Текст книги "История безумия М. Риодели (СИ)"
Автор книги: Mari Kalmari
Жанры:
Классическое фэнтези
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 11 страниц)
«Честно говоря, – мысленно он вёл диалог с покойной Риодели, которая лежала в этой «нарядной» коробке, – я собирался сбежать с тобой, обретя невиданное могущество. Эти люди дали бы мне… проникнуть в их ничтожные умишки. Я никогда не лгал, что мы были бы отличной парой. С тобой». Последнюю мысль он повторял, словно она была записана на плёнке. С тобой. Сердце больно сжало от мысли, что больше не было той, о которой он говорил. Ещё раз вымученно улыбнувшись, Самеди смахнул навернувшуюся слезу, притворившись, будто той и не было вовсе. Он осторожным движением сдвинул крышку, после чего едва не выронил ее из рук. Пальцы ослабли от шока, а в горле слегка пересохло.
«Где тело?» – Пустое пространство гроба молчало о том, что произошло, пока он разговаривал с народом.
========== Звезды, которые я наблюдаю в небе, не складываются в созвездия ==========
Рука Кезе свисала с кровати, едва задевая кончиками пальцев неубранный пол комнаты. Девушка спала глубоким сном: она почти не шевелилась, единственно, иногда тихо и незаметно вдыхала. Риодели часто слышала от друзей, что бывает сложно понять, не умерла ли она, настолько спокоен ее отдых. Однажды пришлось подносить к ней зеркало, чтобы точно понять: труп или соня. Пока что соня.
Темно-синие волосы спутанными прядями падали на лицо, скрывая глаза от солнечного света и щекоча кожу. Маркезе недовольно поморщилась, после чего потянулась и протяжно зевнула. Словно заведённая игрушка, она села на кровати, резко поднявшись с подушки. Порывисто ощупывая себя со всех сторон, девушка не обнаружила следов от удара ножом. Ещё ничего толком не разбирая спросонья, Маркес рванула в ванную комнату: «Должна увидеть!» Она не верила себе, не верила, что ещё жива.
Темно. Щелчок выключателя. Маркезе недовольно скривилась, ощущая неприятное покалывание в глазах: она ещё не свыклась с ярким светом. Риодели быстрым шагом преодолела расстояние до зеркала, попутно сдирая с себя одежду. Вещи летели во все стороны, а сама Кезе путалась в собственных конечностях и движениях. Даже упала почти. Все это напоминало какую-то ритуальную пляску. Взгляд скользнул по открывшейся коже. Нагота не красила ее.
Такая же болезненная, слегка зеленоватая, но без повреждений или надрезов. Все старые шрамы на месте, синяки ещё не до конца прошли – это все неважно. Маркезе больно ущипнула себя за то место, где ещё недавно ощущалось лезвие. Девушка всматривалась в привычный рисунок своего отражения, которое вело себя предсказуемо. Обычно она не смотрела на себя так. Сейчас ей казалось, что образ из зеркала такой складный, но неродной. Все слишком привычно.
Со стороны отражающей поверхности на неё пялилась копия, в которой не было ничего от оригинала, кроме внешности.
«Сон?» – Ответ нашёлся не сразу. Несколько царапинок, ещё свежих, но уже не кровоточащих, встряхнули память. Разбившийся бокал, падение и отчаянная попытка сбежать или спастись: «Из нас получилась бы отличная пара».
Девушка вцепилась в раковину, после чего надрывно закричала, давая волю своей истерики. Лезвие, убившее ее, будто бы сново разрезало Кезе на части, не давая опомниться. Но ведь она дома? Ее тело осталось в целости и сохранности, словно вся история в Неплотном Мире обернулась бредом душевнобольного. Бред душевнобольного? Маркес задыхалась в собственных рыданиях, не понимая, что произошло. Правда и ложь перестали иметь значение: где начиналась реальность, где заканчивались иллюзии?
«Я выжила? Это правда? Выжила? – Глаза Маркес светились легким безумием и радостью, языком девушка скользнула по ранкам, словно зверёк, – Получилось?! Получилось. У меня получилось. Получилось».
Заживет, как на собаке. Если Кезе все ещё жива, то боятся больше нечего. Она сбежала. Каким образом? «Илья? Нонн? Может быть, они успели, – Девушка хихикнула, но в ту же секунду ее лицо стало угрюмым и задумчивым, – но где следы?»
Каким образом Кезе удалось исцелиться? Девушка качала головой из стороны в сторону, будто ее заклинило от всех тех слез, что просочились в механизмы. Вот только она не была роботом.
Маркезе вышла из ванной, после чего, уже одевшись, отправилась искать Котовски и Кулумбо. Ей было страшно встретиться со старушкой в таком состоянии. Если доктор все понимал, то служанка, наверное, уже подняла на уши всех. Бесплодные поиски. Бедная пожилая дама, которая металась без понимания того, что стоит сделать. Маркес почувствовала укол вины, что иглой прошла под кожу. Кезе не знала, посвятили ли Кулумбо во все подробности или, наоборот, все сокрыли. Стоит ли молчать? Стоит ли рассказать?
В то же время, Маркес мысленно металась, не уверенная ни в чем. Может быть, она все это время валялась на кровати, не приходя в себя? Все ее приключения больше напоминали сон, что снится тяжело больным.
«Кулумбо! – голос звучал хрипло и устало, – Я… я здесь!»
Риодели чувствовала себя глупо, ведь ей предстояло пересказать те события, в которые сама девушка едва ли верила. Да покрасивее и логичнее, а то старушка решит, что Кезе головой ударилась. Хотя последнее сложно отрицать. Что странно, никого не было на горизонте: словно все застыло во времени.
Гулкая тишина коридоров тревожила. Маркес потряхивало то ли от холода, то ли от ужаса.
Свет проливался из слегка пыльных окон, оставаясь огромными прямоугольниками на стенах и на полу. Растения, расставленные через специально отмеренное расстояние, начинали подсыхать, а их листики лежали на полу. Девушка на секунду остановилась, раздумывая, что же происходит. Это было не к добру. Яркое и тёплое солнце заглядывало в это поместье, но ничего радостного не несло. Маркезе глубоко вздохнула и закашлялась.
Запах чего-то тухлого едва уловимыми нотками проступил в воздухе, который полнился ароматами лета. Маркес, сдерживая очередное цунами внутреннего океана, ещё раз принюхалась, чтобы прочувствовать все. Растения, цветы, пыль, тепло и земля. И тухлятина, которая замаскировалась в этом букете. Кезе ускорила шаг, но теперь она открывала каждую дверь, пытаясь найти кого-либо. Везде пусто. Комната Ильи была закрыта на ключ.
Ни души. Риодели едва ли не бежала, пытаясь не зацепить углы всех маленьких столиков, тумбочек и стульев. Она не была грациозной в движениях, не очень хорошо обращалась с пространством. Но Бог всегда даёт что-то взамен: девушка прекрасно слышала запахи. Гниль, тухлятина и приторность. Все это приближалось, вгоняя Маркес в самые тёмные переживания. Голова была забита шумом волн, которые превращались в шторм сумасшествия. Никто не отвечал на выкрики, никаких шагов и движений. Руки девушки слегка вспотели, а по лицу прокатилась пара холодных капелек. Взмокли виски, но при этом конечности мёрзли, словно она бежала по зимней улице.
«Молоко», – Маркезе оглянулась в поисках человека, но потом резко отстранилась от невидимого преследователя. Это всего лишь иллюзия. И вот она влетела в основной зал, хоть это и было против всех доводов разума. Даже за дверью вонь стояла такая, что впору было бы объявлять карантин. Кезе боялась представить, что происходит за ней. Хотя было не так уж и много вариантов, от чего исходил столь тошнотворный аромат.
И она не ошибалась.
Маркес стояла, прикрывая нижнюю часть рот, пока ее взгляд метался туда-сюда. Тошнота подкатила к горлу, застыв мерзкой массой в пищеводе. Вся картина казалась частью отвратительного циркового шоу, постановки гротескного театра. Тела ребят из обслуживающего персонала были всюду, в самых невероятных позах и с самыми уродливыми травмами. Кровь растеклась и засохла, образовав силуэты озер вокруг трупов. Маркезе не двигалась, пытаясь сдержать рвотный позыв: тела лежали уже достаточно давно, оттого разложение воняло особенно мерзко. Некоторые были разрезаны напополам, некоторые просто поломаны и выкинуты, подобно ненужным игрушкам. Маркес не могла оторвать взгляда от девочки, которая мыла у них посуду. Ещё практически ребёнок, она лежала на полу, сжимая в руках топор для рубки мяса. Глаза ее были уже подъедены мухами и их личинками, а рот раскрыт в немом крике. Самым страшным было то, как ровный надрез спускался от основания ее шеи к паху, обрамляемый красным следом. Опарыши копошились внутри раны и тела, поедая падаль. Рядом лежал юноша со свёрнутой шеей, его лицо Риодели уже не могла рассмотреть.
Девушка поспешно закрыла дверь. Она ощущала себя, как в кошмарном сне, готовая совершить побег из тюрьмы собственного страха. Реальность ли это? Или же ад заточения в собственном безумии? Снова Маркезе щупала свою несуществующую рану, боясь, как бы туда не проникли мерзкие насекомые. Ещё секунду побыв в ступоре, Кезе толкнула себя вперёд, издав нечеловеческий вопль.
Она ринулась в сад.
Упав на землю, девушка посмотрела в сторону дома, судорожно соображая, что случилось. Всю обслугу каким-то образом убили в одной комнате, причём зверски и беспощадно. Они сопротивлялись, но и это было бесполезно. Маркес боялась последствий: вдруг все эти трупы оживут, вдруг в ее поместье спряталось то, что смогло сделать подобное. Девушка отгоняла от себя иррациональные мысли о монстрах, но на их место приходили ещё менее утешительные рациональные. Стоит позвонить полиции, – и она повязана навсегда! Понадобятся ли им доказательства, чтобы повесить на неё произошедшее? Но не это страшило Кезе: а вдруг это действительно ее рук дело?
«Ложь! Нет! – Девушка захлебывалась слезами и слюнями, скрывая красное лицо трясущимися ладонями, при этом иногда покусывая кожу, – Я убила их! Убила их! Это бред! Это неправда!» Маркес была уверена, что весь кошмар в зале – ее рук дело. Не было никакого Барона Самеди, была только она и все эти бедняги, которые попались Риодели под руку.
В воспалённом сознании проносились образы старых панических атак: отец, тёмные и мягкие комнаты, смирительные рубашки, шёпот. Шёпот, от которого она не отделается никогда, потому что теперь она не просто больная, но ещё и буйная. Маркезе внезапно вспомнила свою школу. Там было безопасно. Но сейчас она не могла позволить себе грёз и мечтаний, даже самых успокаивающих. Нечего утешаться недосягаемым. Вся эта гора трупов не исчезнет, если Маркес просто упадёт на землю в мечтах вернуться обратно.
Кезе пыталась дышать размеренно, через силу, чтобы угомонить бьющееся сердце. Паникой делу не поможешь, но всякий раз мысли возвращались к тем несчастным, выводя из себя окончательно. Девушка, восстанавливая картину чуть ли не по миллиметрам, пыталась вспомнить, был ли там Илья. Нет, точно нет. Риодели всхлипнула и попыталась успокоить себя самым привычным методом: со всей силы она ударилась спиной о дерево, около которого сидела. И так раза три.
Боль, разлившаяся по телу, несколько сняла напряжение и оставила пустоту в голове. Казалось, будто мучения души просто передались телу. Маркес тихо охнула и завалилась вперёд. Илью тоже убили? Но где он? В своей запертой комнате?
«Маркезе, – над ухом раздался взволнованный голос, который она почти забыла, – Маркезе?»
Девушка попыталась посмотреть на Дафниуса, но усталость не давала ей этого сделать. Парень стоял над беспомощным телом, уперев руки в боки. «Что здесь произошло?» – Он попытался помочь той встать, но внезапно столкнулся с сопротивлением. Девушка потянула его вниз, неловкими движениями пытаясь уронить на землю. «Ты… ты сдашь меня!» – Она боялась, что этот парень спрашивал ее только за тем, чтобы потянуть время. Сирены приближающихся машин уже разносились у неё под окнами, а старательные офицеры лязгали наручниками. Очередная галлюцинация.
«Куда?» – Спросил парень, заикаясь от неожиданности. Ему не хотелось навредить Маркес, поэтому Дафни несильно оттолкнул девушку, чтобы освободиться. На секунду он почувствовал, какое напряжение испытывала Риодели. Словно натянутая тонкая струна, готовая разорваться в любую секунду. «Послушай, там гора трупов, – внезапно Кезе заговорила тихим и спокойным голосом, в котором слышалась безысходность вперемешку с сомнениями, – а меня убил Барон Самеди. Но почему-то я тут. Я не могу найти Котовски, не могу найти Кулумбо, но, наверное, они тоже мертвы. Но как ты…?»
«Сложно сказать», – вздохнул парень, медленно отползая от Маркезе и устраиваясь поудобнее. Ему нравилось прикосновение тёплой от солнца травы к пальцам. Сам рассказ не должен быть совсем уж длинным, по большей части, Маркес уже знала о произошедшем.
Давным-давно дед Риодели, Хакоб, смог открыть с помощью магии способ создания рабов из различных материалов. Это могло быть золото, серебро, камень и дерево, конечно. Сначала все шло очень хорошо: люди заменялись созданиями, которые не нуждались в еде и сне, но время брало своё. Король не знал, что созданные им рабы будут превращаться обратно в безжизненную материю. На день, на час, на несколько часов, недели… и навсегда. Дафниус был сделан одним из последних, можно сказать, за пять минут до полуночи. Точнее, до смерти деда Риодели. Таким образом, он сразу оказался во власти Исидора.
Молодой человек, даже имея рецепт, не продолжил дел своего отца, отзываясь о том презрительно: «Это было против природы». Но никто не прогнал Дафни, наоборот, он стал уважаемым среди обслуживающего персонала дворца. Особенно хорошие отношения у него сложились с Элайджей Шатовски: тот всячески помогал ему, уверяя, что рано или поздно будет создано лекарство, способное сделать его настоящим человеком.
Взамен Дафниус вертелся вокруг доктора днём и ночью, как собака около хозяина. Но однажды Шатовски исчез, оставив только привкус разочарования. Дафни впервые столкнулся с такой сильной безнадёгой и страхом.
…а потом Шатовски вернулся, прикрыв своё лицо тряпками. Шрамы, оправдывался человек. Впрочем, то и не Илья был вовсе, а переодетый Барон Самеди, который некоторое время скрывался Бог знает где. Дафниус, ведомый приказами одного из самых опасных людей Неплотного Мира, буквально толкнул Маркезе в лапы чудовища.
После этих событий парня-полено выкинули в Плотный Мир, чтобы тот окончательно и бесповоротно исчез. Не учёл Самеди только одного: Дафни был тем ещё истуканом, твёрдым лбом, сильным и деревянным. Парень бродил по улицам Айпибурга, периодически отлеживаясь в виде полена, не теряя веры в то, что он найдёт Шатовски. Аскар спрашивал людей, игнорируя усталость и сомнения. Ведь, если Элайджа не вернулся тогда, то точно был все это время около Риодели.
Правда оказалась на стороне слуги. Но встреча с Ильей была безрадостной, так как Дафниус не знал, что хочет сказать и что хочет услышать в ответ. И оборвалась эта история на том моменте, когда парень снова стал поленом.
Маркес вздохнула, после чего перевела взгляд на растерянного Дафни, чей рассказ подошел к концу. Она не знала, какой сейчас день, не знала, что правда и что ложь, кто стоит за всем произошедшим. Их обоих оставили все те, кому они верили, выкинув в мир, о котором не было никакого адекватного представления. Словно два несчастных одуванчика, они рассыпались от каждого дуновения ветерка.
Снова Кезе отмеряла свой пульс, после чего слегка ткнула парня пальцем. Тот вопросительно заглянул в глаза Риодели и грустно улыбнулся иронии собственного существования: «Я настоящий».
«Пиноккио мечтал стать настоящим мальчиком», – Маркес подумала, что, наверное, это действительно самая трогательная и печальная интерпретация сказки. В реальной жизни куклой оказался неплохой человек, вынужденный однажды лишиться жизни. Кезе прониклась сочувствием к парню, который жил с пониманием собственной недолговечности.
«Нам нужно избавиться от тел. И, мне кажется, от всего дома», – Риодели поднялась с земли и, слегка покачиваясь, пошла обратно. Неужели все это вдруг перестало иметь значение для нее? Дафниус проследовал за девушкой, держась максимально близко. Ему казалось, что она тоже не очень реальная, ведь все в их семье имели привычку пропадать. В то же время, Маркезе виделась ему надежной, несмотря на все эти выпады. В каждом движении, которое походило на кукольное, он видел искренность и отчаянье. Дафниус аккуратно взял ее за руку, отчего Риодели напряглась: «Могу ли я снова представиться? Меня зовут Дафниус Аскар, когда-то я отвечал за уборку верхних этажей».
«Приятно познакомиться, меня зовут Маркезе Риодели… и я не отвечаю даже за себя», – горькой шуткой ответила девушка, отстраняясь от него. Ей больше не хотелось ощущать чужих прикосновений. Девушка подумала, что может чуть расслабиться, но тут же случилось совсем не запланированное. Ее стошнило на землю в саду: тело будто изрыгало все те сомнения и страхи, что томились внутри Кезе.
*
Давно спустившуюся темноту ночи разгонял свет от экрана, на котором высвечивался исходящий звонок. Маркес насквозь пропахла местным дешевым топливом для машины, потому что все это время старательно разливала его по поместью. Девушка выглядела изможденной: под глазами уже просвечивали синяки, а лицо побледнело. В глазах читалась пустота, которая затягивала в себя. Это напоминало неизвестное печальное кино, которое никогда не показали бы на большом экране. Все было покрыто горючей жидкостью, которую они раздобыли в доме.
Бензин устарел, – и на его место пришла инновация, позволявшая сохранять экологическое состояние в равновесии.
Лишь в одну комнату девушка так и не смогла зайти: проклятый зал с горой разлагающихся трупов и насекомыми. Кезе очень долго смотрела на дверь, которая была неплотно прикрыта, впрочем, уверенности это не придавало. «Давай, – Дафниус забрал канистры, которые девушка сжимала в побелевших от напряжения кулаках, – ты точно этого хочешь?»
Риодели спокойно передала парню топливо, после чего устало покачала головой, ощущая, как внутри разливается неприятный туман. Словно вместо мозга была вата. Маркес развернулась и исчезла в коридорах, оставив парня-полено одного. Единственное, что он услышал, это всхлипы и стоны боли.
Дафни не понимал, что движет Кезе, но ему было совестно перед ней. Бог знает, как все обернулось, если бы он сразу понял, что его водят за нос? Вина за собственную наивность, за то, что Маркезе могла бы спокойно прожить счастливую жизнь, а не сжигать все вокруг себя. И все же было что-то ещё. Аскар чувствовал какую-то жалость к Маркес, которую он видел только плачущей или находящейся в панике. Закрыв глаза, парень прошёл сквозь дверной проем и начал разливать жидкость вокруг этого «шоу». Парень вслушивался в тишину, опасаясь любого шороха со стороны разлагающихся тел: все это было до невозможности отвратительным и тревожило сердце. Особенно слугу впечатлил парень, чьи руки валялись в двух метрах от самого тела. Как и его органы, если эту кучу ещё можно было назвать ими.
Вылив последние капли, Дафниус пошёл за Риодели. Ему не хотелось оставаться одному, так как одиночество, разделённое со смертью, было подобно яду, что проникал в кровь. Швырнув канистры об стену, парень направился вглубь роскошного особняка, выбирая путь интуитивно. И угадал. Девушка сидела, скрестив ноги под собой, а взгляд ее был устремлён вперёд. Но она ничего не видела, настолько мысли занимали Кезе.
«Я хочу умереть, – как будто между делом заметила Риодели, потрескавшиеся губы при этом почти не двигались, – мне кажется, это тупик. В моем доме столько тел, а мой лечащий врач и самый дорогой человек пропали. Болезнь не оставит меня никогда… но сначала».
Она достала телефон, после чего посмотрела на дисплей главного меню. Дафниус разглядывал устройство с интересом, пытаясь отвлечься от слов Маркес. Ему казалось, что она несерьёзна, хотя глубоко внутри было ясно, что девушка честна в своих намерениях. Ещё Дафни хотел уточнить, кого она назвала самым дорогим человеком. Элайджу? «Впрочем, нам все равно придётся подождать, – Кезе включила «режим сна» на телефоне, после чего снова посмотрела на Аскара этим странным взглядом, – отец пока занят».
Парень сел недалеко, не желая оставлять Маркес вместе со всем этим одну. Девушка двигалась, как марионетка на тонких и прозрачных веревочках: медленным, слишком размашистым движением, она достала из кармана свернутый листочек бумаги и протянула парню. Дафни коснулся на секунду ее холодных пальцев и забрал записку: «Дорогая Маркезе, ты думаешь, что можешь так легко уйти, но это ошибка. Я всегда буду с тобой, всегда буду здесь. Передаю подарок. Ты сможешь найти его в зале».
«Это Самеди, я нашла это у себя в комнате, – кожа девушки побледнела ещё сильнее, словно вся кровь вытекала сквозь душевные раны, – он ненавидит меня. Ненавидит! И он доберётся до нас! До всех».
«Это ужасно! – Дафниус выкинул клочок бумаги куда подальше, после чего придвинулся ближе к Кезе, чтобы остановить ее, если девушка захочет сделать что-то необдуманное, – Но выход есть всегда. Мы можем…»
«Дафни, – она остановила его, робко положив свою руку на плечо, и продолжила говорить, пытаясь не заикаться, – ты все это время был рядом. Успокоил меня, сделал самую отвратительную и грязную работу, а теперь сидишь тут. Хотя я била тебя, оскорбляла и вела себя ужасно. Ты… такой хороший».
И впервые за долгое время Маркес попыталась улыбнуться, представляя, как это может помочь ее другу. Сложно было сказать, отчего полено вызывало в ней такие странные чувства. Он запутался, совершил ошибки по незнанию, но какими чистыми и невинными оставались его серо-карие глаза. «Такие холодные лишь на первый взгляд, – девушка продолжала улыбаться через силу, всматриваясь в знакомое лицо, – ты похож на того, кому можно доверять. Обманываюсь ли я?»
«Вряд ли ты виновата в произошедшем, – Дафниус чувствовал смущение и растерянность от такого внимания, не понимая, как интерпретировать слова Маркес, – давай мы ещё подумаем. Вместе?»
Кезе потупила взгляд в пол, выражение ее лица стало одновременно виноватым и снисходительным, словно он был малообразованным ребёнком: «Ладно».
Дафни старался говорить тихо, но внятно, рассказывая Риодели о том, что можно сделать. Ведь она все ещё жива? Зачем сдаваться так просто!? Но Кезе продолжала смотреть на него, как на существо милое, но очень наивное. Ей нравилось, что Аскар, несмотря на свою природу, был удивительно живым и добрым. Маркес чувствовала легкость от каждого слова, что Дафни говорил. Но она понимала, что жизнь ее закончилась ещё тогда, в детстве. Или же во дворце.
Их приятное времяпрепровождение прервала мелодия звонка.
«Маркезе, хорошо, что ты позвонила, – раздался голос отца, в котором чувствовалась некоторая отрешенность и растерянность, – я не могу связаться с Ильей, ничего не случилось?»
«Отец, – Кезе приложила руку к щеке, которая начала гореть от того волнения, что испытывала девушка, – пожалуйста, расскажи мне все. Про маму, про Неплотный Мир, про… Барона Самеди и Элайджу».
Повисла тишина, которая наполнила мрак ещё большими безысходностью и одиночеством: «Маркезе, я не знаю, о чем ты говоришь. Я не имею представления, кто такие Элайджа и какой-то Барон! Что произошло у вас? Тебе стало хуже? Куда вообще Илья смотрит!» А куда смотрел ты все эти годы, Исидор Юный?
«Не смей уходить от темы! – Риодели вспылила, каждым сантиметром кожи ощущая ложь родителя, что змеей оплетала ее. – Что случилось с матерью? Я знаю, что Ноннет жив, знаю, что Самеди пытался убить меня тогда! Почему ты ничего не хочешь говорить? Почему выставляешь меня сумасшедшей?»
Маркес чувствовала, что снова срывается на слёзы бессилия. Она и сама никогда не знала, где стоит остановиться, где заканчивается разум и начинается болезнь. И родной человек, в чьих руках все ответы и ключи к решению загадок, снова толкает ее в пропасть, в которой не бывает ничего хорошего. Только лекарства, ночные кошмары или же бессонница. Там нет солнца, нет дружбы, нет любви, лишь страхи и сомнения. Маркезе растирала соленые капли по щекам, пытаясь не выдать себя всхлипом или тяжелым дыханием. Он не должен знать: нужно быть сильной хотя бы в последний раз.
«Твоя мать, – Маркес услышала боль, что пронзила Исидора в тот миг, когда он вспомнил Осеан, – умерла. Я приеду завтра, первым рейсом. Не смей никуда выходить, я со всем разберусь. Кажется, твоя болезнь только ухудшается».
И тут девушка не выдержала. Риодели начала кричать, после чего кинула телефон в стену и ударила руками пол, на котором сидела: «Почему ты лжёшь? Ее убили!» Неприятное потрясение заставило ее очнуться, но легче не от этого не стало. Почему отец не хочет сказать, что маму убил Барон Самеди: «Ведь я успела выйти замуж! Почти месяц меня не было дома, а ты только сейчас нас ищешь? Ты что, идиот, Исидор? Отец, ты тупой?»
Кезе услышала гудки, окончательно сломившие ее. Риодели все кричала, но это было бессмысленно, потому что никто никогда не слышал. Почему? Почему все всегда лгали, почему она до сих пор не может понять, больна она или нет? Даже приняв решение тогда, попытавшись дать Самеди отпор, она осталась тонуть в этом болоте сомнений. Боль. Предатели. Отец не повелся на провокации, окончательно отрекшись от дочери, что пыталась обратиться к его чувствам. Пускай и негативным.
Так Риодели и опомнилась, заметив, что Дафниус держал ее за обе руки. Он сжимал ее холодные и ноющие от боли ладони в своих, пытаясь успокоить. Вдруг девушке стало стыдно, потому что все, что она делала, – это плакала и жалела себя. Воистину, Маркезе была бесполезной.
«Это тупик», – прошептала она, словно ветер над безмолвными осенними полями. Дафни смотрел на происходящее с ужасом и негодованием: с одной стороны, девушка точно была не в себе, а с другой, Исидор действительно оказался трусом. Судя по реакции, он снова сбежал от ответственности. Неужели Риодели считал нормальным бросить дочь в таком состоянии?
«Что будет с тобой?» – Маркезе вспомнила о коробочке, которая лежала у неё в кармане. Оставалось мало времени, ведь столь радикальные решения не терпели отсрочки. «Я однажды стану поленом навсегда», – Дафниус отвернулся с плохо скрываемой печалью в глазах, отпустив руки девушки. Та встала и поспешно отошла, после чего вынула коробок на свет Божий. Внутри маленького пространства концентрировала страшная сила – спички.
«Если хочешь, можешь присоединиться, – сказала она, кидая первую зажженную лучинку и исчезая в дверном проеме, – думаю, что тебе Исидор тоже не поможет. Ему наплевать. Знаешь, я пережила даже собственную смерть, но предательство – это самое ужасное, что может быть в этом мире. Не хочу так». Маркес представляла, как ее маленькая лодочка пошла ко дну, разбитая о волны шторма. Хорошо бы ничего не ощутить после смерти. Раствориться в пустоте, забыв все, что произошло, все, что родилось на периферии разума и безумия. Маркезе не смогла бы согреться, даже прыгнув в само пламя.
Дом начинал разгораться за спиной Маркес, которая под руку вела парня-полено. Они закончат свой путь в зале, будут сидеть вместе и умрут, забрав всех тех несчастных с собой. Если Исидору будет жаль ее, то Маркезе все равно об этом не узнает. «Почему ты ничего не сказал?» – она почти полностью потеряла надежду, но все же оставалось желание быть спасённой. Илья не пришёл помочь ей. Исидор отказался поговорить с родной дочерью, снова скрывшись за диагнозом. Кулумбо нигде нет и, возможно, больше не будет никогда. Весь мир казался таким темным, словно все общество отвернулось от Риодели. Маркезе обреченно улыбалась: нельзя ни о чем жалеть, подписав приговор себе же. Телефон лежал в кармане, на всякий случай.
Аскар вглядывался в пламя, которое достаточно быстро охватывало пространство вокруг. Они уже бежали, едва различая что-либо, но Кезе выглядела такой счастливой, такой умиротворенной. Ему хотелось спросить, отчего такое приподнятое настроение, но гораздо больше его волновало, что он согласился на это. Неужели можно было так радостно свести счёты с жизнью? Однажды взглянув в лицо небытию, ты становишься его заложником.
«Я вытащу ее в последний момент, – думал он, стараясь следить за каждым движением сумасшедшей, – даже если она того не захочет».
И вот они сели в зале, на диванчике, в окружении тел. Пламя разгоралось, дым валил из всех окон, но из-за огня ничего не было видно. Только пепел и жар. Дафни почувствовал неладное: это щекочущее ощущение внутри настигло его так не вовремя. Последний раз посмотрев на девушку, он обратился в полено, чем почти поверг Риодели в очередной приступ истерики. Но ей удалось сдержаться. Она нежным движением притянула полено к себе, после чего закинула ноги на диван и закрыла глаза. Девушка дышала полной грудью. Сознание покидало ее: «Хотя бы ты был со мной».
И тишина поглотила разум. Слава Богу.
…Телефонный звонок. Заиграла легкая мелодия, быстро переливающаяся в своём разнообразии, будто ручеёк, бегущий по холмам под ярким солнцем. Какая мерзость! Маркезе чувствовала себя плохо: голова побаливала где-то слева, а в горле будто застряла колючка. Приставив телефон к уху, она нажала «принять вызов», даже не открывая глаз. Дело привычки.
Незнакомый голос на другом конце линии вернул девушку в реальность, словно на неё вылили ведро холодной воды. Как же так? Ведь Маркес сидела в зале, окружённая огнём и дымом, в полном мраке и удушающем жаре! Как она осталась жива? Не находя ответов, девушка уж было решила, что это все предсмертные иллюзии, способные скрасить последний миг. Но сознание вернулось обратно, словно Риодели переродилась, в спешке догоняя ту секунду, что называют «сейчас». Это не сон и не последние секунды существования.
Кезе слушала человека. Она понимала, что нужно обратиться полностью в слух. Ведь это могли быть отец или Илья, которые почуяли неладное. «Все-таки сжигать поместье было плохой идеей», – Маркезе слабо касалась головы, обследуя ее на предмет травм.
«Маркезе Риодели? Меня зовут Костейн, когда-то мы были близки с твоим отцом, но это сейчас не имеет значения. Я подслушал ваш диалог и решил помочь тебе разобраться с происходящим, – девушка сконфуженно поморщилась, пытаясь не терять логических связей в речи незнакомца, – Твоя мать была правительницей Подводного Мира, прямой наследницей трона… до этого я был с твоим отцом. Если хочешь узнать больше, то отправляйся на противоположную часть острова и ищи русалок. Они смогут отвести тебя в Подводный Мир. Там тебе многое расскажут, я думаю».
Маркес слушала незнакомого человека, стараясь не прерываться на собственные раздумья. Голос принадлежал мужчине, которого девушка не встречала до сего дня. Что-то в звуках произносимых им слов нравилось Кезе: будто свет разливался внутри. И все же что значило, что он был с ее отцом до матери? До матери? Неужели… от этой догадки Кезе почувствовала непреодолимую тяжесть, словно мигрень могла весить тонну. «Даже не вспоминай», – Маркес постаралась избавиться от неприятного чувства.
