Текст книги "Фиалковый маршрут (СИ)"
Автор книги: Маргарита Ромашкинская
Жанры:
Боевая фантастика
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 20 страниц)
– Вроде как...
– То есть?
– Ну, амброзия на Земле не усваивается организмом в полной мере: здесь для неё слишком плотный воздух. Зато Голубая планета – лучшее место для консервации и хранения. Добывается амброзическое вещество на четвёртой орбите, изготавливается на третьей, а применяется на пятой.
– На Юпитере, что ли? Мы же там в сосулек превратимся! – возмутился Вася.
– В Астеродиллии.
– Обидно, что мне там не предложили намазаться.
– Ты просто быстро улетел.
– Сам виноват?
– Ничего, наверстаешь упущенное. Ещё раз посетишь пояс астероидов...
– Ни за что! Мне и тут хорошо.
– Слышали? – обратился Старшой ко мне. – Вот так земляне относятся к бессмертию.
– Н-да...
– То-то и оно...
– Ни на что не променяю Землю! – не унимался Вася. – С чем можно сравнить её природу, которая представляет из себя сплошное очарование? Вот, взгляните: валун с трёхэтажный дом! А вот таинственные выступы окружают лес. Море тихо плещется под бледной радугой, негромкие голоса птиц плывут куда-то над просторами, где танцуют серые журавли и чёрные аисты охотятся на лягушек. Брусничные хороводы перемежаются с кругами лишайников. Так бывает только в царстве чистейшего воздуха.
– Вася, ты просто поэт! Честное слово, соперник нашему...
– Тс-с! – обернулся Старшой.
– Скалистые обрывы, ступенчатые водопады, мелодичные реки, – воодушевлённо продолжал Вася, – игривая форель, неразговорчивые бурые медведи, трилистник среди обломков кварца...
– Купите ему билет на поезд, пожалуйста, и отвезите его домой, – попросил Дирск рыбаков, указав на расчувствовавшегося Васю.
Вася горячо распрощался с нами. Рыбаки отклонились в глубь материка, увлекая за собой космолётчика-марсианина. Они направились в ту сторону, где слышались паровозные гудки. Аня тоже попрощалась и побежала догонять компанию, спешащую на вокзал. Скоро наши товарищи будут дома.
Туман постепенно скрыл от нас удаляющиеся фигурки, а я долго махала рукой вслед людям, с которыми подружилась в космосе.
Мы с Дирском остались вдвоём среди ландшафта, усыпанного некрупными цветами северных широт. День прояснялся. В небе над нами кружилось золотистое НЛО и мигало огоньками, указывая направление дальнейшего маршрута. А мы всё стояли и стояли на свежем ледниковом рельефе западно-приокеанского сектора широколиственных лесов. Свежем? Конечно! А каком же ещё? Ледник был одиннадцать тысяч лет тому назад. Это же совсем только что.
Наконец, очнувшись от нагрянувшего на нас молчаливого оцепенения тоски по причине внезапной разлуки и подчинившись сигналам НЛО, мы с Дирском отправились в восточном направлении. Переливами росистого утра нас встретил выпас, а за ним располагались озёра, где издавна вымачивали лён. Стали слышны многоголосая человеческая речь и лязг металла. Возводились фестивальные конструкции. Работа по оснащению спортивного праздника вдоль 25 меридиана близилась к завершению.
Финальная точка нашего путешествия была достигнута. Первый этап подготовки в Всезвёздному фестивалю продемонстрировал высокое мастерство строителей. Теперь нужно было приступать ко второму этапу: написанию сценария культурной программы. К данному вопросу нужно было подойти не менее основательно, чем к установке замысловатых сооружений. От качества полноценного отдыха зависела эффективность спортивных результатов. Воздействие на беговую дорожку должно достигнуть желаемой планки, чтобы работу не пришлось переделывать на будущий год. Ведь фестивальные сооружения не будут ждать 12 месяцев и разрушатся в мороз, ибо инопланетяне всегда примешивают в металл временных конструкций серу с целью сделать его хрупким. Так они обеспечивают самоуничтожение использованных сооружений, освобождая свободолюбивые пространства джунглей, лагун и пустынь от громоздких следов вмешательства инопланетных сверхцивилизаций.
Пока для восстановления температурного баланса жизнь давала шанс. Нужно было воспользоваться благоприятным моментом, зная о том, что инопланетяне не в состоянии ждать следующего раза и многократно исправлять допущенные ошибки. Нужно учиться всё делать качественно и не кивать на возможность подретушировать промах.
Засучив рукава, следовало немедленно приступить к возведению бань и прачечных. Здесь, в северных местах, здания должны быть добротными и оборудованными. Помещением, сплетённым из прутиков, тут не обойдёшься. На оборудование мест северного отдыха требовалось выделить ещё четыре дня. А затем присткпать к третьему, основному этапу. ради которого и была задумана сложная схема с привлечением множества людей.
Южные широты уже рапортовали по начавшей функционировать радиосвязи о готовности спортсменов выйти на старт, хореографы уточняли рисунок массового танца, студии звукозаписи накладывали тексты на музыку. Диски с записанными песнями передавались Старшому. Их надлежало раздать всем пунктам на обратном пути.
– Нам опять придётся приземляться? – насторожилась я.
– Нет. Будем спускать музыкальные диски на парашютиках. Информацию о сбросе груза передадим через громкоговорители. Пилоты НЛО услышат.
– И весь мир услышит...
– Вот и хорошо: все будут ждать парашютов. Сейчас Вы передадите моё распоряжение о сбросе ценного музыкального подарка.
– Меня никто не знает и никто не послушается.
– Дело не в Вашем статусе, а в Вашем голосе. Ну-ка, произнесите фразу: "Уважаемые участники фестиваля! Принимайте новые поставки. Они будут доставлены к вам на парашютах пурпурного цвета".
Я произнесла. Голос мой прерывался от волнения. Я сбивалась и запиналась на каждом слове. Но Дирск одобрил:
– Женские писклявые интонации вносят чистоту и отточенность в сообщения. Визг влезает в уши помимо нашего желания.
– Ничего не скажешь, похвалили, – надулась я, – и "писк", и "визг".
– Пищите сколько влезет, лишь бы текст был понятен.
Первой в радиорубку вошла я, и все присутствующие недоумённо окинули меня равнодушными взглядами с головы до ног. Следом за мной вошёл Старшой, и все вскочили.
– Вставать надо было при ней, – показал на меня рукой Дирск, – она будет говорить.
Текст, повторяемый мною за шёпотом Дирска, ловился микрофоном без искажений. Я услышала свой голос, полившийся из радио. И вправду – слова звучали разборчиво, но всё же немного слащаво. Я вопросительно посмотрела на Дирска.
– Ничего, ничего. Попробуйте повторить информацию на более низких тонах голоса. Снизьте своё сопрано до меццо или альта. Ну-ка.
– Я понизила тон голоса.
– Вот, в самый раз.
Я понизила ещё сильнее.
– А это лишнее. Звучит забулдыжно. Вернитесь к среднему регистру.
После окончания связи все меня благодарили. А я стояла раскрасневшаяся от волнения, и весь мой облик говорил о том, что я не прочь занять должность космического диктора.
– Будете делать сообщения за всех нас. А то нынче на Землю прилетели только мужчины, и звонких голосов нет.
– Почему не прилетели женщины?
– Берём их только до опушки, так сказать. А в космические дебри – ни-ни. Мы женщин даже за грибами не направляем, не то что за пределы Галактик.
– Что так?
– Бережём для работы в должности радиоведущих, – засмеялся Дирск.
– "Ну, что за шутки? – подумала я. – Ведь инопланетяне давно уже не пользуются голосовой связью. У них же у каждого есть "Золотой Бутон" с видеообращениями".
– Женщины, конечно, летают, – развеял мои сомнения Дирск, – но на мизерно близкие расстояния, где электроника справляется с голосовыми передачами. Так, какие-нибудь незначительные 150 000 000 километров. В общем, примерно на те расстояния, с которых они могут, например, к вам на Землю вернуться дважды.
– А вы?
– Мужчины? Мы, мужчины, если улетаем, то на всю жизнь.
– Земную?
– Само собой разумеется, я имею в виду земное представление о жизни, поскольку говорю с представительницей земной цивилизации.
После этих слов Дирска я чуть было и вправду не возомнила себя представительницей человечества – и не только переговорщиком от планеты Земля, а, может быть, даже и от всего Млечного Пути. Однако я вовремя сообразила, что моё знакомство с инопланетянами обусловлено тем, что встреча произошла в космосе. А там кроме меня никого не было, не из кого было выбирать. Но теперь, на фестивале, Дирска будут окружать толпы землян, и, возможно, роль «представителя земной цивилизации» перейдёт от меня к другому.
И первое, и второе мои умозаключения оказались ошибочными и скоропалительными. Дирску было не до мелочей. Он торопился в космос, будучи тут просто транзитом с Марса через Землю и по Солнечной системе, сквозь кольцо Млечного Пути, мимо туманности Андромеды до созвездия Кита, чтобы там вместе с командой "Стражи Траекторий" координировать взаимодействие лиц, ответственный за обмен информацией между созвездиями Рыбы и Эридан. Привычный маршрут. Что о нём говорить? Старшой и не говорил. Но зато "Золотые Бутоны" всех космических станций трезвонили об этом, поэтому мне было бы странно не знать. И я знала. И ещё я знала, что скоро инопланетяне покинут Землю. Горько будут переживать разлуку те, кто успел к ним привыкнуть. Значит, нужно сделать спортивный фестиваль как можно более красочным и шумным, чтобы грустные эмоции, связанные с предстоящим отлётом инопланетян, ослабить насыщенными концертами, запланированными на конец фестивальных мероприятий.
По договорённости с Дирском было решено, что мне всё-таки придётся один раз спуститься на стадион, расположенный примерно в середине меридиана, чтобы разучить с участниками заключительный танец праздника (предложенный мною образец хореографы должны будут распространить на соседние районы).
Резкая смена климатических зон не испугала меня, и я нормально справилась с поставленной задачей. На идеально разровненных площадках музыка гремела несколько часов и артисты без устали учили движения. Почва от наших кружений превращалась в пух. После репетиций на неё садились птички и барахтались в пыли до сумерек. Что и требовалось. Цель была достигнута. Отныне маленькие насекомоядные птички будут здоровы сами и принесут здоровье деревьям. А те, в свою очередь, разрастутся, дадут густую тень. В результате появится влага, и прохладные ветерки успокоят ранее разгорячённую, а в скором времени защищённую от солнечных лучей непроницаемыми кронами землю.
По возвращении на южноафриканский берег я залезла в свой модуль, качающийся на волнах Атлантики, и два дня отдыхала от воздушного путешествия. Мне приятно было сознавать, что я нахожусь не в космосе и могу расшторить иллюминаторы, открыть окошки и любоваться земной природой.
Я была освобождена от заботы ухаживать за оранжереей. Птицы и бабочки, предварительно умело пойманные Аней в нектарную сетку, были благополучно переправлены на Землю сразу после нашего приводнения. Они давно уже резвились в родных краях. Но немного болела душа за орхидеи – цветы остались в корпусе ракеты БСМ-1, которая, безукоризненно точно заняв своё место на околоземной орбите, вращалась там и ждала пристыковки научного корабля Академии Галактического Познания для передачи лабораториям уникальных материалов моей завершившейся экспедиции.
Экран "Золотого Бутона", привинченного к столу, слабо светился перемещающимися по его крышке изображениями созвездий. Изредка на нём появлялись какие-то знаки. Но они предназначались не для меня, поэтому я их не читала, а рассуждала так: я нахожусь не в безвоздушном пространстве и не в когорте скитальцев Вселенной, я не бессмертная, следовательно, переговоры, идущие в межзвёздной области, меня не касаются.
Значит, подаренный мне "Золотой Бутон" скоро превратится в обычную детскую игрушку. Им поиграют да и забросят на чердак за ненужностью. Нельзя допустить этого. Пожалуй, я передам видеоприёмник Старшому. Ему нужнее. Дирск хоть и рвался на Землю, а всё равно скоро опять отправляется в космические дали спасать другие миры. Да, нигде человек не посидит без дела. Даже во Вселенной – и там полно работы человеческим рукам. Всему нужен людской ум и опыт.
Глава 7
Металл сияет синим блеском
За бортом моего модуля раздался плеск. Это Старшой купался в океане, наслаждаясь в полной мере (без зелёной обмотки) целебностью водной стихии. Я не хотела беспокоить инопланетянина и не стала окликать. Ведь он мог не отважиться на диалог при отсутствии защитной перебинтовки. Пусть ныряет в своё удовольствие. Когда ещё он окажется на Земле?
Но Старшой сам постучал в иллюминатор.
– Я здесь! – крикнула я, вылезая из люка своего модуля.
– Охотники за амброзией уже рядом. Где марсианские гранулы?
– Часть – на орбите. А часть я спрятала возле бочки с пальмой на Вашем воздухолёте.
– Я не знал об этом и вчера перенёс весь мой сад в джунгли. Так что теперь ищите колбы среди африканских деревьев. А мне надлежит производить обновление растений при каждой удобной возможности, поэтому я займусь собирательством свежих тропических ростков.
– Ах, колбы!!! Их 15 штук!!!
– Ничего с ними не случится Их совсем не видно между кадушек с цветами и деревцами, так что не переживайте. Кроме Вас, никто не разгладит их за листвой. А куда я вынес эту Вашу марсианскую драгоценность, я покажу. И что же мы имеем? У Вас нет в наличии ни одной гранулы?
– Есть , конечно. Я же не все склянки носила с собой в карманах...
– Пробу сняли с гранул?
– Некогда было.
– Рекомендую немедленно провести эксперимент. А если не получится, то возьмите вот это. – Дирск метко забросил на приступочек моего модуля ампулу готовой старинной амброзии. – Не забыли, как нужно использовать?
– Помню: омовением.
– Приступайте. Если нагрянут противники вашей теории, воспользуйтесь вот этими двойными колечками. – Дирск кинул пакет с серьгами. При сотрясении они позванивают и включают канал связи. Я примчусь на выручку с группой единомышленников.
После этих слов Старшой поплыл к "золотой птичке", взобрался на крыло, вскарабкался по каскадной сводчатой крыше на самый верх, исчез в люке, затем снова на мгновение высунулся и попрощался. Скоро в его золотистом НЛО загорелись узкие прямоугольные окошки. Через несколько минут они погасли. Мир вокруг тоже уснул. Ночной сумрак смыкался и тяжелел.
Я разложила на полу своего модуля салфетки, клеёнки, тазики, кувшины и колбочки. Изготовление амброзии началось.
Оказалось, что марсианские гранулы не очень твёрдые и легко крошатся скребком. Падая в тазик, крошево образовывало на дне горку тёмного песка. После смачивания песка водой, получилась кашица, от которой сразу пошёл неизъяснимый, видимо, марсианский армат. Несмело дотронувшись до субстанции, я тотчас вытерла пальцы салфеткой во избежание раздражения наружных покровов тела.
Никаких следов воздействия на организм не обнаружилось. Тогда я решила приготовить смеси побольше, чтобы его количества хватило для втирания смеси в руки и ноги. Безусловно, эффективного результата не ожидалось, ибо наспех изготовленная амброзия была не устоявшейся, но тем не менее всё-таки амброзией.
Ввиду того что средство бессмертия усваивается лишь при условии всеобъемлющей доброты и всепоглощающего счастья, нужно было сделаться хотя бы на время умиротворённой. Привести нервную систему в надлежащее состояние можно посредством переключения внимания с забот на беззаботность. Иначе говоря, включением телевизора.
Оставив импровизированную лабораторию по кустарному производству эликсира вечной жизни, я побежала в киноотсек. Телевидение порадовало комедией, и, развеселившись, я вернулась назад. Вот теперь можно было с толком исследовать полученную мазь.
Наступил час, когда "вещество бессмертия" не будет отторгнуто организмом наподобие пищи, бракуемой желудком, чей хозяин находится в подавленном состоянии. Я встряхнула тазик с амброзией, пока приподнятое настроение не улетучилось. Во время встряхивания послышался шум за бортом. Но я не придала ему значения, приняв скрежет за шорох песчинок на дне таза.
Изготовленное вещество положительно повлияло на ноги и руки: кожа напиталась влагой, немного окрасилась в лиловый цвет и отдохнула. Через несколько минут я стряхнула подсохшую кашицу на клеёнку и провела процедуру втирания розового масла. Считалось, что масло закрепляет на коже молекулы лекарства и продлевает срок их действия.
Полюбовавшись своим обновлённым обликом, я собрала оставшуюся мазь и протёрла пол. Излишки амброзии поместила в колбочку и спрятала в тайный ящик косметического шкафчика. больше я доставать созданную субстанцию не буду, так как амброзии нужно устояться в течение нескольких лет. Хотя бы одной тысячи лет. Пока срок не минет, буду пользоваться уже приготовленной жидкостью, той, которую подарил Дирск. Надеюсь, он мне расскажет, как находить тайники амброзии на Земле. И тогда я буду обеспечена сказочным средством надолго.
Конечно, ежедневного безоблачного настроения сама себе гарантировать не могу, но буду надеяться на лучшее. Все так делают. Все надеются. И надежды оправдываются. Смотря какие надежды, вы возразите? Хм... Вот в том-то и главный секрет вечности: нужно уметь поддерживать бодрость духа реальными надеждами, способными сбываться. Ну? Получилось? Вот так и продолжайте!
От философских размышлений меня отвлёк грохот. Кто-то бегал по моему модулю, и металлический корпус дребезжал, как железное покрытие крыши, по которому ночью ходит ворона. У этих птиц бывает бессонница, и они начинают гулять около труб. Ну и шум стоит! Вот точно такой же, как сейчас.
Но откуда в океане ворона? Может, осьминог ломает моё жилище? Или запах эликсира распространился по Атлантике и сюда приплыли все обитатели акватории?
– Оп-ля! – раздалось снаружи.
Это точно не ворона и не осьминог кричит. Может, кто-то потерпел кораблекрушение и в качестве спасительного плота выбрал мой временный домик? Тогда я обязана выйти и оказать помощь страждущему.
– Бр-р, ц-ц-цы-цы. – Кто-то явно лязгал зубами.
Я подкралась к люку, рывком открыла крышку и как раз дала этой самой крышкой по лязгающим зубам. Ночной посетитель свалился в воду и оттуда прокричал:
– Я пришёл купить все ваши марсианские находки. От них один только вред. Мы против! Мы не хотим! Мы отрицаем!
– Слышала? Готовь авоську и складывай в неё, что с Марса привезла. Поиграла – дай другим поиграть. П-шла! – раздалось сзади, и чьи-то страшные руки попытались схватить меня за плечи, но исчезли во сраке ночи. – А-а-а! Ай!
Человек поскользнулся, и сила земного притяжения сбросила его вниз.
Я стала падать вслед, но вовремя ухватилась за крышку люка. После этого последовал пинок ластами, и уже три руки потянулись ко мне.
Шум вокруг свидетельствовал о том, что бандитов наскочило много, но по причине ночной темноты их не было видно. Тем более, что водолазные костюмы обычно чёрного цвета...
Сообразив, что в случае чего мне не вырваться и не крикнуть, я приняла единственно правильное решение: ни в коем случае не спускаться в модуль. Закрытое помещение для бандитов – конфетка. У меня был лишь один выход – упираться до последнего. Я извивалась и прыгала, как могла, держась за открытую крышку люка, лишь бы помешать налётчикам затолкать меня в модуль. Хорошо, что вход в него был узким, и ещё лучше, что я вылезла из него для спасения "утопающего". Теперь втиснуть меня обратно можно было только одним способом: вытянув меня в струнку и опустив вперёд ногам (вниз головой нельзя: я бы разбилась, и место хранения марсианских драгоценностей осталось бы нераскрытым).
Именно так намеривались поступить бандиты. Они лезли на модуль со всех сторон, мечтая схватить меня и постараться распрямить моё извивающееся тело. Да кто же им позволит?
Крыша модуля была слишком поката и мала для того, чтобы на ней стояли двое. Вот почему те, кто влезал наверх, без конца поскальзывались и скатывались в воду, цепляясь за мои ноги, которыми получали прямо в носы. Жаль, что после амброзических процедур я была босой, а то бы ракетоступами с железными скобами я бы смогла защитить себя от нападающих.
Но всё равно я неплохо тянула время. Именно "тянула". Я же помнила слова Старшого о том, что подаренные им серьги с двойными кольцами самопроизвольно включают миниатюрную "тревожную кнопку", припаянную к их ободкам. Но для того, чтобы убедиться в том, что кнопка сработала, нужно услышать звон серёг. Если диски соприкоснулись, значит, задели кнопку, и вмонтированная микросхема начинает передавать сигнал.
Вот почему я усиленно вертела головой из стороны в сторону, чтобы серёжки звенели беспрестанно.
– Что мотаешь башкой? – рычал кто-то из водной пучины, шевеля ластами. – Не хочешь? Нет? Захочешь. Ещё немного подрыгаешься – и всё отдашь, кошка драная.
– У-ку... У-ку.., – качала я головой и крепко держалась за дверцу.
– Гу! Гу! – передразнивал очередной вылезавший из воды и скатывавшийся снова вниз.
– Всё мотаешь своей луковицей? Не пойдёшь в конуру? Нет? Нет...
– У-к... У-к.., – опять я отрицательно звенела серёжками.
– Пшла! Пшла! – неслось в ответ.
Справа в темноте смутно вырисовывались три фигуры, предпринимавшие тщетные попытки вскарабкаться на моё шарообразное гнёздышко. Пока одни скатывались с мокрой поверхности, другие "чемпионы по ползанию" повторяли их неудачу с противоположной стороны.
– Продайте! Не используйте! Забудьте... – журчало где-то внизу.
Я только успевала поворачиваться, чтобы сбрасывать нахалов со своего жилья. Серьги звенели. Вода бурлила. Кто-то плюхался в волны и сплёвывал. Очередные руки, похожие в ночи на щупальца чудовища, с завидной неутомимостью появлялись то тут, то там возле моих ног.
Обессиливая, я уже сама вот-вот могла кубарем скатиться в океан. Внезапно мокрая поверхность крышки люка отразила блик непонятного синего предмета, попавшего под луч внутреннего помещения модуля.
Мне логично было бы повернуться в сторону, противоположную отражению, чтобы выяснить, откуда исходит синий свет. Но я не стала этого делать. Обычная непредсказуемая женская логика, которая предпочитает подчиняться не долгим мудрствованиям мозга, выстраивающего алгоритмы нескольких выводов из десятков версий, а молниеносному решению, основанному на массе жизненных примеров. Зачем тратить время на то, чтобы удостовериться, что синим цветом может отливать металл? Это и так понятно.
Откуда мог взяться металл в кромешной тьме окружающего меня ночного океана? Из ножен.
С какой целью ночная шайка решила применить нож? Ни с какой. Ведь все карабкающиеся соскальзывали. Но нож немного удлинял руку – это факт. И я могла напороться на нож. Мои ступни, которыми я отталкивала головы заползающей каракатицы, были беззащитны перед режущим предметом.
Теперь, чтобы не уколоться о лезвие ножа, я вынуждена была вернуться в модуль. Дальнейшее моё сопротивление снаружи было бесполезно.
Я юркнула внутрь и крепко захлопнула крышку. На беду, та, хоть и плотно вошла в пазы, зажала нож, кончик которого многощупальцевая каракатица смогла-таки вставить в отверстие. Рукоятка ножа, торчащая снаружи, теперь превратилась в штырь, ухватившись за который злоумышленники могли вскарабкаться на модуль гораздо быстрее. Так и произошло.
– Нет, нет, нет! – пели мои серьги.
– Да, да, да! – стучали по крыше лапы ночного монстра.
Ждать развязки событий не хватило терпения, и я кинулась к запасным выходам. Их было два. Они были неправильной формы, неудобны и сильно заужены, но зато незаметны снаружи. Включив как можно более яркий свет, чтобы тот через иллюминаторы ослабил ночное зрение многоголовой каракатицы, я надела спасательный жилет и вышла через боковой лаз в океан.
Банда, щурившаяся от бившей им в лицо иллюминации, не заметила меня и продолжала стучать в крышку люка.
Я не утонула и не была далеко отброшена волнами. Что-то держало меня на одном месте помимо спасательного жилета.
– Закрой глаза, – приказал мне знакомый голос, – а то через мгновение включат мощные лампы. Сейчас всех недоброжелателей нужно упаковать в пакетики, как вредных насекомых, и сделать из них гербарий. Без фар такую мелочь не видно.
Очень смешно... Кто может шутить в столь тяжёлый момент? Вспомнила! Это же Эртериатис! Он – первый балагур. И тембр голоса его узнала: тот был по-земному чистым, по-морскому мужественным и по-инопланетному шутливым. И что такого забавного на планетах созвездия Геркулес, что геркулесяне так привыкли смеяться?
– Ха-ха-ха! – раздалось прямо над моим ухом. – Ты зачем трогаешь нашу соратницу? А? Передай своим тугодумам, что она под нашей защитой навсегда. Понял?
– П-п-п-по-н-н-н-н-н-я-я-я-л-л-л-л-л-л, – пробулькало что-то невдалеке.
А теперь получай, что хотел, – крикнул Эртериатис и ослабил руку, в результате чего я почувствовала, что стала погружаться в волны, и заболтала ногами. – Искру всепроникающего удара. Марсианскую. Ты же охоч до всего марсианского. Дарю!
Раздался рёв раненого зверя, и неожиданно всё стихло.
– Она замёрзла, – услышала я сквозь воду, попадающую в уши. – Помоги ей войти внутрь, проверь все помещения.
– Хорошо, Дирск, – пообещал Эртериатис.
– Спасибо, – ответил Старшой.
Плеск воды ещё некоторое время раздавался вокруг, пока меня выталкивали из океана на модуль. Холодная мокрая поверхность железного аппарата казалась мне катком. Ноги подкашивались. Металл, остывший за ночь, своими ледяными прикосновениями обжигал, как морозом. Подъём не удавался никак. Я охала, как будто обижалась на модуль за то, что он допустил, чтобы по нему ходили те, кто измывался над его хозяйкой, а ей самой не придумал, как подсобить.
– У-у-у.., – простонала я.
– Что? – не понял Эртериатис, подталкивающий меня на модуль.
– У кромки входа застрял нож. Можно травмироваться в темноте, – сказала я, как только уцепилась за поручень.
– Запомню. А пока залезайте поближе к выходу. Не могу найти ступеньку. ничего не видно. Ни зги.
"Ни зги?" – спросила бы я Эртериатиса в другой раз, чтобы выяснить, каким образом земное выражение попало в лексикон инопланетянина. В другой раз, но не сейчас. Сейчас мне было просто очень холодно. А предстояло ещё мёрзнуть неизвестно сколько времени, так как Эртериатис нырнул, чтобы проникнуть в помещение через запасной выход и открыть крышку люка изнутри. Наконец крышка скрипнула и откинулась. Нож упал.
Еле-еле вскарабкавшись на верхушку своего океанского укрытия, я присела на край отверстия, ведущего внутрь. Эртериатис пристроился рядом, чтобы вскоре помочь окоченевшей путешественнице спуститься по лестнице. Мы чуть-чуть решили передохнуть и прийти в себя.
Снизу лился широкий поток света и освещал нас, двух мокрых уставших людей, жителей разных галактик, волею судеб оказавшихся ночью среди океана, на узкой кромке открытого люка посадочной капсулы. Звёздное небо благосклонно мерцало созвездиями. Атлантика недоумённо
покачивала переливающимися волнами, как бы вопрошая ветер, который, по древним преданиям, знает всё, – почему мы сидим в такой холод у крышки люка и не спускаемся пить горячий чай?
А мы спускаться не хотели. Я, конечно, была в состоянии преодолеть крутую лестницу, но не в силах была разлучиться с Эртериатисом, таким добрым и заботливым, моим чудесным избавителем от опасности.
А Эртериастис не хотел спускаться в модуль потому, что видел, что меня нужно немедленно переправить на берег в прогретое помещение.
– Нужна лодка, – сказал он. – Как её раздобыть? Придётся вызывать подмогу. Я налегке, мне нечем подать сигнал. У отпускников нет устройств экстренной связи. У Вас есть?
– Только серьги.
– Качайте!
Я отчаянно зазвенела серёжками, мало надеясь на повторную помощь. Но Старшой прибыл вновь с огромной вооружённой командой.
– Где звери? – спросил он.
– Нет их. Мы просто продрогли.
– Что внутрь не спускаетесь греться?
– Долго отапливать комнаты. А нужно срочно.
– Так. Ладно. Ждите лодку.
Старшой исчез в темноте вместе со своими друзьями, а мы с Эртериатисом остались ждать его, сидя на круглой кромке люка, похожей на кольцо Млечного Пути. Две маленькие фигурки на фоне атлантического неба, озаряемые слабым светом, струящимся из открытого модуля, мы ощущали себя детьми Вселенной – внимательной и тихой, не позволившей пропасть своим чадам.
– Надеюсь, – встревоженные интонации Эртериатиса нарушили царящее вокруг спокойствие, – Вы не очень испугались сегодняшнего налёта?
– Я уже забываю о нём. Главное – что всё обошлось.
– Ваше настроение тоже важно.
– Почему?
– От него зависит Ваше бессмертие.
– Мне до него ещё далеко.
– А готовиться нужно заранее. За здоровьем необходимо следить постоянно.
– Но как можно не волноваться в жизни?
– Значит, сегодня всё-таки испугались?
– Немножко.
– Вот это меня и беспокоит. Вы подорвали нервную систему. Нужно придумать средства латания получившейся прорехи.
– Посмотрю кино.
– Это правильно. Искусство быстро восстанавливает баланс эмоций.
– А ещё солнце помогает.
– И тут Вы правы. Сейчас темнота усугубляет страх. А с восходом всё переменится. Как утверждают Спасатели со звезды Альтаир созвездия Ориона, солнечная энергия запускает полезные биохимические процессы в организме. Так что Вы не заболеете.
– Если дождусь утра?
– Да. А пока мысленно представьте, что рассвет близок.
– Может, не стоит сильно драматизировать моё состояние? Ведь я сегодня пользовалась амброзией.
– О! Тогда всё в порядке. Амброзия поможет выстоять, так как защищает от всего.
– Разве мазь может нормализовать нервную систему?
– Но в коже-то что имеется? Нервные окончания. Они взаимодействуют с лекарством.
– Беру на заметку. Успокоительные средства в современной жизни очень важны. Знаете, каковы сейчас результаты земной медицинской статистики?
– Ну, и каковы?
– У нас на Земле сегодня депрессия по количеству случаев стоит на втором месте. А на первом – сердечные недуги.
– Эх-хе-хе... Впрочем, так было всегда. Об этом ещё давным-давно предупреждали Всадники Лучей из созвездия Стрельца. Те, кто их слушали и следили за нервной системой, постепенно превратились в неуязвимых существ и стали называться бессмертными.
– Бессмертие необходимо для обеспечения максимальной работоспособности. Для Вас бессмертная жизнь – насущная необходимость, ведь вам приходится много работать на разных планетах.
– Да, без неё мы – никуда. И мы научились избегать депрессий.
– Умеете контролировать степень нервного напряжения? Как приобрести этот навык?
– Нужно знать признаки депрессии. Я на себе их не замечал, потому что быстро приобрёл бессмертие. А вот космических Стражей Траекторий как-то раз угораздило окунуться в негатив проблем. Ребята утверждают, что последняя стадия депрессии – это уже, извините, просто жуть какая-то: человек кардинально изменяется внешне. Не будем зацикливаться. Нужно настраиваться на позитив.
– Но ведь мы не можем закрыться от окружающего пространства.
