Текст книги "Муж понарошку (СИ)"
Автор книги: Мари Князева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 20 страниц)
Глава 22. Муж понарошку
Алексей безуспешно пытался поймать равновесие в своих сложных отношениях с Надей. Она все так же льнула к нему, смотрела с нежностью, разговаривала ласковым и покорным тоном. От всего этого у Алексея туманился разум, мурашки бежали по коже, а сердце ухало где-то в горле. Он старался отстраниться, поощрял ее встречи с подругой, всегда разрешал остаться с ночевкой у Гали, если только Надя этого хотела. Сам Алексей, правда, в разлуке не находил себе места, не мог ни на секунду выбросить из головы мысли о своей благоверной, с трудом засыпал по ночам, если ее не было за стеной.
Что со всем этим томлением делать, ему было совершенно непонятно. Поначалу он надеялся, что оно само как-нибудь пройдет со временем, но практика показывала, что оно только усиливается. Когда Надя оставалась у Гали, то Алексей обязательно звонил ей вечером по видеосвязи, чтобы удостовериться, что у нее все хорошо, а заодно потешить свою тоскующую душу нежным звуком любимого девичьего голоска. На следующий день он, как правило, не выдерживал и прямо с утра отправлялся в Мульту забирать свою малышку. За это ему порой приходилось платить вегетарианским обедом, но даже это его не останавливало.
Галя вела себя смирно, хотя в ее хитрющих глазах нет-нет да и проскакивало особое выражение, словно говорившее: "Я знаю твою тайну, глупый старый осел!" – и от этого Алексея словно окатывало ведром ледяной воды. Галя, правда, ни словом, ни взглядом не осуждала его – скорее, наоборот, время от времени осторожно пыталась подбодрить и подтолкнуть, намекая на то, что чувства его взаимны, но Алексей не поддавался. Это неважно, взаимны они, или Наденька его терпеть не может. Это совершенно все равно! Он не имеет права...
Порой Надя просила Алексея помочь с учёбой, они садились рядышком за ее письменный стол и принимались сосредоточенно разбирать какой-нибудь важный вопрос. Откровенно говоря, Алексею нравилось такое времяпрепровождение: сидеть рядом с девушкой, ощущать ее тепло и нежный запах, да к тому же приносить ей очевидную пользу... Если бы только можно было потратить остаток жизни на то, чтобы всякую минуту помогать ей во всем!..
Сказать, что он нервничал в преддверии сессии, где Надя останется совсем одна, – это ничего не сказать. Алексей буквально не находил себе места. Как, ну как оставить её в таком огромном городе одну?! И как он проживёт без неё несколько недель? До чего же странное желание – постоянно видеть и слышать какого-то человека. Почему ему так не хватает её взгляда, её смеха, её маленькой теплой ладошки в его руке? Почему становится вдруг так пусто без неё? Ведь прожил он всю жизнь один – и ничего. А тут… как маленький мальчик, которого разлучили с мамочкой…
Однако делать нечего. На следующее утро они погрузились в машину и отправились в Новосибирск. Несмотря на серпантин и плохое покрытие, дорога вдвоём с Надей была приятной, только овеянной лёгкой грустью из-за скорого расставания. Алексей взял с жены обещание, что она будет по возможности часто звонить ему по видеосвязи, а если вдруг ей понадобится его физическая помощь, то не постесняется вызвать его к себе. И он с радостью приедет. Ему пришло в голову, что он совсем не ухаживал за супругой – пусть и фиктивной, радости жизни для молодой девушки никто не отменял. Можно сходить в ресторан, в театр, на концерт. Да, ещё на пути в Новосибирск Алексей принял твердое решение приехать к Наде на следующие выходные, а так как она обещала не ходить на свидания с другими мужчинами (какое облегчение!), то можно сделать ей сюрприз, не боясь нарушить её планы.
* * *
Прощание с мужем было грустным, но зато дало Наде законный повод его обнять. Она прижалась к нему всем телом, с силой обвила его талию руками, глубоко вдохнула приятный запах его одеколона. И решила, что имеет право его поцеловать. В щечку. Прижалась губами к его лицу. В ответ получила такой же поцелуй. Поцеловала ещё раз – чуть ближе к губам. А эти губы впечатались в уголок её губ. Но потом горячо выдохнули и отстранились. Ну что за выдержка, так её растак..! Алёша пожал на прощание пальцами Надину ладошку и ушёл, пряча взгляд. А ей хотелось бы в него заглянуть – может быть, там есть ответ, что это такое?
Вскоре, однако, Наде пришлось забыть о своих алтайских переживаниях, погрузившись в студенческую жизнь. Её соседки по комнате оказались забавными и интересными девчонками, а ближе к вечеру ждал сюрприз: на пороге комнаты вдруг явился Вася Шехонин собственной персоной.
– Откуда ты узнал, где я живу? – ошарашено спросила его Надя. Зачем он пришел, она, в принципе, понимала… хотя нет, не совсем. Какого лешего ему нужно от замужней девушки? Ну вот, уже подцепила от Гали её неизящные выражения…
– Агентурные данные! – сверкнул глазами Вася и хитро ухмыльнулся.
– Боюсь, они тебе не помогут, – покачала головой Надя и смущенно покосилась на соседок, с любопытством разглядывавших молодого человека. – Пойдем в коридор…
Вася был просто счастлив пойти с ней в коридор – это явно отражалось на его довольной физиономии. Рот до ушей – хоть завязочки пришей…
– Вась, ты случайно рассеянным склерозом не страдаешь? – с деланным участием поинтересовалась Надя. – В наше время болезни так помолодели…
Юноша сразу снизил интенсивность своего сияния и недовольно буркнул:
– Намекаешь на своё семейное положение? Помню-помню. И что? Раз ты замужем, надо вести скучную жизнь в четырёх стенах и совсем ни с кем не общаться?
– Почему ни с кем? У меня замечательные соседки по комнате, а завтра с однокурсниками познакомлюсь.
– Да брось, чем я-то хуже? Покажу тебе город… я, кстати, отлично его знаю…
– Не пристало замужней девушке гулять по городу вдвоём с малознакомым молодым человеком…
– Да меня в Коксе каждая собака знает! А если я тебе и мало знаком, то это отличный повод познакомиться поближе..!
– Что же ты в Коксе не проявлял такого рвения?
– Так твой чокнутый супруг готов любого расстрелять на подходе..!
– Значит, боишься его?
– Кто?! Я?!
– Вась… – устало пробормотала Надя, – мне надо идти. Завтра пары с утра, много дел, так что…
– Да это ты боишься! – вдруг с апломбом заявил майорский сын. – Боишься, что не устоишь перед моим обаянием и…
– И..?!
– И плакал твой счастливый брак!
Надя рассмеялась и сама не поняла, чего в этом смехе было больше: насмешки над наивным Василием или горечи от того, что она никогда, никогда не сможет полюбить никого, кроме своего бесчувственного деревянного мужа.
– Да, с самомнением у тебя порядок – девать некуда, а вот с фантазией не очень. Ты, правда, думал взять меня на слабо?
– Вообще-то я рассчитывал на концерт в областной филармонии, но до него тебя еще надо дотащить…
Надя не поверила своим ушам:
– Филармонии?!
– Ну а что? Ты же, вроде как, музыку любишь…
– Да, это оригинально… но нет, спасибо. Я туда лучше с мужем схожу.
Вася фыркнул и покачал головой, а потом неожиданно одним шагом преодолел пространство между ними и шепнул ей на ухо:
– Меня ты не обманешь!
Надино сердце гулко ударилось в грудь:
– В чем?
– Я не верю, что он взаправду твой муж…
Надя мысленно принялась умолять свои щеки не краснеть:
– А как еще? Понарошку, что ли?
– Вот ты мне и скажи… зачем ты вышла за него?
– Я его люблю!
– А он тебя?
Надя ответила, конечно, ответила правильно (сама не зная, правда это или нет):
– И он меня тоже! – но с задержкой в пару секунд. Этой задержки Васе хватило, чтобы еще больше поверить в себя – она поняла это по его довольно ухмыляющемуся лицу:
– Ну ладно… как скажешь… бывай, Надежда… Думаю, еще увидимся! – Он подмигнул ей уже на ходу и гордо завернул за угол.
Какой странный тип, с чего он это взял?! Кажется, до сих пор никто не сомневался в реальности их брака… И хотя у Васи нет никаких доказательств, и вообще неважно, что он там себе придумал, этот разговор надолго выбил Надю из колеи.
Глава 23. Семейные выходные
Неделя пролетела незаметно за многочисленными сессионными заботами, а в субботу неожиданно приехал Алёша. Он встретил Надю на выходе из учебного корпуса и крепко обнял. А она обмякла. И стояла в обнимку с ним минут пять подряд, не в силах ни освободиться, ни поцеловать. Он ведь сразу расстроится и замерзнет, если его поцеловать…
– Я решил сделать тебе сюрприз, – хрипло пробормотал он, обжигая дыханием её шею, а потом немного отстранился, но рук от неё не убрал. – Подумал, может, сходим куда-нибудь вдвоём: в городе много всего интересного… я не нарушил какие-нибудь твои планы с подружками?
Надя молча покачала головой, потому что в горле застрял комок. Ну какие планы он мог нарушить? Самый желанный для неё человек на свете… Девчонки, конечно, звали погулять и в клуб, но ведь Надя строго решила хранить верность мужу не только внутренне, но и внешне.
– Мама по тебе скучает… – скромно пробормотал Алёша, когда они шли по Михайловской набережной, держась за руки.
– А ты? – с хитрой улыбкой поинтересовалась Надя.
– И я… конечно… тоже. И Галя.
Вот нужно ему всякий раз испортить романтику момента! Бирюк…
Про учёбу муж не расспрашивал: и так всё знал, потому что часто звонил – практически каждый день. А иногда они разговаривали и не по разу в сутки, потому что у Нади тоже нет-нет, да и тянулась рука его набрать. С каждой радостью или печалью. Алёша всякий раз рвался грудью на амбразуру: «Чем я могу тебе помочь? Может, собрать для тебя материал? Или приехать? Поговорить с преподавателем?» В общем, суетился, как настоящий папочка, хотя Надя давно вышла из того возраста, когда ей нужна опека в этом вопросе. Да она ей вообще никогда не была нужна, но муж так хотел чем-нибудь ей помочь, что приходилось его благодарить и ласково успокаивать. Так он проявлял свою заботу о ней. А она просто делилась с ним эмоциями…
После прогулки Алёша повёл Надю в кафе недалеко от набережной, а потом предложил сходить в кино. И этому предложению она обрадовалась намного больше, чем гипотетическому концерту в филармонии с Василием. Правда, билеты муж взял не на последний ряд, а жаль. Зато милостиво позволял жене держать его за руку всё время представления и даже осторожно поглаживал её ладошку большим пальцем. Так осторожно, как будто это не человеческая рука, а лепесток розы или крылышко бабочки. Осмелев, Надя положила голову на Алёшино плечо и тут же почувствовала на своем невинном челе еще более невинный, совершенно братский поцелуй (цитата из книги Б. Акунина «Азазаель»). Это так странно… и всё же лучше, чем ничего. Голодный рад и корке хлеба…
Когда они вышли из кинотеатра, на улице уже начало смеркаться. Дул свежий осенний ветер, и Надя зябко поёжилась в своём тонком московском пальто.
– Гулять холодновато, да? – бросив на неё обеспокоенный взгляд, уточнил Алёша. – Может, поедем… ко мне? – он слегка запнулся, произнося это предложение, но по всему было похоже, что он хочет этого.
– А где ты остановился? – спросила Надя с любопытством.
– Снял квартиру на сутки. Можем купить какой-нибудь еды в супермаркете или заказать в доставке.
Надя была по-настоящему поражена. Они с Алёшей никогда не оставались вдвоём в закрытом помещении (мотели по пути на Алтай не в счёт – тогда она ещё слишком дичилась его), и это будоражило ей нервы до мурашек по коже.
– Ты хочешь, чтобы я осталась с тобой на ночь? – уточнила она, безуспешно пытаясь унять дрожь в голосе.
Алёша пожал плечами, пряча глаза:
– Почему бы и нет? Там есть два отдельных спальных места…
Ну конечно! А Надя-то уже размечталась! Отдельных. Ну да. Зачем же женатым людям спать в одной постели? Это как-то глупо… А впрочем, голод в её душе всё еще радовался скупым коркам хлеба.
– Ладно, – вздохнула она. – Только еду лучше приготовим сами. Вместе. Будешь мне помогать.
– С удовольствием, – кивнул Алёша, и на лице его расцвела настоящая мальчишеская улыбка.
Они купили в супермаркете картошки, готового фарша, свежих овощей и тортик. Классический ужин: пюре с котлетами и салат – готовился у начинающего семейного тандема чуть дольше обычного, но с достойными результатами. Простые задачи давались Алёше легко: он умело и быстро чистил картошку и резал овощи, а вот творческие, например, скатать ровную котлетку и аккуратно выложить её на сковороду – он раз за разом проваливал с треском. Возможно, его большие руки с крупными пальцами, были не предназначены для этих тонких дел, но Надя не сдавалась. На самом деле, ей просто нравилось прикасаться к его ладоням, обучая мужа круговым колобковолепительным движениям, а заодно – командовать и посмеиваться над своим строгим супругом, когда у него что-то не получалось. В кои-то веки хоть в чём-то она оказалась учёнее и опытнее! Надя хохотала от души, а Алёша поддерживал её, нисколько не обижаясь. Наоборот, в его лице и глазах светилась такая нежность, что у неё сладко сжималось сердце.
– Божественно! – промычал муж с набитым ртом, когда они, наконец, сели дегустировать собственноручно приготовленный ужин.
– Своё всегда кажется вкуснее, – скромно заметила Надя и улыбнулась.
– Честно говоря, я планировал сводить тебя в кафе. А то мы никогда не были в приличном месте: у нас в деревне с этим проблемы…
– Я сто раз была в приличных местах, – отмахнулась Надя. – Скука смертная. Вот так готовить вместе с тобой намного веселее.
Алёша благодарно улыбнулся ей и ласково провел пальцами по её ладони, лежавшей на столе.
– И всё-таки давай сходим ещё куда-нибудь завтра, – предложил он. – Мне хочется… чтобы у тебя была полноценная жизнь хотя бы на сессии, раз остальное время приходится жить в глуши.
– Мне очень нравится наша глушь…
– Это временно, пока не надоело.
– Уже прошло больше четырёх месяцев, и ещё не надоело.
– Признаться, это удивляет меня.
– Всё просто: не место красит человека, а человек – место. В Уймонской долине меня окружают хорошие, дорогие мне люди. Потому мне и не скучно.
– Ты удивительный человек, – покачал головой Алёша.
Надя молча вздохнула в ответ. Она убрала со стола грязную посуду, заварила чай из пакетиков в кружках и отрезала им с мужем по кусочку торта. Алёша мужественно отказался от того, где было больше ягод, но потом, как бы между прочим, спросил:
– Вкусные?
Надя хитро улыбнулась, подцепила ложечкой одну голубику и одну малинку и протянула к самым его губам. Краска бросилась в лицо отставного военного, но он послушно открыл рот и принял предложенное лакомство. А потом протянул руку и большим пальцем вытер творожный крем с уголка Надиных губ. На несколько секунд она забыла, как дышать. Какая сладкая пытка этот вечер наедине! Ну почему нельзя собрать этот крем губами? Почему надо упорно изображать друзей или вообще чужих людей, когда сердце разрывается от желания обнять, прижаться друг к другу и долго-долго не отпускать?
Неловкость между ними была почти осязаема – она опутала своей тонкой сетью наподобие паутины всё пространство комнаты, где они уселись на диване посмотреть какой-нибудь фильм по телевизору. Вот как им расположиться? На пионерском расстоянии? Холодно и одиноко. В обнимку? Жарко и требует дальнейших действий, после которых Надин ответственный супруг, придумавший собственные правила семейной жизни, запрещающие ему обнимать и целовать собственную жену, как правило, сбегал далеко и надолго. Немного поёрзав по дивану, они нашли компромисс: сели рядом, касаясь друг друга ногами, но не обнимаясь. Алёша расслабленно уронил свои руки на бёдра, и Надя то и дело отрывалась от происходящего на экране, чтобы призывно взглянуть на них (и на руки, и на бёдра). Держались ведь они за руки в кино. Почему же сейчас нельзя? Надя дотерпела примерно до середины фильма, а потом всё же влезла влажной, холодной и дрожащей ладошкой в большую теплую руку мужа. А он не стал сопротивляться. Наоборот, переложил в другую руку, обнял Надю за плечи и шепнул интимно:
– Замерзла?
Она бы сейчас согласилась с чем угодно, хоть с приступом эпилепсии, если бы это помогло оставаться в его объятиях как можно дольше. Лишь бы этот фильм никогда не кончался! От лёгкого запаха мужского одеколона у Нади мутился разум, а смысл происходящего на экране ускользал, как бы она ни пыталась его ухватить. Пришлось подробно обсудить сюжет с разумным и внимательным мужем, но по некоторым моментам его замешательства Надя поняла, что и он порой отвлекался от просмотра на посторонние мысли и чувства. Однако, в целом Алёша, конечно, лучше понял тему и идею произведения киноискусства и щедро поделился ею с законной супругой. Они долго обсуждали их, а опомнились далеко за полночь. За это время Надя отступила из объятий мужа на край поля боя, то есть, дивана и завернулась в плед. Зато её ножки почивали на Алёшиных коленях, и он даже поглаживал их как бы невзначай.
– Может быть, ещё чаю? – предложил он, но потом заметил, как Надя тайком подавляет зевок, и сам же отказался от собственного предложения: – Неет, тебе явно пора спать. Нельзя сбивать режим, а то будет трудно вставать на учёбу.
– Ну конечно, кто бы сомневался, мистер упорядоченность! – с легкой насмешкой пробормотала Надя.
Алёша возмущённо нахохлился:
– Хочешь сказать, что я скучный?
– Ну, откровенно говоря, весельчаком тебя назвать трудно.
Муж буквально кипел от возмущения. Он вдруг подскочил так, что замотанные в плед Надины ноги подпрыгнули вверх, и решительно потребовал:
– Так, всё, идем искать круглосуточный кофе и гулять всю ночь!
Надя опешила:
– Я замерзну!
– Я отдам тебе свою куртку, – отмахнулся Алёша.
– А сам наденешь моё пальто?
– У меня в багажнике всегда лежит запасная.
– Ну я же говорю, мистер упорядоченность, – захихикала Надя.
– Что мне надо сделать, чтобы избавиться от этого прозвища?
Надя ненадолго задумалась:
– Сходить на дискотеку, выпить там виски и станцевать на барной стойке. А! И уснуть на ней же!
Алёша разочарованно выдохнул:
– Ничего не выйдет! Я не пью…
– Тогда ты от него не избавишься, – покачала головой Надя. – А почему ты не пьёшь?
– Это вредно. Военные, если пьют, то по-страшному.
– Но ведь ты больше не военный…
– И что? Идём искать круглосуточный кофе с коньяком?
– Алёша, ты меня пугаешь!
– Меняться всегда страшно. Вначале.
– И зачем тебе меняться?
– Чтобы стать нескучным.
– А мне ты и скучным нравишься.
Алёша сдулся, как проткнутый воздушный шарик, одновременно покраснев, и опустился обратно на диван.
– Разве ты не хочешь веселиться? – спросил он как-то грустно.
Вместо ответа, Надя откинула одеяло, вскарабкалась на колени к мужу и обняла его за голову.
– Я хочу быть с тобой, – прошептала она. – А веселиться или скучать – всё равно.
Глава 24. Балансируя на грани
Надя постелила себе на кровати, а Алексею – на разобранном диване, и они оба, посетив ванную, улеглись спать. Несмотря на то, что он встал сегодня ни свет ни заря – практически ночью – провёл десять часов за рулём, потом выгуливал супругу, а потом общался с ней допоздна, сон не шёл. Судя по звуку дыхания, Надя тоже не спала. Прошло никак не меньше получаса напряжённой тишины в темноте, когда девушка решила её нарушить:
– Алёша?
– М?
– Что там с твоей работой? В полиции…
– Ничего. Я всё ещё думаю.
– Обычно ты думаешь намного быстрее.
– А что, ты хочешь быть замужем за полицейским?
– Нет. Я не знаю. Чем это мне грозит.
Кровать вдруг скрипнула, а через мгновение диван рядом с Алексеем хрустнул и слегка прогнулся под хрупким девичьим телом. Он вздрогнул, но тут же взял себя в руки и потянулся, чтобы прикрыть жену одеялом. Она была в его футболке – практически мини-платье. Не спать ведь ей в рубашке и брюках, в которых она ходила на учёбу… Алексей смог сполна оценить утверждение, что девушка в одежде своего парня выглядит очень сексуально. Он, конечно, не её парень. Муж. К тому же, ненастоящий. Это совсем другое. Но Надя до безобразия сексуальна. До умопомрачения. До преступления. Мда, неподходящие мысли для гипотетического полицейского…
С другой стороны, это вовсе не было бы преступлением. Они взрослые люди, женатые, ни о каком принуждении не идёт речи. Они, собственно говоря, любят друг друга, что уж тут греха таить? Но это было бы преступлением против собственной совести: воспользоваться юной невинной влюблённой девушкой, которую ему вручили для того, чтобы он опекал её.
– Ну, – хрипло пробормотал Алексей, безуспешно пытаясь избавиться от навязчивых мыслей о лежащей рядом молодой девушке. Самой прекрасной на свете девушке. Самой умной, доброй и нежной. Девушке, которую так хочется обнять, что сводит судорогой всё тело. Очень приятно и одновременно сложно было смотреть с ней кино. Держать руку на её плечах и не делать больше ни единого движения, когда хотелось смять, прижать к себе, покрыть поцелуями лицо, руки, шею… да вообще всё. Зачем он делает это? Зачем испытывает собственное терпение, приезжая к ней и проводя столько времени рядом… близко… наедине? Ответ очень прост: да потому что хочется. Потому что невыносимо тянет к ней. Потому что он кое-как пережил эту рабочую неделю без неё, а в ночь с пятницы на субботу подскочил, как ошпаренный, без всякого будильника, запрыгнул в машину и умчался в Новосибирск. Увидеть её. Услышать её. Обнять…
Алексей прокашлялся:
– Там… сверхурочные точно будут. Да и работа тяжёлая. Домой буду возвращаться усталым, особенно от бумажной волокиты. Ну, и «клиенты» – те ещё подарочки…
– Тогда, может, не надо? – осторожно спросила Надя и подползла на локтях поближе к нему.
На него пахнуло свежим ароматом её волос. Голова закружилась. Алексей закрыл глаза, чтобы хоть немного собрать мысли в кучу.
– Может быть. Но ведь танки грязи не боятся… Кто, если не мы – и всё такое.
Надя хмыкнула:
– А у меня в прежние – московские – студенческие времена была фантазия пойти работать в дом малютки или престарелых. Попытаться облегчить людям жизнь теплом своей души…
– Там оно у тебя быстро закончится. Эта работа не для тебя.
– Почему?
– Она очень тяжёлая… эмоционально. А ты такая… ранимая.
– Ты мне тоже не кажешься грубым и безжалостным… – заметила Надя, очевидно, намекая, что служба в полиции точно так же не для него, как работа в доме малютки – не для неё.
– Должен же кто-то быть добрым полицейским, – усмехнулся Алексей. – Помнишь закон жанра?
Он ещё какое-то время размышлял вслух о преимуществах и недостатках службы в полиции, пока не обнаружил, что его молодая супруга сладко спит. Как ангелочек. Он не удержался и поцеловал её в щеку. Потом ещё немного подумал и поцеловал в уголок губ. Чёрт, как же сложно… Алексей вздохнул, выбрался из-под одеяла, слез с дивана, взял подушку на Надиной кровати и подложил ей под голову. А потом всё же поддался слабости и коротко чмокнул её прямо в губы. В ответ на это девушка потянулась к нему руками и сонно пробормотала:
– Я тебя люблю… – но больше не подала ни одного признака бодрствования.
– И я… тоже тебя люблю, – прошептал Алексей одними губами. Откинулся на спину и закрыл глаза. Да, вот это он вляпался…
Утром они проснулись в объятиях друг друга, и Алексей напрочь не помнил, как это получилось, хотя обычно, даже чтобы просто повернуться, ему приходилось частично проснуться. Стоило ему пошевелиться, как Надя открыла глаза, и едва с них спало сонное непонимание, как они засияли, будто солнышко.
– Доброе утро! – проворковала она, очаровательно зардевшись, и сладко потянулась.
Алексей к тому моменту уже, конечно, убрал от неё руки, но их ноги по-прежнему соприкасались, и, кажется, именно это так радовало его любезную молодую супругу.
– Я и не заметила, как уснула вчера… – абсолютно невинным тоном сообщила кокетка, но губы её так и норовили растянуться в улыбку.
– Я знаю, – усмехнулся Алексей и стал выбираться из постели.
Хорошо, что на нём штаны, а не только трусы… правда, мягкая ткань всё равно не способна была скрыть то, как, на самом деле, он рад видеть жену на своём диване. Пришлось пробираться в ванную бочком, и уже там разбираться с этим фактом при помощи прохладного душа. Когда Алексей вышел, на кухне что-то аппетитно шкворчало и пахло. Надя хозяйничала там в одной его футболке, и выглядело это так… что в пору возвращаться под холодный душ, и лучше вообще не вылезать из-под него, хотя бы пока девушка не переоденется в свою одежду.
– Привет! – выглянула она из-под упавшей на лицо светлой пряди и снова лучезарно улыбнулась. – Через пять минут всё будет готово!
– Надюш, не стоило… – хрипло проговорил Алексей и прокашлялся, но это не помогало: – Могли бы просто чаю с тортиком попить.
– Да это совсем несложно! – отмахнулась она деревянной лопаткой и свободной рукой включила электрический чайник.
Выложив румяные гренки с яйцом и сыром на тарелку, Надя убежала в душ, а уже через пять минут вернулась – всё так же в одной футболке, блестя влажными руками и ногами. Оторваться от их созерцания было просто невозможно, и она, конечно, заметила, как он пялился на длинные и стройные конечности своей молодой жены. Алексей всё же сделал над собой титаническое усилие и перевёл взгляд на её лицо, а потом зачем-то встал из-за стола. Как будто из рыцарского этикета. На самом деле, это было совершенно лишнее движение на такой тесной кухне, и вышло, что, протискиваясь между ним и тумбой, Надя почти прижалась к Алексею бёдрами, запустив по нему огненную волну от паха до груди и обратно. Кроме того, жена неправильно истолковала его жест и, легко скользнув руками по плечам, чмокнула мужа в щёку, а потом обняла за шею.
– Как здорово, что ты приехал! – горячо прошептала она ему на ушко. – Чудесный вчера был вечер, и утро ничуть не хуже.
Ох, как его тело было с нею согласно! Оно пылало и вибрировало, требуя действовать активнее, чтобы сделать утро ещё прекраснее. Ну, хотя бы поцеловать Надю… вот сюда, в шею, во впадинку за ушком… в глазах темнело от желания, а живот отзывался на эти мысли почти болью, но Алексей стиснул зубы и только осторожно погладил жену по спине, а потом отстранился и сел обратно, пока она не заметила физиологических проявлений его солидарности с нею.
– Да, – просипел он внезапно пропавшим голосом. – Я тоже рад, что приехал.
Они не спеша позавтракали, прибрали в квартире и отправились гулять в город.
– Ну, выбирай, – торжественно потребовал Алексей. – Бассейн, каток, цирк..?
– Что-то всё какое-то детское, – наморщила Надя свой очаровательный носик.
– И куда же ходят взрослые девочки?
Она пожала плечами:
– На балет?
– Ну, это вечером, и то, если сегодня где-то что-то идёт…
– Ой, ты прав… тебе ведь уезжать надо, мы же квартиру сдали…
– Это не проблема, выеду после балета.
– Ночь в дороге? Один? За рулём? Ни за что! Я ещё слишком молода, чтобы становиться вдовой!
Алексей рассмеялся. Ему была приятна Надина забота, но коробило то, что она в него не верит. Впрочем, обижаться не стоило: откуда ей знать?
– Не волнуйся, если я захочу спать, то приторможу где-нибудь и посплю в машине, – мягко заверил он её.
– На октябрьском морозе? – скептически уточнила Надя.
– У меня есть тёплая куртка и плед. Всё, хватит об этом. Поехали за билетами на балет, а потом – обедать в кафе.
– Далось тебе это кафе, – проворчала девушка, но мужа послушалась.
Погода стояла не по-сибирски ясная и почти тёплая. Балета вечером не оказалось, зато они купили два билета на представление с загадочным названием «оперная дегустация» и говорящим – «Любовный напиток».
– Ты там не уснёшь? – с сомнением осведомилась Надя.
Алексей снова чуть не обиделся. Чудеса! И когда это он стал таким обидчивым?
– Я не так слаб! И к тому же, вероятность уснуть на балете намного выше.
Надя звонко рассмеялась. Они с удовольствием прогулялись по окружавшим театр скверам, держась за руки, с любопытством осмотрели «Девушку с веером».
– Какая непоследовательная скромность! – проворчал Алексей. – Лучше бы она сдвинула ноги и прикрыла их платьем…
– Это не скромность, а кокетство, – назидательным тоном ответила Надя. – Смысл её позы в том, чтобы вызвать у зрителя желание заглянуть за веер.
– О женщины, вам имя – вероломство! (цитата из трагедии Шекспира «Гамлет») – покачал головой Алексей.
– И какую же твою веру мы сломали? – тут же нахохлилась Надя.
– Эээ, ну я не имел в виду тебя, – пробормотал Алексей и сразу понял, что сказал ещё большую дерзость: Надино лицо вытянулось.
– А я… не женщина, что ли?
– Ты… да… ну, молодая женщина… мм… девушка – я бы скорее так тебя назвал.
– Скажи уж прямо: девочка. Ребёнок, да?
У Алексея даже ладони вспотели.
– Надя, я не имел в виду ничего обидного для тебя.
– Правильнее будет сказать, что ты не хотел меня обидеть. Но мне всё равно обидно, что ты не воспринимаешь меня как женщину.
– Да это же… комплимент! Каждая женщина мечтает, чтобы в ней видели девушку… и называли её так.
– Но при этом любили бы её как женщину, – тихо, почти шёпотом ответила Надя и, отвернувшись, пошла прочь.
А Алексей, конечно, помчался следом, как верный пёс. Ну что ему с ней делать? Ведь он старается, он держится из последних сил – ради неё. Почему она этого не понимает? Он ведь сто раз ей объяснял про долг, и про удовольствия, и как взрослый человек должен делать между ними выбор.
– Надя… – окликнул он её и поймал за руку. Маленькую холодную ладошку. Как быстро замёрзла! Стоило выпустить на пять минут…
Девушка остановилась, а Алексей, не выпуская её руки, поднял к своему лицу и принялся согревать дыханием. К счастью, в Надиных глазах не было слёз. Вот уж чего он не мог терпеть – так это слёз своей жены. Её глаза созданы для того, чтобы улыбаться. И излучать нежность. А плакать – это не их задача.
– Пойдём греться, – сказал Алексей тоном, не терпящим возражений, и потянул Надю в сторону ближайшего кафе.
Она повела себя милосердно и сделала вид, будто не было этого разговора о её женственности. Непринуждённо болтала и звонко смеялась, проливая тем самым бальзам на измученное Алексеево сердце.
Потом он отвёз её в общежитие переодеться и снова – в центр города. Надя нарядилась очень красиво – в облегающее тёмно-серое трикотажное платье, простое и строгое. Очень изысканное в своей простоте. Узкий воротник-стоечка и длина до середины икры – довольно целомудренно, на первый взгляд. Но при этом платье соблазнительно облегало стройную девичью фигуру. Однако, при учётё всё того же, совсем тонкого пальто, да ещё капроновых колготок на изящных ножках, пусть и только пол-икры, наряд этот никак нельзя было назвать прогулочным в середине сибирского октября.
– Хочешь поужинать где-то? – спросил Алексей, уже привычно проверяя температуру рук супруги.
