Текст книги "Дорогой Аарон (ЛП)"
Автор книги: Мариана Запата
сообщить о нарушении
Текущая страница: 19 (всего у книги 23 страниц)
Дверь на веранду распахнулась и на пороге появился Аарон. С подносом. Под глазами виднелись синяки, но он улыбался мне еще теплее прежнего. Происходило что-то, чего я не понимала.
– Доброе утро, – сказал он.
– Доброе утро, – откликнулась я, наблюдая, как он направляется ко мне.
Он протянул мне тарелку и опустился в то же кресло, что и вчера. На белой тарелке лежали два блинчика с чем-то похожим на шоколадную крошку. И они были в форме головы Микки Мауса.
Я подняла глаза и увидела, что он выжидающе смотрит на меня и улыбается.
– Нравится? – спросил он, вытаскивая из кармана шорт две вилки и протягивая одну мне.
Я не могла перестать лыбиться.
– Как это ты сумел?
– Скиллы.
Я закатила глаза, при этом продолжая улыбаться.
– Не, правда.
Он подмигнул.
– Нашел, что в шкафу пылилось. Мне показалось, что тебе понравится.
В шкафу в пляжном домике его отца. Напомнила себе и довольно.
– Я ведь уже говорила: ты не обязан для меня готовить каждое утро. Я могу и хлопьями обойтись.
– Мне хочется, – просто, но твердо, ответил он.
И я как законченная идиотка не удержалась и спросила:
– Почему?
Опустив вилку на тарелку, он начал отрезать кусок своего простого круглого блинчика.
– Потому что я так хочу, Ру, – непринужденно ответил он. – Ешь, поторапливайся. Нам нужно идти.
– На рыбалку? – спросила я с такой надеждой в голосе, что сама себе удивилась.
Его рот расплылся в улыбке.
– Неа. За ракушками.
– За чем, прости? – прохрипела я.
– Ты не ослышалась. У тебя есть какие-нибудь резиновые тапочки с собой?
– Я похожа на последнюю идиотку, да?
– Ты не похожа на идиотку. – Аарон склонил голову набок и ухмыльнулся.
Но его улыбка говорила о другом. Я выглядела как идиотка. На улице было больше тридцати градусов жары, на голове у меня красовалась соломенная шляпа, а на шее нечто, что Аарон назвал приспособой, которая напоминала ворот водолазки.
– Я типа собиралась на дерби в Кентукки, но потом передумала, и решила покататься на лыжах, и в конце концов, решила рвануть на пляж.
Он покачал головой, но я не могла не заметить улыбку на его лице.
– У тебя шея довольно красная. Я же говорил тебе, намазать побольше крема от загара, – сказал он уже раз в пятый.
Я уже в который раз втерла себе в кожу гель алоэ вера, прежде чем Аарон подошел ко мне с приблудой и улыбнулся так мило, что я не поняла, что он надевает мне на голову, пока шляпа не оказалась у меня на голове.
– Мы могли бы проплыть дальше и нырнуть, но будем держаться берега. В прошлый раз я нашел здесь кучу таких.
В прошлый раз. И как я не догадалась. Ничего страшного, это не испортит наш день.
– Скажи, если жара совсем достанет, тогда мы закончим, – сказал он, отступая, чтобы взглянуть на меня.
Я вздохнула, на что он только сильнее разулыбался.
– Я раздражаю, да?
Раздражает ли он меня? Не, это было не так. Я ему так и ответила.
– Нет. Ты просто… – Я махнула рукой. – Ты такой милаха. – Хотя ничего мне не рассказываешь.
Его смех почти избавил меня от боли.
– А надо быть грубым с тобой?
– Вот еще, – хмыкнула я.
Он улыбнулся и повернулся ко мне спиной. Но прежде чем зайти в воду, он бросил через плечо:
– Если решишь опять прыгнуть мне на спину, предупреди, хорошо?
У меня на секунду открылся рот и закрылся. Я моргнула.
– Тебе кто-нибудь говорил, что ты сам знаешь кто?
Аарон остановился, запрокинул голову и расхохотался.
– Ага, но только ты единственная, кто заменила это на сам знаешь кто.
– Ха, ха. – Я пошла за ним. – Я над этим работаю.
Он опять прыснул от смеха, а потом бросил через плечо:
– Уроки с Руби с утра.
Я была рядом с ним, когда толкнула его бедром.
– Заткнись и покажи, что мы ищем.
– Нужна помощь?
Я так и застыла с задранным локтем. Я сидела на краю дивана в гостиной пляжного домика, тюбик с гелем из алоэ лежал у меня на бедре. На кресле слева от меня, на фоне звона кастрюль и сковородок, сидел Макс, откинувшись на спинку сиденья. Он улыбался. На диванчике напротив сидели Бриттани и Дес. Они, обнявшись, смотрели телик. Аарон на кухне мыл посуду, которая не влезала в посудомоечную машинку, оставшуюся после вкуснейших спагетти, которые умудрилась приготовить семнадцатилетняя девушка единственной здоровой рукой, хотя остальные ей и предлагали помощь. После она ушла к себе, чтобы поболтать по телефону.
Я пыталась снова намазаться гелем, но получалось не очень. Во-первых, я не видела, что мажу, а во-вторых, после добычи моллюсков и купания, руки мои были будто ватными.
– Эээ, – пробормотала я себе под нос, глядя на человека, который спал почти все эти дни. Мы вроде как толком и не говорили за это время, но пока вроде как все было хорошо. – Помоги, – ответила я и застенчиво улыбнулась. Почему-то мне было неудобно ему отказать. Я терпеть не могла, когда мне говорили, что нужна помощь, а когда я ее предлагала – отказывались.
Едва кивнув, этот красивый парень, про которого я знала, что ему было около тридцати и он работал в ночную смену на нефтеперерабатывающем заводе, встал и сел на подушку рядом со мной. Его колено коснулось моего, но я не придала этому значения, протягивая ему тюбик с гелем.
– Спасибо, – промямлила я, опуская подбородок, чтобы подставить шею для лечебных процедур.
Я услышала, как крышка тюбика со щелчком открылась и раздался характерный звук выходящего геля из тюбика. Через несколько секунд я почувствовала прохладное прикосновение его покрытых гелем пальцев, слегка коснувшихся моего затылка и двигающихся по кругу.
– Я думал, Аарон заставит тебя шарф накинуть или что-нибудь такое… – произнес Макс, намазывая гель.
Глядя на свои загорелые бедра, я улыбнулась.
– Он заставил. Это ожог двухдневной давности. Мне казалось, что он почти прошел.
– Ну может быть, – сказал он, продолжая водить пальцами по моей шее. – На вид не очень.
– Немного, – призналась я, поглядывая на него через плечо.
Макс улыбнулся мне так, что полгода назад я бы свалилась с дивана от счастья или, по крайней мере, написала бы кому-нибудь, дабы разнести весть, что ко мне прикасался сексапильный парень. Но теперь… теперь я не чувствовал ничего, кроме благодарности.
– Теперь все тип-топ, – сказал он, убирая руки.
– Спасибо, – сказала я, забирая у него тюбик и ставя ее на столик рядом со мной. Повернувшись, я обнаружила знакомые шорты цвета хаки, стоящие практически передо мной.
И не успела я ничего сказать, как он рухнул на диван между мной и Максом. Мне пришлось немного подвинуться, чтобы дать ему возможность сесть поудобнее, как, впрочем, и Максу, его лучшему другу. Причем Макса он потеснил довольно конкретно. Что происходит? Не было нужды смотреть по сторонам, чтобы выяснить как обстоит дело со свободными местами. Их было полно. Не то чтобы я хотела, чтобы он сидел где-то еще, но…
Я хихикнула, когда он откинулся на подушки. Ему удалось втиснуться между нами только благодаря тому, что мы с Максом прилично потеснились.
– Что это ты делаешь? – спросила я, когда он устроился поудобнее и посмотрел на меня сверху вниз.
Он перекинул руку и положил у меня за спиной на спинку дивана.
– Сажусь. – Я поморщилась, а он улыбнулся в ответ. – Шея болит?
– Не очень, – честно ответила я. – Все в порядке. Оно того стоило.
– Если хочешь, остаться в домике, чтобы дать шее отдохнуть, то не вопрос, – предложил он, передвинув ногу так, чтобы она была теперь полностью прижата к моей.
– По-моему, так будет лучше. извини. Но ты не должен торчать со мной целый день в доме, если не хочешь. Я могу телек посмотреть или типа того.
Его рука опустилась мне на бедро. Какая же я молодчинка, что сразу же, как вернулась в дом, приняла душ и побрила ноги.
– Ру, мне не…
И тут прежде, чем я успела даже сообразить что к чему, с моих губ непроизвольно сорвалось:
– Если ты хочешь позвонить своей подружке и позависать с ней, то нет проблем, я пойму.
– Подружке? – медленно проговорил он, прищуриваясь.
И чего я подняла эту тему? Кто меня за язык дернул. Теперь-то куда деваться…
– Эээ… официантка.
– Официантка?
Дерьмо.
– Из того ресторана.
И вот на тебе, со скоростью улитки, которая мчит на всех порах, выражение его лица с растерянности сменилось на некое подобие самодовольства что ли. Гмм, очень интересно.
– Руб, я конечно с ней хорошо знаком, но она мне не подружка.
Я держала рот на замке.
– Она когда-то тусовалась с моим братом. Она милая вроде. Но мы не друзья.
Гм. И что же я после этого могла выдать, кроме:
– О?!
Блондин рядом со мной ухмыльнулся слишком самодовольно.
– Она не в моем вкусе.
– Она только что засунула свои пальцы ему в задницу?
Чего? Кто? Куда? Тут же забыв про тип и нетип Аарона.
Бриттани на другом конце комнаты разразилась смехом.
– Еще как!
– Что за хрень ты там смотришь? – последовал второй вопрос Макса, когда он сел и оглядел комнату, чтобы убедиться, что его младшая сестра все еще на кухне.
Но нет. Ее там не было.
Я скорее почувствовала, чем увидела, как Аарон напрягся рядом со мной. Он подался вперед, опустил ладони на колени и произнес спокойным ровным голосом:
– А можно канал переключить? Не стоит Руби с Минди смотреть эту хрень.
Чё? Ну Минди понятно, а я-то тут причем?
– Переключите куда-нибудь, – решительно сказал Аарон. С такой решительностью города берут. – Здесь вообще-то Руби.
И когда еще три пары глаз повернулись в мою сторону, я покраснела. Полностью. До самых корней волос
Несмотря на то, что мне было начхать на девицу, сующую пальцы в задницу парню – видали мы такое и не единожды – я внутренне съежился, когда Аарон сравнил меня с семнадцатилеткой. Потому что прекрасно понимала, о чем он и почему так рьяно настаивает на своем. Защитничек.
Он намекал на то, о чем я подумала. Никаких сомнений.
Ну и что мне оставалось? Только тупо улыбаться остальным. В глазах нездоровый блеск, лицо преисполненное смущением. Я уставилась на свои чистые ногти, уперев ладони в колени.
– Можете не переключать, – почти шепотом произнесла я и мне не хотелось говорить об этом, но…
Но друзья моего друга, будучи куда милее и добрее, нежели я могла себе вообразить, переключили канал. Тут же.
Они все подумали…
Ну да, они подумали, что я того, девственница. Или чиста и непорочна. Короче, девственница.
Что это вообще? На дворе шестидесятые прошлого века что ли? По-моему, порно уже давно на расстояние клика мышки, не? Или он думал, что я не смотрела ничего эдакого в инете за закрытыми дверьми поздними ночами?
Не то чтобы девственница это фу-фу-фу и бе-бе-бе, но я ж не девственница. И давно уже не в их рядах, с чего Аарон взял обратное?
Мне потребовалось какое-то время, чтобы сообразить. Я была в полном замешательстве.
Ах ну да: у меня никогда не было парня, я сохла много лет по одному и тому же парню, толком не ходила на свидания. Вот в чем дело. Супер.
Вот же ж блин.
Я не могла смотреть на него, поэтому вслепую потянулась через столик за своим гелем, но попался мой сотовый. Я чувствовала на себе пристальный взгляд Аарона, когда поднесла телефон к лицу и открыла свой блокнот, набирая слова. В жизни бы не подумала такое писать, тем более Аарону. Но я не знала, как изящно, да кого там изящно, просто выйти из этого дурацкого положения. Я не могла позволить ему продолжать думать… об этом. Неудивительно, что он думал обо мне как о младшей сестре, если сравнивал меня с Минди. Это была моя вина. Абсолютно.
Ты же знаешь, насколько я в восторге от того, что ты так мил со мной? – написала я, прежде чем украдкой передала ему телефон.
Его брови поползли вверх, когда он взял у меня из рук телефон и прочитал написанное. На лице появилось выражение замешательства.
– Знаю, – ответил он, прежде чем вернуть мне телефон.
Не и как блин мне с ним объясняться теперь? Мне сроду не приходило в голову, что придется с кем-то это обсуждать. И вот я вынуждена ломать голову, по ходу придумывая правила игры. Но как ни крути, поговорить-то надо.
«Я не настолько НЕВИННА», – напечатала я.
А потом добавила: но спасибо, что приглядываешь за мной, а потом положила телефон на бедро. Он без колебаний поднял его и прочел слова.
Он вернул телефон.
Я понял… что ты в теме, – был его ответ.
Чё? В теме?.. Неужели он сейчас вынудит меня сказать это? Серьезно?
Я искоса посмотрела на него и встретилась с ним взглядом. Прочистив горло, я написала ответ, от которого у меня внутри все сжалось. Может быть, мне следовало бросить это и позволить ему продолжать верить в то, во что он верил.
Что ты подразумеваешь под «в теме»? Я видела… пенисы. Я видела… всякое в инете.
Он покраснел, пока читал мой ответ. Я еще не видела, чтобы он так краснел. Он помедлил. Сглотнул и его пальцы заметались по сенсорному экрану. Закончив, он вернул мне телефон.
ОК.
Что ж, надо сказать ему, решила я. И покончить с этим. И я написала:
Я не девственница.
Походу он не ожидал, что я напишу такое, потому что, прочитав, он резко поднял взгляд на меня, словно сверял написанное с лицом. Но потом он медленно, я бы даже сказала очень медленно, напечатал сообщение и положил телефон мне на бедро.
Я думал, ты сказала, что у тебя никогда раньше не было парня.
Серьезно? Нет, ну правда, он серьезно? Пока я печатала ответ, мое сердце бешено стучало: а у тебя был секс только с теми девушками, с которыми ты был в отношениях? Написала ли я это скорее защищаясь. Нужно ли было это писать? Да. Определенно. Но я никогда никому об этом не рассказывала, и… ну, я выбрала его. И не то чтобы мне было так уж просто в этом признаться.
Аарон секунду смотрел на экран, а потом его кадык дернулся.
Нет. Был его простой и очевидный ответ, который я знала, даже не взглянув на экран. Его внимание все еще было сосредоточено прямо перед собой, и я даже не знала что думать из-за этого.
Но что же мне было делать? Лгать? Позволить ему продолжить страдать двойными стандартами. Я конечно виновата, что не дала сразу понять что к чему, и вообще не гордилась тем, как все это вскрылось и если бы можно было вернуться назад, я бы не допустила случившиеся.
Но сказанного не воротишь.
Это было всего раз, мне было 21. Он не был моим парнем ни тогда, ни потом. Он почти сразу же пожалел об этом, и, кроме того, что извинился передо мной, мы больше никогда не говорили об этом.
Мое лицо покраснело, когда я закончила печатать правду, но я продолжала держать телефон в руке, пытаясь придумать, что еще я могла бы сказать ему.
Мне не нравилось говорить об этом, потому что тяжело вспоминать о том, что отдала тому человеку себя, а ему, как оказалось, это нафиг не сплющилось. И как бы выходило, что я его вынудила принять меня, а после он еще же меня и отверг, дав понять, что все это было огромной ошибкой. Сказав, что был, так сказать, «во власти момента». Понимаешь? Я чувствовала себя кретинкой.
Аарон медленно взял у меня телефон и прочитал сообщение, по крайней мере, три раза, судя по тому, как его глаза несколько раз скользнули по экрану. Затем медленно-медленно он напечатал сообщение и положил мой телефон обратно на бедро, чтобы я могла взять его.
Что случилось?
Нервы не давали мне покоя, когда я вспоминала об одной вещи, о которой изо всех сил старалась никогда не думать.
Сразу после того, как мне исполнился 21 год, я сказала себе, что постараюсь быть более общительной, что буду чаще добиваться того, чего хочу, понимаешь? Я попыталась выбраться из своей скорлупы. День рождения моего брата через несколько месяцев после моего, и он решил устроить вечеринку. Я пошла. Из меня паршивый выпивоха. Тем вечером я выпила слишком много маргариты, так что вела себя несколько иначе. Наверное, вела себя расковонее и общительнее. Так бы я сроду не подошла к нему и не заигрывала как ненормальная, если бы столько не выпила. В итоге мы проговорили всю ночь. Он был так добр ко мне и дружелюбен… он вел себя так, будто я ему нравлюсь, но думаю, что я все это придумала, и когда я хотела вернуться домой, он предложил взять меня с собой.
Когда он высадил меня, спросил, не хочу ли я пойти с ним на вечеринку на следующий день. Я не особо хотела, но и отказывать не хотелось. И я пошла. И в тот вечер я еще и слишком много выпила, потому что очень нервничала. Я просто хотела ему понравиться. И он был клёвым. Я так и думала.
Я прочистила горло и продолжила печатать.
По дороге домой я буквально набросилась на него. Буквально. Это было самым крышосносным до моего знакомства с тобой. Он пытался сказать мне, что это плохая идея, и мы не должны это делать… но мы не остановились. Он отвез меня к себе. Все случилось там. После этого он даже не взглянул на меня. Высадив у дома, он поцеловал меня в щеку, так ничего и не сказав больше. На следующий день он пришел ко мне и сказал, что мы не должны были этого делать. Что я для него как младшая сестра, и он надеется, что я никому ничего не скажу. Я пообещала, что буду молчать, но когда он ушел – разрыдалась. И проплакала несколько дней. Правда я надеялась, что он передумает, и однажды вернется и извинится. Но нет, больше он не поднимал эту тему, и я не стала.
Я знала, что Аарон видел, как дрожали мои руки, когда я печатала, а потом положила телефон ему на колено. Я видела, как он переводит взгляд с моего лица на телефон. Я же опустила руки на колени и ждала пока он дочитает. Наверное, он прочитал раз пять, потому что на все про все у него ушло минут десять, но потом он все-таки напечатал ответ. Я не упустила, как дрожали его руки, когда он положил мой телефон на свою ногу, а не на мою.
На экране было только три слова, но я надеялась, что он их не напишет.
Это был он?
Мы оба знали кто это «он».
Но я не могла напечатать ответ, не могла заставить себя. Но мне удалось повернуть голову и встретиться с ним взглядом. Хотя мне так этого не хотелось, я кивнула.
Аарон моргнул.
Сглотнул.
Но взгляда не отвел.
И все же дышал он напряженно.
Эти карие глаза скользнули по моему лицу, когда его руки опустились на колени. И сжались в кулаки. Раз, два.
А потом он отвернулся и сделал еще один глубокий вдох. Он будто вобрал в себя весь воздух из комнаты, чтобы наполнить легкие.
Я была такой дурой.
Я и тогда была дурой. На зачем? Зачем я это сделала? Последние три года, я тысячи раз спрашивала себя об этом, и до сих пор не нашла ответа, который помог бы обрести душевный покой. Скорее всего, я так и не смогу найти этот ответ.
Мое сердце забилось еще быстрее, и слезы навернулись на глаза, когда я посмотрела вперед, как это сделал Аарон. На секунду я подумала о том, чтобы встать и пойти в свою комнату, сказав, что у меня болит голова или что-то в этом роде. Но я больше не хотела убегать. Руки покрылись гусиной кожей, желудок свело судорогой, и меня тошнило.
Для всего мира Егоза была все еще девственницей. Я никому никогда этого не рассказывала. Даже лучшей подруге. Ни единой душе.
Только Аарону.
И именно по этой причине я хранила свой секрет.
Я подняла левую руку и, не обращая внимания на то, как она дрожит, провела ею по нижней линии ресниц, сдерживая слезы. Я пыталась оправдать свои действия, говоря себе, что была молода и глупа, но это не помогло. Единственное, что меня успокаивало, это то, что никто, кроме Хантера и меня, не знал, что произошло. Я все еще помнила улыбку на лице моей мамы, когда я вошла в дом после того, как он высадил меня – после того, как Хантер сел в свою машину и даже не потрудился проводить меня до двери. Она спросила меня выжидательно и выглядела такой счастливой:
– Как все прошло, Егоза? Тебе было весело?
И в один из редких моментов своей жизни я солгала маме и сумела не разрыдаться, хотя больше всего на свете хотелось дать волю чувствам. Я сказал ей: – Это было весело. Хантер подвез меня.
Боже, как же я рыдала в душе, в надежде, что вода смоет все это. Совсем, навсегда. Когда Хантер заявился следующим утром, сказав, что я забыла у него удостоверение личности, я преисполнилась надежд. Меня просто разрывало от чертовой надежды. Но ему понадобилось всего пару слов, чтобы я поняла верно цель его визита. Никакого недопонимания.
Остальное уже история.
Моя вина, что была достаточно глупа и держалась за слепую веру, будто в конце концов он все осознает и вернется в мою жизнь. Сама виновата, это ведь я, ни кто-то другой, отложил мою жизнь на потом в ожидании любви, которой даже не маячило на горизонте. Во всем виновата только я.
Боковым зрением я увидела, как обе руки Аарона поднялись к лицу, кончики пальцев прижались ко лбу, когда он неровно выдохнул. Я видела, как Макс хмуро наблюдал за ним, словно не понимая, в чем дело. Типа он был один не в курсе, что происходит.
– Аарон, – прошептала я, прикоснувшись ладонью к его бедру, выглядывающего из-под шорт.
Он бросил на меня взгляд, а затем поднялся, тем самым, не намерено, конечно, стряхнул мою руку. Но что так, что эдак – намерено-не намерено, все едино – результат тот же. Следом он шагнул к дверям патио, что вели на веранду и, довольно прилично хлопнув ими, исчез.
Макс, наморщив лоб, уставился на меня округлившимися глазами.
– Что это с ним?
Я не собиралась давать ему подробных объяснений, но смогла в каком-то смысле ответить, хотя и прекрасно отдавала себе отчет, что это его лучший друг и он может невзлюбить меня только за то, что я расстроила Аарона.
– По-моему, я его разозлила.
Но выражение лица Макса тут же изменилось. Он закатил глаза и фыркнул.
– Ой, да не парься. Просто он за тебя переживает, потому и злится. Я все время его раздражаю.
И что это означает? Я только вчера видела, как он разозлился на того, с кем разговаривал по телефону. Кто же это мог быть тогда?
– Дай ему минутку. Скоро он будет в порядке, – заверил меня Макс.
Я колебалась. Хотела ли я пойти туда? Не… Хотяяяя может и хотела. Разве я уже не усвоила на собственном горьком опыте, что, когда его что-то беспокоило, он замолкал и отступал, пока не приходил в себя? Моя сестра Жасмин была такой же, и даже с ней я узнала, что иногда люди, которые так себя вели не подозревали, что им кто-то нужен, кто мог бы сказать: «да на плюй».
Но последнее чего бы мне хотелось, чтобы Аарон думал, будто мне плевать на его чувства, даже при том, что мне совершенно не хочется вступать с ним в конфронтацию в вопросе, касающегося Хантера.
Я устало улыбнулась Максу, поднялась и судорожно выдохнула через рот, прежде чем направиться в сторону веранды. Я не стала стараться открыть двери бесшумно, мне хотелось, чтобы он знал, что я иду. Войдя, я закрыла за собой двери. Он стоял возле перил, оперевшись на них локтями, сцепив пальцы рук. Несмотря на то, что веранду освещал только свет из гостиной, я заметила, как напряглись его челюсти и скулы. Я чувствовала, как напряглось его тело.
Но я не собиралась позволить этому запугать меня. Не в этот раз.
– Ты в порядке? – спросила я, делая шаг к нему.
Он не смотрел на меня.
– В норме.
Все во мне кричало: «вернись внутрь». «Внутрь, живо, я не хочу этого делать. Но…»
– Уверена, что так. А я вот что-то не очень.
Он чуть наклонил голову и взглянул на меня краем глаза.
– Мы можем поговорить позже?
Трусливая Руби сразу же согласилась, но не новая Руби – та Руби, которой я хотела быть. Она не могла трястись и рыдать, поэтому новая Руби произнесла:
– Неа, я бы предпочла сейчас.
– Руби, – внезапно в его голосе послышалось раздражение. – Я не в настроение, ясно?
– Куда уж яснее. Я вообще-то тоже не в настроение, но нужно. По-моему, я заслуживаю знать, почему ты так расстроен.
Аарон покачал головой, его взгляд снова устремился в сторону пляжа.
– Ты знаешь, почему я расстроен.
– Вообще-то нет. – Мой голос почему-то дрожал.
– Ты… ты… – он хмыкнул, будто даже не понимал, из-за чего злится. – Все, что ты мне рассказал, теперь имеет смысл. Я же говорила, что не люблю чувствовать себя глупо.
Что-то внутри меня поднялось в негодовании, из уважения к себе, и я снова заняла оборонительную позицию.
– Никто не знает, Аарон. Мне это тоже не нравится.
Его челюсть шевельнулась ровно настолько, чтобы я поняла, что он снова смотрит на искоса.
– Что ты хочешь этим сказать?
– Ты знаешь о чем я. Мне тоже не нравится, когда меня держат в неведении.
Он мог бы солгать. Он действительно мог бы это сделать. Он мог бы прикинуться дурачком. Вместо этого Аарон испустил такой глубокий вздох, что казалось, будто он сдерживал его долгие годы. Какая-то часть его, казалось, сдулась, но он тут же сделал глубокий вдох.
– Слушай, мы можем поговорить об этом завтра?
– Нет. – Откуда, черт возьми, это упорство взялось у меня, но я продолжала напирать. – Ты не можешь отталкивать меня и выбирать когда говорить на неудобные темы. Я за тебя переживаю, потому не собираюсь возвращаться в дом, чтобы ты сидел тут и глушил выпивку. Я рассказала тебе то, что никому больше не говорила. Я знаю, что поступила глупо, ясно? Тебе не нужно напоминать мне об этом. Я жила с этим последние три года.
– Ты все время подталкиваешь меня быть храбрее, хотя я всякий раз не думаю, что способна на это, и после всего ты просто уйдешь и не будешь говорить об этом? Попытаешься все исправить? Я так не думаю, сэр. Может кто-то и отпустил бы тебя, и занялся своим делом, но не я. Особенно, когда речь идет о тебе, – сказала я. Голос мой то предательски повышался, то переходил на шепот, когда эмоции захлестывали.
– Я познакомилась с тобой, и знаю, что ты еще многого мне не рассказал, и это прекрасно. Однажды, надеюсь, ты сможешь мне доверять. Я знаю, что многие люди не давали тебе повода доверять им, но я не такая. Я не одна из твоих бывших подружек или типа того. Я обещала тебе, что не буду лгать, и мне жаль, что я скрывала это от тебя, но я надеюсь, ты понимаешь, как унизительно это было. Как мне все еще больно. Я не могу притворяться, что это не так, и меня убивает, что ты можешь думать обо мне иначе из-за этого.
Аарон опустил голову, пока его лоб не коснулся рук, свисавших с карниза балкона. Я слышала, как он дышит. Я чувствовала, что его напряжение никуда не делось, и знала, знала, что сейчас он не расколется. О чем бы он ни думал и из-за чего бы ни злился, это не могло решиться прямо сейчас.
И от этой мысли у меня в горле образовался комок разочарования и смирения.
Он ничего не сказал, и у меня не осталось слов, чтобы сказать ему. И тогда я сделала единственное, на что была способна, потому что не собиралась позволять себе плакать. Ни за что. Я устроилась на одном из ближайших стульев и сидела там, а Аарон продолжал стоять, прислонившись к перилам балкона.
Никто из нас больше не произнес ни слова.
Глава 21
Я нисколько не удивилась, когда проснулась на следующее утро и поняла, что у меня уже паршивое настроение, которое не имело ничего общего с усталостью и сонливостью после нескольких часов сна.
Прошлая ночь была утомительной, поэтому удивляться было нечему. Мы с Аароном пробыли на улице больше часа, все остальные разошлись по комнатам. Лишь после того, как он наконец отошел от перил, осознал, что я все еще здесь. Его кончики пальцев коснулись моего колена, когда он проходил мимо меня к двери, но даже не взглянул на меня. Аарон открыл дверь и подождал, пока я поднялась и вошла внутрь.
Когда он начал выключать свет, я наконец спустилась вниз и направилась прямо в свою комнату. Я решила, что если он захочет поговорить, то может прийти ко мне в комнату и сказать все, что захочет. Но он этого не сделал.
Может он разочаровался во мне из-за того, что я не девственница или что была такой малолетней дурой? Или злился за то, что я держала это в секрете? А может дело совсем в другом?
Ни единой подсказки.
Но я точно знала, что чувствую себя измученной, хотя спать больше не хотелось. У меня не было сил сидеть с ним в тишине на случай, если он не будет готов говорить. Какая-то часть меня ожидала, что все так и будет. Разве мы не провели две недели без разговоров в прошлом? У меня оставалась всего пара дней, и я не хотела портить их, но и извиняться не собиралась.
Расстроенная, я отключила ноутбук от того места, где оставила его заряжаться на полу, открыла его, подключила наушники и начала стримить фильм через Нетфликс. Комнату заливало солнце, но я не обращала на это никакого внимания до самых титров. Я не колеблясь открыла дверь, чтобы пойти в ванную с одеждой, свернутой под мышкой. В доме не было слышно ни звука, но я не придала этому значения. Мне не потребовалось много времени, чтобы принять душ и одеться, и я не спеша намазала алоэ на шею у себя в комнате, обратив внимания, что кожа неплохо заживала, хотя когда горячая вода попадала на то место, было то еще удовольствие.
Окончательно осмелев, я наконец покинула свою комнату с намерением пойти в гостиную, желая просто покончить с этой неловкостью. Но не успела я сделать и шага, как услышала сверху знакомый голос, который почти шептал.
– Я не понимаю, чего ты от меня ждешь, – сердито прошептал Аарон.
Когда ответа не последовала, я окончательно убедилась, что он разговаривал по телефону. По-хорошему, мне следовало бы вернуться в комнату, и не подслушивать, но я тупо застыла на месте, пока его сердитый голос разносился по всему дому.
– Тебе нужно больше денег, так?.. Не, совсем так, ты хочешь, чтобы я дал ему понять, что у тебя кончаются деньги, так, да?.. Опять? Опять на нуле… Сколько можно? Это уже который раз? Пятый? Ты уже пятый, нет шестой раз, просишь замолвить за тебя словечко? Я никак в толк не возьму с чего ты взяла, что на этот раз я передумаю? Я же сказал тебе, если что-то нужно, позвони Колину. Может он сжалится, но ни я, ни Пейдж этого делать не будем… Что?
И снова он вспомнил о Колине и Пейдж. Это была его мама? Я не могла придумать, кто бы еще это мог быть, особенно когда после «ему» и «больше денег», как будто это мог быть кто-то еще, кроме его отца.
– Это не моя проблема. Я уже говорил тебе, что не хочу с тобой разговаривать, но каждый раз, ты почему-то решаешь, что я шучу или передумаю… – Аароны почти рычал в трубку. – Этого никогда не случится. Думаешь, я забыл, как ты использовала слезы, чтобы стребовать что-нибудь с отца? Так что не утруждайся. Это уже давно не козырь.
Мне не нужно было даже слышать слово на букву «м», чтобы понять – на другом конце провода его мама, биологическая. Блииин. Неужели она просит у него денег? Да кто так делает? И что, черт возьми, случилось такого, что он так разозлился на нее?
Но вдруг я почувствовала себя немного сволочью за то, что подслушивала, прекрасная зная, насколько это было личным для Аарона, поэтому я развернулась и пошла к себе в комнату, стараясь вести себя как можно тише. Я закрыла за собой дверь и прислонилась к ней спиной.
И что мне теперь делать?
Должно быть, я пробыла в комнате где-то с полчаса, играясь в игрушку на телефоне, прежде чем решила наконец показать нос в коридоре. Судя по тону голоса Аарона, тот разговор не мог продолжаться долго. Правда, поднимаясь по лестнице, я прислушивалась и слегка волновалась, что все-таки вышла не вовремя. Но как оказалось волновалась я напрасно. Гостиная пустовала, впрочем, как и веранда.
