Текст книги "Дорогой Аарон (ЛП)"

Автор книги: Мариана Запата

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 23 страниц)

Мое сердце снова ушло в пятки.

Он моргнул, и как будто мог читать мои мысли.

– Ты правда думала, что я не приду?

Я снова пожала плечами.

– Я… – Он покачал головой, и я наконец заметила, что он не просто помыл голову, а даже чуть-чуть причесался. Возможно он даже нанес гель на волосы. Волосы у него были ни короткими, ни длинными. В самый раз. – Рубс, я не знаю, что сказать. – У него на лице появилась невольная улыбка, которая была так похоже на солнышко, появившегося нежданно-негаданно в хмурый день из-за туч. И я позабыла о его волосах. И будто бы этой улыбки было недостаточно, он еще раз сжал мое колено. – Может напишем друг другу сообщения? Чтобы растопить лед.

Я рассмеялась, неловко и порывисто, и все же в горле стоял ком.

– Возможно.

Я вновь рассмеялась, и было понятно, что я разбита. Я не пыталась казаться стойкой, потому что была на грани истерики, и он знал это.

Красивое, как у модели, слегка загорелое лицо сверкнуло улыбкой, прежде чем он вновь подтолкнул ко мне бутылку воды и произнес:

– Выпей еще.

Я сняла крышку и сделала еще глоток. А он продолжал наблюдать за мной. Почему он все наблюдает за мной?

Его розовые губы сжались, пока глаза блуждали по моему лицу. Мне было неуютно, хотелось ерзать и попросить его перестать.

– Почему ты не сказала? – тихо произнес он.

Вытащив горлышко бутылки изо рта, я опустила ее к подбородку, да там так и оставила, и заморгала часто-часто. Потом я внимательно вгляделась в его лицо, и поняла, что он самый красивый мужчина на свете.

– Я все тебе рассказала. – У него есть ямочка или мне показалось? – Честное слово, – заверила я его, пытаясь придумать, что могла сознательно опустила.

Золотистые брови Аарон приподнялись, слегка, на губах играла улыбка.

– Почти все.

Я опустила бутылку на колени и нахмурилась.

– И что как ты думаешь я тебе не рассказала?

Карие глаза скользили по моему лицу. Он снова сжал мои колени, а потом начал подниматься и на полпути, когда наши глаза оказались на одном уровне, произнес:

– Могла бы сказать, что по части уродства в вашей семье мама и сестра.

У меня даже не было шанса запрокинуть голову, прежде чем я покатилась со смеху. Я смеялась, как ненормальная, и это случилось не потому что я находилась на грани истерики или приступа паники. Я смеялась громко и самозабвенно.

Когда я открыла глаза, чтобы посмотреть, что он делал, увидела, что он вновь сидел на корточках передо мной. Его щеки и шея залил румянец.

Он покраснел.

Из-за чего и я залилась румянцем.

Я подалась вперед. Его слова, розовые щеки и улыбка и ямочка все еще свежи в сознании.

– Ты опять пьян? – почти шепотом спросила я.

Ямочка, которая наверняка была ямочкой, стала еще глубже, и его улыбка наполнили мое сердце энергией, почти выбив воздух из легких и все мысли из тела и разума, когда он хохотнул.

– Ты меня обнимешь или мы так и будем торчать здесь? – спросила я.

Тогда я понятия не имела, что пока моя душа не покинет данного мне бренного тела, и я буду вспоминать лучшие моменты своей жизни, первое, о чем я вспомню, это как Аарон Холл наклонился, обернул вокруг меня свои длинные загорелые руки и прижал к груди. Меня, которая все еще сидела на скамейке. То, как он обнимал меня, было бы чем-то, что не могли не разрушить, не отнять ни болезнь, ни смерть. Мне потребовалось несколько секунд, чтобы набрать воздуха в грудь, но потом я обняла его в ответ. Мне довелось обнять ни один десяток мужчин за всю жизнь. Я делала это уже десяти, а то и сотни раз. И верхняя часть тела Аарона была такой же широкой и упругой, как у лучших из тех, кого мне посчастливилось обнимать.

Но даже еще лучше. Гораздо лучше. Потому что его объятья были великолепны. От него веяло едва уловимым ароматом одеколона с ноткой кедра. И я буду помнить это мгновение вечно.

Мой друг пришел. Мужчина, красота которого не имела ничего общего с тем, что было снаружи. Я только крепче обняла его и почувствовала, что он поддержал мой порыв. Он обнял меня крепче и провел рукой от моего затылка до спины. Это было так волнительно. И он был таким ласковым. Я наслаждалась каждым мгновением. Каждым мгновением проявлением его любви и привязанности.

Когда через несколько мгновений он отстранился, эти загорелые руки легли мне на плечи и остались там. Его лицо было не более чем в футе, когда он спросил еще раз с тем выражением лица, которое я все никак не могла расшифровать:

– Ты так и не ответила: голодна?

Мне ничего не оставалось, только кивнуть, принять его красоту такой, какая есть, решив, оставить это на потом. Кто бы мог подумать?

Аарон снова улыбнулся и протянул руку, чтобы взяться за ручку моего чемодана, прислоненного к стене. Я понятия не имела, кто или когда его переместил, но позже, когда я думала об этом, была счастлива, что никто не украл его, пока у меня случилась мини-истерика.

– Пошли. Я не стал есть, ждал тебя. Думал, может ты тоже проголодаешься.

Я кивнула. Он пододвинул чемодан к себе и повернулся в сторону огромной парковки. Не говоря больше ни слова, мы двинулись в сторону его машины. Я справа от него, чемодан – слева, который он забрал под свою опеку. В оливково-зеленой футболке с V-образным вырезом, которая идеально сидела на таких широченных плечах, коричневых шортах, которые демонстрировали ровный загар и мускулистые икры, в кроссовках, он выглядел таким… обычным.

Но лучше.

Аарон, должно быть, почувствовал, что на него смотрят, потому что он оглянулся и поднял поцелованные солнцем брови.

– У меня что-то на лице?

Я поняла, что мои щеки заливаются румянцем; вот, что значит, быть пойманным с поличным.

– Нет. Просто… странно видеть тебя вот так. Лицом к лицу.

Я колебалась секунду, прежде чем сказать правду, но мы обещали друг другу на лгать, и что-то внутри меня подсказывало, что узнай он через инет сколько во мне всякого дерьма, то он бы не поленился и высказал бы мне это лично.

– В общем, не такой уж ты суровый парень, как я думала.

Его губы вновь сформировали неуверенную улыбку, которая все никак не могла определиться стать ли ей уверенной или не стоит, но вдруг он подмигнул мне.

Он подмигнул. Мне.

Затем он произнес самые прекрасные слова на свете.

– Если тебе станет легче, мы можем поговорить о… – Он махнул рукой, указывая на свой зад. Задницу, которую однозначно нужно включить в каталог лучших задниц в мире, но попозже, когда перестану так очевидно на нее пялиться.

Я сжала губы и постаралась не улыбнуться.

Но не удержалась.

Глава 16

Аарон улыбался мне.

Он мог быть моделью подиума, с такими скулами, которыми можно было резать стекло, если захотеть; челюстью, которая была настолько резко очерченной, что любой скульптор, увидев ее – впал бы в экстаз; и ртом, который породил в голове ни одной женщины пару, а то и тройку похабных мыслишек. Так вот, этот мужчина сидел напротив меня за столом и улыбался. Мне. И он больше ни на кого не смотрел.

Но самым важным было то, что часть никуда-не-смотрю-только-на-тебя, включала и несмотрение на официантку, которая из кожи вон лезла, чтобы обратить на себя внимание. Надувала губки и всякий раз, когда подходила к нашему столику, старалась перехватить его взгляд. Первая попытка: приняла заказ и спустя несколько минут принесла напитки. Мимо кассы. Следующая попытка, не увенчавшаяся успехом, была предпринята, когда она принесла заказ. Что тут скажешь, туго обтянутой униформой груди не хватило, чтобы он обратил на нее внимание. Как по мне, так она была из тех девушек, на которых я бы и сама не взглянула второй раз. А Аарон? Ну что Аарон, он то и дело украдкой бросал на меня взгляды и улыбался, пока мы ехали в машине, и не перестал это делать, когда мы уселись в кафе, которое он выбрал.

Я бы слукавила, если бы попыталась отрицать, что и сама то и дело украдкой поглядывала влево, когда мы отъехали от аэропорта. Мы всю дорогу почти все время молчали. Если я не была занята разглядыванием Аарона, то сосредотачивалась на пейзажах за окном, напитываясь красотами, которые так разительно отличались от того, к чему я привыкла в Хьюстоне.

Самое главное, что мы сидели лицом друг к другу, я осторожно улыбалась ему, а он улыбался мне той улыбкой, которая, казалось, имела секреты, зашитые где-то под его практически безупречной кожей. Если у него и были поры и пигментные пятна, то я не обнаружила даже крошечного угорька, а я очень придирчиво искала.

К счастью, Аарон оказался не таким тихоней, как я, и положил конец затянувшемуся молчанию. Он поставил локти на стол и опустил подбородок на руки. Глядя на него, нельзя было сказать, что он был в дороге несколько часов, чтобы добраться до пляжного домика, а после еще и меня поехал встречать.

– Ты выглядишь очень уставшей, – вот с чего решил он начать разговор.

Я моргнула и прикусила нижнюю губу, стараясь не воспринимать это как оскорбление.

– Неужели?

Уголки его рта слегка приподнялись, озарив лицо улыбкой, которую он безуспешно попытался скрыть.

– Ты знаешь, что я имею в виду.

Э.

Его рот таки проиграл битву, и он тихо рассмеялся.

– Ты знаешь, о чем я.

Подняв бровь, я с энтузиазмом кивнула, стараясь не улыбаться, совершенно в этом не преуспевая:

– Ты говоришь, что я ужасно выгляжу.

Одна из тех рук, что меньше часа назад лежала у меня на коленях, подперла подбородок.

– Я не это хотел сказать.

Тогда я прищурилась и склонила голову набок.

– Практически не сомневаюсь, что ты сказал именно то, что хотел.

– Неправда, – начал спорить он, не отводя от меня глаз.

Я сморщила нос.

– Да не парься. Я почти не спала последние две ночи, благодаря кое-кому. Поэтому не сомневаюсь, что выгляжу ужасно.

Он застонал. И похоже придвинулся поближе к столу, судя по звуку скрежета ножки стула о деревянную напольную плитку.

– Я не говорил, что ты ужасно выглядишь. Я сказал, что ты выглядишь усталой. Всего лишь.

И не подумаю улыбаться. Не буду я улыбаться.

– А есть разница?

Его глаза округлились. Он кивнул и склонил голову набок. Видимо, настала его очередь выёживаться.

– Ну да.

Аарон уставился на меня, я на него.

– Гмм.

– Гмм, – повторил он.

Я ухмыльнулась, он ухмыльнулся в ответ.

А вот это уже было очень похоже на наш интернетный трёп. Я расслабилась. Мне стало лучше… Я перестала бояться… всего.

– Не, ну если ты так говоришь.

Я попыталась сдержать улыбку, в итоге начала давиться от смеха и сделала вид, что типа зеваю, но с треском провалилась. Желая вести себя как можно естественнее, я старалась куда-нибудь пристроить руки, соображая о чем бы спросить. И мне не пришло ничего умнее в голову, только:

– Как доехал?

Мускулистые плечи, которые я еще толком не успела разглядеть, непринужденно поднялись и опустились.

– Нормально.

Второй рукой, он не глядя потянулся к пиву. А карие-прекарие глаза смотрели на меня.

– А твой рейс? Как долетела?

– Если не считать старика, который использовал мое плечо вместо подушки и ора мамы дома до того, все было хорошо.

Он вновь простонал, и я вспомнила те времена, когда он печатал что-то, что передавало те же эмоции. В общем, происходящее становилось с каждой секундой все более реальным. Более безопасным.

– Она разозлилась? – спросил он.

Я бы не назвала это «разозлилась»…

– Можно и так сказать.

Возле уголков его глаз появились морщинки, и я задумалась, эти морщинки появились из-за того, что он столько находился на солнце или причина им просто улыбка.

– Она меня не знает. Я бы удивился, если бы она не волновалась: вдруг я тебя похищу и продам на черном рынке. – И его взгляд в очередной раз обрушился на меня, тот самый, под действием которого я чувствовала себя застенчивой. Хвала небесам, что у меня хватило мозгов сходить перед выходом из аэропорта в уборную. – Она любит тебя. Ты счастливица.

Как, черт возьми, ему удалось сказать то, что я думала, было вне пределов моего понимания, но я решила: ааа пофиг.

– Ты сообщила им, что добралась?

Я потянулась к карману за телефоном и созналась:

– Нет еще. Из головы вылетело. Сейчас все будет. – Два клика и телефон разблокирован. Теперь у меня девятнадцать непрочитанных сообщений. У меня внутри все сжалось. Они пролетели тысячи миль. Мне казалось, что сейчас сообщения выскочат из телефона, пока я их читаю и начнут орать на меня. Но меня просто любили и волновались, как любая хорошая семья. Как бы я поступила, окажись кто-нибудь из них на моем месте. Да, скорее всего, точно так же. Вот, что я получила за то, что никогда не бунтовала, когда гормоны бурлили, не проходила стадию подростковой идиотии. Я была тихоней. Тем, кто не любил попадать в неприятности, никогда не возвращалась домой поздно, никогда не болталась где попало, и проводила выходные дома, не участвовала в ролевых играх, не пробиралась в кинотеатры, где работали бы мои друзья, если не работала бы на свою тетку.

Я всегда слушалась и старалась сделать всех счастливыми.

До сего момента.

Я открыла первое сообщение и застонала.

– Что там? – спросил Аарон.

– Почему ты так поступаешь со мной? – прочитала я вслух. – Все от мамы.

Я перешла к следующему.

– Если тебя похитят, я не стану платить выкуп.

Аарон тихо засмеялся. Я улыбнулась ему и продолжила просматривать оставшиеся сообщения.

Увидев следующее сообщение, я прыснула от смеха.

– Они вырвут у тебя все внутренние органы, а твой труп бросят в океан. Передай Шаму [23] привет. Мы тебя не забудем.

Он хохотнул уже громче меня и глотнул пива.

– Какой-то трэш и угар.

– Я же говорила: она чокнутая. Так. Вот, послушай еще одно. Я назову следующую золотую рыбку в твою честь. – Мне пришлось уткнуться лицом в ладонь, потому что меня разрывало от хохота. Похоже с Аароном случилась та же история. Мама. Моя долбанная мама.

– А в остальных что?

Продолжая давиться смехом, я прочла оставшиеся сообщения:

– У меня из-за тебя случится сердечный приступ. Зачем ты пытаешься убить меня? Ты должна была быть моей разумницей, в отличие от всех этих недоумков. Тебе плевать на мое здоровье? Я слишком молода, чтобы умирать от сердечного приступа. Ты вообще любишь меня? – Одно дело знать, что у меня в родственниках королева драмы, но совсем другое – сталкиваться с этим по средствам текстовых сообщений. – А вот от сестры. Ты просто тупица. Нужно было лететь с тобой. Не присоединюсь ни к одной поисковой группе, когда тебя начнут искать. Так и знай. И не надену никогда ни одного платья, что ты для меня сшила, если ты не вернешься. Встречается пара повторов… Егоза, дрянь ты эдакая, ответь хоть, что ты добралась.

У меня болело сердце, но я не колебалась ни секунды, пока печатала ответ маме и еще один сестре.

«Я тоже тебя люблю. Добралась до Панамы в целости и сохранности. Аарон уже подобрал меня. Все в порядке. Скоро напишу».

«Можешь одолжить у меня одежду, но если тронешь ту, что я оставила на полу, приеду и добавлю Нэйер [24] в твой шампунь. P. S. Тоже тебя люблю».

– Ты сообщила им, что добралась? – спросил Аарон.

– Да, сообщила. Сестра угрожала, что возьмет мою одежду, а я ответила, что если она возьмет ту, что я отложила для поездки к отцу, то я добавлю средство для удаления волос ей в шампунь.

Он приподнял одну из светлых бровей, на розовых губах играла улыбка.

– Она опять катается?

– Пока ходит ранними утрами, но тренируется одна. С тренером она последний раз тренировалась перед последними соревнованиями. Но с каждым разом она катается все больше и больше. Мама разговаривала об этом с тренером по громкой связи на днях, вот я и услышала. Они следили за ней через камеры слежения, но ни у кого не хватило духу поговорить с ней напрямую.

– Она по-прежнему злится на тебя?

– Злилась.

Он кивнул, все еще подпирая подбородок рукой, а в другой держа пиво. Его карие глаза продолжали буравить меня. О чем он вообще думал?

Я же боролась с желанием ерзать и кашлять, стараясь выглядеть непринужденно и спокойной, то есть совсем не так, как я чувствовала себя на самом деле.

– Итак… значит, ты оставил своих друзей в пляжном домике?

Краем глаза я видела, как Аарон ласкал пивную бутылку кончиками пальцев.

– Ага, но, зная их, они, наверное, спят, хотя всю ночь за рулем был я.

– Не доверил им свой тарантай?

Блондин ухмыльнулся.

– Нет. – Он помолчал и сделал еще глоток пива, а потом со стуком поставил на деревянную столешницу, при этом не отводя от меня глаз, от чего я еще сильнее смутилась. – Не хотелось ошеломлять тебя кучей людей, которых ты знать не знаешь, – объяснил он. На горлышке от бутылки от его пальцев остались следы. – Я хотел сначала пообщаться с тобой. Только мы вдвоем.

И единственное, что смогло выдать мое подсознание, оказалось:

– О.

О.

Когда на самом деле это было больше похоже на то, что ты пытаешься убить меня? И он знал меня достаточно хорошо, чтобы понимать, что я офигею… Но я не собиралась париться по этому поводу. Не могла. Я не собиралась изводиться себя из-за его желания сначала потусить со мной.

Должно быть тон моего голоса, да и ответ типа на отвали, выбил таки его из колеи, потому что на долю секунды в его глазах мелькнула боль. Но еще до того, как он моргнул это видение исчезло. Он натянуто улыбнулся.

– Если тебе неуютно, то по дороге нам точно попадется пара мотелей…

Он подумал…

– Нет, нет, – пробормотала я. – Все не так. Ты же… ты… – Ну почему я не могу сказать прямо? – Я все еще немного нервничаю. Ты просто… – Такой сюрреалистичный. Слишком совершенный. Гораздо совершеннее, чем я могла себе вообразить.

Но ничего из этого я не произнесла вслух.

– Что? – настороженно спросил он, будто знать не знал, что его лицо, сошедшее с рекламного щита, могло кого угодно довести до икоты своим совершенством.

Я что хочу сказать: если уж я взрастила в сердце влюбленность в него только благодаря нашей переписке, чего уж говорить как мне приходилось, когда я видела его воочию, когда он выглядел вот так. Но не могла же я ему сказать об этом. Я знала почему я здесь. Потому что он тоже ко мне привязался, потому что я ему нравилась.

Как друг.

Как младшая сестра, сказал он мне недавно, когда был пьян.

Вот и все… Даже, если футболка открыто демонстрировала рельеф грудных мышц, которые доказывали, что он регулярно тренировался, пока был в пустыне, а еще эти бицепсы… Я могла на это смотреть, но не могла касаться, только в дружеской манере.

Френдзона: Жизнь Руби Сантос

Я откашлялась и снова посмотрела на его уложенные волосы, что-то в них меня беспокоило. Я сглотнула и на секунду подняла глаза к потолку, а потом вновь перевела на него взгляд, жалея, что вообще начала что-то говорить. Я моргнула и уставилась на него.

Он выжидающе уставился на меня.

Когда я на мгновения отвела взгляд, а потом вновь взглянула на него, он сидел в той же позе с тем же невинным, излучающем любопытство, выражением лица.

– Я уже говорила тебе, когда мы покидали аэропорт.

Он невинно похлопал глазами еще разок, но ничего не сказал.

Я мысленно простонала.

– Вынуждаешь меня произнести это?

Он кивнул, и я голову могла дать на отсечение, что он точно знал, о чем я думала.

Мое лицо вспыхнуло в сотый раз, и мне захотелось уставиться опять в потолок, лишь бы не встречаться с ним взглядом. Я почесала шею, и вновь уставилась на него, чувствуя, как слова царапают мне горло. Пора уже заканчивать быть трусливой курицей.

– Я о том, что у нас все чисто платонически, ясно? – Я его предупредила.

Краем глаза я заметила, как он вновь опустил подбородок, и на лице вновь появилось выражение нерешительности, но я не собиралась обращать на это внимания. Удивленный, счастливый, насмешливый, и снова-здорово по кругу. Почему? Ну почему он не может быть простым или офигенно красивым и не давить этим своим прямым взглядом?

Ибо, уж кому как не мне не знать, что не светит мне сия счастливая звезда. Я откашлялась и как давай жечь:

– Ты невозможно хорош, – выдала я, практически морщась от боли, выдавливая из себя слова. – Ну… в общем, армии следовало бы поместить тебя на агитплакаты при объявлении о наборе или сделать лицом их веб-сайта. У меня такое чувство, что если я буду смотреть тебе в глаза дольше секунды, то окаменею и меня придется поместить в сад, где стоят другие окаменевшие женщины, которые, потеряв бдительность, засмотрелись на тебя, и распрощались с жизнью.

Аарон просто смотрел на меня мгновение, всего мгновение, и медленно его неуверенная улыбка, превратилась в настоящую, обнажившую белые ровные зубы, сияя теплотой, которую невозможно было бы подделать, подразумевавшая поющих ангелочков, играющих на арфах аккурат у него за спиной.

– Ты улыбаешься гораздо чаще, чем я ожидала, – продолжала я. – Ты сказал, что никогда по-настоящему не улыбался, пока был там.

– Обычно, я столько не улыбаюсь, – вот таким загадочным был его ответ.

Я вновь почесала шею. Нервы уже начали вить приличное такое гнездо у меня в животе. Тревога пронзила самый центр груди, и поэтому, я нерешительно произнесла:

– Я переживала, что ты разочаруешься, когда меня увидишь.

В карих глазах мужчины напротив казалось на мгновение появился блеск, брови пришли в движение, а рот делал все, чтобы перестать улыбаться.

У меня зачесались руки.

Но затем он произнес слова, от которых дюжина бабочек в моем животе закружилась в вихре.

– Руби, я чертовски рад тебя видеть. – Его голос был тихим, но твердым, и все же говорил он осторожно. – Я смотрю на тебя и не могу перестать улыбаться. Вот и все. Ты восхитительна.

Я и представить себе не могла бы, что бы Жасмин или Тали покраснели, скажи им, что они восхитительны, но я-то не они. Поэтому покраснела во весь рост. Изобразив всю палитру красного: розовый, алый, гранатовый. Я внезапно превратилась в обжигающую лаву.

А потом мое достоинство дало деру, и я рубанула:

– Я час угрохала на то, чтобы решить что надеть. Я чуть было не прихватила костюм Призрачного Всадника, но решила, что для него слишком жарко.

Аарон опять покачал головой, карие глаза буравили меня, руки сложены.

– Ты мне нравишься такой, какая есть, Сталкерша.

Когда оглядываешься назад, странно вспоминать те мгновения, которые, как выясняется позже, важны. Предложения, прикосновения, действия, которые кажутся такими невинными и обыденными в данную секунду, потому принимаешь их как должное. Слова, которые превращают воду в вино в течение нашей жизни. Но я никогда не забуду, как его слова заставили меня чувствовать себя. Как он заставил меня чувствовать себя потом.

Тогда я не имела ни малейшего представления об этом.

– Я так счастлив, что ты приехала, ты же это знаешь, да? – спросил он.

Я снова кивнула, торопливо. Эмоции, слова, жесты и Аарон… Всего этого было так много, что я просто-напросто забывала нужные слова, и мне приходилось усилием воли собираться и выдавать хоть что-то осмысленное.

– Знаю. Я тоже очень рада, что прилетела, – произнесла я почти шепотом, и определенно в очередной раз краснея. – Спасибо, что пригласил, заплатил за билет и приехал за мной. Как только у меня появится постоянная работа…

Что-то пнуло меня. Не сложно было догадаться, что это Аарон.

– Я не парюсь из-за денег, Рубс. Ты мне ничего не должна. Я хотел, чтобы ты прилетела, помнишь? – напомнил он теплым голосом, когда официантка принесла две тарелки с едой и пододвинула их каждому из нас, и задержалась на секунду дольше, чем следовало бы, прежде чем отойти, потому что увидела кое-что. А увидела она, как мы пристально смотрели друг на друга.

За едой мы почти не разговаривали: оба очень проголодались и устали. Мы довольно быстро расправились с нашими блюдами: Аарон съел все подчистую, а у меня на тарелке осталась разве что пережаренная единственная соломка картофелины. Когда официантка принесла чек, мы переглянулись. Я достала из кармана деньги, Аарон кошелек. Мы молча выложили ровно столько денег, сколько стоил заказ каждого.

Я держала рот на замке, когда он достал еще денег, чтобы оставить чаевые.

Я старалась заставить себя не нервничать и чувствовать себя неловко, но наш треп особо не помогал. Мы вернулись к его белому грузовику и уселись в него. Аарон то и дело поглядывал на меня. Когда он завел машину и тронулся с места, улыбка по-прежнему играла на моих губах.

Я поговорю с ним, пообещала я себе, пока пристегивала ремень безопасности.

Все будет ровно так же, как когда мы переписывались, поклялась я Вселенной.

Теперь я в норме. Мы собирались хорошо провести время, узнать друг друга получше, и это наше «собирались» должно было начаться прямо сейчас… как только он вывернет на дорогу.

Я повторяла себе это снова и снова, когда он уже вывел машину на автостраду в направлении пляжного домика.

Я четко и ясно проговорила про себя эту мантру, по-настоящему веря в нее, чувствуя себя настроенной чертовски решительно… и все равно отключилась, как только мы выехали на автостраду. И следующее, что я помню, как по телу прошла дрожь, моя голова опустилась так низко, что я испугалась и резко дернулась, ударившись о подголовник сидения.

И вот тогда я услышала странный звук, издаваемый Аароном. Он давился… смехом.

Я искоса наблюдала за ним, одновременно с этим поднесла руку тыльной стороной ладони, чтобы вытереть рот, на случай, если, не заметив того, начала пускать слюни, потому что это было уже не в первой. Я день через день засыпала за рабочим столом. Для меня это было нормальным. Мои милые родственнички уже раз пятьдесят меня сфотали на свои телефоны, пока я ничего не ведая в неудобнейшей позе отдавалась Морфею. Одна фотка даже побила все рекорды, прослужив заставкой на телефоне Жасмин целых полгода, пока Тали на Рождество художественно не разрисовала лицо Себастьяна, изобразив на нем пенис.

Аарон вновь типа поперхнулся, поморщился, и я видела, как его губы сжались. Губы-то сжались, а вот плечи так и ходили ходуном. И меня не проведешь, слезы, которые навернулись ему на глаза, уж точно не следствие аллергии.

– Смейся, сколько влезет, – пробормотала я, уже не таясь вытирая рот. Все равно ж застукал. Что мне оставалось делать? Притвориться, что ничего не было? Но посчитала не лишним добавить: – Я не прикалывалась, когда сказала, что давно без сна.

Надо отдать ему должное, он держал рот на замке. Он протянул правую руку к лицу и прижал кончик указательного пальца к своим длинным загнутым светлым ресницам, проводя пальцем туда-сюда, когда подавился очередным смешком. И тихо, что говорило о том, как трудно ему контролировать себя, чтобы не рассмеяться, он выдохнул:

– Твое лицо почти легло на колени…

– Мне показалось, что у меня пятно на колготках, захотелось взглянуть поближе… – пробормотала я и сжала губы, в борьбе с желанием рассмеяться вместе с ним. Его же руки еще сильнее сжали руль, до белизны на костяшках, а плечи затряслись еще сильнее.

Он хихикнул про себя и склонил голову так, чтобы я не смогла видеть его лица.

– Так вот что это было?

– Ну да. А ты что подумал?

Аарон хихикнул, покосился на меня, свел брови и произнес:

– Ага. Как скажешь, Рубс.

Я получила, что хотела, не так ли? Мы вернулись к «нормальному»?

– Сколько нам еще добираться до места? – спросила я, в попытке сменить тему. Пейзаж снова начал меняться. По левой стороне группками начали появляться пляжные домики, и хотя мне было не видно, но я знала – вода где-то рядом.

– Пять минут, максимум десять, – сообщил он.

Десять минут, и я предстану перед незнакомцами. Делов-то. Я сжала левую руку в кулак.

– Не возражаешь, если я воспользуюсь твоим зеркалом?

Он помотал головой.

– Спасибо, – ответила я, когда опустила козырек с зеркалом, подсвеченного фонариком. Я попыталась не обращать внимания на нервы, от которых сводила живот, пока собирала волосы в низкий хвост и аккуратно вытерла глаза указательными пальцами.

Я чувствовала, что он смотрит на меня.

– Ты и так хорошо выглядишь.

Я покраснела и подняла козырек, чувствуя себя ребенком, которого поймали за воровством печенья из банки.

– Первое впечатление бывает только раз…

– Что?

– Первое впечатление бывает только один раз, – повторила я, практически уверенная в том, что продолжаю краснеть. – Не хочется не понравится им.

Губы Аарона искривились, а лоб наморщился, когда он бросил взгляд на меня уголком глаз.

– Ру, ты им не не понравишься. – Затем он осмотрел меня с пят до головы. – Не зачем нервничать. Мне казалось, ты все время знакомишься с друзьями друзей.

У меня в горле начали застревать одно объяснение за другим, и я не могла никак выбрать то самое, благодаря которому я бы выглядела наименее беспомощной и застенчивой. Но нужно было что-то ответить. Я пыталась убедить себя, что ему известно про меня почти все самое позорное, а я все еще здесь. Что могло быть более неловким, после того, как я назвала его великолепным?

– Но это же твои друзья, – объяснила я, надеясь, что он поймет, что я имею в виду.

Просто все дело в том, что он был особенным для меня. Куда особенее, чем должен был. Вот она моя новейшая правда.

И Аарон, должно быть, понял, что я пыталась ему сказать, потому что он улыбался так нежно, так чертовски мило, как будто ты смотришь на милого щенка. А я, ну, а что я? Я была будто орехом, расколотым пополам.

– Ты мой друг. Я хочу, чтобы и они тебе понравились. Я велел им не устраивать беспорядка, до нашего возвращения.

Он…

– Не волнуйся, ладно? – произнес он нежным спокойным голосом, который мог бы стать в последующим заклинателем для Руби. Когда я не ответила, он потянулся и коснулся моей руки тыльной стороной ладони. – Все в порядке?

– В порядке, – ответила я, хотя живот у меня все еще сводило от нервов и не только из-за его друзей.

К счастью, он больше ничего не сказал. Мы проехали еще минут шесть, а потом он свернул налево, в район массивных, красочных пляжных домов, выстроившихся в несколько рядов. Мы проехали мимо голубых, синих, зеленых и белых домиков к ярко-фиолетовому на сваях. С одной стороны виднелся небольшой, огороженный бассейн, а с другой стоял припаркованный серебристый Алеро. Аарон вновь одарил меня успокаивающей улыбкой, потом открыл дверцу машины и вышел. Меня же слегка затошнило, когда я вышла вслед за ним. Аарон уже открывал багажник, пока я вытаскивала сумку с переднего сидения. Я перекинула ее через плечо, бросила взгляд на близстоящие дома и прислушалась к волнам, которые плескались где-то рядом.

– Пойдем, – сказал он, отрывая меня от созерцания, окружающего меня великолепия, протянув мне руку.

Ни одна из моих сестер не приняла бы ее. Уж я-то знаю.

Но они – это они, а я – это я. И я не стала ждать, пока он сообразит, что мне нужно поразмыслить над этим, прежде чем сделать два шага, чтобы добраться до него, а потом опустила свою ладонь на его, будто мы делали так уже сотни тысяч раз. Его пальцы были холодными и шершавыми, а ладонь широкой, и где-то на задворках сознания у меня мелькнула мысль, что эти руки могли сделать как нечто фиговое, так и нежное, что Аарон жил уже довольно давно в опасных для жизни местах и, возможно, делал то, о чем он никогда не хотел говорить.