Текст книги "Некромантка из болота (СИ)"
Автор книги: Маргарита Дорогожицкая
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 20 страниц)
ГЛАВА 13
Она ухитрилась задремать в экипаже, поэтому чувствовала себя разбитой, когда поднималась по ступенькам к себе в комнату. Против обыкновения, ей даже не хотелось есть. Вирджиния завернула за угол, как маленький вихрь неуемной энергии едва не сбил ее с ног.
– Поймал! Я тебя поймал! – заорал пятилетний разбойник, обняв ее за колени.
Он заливался торжествующим смехом, задирая к ней перепачканное сливочным кремом лицо. Вирджиния большим пальцем стерла крем с довольной мордашки и улыбнулась в ответ.
– Я тебя помню. Тебя зовут Сэм? – спросила она.
– Да!.. А тебя?
– Вирджиния… Джинни.
– Сэмюель! А ну-ка, поди сюда!..
Леди Фоллей, раскрасневшаяся и помолодевшая, подхватила мальчика на руки и с притворной строгостью спросила:
– Молодой человек, где ваши манеры?
Мальчуган состроил ей умильную рожицу и выбросил вперед руку с растопыренными пальцами:
– Смотри, как я могу!..
На детской ладошке расцветал чертополох. Леди Фоллей это привело в настоящее умиление:
– Какой молодец, весь в меня! А теперь пошли умываться. Скажи тете Джинни спокойной ночи.
– Спокойной ночи, тетя Джинни, – сказал мальчик и показал ей язык.
Вирджиния не удержалась и в ответ тоже показала ему язык. Настроение у нее улучшилось. Леди Фоллей выглядела такой счастливой, что и девушке передалось это настроение.
Перед сном Вирджиния сидела у зеркала и расчесывала волосы, удивляясь тому, как ловко волосатая бабочка скрылась в них. Но почему такой странный выбор в средстве шпионажа? Ведь арвейки издавна брили головы, и только их мужчины носили длинные локоны. Впрочем, все правильно, ведь именно мужчины заправляют в политике и государственных делах, оставляя женщинам скромный удел домашнего очага.
Ее размышления прервал стук в дверь.
– Войдите, – откликнулась Вирджиния, думая, что это служанка.
Но это был лорд Фоллей. Вид у него был такой довольный, что некромантка сразу поняла, что все получилось.
– Мисс Сибрас, я прошу прощения за поздний визит, – он остановился на пороге. – Могу я вас просить зайти ко мне в лабораторию?
Она встала и кивнула:
– Хорошо. Буду через пять минут.
Ей и самой было интересно, как все получилось с инкубатором.
В прозрачной колбе бурлило и булькало что-то травянисто-серое, выдувая прозрачные пузыри на поверхность. Лорд Фоллей закончил свои объяснения, постучал по колбе и повернулся к Вирджинии:
– Понимаете, когда вы сказали про переваривание, меня словно осенило! Вот оно! Я уже проверил. При кормлении сейлурских жаб концентратом из листьев розбушании, кислотность их желудка уменьшается до нужного предела!
Вирджиния, к стыду своему, не имела ни малейшего понятия о розбушании.
– Значит, больше яйцу ничего не угрожает?
– В эксперименте важна любая деталь, но я надеюсь, что больше подобных осложнений не будет. Сейчас же примусь за вычисления, а завтра приступлю… Но хватит о делах. Я вам очень признателен за идею, поэтому…
– Лорд Фоллей, – перебила его некромантка, – могу я тогда просить вас об услуге?
– Конечно, – слегка помедлив, ответил он.
– Расскажите, что произошло между вами, Амелией и… Джеймсом.
Он недовольно нахмурился, и Вирджиния поторопилась добавить:
– Я спрашиваю не из досужего интереса, мне важно это знать, чтобы понимать, могу ли я исключить этих двоих из подозреваемых… эмм… в убийстве лорда Дрейпера.
Его это нисколько не шокировало.
– А что заставляет вас их подозревать?
– Под подозрением все, кто был в тот день на приеме. Кроме того, есть некоторые обстоятельства, о которых я не могу говорить, – вздохнула Вирджиния и невольно дотронулась до волос.
– Волосатая бабочка?
Она вздрогнула.
– Откуда вы?.. – осеклась она.
Лорд Фоллей усмехнулся, подошел к ней и провел рукой по ее волосам. Она непроизвольно отодвинулась.
– Держите.
На его ладони лежал завиток волос.
– Это… она?!? – поразилась Вирджиния. – Но как вы смогли?..
– Для сильного мага это несложно. Возьмите же. Без подпитки от ваших волос она умрет через несколько минут. Рассыплется серым пеплом.
Она осторожно приняла на свою ладонь волосатую бабочку. Обычный завиток волос, но все же… Если присмотреться, то можно было заметить слабые подрагивания отдельных волосинок. Вирджиния невольно поморщилась – бабочка вызывала в ней стойкое чувство омерзения. Паразит.
– А почему сэр Нат… – она снова осеклась.
«Надо заклеить себе рот!»
– Сэр Натаниэль? Что, опять разыгрывал эту комедию с клятвой на крови?
Она изумленно воззрилась на Питера. Его глаза сияли лукавым светом, словно два светлячка в ночи.
– Откуда вы знаете? Я не могу об этом говорить!.. – она закусила губу, продолжая держать бабочку на вытянутой, словно для подаяния, ладони.
Питер покачал головой.
– Мисс Сибрас, я был о вас лучшего мнения, вы казались мне умной девушкой.
Она хотела ответить, но передумала. «Лучше не раскрывать рта! Эти Фоллеи могут вынуть душу за непринужденной беседой!»
– Подумайте сами, – с легким раздражением сказал Питер, смахнув с ее ладони волосатую бабочку на пол и раздавив ее ботинком. – На службе короны нет магов других цветов, кроме зеленого. Чтобы связать человека столь сложной клятвой как клятва на крови, нужен красный маг. Он был, когда вы давали клятву?
– Нет, но там был артефакт!.. – не выдержала Вирджиния, но снова осеклась и для надежности закрыла себе рот ладонью.
– Знаете, мисс Сибрас, в чем беда нашего общества? В невежестве и высокомерии. Зеленый цвет, цвет жизни, венец жизни! Все остальное – грязь под ногами!.. Вот так думают наши государственные мужи, и вместо того, чтобы изучать магии других цветов, дальше сидят в своем болоте и гордятся своей исключительной… эмм… ограниченностью, назовем это так. А сэр Натаниэль и ему подобные только и могут, что пользоваться невежеством, запугивая людей.
– А волосатая бабочка?
– Еще одна уловка… – с непередаваемой горечью сказал Питер. – Лорд Дрейпер был непревзойденным мастером блефа.
Вирджиния переваривала услышанное, все еще не веря.
– То есть вы знаете, что волосатая бабочка…
– Знаю. Это давно уже не секрет.
– Но… арвейцы… они… – она прислушалась к своим ощущениям, не закипит ли ее кровь, не брызнет ли из носа и ушей, – тогда тоже знают?..
Питер пожал плечами.
– Вероятно. Но вернемся к вашему вопросу. Что заставляет вас подозревать Амелию и Джеймса?
– Лорд Фоллей, – рассердилась Вирджиния, – я вам признательна за то, что вы избавили меня от бабочки, но я первая задала вам вопрос. И кроме того, даже если клятва крови и не действует, я все равно не могу говорить, потому что это вопрос государственной безопасности!..
Питер кивнул, однако выражение его глаз и что-то в лице заставляли Вирджиню ощущать себя… как-то не так, словно он над ней подсмеивался. А ведь все очень серьезно!
– Однако я тоже не могу говорить о людях за их спиной, это нечестно. В лицо могу высказать, но за спиной – увольте.
– Но мне это надо! Я должна найти убийцу! Неужели вам бы не хотелось снять подозрения с вашего друга Джеймса? Или вы больше не считаете его другом?
Питер вздохнул и отвернулся, потом рассеяно щелкнул пальцем по колбе. Большой пузырь вспучился на поверхности и лопнул с шипением. В воздухе разливался неприятный запах сероводорода, но сам маг, казалось, не испытывал никакого беспокойства по этому поводу.
– Считаю, – наконец ответил он. – Жаль, что он так больше не думает.
– Думает! – с жаром сказала Вирджиния. – Вчера на приеме он хотел с вами объясниться, но вы ушли, и он…
– Объясниться? – покачал головой Питер. – Едва ли. Он мне не поверил тогда, с чего бы ему поменять свое мнение теперь… Он ослеплен.
– Расскажите мне то, что вы сказали ему об Амелии, пожалуйста.
Еще один пузырь поднялся к поверхности и лопнул с тихим звуком. Шуршали в своих клетках крысы, змеи на люстре слегка раскачивались и надували капюшоны. Вирджиния ждала.
– Хорошо, я расскажу, – сказал Питер. – Она воровка. Я предупредил Джеймса, но он мне не поверил. Это все.
Вирджиния вздохнула. «Каждое слово из этого пенька дубового приходится вытягивать клещами!..»
– Мне нужны подробности. Если вы просто сказали вашему другу, что девушка, в которую он влюблен, воровка, ничего не объяснив, то неудивительно, что он вам не поверил. Да и мне, признаться, сложно поверить, что такая милая особа…
– Она воровка, – упрямо повторил Питер и снова щелкнул пальцем по колбе, вызвав легкую бурю на поверхности. – Люди думают, что я рассеян, и в какой-то степени это правда, но прежде всего я маг-ученый и подмечаю все детали. Надо сказать, детали в любом эксперименте – это самое важное, потому что, например, неправильно отмеренный концентрат фолькурундского растворителя может…
– Да-да, я вам верю, – поторопилась вставить Вирджиния, пока Питера не унесло в ученые дали, – вернемся к Амелии. Как вы узнали, что она воровка? Что она украла?
Он повернулся к ней.
– Это было четыре года назад, когда Амелия только появилась в доме своего дяди. Тогда наши семьи близко общались. Во время светской беседы леди Сесилия пожаловалась моей матери, что пропали ее изумрудные серьги, подарок мужа на день рождения. Она не стала вызывать полицию, подумала на служанку и выгнала несчастную. Мама предложила свою помощь, она ведь заклинательница цветов, могла бы снять спектрограмму, но тут Амелия стала ее отговаривать, слишком настойчиво и горячо. Я тогда не придал этому значения, но спустя неделю волей случая мне довелось побывать в одной из ювелирных мастерских. Приближался день рождения мамы, и мне хотелось ее порадовать какой-нибудь красивой безделицей. После гибели Коры…
Он ненадолго замолчал, и Вирджиния припомнила, что так звали его младшую сестру.
– После ее гибели мама замкнулась в себе. Я не знаю, почему забрел именно в ту мастерскую, потому что она была явно сомнительной репутации. Но именно там я увидел украденные серьги. Их легко было узнать, потому что у изумрудов уникальная огранка, из-за которой кажется, что камень словно тает, когда начинаешь в него всматриваться. Ошибиться было невозможно.
Он снова замолчал, и Вирджиния поторопила его, с тревогой глядя на колбу, в которой пузырение достигло угрожающей силы.
– И как вы поняли, что именно Амелия украла их?
– Пригрозил ювелиру, что сдам его полиции, если он все не расскажет. Он описал девушку, похожую на Амелию, а потом и опознал ее.
– И?..
– И ничего. Я потребовал у Амелии, чтоб она сама призналась, но она наотрез отказалась. Врала мне в лицо. А когда я обвинил ее в открытую, то леди Сесилия заявила, что Амелия не виновата, драгоценности не крала, что она сама их потеряла, а потом, когда нашла, решила избавиться, потому что, как она сказала, серьги ей разонравились. И что это она попросила Амелию отнести серьги к ювелиру.
– Но… может… так оно и было?
Питер взглянул на нее сумрачно, его глаза мерцали сердитым блеском. Позади него в колбе надувался пузырь размером с зонтик.
– Мисс Сибрас, вы считаете меня дураком? Я этого не люблю.
– Нет, не считаю. Но вы же могли ошибиться, разве нет?
– Нет, не мог. Во-первых, время не сходилось. Во-вторых, зачем было сдавать серьги уникальной работы в дешевую мастерскую и получать за них гроши? Зачем было делать это тайно? Почему, бес раздери, никто из них не подумал извиниться перед той несчастной служанкой, которую они с позором выкинули на улицу? Дело даже не в краже, как таковой, а в той лжи, которую они громоздили! Я ненавижу две вещи в людях: вранье и глупость.
Он замолчал, и Вирджиния не выдержала:
– Там… пузырь. Уже большой.
Он обернулся и с силой щелкнул по колбе. Пузырь взорвался и едва не заляпал все вокруг.
– Довольно, мисс Сибрас. Надеюсь, вы узнали все, что хотели.
– Да, спасибо вам, – вздохнула она. – Могу я узнать адрес той ювелирной мастерской?
– Да, это на Фроузен стрит. Она там одна, не перепутаете. И кстати, совсем забыл… У меня для вас подарок.
У Вирджинии от удивления перехватило дыхание. Подарки она обожала, потому что они всегда напоминали ей о детстве. Несмотря на то, что ее семья была небогатой, родители баловали маленькую Джинни милыми пустячками вроде ленты для волос, новых лаковых башмачков или большеглазой деревянной куклы. Как и к письмам, отношение к подаркам у Вирджинии было трепетное и бережное, она их хранила и часто перебирала. Ведь это та мелочь, благодаря которой понимаешь, что небезразлична людям, что ты не одна в целом мире. «Наверняка, что-нибудь из ювелирной мастерской, та самая красивая, но дорогая безделица, а значит, придется отказаться от подарка…» – с сожалением подумала Вирджиния. Отказываться ей совсем не хотелось.
– Не стоило… – промямлила она.
– Стоило. Я виноват перед вами – ушел с приема и бросил вас одну, – сказал Питер, подходя к шкафу. – Кроме того, вы подсказали мне решение проблемы, а это многого стоит.
Он повернулся к ней с небольшим чемоданчиком и добавил:
– Поэтому в качестве моих извинений и благодарности примите этот скромный подарок.
И протянул ей чемоданчик. Вирджиния недоуменно взяла его. Он был достаточно тяжел, на ювелирные украшения никак было не похоже. «Что же там?..» – подумала она и тут ее осенило. – «Шляпка! Ну конечно, тут шляпка!..»
– Я не могу принять, потому что это наверняка дорого и…
– Пустяки, – отрезал он. – Напротив, вы меня очень обяжете, если примите. Открывайте же.
– Но…
Она огляделась и, заприметив лабораторную тумбу, положила на нее чемоданчик. Затаила дыхание. Открыла. Сверкнули острые металлические грани и кривые отражения в них… Скальпели, ножи, пилки, ножницы, кусачки, молоточки…
– Что это? – в растерянности подняла она голову на лорда Фоллея.
– Как что? Хирургические инструменты. Для вскрытия. Вот, посмотрите… – он развернул чемоданчик и указал на гравировку на торце. – Лавочник, который их продал мне, заверил, что они принадлежали знаменитому повелителю тлена Францу Жако.
– Праха… – машинально поправила Вирджиния, не зная, что еще сказать.
– Повелителю праха, да. Он, правда, кончил плохо, его съели голодные выползни, но с вами, уверен, такого не случится.
И он подвинул чемоданчик к Вирджинии.
– Это очень мило, – выдавила из себя некромантка. – В смысле, ваша вера в меня. Но я не могу принять подарок, слишком дорого.
– Вам не понравилось, – озадаченно констатировал лорд Фоллей. – Почему? Инструменты устарели? Такими уже больше не пользуются?
– Нет, что вы!.. Как они могли устареть? Нет, конечно, нет… Просто это несколько неожиданно…
– Не лгите, – оборвал он ее. – Вы разочарованы, ожидали другого, подарок вам не понравился. Я прекрасно знаю, когда мне лгут, но увы, до сих пор не могу понять, что творится в женской голове при этом. И мне некогда это выяснять. Не сегодня. Потом. Когда-нибудь. Забирайте.
Он захлопнул чемоданчик, вручил его Вирджинии в руки, развернул ее за плечи к выходу и бесцеремонно вытолкал из своей лаборатории.
– Нет, это очень ценный подарок, правда, лорд Фоллей, просто слегка неожиданно и…
Дверь за ней со скрежетом захлопнулась, отрезав свет от тьмы. Вирджиния оказалась в темном коридоре. Она прижимала к груди чемоданчик и не знала, смеяться ей или сердиться.
– Дуб дубом!..
В своей комнате она поставила чемоданчик под кровать с твердым намерением вернуть его завтра утром. А сейчас надо выспаться, чтобы на свежую голову обдумать то, что узнала. Но мысли об Амелии не давали заснуть. Почему она украла серьги? У нее была какая-то нужда в деньгах? Может быть, ее шантажировали? Например, Нагизаза? Тогда она могла быть сообщницей арвейки. А почему Сесилия покрывала ложь Амелии? Ее тоже шантажировали? Кто из них жертва, а кто преступник? Вирджиния перевернулась на другой бок, и вместе с этим переключились и ее мысли. Джеймс не поверил Питеру, что и неудивительно, если тот вел себя подобным образом. Пенек дубовый!.. Это ж надо было додуматься и подарить ей… А! Девушка ожесточенно взбила подушку и перевернулась на спину, невидяще глядя в белеющий потолок. Странно, что только сейчас обидные слова леди Сесилии догнали ее и больно ужалили. Платье, драгоценности, шляпка и даже туфельки, что были на ней на балу – все это чужое, не ее собственное. У нее ничего нет, даже собственных хирургических инструментов… А сегодняшний поход по магазинам, где Рэйчел великодушно одарила ее прелестными мелочами? Да на эти мелочи у нее бы ушло все жалованье за полгода!.. И даже если она надумает копить на платье, то выйти в нем ей все равно будет некуда… потому что в Болотном крае просто некуда выходить… Решено! Она найдет преступника и вернется в свое болото! Вирджиния снова зверски избила подушку и зарылась с головой под одеяло, после чего мгновенно уснула и не видела никаких снов, ни фиолетовых, ни серо-буро-зеленых в крапинку…
Завтракали рано. К десяти надо было успеть в дом Макбрайтов, на собеседование с секретарем. Вирджиния нервничала.
– Не думаю, что он осмелится что-нибудь сделать Рэйчел, – успокаивала ее леди Фоллей. – Да и зачем ему? Он же не видит в ней опасности, напротив, она пообещала ему работу… Кстати, Джинни, милая, Питер извинился?
– Эмм… да.
– Он сказал, как собирается заглаживать свою вину?
– Он уже… эмм… сделал подарок…
– Правда? Приятно слышать, что мой сын наконец-то вспомнил о манерах. Вам понравилось? Что он вам подарил?
Вирджиния теребила салфетку.
– Джинни?
– Инструменты.
– Что, простите?..
– Он подарил мне инструменты для вскрытия.
Леди Фоллей ахнула и гневно бросила салфетку на стол. Роскошные синие ирисы в вазе скукожились и поджали лепестки.
– Это уже переходит все границы!.. Нет, так дело не пойдет!..
– Не гневайтесь на него, он хотел как лучше! Он старался, выбрал дорогие, антикварные, которые принадлежали самому Францу Жако, – Вирджиния пыталась заступиться за Питера. – Даже у мастера Симони таких нет, и он бы наверняка мечтал их иметь…
– Джинни! Вы наверняка расстроились! Не надо потакать Питеру, вы должны быть с ним строгой. Бесполезно ждать, когда он догадается сделать все правильно! Надо брать все в свои руки! Говорить ему прямо и четко – хочу то и то! Потому что если не сказать, получается вот это!..
Ирисы осыпались, и леди Фоллей зазвонила в колокольчик. Служанка явилась мгновенно, словно поджидала за дверью.
– Линдси, поменяй цветы. Мальчики уже встали? А мой сын? Пусть спустится. Скажи ему, что я желаю видеть его за завтраком.
Когда служанка ушла, Вирджиния попыталась смягчить гнев леди Фоллей.
– Не ругайте его, пожалуйста, я же все равно не смогу принять подарок и собиралась вернуть его…
В гостиную влетел Сэм, за ним ковылял его трехгодовалый братик, а самого младшего внесла нянька.
– Мои цветочки!.. – леди Фоллей каждого обняла и поцеловала. – Сейчас будем завтракать, только дождемся вашего дядю… плохого дядю.
– А почему он плохой? – тут же полюбопытствовал Сэм.
– Потому что он не слушается взрослых и поздно ложится спать, – улыбнулась леди Фоллей.
– А он ест овсянку? – мальчик ковырнул ложкой кашу.
– Конечно. Пусть только попробует не съесть.
Вирджиния улыбалась, слушая их разговор, но когда подняла взгляд, то увидела Питера. Помятый сюртук, на рукаве пятно, галстук съехал набок, волосы взъерошены, подбородок просвечивает небритой щетиной, а под глазами залегли глубокие тени. Хотя некромантка не отличалась особой наблюдательностью, по крайне мере в том, что касалось живых, она поняла, что Питер даже не переоделся и скорей всего не спал всю ночь.
– Доброе утро, Питер, – холодно сказала леди Фоллей, всем видом давая понять, что рассержена на сына.
– Доброе утро, мама. Мисс Сибрас, дети, – поприветствовал он остальных.
По лицу леди Фоллей и дрожанию свежепринесенных тюльпанов в вазе Вирджиния видела, что назревает буря, поэтому попыталась перевести разговор на нейтральную тему. «Чемоданчик верну вечером, когда леди Фоллей успокоится», – решила некромантка.
– Лорд Фоллей, я вам так благодарна, вы очень помогли мне в расследовании. Мы теперь знаем, чем был отравлен лорд Дрейпер, а скоро узнаем и кто это сделал. Надеюсь, что не секретарь, потому что…
Питер отодвинул от себя тарелку с овсянкой, и Сэм перебил Вирджинию возмущенным возгласом:
– Дядя Питер, вы почему не едите овсянку? Вы должны есть!
– Не люблю овсянку.
– Так нечестно!
Леди Фоллей молчала и хмурилась все больше, и Вирджиния продолжила в беспокойстве:
– … потому что Рэйчел пригласила его на собеседование сегодня утром. Я боюсь, что…
Питер вместо овсянки потянулся за поджаренным хлебцем и беконом, но едва он подцепил бекон на вилку, как тот… оброс мхом. Сэм мстительно хихикнул и с невинным видом продолжил раскопки в овсянке.
– Сэмюель, если колдуешь, то будь любезен, делай это открыто, – раздраженно сказал Питер и взял другой ломтик бекона.
– Кхм… – Вирджиния все еще пыталась привлечь к себе внимание. – Я говорю, что боюсь, как бы с Рэйчел не случилась беда, ведь она, возможно, встречается с убийцей…
– Питер, – отозвалась ледяным тоном леди Фоллей, – ты слышишь мисс Сибрас? Твоя кузина может быть в опасности.
– Сомневаюсь, – буркнул он и кивнул в сторону детей. – Женщине, произведшей на свет этих зеленых чудовищ, едва ли что-то может грозить.
– Это же ваши племянники, – удивилась Вирджиния, – они такие чудесные и…
В яичном желтке на ее тарелке расцвела ромашка.
– Спасибо, Сэмми, – улыбнулась некромантка. – И очень способные. Мне кажется, что вы просто не любите детей, лорд Фоллей.
– Именно.
– Питер! – не выдержала его матушка.
– Не волнуйся, мама, я их заведу, но любить – увольте.
– Что у вас случилось, почему вы сердитесь с утра? – спросила Вирджиния.
Питер мрачно отложил в сторону столовые приборы:
– По моим расчетам для поддержания нужной кислотности желудка сейлурских жаб…
– Питер!
– … нужно двадцать тонн листьев розбушании…
– Я не хочу этого слышать за столом!
– … тогда как во всей империи…
Леди Фоллей с грохотом отодвинула стул и встала, ее глаза метали молнии. Съежилась и почернела ромашка в яичном желтке.
– Ты меня очень разочаровал, сын!..
– … едва ли наберется треть от нужной цифры…
Вирджиния сидела в экипаже и искоса поглядывала на леди Фоллей. Та устроила сыну знатную взбучку, разумеется, словесную и за закрытыми дверьми, а потом заявила, что отправится вместе с мисс Сибрас к Рэйчел обсуждать предстоящую помолвку вместе с секретарем, а если кто-то посмеет этому возражать, то она тут же на месте превратит смельчака в розовый куст. Сэм радостно захлопал в ладоши и попросил бабушку Маргарет сделать этот куст в форме слоника.
– Кхм… – прокашлялась Вирджиния. – Леди Фоллей, я очень ценю вашу помощь, но…
– Но?
Некромантка поежилась. «Не лучший момент для выяснения отношений, но эта глупость с помолвкой уже далеко зашла…»
– Питер не делал мне предложения руки и сердца, это во-первых, а во-вторых, я не уверена, что приняла бы его. Понимаете!..
Она молитвенно сложила ладони, умоляя дослушать ее.
– Понимаете, я его не люблю, и он тоже меня не любит. И детей тоже, кажется, не любит…
– Мужчине не обязательно умиляться младенцу или пятилетнему несмышленышу, отцовские чувства у них обычно просыпаются позднее. А что касается любви, Вирджиния, то это не самый лучший фундамент для крепкого брака, уж поверьте.
– Но… а если я влюблюсь в другого? Представьте, вот выйду я замуж за Питера, рожу ему детей, а потом… я или он… полюбим другого человека и сделаем друг друга несчастными… и дети тоже будут страдать…
Леди Фоллей развернулась к ней и взяла ее за руки. Суровое выражение с ее лица исчезло, уступив место легкой грусти.
– Джинни, а кто вам может гарантировать, что если бы вы вышли замуж по любви, то не случилось бы то же самое? От внезапной любви, а уж тем более от охлаждения чувств никто не застрахован. Никто, даже боги, не могут противостоять хаосу случайности. Но трезвый расчет в этом вопросе значительно уменьшает риски и упрощает жизнь.
– Замуж по расчету? Это звучит так… неромантично…
– Вы юны и наивны, Вирджиния, а меж тем, должны понимать, что при выборе спутника жизни надо учитывать две вещи: с кем вам придется делить магию и от кого унаследуют магию ваши дети. Простолюдинам проще в этом плане, но на благородных, кто несет в себе искру божественного цвета, лежит большая ответственность. Когда я была в вашем возрасте, то мне тоже пришлось сделать нелегкий выбор…
– Вы любили своего мужа? – перебила ее Вирджиния.
– Я была влюблена в Николя, – спокойно призналась леди Фоллей. – Но замуж вышла за Альфреда Фоллея.
– Почему?
– Потому что… Николя чудесный… добрый… такой выдумщик… но он был совершенно неприспособлен к супружеской жизни. Да и магии в нем было… меньше.
– Что? – поразилась Вирджиния. – Вы выбрали себе мужа по количеству магии?
– Именно, – отрезала леди Фоллей, – и ничуть об этом не жалею. У меня был счастливый брак, двое замечательных детей, и надеюсь, будут не менее замечательные внуки.
– Но… А как же Рэйчел? Ее же вы не неволили! Она вышла замуж за человека не из своего круга!
– С Рэйчел все было иначе, не путайте. Моя племянница с рождения щедро одарена магией, ей не приходилось, как мне… или вам… по крохам вымаливать благословение богини. Рэйчел знала, чем рискует, когда выходила замуж за Алекса Макбрайта… самого богатого промышленника.
Последние слова леди Фоллей подчеркнула.
– В смысле? Вы хотите сказать, что брак Рэйчел тоже был по расчету?
– С моей стороны – точно, – улыбнулась леди Фоллей. – Ибо хоть кто-то в семье должен трезво оценивать положение вещей. Видите ли, милая Джинни, Альфред оставил после себя большие долги. Питер только что вернулся со службы и был вынужден браться за любые заказы, чтобы мы могли жить, как прежде, и содержать поместье, потому что большую часть земель к тому времени мы уже продали…
Она ненадолго погрузилась в печальные воспоминания.
– Влюбленность Рэйчел в богатого промышленника, пусть и простолюдина, поставила меня перед сложным выбором. Отказать племяннице в поддержке и обречь ее на прозябание в старых девах в надежде, что однажды появится аристократ, который не испугается долгов ее дяди, или рискнуть и дать согласие на мезальянс. Впрочем, кого я обманываю… Эта упрямица все равно бы сделала по-своему. А так все получилось наилучшим образом. Мистер Макбрайт любезно взял на себя наши долговые обязательства, кроме того, порекомендовал Питера в деловых кругах, где у него были связи. Взамен же он получил прелестную жену, пусть и потерявшую титул, однако подарившую ему трех одаренных магией детей. Вы понимаете, что это значит? У мистера Макбрайта есть деньги, чтоб дать им образование, а титул они получат, когда повзрослеют и докажут свой дар… Хотя, возможно, с учетом обстоятельств он и сам получит титул. Увы, деньги сейчас иногда значат больше, чем благородное происхождение или магия. Поэтому отныне в брачных расчетах надо принимать во внимание и презренное злато…
– Но…
– Тут вам не о чем беспокоится, Джинни, – похлопала она ее по руке. – Ныне Питер обласкан при дворе и богат, брак с ним вам выгоден во всех смыслах. Поэтому, сделайте одолжение, улыбнитесь. Мы же будем обсуждать вашу помолвку, а своим растерянным видом вы можете себя выдать предполагаемому убийце.
Леди Фоллей выглянула в окошко и добавила:
– Мы приехали. И кстати, Джинни, задумайтесь-ка еще вот над чем. Где вы найдете другого такого мужа, который не только позволит вам заниматься любимым делом, но еще и… смешно сказать… будет дарить инструменты для работы вместо ювелирных украшений?
Она вышла из экипажа, оставив некромантку сидеть с раскрытым от удивления ртом.
