Текст книги "Роковой роман (ЛП)"
Автор книги: Мари Форс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 18 страниц)
– Он бы никогда не убил Джона.
– Хотелось бы мне верить. – Несчастными глазами Грэхем посмотрел на Ника. – Если все-таки Терри… Это убьет Лейн.
Ник лишь мог вообразить, каково тогда будет Грэхему.
– Хм, простите, – прозвучал позади них голос Сэм. – Прошу прощения, что прерываю…
Ник подумал, не услышала ли она их разговор о Терри?
– Вам что-нибудь нужно, сенатор? Не хотите ли присесть на минуту? Я могу принести стул…
Лицо Грэхема окаменело, когда он повернулся к Сэм.
– Вы можете сказать мне, что нашли того, кто сделал это с моим сыном.
– Хотела бы, да не могу, – ответила она. – Скажу только, что мы день и ночь ведем расследование. Если хотите, пойдемте в конференц-зал, я расскажу, как далеко мы продвинулись.
Сенатор снова повернулся к сыну, погладил его волосы. Покрасневшие глаза наполнили слезы.
– Я люблю тебя, Джонни, – прошептал он, наклоняясь и целуя Джона в лоб. Плечи отца затряслись, и он схватился за простыню, укрывавшую грудь сына.
Ник никогда не видел такого неприкрытого проявления горя. Помедлив секунду, он положил руку сенатору на плечо. Старик сгорбился над сыном, пока Ник осторожно не поднял его.
– О Господи, Ник, – всхлипывал Грэхем, припав лицом к груди Ника. – Что мы будем без него делать? Что?
Ник обнял его за плечи.
– Не знаю, но мы как-нибудь разберемся. Мы справимся. – Он поднял взгляд и увидел, что Сэм с крайней неловкостью, отражавшейся на ее лице, наблюдает за ними. И, смущенный собственными слезами, переключил внимание на сенатора. – Почему бы нам не позволить сержанту Холланд ввести нас в курс расследования?
Грэхем кивнул и освободился от объятий Ника. Не отрывая от сына долгого, разрывавшего сердце взгляда, О’Коннор направился к выходу.
Вытерев лицо, Ник последовал за ним.
Сэм проводила их в конференц-зал, где Лизбет и Ройс сидели по обе стороны от бледной изможденной Лейн. Кто-то принес ей стакан воды и упаковку льда, приложить к голове.
Грэхем подошел к жене, взял за руки и заключил в объятия.
Ник не мог смотреть. Он просто не мог вынести вида переполнявшего их ужаса. Развернувшись на пороге, он вышел из комнаты.
– Я… э… подожду секунду, – услышал он, как сказала Сэм, следуя за ним.
В коридоре она присоединилась к Нику, стоявшему, прислонившись головой к бетонной стене.
– Ты в порядке?
– Был, – со вздохом признался он. – Я много потрудился над тем, чтобы убедить себя, несмотря на то, что вчера увидел, дескать, он в Ричмонде или на ферме. Но после вот этого, после того, как увидел его вот так…
– Отрицание больше не срабатывает.
– Не срабатывает.
Из конференц-зала слышалась тихая речь и всхлипы.
– Никогда прежде я не чувствовал, что не принадлежу к ним. Ни разу за все годы, что знал их… до этого… до этого момента… – Голос сорвался, и Ник удивился, когда Сэм тронула его за руку.
– Они любят тебя, Ник. Видно невооруженным глазом.
– Джон был ниточкой, которая связывала меня с ними. Сейчас она оборвалась. – Голова болела, глаза жгло. Неловко ощущая себя из-за этого нехарактерного приступа жалости к себе, но нуждаясь в Сэм как никогда ни в ком не нуждался долгое время, Ник вздохнул. – Он ушел… и моя работа… все.
Сэм сжала ему руку и резко отдернула, когда из-за угла появился Фредди.
Тот, почувствовав, что, кажется, что-то прервал, замешкался и выжидательно посмотрел на Сэм, ожидая инструкций.
– Им нужна минута передышки, – сказала она. – Не сделаешь одолжение, не принесешь мистеру Каппуано воды?
– Не надо, – запротестовал Ник.
Кивком Сэм отослала Фредди.
– Тебе не стоило…
– Это всего лишь вода, Ник.
– Спасибо. – Он внимательно глядел на нее. – Как ты выдерживаешь?
– Я устаю.
– И?
– И что?
– Помимо этого.
Она опустила глаза и пнула узким носком модных черных ботинок плитку.
– Я злюсь. Когда вижу людей вот такими, – она кивнула в сторону конференц-зала. – И других таких же. Когда с ними случается что-то вроде этого, когда их жизнь навсегда меняется. Это меня достает. Сильно достает.
– Ты переживаешь. Поэтому-то ты такой хороший коп.
– Последнее время мало кто зовет меня хорошим копом.
Взяв Сэм за руку, Ник увидел, что напугал ее своим неприкрытым проявлением эмоций.
– Я не хотел бы никого другого для расследования по делу Джона. Никого.
И удивил, поцеловав тыльную сторону ладони и отпустив руку.
Не успела Сэм сделать ему выговор за такое рискованное проявление нежностей на публике, как вернулся с бутылкой холодной воды Фредди.
– Спасибо.
– Можно вас на пару слов, сержант? – спросил напарник.
– Конечно, – ответила Сэм. И кивнула Нику: – Скажи им, что мы сейчас будем.
Сэм последовала за Фредди в конференц-зал напротив и прикрыла дверь.
– Я знаю, что ты собираешься сказать. Это не то, что ты думаешь.
– Совесть гложет, сержант?
Поскольку напарник сопроводил слова поддразнивающей улыбкой, она не стала напоминать, что на голову выше его по званию, и обвинение в нарушении субординации плохо отразится на записи в личном деле.
– Ничуть.
– Пришли финансовые отчеты на всех основных игроков.
– Ну и..?
– Ройс Гамильтон по уши в долгах.
От всплеска адреналина у Сэм подпрыгнуло сердце.
– Именно сейчас?
– Дом полностью заложен, на имущество наложен арест.
– А его дети – вероятные наследники О’Коннора. Очень интересно.
– Мы также обнаружили регулярные месячные выплаты в сумме трех тысяч долларов с личного счета сенатора женщине по имени Патриция Дональдсон. Я запустил имя и получил сотни ссылок, которые проверяют несколько человек.
– Мы можем спросить у родителей сенатора, кто она такая.
– В-третьих, токсикология О’Коннора чистая, кроме небольшого количества алкоголя в крови, о котором мы уже знаем. Никаких препаратов, ни по рецепту, ни иных.
– Ладно, хорошо, – сказала Сэм, направляясь к двери. – Одной заботой меньше.
– Погоди, – позвал Фредди. – Я не закончил.
Она махнула рукой, чтобы он продолжал.
– Нашли на его компьютере порно. Целую кучу.
– Детское?
– Так далеко не зашло, но порно жесткое.
Она провела рукой по волосам.
– Боже, кто бы мог поверить, что сенатор Соединенных Штатов станет так рисковать?
Фредди нахмурился при упоминании имени Господа.
– Ты полагаешь, это что-то даст расследованию?
– Не знаю. Надо подумать. Есть известия об ордере на обыск машины и квартиры Кристины Биллингс?
– Только что проверял, когда ходил за водой, пока нет.
– Что, черт возьми, так долго тянут? – возмутилась Сэм. – Если у нас не будет ордера к тому времени, как мы закончим с родителями, я подключу шефа.
– Что насчет Гамильтона?
– Как только мы удалим оттуда жену и родственников, то возьмемся за него.
Глаза Фредди загорелись от предвкушения:
– Хороший коп, плохой коп?
– Если надо будет.
– Можно, я буду плохим на этот раз? Ну пожалуйста!
Сэм пронзила его испепеляющим взглядом, словно говорила «только попробуй».
– Я никогда не бываю плохим копом, – недовольно проворчал Круз. – Это нечестно.
– Подрасти, Фредди, – бросила она ему через плечо, идя по коридору к О’Коннорам. Прежде чем открыть дверь, Сэм на секунду замешкалась, чтобы собраться и спрятать все эмоции. Она ценила, что Фредди очень хорошо улавливал ее настроения, чтобы лишний раз не спрашивать, что она делает и зачем. – Готов?
Тот кивнул.
Сэм открыла дверь.
– Простите, что заставила ждать.
Детектив изо всех сил старалась избегать смотреть прямо на четыре искаженные горем лица, пока посвящала присутствующих в то, что известно полиции, опуская сведения, которые могли бы повредить расследованию.
– Так вы говорите, что спустя два дня у вас нет абсолютно ничего? – возмутился Грэхем.
– У нас есть несколько подозреваемых, к которым мы собираемся присмотреться поближе, – сообщила Сэм. В комнату вошел шеф. Она кивнула ему и снова обратилась к О’Коннорам. – Хотелось бы вам сказать больше, но мы трудимся изо всех сил и так быстро, как можем.
– Я знаю тебя много лет, Джо, – повернулся к шефу полиции Грэхем. – Мне нужны лучшие силы, какие у тебя есть.
Шеф Фарнсуорт посмотрел на Сэм.
– Ты уже их имеешь. Я полностью доверяю сержанту Холланд и детективу Крузу, так же как и команде за их спиной.
– Как и я, – тихо добавил Ник, который стоял, прислонившись к стене. Сенатор и его жена повернулись к нему. Не отрывая взгляда от Сэм, Ник признался: – Я знаю сержанта Холланд шесть лет. Нет более преданного делу и скрупулезного человека.
Пока Сэм с трудом пыталась подавить изумление, потрясенная этой неожиданной поддержкой, сенатор долгое время буровил Ника взглядом, прежде чем встать и подать руку жене.
– В таком случае нам стоит дать вам возможность вернуться к работе. Мы рассчитываем, что вы будете продолжать держать нас в курсе.
– Даю слово, сенатор, – заверил Фарнсуорт. – Я провожу вас.
– Прежде чем вы уйдете, – вмешалась Сэм, – можно вас спросить: кем приходится вашему сыну Патриция Дональдсон?
Грэхем и Лейн обменялись взглядами, которые ничего не выражали.
– Она была другом Джона, – ответил О’Коннор.
– Со старших классов, – добавила Лейн.
– Другом, которому он платил ежемесячно три тысячи долларов?
– Джон был взрослым человеком, сержант, – заметил Грэхем, однако его явно не удивило упоминание о выплатах. – Что он делал со своими деньгами, его дело. Он перед нами не отчитывался.
– Где она живет? – спросила Сэм.
– Думаю, в Чикаго, – ответил сенатор.
Интересно, подумала Сэм, что О’Коннор-старший, ни секунды не сомневаясь, назвал точное местонахождение подружки сына. Подружки, слава богу, почти восемнадцатилетней давности. Мелькнула было мысль нажать на него посильнее, и Сэм, скорее всего, так бы и поступила, не будь в комнате начальника. В конце концов, она решила заняться этой информацией с другого конца.
– Если это все, я хотел бы отвезти домой жену, – пронзив взглядом детектива, заявил сенатор.
– Мы понимаем, что у вас сейчас крайне тяжелое время, но, возможно, у нас еще будут вопросы к вам, – предупредила она.
– Наши двери всегда открыты, – сказал Грэхем, помогая жене подняться со стула.
Лизбет и Ройс встали вместе с ними.
– Мистер Гамильтон, – обратилась Сэм. – Можно вас на минуту, пожалуйста?
Ройс стрельнул глазами в сторону жены.
– Иди, папа. – Лизбет поцеловала родителей. – Забирай маму домой. Мы подъедем попозже.
После того как Грэхем и Лейн с шефом Фарнсуортом и Ником, последовавшим за ними, оставили конференц-зал, Сэм повернулась к Лизбет.
– Нам хотелось бы поговорить с вашим мужем с глазу на глаз, миссис Гамильтон.
Высокий голубоглазый, привлекательный какой-то грубоватой красотой, Ройс обнял Лизбет за плечи.
– Все, что вы можете сказать, может быть сказано при моей жене.
Сэм глянула на Фредди, и тот дал ей распечатку, в которой детально представало финансовое положение Гамильтонов.
– Очень хорошо. В таком случае, возможно, вы сможете объяснить, как вам удалось задолжать почти миллион долларов?
Только потому что стояла близко, Сэм заметила, как Гамильтон крепко сжал жене плечо.
– Несколько неудачных вложений, – процедил он, скрипнув зубами.
– Каких вложений?
– Две лошади, которые не оправдали свой потенциал, и связанная с судебным процессом сделка с землей.
– Мы справляемся, – заверила его жена.
– Заложив дом?
– Наряду с другими вещами, – ледяным тоном ответила Лизбет.
– Какими?
– Мы обдумываем ряд мер, – ответил Ройс и неохотно добавил, – включая банкротство.
– Вы думаете, мы поверим, что дочь мультимиллионера на грани банкротства?
– Это не имеет отношения к отцу, сержант, – резко возразила Лизбет. – Это наши проблемы, и мы справляемся сами.
– Ваши дети наследуют состояние вашего брата?
Лизбет открыла рот.
– Вы считаете… – Лицо покраснело, глаза наполнились слезами. – Вы намекаете, что мы имеем какое-то отношение к тому, что случилось с Джоном?
– Я спрашиваю, являются ли ваши дети наследниками, – повторила Сэм.
– Понятия не имею, – ответила Лизбет. – Мы не посвящены в условия завещания.
– Однако сенатор был близок с вашими детьми?
– Брат обожал их, а они его. Они очень переживают из-за его смерти. И вы думаете, что мы бы сделали им такое – ему такое – ради денег?
– У него они были, а вам они нужны, – пожала плечами Сэм.
Дрожа от гнева, Лизбет сбросила руку мужа и подступила к Сэм. Низким от бешенства тоном она произнесла:
– Да стоило мне лишь попросить, он дал бы мне все. Все. Не было никакой нужды ни мне, ни Ройсу убивать его.
– Тогда почему вы не попросили? Не попросили помощи у него?
– Потому что это наша проблема, наше дело. Кроме мужа и детей, никого в мире я не любила больше, чем Джона. Если вы думаете, что мой муж или я убили его, – давайте, докажите. А теперь, если это все, мне нужно позаботиться о родителях.
– Никуда не уезжайте, – уже им в спину предупредила Сэм. А когда супруги ушли, Сэм обратилась к Фредди: – Твои впечатления?
– «Погибели предшествует гордость, и падению – надменность». (Книга притчей Соломоновых, гл.16, стих 18 – Прим.пер.)
– В точности мои мысли. Они скорее объявят себя банкротами, чем позволят семье узнать о своих неприятностях.
Открылась дверь, и в комнату вошел шеф.
– Что там с зятем?
– Ничего, – окончательно придя к решению, заявила Сэм. – Связали болтающийся конец.
– Ты что, знаешь Ника Каппуано? – спросил начальник.
Сэм откашлялась.
– Технически, да. Встречалась с ним однажды, шесть лет назад. До вчерашнего дня его не видела. Он оказал огромную помощь в расследовании.
– Впечатляющая демонстрация поддержки от того, кого ты едва знаешь.
Сэм пожала плечами:
– Кажется, сенатору именно это нужно было слышать.
– Действительно. – Шеф сощурил глаза и подозрительно посмотрел на нее. – Вы не хотите мне еще что-нибудь рассказать, сержант?
Он давал ей возможность очистить совесть. Однако если Сэм расскажет ему, что спала с Ником, что замешаны чувства – тогда и сейчас – ее снимут с дела и, возможно, уволят из полиции. Слишком большой риск.
– Нет, сэр, – не моргнув глазом, заявила Сэм.
– От меня помощь требуется?
– Мы ждем ордер на обыск машины и квартиры Биллингс. Если бы вы могли нажать и ускорить процесс, мы были бы признательны.
– Проверю, чтобы сделали. – Шеф было пошел, но обернулся: – Арестуйте кого-нибудь, сержант. Поскорее.
– Стараюсь изо всех сил, сэр.
Глава 12
Сэм провела два часа с Фредди и остальными детективами, приписанными к делу, оценивая, насколько они продвинулись. Пока она занималась О’Коннорами, пришел отчет из лаборатории по квартире Джона: на простынях, в стоках – повсюду – нашли лишь то, что принадлежало жертве.
Начиная чувствовать, что устала до чертиков, Сэм раздала задания, сказала Фредди встретить ее у дома сенатора Стенхауза завтра в девять утра и послала напарника домой. Проведя на ногах пятнадцать часов, она вернулась в свой офис, где обнаружила Ника, сидевшего, задрав ноги на стол, в ее кресле.
– Удобно? – поинтересовалась она, прислонившись к дверному косяку.
Ник сунул «блэкберри» в карман пиджака.
– Ты обещала меня подвезти.
– О черт. Прости. И ты ждал все это время? Мог бы поймать такси.
– Надеялся уговорить тебя поужинать со мной.
– Не могу. У меня еще миллион дел. – Она помешкала, присмотрелась получше: – Ты очистил мой стол?
– Просто чуточку прибрал. Как ты можешь работать в таком беспорядке?
– У меня своя система. Как я теперь смогу что-нибудь найти!
– Тебе нужно поесть и поспать. Чего хорошего будет для всех, если ты свалишься?
– Так в дополнение к тому, что ты перенес свою дотошность на мое рабочее место, ты еще взял на себя обязанность следить за тем, как я ем и сплю?
На лице у него появилась дерзкая, сексуальная усмешка.
– Рад взять на себя обязательства по обоим фронтам.
– Еда, да. Но спать? Черта с два.
Он пожал плечами, явно довольный, что одержал полпобеды, и спросил, показав на фотографию на столе:
– Кто это?
– Папа. – На снимке Сэм стояла рядом с сидевшим в инвалидном кресле отцом, обняв его за плечи. – Он уже два года, как получил ранение на службе.
– Прости. Как это случилось?
Ступив в тесный офис, она скинула ноги Ника со стола и села.
– Ехал домой в патрульной машине и увидел, как в потоке машин виляет какой-то автомобиль. С милю или две преследовал его, пока не прижал к обочине.
– Он был дорожным инспектором?
Сэм помотала головой.
– Он был заместителем шефа полиции и собирался через три месяца в отставку. В общем, подошел к машине, постучал в окно, а водитель открыл огонь. И теперь папа не помнит ничего после того, как остановил машину. Пуля застряла между третьим и четвертым шейным позвонком. Он парализован, но по какому-то чуду может дышать сам, когда сидит. Нас учат быть благодарными за малые милости.
– Помню, что читал об этом, но не знал, что офицер – твой отец. Случай на Джи-стрит?
– Да.
– Парня того поймали?
– Нет. Дело не закрыто. Я работаю над ним, когда могу, как и каждый коп тут. У меня личный интерес, как и у всех нас.
– Могу представить. Соболезную.
Сэм пожала плечами:
– Жизнь – такая сука.
Ник поднялся, обошел ее, закрыл дверь, потом обнял Сэм и крепко прижал к себе.
Потрясенная застрявшим в горле комом, она попыталась высвободиться от его объятий.
– Ты чего это?
Ник не отпускал.
– Мне кажется, тебе нужно.
– Вовсе нет. – Сэм уперлась руками ему в грудь, чтобы сохранить дистанцию и унять беспокойное сердце. – Я не могу оставаться здесь наедине с тобой. Люди начнут болтать, а мне это ни к чему.
Ник потянулся к двери и открыл ее.
– Прости.
Сэм с облегчением не обнаружила за дверью назойливых глаз и с неудовольствием поняла, что утешение, предложенное Ником, оказалось ей необходимо: так или иначе, оно помогло. От этого открытия ей стало не по себе.
– Что такое? – спросил он, внимательно изучая Сэм карими глазами, от взгляда которых она вся плавилась изнутри. – Смотришь так пристально.
– Да вот думаю…
Ник с любопытством наклонил голову:
– О чем?
– Ты здорово набрался опыта. Очень здорово.
– Ну и ну, спасибо. Наверно.
– Это был комплимент, – округлив глаза, заметила Сэм.
– Спасибо, что уточнила. Разумеется, я могу сказать то же самое о тебе. Ты даже привлекательнее, чем я запомнил. А я помню... все.
И сделал шаг, сокращая расстояние между ними.
Ее сердце ускорило бег, Сэм подняла руку, чтобы остановить Ника.
– Отойди от меня подальше.
– Это ты начала отвешивать комплименты, – сказал он с усмешкой.
Уж лучше усмешка, чем то выражение горя, которому Сэм стала свидетелем раньше.
– Временная ошибка в суждениях, вызванная усталостью и голодом.
– Тогда как насчет ужина?
– Пицца. И платишь ты.
– Можно устроить.
– Кстати, об устроительстве, к утру патологоанатомы будут готовы выдать тело сенатора для похорон.
Ник мгновенно подобрался, и Сэм пожалела, что вывалила на него новость вот так.
– Ладно. Как только похоронное бюро закончит, полиция штата Вирджиния сопроводит его в Капитолий в Ричмонде, – сказал он. – Хочу попросить тебя дать разрешение взять кое-какую одежду из квартиры Джона. В похоронном бюро она понадобится.
– После ужина я так и так собиралась туда зайти. Еще немного пошарить.
– Это свидание.
Сэм выключила компьютер и лампу на столе:
– Это не свидание.
– Пустая игра словами, – заметил Ник, следуя за ней из офиса.
– Это не свидание.
Сидя над толстой с хрустящей корочкой вегетарианской пиццей в каком-то месте, где, казалось, Ника знали все и каждый, Сэм спросила его о Патриции Дональдсон.
– Кто?
– По словам родителей, его школьная подруга, которая живет в Чикаго.
Ник в замешательстве свел брови:
– Никогда о ней не слышал.
– Он посылал ей ежемесячно три тысячи долларов в течение многих лет, звонил несколько раз в неделю и по часу говорил.
Ник покачал головой.
– Ничего не знаю о ней. – Он казался озадаченным, даже расстроенным. – Как такое возможно?
– А ты знал, что он увлекался порно? Много времени тратил на него?
Замерев, Ник вернул кусок пиццы на тарелку и вытер салфеткой рот.
– Нет. Как ты узнала?
– У него порно на домашнем компьютере.
Потрясенное выражение сменилось на гримасу отвращения. Ник замедлил дыхание, уставившись в какую-то точку у Сэм за спиной. И долгое время молчал.
– Хотелось бы заявить, что я совершенно удивлен, но не могу. Джон рисковал своей репутацией и карьерой.
– Что еще стоит за этим?
– Женщины. Много женщин. Словно он все время искал что-то, чего просто не мог найти. Кидался в отношения с головой, а через неделю они уже были в прошлом.
– Было ли у всех этих женщин что-то общее?
– Все блондинки и не обделенные внешностью. Все сплошь. Одна Барби за другой. Так что я даже не затруднял себя попытками запомнить их имена.
Сэм одним духом прикончила пиво и вынуждена была признать, что после кормежки почувствовала себя, словно родилась заново.
– Кристина Биллингс прислала список женщин, с которыми он встречался последние полгода. Мы сейчас с ним работаем. Готова поспорить, что найдем среди этих куколок убийцу.
– Сомневаюсь.
– Почему?
– Ты ведь говорила, что в основе преступления, скорее всего, лежит страсть? – Сэм кивнула. – Никто из них не оставался так надолго, чтобы почувствовать страсть, которую нужно испытывать, чтобы сделать такое с ним. Кроме разве что Натали, да и то все закончилось давным-давно. Если бы она собиралась его убить, то сделала бы это, наверно, еще несколько лет назад.
– Мы собираемся с ней завтра поговорить.
– Как у тебя так получается? – поинтересовался он.
– Что получается?
– Поддерживать этот темп. Беспрестанно.
– Ты на этой неделе буквально ночевал в офисе. Чтобы сделать свою работу. Именно это делаю и я. Обычно все гораздо хуже. Частенько приходится вести несколько дел одновременно, но благодаря вынужденному отпуску моя ноша с недавних пор полегчала.
– Все время иметь дело с убийцами, жертвами и судмедэкспертами… Это кого хочешь иссушит до дна.
– Может быть. А в иные времена бодрит. Нет ничего лучше, чем складывать все кусочки головоломки вместе и выстраивать картину, которая ведет к наказанию виновных.
– Ты всегда хотела стать копом?
Ник не задавал этого вопроса при первой встрече, когда она только стала детективом.
– Все несколько сложнее.
– То есть?
Она поиграла ручкой кружки.
– Я была самой младшей из трех сестер. Кажется, мне было около двенадцати, когда на меня снизошло озарение, что единственная причина моего появления на свет заключалась в том, что отец отчаянно хотел сына.
– Ты не можешь утверждать точно.
– О, нет, могу. Моя мать чуть не проговорилась.
– Сэм…
Ей было невмоготу проявленное им участие.
– Так вот, зная, что разочаровала его своим рождением, я стала завоевывать его одобрение любыми путями, какие могла придумать. Назови любую спортивную игру в старших классах – я в нее играла. Ходила с отцом на футбольные матчи «Рескинз» и «Ориолз». Он даже наградил меня мальчишеским именем.
– Для меня ты будешь Самантой, – объявил Ник. – Отныне и навсегда.
Сэм насмешливо фыркнула:
– Я никому не разрешаю так меня звать.
– Тебе придется сделать для меня исключение, потому что для меня в тебе нет ничего мальчишеского. Ты женщина во всех смыслах. Вся до кончиков ногтей красивая и сексуальная.
Ее лицо запылало под его пристальным жарким взглядом.
– Ладно, разрешу тебе иногда звать меня Самантой, только не переборщи. И только не на людях.
– Припасу эту привилегию для самых важных личных моментов, – пообещал он с усмешкой, от которой она таяла. – Итак, ты стала копом в угоду отцу.
– Что? – спросила Сэм, завороженная его карими глазами.
– Твоему отцу.
– А. Верно. Поначалу так и было, не отрицаю. Но потом я открыла, что у меня к этому делу талант. Во всяком случае, так думала до недавнего времени.
– Так и есть. Не позволяй какому-то одному несчастному случаю пошатнуть свои убеждения или веру в себя.
– Ты говоришь, как полицейский мозгоправ, – со смешком сказала она. – И я понимаю, что вы оба правы. Но есть что-то в мертвых детях, что потрясает до глубины души, даже когда знаешь, что поступил правильно. – Сэм уставилась в пространство, словно вернулся весь тот ужас, чтобы снова ее мучить. Ей никогда не забыть страдальческих воплей Маркуса Джонсона, когда пуля угодила в его сына.
– Что случилось той ночью?
Тошнотворная тяжесть накатила на нее и перевернула все в желудке, который недавно умиротворили едой. Несколько недель после того случая Сэм давилась и с трудом глотала пищу.
– Мне не положено ничего обсуждать. На следующей неделе мне предстоит проверка на слушаньях по вероятным обоснованиям.
Ник протянул под столом руку, сплел свои пальцы с ее и не отпустил, несмотря на все попытки освободиться.
– Перестань, – тихо приказал он. – Просто перестань, ладно?
– Кто-нибудь может увидеть, – прошипела Сэм.
– Никто на нас не смотрит, а скатерть скрывает мир греха. Нет ничего лучше старой доброй скатерти.
Сэм мягко отняла ладонь, сложила руки и притворилась, что не замечает, как лицо Ника исказила обида.
– Могу поспорить, что ты закончил делиться грехами с народом.
– Я бы не сказал, – заявил он, скривив веселой усмешкой губы. – Тебе так трудно?
– Что?
– Делиться бременем на душе.
– Невозможно, – призналась она. – Мои недостатки в этом отношении доставили мне немало проблем в жизни.
– Каких проблем?
– Например, в браке. – Ей захотелось еще выпить, поскольку во рту вдруг стало сухо как в пустыне. Взглянув на Ника, Сэм обнаружила, что тот терпеливо смотрит на нее, словно у него нет ничего, кроме времени. Потянулась за полупустым стаканом пива и осушила одним глотком.
– Почему ты развелась?
Сэм задумалась, размышляя, стоит ли вести этот разговор с мужчиной, к которому ее дико влекло, но который для нее под запретом. После долгого молчания решила – да какого черта? Почему бы и нет?
– Мой бывший муж объявил, что я в нем не нуждаюсь.
– А ты нуждалась?
– Нет, – фыркнула Сэм. – Он оказался полной дрянью.
– Поскольку он не удосужился передать пару крайне важных сообщений, то вынужден согласиться с тобой.
– Я совершила большую ошибку, связавшись с ним, – вздохнула она. – Не разглядела его истинную сущность, пока не стало слишком поздно. Не слушала никого, хотя меня предупреждали.
Ник выпрямился на сидении.
– Он не… то есть… он ведь не бил тебя?
– Нет, хотя было бы легче, если бы бил. По крайней мере, я могла бы дать сдачи. Нет, он нападал исподтишка. Ему хотелось полного контроля надо мной. И я позволила зайти всему дальше, чем следовало, поскольку не хотела признавать, что так невероятно ошиблась. Всё наша чертова дурацкая ирландская гордость.
Несмотря на сопротивление Сэм, Ник придвинулся ближе.
– Хочу прямо сейчас обнять тебя, – хрипло прошептал он ей на ухо, обдав теплым дыханием и вызвав мурашки по всему телу. – Не выношу мысли, что кто-то заставлял тебя чувствовать себя неполноценной.
– Я сама ему позволяла, – проговорила Сэм. Ее барьеры сыпались как домино. Ей хотелось, чтобы Ник обнял ее, хотелось преклонить голову на его сильном надежном плече. Впервые за долгое время захотелось того уюта, который он предлагал. Нет, ей это не нужно. То, чего следовало бояться, на деле, скорее, возбуждало. – Мы можем уйти?
– Конечно.
Ник положил несколько купюр на стол, встал и предложил Сэм руку.
– Скатертью больше не закроешься, – напомнила она ему и обошла протянутую руку, направившись к двери.
Усмехнувшись, Ник последовал за Сэм.
Втянув головы в плечи от бодрящего холода, они прогулялись квартал до места, где припарковали полицейский автомобиль. Когда на темной улице Сэм открывала дверцу , по спине пробежал странный мороз, не имевший ничего общего с холодной погодой. Оглянувшись вокруг, Сэм надеялась обнаружить того, кто за ними наблюдает, но никого не увидела. Просто богатое воображение, подумала она, открывая пассажирскую дверь Нику.
Он сел рядом.
– Прежде чем мы поедем на квартиру Джона, мне нужно забрать машину.
– Ладно.
Сэм было включила зажигание, как вдруг села, положив руки на руль.
– Что-то не так?
Она сжала рулевое колесо.
– Прости, но я не могу сейчас тебе дать больше, Ник. – Посмотрев искоса, увидела, что он сосредоточенно на нее смотрит. – И вовсе не потому, что не хочу.
Ник ласково погладил ее по щеке.
– Я знаю.
От его прикосновения взрыв испепеляющего огня пронзил ее до пят, но она его затушила.
– Ты можешь набраться терпения?
– Я провел столько лет, желая, чтобы мне выпал еще один шанс с тобой, Сэм. И не собираюсь сбегать только потому, что все не так легко.
Сэм облегченно выдохнула:
– Хорошо.
– Но когда дело закроют…
– Я буду с тобой.
– То, что было шесть лет назад, никуда не делось, – глядя ей в глаза, напомнил Ник.
– Так только кажется.
– Что бы это ни было, у меня ни с кем не было ничего подобного.
– И у меня. Я так расстроилась, когда ты не позвонил. Поверить не могла, что так ошиблась в тебе.
– Угу. Меня просто злость берет. Как подумаю, что мы могли иметь все эти годы…
– Дай мне закрыть это дело, – попросила Сэм напряженным охрипшим голосом. – В ту же минуту, как закрою…
Казалось, Ник боролся со страстным желанием заключить ее в объятия.
– Саманта?
Удивительно, но в его устах это ужасное имя звучало не так уж плохо.
– Хм-м?
– У нас окна запотели.
– А ведь мы даже ничего не делали!
– Да, – согласился он, и в голосе звучали обещания.
Поняв, что с каждой секундой ей все труднее ему сопротивляться, Сэм тронулась с места и сосредоточилась на дороге.
Глава 13
Сэм высадила Ника на стоянке Конгресса и засекла, сколько времени займет доехать через центр в «Уотергейт». В это вечернее время транспорта было мало, но ее задержало происшествие на Индепенденс-авеню. Придется завтра попытаться снова определить, было ли у Кристины Биллинг достаточно времени пересечь город, совершить убийство, вернуться, забрать еду из китайского ресторана – и все за двадцать восемь минут.
Взяв сотовый, Сэм позвонила, чтобы проверить результаты обыска машины Биллинг.
– Как раз собирался позвонить тебе, – сказал детектив Томми Гонзалес, которого все звали «Гонзо» (Имя персонажа из «Маппет-шоу» – Прим.пер.). – Мы нашли на переднем сидении кровь.
– Так я и знала, – воскликнула Сэм. – Готова поспорить, что она свернула пальто и положила на сиденье. А кровь просочилась!
– Погоди, – остановил ее Гонзо. – Не волнуйся раньше времени, она сказала, что порезала руку, соскребая лед с машины две недели назад, и пришлось наложить три шва. На правой руке у нее свежий шрам, и есть выписка из «скорой помощи» с предписаниями, как лечить рану. Мы все-таки проверим, но ставлю месячную зарплату, что на сидении ее кровь. Она без проблем дала образец.
– Твою ж мать. Только из-за этого мы не можем сбросить ее со счетов.
– Мы сузили список последних подружек, предоставленный Биллинг, с шести персон до двух. Четверо других доказало, что той ночью их не было в городе.
Сэм добавила в разросшемуся списку дел на утро визиты к этим двум блондиночкам.
– Сделайте одолжение, проследите за всеми, кто связан с сенатором. Удостоверьтесь, что координируете действия с полицией штата и Ричмонда.
