Текст книги "Господин 3. Госпожа (СИ)"

Автор книги: Мари Князева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 12 страниц)

Глава 18.

Терджан прижал меня к себе, смял в кулаках моё платье так, что тонкая ткань затрещала. Я почувствовала, как тяжелеет живот, как слабеют ноги. Обняла мужа за шею и выгнулась, подставляя шею и грудь для его поцелуев. Он запустил пальцы в мои волосы, судорожно, рывками вдыхая их запах, как наркоман, дорвавшийся до вожделенного зелья. Потом он стал расстёгивать молнию на платье, но та заупрямилась и была нетерпеливо разорвана. Одежда послушно упала к ногам, я осталась в одном нижнем белье, и Терджан оглядел моё почти обнажённое тело абсолютно чёрными, полыхающими желанием глазами.

Я попыталась расстегнуть его рубашку, но он мне не дал – почему-то решил остаться одетым. Уложил меня на кровать и стал целовать всё тело, постепенно освобождая его от остатков ткани всё тем же варварским способом. Клочки кружев, пробегая по коже, вызывали невыносимые волны мурашек и приливы желания. Я корчилась чуть не в судорогах, умоляя мужа взять меня поскорее, но он медлил, будто хотел помучить, и только проводил пальцами по особенно горячим, жаждущим прикосновения местам. От этого я вздрагивала, стонала, пыталась удержать ладони Терджана там, но он всякий раз отводил мои руки за голову и взглядом приказывал держать их там. Я старалась быть послушной, но надолго меня не хватало. Непонятно, что на него нашло: то он сердится безо всякой серьёзной причины, то ласкает меня безудержно, но будто бы с жестокостью.

В конце концов он, так и не раздевшись, подтащил меня к краю ложа, чуть приспустил брюки и овладел мной. Грубо, быстро, с силой. Было очень непривычно чувствовать прикосновение его тела только там. Обычно во время соития муж обнимал меня, гладил, целовал везде, где дотягивался. А тут – ничего, только поддерживает за бёдра и прижимается с яростными толчками. Губы сжаты в узкую полоску, брови нахмурены… он словно наказывал меня, а не любил. Я снова попыталась прикоснуться к нему – дотронулась до увитых венами рук, мускулистого живота, но он опять схватил меня за запястья и припечатал их к постели над головой.

– Любимый, что с тобой? – прошептала я, чувствуя, как комок подкатывает к горлу.

Он не ответил, но внезапно выдохнул, лицо его расслабилось, движения стали мягче. Он даже немного наклонился ко мне, опираясь на ладони – я смогла обнять его руками и ногами, а через несколько секунд по моему телу растеклась сладкая волна судорог. Как только наслаждение перестало пульсировать во мне, Терджан отстранился, переложил меня подальше и избавился от своей одежды. И снова слился со мной в одно целое. Теперь он был спокойнее, неторопливее, нежнее. Я испытывала непередаваемое удовольствие от того, что наши обнажённые тела соприкасаются по всей длине, и шёпотом сообщила об этом мужу. В ответ он поцеловал меня в губы – глубоко, горячо, страстно. А потом сам задрожал от охватившего его наслаждения.

– Что это было? – с кокетливой улыбкой спросила я Терджана, удобно устроившись на своей любимой мускулистой груди.

– Это было зачатие нашей дочери, – ответил он спокойно, но без нежности. -

Я очень надеюсь на это.

Мне показалось, что лучше никак не комментировать его заявление и уж тем более не усмехаться. Я знала, что сегодня мы не сможем никого зачать, но решила не сообщать об этом мужу. Он явно не в подходящем настроении для подобных дискуссий.

– Ева, пожалуйста, никуда не ходи сегодня ночью, – сказал Терджан и выключил лампу на своей тумбочке у кровати.

Комната погрузилась во тьму, а я – в дурное предчувствие. Всё это неспроста. Эти слова, произнесённые спокойно, но с немалым усилием. Этот странный, жестокий, будто наказывающий секс – или намеренно напоминающий мне о том, кто здесь главный и кому приеадлежит всё, в том числе я. Это напряжение, недовольство, неуместные сомнения в моих супружеских чувствах. Тут чувствуется рука умелого интригана.

Уснуть я, разумеется, не могла. Мало того, что проспала до обеда – ещё такие нервы… Поэтому я лежала в руках своего господина тихо, глядя в темноту, пока не поняла по его дыханию, что он крепко уснул, и отправилась в душ. А когда вернулась, то телефон мигал сообщением от неизвестного абонента:

"Слышал, ты интересуешься прошлым родителей мужа. Я могу много чего рассказать о них. Приходи в полночь в сад во внутреннем дворике. Р. Н."

Я схватилась за голову и сердце одновременно. Нет-нет-нет, я не пойду туда, ни за что. Ведь не пойду, правда? Наплевать на тайны моей покойной свекрови, потому что муж напрямую запретил мне покидать пределы нашей спальни этой ночью. Это просто ловушка. Даже если Рустам действительно знает что-то об отношениях родителей Терджана, ему нет никакого смысла рассказывать мне о них. Единственная его цель – разрушить нашу большую и дружную семью. Он ненавидит своего брата и меня и просто хочет поссорить нас.

Я взглянула на часы – половина двенадцатого. Глубоко вдохнула и выдохнула. Надела ночную сорочку. Нет, я совершенно точно не поддамся на эту дурацкую провокацию! Чтобы укрепить своё и без того твёрдое намерение, ответила на незнакомый номер:

"Я не приду, и не надейся. Я не попадусь на твою удочку, мерзкий обманщик и предатель!"

«Придержи язык, женщина! Кого ты называешь предателем?!»

Глава 19

«То, как ты вёл себя со мной прошлой ночью, не лезет ни в какие рамки приличий! Насколько бы белой, красной или оранжевой я не была, это не даёт тебе права хватать меня руками. Я жена твоего брата, верна ему и такой же буду оставаться впредь!»

"Именно в этом я и хотел убедиться вчера ночью. Теперь мне ясно, что ты достойная женщина и тебе можно доверить тайну".

"Тогда доверь мне её днём".

"Днём она перестанет быть тайной. Будто ты не знаешь, как прослушивается и просматривается весь дом тайными и явными агентами Зойры".

"У меня нет секретов от Зойры".

"Именно об этом ей лучше не знать".

"Она всё равно узнает о нашей встрече, как узнала о вчерашней".

"Предоставь это мне. Никто не узнает, если только ты сама не станешь кричать".

"Я не могу. Муж запретил мне, и если он, как вчера, увидит нас – перестанет доверять".

"Тебе нужно капнуть ему в рот снотворное. Всего одну каплю, я оставлю бутылёк под твоей дверью".

Я мысленно рассмеялась. Ну конечно! Я возьму неведомую химию из рук нашего злейшего врага и вылью в рот мужу! Я же вчера родилась… Телефон снова мигнул:

"Хорошо, если тебе не интересно, кем была твоя свекровь, оставлю свои тайны при себе".

"Лучше сообщи их своему брату".

"Ему тоже лучше об этом не знать".

Я стиснула зубы и едва не застонала. Да что же это такое?! А потом меня вдруг осенило: как я проверю его слова? Никак. Он может наговорить мне любых гнусных выдумок: что мать Терджана была проституткой, наркоманкой или ещё что-нибудь в этом роде, а у меня нет никакого другого достоверного источника информации, кроме дневника пани Беаты (и то, пока неизвестно, была ли она той, кем я предполагаю).

"Откуда мне знать, что ты не соврёшь?" – зачем-то решила я поделиться с шурином своими сомнениями.

"У меня есть документ".

Моё сердце радостно и одновременно тревожно трепыхнулось.

"Какой?"

"Письма отца. Я знаю, ты нашла дневник его наложницы. Будет, с чем сравнить детали".

Некоторое время я сидела молча и, кажется, даже не дышала. Возможно, он врёт, и нет никаких писем. Вообще, какие могут быть письма? Кому? Возлюбленной, на языке, которого она не знает? Или третьему лицу, о ней? Смешно. Я никак не могла себе представить, что такой человек, как Джадир Насгулл стал бы рассказывать о своих сентиментальных чувствах кому-либо. Но если всё-таки письма существовали, то прочесть их мне хотелось бы до умопомрачения. Что думал и чувствовал этот "черный страшный человек", глядя на непокорную 18-летнюю девушку, взиравшую на него с ужасом, но не утратившую при этом свою гордость…

Рустам, похоже, понял, что я сомневаюсь в подлинности его "документа", и прислал мне фото одной страницы, исписанной суровым, размашистым мужским почерком. Сердце скакнуло в горле, потому что текст начинался со слов:

"Ты никогда не прочтёшь это письмо, но я больше не могу оставаться со своими мыслями наедине – они разрывают меня на части и сводят с ума…"

Рустам добавил от себя:

"Таких страниц у меня очень много. Как будешь готова к встрече, просто напиши мне…"

Я вся передёрнулась, представив, что вновь окажусь лицом к лицу с этим ужасным человеком, но следом жадно припала к письму покойного свёкра – благо, переводить его было не нужно, кроме редких отдельных слов. Я уже достаточно бегло читала на языке мужа.

Письмо Джадира Насгулла к своей возлюбленной

"… Милая моя Амиля (я вспомнила, что так назвала Беату Хафиза), одному Господу известно, как сильно мне хотелось бы выразить всё, что я чувствую к тебе, но, увы, в моём распоряжении весьма скудный запас английских слов, с помощью которых у меня выходит только простое и банальное "Поцелуй меня" или "Я скучаю по тебе". Может быть, когда-нибудь, через много лет, ты сможешь прочесть это письмо и умилиться тому, как такой пугающий тебя человек мог испытывать такие сентиментальные чувства. Я бы хотел в это верить. Меня радует мысль, что ты через много лет будешь рядом. Конечно, я был бы рад вдвойне, если бы ты выбрала такую судьбу сама, а не потому, что я удерживаю тебя своей волей. Но пока мне не хватает духу предложить тебе подобный выбор.

Признаюсь честно, ты привлекла меня поначалу исключительно своими физическими данными. Я был сражён твоей молодостью и необычной красотой в самую первую нашу встречу, но видел, как далека ты от симпатии ко мне. Не было в тебе и покорности, как в других женщинах, попавших ко мне не по своей воле. Больше всего ты была похожа на воробушка, нахохленного, злого и настроенного по-боевому: или свобода, или смерть. А я никогда в жизни не насиловал женщин. Конечно, в мою спальню порой попадали девушки, не пылавшие желанием оказаться со мной в одной постели, но почти никто из них не выражал активно эту позицию (а тех, кто выражал, я отпускал, как и тебя). Как я понимаю, те пассивные страдалицы думали, что их станут наказывать физически за неповиновение или даже казнить, и предпочитали терпеть. Ты же не собиралась обменивать свою честь на безопасность, и это достойно уважения.

Честно говоря, отправив тебя в качестве служанки в дальнее поместье, я совершенно забыл о тебе, но ты напомнила мне о себе весьма необычным способом. Я никогда раньше не слышал такого красивого пения…"

На этом первая страница письма обрывалась, и я буквально схватилась за голову в сильнейшем волнении. Всё сходится, это письмо выглядит очень правдоподобным, но мне по-прежнему нельзя покидать нашу с Терджаном спальню…

Глава 20

Стоит ли тайна из прошлого моих теперешних доверительных отношений с мужем? Я посмотрела на спящего Терджана. Лицо его было нахмурено, губы напряжённо сжаты. Мелькнула безумная мысль, не разбудить ли его и не рассказать ли всё как есть: про Петю и коварный план Рустама, про его грязные намёки и попытки выставить меня непристойной женщиной, тогда как я совершенно невинна и честна перед мужем…

Но я не могла оценить последствий. А что, если тогда всё рухнет в одночасье и погребёт под собой и нас с Терджаном, и Петю с его семьёй? Ах, если бы только знать, на что Рустаму нужны эти несколько дней! Может быть, мой любимый супруг смог бы остановить его за это время и спасти всех…

Я забралась в постель, удобно устроилась в сильных горячих руках Терджана. Мне необходимо было согреться, успокоиться, почувствовать себя в безопасности… И тут зажужжал будильник. Сердце подскочило в груди и оборвалось. У моего мужа был заведён будильник на полночь! Это могло означать только одно: ловушка. Рустам заранее предупредил младшего брата о нашей с ним предполагаемой встрече и предложил проверить меня. Я вздрогнула, но сразу следом замерла, плотно закрыв глаза. Терджан пошевелился, выключил вибрирующий будильник, приподнявшись на локте, заглянул мне в лицо – всё это я чувствовала осязанием. Притворилась спящей. Муж облегчённо выдохнул, лёг обратно, прижал меня к себе покрепче и снова уснул.

Вот вам и доверие. Пять лет мы живём в счастливом браке, я примирилась с его первыми жёнами и детьми, сама родила ему сына… Но он всё равно готов поверить наветам брата, которого не видел десять лет! Это было обидно, даже в горле засаднило, но я решила подумать об этом завтра, на свежую голову. А теперь – спать. Кто его знает, сколько таких будильников ещё разбудит моего любезного супруга среди ночи…

Утром мы с мужем поменялись местами: вчера вечером он был рассержен и обижен неизвестно на что, а сегодня я решила надуться из-за того, что он доверяет жестокому и коварному брату больше, чем мне. Едва проснувшись, Терджан принялся обнимать и целовать меня, широко оглаживая моё полуобнажённое тело своими большими горячими руками.

– Ты можешь объяснить мне, что происходит? – недовольно осведомилась я, не особенно успешно уклоняясь от его активных ласк – главным образом потому, что они мне были приятны. – Вчера ты был груб, как голодный тигр… а сегодня ластишься, как домашний котик.

– Иногда мне не хочется… сдерживать свою звериную натуру, – признался Терджан, и щёки его потемнели румянцем. – Я сделал тебе больно, любовь моя?

– Нет, но…

– Тебе не нравится моя грубость? Тебя не возбуждают такие игры?

Я тоже вспыхнула, лицо запылало огнём. Он прав, ещё как возбуждают, просто…

– Мне бы понравилось намного больше, – проворчала я, – если бы ты предупредил меня, что это игра. А так мне показалось, что ты сердишься и… как будто наказываешь меня. Но я даже не знаю, в чём провинилась.

– Ни в чём. Ты идеальная женщина. Я обожаю тебя, Ева. Ни одна женщина на свете не делала меня таким счастливым, как ты. Вот почему я хотел бы завести в своём доме ещё одну такую. Похожую на тебя.

У меня буквально отпала челюсть, но Терджан так хитро улыбался, что я быстро сообразила: это шутка. Муж же принялся освобождать меня от сорочки, а потом пробормотал:

– Давай же поскорее займёмся её изготовлением… Мне так нравится любить тебя, ничем не предохраняясь.

Я засмеялась от души и потому не смогла сопротивляться раздеванию. Терджан избавил от одежды меня, а потом себя, и мы с наслаждением, неторопливо занялись любовью, лаская и целуя друг друга. Разве можно обижаться на такого нежного, романтичного и сексуального мужа? Интересно, я когда-нибудь перестану забывать обо всём на свете, увидев его обнажённым?

* * *

За завтраком тоже всё переменилось, по сравнению со вчерашним ужином. Рустам сидел хмурый и недовольный, что, впрочем, ничуть не испортило ему аппетит. Он активно поглощал всевозможные яства со стола, в том числе жирные и сладкие. Но я не слишком засматривалась на шурина: у меня был намного более приятный объект для наблюдения – мой муж, выглядевший влюблённым, как мальчишка. Глаза его сияли, когда он смотрел на меня, и несмотря на полное отсутствие волос на макушке, Терджан казался всклоченно-счастливым. Он, в отличие от брата, ел немного, и я мысленно восхищалась этой его сдержанностью, позволившей мужу в пятьдесят выглядеть лучше многих сорокалетних мужчин. Его крепкая, но стройная фигура безумно нравилась мне как с эстетической, так и с сексуальной точки зрения. Мой муж – самый красивый из всех мужчин, которых я когда-либо знала в своей жизни.

Зойра тоже выглядела благодушно, а с ней и остальные домочадцы. Сегодня всё было прилично: младшая жена вышла к завтраку вместе со всеми, а господин взирает на неё влюбленными глазами, как и предыдущие пять лет. Всё на своих местах.

Но мои злоключения на этом отнюдь не закончились – скорее, они только начинались.

Дахи и Эвелина вместе со своим отпрыском наконец благополучно отбыли в аэропорт. Хотя бы за них у меня будет спокойна душа.

Глава 21. ХАЛИБ ТЕРДЖАН НАСГУЛЛ

Меня давно начало утомлять ощущение, что в моём доме происходит нечто неизвестное и непонятное мне. Ещё в ту ночь, когда я застал Еву почти в объятиях собственного брата, в совершенно неподзодящем для прогулок по дому костюме. Тогда я не стал устраивать сцен: не хотел ссориться ни с женой, ни с братом – и потому сделал вид, будто всё в порядке.

Честно признаюсь, меня несколько обеспокоил тот факт, что она снова покинула нашу постель после того, как я уложил её туда в завершение ночной прогулки по дому. Да, она была в нашей комнате, но отдельно от меня. Не хотелось думать, что это неспроста, и особенно – что она могла и снова выходить куда-то, пока я спал.

Утром решил её не будить, чтобы дать возможность выспаться, хотя знал, что Зойра будет недовольна.

– Есть только одна уважительная причина для женщины не спуститься к завтраку, – безапелляционно заявила моя старшая жена. – Это ночные роды. Всё прочее не достойно прощения.

– Успокойся, Зойра, – осадил я её. – Ева дурно спала ночью, ей нужно отдохнуть.

– Да уж, – усмехнулась она. – Слыхала я, кто ей мешал спать этой ночью…

Я вспылил, потому что и сам беспокоился на эту тему:

– И что же ты слыхала?

– Что у шурина подозрительно похожая бессонница и склонность бродить по коридорам по ночам.

– Зойра, твои намёки просто ни в какие ворота не лезут…

– Я очень надеюсь, что мне не о чем волноваться, Халиб, и очень надеюсь, что ты предпримешь для этого все возможные меры и убедишь свою любимую жену, что так себя вести не следует.

– Я непременно так и поступлю, но уверен, что тебе в любом случае не о чем беспокоиться.

Уверенность мою, однако, значительно пошатнул старший брат. Даже не хочется вспоминать, в каких выражениях высказывался он о Еве, но общий смысл его речи был такой, что она типичная белая женщина лёгкого поведения, падкая на богатых мужчин и удовольствия. Уж кому, как не мне было знать, что это неправда, но ведь я в самом деле видел их там вдвоём собственными глазами. Всё же я с гневом отверг его наветы, но Рустам предложил мне убедиться в неверности Евы собственными глазами, и я не нашёл аргументов против. На самом деле, такие проверки – это глупо, бесчестно и само по себе является предательством. Тот, кто копает подобную яму своим близким, весьма рискует сам в неё свалиться. Но я не смог отказать старшему брату, каюсь в своей слабости. Мне хотелось доказать ему, что он не прав. Что моя жена любит меня и верна мне. Поэтому я согласился. И поставил будильник на без пяти полночь.

А в назначенный братом час проснулся и обнаружил любимую жену в своих объятиях безмятежно спящей. Испытал огромное облегчение, несмотря на то, что верил в неё. Хотел верить. Вот и удостоверился. А теперь нужно разбираться, что к чему и почему Рустам был так уверен, что ему удастся выманить Еву ночью на свидание. Поэтому я снова проснулся около двух и разблокировал телефон жены. И прочёл сообщения, которыми с нею обменивался Рустам. И страшно разозлился на брата. Он уверял меня, что моя жена легко и с радостью обменяет меня на первого попавшегося мужчину – главное, чтобы он был побогаче. А сам пытается торговать с нею письмами нашего отца, о которых я, кстати, никогда ничего не слышал. Я буквально пришёл в бешенство от этих его интриг, но затем сам себя успокоил: зачем мне волноваться из-за этого недалёкого, злобного обманщика, пусть даже между нами и есть кровная связь? Самое главное – что мои по-настоящему близкие люди любят меня, верны мне и честны со мной. Сам не знаю, зачем я рассказал Рустаму про дневник пани Беаты, но теперь мне стало совершенно очевидно, что любые мои родственные чувства и дружеская откровенность абсолютно неуместны в отношениях с этим человеком.

– Во имя всего святого, Рустам, скажи честно, чего ты добиваешься? – спросил я, когда мы остались наедине.

Он тронул меня рукой за плечо:

– Я беспокоюсь за тебя, брат. Ты даже не представляешь, на что способны эти женщины…

– А ты представляешь? – гневно перебил я его. – У тебя богатый опыт общения с европейками? Почему ты считаешь, что знаешь Еву лучше меня? Мы с ней не первый день знакомы, это просто смешно…

– Ты живёшь с ней пять лет – и думаешь, что знаешь её, как свои пять пальцев, но мне достоверно известно, что люди живут и по десять, а потом оказывается, что катастрофически заблуждались…

– Я читал вашу переписку, – перебил я его, и он слегка побледнел, но затем взял себя в руки:

– А ты думаешь, что всё так просто? Что она кинется мне в объятия, стоит только прямо предложить? Конечно, сначала она должна убедиться, что я не обману её… а для этого нужен благовидный повод для встречи…

Коварный змей!.. Ведь это немыслимо, какая змея чуть было не пригрелась на моей груди…

– Если помнишь, – процедил я сквозь зубы, – мы договаривались только проверить, придёт ли она на свидание…

– И я не стал бы тебя обманывать по его результатам, брат!..

– По каким результатам? Ты назначил нам встречу на одно и то же время!! – я невольно сорвался на крик, потому что уже не мог сдержать себя от омерзения.

Рустам молчал, не снимая высокомерного выражения с лица, но я всё равно видел, как сильно он нервничает.

– Почему ты пропал на десять лет, а теперь явился? – выдохнул я последний вопрос, на который хотел получить от него ответ.

Больше мне от этого человека ничего не нужно, он может катиться на все четыре стороны.