Текст книги "Муж понарошку (СИ)"
Автор книги: Мари Князева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 19 (всего у книги 20 страниц)
Глава 43. Больше не принцесса
Всякий раз, как Алексей входил к ней в комнату, Надя искренне радовалась, будто давно ждет его, хотя они ни разу не расставались более, чем на пару часов. Даже ночью он часто дежурил у ее постели, не в силах заснуть: теперь и стена да эти несколько метров, что их разделяли, мешали ему чувствовать себя спокойно. Только рядом с ней, в непосредственной близости, он был расслаблен и умиротворен.
На третий день голос ее восстановился, и Надя начала звонить друзьям, а Алексей ревновал ее решительно к каждому из них, даже к Тане. Зато работа над дипломом была полностью его, он проводил каждый день несколько упоительных часов, сидя бок-о-бок со своей молодой женой за её письменным столом. Да, и тут он сдался – позволил себе мысленно называть ее так. Это очень волновало и будоражило его душу.
А на шестой день внепланового отпуска, больше напоминавшего медовый месяц, ему позвонил Федор Константинович – напомнить про обещание, что как только появится первый свежий мед, сразу выслать ему большую партию. Оленьку побаловать, да и всех остальных родственников и друзей.
– А про Енисеева-то слыхал? – спросил товарищ, когда с обсуждением дела было покончено.
– Нет, где бы я про него услышал?
– Ну как, в новостях же показывали...
– Я не смотрю телевизор, – сдавленно проговорил Алексей, у которого мигом перехватило дыхание.
– Подорвали его в машине. Успешное покушение... Ну, как, успешное... в общем, удалось.
– Где?
– В Венгрии, кажется, но я точно не запомнил. Да, и вот еще: банкрот он. Его партнер там что-то крутил-мутил – оставил мужика без копейки. Бедная дочка его – такая молодая, ей бы учиться спокойно, а теперь придется идти работать, – он вздохнул. – Круглая сирота. Вот так иногда большое богатство заканчивается.
– Ничего, – хрипло пробормотал Алексей. – Мир не без добрых людей, может, кто из родственников о ней позаботится.
– Ну, дай бог, дай бог...
После этого разговора Алёша долго сидел, как пришибленный, и смотрел в одну точку. Как ей сказать? Даже подумать об этом страшно... И ведь так и не позвонил ей ни разу... Папаша!
Алексей ни на минуту не задумался о том, кто будет обеспечивать бедную сироту, пока она заканчивает университет и набирается первого опыта на работе. Тех денег, что дал им в дорогу полковник, осталось немного, но это не беда. У Родина были сбережения на всякий случай, к тому же он зарабатывает – на всех хватит, как-нибудь проживут.
Но вот как ей сказать! Еще немного подумав, он решил отложить этот разговор до ее полного выздоровления. Или до выпускного. Не хватало расстраивать девочку перед защитой диплома...
Совершенно непроизвольно он пришел к Наде в комнату – она одарила его, как всегда, ласковой приветливой улыбкой. Встала с кровати, на которой сидела, читая книжку, сделала шаг к мужу, взяла его за руку. Это прикосновение буквально обожгло, породив целую бурю внутри. Он нахмурился, пытаясь усилием воли успокоить дыхание и сердцебиение.
– Алёша, что-то случилось? – обеспокоенно спросила Надя, и ее нежный голосок дрожал.
– Нет... – качнул он головой, потеребил ее ладошку и отпустил, не в силах справиться с эмоциями.
– Тогда почему ты такой...
– Какой?
– Взбудораженный.
– Ээ... Начальство звонило, – соврал Алексей. – Не бери в голову, Надюш. Все хорошо.
– Тебе нужно выходить на работу? – расстроенно уточнила она.
– Нет, я, как и обещал, пробуду дома до завтра. Включая завтра.
Надя улыбнулась и, кажется, вздохнула с облегчением. Она вдруг сделала еще шаг к нему и обвила его шею тонкими руками. У Алексея даже в глазах потемнело от такого близкого контакта. И он никак не мог решить, что делать: ответить на объятия или отстраниться. Все смешалось в его голове, слишком большое количество информации свалилось в нее за последние дни.
Надя, однако, не дала ему много времени на размышления – сама отпустила и со вполне равнодушным видом отошла прочь. Села за стол, стала листать свои записи.
– Я... я пойду помогу отцу на огороде... – пробормотал Алексей и вышел вон.
До огорода, правда, он так и не дошел. Похоже, жизнь решила испытать его на стойкость: стоило ему спуститься с крыльца, как кто-то окликнул его от калитки. Родин быстро оглянулся – ба, Василий! Он подошел к парнишке, пожал его протянутую руку.
– Можно с вами поговорить с глазу на глаз? – спросил Шехонин-младший.
Алёша проводил его, прыгающего на костылях, на скамеечку за сараем, они оба сели. Вася долго сопел, собираясь с мыслями, а потом выдал:
– Алексей Иваныч, я знаю, между нами были разные недоразумения, но я… очень серьёзно и очень тепло – если не сказать больше – отношусь к Наде. И она… вы уж её простите, но она сочла меня достойным узнать, какие у вас с ней на самом деле отношения…
Алексей замер, чувствуя, как холодеет в груди и тяжелеет в голове.
– Я… люблю её, – выдохнул Вася. – С самыми серьёзными намерениями, вы понимаете? В общем, я хотел попросить вашего разрешения… ну, видеться с ней… настолько тайно, насколько вы сочтёте нужным.
– Почему у меня? Если ты в курсе…
– Ваше мнение важно для неё. Она вас очень уважает и слушается...
Алексей тяжело вздохнул. Ну как им запретишь? Сердце в груди разрывалось от боли. Если она сказала ему… значит, они очень близки. Хорошо, что Вася вот так открыто пришёл просить разрешения, но боль от этого меньше не становилась. Парень, видя колебания Алексея, заговорил горячо:
– Я буду защищать ее и беречь... Она такая... удивительная девушка...
Алексей нехотя кивнул. Уж он-то знал, насколько она удивительная.
– Так... как вы смотрите на мою просьбу? – подвел итог Вася.
– Я подумаю. В принципе, конечно, если она не против... и ты пообещаешь не делать глупостей... Но главное – как она к тебе относится.
– Да. Конечно. Спасибо. Я буду ждать вашего ответа. Мой номер вы знаете... или у Нади возьмете.
Алексей снова кивнул, и нахальный молодой человек наконец убрался с его участка. Но его просьба повисла дамокловым мечом. Алексей уже и забыл, что неделю назад мысленно почти благословил их на то, о чем сейчас просил Вася. Он понимал, что этот мальчик больше подходит Наде по возрасту и многим другим параметрам, но не мог справиться с приступами ярости, накатывающими на его сознание. Чтобы немного заглушить это глупое деструктивное чувство, Алексей все же пошел на огород и проработал там лопатой несколько часов – до полного изнеможения – и лишь затем вернулся в дом. Принял душ, постучался к Наде.
– Войдите, – своим нежным, звонким голоском ответила она.
Алексей приотворил дверь и позвал ее к себе – так ему захотелось. Так ему будет спокойнее – говорить об этом на своей территории.
Надя явилась тут же, какая-то грустная и понурая. Алёша усадил ее на стул, участливо поинтересовался:
– Как ты себя чувствуешь?
– Замечательно, – кивнула она. – Спасибо. Я практически здорова. О чем ты хотел со мной поговорить?
– Если ты устала, можем отложить этот разговор до завтра.
– Я ведь сказала, что все хорошо.
Алексей вздохнул:
– Сегодня ко мне приходил твой друг Вася Шехонин. Он… сказал, что… всё знает… и просил разрешения встречаться с тобой.
Надины глаза расширились, а щёчки вспыхнули:
– Ты не сердишься за то, что я сказала ему?
– Нет. Нисколько. Это и твоя тайна, ты можешь сообщать её кому считаешь нужным.
– А... что же ты ему ответил?
– Ничего. Я решил сначала узнать твое мнение. Точнее, твои чувства. Как ты относишься к этому молодому человеку?
Алексею было трудно справиться с дрожью во всем теле, которая отдавалась и в голос. Надя долго молчала, изучая пол под ногами.
– Правду? – наконец изрекла она с видом террориста-смертника. – Ты хочешь, чтобы я сказала тебе правду?
– Конечно.
Становилось тяжело дышать, как будто в комнате резко закончился кислород. Алексей даже бросил взгляд на окно, чтобы проверить, открыта ли форточка.
– Я люблю тебя, – выдохнула Надя, когда он восстановил их зрительный контакт. – Все еще люблю тебя. Прости. У меня не получается избавиться от этого. Я знаю, ты считаешь, что это несерьезно, что я слишком молода для серьезного чувства... И может быть, ты прав... Я не знаю, я ведь никогда никого не любила так, как тебя. И может быть, у меня получится забыть... когда я уеду, когда познакомлюсь с другими людьми... Может быть, кто-то из них поможет мне... забыть... Но пока я не могу. Я стараюсь, я хочу быть послушной... но ничего не выходит.
Надя судорожно всхлипнула и спрятала лицо в ладонях. Алексей только в этот момент почувствовал, что, кажется, совсем не дышал на протяжении ее поразительного признания. Он тяжело вздохнул, сделал шаг к Наде, но она вдруг вскочила со стула и убежала от него, хлопнув дверью.
Вот те на. Любит. По-прежнему. Они любят друг друга. И она больше не принцесса. Просто сирота. Чудесная, восхитительная, самая прекрасная на свете... обычная девушка. Алексей заходил по комнате кругами, пытаясь успокоиться и собраться с мыслями. Что изменилось с тех пор, когда он считал себя недостойным ее? Всё. И ничего. Он по-прежнему намного старше нее... но это теперь единственное препятствие между ними. Может ли он... имеет ли право на счастье... с собственной женой? Он ведь честно держался и ждал. Был терпелив и думал о ее благе. Но если она сама... сама хочет принадлежать ему... разве должен он делать их обоих несчастными из-за этих несчастных 12ти лет разницы?
Голова его разрывалась, он несколько раз решительно шагал в сторону двери, но останавливался на полпути. А потом не выдержал напряжения. Сколько можно бегать от самого себя? Алексей схватился за ручку двери и распахнул ее – на пороге стояла Надя. Ни слова не говоря, он обнял ее, втащил в комнату, толкнул дверь ногой.
Они целовались, как безумные. Как будто все эти долгие месяцы они брели по пустыне – и вот перед ними источник холодной и чистой воды... Отрывая друг от друга губы на мгновение, только чтобы вздохнуть, шептали друг другу слова любви – горячие, откровенные, лившиеся прямо из сердца.
– Ты моя, моя теперь, навсегда, – рычал Алёша, не чуя под собой ног. – Слышишь, Надя, я никуда тебя больше не отпущу... ни на шаг! Ты должна быть рядом со мной каждую секунду... Я умираю, если тебя нет рядом... Люблю... обожаю тебя... Ты самое прекрасное, что создал Бог на Земле... Никаких больше Вась, никаких Тань, только я, только мне, только моя...
– Алёша... Алёшенька мой, мой любимый муж, мне не нужен никто, кроме тебя... Никто. Я хочу быть только твоей... навсегда... Я хочу, чтобы ты никогда не отпускал меня никуда... Хочу родить тебе детей, заботиться о тебе, быть с тобой рядом... каждую секунду...
Алексей опустился на кровать и усадил свою жену к себе на колени, крепко прижал ее, сходя с ума от того, как нежно гладит она его своими маленькими ладошками, как запускает тонкие пальчики ему в волосы. Желание накрыло его горячей всепоглощающей волной. Руки будто бы сами скользнули к ней под кофточку, прошлись по мягкой бархатистой коже спины, наткнулись на застежку бюстгальтера и тут же инстинктивно попытались ее расстегнуть. Надя испуганно вздрогнула – это немного отрезвило Алёшу.
– Ты боишься, малыш? Я понимаю... Не будем...
Но девушка отчаянно замотала головой:
– Нет-нет, я больше не боюсь! Я хочу. Алёша, п-пожалуйста, сделай это...
Глава 44. Тайные радости взаправдашней семейной жизни
Она молила его почти со слезами. Молила о том, чего он желал больше всего на свете. Это было жутковато, но все равно безумно возбуждало. Алёша пересадил жену на кровать, очень бережно снял с неё кофточку и бюстгальтер. Стал целовать небольшую, нежную девичью грудь с аккуратными розовыми сосками, заводясь все сильнее. У него уже болел живот от желания, и эта боль отдавала во все конечности, голову и грудь, но Алексей твердо решил не торопиться.
Надя сама подгоняла его – помогла избавиться от футболки, потянула вниз шорты. И тут ему самому стало не по себе. Как же он сделает ей больно? Это ведь его Наденька – он и так непростительно измучил ее за этот год...
Она заметила его нерешительность, притянула к себе, обняла руками и ногами, стала целовать нежно и страстно, сводя его с ума.
– Я хочу этого, Алёша, правда, очень хочу!
– Тебе будет больно, – хрипло прошептал он.
– Я знаю. Ничего страшного. Я готова. Это ведь только в первый раз...
– Не хочу делать тебе больно, – выдохнул Алёша.
Вместо ответа Надя опять поцеловала его, подалась навстречу, раскрылась всем телом. Этого он вынести не смог. Освободил ее от остатков одежды и сделал её своей. Окончательно и навсегда. Только своей. Она никому не принадлежала до него, и он уже никогда никому ее не отдаст.
Надя трогательно сдерживалась, чтобы не застонать от боли. Чтобы не расстраивать мужа. Его маленькая отважная малышка, думающая прежде всего о других, а потом уж о себе. Алексей знал, что все это только для него. Она терпит боль, побеждает страх, раскрывается, когда отчаянно хочется сжаться в комок, только ради него. Чтобы ему было хорошо с ней, чтобы он был счастлив и удовлетворен.
Едва удостоверившись, что преграда разрушена, Алексей остановился и лег рядом с Надей, крепко прижав ее к себе.
– И все? – прошептала она дрожащим голоском. – Это все?
– Неет, – улыбнулся Алёша и поцеловал ее в макушку. – Это только начало. Но тебе на сегодня хватит. Пусть заживет.
– А тебе? Как же ты? Я хочу...
– Я знаю. За меня не беспокойся, любимая. Я подожду.
Какое счастье – называть ее так вслух! Не скрывая правду ни от нее, ни от себя. Любимая. Чудесная. Красавица. Малышка.
– Алёша! – послышался из коридора голос матери. – Надюша! Ужинать!
Они оба вздрогнули от этого звука из внешнего мира.
– Идем, мам! – откликнулся Алексей, бережно положил Надю на кровать, осторожно высвободил из-под нее свои руки.
– Скажем им? – тихо спросила она, глядя на него просительно, почти умоляюще.
Ему хотелось пошутить: мол, зачем? Вот появится первый внук – тогда и скажем, но Надино личико выглядело таким серьезным и печальным, что он не посмел играть ее чувствами:
– Ну конечно. Это ведь наша семья. Надо им сказать.
Ее личико вдруг стало очень серьезным.
– А почему ты сдался? Что случилось? Почему ты раньше твердил, что это невозможно, а сегодня...
– От судьбы не уйдешь. Я тоже не могу победить это чувство. Но за последние несколько месяцев мне начало казаться, что у тебя это получилось. А я не могу. Я схожу по тебе с ума, как мальчишка. Я плохо сплю ночами и вообще неуютно себя чувствую, когда тебя нет рядом. А сегодня ты сказала... что по-прежнему любишь меня.
– Но в прошлый раз ты сказал, что мы не можем быть вместе, несмотря ни на что…
– Я много в чем заблуждался, малыш. Думал, что я сильнее сентиментальных чувств к женщине... А попался, как пацан. И еще этот Василий... Пришел требовать прав на тебя, щенок! И чем черт не шутит – не он так другой, а у меня искры сыпятся из глаз, когда я представляю, что тебя обнимет кто-то, кроме меня!
Надя засмеялась:
– Глупый! Я ни разу ни на кого не посмотрела с тех пор, как вышла за тебя...
Их очередной пылкий поцелуй прервал голос отца:
– Лёш, ну вы где там? Мы ж вас ждем, есть охота!
Надя беззвучно засмеялась, прикрыв свои очаровательные глазки, а Алексей крикнул:
– Мы бежим, одна минута!
И продолжил целовать свою жену. Слишком долго он ждал, чтобы иметь такую возможность, невыносимо было ее упускать. В конце концов, Надя не без труда выбралась из-под него, сетуя, что нельзя заставлять родных столько ждать. Она наспех оделась и убежала в душ, а Алексей замер над простыней, на которой они только что лежали в обнимку. Там алели несколько красных капель.
Когда Надя вошла к нему, уже умытая и причесанная, Алексей был полностью готов.
– Тебе больше не нужно стучать, – сказал он, беря ее за руку и выводя в коридор. – Теперь это и твоя комната.
– Я нескоро к этому привыкну! – поежилась Надя, но личико ее выглядело довольным.
Глаза родителей непроизвольно остановились на их соединённых руках. Мать отмерла первой и сказала:
– Алёша, Наденька, ну наконец-то! Садитесь, родные, кушать пора!
Алексей усадил жену, бережно придерживая ее за талию, и сам сел с нею рядом, а рука так и осталась на девичьей спине. Отец смотрел на эту руку, недоверчиво ухмыляясь, и тут Алёша, слегка откашлявшись, сказал:
– Мам, пап, у меня есть для вас одна, кхм... новость.
Родители замерли, уставившись на сына.
– Дело в том... В общем, мы с Надей... Ээ...
– Мы по-настоящему любим друг друга, – не выдержала девушка.
Мама резко села и чуть не промахнулась мимо табуретки – хорошо, что отец ее придержал.
– Теперь мы женаты по-настоящему, – закончил за нее Алексей.
– Оссподи, свершилось! – всхлипнула мама.
Правая рука ее лежала на пышной груди, но лицо выражало острую радость, хоть и со слезами на щеках. Она подскочила, принялась хватать по очереди то сына, то невестку, обнимать, целовать, умывая их своими слезами счастья и умиления.
– Я о такой дочечке только мечтать могла... – лепетала мать и тут же просила: – Только вы уж с детками не задерживайтесь, пожалейте старушку... Уж больно внуков охота понянчить...
Надя послушно кивала, а Алёша увещевал разошедшуюся свекровь:
– Мам, ну какие дети? Наде надо учиться...
– Это успеется! – отмахнулась она. – Главное дитьку поскорее родить... Ой, Надюша, уж как я ждала этого момента, как ждала...
Отец достал из буфета наливку, капнул всем понемножку в стопки. Мать причитала, что как же это, они уже целый год потеряли, что у нее на руках уже могла быть 3-месячная дитька – ведь это настоящее преступление против бабушки...
Надя смотрела на всех них с радостной умиротворенной улыбкой. Она была настолько прекрасна, что у Алёши болело в груди от созерцания этого совершенства. Ему не верилось, что можно быть настолько счастливым в этом мире...
* * *
После ужина они отправились к себе – в свою общую супружескую спальню. Необычайное это было ощущение. Надя только на минуточку заскочила в свою старую комнату – переодеться в ночную сорочку – и с яростно трепыхающимся сердцем вошла к мужу. Он ждал ее в постели. Надя бывала здесь вечером прежде и знала, что Алёша спит в футболке с коротким рукавом и тонких штанах, но сейчас наблюдала его обнаженную мускулистую грудь, и от этого сладко схватывало в животе.
По правде говоря, ей было очень больно в тот их первый раз, что случился пару часов назад, но её все равно влекло в объятия мужа. Словно какое-то шестое чувство подсказывало ей, что самое страшное позади – суровые и безжалостные врата в супружескую жизнь – а впереди ее ждет только удовольствие и новый неизведанный мир.
Надя поспешно скользнула к Алёше под тонкое одеяло и с наслаждением прижалась к его сильному горячему телу. Он обнял ее одной рукой, а другой стал гладить по голове, плечам, рукам, целуя то в щечку, то в шею, то в ключицу. Это было такое непередаваемое удовольствие, что хотелось мурлыкать. Сколько раз она воображала их объятия в постели! Но все равно не могла представить, какое это блаженство. Она буквально таяла в его руках и никак не могла насытиться Алёшиными прикосновениями.
А потом ее руки сами потянулись снять сорочку, но муж остановил ее:
– Надюша, погоди, еще рано...
Она посмотрела на него удивленно, разочарованно. Желание разливалось по ее телу, оно жаждало соединения с ним.
– Тебе сейчас опять будет больно, – принялся терпеливо объяснять Алёша. – И это настоящая пытка для меня. Хочу, чтобы тебе было хорошо. Давай подождем денёк-другой и сделаем все правильно...
Надя в шутку надулась, но из объятий мужа и не думала вылезать – устроилась поудобнее и потребовала:
– Тогда будем разговаривать полночи!
Алёша весело улыбнулся:
– Спорим, ты первая отключишься через час? У тебя очень крепкий здоровый сон. Молодой организм...
– Не напоминай мне, пожалуйста, так часто про мой возраст!
– О, уже требования начались! – он продолжал улыбаться и ворковал над ней, как над маленькой девочкой.
– Просто я хочу, чтобы ты сам о нем забыл.
– Поверь, это происходит регулярно, и не только когда мы целуемся. Ты такая рассудительная и... деятельная. Моя малышка...
Они долго целовались – так долго, что у Нади скрутило живот от желания прикоснуться к обнаженной груди мужа своей грудью. Тоже обнаженной, разумеется. И чтобы не разочаровывать любимого в его стремлении все сделать правильно, Надя оторвалась от его губ и спросила:
– Ты ведь не будешь терзать себя и меня муками совести за это всю оставшуюся жизнь, правда?
Алёша усмехнулся:
– Как хорошо ты меня изучила! Но нет, пожалуй, не буду. Я так истерзался за этот год, что чувствую, будто заслужил свое счастье.
– Как глупо... Зачем мы так терзались целый год? Почему не могли сразу быть вместе, с того вечера, помнишь, когда я пришла к тебе под предлогом боязни грозы?
Алёша усмехнулся:
– Как не помнить? Но это было невозможно тогда, сначала нам нужно было проверить себя, серьезность своих чувств... Честно говоря, твой поступок стал для меня неожиданностью – я и не думал, что ты так меня воспринимаешь. Я ведь...
– Старше на 12 лет, – закончила за него Надя недовольным тоном, но потом добавила уже мягче: – Познакомившись с тобой поближе, я совершенно об этом забыла. Помню, как принесла тебе молоко тебе на чердак, где шел ремонт, а ты был без майки... У тебя такая красивая фигура...
Она повернулась на бок и нежно погладила ладошкой его обнаженную грудь. Алёша задышал чаще и шумнее, накрыл ее ладошку своей большой горячей рукой, подхватил ее, поцеловал.
– Маленькая сладострастница! – хрипло пробормотал он. – У меня и в мыслях не было ничего подобного...
– А когда... появилось?
– Сам не помню. Кажется, все началось с ревности. Я считал себя обязанным защищать тебя от этих стервятников и сам не заметил, как увлекся. Адриан этот... противный.
Надя хихикнула:
– Бедный Адриан! Все ревнуют меня к нему, а ведь не сделал для этого абсолютно ничего!
Алёшина рука прижала ее к нему еще чуть крепче:
– Кто это – все? – спросил он недовольно.
– Мы с Васей как-то встретили моего учителя музыки на площади, и они чуть не подрались на ровном месте.
– Тебя трудно не ревновать, такая уж ты...
– Какая?
– Хорошенькая, нежная, женственная – просто чудо, а не девушка... Очень нервирует то, что все окружающие тебя мужчины это замечают. И Адриан наверняка не исключение.
– Но он ни разу не сделал ни одного намека ни на что такое...
– Это радует. За это мы его простим.
– Что простим?
– Все те неприятные минуты, что он мне доставил, когда я слушал с улицы, как вы с ним болтаете вместо того, чтобы играть.
– Так ты не из-за денег злился, а из-за ревности?!
– Сейчас это уже не определить. Но я злился. И не хотел, чтобы ты ходила к ним репетировать... А ревность рождала желание... приблизиться, обнять, обозначить и закрепить свою территорию... И к тому моменту, когда я сам поцеловал тебя в своей комнате, я уже безнадежно пропал. Ужасное это было ощущение – как будто я падаю в пропасть. Я так привык твердо стоять на земле обеими ногами. Планировать, контролировать... А тут – будто я былинка на морских волнах, в шторм. Не за что зацепиться. Меня мотает на собственных же эмоциях, я не могу их контролировать! Настоящий кошмар... Я очень сильно тосковал по тебе, когда ты жила у Гали три недели в августе. Только две вещи меня спасали: работа в доме для тебя и сеансы видео-связи. Чувствовать себя влюбленным идиотом и не мочь ничего с этим поделать – то еще удовольствие...
– Не называй, пожалуйста, моего мужа идиотом. Мне это неприятно.
Алёша рассмеялся:
– Хорошо, не буду. Но тогда именно им я себе и казался.
– А теперь?
– Решительно не могу вспомнить, что было в моей жизни хотя бы приблизительно такого же хорошего и ценного, как ты.
Он снова поцеловал ее, и хотя теперь это можно было делать без ограничений, переживалось это все так же остро и сладко, как и полгода назад.
Надя изо всех сил держалась, чтобы исполнить свою угрозу разговаривать с мужем полночи: без конца выспрашивала, что он думал и чувствовал в тот или иной момент, а он послушно отвечал, ничего не утаивая.
В конце концов, сон всё-таки победил её, и она сладко задремала в руках любимого мужа – и в них же проснулась на следующее утро. Они никак не могли перестать обниматься и целоваться, так что деду Ивану снова пришлось несколько раз взывать к их совести, дабы они не морили голодом свою семью.
После завтрака Надя позвонила Васе Шехонину и как могла грустным голосом сообщила ему, что не может быть с ним, поскольку любит мужа. Печаль эта моментально спала с нее, когда она узнала, что Алёша взял еще два отгула на работе, и в субботу они едут в город.
– Нужно купить тебе кольцо, – пояснил он. – Точнее, я хочу купить тебе обручальное кольцо, чтобы любому представителю homo sapiens, который встретится на твоем пути, сразу стало ясно, что ты занята.
А в пятницу они поехали к Гале – это уже Надя настояла. Она сказала, что уж кто-кто, а Алёшина кузина заслуживает первой узнать, что они наконец воссоединились. Она ведь так переживала за них.
– Один трюк с новогодним поцелуем чего стоит!
Алёша рассмеялся (он теперь очень много смеялся и улыбался):
– Да уж, моя двоюродная сестренка на выдумку хитра!
– А как ты себе объяснял тот поцелуй? Он же был... неприличным, возмутительным, почти насильным...
– Да никак. Мне так хотелось тебя поцеловать, что я вообще не стал думать о своем праве это сделать. Ну, может, и мелькнула мысль в духе: "А что, уж раз в год-то можно расслабиться?!"
Галя встретила их радушно и так же, как домашние, зависла, глядя на их соединённые руки.
– Боже милосердный! – простонала она. – Скажите мне, что это не сон!
Молодожены смущенно заулыбались, расцепили руки и обняли ими друг друга за талию.
– Так... Так-так-так! – засуетилась Галя.
Она взяла Надю за руку, утащила их всех паровозиком за собой в дом и уже там потребовала, обращаясь к двоюродному брату:
– Поцелуй её!
– Галь, ну что за цирк...
– Давай-давай, я требую доказательств. Чтоб уже без этих дурацких качелей...
Алёша покачал головой, но послушно чмокнул жену в губы.
– Не верю! – скрестила его кузина руки на груди.
– Галя...
А Надя не стала упрямиться. Она тоже радовалась, наблюдая развитие Галиного с Лёвой романа. Поэтому обвила шею мужа руками и припала губами к его губам. Он сначала был напряжен, даже обхватил ее предплечья руками, будто хотел отцепить их от себя, но постепенно согрелся, размяк, прижал жену к себе за талию и чуть не съел ее губами.
– Ну вот, – удовлетворенно вздохнула Галя. – Совсем другое дело. Теперь верю... Ну наконец-то, родные мои! Черт возьми, ну вы долго раскачиваетесь!
– Мой муж очень серьёзный человек, ему нужно быть уверенным, что это настоящая любовь, а не какие-то там глупости… – шепнула ей на ушко Надя, когда мужчины ушли посмотреть почти готовую базу.
– Я бы на твоём месте давно огрела бы его по этой самой серьёзности сковородкой! – ничтоже сумняшеся заявила Галя. – Сколько нервов всем измотал, чистоплюй...
Надя смущенно рассмеялась в кулачок, и её счастливое улыбающееся личико примирило Галю с медлительностью двоюродного брата.
На следующий день рано утром молодые супруги выехали в Горно-Алтайск. Поездка была чудесной: Надя обожала путешествовать на машине с мужем, и им всегда было, что обсудить в дороге. Они прибыли в город уже к обеду, вкусно поели в знакомой Алёше забегаловке, а потом заселились в отель, где им предстояло переночевать.
Остаток дня они гуляли по столице республики, решили свою главную задачу: Алёша купил себе простое золотое кольцо без узоров и украшений, а Наде – настоящее произведение ювелирного искусства с сапфиром и мелкими бриллиантами. Она не хотела, чтобы он тратил столько денег, но когда только попыталась заикнуться на эту тему, то получила в ответ целую отповедь в духе: "Ты мое сокровище и заслуживаешь всего самого лучшего!"
Поужинав в кафе около шести, они купили в магазине бутылку белого вина, сыра, конфет, оливок и вернулись в отель. Алёша пообещал Наде, что там они снова попробуют заняться любовью – второй раз за их семейную жизнь. Попробуют – в том смысле, что если ей будет больно, то продолжать он не намерен, и нужно подождать ещё. Но Надя была настроена на эту ночь очень серьезно.
Она привезла с собой красивую шелковую сорочку с кружевами по лифу, заранее тщательно привела в порядок тело, чтобы оно выглядело максимально привлекательно, уже в номере приняла душ – третий раз за день – и надушилась духами.
Чувствовала она себя довольно неловко, выходя из душа в комнату. Алёша в домашних штанах и майке лежал на кровати и задумчиво рассматривал этикетку на бутылке с вином. Повернул голову, посмотрел на жену и замер. Глаза его потемнели от желания, а щеки залила краска. Надя присела рядом с ним на застеленную кровать, приняла из его рук стакан с вином. Сказала дрожащим голосом:
– За любовь?
Они легонько чокнулись, выпили по глотку и стали целоваться. Не отпуская ее губы из плена, Алёша забрал у Нади стакан, отставил его. Прижал ее к себе, стал неистово гладить и ласкать ее тело, не стесняясь прикасаться к запретным прежде местам. Вот его руки проникли под шелковую ткань, прошлись по спине, огладили бедра. У Нади темнело в глазах, она даже не заметила, как оказалась лежащей на кровати, уже без сорочки, под абсолютно голым мужем. От одного ощущения тяжести его тела на себе хотелось стонать от удовольствия. Надя гладила его голову, шею, плечи, спину – неловко и неумело, как ей казалось, но он урчал от возбуждения, и когда это взаимное возбуждение достигло предела, Алёша вдруг отстранился, сел. Надя чуть не заплакала от разочарования, но в следующее мгновение увидела в его руках маленький блестящий квадратный пакетик.
– Что это? – спросила она прерывающимся голосом.
– Это защита.
Надя положила руку на пакетик:
– Не надо...
– Нет, надо. Надя, не спорь со мной. Нам рано заводить ребенка. Нужно быть благоразумными.
– Ты слишком, безобразно благоразумен.
– Благоразумия не бывает слишком много.
– Как выясняется, бывает. Ну хорошо, – она резким движением выхватила пакетик из его рук и бросила его на постель возле подушки. – Если ты так хочешь, будем благоразумны. Но сначала... пожалуйста, сделай это так... совсем немного.
Алёша возбужденно выдохнул, на секунду зажмурился, а потом лег на нее, шепча:
– Что ты делаешь со мной, искусительница? Ты сводишь меня с ума...
