Текст книги "Приручение демонов для новичков (ЛП)"
Автор книги: Мари Аннет
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 12 страниц)
– …больше ждать не будет, – говорил дядя Джек. Он включил свет. – Но это не должно…
Они с Клодом заметили меня одновременно. Я сжала книгу по Демонике, мозг застыл от паники.
– Робин? – рявкнул дядя Джек. – Что ты тут делаешь? Я говорил тебе не лезть!
Клод смотрел то на мое виноватое лицо, то на черный купол.
– Ты говорила с демоном?
– Нет! – выпалила я. – Я… я… просто хотела взять книгу.
Покраснев, дядя Джек приблизился ко мне. Он вырвал книгу из моих рук. Когда он повернул ее и прочел титульную страницу, его глаза выпучились.
– Что ты с этим делаешь? Ты это читала?
– Н-нет. Я взяла ее минуту назад…
Он сжал мою руку так, что мог оставить синяки. Он потащил меня по комнате, сунул пособие Клоду по пути и повел меня к лестнице. Я споткнулась и чуть не упала.
– Ты живешь под моей крышей, – прорычал он, вена пульсировала на лбу. – Я не потерплю ложь. Ты сюда спускалась раньше?
– Нет, – прошептала я, глядя на ноги и сцепив ладони. – Ни разу после того, как вы показали мне круг призыва. Я хотела узнать больше о Демонике, так что спустилась, чтобы… чтобы…
Он сжал мою руку снова.
– Тебе не нужно ничего знать о Демонике. Разве родители тебе не запрещали? Не лезь в подвал, Робин, – он сжал ладонь, пальцы впились в мою плоть, и слезы полились по моим щекам. – Если еще раз тебя поймаю там, я выгоню тебя из дома сразу же. Ясно?
– Да, – выдавила я.
Как только он меня отпустил, я побежала по лестнице. Мои носки заскользили, и я пошатнулась и ударилась коленом об ступеньку. Легкие сдавила боль, и я услышала, как Клод сказал из библиотеки:
– Я предупреждал насчет нее.
Я поднялась и побежала. Я не останавливалась, пока не попала в свою комнату и не захлопнула дверь за собой.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
Пробираться получалось все лучше.
Три дня я пряталась в своей комнате, чтобы показать послушание. Так долго я могла терпеть скуку и беспокойство. Когда я вышла снова, у меня был план: пробраться в библиотеку и украсть пособие призывателя или похожую книгу, не попавшись.
Если дядя Джек не хотел пускать меня к Демонике и призывам, то информация была важной. Он мог бояться, что я пойму, что он нарушает законы – будто это не было ясно без книг – или было нечто большее. Я узнаю.
Как только я пойму, с чем имею дело, я придумаю, как забрать у него гримуар матери.
Украсть книгу было бы просто, вот только дядя Джек и Клод стали одержимы библиотекой. За три дня, пока я сидела в комнате, он и его напарник ходили к кругу не раз в день, а каждый час или два днем и ночью. Клод даже не уходил домой, а спал в гостевой спальне между походами.
Я следила за ними два дня. Они не следовали графику, так что я не могла отыскать миг, когда точно могла бы пробраться туда незаметно. Взять пособие было важно, но куда важнее было не попасться.
Я пригнулась у лестницы подвала, слушала приглушенное эхо голосов дяди Джека и Клода из библиотеки. Когда свет затопил коридор из открывшейся двери, я убежала на кухню. Я села на стул, откусила яблоко, взятое раньше, и делала вид, что читала детектив, который оставила открытым на стойке для завтрака.
Голос дяди Джека сообщал заранее о его приближении, его тон был нетерпеливым.
– Он должен вот-вот сломаться. Нужно только проверять.
– Это должно было произойти дни назад, – ответил Клод.
– Значит, демон очень сильный, – дядя Джек появился в поле зрения. – Мы не можем упустить последний шанс…
Он замолчал и с подозрением посмотрел на меня.
– Добрый день, – вежливо сказала я, оторвав взгляд от книги.
Он шагал. Клод следовал в тишине, сжав губы, от этого натянулся шрам на подбородке. К моему удивлению, за ними шагал Трэвис. Я не знала, что он был внизу, но в этом был смысл. Трэвис был пасынком дяди Джека, так почему не учить его с Амалией?
Я слышала, как они идут по доме, пока доедала яблоко, прикидывая шансы сходить вниз и вернуться незамеченной. Я думала, что нужно попробовать, когда каблуки застучали по коридору.
Кэти прошла на кухню. То, как она посмотрела в мою сторону перед тем как открыть печь, чтобы проверить свою запеканку, заставило меня задуматься, не попросил ли дядя Джек ее приглядывать за мной.
Я выбросила огрызок, вымыла руки и схватила свою книгу, поспешила из кухни. Я поднялась в свою комнату, обдумывая слова дяди Джека. Сломаться. Он говорил о Заиласе? После моих разговоров с демоном я сомневалась, что он сдастся, но, может, призыватели знали что-то еще. Почему я не прочла пособие от корки до корки, пока был шанс?
Мои ноги замерли сами, и я не сразу сообразила. Я стояла перед дверью спальни Амалии. Я поджала губы. Она отсутствовала почти каждое утро, возвращалась днем. Я замешкалась и постучала.
Шорох и шаги. Дверь приоткрылась.
– Да?
Я посмотрела на ее лицо в щели.
– Я могу тебя кое о чем спросить?
– О чем?
– О призыве.
Она скривила губы и отошла.
– Ладно.
Она открыла дверь, приглашая меня. Каждый дюйм стен в ее комнате был покрыт крупными фотографиями ткани. Плетеная ткань вблизи, цветной шелк трепетал на ветру, узоры и текстуры, вышивка, сочетания цветов, даже застежки-молнии.
Ее огромная кровать была с лоскутным одеялом, стояла в углу, две разные рабочие зоны занимали остальное место в комнате. У двери чулана стол прогибался от веса учебников в кожаных обложках на греческом, латыни и санскрите. В другом углу, под окном, был длинный стол. На нем стояли две швейные машинки рядом со свертками ткани и рядом катушек разноцветных нитей. Неподалеку стоял манекен для платья, булавки торчали из безголовой женской фигуры.
– Ты шьешь? – удивилась я.
Она сжала губы.
– Проблемы?
– Нет, – я моргнула, не зная, как оскорбила ее. – Это круто. Ты создаешь одежду?
– Да, – она опустилась на стул перед швейной машинкой и подняла сверток ткани. – Я придумываю зачарованную одежду.
Я шагнула ближе, посмотрела на ткань. В цветочный узор было незаметно вшито заклинание. И я узнала его – impello, заклинание толчка.
– Ого! – воскликнула я. – Так это будет как блузка, которая защищает?
Она улыбнулась, радуясь, что я так быстро поняла.
– Именно. Но это непросто. Не так просто, как рисовать или вырезать заклинание, – она бросила ткань на стол и стянула светлые волосы в пучок. – Папа считает это тратой времени.
Я взглянула на книги, грозящие сломать ее стол.
– Потому что это отвлекает тебя от обучения на призывателя?
– Не знаю, как я должна учиться десять часов в день, когда я уже провожу каждое утро с учителем языка, – пожаловалась она. Схватив карандаш для ткани со стола, она сунула его в пучок, чтобы он держался. – Так что ты хочешь знать?
Я замерла, а потом села на край ее не заправленной кровати.
– Я услышала, как дядя Джек, пока шел из библиотеки, говорил о том, что демон сломается. Ты знаешь, что это значит?
– О, это основы, – она поднесла небольшой образец хлопка с узором к солнцу, льющемуся в окно. – Обычно демоны соглашаются на контракт за несколько недель, но порой он не хочет почему-то принимать контракт. И мы ждем.
Она вернула квадрат хлопка в кучу.
– Когда демон призван в круг, со временем он слабеет. На девятой или десятой неделе все демоны сдаются и соглашаются на контракт. Тогда говорят, что демон сломлен.
– А если дядя Джек упустит момент?
– Демон умрет, – Амалия поправила катушки на подставке. – Они не могут постоянно жить в том круге. Нужно ловить момент, когда они в отчаянии. Тогда они сдаются. Демоны предпочитают выживание.
Желудок сжался.
– Так… ты говоришь… призыватели вызывают демонов в этот мир, держат их в круге неделями, заставляют принять контракт. И если они не соглашаются, вы даете им умереть?
Амалия пронзила меня пылающим взглядом.
– Боже, у тебя такое мягкое сердце? Это демоны, Робин. Ты видела того под теплицей. Он убил бы нас за миг. Да, мы даем им умереть. Мы не можем отпустить их – они уничтожат все вокруг раньше, чем МП поднимет тревогу.
– Почему не отсылать демонов обратно?
– Призыв – билет в один конец, и даже если бы это было не так, зачем нам их отсылать? Иначе они не соглашались бы на контракт.
– Что вообще входит в контракт?
Она долго смотрела на меня, а потом ответила с пугающей простотой:
– Полная капитуляция.
Она поднялась и прошла к столу. Она порылась среди книг и бросила мне что-то. Я поймала предмет на длинной серебряной цепочке. Это был круглый плоский кулон размером с мою ладонь, руны были вырезаны на поверхности.
– Это, – Амалия опустилась на стул, – инфернус. Это ключ к контракту демона. Мы говорим о законных контрактах, за которыми следит МП. Контракт – это просто. Демон отдает свою автономию. Его дух привязывается к инфернусу и воле контрактора. Контрактор управляет демоном как марионеткой.
Я смотрела на серебряный кулон.
– Если демону дать свободу, он найдет способ убить контрактора.
– Зачем демону вообще соглашаться на такое? – прошептала я.
– Ради небольшого шанса, что он проживет дольше контрактора и вернется домой.
– Как они…
– Амалия! – громко позвала Кэти. – Трэвис! Ужин готов.
Амалия забрала инфернус и убрала на стол.
– Пойдем поедим.
Я вышла за ней, ощущая себя онемевшей. Я слышала в голове рычание Заиласа: «Скажи им, что мои кости станут пылью в этой клетке, потому что я не подчинюсь».
Конечно, он не хотел даже говорить с призывателями. Я удивлялась, что он заговорил со мной. Я была человеком, как и те, кто забрал его из дома и заставлял выбирать между рабством и смертью.
* * *
Я стояла на носочках, смотрела, как фары машины удаляются по длинной дороге за воротами. Дядя Джек, Клод и Трэвис сели в машину, и она уехала. Вряд ли они уехали надолго – дядя Джек не хотел бы пропустить миг, когда Заилас сломается – но времени должно было ходить. Я надеялась.
Я отошла от окна, миновала роскошную ванную и выглянула за дверь. На первом этаже из семейной комнаты звучали голоса из телевизора. Кэти что-то комментировала, ей отвечала Амалия. Отлично.
Я выбрала долгий путь – порой размер дома был на руку – и спустилась по лестнице в подвал. Я сделала свет ярче и прошла в библиотеку.
Круг Заиласа был с тьмой, как всегда, но комната не изменилась с прошлого визита пять дней назад. Я обошли тихий купол, уже приседала перед стеллажом, когда поняла, что видела.
На нижних полках, где стояли книги по Демонике, было пусто. Я проверила другие корешки. Аркана, Спириталис, Психика, Элементария. И все. Ни одной книги по Демонике не осталось.
Я сжала кулаки. Блин! Дядя Джек их убрал! Что теперь делать?
Я прорычала под нос. Я столько времени потеряла, планируя и выжидая шанса спуститься, а дядя опередил меня. Я должна была понять, что он не оставит тут книги. Он опередил меня, как и с гримуаром.
Я села на пол, с неохотой развернулась на сто восемьдесят градусов, чтобы увидеть черный круг.
– Заилас?
Он меня игнорировал, как обычно. Я теперь была его врагом.
– Есть вопрос, – я поправила рукава свитера на ладони. Тут всегда было холодно. – Если ответишь, я принесу тебе что-нибудь завтра ночью.
Тишина.
– Ты видел, кто убрал книги с полки, и куда их унесли?
Я надеялась, что дядя Джек спрятал книги где-то в библиотеке. Он был достаточно ленивым, и если он так сделал, Заилас мог увидеть.
Демон все еще молчал. Он явно меня теперь ненавидел, подозревал, что я была заодно с дядей Джеком.
– Я знаю, что ты мне не доверяешь, – я словно говорила со стеной. – Мне нужен один ответ. Я больше ничего спрашивать не буду.
И снова ничего. Я раздраженно вздохнула, но при этом ощутила тревогу. Демоны слабели в круге. Заилас был там десять недель. Пять дней назад он казался уставшим, глаза были тусклыми. Он достиг момента, когда сломается?
– Ты еще там? – я придвинулась ближе к серебру круга, сердце колотилось. – Я не уйду, пока не ответишь, – пригрозила я. Он не знал, что мне нужно было уйти до возвращения дяди Джека. – Я буду сидеть тут и раздражать тебя.
Я скрестила руки, досчитала до тридцати, открыла рот, чтобы снова укорить его.
– Уйди.
Я едва дышала. Его голос был сухим шепотом. Я не слышала даже его обычное раздражение.
– Заилас? Ты в порядке?
Он снова игнорировал меня.
– Дай на тебя посмотреть, – я придвинулась ближе, колени были в дюймах от круга. – Ну же. Если покажешь, я принесу тебе что-нибудь очень хорошее, когда проберусь сюда в следующий раз, – я снова досчитала до тридцати. – Если не покажешься, я оболью тебя холодной водой.
К моему удивлению, тьма в круге пропала, и мое сердце сжалось. Заилас лежал на боку, обвив живот руками, согнув ноги. Он не пытался выпрямиться, когда тени пропали. Он даже не открыл глаза.
– Что такое? – охнула я. – Ты…
Я не смогла закончить, ответ был очевиден. Демон в круге слабел, а потом…
Он приоткрыл глаза. Они уже не светились алым, а стали темными пустыми дырами.
– Пришла посмотреть, как я умираю, пайилас?
– Нет. Нет, я… – демон или нет, но я не хотела видеть его смерть. Я не хотела видеть ничью смерть.
Он не просил этого. Магия людей притащила его из его мира и приковала к этой комнате для медленной гибели. Он умирал… потому что дядя Джек своими грязными руками влез в гримуар моей матери. Иначе он не призвал бы Заиласа.
– Я не подчинюсь, – прошептал он.
– Знаю, – я сглотнула. – Заилас, я могу что-нибудь сделать?
Его веки затрепетали, черные утомленные глаза посмотрели на меня.
– Сделать?
– Чтобы помочь тебе. Чтобы… – я не знала, что говорила.
– Чтобы я прожил, пока не подчинюсь?
– Нет. Я знаю, что ты не станешь марионеткой контрактора. Просто… – я сжала губы. – Не честно, что ты умираешь, потому что они призвали тебя.
Он закрыл глаза, сильнее сжался на полу, словно замерзал. Его хвост подрагивал. Это ощущалось нереальным. Он казался непобедимым, сильным демоном, полным пыла и наглости, несмотря на его плен. Теперь он был на полу, слабый, неподвижный. Умирающий. Он сильно ослаб с нашей прошлой встречи.
– Скажи, как тебе помочь.
Он нахмурился, уголки губ опустились, словно он вел внутреннюю борьбу.
– Еда, – пробормотал он. – Жар. Свет. Не искусственный свет.
– Жар и свет? – я оглядела холодный подвал без окон. – И еда? Это тебе поможет?
Он слабо кивнул.
– Я вернусь, – сказала я, вставая на ноги. – Держись.
Я поспешила к лестнице. Я не могла дать ему естественный свет – в библиотеке не было окон. Я не видела нигде обогреватель, и я не могла разводить огонь в доме.
Но я могла принести ему еду. Если еда поможет, то я накормлю его.
Я прибежала на кухню, вдруг осознала кое-что и замерла. Дядя Джек и Клод не понимали, почему Заилас все еще держался… но я кормила его. Если еда помогала демону выжить, то я продлевала его жизнь угощениями. Теперь я понимала, почему он подыгрывал мне с вопросами… и почему его сила так быстро угасла после того, как я перестала посещать его.
Я открыла буфет, поискала что-нибудь для голодного демона. Я посмотрела на коробки крекеров, хлопьев и пасты. А потом увидела две банки с супом.
Горячий суп. Еда и жар.
Я вылила обе банки супа с овощами в большую миску, сунула ее в микроволновку. Пока она там крутилась, я нервно прислушивалась к телевизору из семейной комнаты, остановила микроволновку раньше, чем она начнет пищать. Суп еще бурлил, когда я подняла его, закрыв рукавами ладони, чтобы защитить их от горячего стекла. Пар летел мне в лицо, пока я несла суп в подвал.
Тревога усилилась, когда я увидела, что Заилас не затемнил круг. Я поспешила по библиотеке, опустилась на колени. Бульон плеснул мне на руку, обжигая кожу.
Заилас приоткрыл глаза, а потом они расширились при виде миски с паром над ней.
– Это суп, – сказала я. – Он горячий, и ты можешь его съесть, но пообещай, что вернешь мне миску, не разобьешь ее и не попытаешься ранить меня ею.
Он медленно и скованно выпрямился из комка и приподнялся.
– Согласен.
Я придвинула миску наполовину в круг, и он потянулся к ней.
– Очень горячее, – предупредила я, а он прижал ладони к стеклу, потянул его в круг. – Не обожги…
Он поднял миску ко рту, вылил суп в горло. Пар окутал его голову, он выпил содержимое за секунды. Если это его и обожгло, он не показал.
Его язык скользнул по губам, ловя капли супа, и я потрясенно смотрела, как его глаза от черного светлели до темно-красного. Он смотрел на миску, а потом опустил ее и сел на пол. Он устроился на боку и пристально смотрел на меня.
Нервничая, словно его внимание было слепящим прожектором, я потянулась за миской. Когда мои пальцы задели стекло, я застыла.
Заилас посмотрел на мои ладони. На мою бледную кожу в футе от его красновато-карамельной кожи. Мои ладони были на миске, а миска была внутри круга.
Мои легкие застыли, но сердце дико колотилось от страха. Я сунула руки за невидимый барьер. Я ничего не ощутила, не заметила мерцание магии. Я могла убрать руки раньше, чем он схватит меня?
Я смотрела на него, не могла выдохнуть. Он смотрел на мои ладони, которые были так близко к его. Кончик его хвоста подрагивал, как у кота, заметившего мышь в траве.
Я медленно обвила пальцами холодное стекло. Его лицо не изменилось, но мышца подрагивала на щеке. Хоть лицо было спокойным, челюсти были сжатыми.
Я ужасно медленно потянула миску за серебряную линию. Моя плоть покинула невидимый барьер, и я шумно выдохнула, прижала с дрожью ладонь к груди, чтобы успокоить сердце.
Заилас неподвижно и бесстрастно смотрел, как я задыхалась.
Я взяла себя в руки и отодвинулась на фут, чтобы не повторить ошибку. Я отодвинула миску и нахмурилась.
– Она холодная.
Стекло должно быть горячим от супа. Заилас только что выпил его.
Он устроился удобнее на полу.
– Я забрал жар.
Я придвинула миску к себе и огляделась.
– Ты забираешь жар и из комнаты? Потому тут так холодно?
– Только жар в круге.
Внутри круга было холодно. Так я и поняла, что что-то не так, когда пересекла барьер.
– Демонам нужны еда, жар и свет, чтобы выжить? – спросила я.
– Еда или жар или свет, – исправил он. – Жар и свет лучше.
Я потерла лоб, и рукав в супе шлепнул меня по лицу. Кривясь, я вытащила руку из рукава.
– В книгах, – сказала я, снимая свитер, – демонов описывают как существ холода и тьмы, но вы живете с теплом и светом, да?
Я отбросила свитер, поправила майку. Заилас следил за моими движениями.
– Что это?
– А? – я проследила за его взглядом. Лиловый синяк в форме пальцев, отливающий зеленым и желтым там, где он уже заживал, был на руке выше локтя. – Это синяк.
– Я не знаю такое слово.
– Синяк – это рана, – я пожала плечами. – От удара, или когда сильно сжимают.
Его любопытство угасло.
– Hh’ainun хрупкие.
– По сравнению с демонами, да, – я устроилась на полу. – Я не могу задерживаться, а то дядя Джек меня снова поймает. Ты пока будешь в порядке?
– Eshathē zh’ūltis, – он закрыл глаза. – Īt eshanā zh’ūltis.
Я ждала, что он скажет что-нибудь понятное.
– Что это значит?
– Ты глупая… и я глупый.
Я посмотрела на свои ладони на коленях, не просила его объяснить. Все было очевидно. Горячий суп лишь отложил неминуемое… и продлил его страдания. Он все равно умрет. Было жестоко поддерживать его жизнь в тюрьме. Я глупо давала ему еду, а он глупо принимал ее.
– Не соглашайся на контракт, – выпалила я.
Его глаза открылись.
– Не делай этого, – повторила я, хриплое напряжение в голосе удивило меня. – Мой дядя… призыватели ждут, пока ты ослабнешь и отчаешься. Они попытаются убедить тебя сделать это, чтобы спасти жизнь, но ты не можешь позволить им победить.
Он смотрел на меня, а потом волчья улыбка показала его острые клыки.
– Не бойся, пайилас. Я посмеюсь над ними, когда буду умирать.
Он ухмыльнулся, но это было угасло. Усталость накрыла его тучей. Суп помог, но не сильно.
– Я вернусь завтра ночью, – прошептала я. – И напомню, что нельзя подчиняться ни одному из нас, хайнунов.
– Ху-а-и-нун, – исправил он с искрой раздражения.
Я сдавленно рассмеялась и заморгала.
– Увидимся завтра ночью.
– Уйди, пайилас.
Я встала, забрала миску и свитер и пересекла комнату. У двери я оглянулась.
– Заилас, – тихо позвала я. – Затемни круг.
Его хвост дрогнул, круг потемнел, скрывая его тело. Я выключила свет и поднялась по лестнице.
Только когда я закрыла дверь спальни за собой, я позволила пролиться обжигающим слезам. Я шагнула к кровати, упала на нее, боль вонзалась в грудь.
Завтра. Если он проживет. Мог и не дожить. Он был таким слабым. Быстро угасал. Вскоре он пропадет, и его пытки закончатся.
Я вжалась лицом в подушку, заглушая всхлипы. Я плакала, потому что мир был таким жестоким, и жестокость совершали и демоны, и люди, страдали все. Я плакала, потому что глупо было жалеть демона, причинять боль и горе себе из-за бессердечного монстра. Я плакала, потому что было не к кому обратиться, не у кого спросить, что делать, никто не мог утешить. Я бы сама умерла, чтобы мама обняла меня еще один раз.
Мои слезы высохли, но сон не приходил много часов.
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
Заилас выжил до завтра.
Я еще не проникла в библиотеку, но знала, что он еще боролся. Я стояла на кухне, подавляла довольную ухмылку, слушая крики дяди Джека.
– Как? – орал он. – Как он все еще отказывает нам? Он должен быть без сил! Как он удерживает тьму в круге? Мы даже не видели его!
Спокойный голос Клода ответил слишком тихо, чтобы я могла разобрать слова.
– Я знаю! – взревел дядя. – Он должен скоро сломаться! Если он умрет раньше, чем мы устроим контракт, я… я… – он не мог подобрать подходящую угрозу.
– О, замолчи, папа, – рявкнул Трэвис. – Все мы недовольны.
– Еще раз перебьешь, и я сломаю тебе челюсть, – прорычал дядя Джек. – Ты – ученик, и если ты хочешь имя демона от меня, веди себя подобающе.
Воцарилась напряженная тишина.
– Нужен перерыв, – решил Клод. – Идемте и что-нибудь поедим.
Дядя Джек хмыкнул, их голоса утихли. Я прислушивалась, через минуту входная дверь открылась и громко закрылась.
Я посмотрела на свою белую кружку. Горячий какао наполнял ее до краев, и я добавила туда взбитые сливки. Сжимая теплую кружку в ладонях, я выскользнула из кухни и спустилась в подвал.
Я включила свет в библиотеке, прошла к черному куполу и опустилась на колени.
– Заилас?
Тьма пропала. Он лежал на боку с рукой под головой, выглядел лучше, чем в прошлый раз, но его глаза снова были темными.
– Пайилас.
– Как все прошло сегодня?
Он утомленно смотрел на меня.
– Они были более mailēshta, чем раньше.
– Что это значит?
Он нахмурился, закрыл глаза, словно пытался перевести слово.
– Надоедливые. Они надоедливые.
Я замешкалась, глядя на горячую кружку, а потом подняла ее.
– Я… принесла это. Может не пить, если не хочешь, но это горячее.
Он протяжно выдохнул, сел, металлическая броня на ногах задела пол. Я опустила кружку на серебряный узор, ручкой в круг. Он поднял кружку. Он прищурился, коснулся пальцем взбитых сливок, и они покачнулись на горячей жидкости.
Может, со сливками я перегнула.
Он осушил кружку, словно выпил залпом алкоголь, а потом опустил кружку на край круга. Я вытянула ее из круга и отставила в сторону.
– Что ты хочешь? – спросил он, все еще выглядя утомленно.
– О чем ты?
Он махнул на кружку.
– За это.
– Мне ничего не нужно.
В его голосе появилось рычание.
– Спрашивай.
– Но…
Для него было важно не принимать от меня бескорыстную помощь. Если так ему лучше… я попыталась придумать простой вопрос. Он смотрел, как я думала, свет в нишах озарял одну скулу и край его челюсти, но бросал тени на его темные глаза.
– Я хочу тебя коснуться, – выпалила я, не подумав, и тут же пожалела.
Он скривился.
– Коснуться меня?
Мои щеки вспыхнули.
– Просто… ладони или… – я прервала себя и взяла в руки. – В круге ты как… видение или сон. Я хочу коснуться тебя, чтобы ощутить, что ты на самом деле тут.
Он смотрел на меня, словно у меня выросла вторая голова.
– Тц. Ладно.
Мое сердце колотилось. Опасно. Это было слишком опасно, но… я хотела сделать это. Так он станет настоящим, чего не могли добиться его облик и голос.
Я придвинулась так, что мои колени были в шести дюймах от круга.
– Прижми ладонь к барьеру.
Он опустил правую ладонь на невидимый купол, рябь побежала от нее, как на пруду. Мое сердце билось в горле, билось безумно. Я сглотнула и подняла руку. Моя рука дрожала. Я замерла, от напряжения тело болело.
Я коснулась двумя кончиками пальцев его ладони.
Его кожа была ужасно холодной. Я осторожно подвинула пальцы к центру ладони и надавила, живая плоть поддавалась. Я обвела его указательный палец с удивлением, отгоняющим страх.
Я обвела большой палец, осторожно согнула свой палец, чтобы задеть выпирающую костяшку под первым пальцем. С той стороны его ладонь была твердой, кожа отличалась от всего, что я ощущала раньше, была прочнее, не так поддавалась и тянулась, как человеческая, но оставалась мягкой и гладкой.
На каждом пальце был темный ноготь, изогнутый конец был у кончика пальца. Ногти не были острыми, казались слишком короткими, чтобы быть опасными, но это все равно вызвало трепет во мне.
С барьером, трепещущим как жидкий свет, я растопырила пальцы и прижала ладонь к его. Моя ладошка была крохотной, а мои тонкие пальцы – хрупкими, по сравнению с его, моя светлая кожа казалась белой на фоне его цвета красноватой ириски.
Я подняла взгляд, глаза были огромными от потрясения. Он смотрел на меня темными глазами с нечитаемым выражением лица.
Это произошло мгновенно.
Он отдернул ладонь, и моя ладонь, прижатая к его руке, тоже подвинулась. Она пересекла невидимый барьер и сильные пальцы, которые я обводила, крепко сжали мои.
Адреналин заполнил тело. Паника визжала в голове. Но я не могла пошевелиться. Застыв, как заяц в пасти волка, я в ужасе смотрела на него.
Он крепко сжимал мои пальцы, потом потянул.
Я жалела его за слабость, но он не был слабым. По сравнению с моей жалкой силой. Я напряглась, но колени ехали по полу. Мое запястье пересекло невидимый барьер, а потом и предплечье, и локоть.
Слезы лились по моим щекам. Почему я была такой глупой? Почему я подобралась так близко? Зачем оказалась в зоне его досягаемости? Он затащит меня в круг и разорвет – отличный финал его долгого плена. Убийство беспомощной девушки демоном на прощание.
Его другая ладонь сжала мое запястье. Я ожидала, что он втащит меня в круг. Что он порвет мою плоть, вопьется хищными клыками в мое горло и разорвет его.
А он перевернул мою ладонь и прижал к ней два пальца.
Прошел миг, мое сердце грозило остановиться.
Он разглядывал мою ладонь, каждый палец. Он провел подушечкой пальца по моему ногтю большого пальца, ощущая текстуру, стукнул по нему своим когтем, проверяя прочность. Он ощупал мои костяшки, погладил тыльную сторону ладони.
Я дрожала, едва дышала, не понимая.
Он ущипнул мою кожу, склонил голову и потянул. Было больно, но я молчала. Он закатал рукав, посмотрел на мое запястье, легонько обвел вены, виднеющиеся под бледной кожей. Он склонил голову, его ноздри раздувались, он вдыхал мой запах. Он вдохнул снова, лизнул мой бешеный пульс. Его язык был теплее его прохладной кожи.
Его черные голодные угасающие глаза посмотрели в мои глаза.
А потом он сжал крепче и потащил меня в круг.
Мой паралич пропал. Я дико охнула, пыталась за что-то уцепиться на гладком паркете, но он легко тянул меня по полу. Я сжалась в комок, ожидая удара.
Он потянул меня за руку, выпрямляя меня, другая его ладонь поймала мою челюсть. Он поднял мою голову, склонился, и перед моими слезящимися глазами было только его лицо. Я с хрипом дышала, слишком быстро, голова кружилась.
Он тихо и хрипло рассмеялся, дыхание задело мои мокрые от слез щеки, и он прошептал:
– Как же выглядит твоя кровь, пайилас?
Мои конечности стали жидкостью. Всхлип сотряс тело.
Он вскинул голову, посмотрел на дверь библиотеки. На миг он отвлекся от меня, ослабил хватку на запястье.
С силой, о которой я не подозревала, я вырвалась из круга, подавшись назад. Моя попа ударилась об пол, тьма заполнила купол, и демон пропал из виду. Я отодвинулась от серебряной линии.
– Робин?
Я повернулась к двери. Трэвис стоял на пороге, раскрыв рот.
Я всхлипнула еще раз, дрожь мешала встать. Я повернулась на четвереньки, чтобы отползти. Трэвис поспешил по комнате, опустился рядом со мной на колени и коснулся плеча.
– Робин, ты в порядке? Не ранена?
Я покачала головой. Голос пропал, когда Заилас поймал меня за ладонь, и я так и не нашла его.
– Демон тебя схватил? Зачем ты подобралась так близко?
Я судорожно вдохнула.
– Я… – слово было хрипом. – Я не…
Он обвил рукой мою талию, поднял меня на ноги. Я не могла держаться сама, адреналин превратил мои мышцы в дрожащее желе. Он прислонил меня к своему боку.
– Папа говорил, что ты ходила сюда за книгой, – пробормотал Трэвис, глядя на черный купол. – Робин… демон заманил тебя, да? Заставил подойти ближе хитростью.
Нижняя губа дрожала. Я опустила голову, поправила очки и вытерла лицо рукавом, чтобы скрыть унижение.
– Он с тобой говорил? Что он сказал? – его голос стал резким, и я сжалась, отодвигаясь от него. Он удержал меня рукой. – Это не твоя вина. Ты не знала, что делать. Демоны бывают очень хитрыми.
Я кивнула, глядя на свои ноги, дрожь утихала.
Он потянул меня к двери.
– Идем отсюда, пока папа не вернулся.
Я заставила себя поднять голову.
– Ты ему не скажешь?
– Нет, ни ему, ни Клоду, но… Робин, если демон говорил, мне нужно знать, что он сказал.
Холод покалывал меня. Как я могла рассказать о своих беседах с Заиласом? Я не защищала демона – уже нет – но не хотела подставлять себя. Трэвис ждал моего ответа.
– Я слышала… шепот, – придумала я. – Я подошла послушать, но слова… не были на английском.
Трэвис сжал губы и повел меня по лестнице.
– Демон должен знать английский. Мы начали с ритуала языка, – он моего взгляда он добавил. – Заклинания, которые передают демону основы нашего языка. Иначе переговоры не провести.
Так вот откуда Заилас знал английский.
– Может, это и был английский? – быстро подыграла я. – Я не очень-то расслышала.
– Ага, – он провел меня до комнаты. У двери он вяло улыбнулся. – Тебе повезло выбраться целой.
Очень повезло. Повезло, что Трэвис спустился. И что Заилас замешкал и ослабил хватку. И что я быстро отреагировала и сбежала.
– Но, – добавил он, – сколько раз ты была в библиотеке? Демон уже пытался привлечь твое внимание? Ты…
– Нет, – прервала я, потрясение не давало вести себя вежливо. – Это был единственный раз. Спасибо за помощь.
Я подавила смущение от своей грубости и закрыла дверь перед ним. Слабая и замерзшая, я скованно прошла к кровати, села на край и смотрела на стену.
Заилас был демоном. Голодным, умирающим, запертым, и его мучили уже десять недель. Ему оставалось жить день или два, и я предложила себя на блюдечке. Дала ему шанс схватить меня, и он воспользовался. Не стоило ожидать другого.
Он был демоном. Такой была его природа. Лишенный морали и злой…
Я знала это. Понимала это.
