Текст книги "Как в одном поселке (СИ)"

Автор книги: Маргарита Гофф

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 11 страниц)

На листке, каллиграфическим подчерком, совершенно не соответствующим характеру его хозяина, было написано следующее:

"Чудеса в Волово продолжаются! Как уже нами сообщалось ранее, часть воды из пруда отводится в речку, которая еще недавно была близка к полному исчезновению из-за замусорености и отсутствия притока воды. Теперь речка ожила, по ее берегам буйно разрослась трава, достигая человеческого роста. Садоводы приезжают за водой из речки, которая значительно превосходит по своим свойствам любые известные удобрения. На берегу речки замечены целые стаи беспризорных собак и кошек, сбежавшихся сюда со всей округи, которые, не враждуя между собой, как это им предписано свыше, только и делают, что мирно лакают речную воду. Поистине странный ключ забил со дна пруда!"

– Вот как надо писать, чтобы не потерять старых и приобрести новых читателей, – назидательно произнес Купидон, взглянув на нее свысока. – Как видишь, я прекрасно владею не только луком, но и пером, – с достоинством сообщил он о, ранее не бросавшихся в глаза, собственных талантах.

– А где ты выучился так писать? И где ты увидел тут траву выше человеческого роста и пасущиеся на ее берегах тучные стада собак и кошек? – недоуменно, но с некоторой издевкой, спросила она.

– Отвечаю по порядку. Писать меня научили в райской школе, где я был весьма успешным и старательным учеником. А насчет травы выше человеческого роста... Так, ведь, еще не вечер. А, как гласит народная мудрость, – "Утро вечера мудренее"... Вот завтра и посмотрим, что будет на интересующих нас берегах. Мы тебя хоть раз обманули? Или ты не веришь, что завтра сюда сбегутся со всей округи беспризорные собаки и бесхозные кошки, чтобы испить водицы? – поинтересовался Купидон с таким выражением лица, что сомневаться в этом не имело никакого смысла.

Крыть было нечем, и в завтрашнюю газету, по вполне естественным причинам, попала не редакторская заметка, а та, которую предложил Купидон.

На следующее утро берега речки действительно превратились в непролазные дебри. Вызвать столь бурный рост растительности на ее берегах всего за одну ночь была способна лишь чудодейственная вода, потекшая по руслу давно пересохшей реки. Никаких других объяснений такому неожиданному неукротимому произрастанию травы найти было невозможно. Подойти к берегу стало возможно, лишь, усердно орудуя, косой. Владельцы коз и кроликов ринулись к речке на заготовку сена. И только выкосив изрядную часть травы, жители поселка с удивлением обнаружили, на берегу речки несметное количество собак и кошек, с необыкновенным наслаждением лакающих речную воду.

– Свят... Свят... – при виде собачье кошачьего схода происходящего на берегу, на всякий случай перекрестилась старушка, пришедшая сюда нарвать травы для кроликов со своего подворья.

Правда, она тут же сообразила, что раз кошки и собаки пьют воду с таким удовольствием, то стоит принести ее и для собственных подопечных, доставить им, всю жизнь сидящим в клетке, хоть какую-то маленькую радость. (Она была сердобольной женщиной). И вернувшись, домой с травой, она еще раз сходила на речку за водой для своих любимых грызунов.

Василий Петрович, побывав днем на берегах возрожденной им речушки, был поражен такому безудержному и необузданному росту различной флоры по ее берегам. Им тут же было отдано распоряжение, чтобы полив газона перед зданием администрации производился водой из речки. И, буквально, через пару дней чахлый, с залысинами газон превратился в цветущие прерии. Газонокосилка, ранее без употребления пылящаяся в кладовой дворника, теперь стрекотала без устали, а газон стал таким же шикарным, как в каком-нибудь английском поместье, где его лелеяли и холили уже на протяжении нескольких веков.

Впрочем, не только лужайка перед администрацией преобразилась таким образом: преобразился буквально весь поселок. Он стал утопать в изумрудных насаждениях, которых становилось с каждым днем все больше и больше. Каждый житель стремился не сломать или спилить, как это зачастую бывало раньше, а посадить дерево. Стоило только воткнуть в землю саженец, затем полить тот водой из речки и... успех был практически обеспечен. Ну, а после удачно посаженого дерева, невольно возникало желание построить новый, удобный для семьи, дом и воспитать в нем собственных детей...

После того как случились ранее описанные события на берегах возрожденной речки, у Купидона тоже резко возросла "скорострельность" его лука. Он едва успевал заполнять стрелами колчан. А число подстреленных им субъектов увеличивалось, чуть ли не в геометрической прогрессии. Прекрасное чувство любви охватило поселок. В поселковую администрацию выстроилась очередь брачующихся пар, которой тут отродясь не бывало. Действительно, не мог же Купидон пройти мимо девушки или молодого человека и не сделать того, что был обязан делать по своей основной, божественной специализации. Правда, теперь он стрелял в "девушек" и "юношей" (если можно так сказать о них) не первой молодости. Просто в годы прокатившихся по стране катаклизмов, не каждый, в силу различных причин, смог обзавестись семьей, и сейчас, уже привыкши и смирившись с холостяцким положением, не очень-то и стремился изменить это. Но Купидон решил, во что бы то ни стало исправить возникшую ситуацию. И он вонзал свои стрелы любви во всех подряд, невзирая на возраст.

Василий Петрович вынужден был помимо строительства цеха по разливу воды, параллельно заняться достройкой больницы, в которой срочно пришлось увеличить число койко-мест в родильном отделении, а также заложить первый камень в фундамент будущего Дворца бракосочетания. Большое количество, желающих вступить в брак, приходящих в здание поселковой администрации для подачи заявлений, очень отвлекало ее работников и снижало их производительность труда, чего невозможно было допустить в связи с грандиозными преобразовании, происходящими в данном населенном пункте. Он, как хороший руководитель сразу же сообразил, что после свадебного бума, случившегося в поселке, в течение ближайшего года произойдет и "бэби бум", поэтому всеми силами стремился встретить его во всеоружии. И его предположения были совсем небезосновательны.

– Послушай-ка, Купидон, – как-то, в выдавшуюся свободную от дела минутку, обратился к нему Ксафан.

– Я весь внимание, – откликнулся тот.

– Я что хотел у тебя спросить... – произнес он, потупившись и в легком смущении, – Ты, случайно, не знаешь, у ангелов могут быть дети?

– У ангелов? Дети? – удивленно переспросил у него Купидон, почесав затылок, – А тебе для чего это? – но затем, быстро сообразив, что вопрос был задан неспроста, как всегда залился звонким смехом.

– Совсем не понимаю, что тебя так рассмешило? – обиженно произнес Ксафан. – Я слышал, что у вашего Зевса была жена Гера, и у них были дети. Да еще и куча внебрачных детей, от земных женщин...

– Так ведь Зевс – Бог, а не ангел, – парировал Купидон, а затем, снова засмеявшись, произнес, – Впрочем, раз у тебя это получилось, то почему бы и нет? Но с другой стороны, честно тебе признаюсь, еще ни разу в жизни не встречал ангела с собственным отпрыском на руках...

В этот момент в воображении Купидона, которым он обладал в полном объеме, нарисовался Ксафан с младенцем на руках. Причем личико ангелочка было как две капли воды похоже на физиономию Ксафана. Даже смуглость, приобретенная тем за счет длительного пребывания около средств адского производства, оказалась генетически закрепленной и четко проявилась у его предполагаемого отпрыска.

– Знаешь, я ей объяснял, что мы с ней не можем иметь детей, но она сказала, что хочет ребенка непременно от меня... Сам понимаешь, не мог же я ей отказать в этом. Но, не правда ли, ведь от этого не всегда случаются дети? – ища поддержки у Купидона, в складывающейся ситуации, осведомился Ксафан.

– Так ты что, жалеешь о том, что можешь стать отцом? – удивленно спросил Купидон, которого умилил образ младенца Ксафана, только что возникшего в его воображении.

– Нет, совсем не жалею. Ты меня не правильно понял. Просто я не знаю, как к этому отнесется Создатель? И смогу ли я, после случившегося, снова вернуться в Рай, когда мы с тобой закончим тут свою миссию.

– А ты непременно хочешь обратно в Рай? – засмеялся златокудрый Бог.

– Совсем нет. Просто, я не хочу снова в Ад. Я бы с удовольствием остался тут, рядом со своей любимой и с нашим ребенком, если она его все же родит...

– Значит, ты хочешь превратиться из ангела в обыкновенного земного мужчину? – с интересом глядя на Ксафана, произнес Купидон.

– А такое, вообще, возможно? – с надеждой произнес Ксафан.

Купидон растеряно пожал плечами. Он действительно не знал, что ответить визави. Потом, что-то вспомнив, снова заговорил:

– Я знаю, что некоторые земные мужчины в греческой и, явившейся из нее, римской религии, совершив подвиги, получали право жить рядом с богами на Олимпе. Помнишь подвиги небезызвестного Геракла? Так он и сейчас торчит там. Сам видел его. И, конечно же, слышал его бесконечное бахвальство собственными свершениями, которые за века обросли такими небылицами, что уже стало абсолютно невозможно отличить правду от вымысла. Всем уже надоело слушать, как он чистил Авгиевы конюшни, особенно, если он начинает рассказывать это за обедом, когда все заняты усвоением и перевариванием нектара и амброзии. В вашей христианской религии, насколько мне известно, тоже возможно быть причисленному к лику святых, правда, для этого почему-то нужно непременно сильно мучиться и страдать на Земле, – иначе никак нельзя. Подвиги, не знаю по какой причине, особенно в расчет не берутся. Слушай, – он хлопнул себя по лбу: его вдруг осенило, – Да, ведь, в Рай можно попасть и другим, совершенно честным путем, причем совсем не обязательно страдая. Нужно, лишь, не грешить на Земле, и выполнять все заповеди Создателя. То есть, просто-напросто вести себя по-человечески, а не по-скотски. Ты помнишь, что он говорил о районах с повышенной комфортностью для православных?.. Ты, ведь, себя к ним относишь? – зачем-то поинтересовался Купидон, хотя это было ясно и так.

Ксафан кивнул головой в знак согласия. А Купидон развил свою мысль дальше:

– Я неоднократно бывал в этих районах. По делам... – для чего-то уточнил он, – Поверь мне, они значительно лучше и удобнее, чем ваше ангельское общежитие, которое я тоже неоднократно посещал, где кроме личной кровати и тумбочки рядом с ней, вообще, больше ничего нет.

– А в Аду – все наоборот, – сообщил, как знаток обсуждаемой темы Ксафан, – У Буна и Мефистофеля знаешь какие прекрасные апартаменты? Собственно говоря, и у меня тоже была вполне сносная квартира. Ну, а если говорить о грешниках... Сам понимаешь, что слово "комфорт" для условий их содержания там, вряд ли, вообще, применимо.

– Вот видишь, – поддержал Ксафана Купидон, – Сам прекрасно знаешь, что к чему. К тому же, в Рай можно попасть вместе со своими близкими: с женой, с детьми, если они тоже будут соблюдать условия, выдвинутые Создателем. Я, в своей религии, так и не смог воссоединится с возлюбленной Психеей даже после того, как она закончила свой земной путь, потому что такого – в ней не предусмотрено. Так что, будь я на твоем месте, то непременно бы задержался на какое-то время на Земле в качестве мужчины. Впрочем, сделать этого я все равно не могу, потому что я – Бог. А было бы чрезвычайно интересно побывать в своей жизни сразу в трех качествах: дьявола, ангела и обычного смертного, а потом сравнить, кем из них быть лучше. Видишь, во мне, оказывается, присутствует исследовательская жилка. Раньше я этого за собой не замечал, – радостно отметил он, произошедшие в нем изменения. – Собственно, по-видимому, только ты и можешь стать единственным и неповторимым субъектом, которому в силу сложившихся жизненных обстоятельств удастся, побывать сразу в трех ипостасях, – и Купидон, как всегда, залился звонким смехом.

– Ты уговорил меня. Пожалуй, я так и сделаю. Только ты, уж, постарайся объяснить Создателю, почему я сделал так.

– Да, уж, непременно постараюсь. Тем более что змеем искусителем, в данной ситуации, выступил я сам, со своим луком и стрелами...

Вот такая странная беседа произошла однажды между двумя посланцами Рая, прибывшими на Землю сеять доброе и разумное...

А между тем, газета «Плоскости» продолжала публиковать сенсационные события, происходящие в ставшем, с ее легкой руки, известным всей стране поселке Волово.

"Волово выходит на первое место в районе, а может и по всему Подмосковью, по резкому уменьшению потребления спиртного! – радостно сообщала она своим читателям, круг которых к этому времени еще расширился и уже перешагнул областные пределы. – Не подумайте, что это полный отказ от выпивки, просто ее разумное ограничение. Люди стали меньше пить, потому что нашли себе достойную и нужную не только для себя, но и для общества работу. Одни заняты строительством цеха по разливу воды из Воловского ключа, другие заканчивают строительство больницы, которая обещает стать самой оснащенной и комфортабельной больницей области. Те, кто остался неохваченным строительством этих жизненно важных объектов, по собственному почину занялись благоустройством и озеленением поселка. Так что пьянствовать безо всякой причины – стало просто некогда: дорога каждая минута. Время жизни хочется потратить с пользой, оставив на земле после себя не только добрую память, но и обустроенный дом, плодоносящий сад, и собственного, воспитанного и прекрасно образованного отпрыска. А все вышеперечисленное, как вы знаете, не приходит само собой. Для этого необходимо долго и хорошо трудиться.

Приемный пункт стеклотары Волово, известный всем в районе, находится на грани разорения. А все почему? Оказалось, что жители самого поселка, а так же окрестных сел, стали активно потреблять воловскую воду, не дожидаясь окончания строительства цеха по разливу воды в бутылки. Вот и снизилось потребление Зеленого змия!"

Ознакомившись с этой заметкой, Василий Петрович радостно потер руки. Заметки, предрекавшие поселковые катаклизмы как-то сами собой сошли на нет, и газета стала печатать вполне нормальные радующие своих читателей материалы. Печатались статьи о строительстве новых объектов; о том что, наконец-то, заканчивается больничный долгострой; о благоустройстве поселковой территории и починке дорог; и, конечно же, о биче российской жизни – пьянстве, причем, в положительном смысле. Он даже был благодарен газете, что она открыла ему глаза на столь благотворное влияние воды на жителей поселка. Василий Петрович, постоянно занятый приятными проблемами созидания, как-то не обратил внимания на этот очевидный факт.

– А что, у нас действительно сократились проблемы с потреблением спиртного? – спросил он у секретарши, зашедшей как-то в кабинет, за его подписью на очередном, изготовленном ею документе.

– Истинная правда, – с готовностью откликнулась она. – Сегодня, по дороге на работу, я не встретила ни одного пьяного, – но затем задумчиво произнесла, – Впрочем, может быть еще просто не успели насосаться... хотя и вчера, в выходной, когда за покупками ходила, тоже не довелось столкнуться ни с одним из них.

– Что, даже и (тут он назвал имя известного в Воловского пьяницы, который, употребив с утра, обычно целый день валялся "отдыхая" непосредственно рядом с местом потребления) перестал пить? – удивленно произнес он.

– Я слышала, что его жена стала готовить ему пищу, используя нашу знаменитую воду, и он вскоре перестал пить совсем. В общем, излечился от давнишнего и пагубного пристрастия – полностью... – поделилась она услышанной недавно от соседки новостью.

– Что ты говоришь!? – с радостным удивлением воскликнул он, а затем, не то для нее, не то для себя, задумчиво произнес, – Может быть нам стоит начать строительство лечебного учреждения, где будут излечивать данный порок?

Секретарша, выслушав его предложение, пожала плечами, при этом, непроизвольно вспомнив своего зятя, который уже несколько лет отравлял жизнь ее дочери и внуков, страдая именно этим необоримым пристрастием. "Нужно будет ей посоветовать... Может быть, ему это тоже поможет?" – подумала она, слегка сожалея, что данная рациональная мысль пришла ей в голову только сейчас.

– А что? Разве я не прав? – поинтересовался у нее Василий Петрович и, как бы прочитав ее мысли, произнес в раздумье, – Сама жаловалась на своего зятя. Может и ему поможет?.. А если поможет, то можно будет патентовать нашу воду, как лечебную и открывать здесь бальнеологический курорт. Тогда-то уж, у нас действительно не будет отбоя от желающих хлебнуть нашей чудо водицы. – Затем, спустившись на землю из собственных фантазий, которые иногда заносили его в далекое и, несомненно, прекрасное будущее, он сделал необходимое в данном контексте пояснение, – Вот только достроим нашу поселковую больницу, так и примемся за строительство бальнеологического курорта.

Следующая заметка, появившаяся в газете «Плоскости» была и, правда, совершенно из ряда вон выходящая. Даже все, ранее казавшиеся несусветными и бредовыми публикациями на тему Воловского пруда, меркли перед последним сообщением «Плоскостей»:

"Удивительная история!!! – восклицала газета, и тут действительно было от чего воскликнуть, – Кошка, широко известной, в узких кругах поселка Волово писательницы М.Г., окотилась. Котята пытаются освоить человеческую речь! И вместо привычного "мяу" произносят вполне членораздельные слова, как это делают маленькие дети, начинающие осваивать разговорную речь. И с каждым днем их "высказывания" становятся все более осмысленными. Дожили! Наконец-то, появились говорящие котята! Надо сказать, что М. Г. живет недалеко от пруда и является большой любительницей кошек. Из патриотических чувств, она также поддерживает производство Воловской воды, выпивая в день до двух ее литров. Видимо, кто-то из ее беременных кошек хлебнул водички из ее чашки, случайно оставленной на столе. Так и хочется сказать: "Не пей Иванушка, козленочком станешь!"

Нам удалось взять интервью у известной писательницы М. Г., она настолько популярна в своем поселке, что расшифровывать ее имя и фамилию мы не будем. И вот, что она нам поведала:

– Я всегда верила, что животные смогут говорить, если захотят. Ведь, давно известны говорящие птицы: попугаи, сороки... а кошки и собаки? Разве они глупее их? Испробовав Воловской воды, у кошек объявилось желание говорить, но это желание оказалось реализованным только в следующем поколении. Я собираюсь стать заводчицей кошек и открыть начальную школу для котят.

Браво М. Г., вот где истинная любовь к кошкам! А там, глядишь, и говорящие собаки объявятся. Кстати, собак у М. Г. – тоже предостаточно".

Василий Петрович, ознакомившись с содержанием заметки, в полном замешательстве долго сидел за столом, о чем-то размышляя. Затем, неизвестно кому, потому что в кабинете никого не было, произнес вслух:

– Только говорящих котят и начальной школы для них нам и не хватало для полного счастья: все остальное, как я понимаю, в нашем поселке уже имеется...

Но почти тут же у него возникло непреодолимое желание, самому воочию увидеть котят-вундеркиндов и услышать кошачью речь. И он, сказав секретарше, что ненадолго отлучится, отправился туда. На всякий случай все же, сообщив той, что, если в подведомственном ему поселке произойдет что-либо из ряда вон выходящее, что в последнее время случалось довольно часто, то искать его нужно на улице Прудовой, где и проживает, упомянутая в заметке писательница.

Уже на подступах к ее дому стояла большая толпа таких же, как и он, жаждущих непосредственно самим ознакомится с очередным чудом, случившимся в Волово. Некоторые любители кошек пришли сюда со своими четвероногими питомцами. Неизвестно, что подвигло их привести сюда пушистых и короткошерстных домочадцев. Скорее всего, надежда, что их любимцы, услышав членораздельную кошачью речь, заговорят тоже (как попугаи). Другого объяснения этому не было.

Василий Петрович с трудом протолкнулся к двери дома, где с некоторых пор появились говорящие котята. И только тут окончательно понял, что если бы не его должность Главы администрации, которая невольно помогала ему в подобных ситуациях, то не видать бы ему этого неожиданного чуда природы, случившегося на берегах ставшим знаменитым пруда.

Писательница, обладающая котятами, радушно пригласила его в дом, чтобы он мог воочию увидеть ее эксклюзивных котят. И, когда он зашел туда, сразу же, вместо привычного "Мяу", услышал:

– Здравствуйте, – поприветствовал его юркий рыжий котенок, на которого он чуть, было, нечаянно не наступил, и на большой скорости пронесся мимо, катя перед собой клубок яркой шерсти.

– Вот это да... – изумленно произнес Василий Петрович, и долгое время больше ничего не мог вымолвить: настолько потрясло его приветствие, произнесенное животным, по определению не умеющим говорить.

– Это еще что, – вступила в разговор хозяйка дома, и позвала, – Ксюша, Ксюша...

На ее зов прибежал другой пушистый серый комочек, который впоследствии должен был вырасти в прелестную дымчатую кошечку. Это было видно уже сейчас. Огромные зеленые глаза, в половину симпатичной мордочки вопросительно смотрели на хозяйку:

– Зачем позвали меня? – говорил весь ее вид.

– Продемонстрируй нашему гостю, как ты умеешь говорить, – попросила у нее хозяйка.

Тогда маленькая кошечка с нескрываемым интересом уставилась на вошедшего Главу администрации и очень четко спросила:

– А что бы, вы хотели от меня услышать?

– Да я, собственно, и не знаю... – в полной растерянности произнес Василий Петрович.

– Вот видите, вы сами толком не знаете, что хотите услышать. А я тем более не знаю, что должна вам сказать. Сначала сформулируйте ваш вопрос, тогда и поговорим, – внятно произнесла она, а затем, нервно дернув пушистым хвостиком, с большим достоинством удалилась по своим кошачьим делам, от которых ее отвлек зов хозяйки.

Главе администрации только и оставалось в полном изумлении развести руками. Подобного он не только никогда не видел, но даже и не слышал ранее, что такое, вообще, возможно. "А, ведь, действительно, придется открывать кошачью школу", – обреченно подумал он. Его мысль была сразу же прочитана писательницей, которая благодаря потреблению прудовой воды приобрела способность читать чужие мысли, касающиеся непосредственно ее и ее близких.

– Так вы мне поможете с этим? – улыбнувшись, спросила она.

– Вы наша местная знаменитость, и я не вправе отказать вам в такой малости. Тем более что подобных чудес больше нет нигде в мире. Я считаю, что популярность нашего поселка, после этого, возрастет многократно. Соответственно возрастет и поток желающих лично ознакомиться с данной аномалией. Так что нужно будет срочно увеличивать строительство гостиниц для приема туристов со всего света...

– Я тоже так думаю, – согласилась с ним хозяйка дома, – Представляете, какие интересные литературные сюжеты можно будет почерпнуть из их рассказов? Например, как выглядят в их глазах некоторые поступки людей... Да и о себе самих они смогут рассказать много интересного, – ранее неизвестного никому.

"У кого что болит, тот о том и говорит", – подумал про себя Василий Петрович и тут же получил ответ на свои невинные размышления.

– Ну, а зачем мне думать о гостиницах, когда у нас в поселке такой прекрасный Глава администрации, которому есть дело до всего, и который со всеми делами прекрасно справляется, – сделала ему комплимент писательница, а потом посоветовала самому начать пользоваться водой из прудового ключа, чтобы открыть в себе способность читать чужие мысли. По ее соображениям, это может поспособствовать, еще более успешно справляться с его трудной работой.

– Спасибо за совет. Непременно воспользуюсь им, – пообещал он, прощаясь.

И с этого дня на его рабочем столе всегда стоял кувшин с родниковой водой, что ему, действительно, сильно помогало в работе.

Как-то, прогуливаясь со своей возлюбленной по берегу пруда и, по обыкновению, изъясняясь той в своих необыкновенных (можно даже с уверенностью сказать – неземных, а скорее всего ангельских) чувствах, Ксафан нос к носу столкнулся с другой парочкой, шедшей им на встречу.

– Господи! – воскликнул он про себя, – Хоть бы я ошибся в этом...

Но, к сожалению, он не обознался: навстречу им шла его бывшая помощница Лилиан с бывшим, же, его кумиром – Мефистофелем. Они о чем-то спорили, причем, на повышенных тонах, не обращая на встречных никакого внимания. Однако спор этот, (а скорее ожесточенная перепалка) совсем не соответствовал распространенному утверждению по поводу перебранки "милых". Этих двоих уже давно объединяла не только взаимная симпатия и любовь, но и деловые отношения, которые в данный момент превалировали над чувствами, поэтому и вступили в явное противоречие с их личными взаимоотношениями. Каждый из них яростно защищал и отстаивал собственную точку зрения на проблему, возникшую в, казалось бы, уже успешно завершенном деле.

Ксафан, пропустив их и дав отойти на некоторое расстояние, уговорил свою подругу повернуть назад, и стал, заинтересовано следить за действиями своих бывших соратников. Впрочем, он и раньше предполагал, что в Аду, ни за какие коврижки не смирятся с тем, что стало происходить в поселке Волово в последнее время. Как он считал, боязнь снова потерять с большим трудом захваченные ранее территории, заставит адских деятелей предпринять попытку, во что бы то ни стало, отстоять собственные завоевания. И его опасения подтвердились: они уже снова здесь.

Мило беседуя со своей подругой на различные темы, хотя, основным лейтмотивом всех их, безусловно, была любовь, Ксафан, тем не менее, умудрялся отслеживать и все действия пары, идущей перед ними.

"Любопытно, куда они потащатся?.. Хотя, и так ясно. Наверняка в поселковую администрацию. Они и в тот раз начинали внедрять все свои инновации сверху", – подумал он, и тут же вспомнил, что и сам был причастен к тем ужасным преобразованиям, которые погубили, в общем-то, достойную великую державу, сделав из нее сырьевой придаток экономически более развитых стран. Ему стало ужасно стыдно и больно за свое прежнее поведение. Ведь, если бы не его тогдашние амбиции во что бы то ни стало прославиться и добиться признания, этого, возможно, никогда бы и не случилось. И желание исправить случившееся уже перестало быть для него приказом свыше, а стало его личной, насущной потребностью. "Боже мой! Что же я тогда натворил!? Даже не попытался смирить свою гордыню, а совсем, наоборот"... – в запоздалом раскаянии сокрушался он. И хотя сейчас в обществе раскаяние воспринимается как бы в качестве исправления совершенного греха, на самом деле исправить что-либо (причем только частично) можно, лишь, усиленно трудясь во благо того, что когда-то с необыкновенной легкостью было бездумно разрушено.

Как он и предположил ранее, Мефистофель со спутницей подошли к поселковой администрации и уже взялись за ручку входной двери.

– Господи! – взмолился Ксафан, – Что же мне теперь делать?..

Но никакого ответа от того, к кому обратился с мольбами, к сожалению, не получил. Вместо этого услышал весьма удивленный вопрос своей спутницы, услышавшей его странное изречение, которое абсолютно не вязалось с темой их любовных пассажей:

– Это ты так сожалеешь о наших взаимоотношениях? – немного подумав над его высказыванием, поинтересовалась она, потому что ничего другого по поводу возгласов, неожиданно сорвавшихся с его уст, придумать не смогла. – А еще говорил, что ангел... – с разочарованием обиженно произнесла она и, круто развернувшись, направилась прочь от спутника, оставив того в полном недоумении.

Ксафан, оставшись один, никак не мог сообразить, что ему делать. То ли бежать за любимой, объясняя ей, что его возглас ни в коей мере не относился к их взаимоотношениям. А затем, упав на колени, (в понятии большинства женщин, именно так должны поступать любящие их мужчины, тем более считающие себя ангелами) умолять ее о прощении, или заняться тем, ради чего он и прибыл сюда с небес. Немного поразмыслив, он выбрал второе, а именно то, в чем заключалось его предназначение в данный отрезок времени. В конце концов, любимая, если действительно любит, разобравшись во всем, со временем непременно простит его, и их отношения снова наладятся.

– Купидон! – громко позвал он.

И тот моментально явился на зов.

– Ну, что ты разорался. Не глухой я... У меня чуть барабанные перепонки не лопнули от твоего крика... – бубнил Купидон, с преувеличенным усердием потирая уши.

– Ладно. Прости меня. Видишь ли, тут такое дело выплыло... В общем, без твоей помощи – никак не обойтись.

– Что, твоя подружка сбежала? – заметив ее отсутствие и понимающе улыбнувшись, спросил Купидон, – Так иногда случается, – как большой знаток случившегося с другом происшествия, сообщил он, явно чем-то расстроенному, Ксафану (а что, же, еще может так огорчить влюбленного?).

– Это действительно так, – подтвердил Ксафан, – Она ушла. Но я тебя позвал совсем не за этим: эту проблему мы пока отложим, и потом я сам с ней как-нибудь справлюсь. К нам пожаловали незваные гости из преисподней, – сообщил он и тут же пояснил, – В общем, те, с которыми я и свершал все, с чем мы с тобой сейчас усердно боремся.

– Что ты говоришь!? – изрек Купидон, радостно потирая руки.

– Чему это ты так обрадовался? – уныло поинтересовался Ксафан.

– Так, ведь, это интересно! – воскликнул тот и залился смехом.

– Не вижу в этом ничего интересного, а тем более смешного. Ты себе не представляешь, на какие гадости и подлости они способны. И, поверь мне, они ни перед чем не остановятся, чтобы все наши с тобой усилия и труды пошли насмарку.

– Так, ведь, именно это и интересно. У нас, наконец-то, появился достойный соперник, которому мы сможем показать, чего он стоит на самом деле, – поделился собственными мыслями Купидон.

– Боюсь, как бы нам самим не показали этого, – откликнулся бывший подданный Ада не понаслышке знавший тех, кто там обосновался.

– Сообщаю тебе первую радостную весть, – смеясь, произнес Купидон, – Василия Петровича сегодня нет на месте. Он с утра уехал по неотложным делам в столицу и вряд ли сегодня появится в своем кабинете. Так что мы без труда сможем подготовить его к завтрашней встрече с адскими представителями. И будем надеяться, что он, кое-что, уже сообразив и усвоив, не пойдет на их поводу и даст достойный отпор их наглым проискам.

– Ты меня действительно сильно порадовал, – наконец-то, улыбнувшись, произнес Ксафан, а затем спросил, – А какую вторую радостную весть ты припас для меня?