Текст книги "Муж понарошку (СИ)"
Автор книги: Мари Князева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 20 страниц)
Глава 36. Больше нет сил
Что чувствовал Алексей, невозможно описать словами. Наверное, никогда в жизни ему еще не было так гадко. И как он мог, отправляясь на эту глупую авантюру, не просчитать таких катастрофических последствий? Нет, он, конечно, взрослый, самостоятельный, свободный (не юридически, а по сути) мужчина и имеет полное право встречаться с теми женщинами, с которыми хочет. Но этот аргумент сгорал, как сухая травинка, когда он вспоминал Надино лицо и выражение ее глаз, наблюдавших за тем, как они с Клавой садились в машину. Бред! Она стояла далеко, и он не мог видеть выражение ее глаз! Но видел. Он убил ее. Разбил ей сердце. Буквально втоптал его в грязь. Сердце самой прекрасной и самой дорогой ему женщины на Земле. И ради чего? Между ним и Клавой ничего не было. Он никогда не позвонит ей, никогда не пригласит на свидание и даже не станет ей больше помогать.
Какой бессмысленный, глупый, жестокий поступок! Алексей решительно не мог вспомнить, зачем он это сделал. И, кажется, теперь он потерял Надю окончательно. Но не только как любимую, хоть и фиктивную жену, а совсем. Она больше не захочет с ним разговаривать, смотреть на него, находиться рядом. Он это понял за те несколько минут, что был на Таниной скромной кухне. Теперь Надя научилась смотреть сквозь него. И поделом ему. И так оно будет лучше... Но страшная боль в груди разрывала душу на куски. Он не знал, куда себя деть, что делать, чем отвлечься.
О том, чтобы уснуть, не могло быть и речи – он даже сидеть был не в состоянии. Метался по комнате, как раненый зверь. И очень хотелось физической боли, чтобы хоть немного заглушить эмоциональную. Алексей даже нашёл в кладовке свои боксёрские перчатки и старую грушу, но она оказалась порванной. Тогда Алексей достал сливовую наливку, что готовили родители, и выпил залпом целый стакан. Ударило в голову быстро – даже покачивать стало.
– Алёша, ты чего это? – встревоженно спросила мать. – Ты же не пьешь совсем...
– Да так... – пробормотал он хрипло. – Неделя тяжелая выдалась.
Тяжелая, ага, конечно... Ни на одной работе не бывает таких тяжестей, какие он в себе носит. И что бы он ни делал, чтоб облегчить свое бремя, становится только хуже. Закралось подозрение, что он просто идиот, и от этого вдруг стало так смешно, что Алексей зашелся долгим сухим смехом. Он-то всю жизнь думал, что знает, что надо делать, когда и как. Что может просчитать любую ситуацию и проконтролировать течение событий. А оказалось, что все это полное фуфло. А он круглый дурак. И как только Надя могла его полюбить? Ведь он же настоящий м*дак... А впрочем, что с нее возьмешь – с девчонки? Впредь будет умнее. Только бы смогла жить дальше, доверять людям и себе, быть счастливой...
Мысли о Наде привычно затопили грудь нежностью, и только тут Алексей заметил, что она уже не так болит. Что внутри растеклось приятное тепло и легкость – спасибо родительской наливке – и в голову пришла возмутительная мысль, что думать о жене приятнее всего в ее комнате, где все пропитано ее запахом, ее мечтами и мыслями...
Дверь была не заперта и Алексей легко, бесшумно проник внутрь. В комнате царил порядок и в самом деле пахло Надей. Он никогда еще не был здесь без нее, но и сейчас тут чувствовалось ее присутствие. Алексей открыл дверцу шкафа, провел рукой по мягким платьям, висящим на вешалках. Взял со стула Надину домашнюю футболку и прижал к лицу. В глазах потемнело от того, с какой силой он вдохнул ее запах. Голова кружилась, мысли путались и даже ноги слегка подгибались.
Алексей присел на кровать. Какое красивое стеганое покрывало мама сшила для Нади! Голубое, с пестрыми цветами. Не из обрезков, не из того, что под руку попало – сразу видно, что сделано с любовью. И немудрено, что Надю любят все вокруг. Она вообще не девушка, а ангел, который спустился на грешную землю, чтобы показать заблудившимся людям, какая бывает красота и чистота и самоотдача. Продемонстрировать идеал, к которому всем надо стремиться. Да, она ангел – это несомненно. Но отчего его так влечет к ней? Совершенно по-человечески и совершенно невыносимо. Ах, да, он ведь идиот – уже выясняли. Но это не дает ему права рушить ей жизнь. А он рушит. Даже тогда, когда пытается спасать. И он готов, как Данко, вырвать себе сердце, чтобы осветить для Нади дорогу в прекрасное будущее, вот только сердце у него, похоже, черное, как дыра в космосе. Слепое, глупое и эгоистичное. Иначе разве он стал бы так мучить ангела, в которого влюблен?
Алексей вздохнул и лег головой на Надину подушку. Её запах ещё больше сгустился вокруг него, укутал, вскружил голову. Алексей был почти счастлив, как будто она его обнимает – его ангел, его нежная, прекрасная малышка. Его любимая жена...
* * *
Надя хотела проспать половину понедельника и прийти домой как можно позже, но проснулась рано утром, потому что проспала половину воскресенья, и захотела принять душ. Таня так крепко и безмятежно спала рядышком, что не хотелось ее будить, поэтому Надя потихоньку оделась, вышла из домика и отправилась к себе. То есть, к мужу. То есть, к бывшему возлюбленному. Потому что предательство не прощают – это она знала точно.
Каково же было ее изумление, когда она обнаружила Алексея в своей постели! Это было странно. Если у него другая женщина, зачем он спит здесь?
Лицо ее мужа дышало безмятежностью, он даже слегка улыбался во сне – Надя невольно засмотрелась на него, потому что в последнее время очень редко видела его улыбающимся. Но потом заставила себя вспомнить, как он вчера шёл в центре Коксы под ручку с другой женщиной, и убежала в ванную, кусая губы и сдерживая слезы. Теплая вода принесла некоторое облегчение, будто смыла с Надиного тела невыносимое напряжение, накопленное за вчерашний ужасный день. Самый худший день в ее жизни. Хуже просто некуда. Даже день Галиной свадьбы не мог с ним сравниться, потому что тогда Надя верила, что Алёша поступает из лучших побуждений, хоть и неверно и жестоко. Но это... измена, предательство – их не могут оправдать никакие побуждения.
Вернувшись в комнату, Надя нечаянно щёлкнула дверью – Алёша вздрогнул и открыл глаза. Немного похлопал ими, сощурился и, наконец поймав ее в фокус, вскочил с постели. Бросился обнимать ее.
– Наденька, слава Богу... – хрипло рычал он ей в ухо, но она, против своего обыкновения, не таяла, не слабела от этих объятий. Стояла твердая, как скала. Алёша слегка отстранился и посмотрел на нее, не убирая рук.
– Надя, это не то, что ты подумала! У меня ничего нет с этой женщиной!
– Зачем ты это говоришь? Ведь со мной у тебя тоже ничего нет...
Алексей нахмурился и тяжело вздохнул:
– Это не совсем так, ты же знаешь.
– А как?
– Надя...
– Что? Нужно непременно напоить тебя, чтобы ты признался? Мы ведь не можем постоянно жить в алкогольном опьянении... Но тогда зачем это все? Эти объятия, объяснения, оправдания... Просто оставь меня в покое! Я больше не могу, не хочу, я устала... – предательские слезы опять брызнули из глаз.
– Я тоже, – выдохнул он, вытирая большими пальцами слезы с ее щек, – тоже устал. И не знаю, что делать. Просто с ума схожу... Но я не могу смотреть, как ты мучаешься, думая, будто я... предал тебя.
Надино сердце дрогнуло:
– Кто она?
– Моя знакомая.
– Где вы познакомились? Только честно!
– На работе.
– И почему она держала тебя под ручку?
Алексей молча опустил глаза. Этого хватило, чтобы в груди снова раздался оглушительный звон. Не предал, не изменял. Потому что не понравилась. Ну ничего, найдется та, что понравится – их много. Взрослых и красивых. Подходящих. И в Перми их, возможно, тоже было немало. Накрутив себя до какого-то безумного приступа ярости, Надя вырвалась из рук мужа и указала ему на дверь:
– Уходи!
– Надя, послушай...
– Я сказала, уходи! Уходи! Уходи! Оставь меня в покое! Я не хочу тебя видеть! Оставь меня!
– Хорошо, я уйду. Но ты должна дать мне возможность высказаться. Пожалуйста, сообщи, как только она появится.
– Возможно, это случится лет через 10.
– Пусть так. Но учти, что я, возможно, не доживу.
– Не запугивай меня!
Алёша покачал головой и вышел из комнаты.
Вася активно уговаривал Надю встречать Новый год вместе, приглашал в свою компанию, домой к его хорошему другу, предлагал прихватить Таню, но Алексей встал скалой:
– Это семейный праздник, и отмечать его мы будем семьёй, у Гали.
– Мне кажется, ты что-то путаешь, – мрачно ответила Надя. – Мы с тобой не семья. Ну, разве что фиктивная...
– Надя, ну зачем ты так? – расстроился Алексей.
– Я не вижу другого способа. Вернее, все они слишком болезненны.
– В любом случае, я не могу отпустить тебя в молодежную компанию на целую ночь.
– Хорошо, как скажешь. У Гали так у Гали.
Все ее чувства к мужу смешались в один страшно запутанный клубок. И боль в нем была неотделима от радости. Нельзя сказать, что Надя хотела бы встретить Новый год с Васей, а с Алёшей – не хотела. Но она слишком хорошо знала, в каком случае ее ожидает больше страданий и каких именно.
Глава 37. Американская традиция
Алёша привез Надю к Гале утром 31го декабря – помочь с приготовлением угощений, и пока Надя нарезала оливье, золовка легонько ткнула ее локтем в бок и шепнула:
– Когда пробьет 12, будем все целоваться!
Надя удивленно приподняла брови:
– Это же американская традиция!
– Ну и что? Зато веселая и романтичная...
– Не замечала в тебе романтичности... Только не обижайся!
– Я никогда не обижаюсь, ты же знаешь. А замужество еще и не то с людьми делает.
– Ну вот, с таким же успехом ты можешь и обидчивой стать...
Галя засмеялась:
– Ну уж нет, это святое!
– А как же наша традиция, загадывать желания?
– А что тебе мешает загадывать желание прямо в процессе, целуя кого-нибудь?
Надя задумчиво нахмурилась:
– Ладно, если уж ты так настаиваешь, я поцелую Максимку.
– Он ведь ребенок! – возмутилась Галя.
– Ну и что? Мы с ним в щечку поцелуемся. Я его очень люблю...
Хозяева пригласили на новогодние посиделки еще одну пару молодожёнов – Катю и Степу – они познакомились, когда подавали заявление в ЗАГС, еще в сентябре, и с тех пор с удовольствием общались. Калиткины приехали около восьми вечера. Выглядели они очень счастливыми и влюбленными. Когда Надя увидела, как они держатся за руки и постоянно прижимаются друг к другу, к ней в голову закрались подозрения насчет того, что подбор гостей не случаен. Она даже, грешным делом, подумала, уж не сговорился ли ее супруг со своей двоюродной сестрой на какое-то возмутительное представление, но поспешно отбросила эту мысль: зачем Алёше создавать вокруг Нади атмосферу праздника любви, если он не собирается сам предъявить на нее права? А он не собирается – это очевидно. И Надя уже совсем не уверена, что это ее расстраивает. Пустота заполнила её изнутри…
За весь декабрь она больше ни разу не видела мужа в селе с другой женщиной и не слышала от знакомых и родственников никаких разговоров на эту тему. Да и вообще, Алёша перестал покидать дом в свой единственный выходной. Что-то чинил, мастерил или читал книжку у себя в комнате. Но это было уже неважно. Единожды предав, предаст и дважды. Вернее, это не ее дело, они ведь друг другу никто. Не было никакого предательства, потому что не было никаких обещаний. А поцелуи – это просто порыв, Алёша не обязан нести за него ответственность. И потом, он давно ей сказал, что им не быть вместе – еще в самом начале, когда она впервые обнаружила свои чувства к нему. Это она сама, дурочка, продолжала надеяться и упрашивать и льнуть к нему без всякого смысла... Но с этим покончено. Она больше не станет унижаться и лезть к нему с поцелуями, несмотря ни на какие традиции. Может быть, она его уже и не любит...
Праздник проходил на удивление весело – Надя и сама не ожидала, что будет столько смеяться и принимать такое активное участие в играх. Алёша тоже не отставал, и на несколько часов она почти забыла о своих обидах и печалях. А когда они прослушали обращение президента и из динамика полился бой курантов, Надя повернулась к уже начавшему клевать носом Максиму, но в этот момент сильная мужская рука аккуратно схватила ее за плечо, мягко, но решительно развернула на 180°, и в следующее мгновение Надя оказалась в плену рук и губ своего мужа. Он так крепко обнял ее, что даже если бы она этого захотела, то не смогла бы освободиться. Его поцелуй был... отнюдь не дружеским – Алёша будто хотел съесть ее одними губами. Его язык скользнул в Надин рот, и у неё буквально помутился разум. Кружилась голова, мысли путались, ноги отнимались... если бы Алёша не держал её так крепко, возможно, она бы даже упала. Слишком неожиданным, слишком ошеломительным, слишком страстным был этот поцелуй. Надя забыла, кто она, где она, что за люди вокруг. Ей даже в голову не пришло, что на них с Алёшей кто-то смотрит и что-то думает об этом. Возможно, не слишком лестное.
Надя смогла хоть немного прийти в себя, только когда её муж оторвался от её губ и прислонился пылающим лбом к её взмокшему лбу. Руки его при этом продолжали удерживать ее прижатой к его крепкому сильному телу.
– Ч-что ты творишь? – прошептала Надя, задыхаясь.
– С новым годом, моя хорошая... – ответил он ей в тон.
Надя истерично замотала головой, отчего ее распущенные светлые волосы взметнулись и хлестнули Алёшу по лицу:
– Не твоя! Я не твоя! Ты опять... опять...
Тут она вспомнила, что вокруг люди и они ошеломленно слушают их трепетный диалог, и попыталась вырваться из его объятий, но он не пустил – сжал еще сильнее, глядя на нее с мольбой и отчаянной нежностью.
– Надя...
– Отпусти! – прошипела она так грозно, что Алёшины руки разомкнулись.
Надя рванулась, кинулась к двери и выбежала на улицу как была – в праздничном платье и тапочках. Алёша, конечно, последовал за ней. Принес пальто, принялся накидывать на ее вздрагивающие от рыданий плечи.
– Не понимаю, я не понимаю, – сквозь всхлипывания лепетала Надя, – зачем ты мучаешь меня? Чего ты хочешь? Целоваться со мной раз в год, а в прочее время гулять с другими женщинами?
– Нет у меня никаких женщин! – взревел Алёша, хватая ее за плечи. – И не было ни одной, с тех пор как я... познакомился с тобой. И не будет! То, что ты видела, было просто недоразумение, между нами ничего нет!
Надя обмякла, отерла дрожащими пальцами слезы со щек.
– Ну и что? Какой в этом смысл? Ты ведь сам сказал, что... ты... – горло ее перехватило, она не могла говорить.
Алёша обнял ее, прижал к себе:
– Черт побери, ну зачем все так сложно? – пробормотал он. – Как бы я хотел вернуться назад... в тот вечер после сессии, когда я читал тебе, и ты уснула на моей кровати. Я смотрел, как ты спишь, и чувствовал себя счастливым. Потому что ты рядом, под моей защитой, с тобой все хорошо, и я могу просто радоваться этому...
Надя покачала головой:
– Так не может быть вечно, Алёша...
– Почему?
– Это какое-то детское желание спрятаться от всех и вся и замкнуться в своем выдуманном мире. Так не бывает. Мы должны что-то решить, понимаешь?
Она ласково посмотрела на него заплаканными глазами, провела холодной ладошкой по его коротко подстриженным волосам и пылающей щеке. Потянулась губами. Он зажмурился, будто снова, по привычке, пытался спрятать голову в песок. Тогда Надя мягко отстранилась – Алёша не стал ее удерживать – и ушла в дом. Душу её словно одеялом накрыла тихая печаль. Она уже столько раз пережила это расставание, что острые реакции исчерпали себя. Да и сил не было. Надя просто прошла в свою комнату, которую ей еще на свадьбе выделила Галя, и легла спать. Пора поставить точку в этой затянувшейся истории несчастной любви.
* * *
– Так нельзя, Галюнь, как ты не понимаешь? – качал головой Лёва, снова и снова повторяя одно и то же. – Нельзя лезть в чужие отношения, да еще так грубо.
– Значит, помочь двум хорошим, но упертым людям обрести счастье – это грубо?
– Да откуда ты знаешь, какие там у них... препятствия к счастью? Нельзя делать такие вещи, это запрещенный прием! Черт побери, ну ты и плутовка! Мне и в голову не пришло ничего дурного, когда ты придумала этот дурацкий поцелуй на бой курантов...
– А в нем и не было ничего дурного! Вся дурость в головах этих двоих, которые любят друг друга и сами же придумывают какие-то идиотские проблемы, чтобы не быть вместе.
– Галя, ты забываешь про разницу в возрасте и их… особые обстоятельства, и это только то, что лежит на поверхности...
– Да какие особые обстоятельства! – не сдавалась Галя. – Не будь смешным! Нет у них никаких «обстоятельств» – это все полная чушь, уж я-то знаю! А возраст любви не помеха! Надя – вполне зрелая девушка, а Лёха... – она выразительно фыркнула и махнула рукой: – Все мужчины до старости дети!
Лицо ее мужа закаменело:
– А я, с позволения спросить, ребенок или старик?
– Лёв, ну чего ты к словам цепляешься? Не про тебя ведь речь!
– Хорошо, если ты такого невысокого мнения об умственных способностях своего двоюродного брата, может быть, предоставишь решать этот вопрос своей зрелой подруге? Мне показалось, что она отнюдь не в восторге от твоего шоу...
– Много ты понимаешь! Женщины часто сами не знают, чего хотят!
– Отчего же, это мне доподлинно известно! Ну ничего, главное, чтобы рядом была взбалмошная тетка, которая ЗНАЕТ и все решит в лучшем виде!
– Как ты меня назвал?! – ахнула Галя.
– А что, как меня стариком обзывать...
– Да кому ты нужен со своим возрастом?.. – она осеклась на полуслове, потому что Лёва сделал такое лицо, какого она у него ещё не видела.
– Понятно, – буркнул он себе под нос, встал из-за стола и направился к выходу.
Галя бросилась следом, схватила его за руку, запричитала:
– Лёва, вернись! Я вовсе не то имела в виду! Ну не будь ты ребенком!
– А, так я всё-таки не старик, а пока еще ребенок... Спасибо, уважила, – он стряхнул ее со своей и руки ушел.
Галя упала на табуретку в расстроенных чувствах. Вот так хочешь всем помочь, и сам же оказываешься злодеем!
Минуту спустя на кухню вошел сам предмет спора.
– Буря миновала? – спросила она вкрадчиво.
– Нет, перешла в фазу холодного отчуждения.
– Галя, не ссорьтесь, пожалуйста, из-за меня...
– Мы не из-за тебя ссоримся, а потому что мой муж запрещает мне помогать людям!
Надя безнадежно вздохнула:
– Ты ничем не сможешь нам помочь.
– Быть того не может! Всегда есть выход! Расскажи мне, в чем ваша мнимая проблема.
– Не стоит, Галя, спасибо. Я не хочу об этом говорить...
– Глупая! Я же хочу помочь! Всё-таки я старше, Алёшка меня больше всерьез принимает.
– Галя, я прошу тебя, иди помирись с мужем. У меня сердце не на месте из-за того, что вы по пустякам ссоритесь. Пожалуйста, пусть хоть одна из нас будет счастлива в браке.
– А ты и на себе не вздумай ставить крест. Лёшка упрямый, как баран, конечно, но ведь не глупый же... А впрочем, знаешь что? Ну и черт с ним! То же мне, крон-принц английский! Пусть катится ко всем чертям со своей гордостью или что там у него...
– Забота, – с грустной улыбкой ответила Надя, и весь Галин запал как рукой сняло.
– Что? – переспросила она. – Какая забота?
– Он заботится обо мне, хочет, чтобы я была счастлива.
Галя тяжело вздохнула и покачала головой. Вот ведь идиот! Это же надо быть таким идиотом...
– Ты святая! – воскликнула она.
– Не говори глупости.
– Иначе как ты терпишь это издевательство?
– Я стараюсь видеть не только его поступки по отношению ко мне, но и их мотивы. Я думаю... если любишь, то надо принимать человека таким, как он есть, со всеми странностями – другого выхода нет...
Галя пораженно замерла.
– Тебе точно 21? – вымолвила она наконец. – Мне иногда кажется, что судьба перепутала нас местами...
Надя смущенно улыбнулась:
– Знаешь, я, кажется, почти смирилась... с тем, что мы с Алёшей никогда не будем вместе. Может быть, я даже однажды смогу разлюбить его. Правда, не скажу, что мне бы этого хотелось. Мне больно думать о нем, но все равно хочется быть рядом. Это как будто греет меня изнутри, как будто светит во тьме... Но я больше не стану ему навязываться или искать встреч. Жаль, что все так получилось... А ты, Галя... тебе так повезло! Вы со Львом оба взрослые и самостоятельные, оба можете принимать решения в своей жизни. Оба достаточно молоды и здоровы, чтобы быть счастливыми. Поверь мне, это дорогого стоит. Не разбрасывайся этим, пожалуйста...
Галино сердце дрогнуло, она притянула к себе не по годам мудрую девочку и крепко обняла ее, а потом пошла мириться с мужем.
