Текст книги "Роковой роман (ЛП)"

Автор книги: Мари Форс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 18 страниц)

– Так точно, мэм. Уверен, что вы очень серьезны.

– Отвечайте на вопрос, сенатор.

Скрипнув зубами, Стенхауз пробуравил Сэм взглядом.

– Я был здесь до десяти-десяти тридцати, потом поехал домой.

– Куда?

– В Старый город в Александрии.

– После того как ушли отсюда, вы с кем-нибудь разговаривали или виделись?

– Моя жена дома в Миссури готовится к праздникам.

– Значит, надо понимать, «нет»?

– Значит, нет, – проворчал сенатор.

– Как вы относились к закону об иммиграции, который проводил сенатор О’Коннор?

– Бесполезный бред, – пробурчал Стенхауз. – У закона нет прочного костяка, и все это знают.

– Забавно, разве нам так говорили, детектив Круз?

– Нет, мэм. – Фредди открыл блокнот и прочел сделанное несколько дней назад заявление президента, называвшего реформу по иммиграции самой важной частью законодательства, предложенной за его срок президентства.

Взгляд Стенхауза мог прожечь дыру в младшем копе, Сэм прямо чувствовала этот жар.

– Вас раздражали успехи сына Грэхема О’Коннора в Сенате?

– Вряд ли, – ответил сенатор. – Он для меня пустое место.

– А его отец? Он тоже для вас пустое место?

– Он был шипом, который сильно засиделся в Сенате.

– Как вы восприняли известие, что его сына убили?

– Как трагедию, – ответил Стенхауз в жалкой попытке изобразить искренность. – Он ведь был сенатором Соединенных Штатов.

– И сыном вашего давнего соперника.

Тут его вдруг озарило.

– Он сказал вам, что это сделал я? Вот ублюдок! – Сенатор устремился к окну, уставился в него на секунду, потом повернулся к Сэм и Фредди. – Ненавижу его всеми фибрами души. Но достаточно ли, чтобы убить его сына? Нет. Я не думал о Грэхеме О’Конноре пять лет, с тех пор, как мы в последний раз здесь видели его жалкую задницу.

– Наверняка вы дольше, чем мельком, думали о его сыне за эти пять лет.

– Его сын был в Сенате благодаря лишь одному – своей родословной. О’Конноры запудрили мозги людям в Вирджинии. Джон О’Коннор еще более бесполезен, чем его отец, и это не только мое мнение. Спросите кого угодно.

– Спрошу, – сказала Сэм. – А вас, между тем, прошу далеко не отлучаться.

– Что это значит? Конгресс уходит на парламентские каникулы послезавтра. На следующий день я еду домой в Миссури.

– Нет, не едете. Вы остаетесь здесь, пока мы не закроем дело.

– Но это же Рождество! Вы не можете удержать меня против воли.

– Детектив Круз, могу я задержать сенатора против его воли?

– Уверен, что можете, мэм.

– И не имеется ли у нас тюремная камера с его именем на случай, если он покинет столицу?

– Да, мэм. Абсолютно точно имеется.

Стенхауз изрыгал огонь, пока детективы обменивались репликами.

Сэм на три шага сократила расстояние между ними. Глядя на сенатора, она сохраняла доброжелательное и спокойное выражение на лице.

– Ни ваши ранги, ни статус для меня значения не имеют. Я расследую убийство и не колеблясь посажу вас за решетку, если вы откажетесь сотрудничать. Оставайтесь на месте. – С этими словами она развернулась, кивнула Фредди, чтобы следовал за ней, и покинула комнату.

И, довольная, услышала, как Стенхауз орет на помощника:

– Соедини меня с Джо Фарнсуортом. Срочно!

Терри О’Коннор, когда был трезв, проводил дни в крошечном офисе на Индепенденс-авеню. Судя по скудному присутствию предметов на столе, Сэм заключила, что работа была лишь на словах и, по большей части, служила одолжением знаменитому отцу.

Терри успел покрыться бледностью, когда в дверях появились детективы.

– Доброе утро, мистер О’Коннор, – поздоровалась Сэм. – Жаль прерывать вашу работу, но у нас к вам несколько вопросов.

– Э, разумеется, – откликнулся тот, указывая на кресло.

Сэм уселась в кресло, пока Фредди подпирал косяк.

– Мне скоро ехать, – предупредил Терри. – Мы собираемся в Ричмонд.

– Да, я знаю. Мы вас долго не задержим. Вы продвинулись в поисках женщины, с которой были в ночь убийства?

Казалось, Терри вжался в кресло.

– Нет.

– Вы убили вашего брата?

В мгновение страдание превратилось в шок.

– Нет!

– У вас хорошая причина желать ему смерти. Я имею в виду прежде всего, что он жил предназначенной вам жизнью и почти добился успеха как сенатор, когда провел Закон об иммиграции. Может, это вас доконало?

– Я любил брата, сержант. Ревновали я его? Конечно, ревновал. Я хотел эту работу. Я хотел ее. До печенок. – Он показал на живот. – Я готовился к ней всю жизнь, и да, меня задевало, что эту работу получил брат, когда даже ее не желал. Но убийство Джона ничего для меня не изменило бы. Разве вы видите выстроившуюся очередь из вирджинских демократов у дверей моего офиса, жаждущих, чтобы я занял его место?

– Нет.

– Так какой у меня мотив?

– Удовольствие? Месть?

– Разве похоже, что у меня есть силы так уж об этом заботиться? – спросил Терри, в голосе звучало полное поражение.

Сэм встала.

– Мне бы хотелось получить имя женщины, с которой, по вашим словам, вы провели ночь.

Терри вздохнул:

– Мне тоже, сержант, уж поверьте. Мне тоже.

Выйдя, Сэм повернулась к Фредди.

– Ну, что думаешь?

– Не хотел бы быть на его месте. Подумай только о бедных родителях, которые гадают, не он ли это…

Бесконечное сострадание Фредди могло одновременно и утешать, и раздражать.

– Он больше чем просто ревнует к брату. Посмотри на эту дыру, его офис. Думаешь, его не точила подленькая мысль, что младшенький уютно расположился в кабинете в здании Сената?

– Достаточно, чтобы убить его?

– Не знаю, я все еще подозреваю женщину, но не могу вычеркнуть и брата. Еще нет. Я отпущу его, пока не пройдут похороны, а потом, если он не предоставит алиби, побеседую в более формальной обстановке. – Она помолчала и добавила: – Мне нужно домой переодеться. Не возражаешь, если мы на минуту заедем?

– Нет. Ты же знаешь, я с удовольствием повидаюсь с заместителем шефа.

– Он тебя тоже любит, не знаю почему.

– Моему уму и шарму трудно сопротивляться.

– Удивительно, а мне так удается без труда.

– Ты редкая и уникальная женщина, сержант.

– Хорошо бы тебе это запомнить.

Фредди засмеялся и вышел вслед за ней из машины.

Глава 16

Сэм ничуть не удивилась, что когда она приехала домой, позвонил Фарнсуорт.

– Доброе утро, шеф. Полагаю, вы переговорили с сенатором Стенхаузом.

– Ты верно полагаешь. Так ли уж необходимо удерживать его, сержант?

– Наверняка, сэр. У него есть причины политического характера желать смерти Джона О’Коннора, не последняя из них – ненависть к отцу сенатора.

– Ненависть – сильное слово.

– Это его выражение. – Глянув в сторону Фредди, она сказала: – Поправьте меня, если я неправа, детектив Круз, но я повторяю точные слова сенатора в адрес Грэхема О’Коннора: «Я ненавижу его всеми фибрами души». – Фредди одобрительно кивнул. – Детектив Круз подтверждает мой рассказ, сэр.

– Ступайте осторожно по этому минному полю, сержант. Стенхауз может усложнить мне жизнь и, как следствие, вам.

– Да, сэр.

– Журналисты прожгли дыру у меня во лбу, требуя информации. Как близко мы подошли?

– Не так близко, как хотелось бы. На этот момент у меня нет четкого подозреваемого. Есть несколько, у кого был мотив и возможность, но ни одного, кого можно арестовать.

– Когда вернешься в штаб-квартиру, хочу с тобой поговорить.

– О том, что было в утренних газетах?

– Да.

– Я могу справиться с этим, сэр. Нет нужды…

– В моем кабинете в четыре часа, – приказал начальник и повесил трубку.

– Черт, – пробормотала Сэм, сунув мобильник в карман пальто.

– Они вынуждены всерьез принимать эти угрозы в адрес офицера полиции, Сэм, – заметил Фредди. – У них нет выбора.

– Мать убивается и ищет виноватых. Я удобная мишень.

– Жаль, что эта мать не видит очевидного: виноват ее муженек, наркоман долбанный, а не ты.

Сэм припарковалась на Девятой улице, облокотилась на руль и повернулась к Фредди:

– Послушай, в случае если она не втирает очки, могут возникнуть кое-какие проблемы: в меня полетят шальные пули. Я пойму, если ты захочешь сменить напарника, пока все это не утихнет.

– Хорошая попытка, сержант, но вы от меня не отделаетесь.

– Я могла бы тебя перевести.

– Могла бы, – согласился Фредди. – Но позволь спросить: если бы кто-то нападал на меня, ты слиняла бы?

– Нет.

– Тогда почему думаешь, что я слиняю?

Под внешностью парня с обложки и склонностью к обжорству таился стержень, который Сэм очень уважала.

– Тогда ладно, – сказала она, пытаясь вернуть все в нормальное русло. – Когда твою красивую башку прострелят, не приходи жаловаться ко мне.

Напарник выпятил челюсть.

– Ты вправду думаешь, что у меня красивая башка? Раньше мне такого не говорила.

– Заткнись, – простонала Сэм, потянувшись к дверной ручке. – О Боже.

– Я же просил тебя воздержаться поминать имя Господа всуе.

– А я просила тебя воздержаться от проповеди своего долбанного религиозного экстаза.

Вот. Все вернулось на место.

Пандус, пристроенный к парадной двери Скипа Холланда, сурово напоминал об изменениях, наступивших после пулевого ранения. Зайдя домой, Сэм позвала отца и улыбнулась, заслышав жужжание кресла.

– Где там моя дочь, нарушившая комендантский час и загулявшая на всю ночь?

– Я оставила записку и знаю, что ты ее получил. – Сэм наклонилась и поцеловала отца в лоб. – Так что нечего жаловаться.

– Доброе утро, детектив Круз. Завтракали?

– Было дело. – Фредди пожал руку Скипу. – Но вы же меня знаете, всегда есть место для добавки.

– Селия готовила яичницу. Наверно, что-то осталось.

– Если не возражаешь, я отлучусь, – Фредди, направляясь на кухню, одарил Сэм усмешкой.

Та закатила глаза.

– Зачем ты ему потакаешь? – спросила она отца.

– Он растет. Ему нужен белок.

– Надеюсь, что буду поблизости, когда его метаболизм замедлится и станет ползти наподобие моего. – Сэм потянулась за стопкой почты на столе. – Выглядишь усталым.

– Могу сказать то же самое о тебе, сержант. Что тебя задержало ночью?

– Работала над делом. Ты же знаешь. – Она взглянула на отца: что-то мелькнуло в его умудренном взгляде. – Что?

– Я все еще могу читать.

– А. – Она распустила «хвост» и, проведя пальцами по волосам, попыталась привести те в порядок. – Ты прочел газету. Она ищет крайнего.

– Что предпринимается?

Сэм знала, что имеется в виду департамент, и решила успокоить страхи отца, рассказав о беседе с Фарнсуортом.

– Шеф снимет тебя с улиц. И с О’Коннора, пока ты дашь показания.

– Он уберет меня от пинков и воплей. Не могу найти бесполезных оправданий для такой матери, как Дестини Джонсон, вставляющей палки в колеса.

– У нее много друзей – сердитых дружков с оружием. У Фарнсуорта не будет выбора, кроме как взять тебя под защиту из-за ее угроз.

– Если я попаду под защиту, то со мной уйдет и дело. Я удивлюсь, если ее уже не забрали за угрозы в адрес офицера полиции.

– Не сомневаюсь, но арестовать ее – не значит нейтрализовать угрозу.

Сэм наклонилась и еще раз поцеловала отца в лоб.

– Не беспокойся.

Ярость отразилась на чувствительной стороне лица.

– Ты это мне говоришь? Когда я сижу тут в кресле и ни черта не могу поделать ради жизни своей дочери, моего ребенка, которому угрожают те, кто не только имеет желание, но и средства, чтобы привести угрозу в исполнение? Я только и могу, что беспокоиться. Не лишай меня этого права, Сэм, не опекай меня. Я от тебя жду иного.

– Прости. Ты прав. – Она подавила глубокий вздох, когда в знак отмщения вернулась боль в животе. Даже спустя два года приспосабливаться к новому положению отца было все равно, что ступать по тонкому льду. – Конечно же ты прав.

– Отнесись к этому серьезно и делай то, что тебе говорят старшие офицеры. В этом вопросе я доверяю Джо, мне нужно твое обещание, что ты сдержишь слово.

Сэм взяла отца за руку и пожала единственный работающий палец.

– Обещаю.

– Иди переоденься и приходи завтракать.

Поскольку это ее папочка и ему нужно было чувствовать, что он все еще на что-то влияет, Сэм поступила, как сказал отец, не напоминая, что ей уже тридцать четыре и она не нуждается в указаниях.

Поглощая яичницу и тосты, Сэм и Фредди обсуждали расследование со Скипом, пока Селия наливала кофе.

– Я согласен с твоей версией, что здесь замешана женщина, похоже на преступление по мотивам страсти, – говорил Скип.

– Мы пока не вычислили женщину с таким эмоциональным багажом по отношению к О’Коннору, который требовался бы, – заявил Фредди.

– Собираемся поговорить с некоторыми бывшими подружками, когда уйдем отсюда, может, нам повезет, – сообщила Сэм.

– Тебе нужно искать хладнокровную клиентку, – присоединяясь к теме, заметил Скип. – Кто под внешним спокойствием сдерживает огромную ярость. Тебе надо найти ту, с которой неправильно обошлись. Или у кого были сложные отношения с самыми значительными мужчинами в ее жизни – отцом, бывшем мужем, бывшим любовником. Мужчины время от времени ее разочаровывали, и сенатор мог оказаться последней каплей. Критическим пределом.

– Черт возьми, – благоговейно сказал Фредди. – Вы двое – это что-то. Она все видит так же точно, что и вы.

Ему улыбнулась Селия.

– Это все их гены. Иной раз я думаю, уж не стоит ли мне бояться, что провожу столько времени с людьми, которые могут проникнуть в умы преступников так легко, как эти двое.

– Хватит о наших генах. – Допивая последний глоток содовой, Сэм встала. – Спасибо, Селия за завтрак, а тебе за консультацию. – И поцеловала отца в лоб. – Увидимся вечером.

– Жду без особого энтузиазма, – с сухим кашлем сказал он. А обращаясь к Фредди, добавил: – Я ей нужен, чтобы было место, где хранить ее обширный гардероб.

– Мне кажется, вы ей нужны для гораздо большего. Рад был повидаться, шеф.

– И я, детектив. «Скинзы» играют в воскресенье вечером. Если хочешь, заглядывай, посмотрим игру. Селия обещала закуски. Может, даже бутылку-другую пива, если буду в настроении.

– Закуски, пиво и футбол? – Фредди пожал руку Скипа. – Разве можно отказаться? Постараюсь прийти. Спасибо за завтрак, Селия. Как всегда – грандиозно.

– На здоровье, детектив, – чуть зарумянившись, ответила Селия. Даже самые стойкие женщины краснели, поддавшись необъятному очарованию Фредди.

Выйдя из дома, Сэм помедлила, прежде чем сесть в машину.

– Я, э, хочу сказать тебе спасибо за все.

Фредди в замешательстве свел брови, таращась на нее поверх капота.

– За что? За то, что спасли меня от голодной смерти?

– Нет. – Сэм пыталась подобрать слова. – За то, что ведешь себя с отцом, словно он все еще нормальный человек.

– Так он такой и есть. – Фредди пребывал в состоянии невинного замешательства. – С чего бы мне обращаться с ним по-другому?

– Ты бы удивился, как порой люди ведут себя с ним. – Они сели в машину. – То, что я сейчас скажу, повторять больше не буду. И если услышу, что ты это повторяешь, буду все отрицать. Понял?

– Ничего себе, уже невтерпеж услышать. Жду, затаив дыхание.

– Если убрать твой сарказм и сильные недостатки в области диеты, ты особенный парень, Фредди Круз. Таких хороших парней один на миллион. – Сэм глянула в сторону напарника: он уставился на нее с открытым ртом. – А теперь мы далеко задвинем эту ерунду, и что ты скажешь, если мы возвратимся к теме, кто убил сенатора? – Когда Фредди затруднился ответить, Сэм не выдержала: – Ради бога, что ты застыл, словно я тебя шарахнула тазером?

– Еще бы, – пробормотал он. – Еще бы.

Поскольку Фредди ничего не сказал про то, что она упомянула имя божье всуе, Сэм поняла, что действительно потрясла его комплиментом. Что ж, удовлетворительное начало дня, обещавшего стать дерьмовым.

Натали Джордан они нашли одну дома в Белл-Хейвен, дорогом районе роскошных домов в колониальном стиле в городе Александрия. Красный кирпич, белые колонны, и все это окружено черной кованной оградой. От дома несло запахом «старых денег» и вирджинской аристократией.

– Отличное стойло, – сказал Фредди, окидывая взглядом ухоженные окрестности.

– Похоже, Натали в конце концов обрела сладкого папочку, – заметила Сэм, звоня в дверь. Внутри раздался звон колокольчиков.

Дверь открыла сама Натали, одетая в шелковую блузу цвета лосося, белые шерстяные брюки и туфли на пятисантиметровых каблуках. На стройной шее висела золотая цепь с бриллиантом с ноготь большого пальца Сэм, а белокурые волосы хозяйки были уложены в «боб», что идеально компенсировало ее тонкие угловатые черты. Голубые глаза покраснели, а темные круги портили во всем остальном безупречный цвет лица. Сэм теперь видела, что имел в виду Ник, когда описывал Натали как «поразительную».

По части моды будучи и сама не промах, Сэм мгновенно устрашилась. Желудок сжался. С глубоким вздохом усилием воли подавив боль, Сэм показала полицейский значок.

– Детектив сержант Холланд и детектив Круз, Городская полиция.

– Входите, – с медовым южным акцентом пригласила Натали. – Я вас ждала.

– Вот как? – сказала Сэм, следуя за хозяйкой в гостиную, словно сошедшую со страниц праздничного выпуска журнала «Таун энд Кантри».

– Несколько лет мы с сенатором О’Коннором состояли в отношениях. Я предположила, что вы захотите об этом поговорить. Могу я вам что-нибудь предложить? Кофе, прохладительные напитки?

Прежде чем Фредди ответил согласием, Сэм вежливо отказалась:

– Нет, спасибо. Не возражаете, если мы запишем нашу беседу?

Натали покачала головой. Сэм сделала знак Фредди включить диктофон и начала с представления присутствующих, назвав также место их беседы.

– Вы можете сказать, где вы были в среду между десятью часами вечера и семью часами утра?

Может, Натали и ждала их визита, но к этому явно не приготовилась.

– Я подозреваемая?

– Пока не определено иное, подозреваются все. Ваше местонахождение?

– Я была здесь, – с запинкой ответила Натали. – С мужем.

– Как его зовут?

– Ноэль Джордан.

– Где мы можем его найти, чтобы он подтвердил ваши слова?

– Он особый заместитель генерального прокурора в Верховном суде. – Она продиктовала адрес в деловой части города. – Сейчас он на работе.

Махнув рукой на обстановку гостиной, Сэм заметила:

– Шикарная квартирка для человека на государственной зарплате.

– Это его семьи… они богаты.

– Вы можете рассказать мне о сути ваших отношений с сенатором О’Коннором?

Сжав на коленях руки, Натали ответила:

– У нас были романтические отношения почти три года.

– И когда закончились?

– Около четырех лет назад, – вздохнула она. – Через год или около того после его избрания.

– Вы любили его?

– Очень сильно, – ответила Натали с тоскующим выражением, наведшим Сэм на мысль, что чувства этой женщины к сенатору все еще живы.

– Почему закончились отношения?

– Я хотела замуж. Он не хотел жениться. – Она пожала плечами. – Мы спорили об этом. Несколько раз. После одной особенно отвратительной ссоры он заявил, что наши отношения исчерпали себя и нам следует подумать о том, чтобы встречаться с другими людьми.

– И как вы себя почувствовали?

– Это ударило по мне и потрясло. Я его любила. И хотела провести с ним всю жизнь. Я понятия не имела, что он несчастлив.

– Он вас любил?

– Говорил, что да. Но в этом всегда было что-то такое... как бы сказать… отстраненное, что ли. Я никогда не была уверена полностью, что он любит меня так, как я его.

– Должно быть, вас разозлило, что вас бросил мужчина, за которого вы намеревались выйти замуж.

Голубые глаза вспыхнули болью.

– Я была полностью уничтожена, сержант, чтобы разозлиться не было сил. И если вас интересует, не убила ли его я, могу заверить, что не делала этого. По правде сказать, я порвала с ним, совершенно, и вот услышала, что он умер. – По фарфоровым щекам вдруг полились слезы. Она вытерла их привычным жестом, свидетельствующим, что последние дни ей довелось много плакать. – С тех пор я никак не могу остановить слезы. – Помолчав секунду, добавила: – У меня прекрасная жизнь с мужем, которого я обожаю, подходящим мне во всех отношениях. Мне незачем было вредить Джону.

– У вас все еще находится ключ от уотергейтской квартиры сенатора?

– Я, э, понятия не имею. – Казалось, она искренне озадачена. – Возможно.

– Так у вас был ключ, когда вы встречались?

– Я жила у него последний год, когда мы были вместе. – На щеках выступили красные пятна. – Когда я съехала, меня не просили вернуть ключ.

– Мне нужно задать вам очень личный вопрос, заранее извините, если он вас заденет.

– Все в этом деле задевает меня, сержант. Хороший человек, человек, которого я любила, убит. Это задевает меня до глубины души.

– Понимаю. И все-таки моя работа – найти его убийцу, и чтобы это сделать, мне нужно спросить вас о его сексуальных предпочтениях.

Отпрянув, Натали спросила:

– Что вы имеете в виду?

– Увлекался ли он извращениями?

Ее щеки, покрытые пятнами, сейчас запылали вовсю.

– Мы наслаждались нашей сексуальной жизнью, она нас удовлетворяла, если вы это хотите знать.

– Он вас привязывал? – спросила Сэм, интуитивно сформулировав вопрос, вспомнив порно, которое они обнаружили на компьютере. – Был ли он грубым? Не хотел ли чего-то сверх обычного?

– Я не должна отвечать на это, – заикаясь, возмутилась Натали. – Это его личное дело и мое.

– Да, но аспекты его убийства глубоко личные, поэтому буду признательна, если вы ответите на мой вопрос.

Натали набрала воздуху и выдохнула, покрутив обручальное кольцо с огромным бриллиантом.

– Он был изобретательным любовником.

Сэм пустила в ход свой коронный стальной взгляд, давая Натали понять, что придется пояснить подробнее.

– Да, – вскричала та. – Он меня привязывал, он мог быть грубым, мог попросить что-нибудь больше обычного.

– А вы? Вы соглашались, потому что хотели или потому что чувствовали себя обязанной?

– Я любила его, – ответила Натали безнадежным шепотом, от которого расстроенные нервы Сэм дошли до грани. – Я любила его.

– Он когда-нибудь предлагал участие других лиц в отношениях? Мужчин или женщин?

– Конечно нет, – возмутилась Натали. – Нет!

– Миссис Джордан, нам нужно, чтобы вы никуда не отлучались, пока мы ведем расследование.

– Мы с мужем собирались в Аризону на несколько дней навестить на Рождество родителей.

– Вам придется поменять планы.

Вытерев лицо, Натали Джордан спросила:

– Мне нужен адвокат, сержант?

– Не в этот раз. Мы будем на связи.

Глава 17

– Ну давай уж, выкладывай, – проворчала Сэм Фредди, когда они вернулись к машине.

– Выкладывать что?

– Что я жестко с ней себя вела. Что я бессердечная стерва. Что там у тебя на уме?

– Мне ее жалко.

Сэм не ожидала такого.

– Кроме очевидного – почему?

– Разве ты не заметила, что она сказала?

– Как насчет прекратить играть в вопросы и ответы и просветить меня, что вы заметили, детектив?

– Она сказала, что «обожает» своего мужа. Но ни разу не сказала, что любит его. Зато сколько раз повторила, что любит О’Коннора? Четыре? Пять? – Пораженная, Сэм уставилась на Фредди. – Что? – поеживаясь, спросил тот.

– Возможно, мы все же сделаем из тебя детектива.

Напарник расцвел улыбкой мальчика с обложки, и, черт побери, если сердце Сэм не пропустило удар. Какой же Фредди, черт его возьми, милашка.

Она завела машину.

– Знаешь, можешь свободно вмешиваться в разговор, когда мы допрашиваем людей.

– И ломать тебе кайф? Даже и не подумаю. С меня вполне хватит удовольствия наблюдать, как вы работаете, сержант Холланд. Стыд мне и позор, если я проведу с вами день и ничему не научусь.

– Ты что, подлизываешься? – Она кинула на него подозрительный взгляд, пока вела машину через Белл-Хейвен.

– Да ничего мне не надо, разве что ланч. Куда мы едем?

– Нам нужно исключить из списка еще двух бывших пассий, а потом хотелось бы перемолвиться словечком с Ноэлем Джорданом.

– Мы что, собираемся допрашивать бывших об их сексуальной жизни?

– Черт, именно так.

Фредди вздохнул:

– Этого я и боялся.

Тара Давенпорт, двадцати четырех лет, работала в смену во время ланча в высококлассном ресторане, обслуживающем толпу на Капитолийских холмах. Сэм показала значок метрдотелю.

– Нам нужно несколько минут переговорить с Тарой Давенпорт.

– Она работает. Не могли бы вы подойти в конце смены? Около пяти?

– Мы тут не болтовней занимаемся. Или я поговорю с ней в укромном месте, которое вы предоставите, или вытащу ее отсюда в наручниках и заодно прихвачу вас за препятствие полицейскому расследованию. Что предпочтете?

Глядя на Сэм с высокомерным видом, напыщенный индюк сказал:

– Подождите здесь и говорите потише, ладно?

– Великая и ужасная, – пробормотал Фредди, чем вызвал смешок Сэм.

– Благодарю.

– Ты воспринимаешь это как комплимент.

– А как еще я должна принимать?

Они видели, как зазнайка взял за плечо стройную, но грудастую молодую блондинку и показал ей на Сэм и Фредди. Метрдотель сделал знак, и детективы последовали за Тарой в заднюю часть заполненного ресторана. По пути не один клиент обратил на них внимание. Почему-то это так пришлось по душе Сэм, что она сунула руки в карманы и выставила на обозрение пистолет и жетон.

– Блестяще, сержант, – вскипел метрдотель.

– В следующий раз, когда мои коллеги или я появимся в ваших дверях, возможно, вы пораскинете мозгами и пойдете нам навстречу.

– У вас пятнадцать минут. После этого вам понадобится ордер, чтобы ваша нога ступила сюда снова.

– Разве мне нужен ордер, если я захочу нанести повторный визит сюда, детектив Круз?

– Нет, мэм, в большинстве случаев неофициальный допрос потенциальных подозреваемых в убийстве не требует ордера.

Заносчивый тип побледнел:

– Убийство?

– Выйдите и дайте мне работать, – рыкнула Сэм. – Только попробуйте постучать в эту дверь, и я утащу вашу тощую задницу в участок и посажу в камеру с парнями, которым не терпится сделать из вас свою сучку.

Метрдотель с трудом сглотнул и пропустил их вперед.

– Великая и ужасная, – повторил Фредди.

Подавив смешок, Сэм открыла дверь в комнату отдыха, где ждала Тара Давенпорт, бледная и дрожащая. Пока Сэм представляла себя и напарника Таре, то прикидывала способна ли физически эта женщина вогнать мясницкий нож в горло Джона О’Коннора.

– Вы насчет Джона? – тихо спросила мисс Давенпорт, после того как дала согласие на запись разговора.

– Да. Можете вы сообщить свое местонахождение в ночь убийства? Вторник, с десяти вечера до семи утра?

Хрипло, но решительно Тара заявила:

– Я была с друзьями вечером, но к десяти приехала дома.

– Вам нужно дать детективу Крузу список людей, с которыми вы были. Вы живете одна? – Та кивнула. – Так что никто не может подтвердить ваше местонахождение после десяти?

– Нет.

– Никто не видел, как вы появились домой? Соседи?

– Мне не к кому обратиться.

– Как и когда вы встретили сенатора О’Коннора?

– Я встретилась с ним шесть месяцев назад. Он регулярно здесь обедал. С начальником своей команды бывал здесь на ланче раза два в неделю, когда проходила сессия Сената.

При упоминании Ника, которого Сэм старательно пыталась весь день выкинуть из головы, екнуло в животе. Стоило только вспомнить его мускулистую грудь и ту нежность, которую он выказал Сэм, когда ей приснился плохой сон. Она стянула пальто и повесила на спинку стула.

– Джон всегда просил посадить его за мой столик. Ему нравилось флиртовать и перекидываться словечками. Через несколько месяцев он пригласил меня на обед.

– Вы удивились?

– Конечно. То есть, он же сенатор. Что ему нужно было от официантки?

– А что он хотел?

– В первую очередь я решила, что он одинок, – ответила Тара, а ее зеленые глаза наполнились слезами. – Первые несколько раз мы гуляли, часами говорили. Он водил меня в красивые места.

– Должно быть, вы чувствовали себя Золушкой, – заметил Фредди.

– В некотором роде. Джон был галантен и очень красив.

– Вы в него влюбились? – спросила Сэм.

– Да, – прошептала она. – Если бы вы знали Джона, то поняли, что трудно в него не влюбиться.

– Итак, что случилось?

Ломая пальцы, Тара ответила:

– Мы встречались несколько недель, когда он попросил меня провести с ним ночь.

– А вы?

Глядя в пол, она кивнула.

– Это было чудесно. Он был чудесным. – И ударилась в слезы. – Мы не могли насытиться друг другом.

– У вас был ключ от его квартиры?

– Он давал мне ключ, когда я с ним встречалась, но я возвращала его обратно той же ночью.

– Почему все закончилось? – спросил Фредди.

– Он, э… хотел больше того, что я могла позволить.

– В отношениях?

Сэм уже заранее знала ответ.

Тара покачала головой, щеки покрылись румянцем.

– В постели.

– Что случилось с чудесным Джоном?

– Кабы я знала. После нескольких встреч все изменилось. Он стал грубым, почти жестоким. И хотел… такие вещи… а я не могла.

– Какие вещи?

– Вам в самом деле необходимо знать?

– Простите, но да.

– Он…

– Я знаю, это для вас ужасно трудно, мисс Давенпорт, но мы ищем убийцу. Все, что вы скажете, поможет расследованию.

Тара секунду собиралась с духом:

– Он хотел садомазохизма и… анального секса.

– У вас был анальный секс с сенатором, мисс Давенпорт?

– Нет! Я же сказала, что отказалась! Я таким не занимаюсь.

– И как он повел себя, когда вы ему отказали?

– Он взбесился, но принуждать меня не стал.

– Какое благородство, – пробормотал Фредди. – После того как вы отказали сенатору, вы с ним встречались?

Тара помотала головой:

– Больше я о нем не слышала.

– И что вы почувствовали? – спросила Сэм.

– Горевала, расклеилась. Я ведь думала, у нас что-то особенное, а все так просто… ушло. Как вы там сказали? Несколько недель я чувствовала себя Золушкой. Как в сказке.

– А он не оказался вашим Прекрасным принцем, – добавил Фредди.

– Да.

– Он когда-нибудь предлагал вам вовлечь других людей в ваши сексуальные отношения? – спросила Сэм. Лицо Тары вспыхнуло, щеки запылали. В яблочко. – Мисс Давенпорт?

– Однажды, – тихо ответила та. – Он сказал, что мне будет интересно с двумя сразу.

Изящные плечи Тары передернуло.

– Вам не показалось, что он уже это раньше делал?

– Да.

– И что вы ему ответили на предложение?

– Я сказала, что мне нужен только он. Кажется, его раздосадовало, что я отказалась.

– Должно быть, такое разочарование для вас, – заметила Сэм.

– Да, так и было.

– Вы разочаровались настолько, чтобы убить его, мисс Давенпорт?

Она побледнела.

– Убить его? Вы думаете, я его убила?

Потрясение было таким неподдельным, что Сэм сразу выкинула Тару из списка подозреваемых.

– Просто ответьте на вопрос.

– Нет, не настолько разочаровалась, чтобы его убить. Я его не убивала.

– Вы кому-нибудь рассказывали, почему ваши отношения с сенатором закончились?

– Нет. Такое даже близким друзьям не расскажешь. Честно сказать, все это очень унизительно.

– Что вы почувствовали, узнав, что он мертв?

– Печаль. Печаль меня переполняет. Но если честно, то не очень удивилась, что кто-то его убил. Если так обращаться с людьми, как он поступил со мной, то, в конце концов, это плохо кончится.

– Мне нужно, чтобы вы оставались в городе какое-то время.

– В праздники я работаю, – сказала Тара пустым, безнадежным, безжизненным тоном. – Я буду здесь.

– Мне трудно понять, что он собой представляет, – признался Фредди, когда они вышли из ресторана.