355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Мари Князева » Муж понарошку (СИ) » Текст книги (страница 4)
Муж понарошку (СИ)
  • Текст добавлен: 19 августа 2021, 07:02

Текст книги "Муж понарошку (СИ)"


Автор книги: Мари Князева



сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 20 страниц)

Глава 7. На «Родниках Алтая»

В конце июля на «Родниках Алтая» Надя наконец познакомилась с друзьями Адриана, которые состояли в его рок-этно-банде. Интересные это были люди. Максим – крупный мужчина с бородкой и длинными волосами, собранными в хвост – играл на варгане и губной гармошке. Миша – полная противоположность Макса: худой, невысокий и лысый – очень шустро бренчал на двенадцатиструнной гитаре. Лаура – довольно милая шатенка с короткими волосами и резковатым голосом – пела и играла на синтезаторе самые различные партии. И еще у них был ударник Демьян – крепкий коренастый рыжий парень с усами, бородой и веснушками.

Надя давно хотела с ними познакомиться, и Адриан приглашал ее на репетиции, но Алексей не пускал. Говорил, что она еще слишком молодая для такой компании. Надя возмущалась, спорила, обижалась. Но ее опекун оставался непреклонным.

– Твой отец... – заводил он свою любимую пластинку, но Надя его гневно перебивала:

– Я знаю. Просил тебя присмотреть за мной. Но мне кажется, что из охранника ты превратился в моего надзирателя и держишь меня здесь, как в тюрьме. Ты не доверяешь мне...

– Не тебе, а этим незнакомым, чужим людям.

– Ты думаешь, они могут сделать мне что-то плохое?

– Запросто. И это вовсе не обязательно должно выглядеть как нападение с ножом. Они могут запудрить тебе мозги, а потом... воспользоваться твоей наивностью.

– Ну я и говорю: ты мне не доверяешь.

– Надя, тебе 21, а мне 33, неужели ты всерьез думаешь, что я понимаю ситуацию хуже, чем ты?

– Вечно ты своим возрастом тыкаешь мне в лицо... – ворчала Надя, и на этом спор стихал.

Против такого аргумента не попрешь. Надя была не согласна с его мнением о том, что она не сможет постоять за себя и отличить добрые намерения от дурных, но как доказать это человеку, который абсолютно уверен в своей правоте, просто на том основании, что он старше и опытнее? Лучше перебдеть, чем недобдеть – таков девиз Родина в вопросах заботы о подрастающем поколении. Хотя самого его родители так строго не контролировали в юности – Надя это знала достоверно, из первых рук, и однажды указала мужу на несправедливость.

– Ну что ты сравниваешь! – воскликнул он. – Здоровенный лоб, которого здесь каждая собака знает, и девочка, которая жизнь видела только из окна папиного автомобиля.

– Тогда покажи мне ее!

– Кого?

– Жизнь. Покажи мне тех страшных зверей, которыми так меня пугаешь.

– Надя, не говори глупости. Звери показывают зубы, только когда чувствуют себя безнаказанными.

В общем, пробить бронь его железных аргументов не представлялось возможным. И Надя сдалась. Но на "Родниках Алтая" пришел ее звездный час. Она летала по площади и павильонам, как на крыльях. Алексей всюду следовал за ней, как цепной пес, но иногда ей все же удавалось оторваться от него. Например, однажды Родина задержал разговором какой-то знакомый грузный мужчина. Надя быстренько смоталась из поля зрения своего опекуна и побежала искать Адриана. Вокруг огромная толпа людей – русских и алтайцев. Они так улыбались, так сверлили ее взглядами, что Наде порой даже становилось не по себе. Но ничего страшного – это просто взгляды и просто улыбки. Она их не боялась. Надя стояла у сцены, где уже вовсю шел концерт местных коллективов, и тут заметила, что к ней направляется какой-то незнакомый парень –очевидно, чтобы познакомиться. Однако она не успела разволноваться – наперерез молодому человеку, чуть ли не расталкивая людей локтями, топал ее любезный супруг. У Родина разве что пар не шел из ноздрей.

– Ты куда ушла?! Почему ничего не сказала?! – набросился он на Надю. – Почему я должен искать тебя по всей территории?

– Алексей, пожалуйста, не сходи с ума! – взмолилась она. – Я просто немного прогулялась…

– Ты могла хотя бы предупредить, куда направляешься! И вообще, мы вместе сюда пришли – вот и давай ходить вместе!

Алексей взял Надю за руку и потащил куда-то в сторону. У нее слезы на глаза навернулись. Что за несправедливость!

– Я всегда на городские праздники с подружками ходила, с 14 лет. Мне папа разрешал, – сказала она звенящим от расстройства голосом.

Алексей вдруг развернулся, увидел, что у нее глаза на мокром месте, нахмурился.

– Надя... честное слово, я не хочу тебя расстраивать! Но я... с ума схожу от беспокойства. Постоянно, целыми днями. Мне всюду чудится опасность, и я не знаю, как тебя от всего этого уберечь, кроме как заслонить своей спиной. Ты уж прости старого вояку…

Она шмыгнула носом, улыбнулась против воли:

– Прощу, если перестанешь себя старым называть.

Он хотел что-то ответить, но тут их окликнул знакомый голос:

– Ба! Да вот она наконец, моя ученица! А я тебя везде ищу!

Надя оглянулась, увидела Адриана, улыбнулась. Алексей снова помрачнел, увидев, как учитель музыки тянет к ней руки. Родин даже не сразу отпустил ее ладошку – на секунду сжал ее сильнее, пришлось даже посмотреть на него вопросительно. Но объятия все же состоялись – неожиданно крепкие и долгие. Раньше Адриан ее никогда не обнимал, но сейчас это приветствие выглядело как нечто обычное для них. Черт, Алексей, наверное, сердится, – подумала Надя. Ей этого не хотелось. Он, конечно, тиран и деспот, но ведь он так заботится о ней и хочет как лучше... И он самый близкий ей человек из всех, кто остался рядом. Она не хотела его расстраивать. Пришлось выбраться из Адриановых рук, когда Родин недовольно и недвусмысленно прокашлялся.

– Пойдем, я познакомлю тебя с народом! – радостно воскликнул музыкант и потянул Надю за руку. – Вы позволите ее похитить ненадолго? – спросил он у Алексея.

Надя была на 100% уверена, что он скажет нет, но Родин вдруг неуверенно пожал плечами:

– Только ненадолго!

– Всего каких-нибудь пятнадцать минут! – просиял Адриан. – Потом мы выступаем! Подходите к сцене!

Алексей кивнул. Бросил на Надю тревожный, умоляющий взгляд, и исчез из поля ее зрения.

Артисты спорили о каких-то своих артистических делах, но завидев Адриана с Надей, сразу перестали.

– Прошу любить и жаловать! – воскликнул он. – Это моя ученица, про которую я вам все уши прожужжал, очень талантливая скрипачка Надежда.

– Здорово! – буркнула единственная девушка в коллективе, не вынимая дымящую сигарету изо рта, и протянула руку. – Лаура.

– Очень приятно! – Надя с готовностью пожала ее сухую и крепкую ладошку.

Остальные тоже по очереди пожали ей руку, приветливо улыбаясь и не внушая ни малейших опасений. Зря Алёша так переживает... Надя заметила, что впервые мысленно назвала его ласковой формой имени, но подумать об этом толком у нее не было времени. Музыканты наперебой стали забрасывать Адриана вопросами и предложениями, связанными с выступлением, которое должно было вот-вот начаться, а Надя восхищенно слушала их, думая о том, как, наверное, это здорово – быть человеком творческой профессии. Ей нравилось делать что-то по дому, работать руками, помогать бабе Зине, интересно учиться в школе, осваивать разные науки, но творчество – это особый мир. Погружение в него будоражит фантазию и задевает очень тонкие струны души. Да, она бы совсем не отказалась попробовать стать человеком искусства.

Музыканты отправились на сцену, а Надя – в зрительный зал. Там ее сразу же нашел Родин.

– Ну что, познакомилась с народом? – спросил он напряженно.

– Да. Они классные и совсем нестрашные. Спасибо, что отпустил.

– Не хочу быть твоим надсмотрщиком. Хочу, чтобы ты была счастлива.

Эта фраза кольнула Надю в сердце. Ему было бы нетрудно сделать ее счастливой – достаточно просто обнять и поцеловать, хотя бы в щечку. Но это слишком. Она должна довольствоваться прикосновением его руки. Ну и пусть. Лучше, чем ничего. Надя взяла Алёшу за руку, и он не отстранился. Алёша... хм.

Выступление банды Адриана очень понравилось, причем не только Наде. Родин тоже сдержанно похвалил музыку и вокал, а толпа – та долго и восхищенно рукоплескала. Скрипач спустился в зал с легким налетом звездной пыли на лице, подошел к Наде с Алексеем, странно покосился на их соединённые руки, возбужденно заговорил:

– Надь, я тут с народом поговорил! Они в восторге от идеи... короче, я приглашаю тебя на репетицию в качестве музыканта! Хочешь попробовать?

– Я?! – ахнула Надя. Она не ожидала, что ее смутная мимолетная мысль обретет такие яркие очертания в тот же самый день. – Да разве я так хорошо играю?

– Мы подберем тебе партию попроще... и вообще, я в тебе уверен!

– А как же ты?

– Я давно хотел сменить инструмент, но скрипача у нас больше нет, а без скрипки изюминка пропадает...

Надя вопросительно посмотрела на своего мужа – он, конечно, был нахмурен. Тяжело вздохнул, попытался улыбнуться:

– Это ведь пока не контракт, просто прослушивание...

– Да, конечно! – с готовностью подхватил Адриан.

Надя несмело улыбнулась, хотя в груди у нее уже разворачивался большой и горячий комок радости. Как солнышко.

– Спасибо. Хорошо, я приду. Правда, я никогда не играла в коллективе...

Адриан махнул рукой:

– Все когда-то бывает в первый раз!

Родин почему-то вздрогнул от этих слов и попросил познакомить его с остальными членами банды. Но они, кажется, не внушили ему особых опасений.

Глава 8. Про эгоизм

Галя увидела их издалека – она как раз вешала белье на участке, и в предзакатных лучах сурового сибирского солнца узрела надвигающуюся беду. Опять они, с вилами и топорами. На нее. Одинокую и беззащитную. Ну посмотрим, кто кого. Дребезжащим голосом кликнула Максима, приказала забежать в дом. Сама заскочила, заперла дверь на все замки, задвижки и крючки, потом прошла по дому, захлопнула форточки. Схватила телефон, стала дрожащими пальцами набирать Родина. Полицию бесполезно – тут все свои, не поедут.

– Леш, спаси меня!

– Что опять случилось, Галь?

– Да эти пришли... поливальщики.

Родин непривычно для ее уха матерно выругался.

– Галюнь, твоя беда руками разводится. Плюнь ты на эту глупую гордость...

– Да не, Леш, они, по-моему, на этот раз серьезно. Убивать пришли.

Родин снова ругнулся, бросил в трубку:

– Еду, – и отключился.

Но ехать от Коксы до Мульты с полчаса, а эти разъяренные парни будут возле ее дома с минуты на минуту... Только она об этом подумала, как в дверь начали громко и грубо колотить – скорее всего, ногами:

– А ну открывай, зарраза!

– И не подумаю! – пискнула Галя. – Я ОМОН вызвала, будут через пять минут! Так что расходитесь поскорее!

– Вот дрянь! – воскликнул уже другой голос.

– Врет она все, какой еще ОМОН?! – пророкотал третий.

– Открывай, тебе говорят! Разговор есть! – опять вступил обладатель тяжелых ботинок.

– Не открою! Валите на хрен!

– Ты че, бл*, я щас дверь вышибу! – взревел кто-то нечеловеческим голосом.

Галя сползла по стенке на пол, сжимая себя за плечи руками. Нельзя, нельзя сдаваться... Она победит. Она должна быть сильной...

– А ну, расступись, ребята! – заорал тем временем зверь.

Другие голоса принялись его успокаивать. Он ненадолго, подозрительно притих. А потом из спальни донесся звон разбитого стекла и опять тот самый рев. Галя ахнула, схватила чугунную сковородку с печи, шепнула сыну: "Не бойся, все будет хорошо!" – и двинулась на звук, выставив вперед свое первобытное оружие на вытянутых руках.

Пока она медленно, трясясь от страха, продвигалась в комнату, оттуда доносилось позвякивание, как будто злоумышленник разделывается с оставшимися осколками, но когда Галя осторожно выглянула в дверной проем, то увидела, что обезумевшего зверя, уже не слишком похожего на человека, кто-то схватил сзади и дёрнул на себя с криком:

– Ты че творишь?! Совсем ох*ел?

Боже, это голос соседа... Галя чуть на пол не свалилась – так у нее дрогнули коленки. Лев очень быстро расправился с негодяем и сам влез в окно. На плече у него болталось ружье.

– Ну что, допрыгалась, стрекоза? – проскрежетал он со злостью. – Думаешь, это тело станет тебе окно стеклить? Дура непроходимая...

Галя не смогла ему ничего ответить: от наплыва адреналина силы совсем оставили ее. Лев приказал ей сторожить окно и звать его в случае опасности, а сам пошел в прихожую. Галя слышала, как он щелкает замками и задвижками и надеялась, что он знает, что делает.

Люди на улице совсем разошлись: обсуждали, как брать дом штурмом, можно ли применить таран – но когда Лев открыл дверь, все разом замолчали.

– Хорош, мужики, расходимся, – сказал он голосом, полным ледяного спокойствия, и, наверное, продемонстрировал оружие.

– Иди на х*й, защитник! – крикнул кто-то ему в ответ. – Пока вопрос не решим, с места не сдвинемся!

– Я сам решу вопрос, – пообещал Лев. – Идите домой.

– Да где тебе одному с дурной бабой сладить! Не-не, давай ее суды, разговаривать будем!

Остальные одобрительно загалдели.

– Проспись сначала, а потом приходи разговоры разговаривать! – громко сказал Лев, чтобы перекричать гул.

– Че ты сказал?! – возмутился оскорбленный голос.

– Что слышал!

И дальше началась кутерьма из криков, ударов и прочих звуков борьбы. Галя выскочила из комнаты, стукнула пару голов сковородкой, стараясь не попасть по своему защитнику. А потом прозвучал выстрел. В воздух, конечно, точнее, в потолок, но обезумевшие мужики вдруг пришли в себя. Повставали на ноги, попятились.

– Вон отсюда! – осатанело закричал Лев, брызгая кровью из разбитой губы.

И налетчики в самом деле вышли вон. Даже дверь за собой прикрыли. Галя бросилась ко Льву, осмотрела окровавленный подбородок и расплывающийся на скуле пока красный синяк, проверила Максимку – он забился под стол. Ничего, переживет, большой уже. Главное не повторять.

Галя взяла в аптечке перекись водорода, ватные диски и аккуратно обработала разбитую губу. Сурово прищуренные серые глаза на загорелом лице при этом, казалось, пытались просверлить ее насквозь.

– Ну что, ты довольна? – спросил сосед, принимая у нее мешочек с замороженной цветной капустой и прикладывая его к скуле. – Теперь твоя феминистическая душенька удовлетворена?

Галя бы послала его, конечно, на три веселых буквы, но нужно было сначала поблагодарить. Однако на это надо набраться сил. Галя вытащила сына из-под стола, обняла, погладила по голове. Вроде, набралась. Буркнула:

– Спасибо.

– Да мне пох*й на твое спасибо, – бесцеремонно ответил Лев. – Дай людям канал откопать. Да что там дай, я уже сам готов его откопать, только бы этот идиотизм прекратить.

– Что?! – изумленно переспросила Галя. – После всего этого – сдаться?!

Лев саркастически усмехнулся:

– А ты думаешь, я за тебя умереть готов? Ну уж дудки. Ты, конечно, баба симпатичная – внешне. Характер, правда, дрянь, но мне ср*ть. Я больше вписываться за тебя не собираюсь. Сама с ними разбирайся. Дура, черт тебя дери, ну что за дура!

И он ушел. А Гале стало грустно. Чего грустить? Подумаешь, не одобрил ее стратегию какой-то солдафон! А в жизни только так можно, только зубами – это она твердо знала. Иначе на шею сядут. Но отчего же, черт побери, так грустно?

Через несколько минут после ухода Льва приехал Родин. Тоже ругал ее, на чем свет стоит. Посмотрел окно, опять поругал. Сговорились они все, что ли?

Леша сходил с фонариком на стройку, нашел там картонку подходящего размера, заколотил окно. На шум выбежал сосед, они вдвоем со смаком обсудили Галин идиотизм, не стесняясь в выражениях.

Наконец, все разошлись, она уложила Максима в постель, да так и замерла, сидя на краешке его кровати.

– Мам, – пробормотал он обеспокоенно, – а почему все эти люди на тебя злятся?

– Кто, малыш?

– Ну все: дядя Лева, дядя Леша, другие мужики из деревни...

– Да потому что они эгоисты, пузырь. Нужно им чего-то, а я не делаю.

– А почему ты не делаешь?

– А почему я должна делать? Я им ничем не обязана...

– Значит, ты тоже эгоист?

Галя даже вздрогнула от такого предположения:

– Нельзя так маме говорить.

– Разве это плохое слово?

– Нет. Не совсем... но я... не эгоистка.

По крайней мере, она так привыкла думать...

– Тогда, может быть, ты сделаешь им то, что они просят?

– Тогда они потом опять придут за чем-нибудь.

– А дядя Лева тебя сегодня защищал?

– Ага.

– А почему?

Галя вдруг растерялась:

– Не знаю.

– Значит, он не эгоист?

– Выходит, что так...

– Может быть, ты тогда сделаешь то, что он просит? Чтобы хоть кто-то на нас не злился...

Глава 9. Репетиция

Направляясь на свою первую репетицию в музыкальном коллективе, Надя очень сильно волновалась – так сильно, что даже попросила мужа её проводить, для уверенности. Он с радостью согласился. Она в который раз подумала о том, до чего же удивительный и необыкновенный он человек. Такой хороший, такой добрый, такой благородный. Как можно относиться к нему с безразличием, Надя не понимала – ее сердце частенько замирало и пропускало удары, когда она смотрела на своего мужа.

Ни минуты не сидел он днем без дела – все время что-то чинил, мастерил, строил, ремонтировал... а вечером он, в компании с отцом, еще и частенько упражнялся на турниках, установленных на том конце огорода. Надя стеснялась наблюдать за ним открыто и потому пряталась в кустах малины, изображая, будто ищет ягодки. Это было чудесное зрелище: стройный, спортивный, подтянутый мужчина, одетый только в шорты, подтягивался и выполнял различные эффектные трюки, демонстрируя недюжинную силу, красоту и здоровье. Надя искренне восхищалась им и смутно, тайно от самой себя, лелеяла в глубине души надежду на счастье. Просто надо подождать еще и немножко подрасти…

Студия у Адриановой банды располагалась в очень симпатичном домике из бруса – внутри тоже все было отделано деревом, за исключением самой комнаты, где проходили репетиции и запись. Тут все стены были обиты панелями приятного светло-персикового цвета, мягкими на ощупь. Эта комната была так заставлена аппаратурой и инструментами, что передвигаться по ней приходилось, высоко задирая ноги и переступая бесчисленные пучки проводов. Надя чувствовала себя героиней американского блокбастера, пытающейся ограбить национальный музей и для этого пролезающей сквозь сетку лазерных лучей.

Алексей не стал заходить в дом, но настойчиво попросил ее позвонить ему, как только репетиция закончится, чтобы он забрал ее домой.

– Я не хочу отрывать тебя от дел по сто раз на дню! – возразила Надя, но ее муж слышать ничего не хотел.

Все участники группы приветливо поздоровались с ней, но потом их лица приняли одинаково сосредоточенное, почти хмурое выражение – каждый смотрел в свои нотные тетради, задавая друг другу короткие отрывистые вопросы, в которых оказалось на удивление мало знакомых Наде слов.

Оказалось, что песни записывают кусочками, проигрывая их по 10 раз подряд, неожиданно прерываясь и начиная все с начала. Ее это очень сильно сбивало с толку, особенно первое время, но остальные участники коллектива воспринимали это как нечто само собой разумеющееся. Когда Надя, еще в детстве, только начинала играть на скрипке, то подолгу – порой по несколько недель – разбирала композиции, и многие из тех учебных произведений набили ей оскомину до такой степени, что она до сих пор не могла их слушать. А тут получается, что так происходит с каждым треком – как же их потом регулярно играть на концертах, борясь с тошнотой? По наивности, Надя задала этот вопрос Адриану вслух, но в ответ получила лишь дружный смех его коллег и, отчаянно покраснев, прикусила язык.

Так же сильно ее мучило чувство вины, что почти каждый срыв записи кусочка композиции происходил из-за нее. Ей трудно было приспособиться к коллективу: вовремя вступить, поддерживать правильный ритм и прочие параметры... Она ужасно сокрушалась и многословно извинялась перед другими участниками банды, пока не заметила, что их это раздражает, после чего принялась страдать от собственного несовершенства молча.

В итоге, за 2-часовую репетицию они почти никуда не продвинулись, и Надя твердо решила, что ни за какие коврижки больше не согласится задерживать этих чудесных, неоправданно добрых к ней людей: уж очень разный у них уровень владения инструментами и умения подстраиваться под коллег. Однако, отложив репетицию до завтра, ребята никуда не отпустили Надю, а потребовали выпить с ними чаю. Она не стала долго ломаться, и все они шумной толпой отправились на кухню.

– Ну как тебе? – легонько ткнул Надю по дороге локтем в бок Адриан.

Она пожала плечами:

– Вы замечательно играете и поете, но я все порчу... Возможно, я бездарность или просто мне нужно вкалывать еще лет пять, чтобы дотянуть до вашего уровня...

– Глупости! – фыркнул молодой человек. – Ты скоро сориентируешься, дай себе немного времени. У тебя отличные задатки!

Другие члены банды тоже очень поддержали Надю, щедро расточая одобрительные слова и советы. Она же только краснела и таяла от признательности.

Они выпили чудесного травяного чая с печеньем "Курабье" и мятными пряниками, и Надя решила, что к следующей репетиции она обязана принести какой-нибудь домашней выпечки.

Примерно через час невероятно увлекательного чаепития, во время которого артисты рассказывали интересные истории из своей творческой жизни, Наде позвонил Алексей – голос у него был недовольный.

– Ты где? – спросил он строго.

– Все там же, – виновато пробормотала она, поспешно вылезая из-за стола и покидая кухню.

– Почему так долго? Сколько длится эта репетиция?

– Мы еще чаю выпили потом...

– Выходи, я тебя жду.

– Ты уже здесь?!

– Да.

Надя смущенно извинилась перед своими новыми друзьями, с трудом надела босоножки трясущимися руками и выбежала на улицу. Ее муж сидел за рулем и нетерпеливо постукивал пальцами по рулю.

– Я... беспокоился, – пробормотал он, явно сдерживаясь.

Надя молча опустила глаза, с новой силой заливаясь краской. Алексей внимательно посмотрел на нее и спросил уже мягче:

– Как репетиция?

– Хорошо, – кивнула она. – То есть, не очень. Они такие... добрые и снисходительные, а вот я... совсем не умею играть в коллективе. Все порчу, всех задерживаю...

– Может быть, это просто не твой формат? – с надеждой в голосе предположил Алёша.

Надя наконец подняла на него глаза и, как всегда, почувствовала, как гулко ударилось сердце о грудную клетку. Какой же он красивый и мужественный... Что за мука – жить с ним рядом и не иметь возможности даже прикоснуться! Очень хотелось потрогать мощные плечи, выпуклые бицепсы, большие и сильные кисти, переплести пальцы...

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– Ты не хочешь, чтобы я играла в их коллективе? – спросила Надя, не отводя взгляда от губ своего опекуна.

Он вздохнул:

– Я ведь объяснял, что беспокоюсь за тебя... каждую минуту.

Ее сердце снова трепыхнулось: он постоянно думает о ней!

– Ты не доверяешь этим людям?

– В том, что касается тебя, я боюсь доверять кому бы то ни было. К тому же, они такие взрослые...

– А я маленькая? – обиженно уточнила Надя.

– Ты не то чтобы маленькая... но характер, знания о жизни... – он замолчал, подбирая слова.

– Какие? – не выдержала она.

– Детские, – выдохнул Алексей. – Внутри ты очень маленькая девочка. Некоторые и в 15 бывают старше ментально.

Надя надулась: ну вот еще! Чего это она маленькая внутри?! Да разве они так много общались, чтобы он смог сделать такие выводы?

– С чего ты взял?

– Надюш, поверь, я повидал много людей и кое-что в них понимаю...

Это было ужасно обидно. Надя совсем расстроилась, буркнула:

– Поехали домой, – отвернулась к окну и больше не проронила ни слова.

* * *

Остановившись у своих ворот, Алексей отстегнул ремень безопасности и всем корпусом развернулся к девушке. Он видел, что она расстроена, и всем сердцем желал это исправить.

– Посмотри на меня, – попросил он.

Надя нехотя повернулась – глаза ее были красными, хотя слез на щеках не видно.

– Ты плачешь? – совсем разволновался Алексей. – Из-за репетиции? Наденька, я бы очень хотел, чтобы ты занималась любимым делом и тебя окружали приятные тебе люди, но пока такие серьезные шаги, как вступление в музыкальный коллектив, тебе делать рано. Ну сама подумай, я ведь не смогу отпустить тебя, например, на гастроли. И дело даже не в моем навязчивом беспокойстве, а в конкретных инструкциях твоего отца. Хочешь дружить с ними – дружи, но играть... не знаю...

– Нет, – покачала головой Надя, – не из-за репетиции. Я так соскучилась по папе... он не звонил тебе?

Алексей отрицательно покачал головой. Он и сам уже начал беспокоиться за полковника Енисеева... Не тратя время на раздумья, чтобы импульс не успел погаснуть, Алексей отстегнул Надин ремень безопасности и притянул ее к себе. Она с такой готовностью, так горячо и с таким облегчением прильнула к его плечу, так крепко обвила его шею руками, что он понял: давно надо было это сделать. Ну конечно, девочке одиноко. Она осталась совсем одна, без родных и близких, здесь совершенно некому ее обнять... Правда, от этих объятий Алексея что-то горячо, почти больно жгло в груди – и это что-то разгоралось все сильнее с каждой секундой, пока Надя оставалась в его руках. Секунду посопротивлявшись следующему импульсу, он все же повернул голову и поцеловал ее мягкие светлые волосы, невыносимо приятно пахнущие чем-то фруктовым, потом погладил их рукой и наконец в ужасе очнулся, ощутив, как огонь из груди плавно перетекает в живот. Быстро высвободился из Надиных рук, отстранился, принялся поправлять волосы, шарить в карманах шорт, заглядывать на полочку под магнитолой, изображая, будто что-то ищет. Его всего трясло – даже пальцы дрожали, и никак не получалось совладать с голосом. Алексей чувствовал, что если сейчас заговорит, то выдаст себя с головой. Наконец он догадался выпить немного воды из бутылки, что стояла в подставке между сидениями, и все равно хрипло сказал девушке:

– Беги домой, я сейчас...

Он так и не осмелился посмотреть ей в лицо – только когда хлопнула, закрываясь, дверца пассажирского сиденья, взглянул вслед удаляющейся тонкой девичьей фигурке в очень женственном сарафане до колен. Она была волшебно хороша, но это вовсе не повод сходить с ума и испытывать к ней подобные чувства...


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю