась до этого уровня или как?

Я никогда, никогда бы не подумала, что смогу это сделать. Вообще. Даже в самых смелых мечтах, но если и было что-то, что я быстро узнала о себе, так это то, что я заслуживала лучшего. Мне это было нужно. Я не собирался соглашаться на меньшее.

И вуаля.

Даже Жасмин назвала бы меня отъявленной стервой.

Солнце, казалось, светило прямо из меня, чувствуя себя обновленной и потрясающей, я закончила принимать душ, оделась и направилась вверх по лестнице, чувствуя, что могу взять на себя все, что угодно. Я действительно это сделала. Схватив бутылку воды, я вышла на веранду и вдохнула всей грудью соленный воздух, просто думая, что это удивительно.

Итак, привет солнце, и я чувствовала себя неуязвимой в целом, и именно на это я могу возложить вину за то, что случилось в следующие несколько минут.

Потому что именно в эту секунду в доме зазвонил телефон.

И когда я повернулась, чтобы заглянуть внутрь, Аарона не было на кухне, как в предыдущие два утра, когда он отвечал на звонок.

Именно во время второго звонка, когда я была слишком занята, сосредоточившись на том факте, что телефон действительно звонил, мой мозг заполонил образ сердитого и расстроенного Аарона, и виноват в этом был злосчастный звонок. А потом я будто вышла из ступора. Я практически ввалилась в дом, чувствуя себя совсем не той Руби, которой была еще какое-то время назад.

И я ответила на дурацкий телефон, стоящий в шкафу рядом с холодильником, суровым голосом:

– Алло? – Оказывается я и так умею.

На другом конце провода воцарилось молчание.

– Алло? – повторила я так же агрессивно, как и в первый раз.

– Алло? – ответил неуверенно женский голос на другом конце провода.

– Чем могу помочь?

Последовала пауза, прежде чем женщина прочистила горло и сказала очень строгим, ясным голосом:

– Могу я поговорить с Аароном?

– Могу я спросить, с кем говорю? – Я уже знала кто это был, но я довольно долго наблюдала за своей семьей, поэтому знала, как играть в эту игру.

– Это его мама, – ответила женщина стальным голосом.

– Понятно, – сказала я, вспоминая слова, что Аарон произнес накануне. – Он сейчас не может подойти к телефону.

– Могу я оставить для него сообщение?

– Я бы предпочла, чтобы вы этого не делали, – честно ответила я.

Видимо она опешила, потому что только спустя пару секунд она произнесла:

– Не поняла…

– Я бы предпочла, чтобы вы этого не делали, – чётко повторила я.

– А с кем я разговариваю? – спросила женщина явно раздражаясь.

– С его девушкой, – ответила я и дальше меня понесло: – Я бы предпочла, чтобы вы перестали звонить и расстраивать его.

– Что прости? – перебила она меня. – Да кто ты та…

– Послушайте, на знаю зачем вы звоните, но дважды подумайте над тем, что я вам сейчас скажу, прежде чем заговорить с ним. Вы просто сводите его с ума. Если вы и правда хотите вернуться в его жизнь, может тогда пора успокоиться и пойти другим путем. Если вы этого не сделаете… ну я даже не знаю. Короче, я не позволю испортить ему утро. Приятного вам дня, – сказала я и повесила трубку.

Не прошло и двух секунд, как меня залихорадило.

Что я только что сделала? Неужели я только что это сказала матери Аарона?

Быть не может.

Я просто не верила в это.

Да что со мной?

– Все в порядке? – раздался голос, который заставил меня подпрыгнуть на месте и захлопнуть дверцу шкафа.

Это был Аарон.

– Типа того, да, – пробормотала я. – Ммм. – Нужно ему сказать, все равно ж и так покраснела. – Это… твоя мама звонила.

И он замер на полпути в кухню. Он был уже одет в купальные шорты и белую футболку, хотя выглядел не совсем проснувшимся. Он моргнул.

– И как прошло? Нормально? – медленно проговорил он.

– Ага, – бодро попыталась отрапортовать я, но с треском провалилась. – Только не говори, что никогда ничего не делаю для тебя, ладно?

Он так долго смотрел на меня, что мне стало неуютно. Неужели я напортачила?

– Мне не хотелось, чтобы она разозлила тебя и испортила тебе день, – попытался объяснить я.

Аарон сделал шаг вперед, потом еще и еще, пока не остановился передо мной, и молниеносно его руки поднялись к моему лицу. Он обхватил мои щеки своими грубыми широкими ладонями. В какой-то момент его губы начали расплываться в улыбке. Прямо перед тем, как поцеловать каждую из моих щек своим идеальным ртом, он сказал:

– Я говорил тебе сегодня, как я счастлив, что ты здесь?

– Жасмин, жасмин, послушай меня…

– Неа.

– Я не шучу. Если твои огромные ляхи… – У нее не было ничего похожего на огромные ноги. Жасмин была тем материалом, из которого создавались мечты людей. Сильные, атлетические ноги, которые выглядели великолепно даже в трепье. Но я не собиралась делать ей комплимент, – порвут мои колготки, я остригу тебе челку, как в детстве, помнишь?

Последовала пауза. Сама она конечно не помнила, как просила меня подстричь ее, когда ей было пять лет, но мама увековечила эту феерическую стрижку в фотографии. Поэтому она прекрасно знала о чем идет речь и приняла решение:

– Рискну заполучить челку. Все, я забрала колготки. Пока, Егоза.

А потом она повесила трубку.

И все что мне осталось, это разинуть рот от удивления, хотя с другой стороны, удивляться было нечему.

– Чем это ты там занимаешься?

Я все еще улыбалась, когда повернулась на стуле и увидела, что в дверях стоял Аарон. В одной руке он держал бутылку с пивом, в другой – с водой. Потянувшись к другому стулу, в котором он обычно сидел, я похлопала по подлокотнику и ответила на его вопрос:

– Жасмин написала, спрашивала где мои капронки, поэтому я позвонила ей, и спросила зачем они ей. Ну а потом слово за слово, и я пригрозила выстричь ей челку, если она их порвет. А потом она просто сказала: Пока, Егоза, и повесила трубку.

– Это какие-то особенные капронки? Напомни-ка мне что это?

– Капроновые колготки. – Я улыбнулась. – С котиками по всей длине. Раз она спросил, значит, собралась на свидание.

Аарон кивнул, сел и протянул мне бутылку с водой. Я взяла воду.

– Кошачьи капронки, хм?

– Кошачьи капронки.

– Прикольно.

Что, простите, я должна была на это ответить?

– У меня есть еще и со слониками.

Он приподнял бровь, когда поднес бутылку к губам и сделал глоток. К губам, которые вчера прикасались к моей коже.