Текст книги "Как в одном поселке (СИ)"

Автор книги: Маргарита Гофф

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 11 страниц)

На следующий день, прямо с утра, весь берег пруда был до отказа забит зеваками, как местными, так и приезжими. Все они, прочитав заметку в газете, захотели стать свидетелями, а может быть даже и участниками, попытки поднять со дна злополучную плиту с загадочной дырой посередине, так как именно об этом сообщила очередная заметка в областной прессе. А гласила она следующее:

"Продолжаем знакомить наших читателей с сенсационной находкой каменной плиты в пруду поселка Волово. Попытки поднять плиту со дна водоема – пока не увенчались успехом. Современная могучая техника даже не смогла сдвинуть ее с места. Расчистка центрального отверстия в плите тоже натолкнулось на некоторые трудности. Бур уже ушел на глубину семи метров, а окончания канала в плите – пока не видно. Возможно, что плита имеет в высоту несколько десятков метров. Отсюда и невозможность ее подъема на поверхность даже современной техникой".

Однако прибывшая с утра публика и оккупировавшая не только берега, но и наряду с воронами все главенствующие высоты, не обнаружила не только современной, но и, вообще, никакой техники (даже элементарной телеги на конной тяге). Всерьез раздосадованная, толпа, в сердцах ругая журналистов, уже собиралась расходиться и разъезжаться по домам, как неожиданно никем и никогда в жизни невиданная сверхсовременная военная техника стала, отчаянно сигналя, чтобы случайно не подавить собравшихся зевак, выруливать с дороги на берег пруда. И, собравшиеся на берегу, с утра до позднего вечера наблюдали ее безрезультатные попытки справиться с дырявой плитой, как будь-то бы приросшей ко дну.

На пределе возможностей ревели от неимоверного напряжения моторы машин. Как струны были натянуты тросы, с помощью которых уже неоднократно предпринимались попытки произвести подъем огромной плиты. На берегу постоянно гоняли любопытствующих, боясь обрыва перенапряженного троса и возможности покалечить зевак, но все было напрасным, те явно были настроены на то, чтобы увидеть все собственными глазами, даже, несмотря на вполне реальную возможность, – расстаться с жизнью. О чем-то беспрестанно спорили, пытаясь придти к консенсусу, руководители проводимых работ, потому что к водолазам уже успели присоединиться военные со своей новейшей техникой и ученые со своими непременными научными советами и выкладками...

За этот день на берегу пруда было столько выпито, съедено и, естественно, намусорено, что впору было начать расчищать не только сам пруд, но и его окрестности. Однако зрители расходились довольными, оттого, что увидели сегодня. Многие, обзаведясь здесь новыми, такими же любознательными и мобильными знакомыми, уже договорились о том, что завтра встретятся снова "на том же месте в тот же час". То есть брега пруда становились местом культурного досуга, свободного от работы и изнывающего от безделья населения, которому, как мы знаем, необходим не только хлеб, но и зрелища.

Каждое утро районная газета «Плоскости», ранее едва сводившая концы с концами, а теперь увеличившая тираж в десяток раз, расхватывалась местными жителями, как горячие пирожки. Часть ее возросшего тиража нашла себе сбыт даже в столице. «Знать столица та была, недалече от села», совсем как в сказке Ершова о коньке – горбунке. Всем хотелось быть, если не участниками, то хотя бы свидетелями грандиозных событий выпавших на время их земной жизни. И газета, еще ни разу за все время, не обманула их ожиданий.

"В Волово со дна пруда забил источник воды! – радостно сообщила газета в своем следующем номере. – При расчистке отверстия в плите на глубине девяти метров был обнаружен мощный источник родниковой воды. Вода била с такой силой, что бур, применявшийся при расчистке, был подброшен над прудом на десятиметровую высоту, а затем, обрушившись в воду, создал волну, похожую на цунами. К счастью, обошлось без жертв", – радостно констатировала она в конце.

И этого счастливого окончания заметки вполне хватило для того, чтобы (совершенно наплевав на "цунами" местного значения) с утра к пруду рванула очередная, причем самая многочисленная, порция любопытствующих, желающих все попробовать "на зуб". Вечером, возвращаясь, домой мокрыми до нитки от накрывшей их волны, зеваки были безмерно счастливы, что тоже, хоть и таким рискованным способом, приобщились к открытию, возможно, мирового значения.

Прочитав поутру заметку о том, «что день грядущий нам готовит», на берегах ставшего в последнее время известным всей стране водоема, Глава администрации схватился за голову: пресса, педантично перечисляя грядущие неприятности, сообщала, что сегодня должно будет случиться там, и не верить ей у Василия Петровича не было никакого основания:

"Расчистка пруда в поселке Волово создала большие проблемы для администрации поселка и лично для ее Главы В. П. Маслова. Фонтан воды, бьющий из центра каменной плиты, поднялся над зеркалом воды уже на пять метров. Но самое главное, вода быстро вышла из берегов и затапливает окрестности. Пострадала и знаменитая Воловская "Баня на дровах". Сейчас она уже полностью затоплена и, естественно, не работает. Интересно, как решит возникшую проблему глава администрации поселка В. П. Маслов?" – задавалась ехидным вопросом наглая газетенка.

– Господи! – взмолился про себя Василий Петрович, – какого черта я тогда послушался этого... – Он собирался помянуть "добрым словом" Ксафана.

– Он уже не черт, – сообщил ему мальчишка с луком и стрелами, неожиданно материализовавшийся в его кабинете. – Хотя нельзя отрицать, что он был им еще до недавнего времени. Но потом, он сильно раскаялся в своих прежних деяниях. И, в конечном итоге, был полностью прощен, а затем и возвращен в Рай в, бывшем его ранее, статусе ангела. Так что насчет "черта", – это ты зря... не стоит ему постоянно напоминать об ошибках его молодости. Он не любит этого. Тем более, сейчас он всеми силами пытается исправить то, что натворил в свое время.

– А мне-то, что со всем этим делать?! – неожиданно взорвался Василий Петрович. – Я, то, в чем провинился?!

– Неужели совсем ни в чем нет твоей вины, что процветавшая до недавнего времени страна за такое короткое время скатилась до уровня "банановой республики"? Не ты ли, все это время занимал этот пост? – с пристрастием заглянув в его глаза, поинтересовался белобрысый мальчуган, а затем, как всегда, рассмеялся. – Даже за нами, греческими и римскими Богами, водятся кое какие грешки. А, уж, у простых смертных их, как говорится, – пруд пруди...

При слове "пруд", произнесенным посетителем, лицо Василия Петровича передернулось. Он подскочил с кресла, как ужаленный, и стал быстро собираться к отъезду.

– Куда это ты так заторопился? – нагло поинтересовался мальчишка, играя тетивой своего лука.

– Не хочу прочитать в завтрашней газете, что затопило весь поселок вместе с Главой его администрации, – покидая кабинет, бросил ему в ответ Василий Петрович.

– Ты совершенно правильно понял наш план, – похвалил его довольный Купидон. – Мы добивались именно этого, чтобы руководители всех рангов научились предвидеть и не допускать чрезвычайных происшествий, а не боролись бы потом с их катастрофическими последствиями, которых, в большинстве случаев, возможно, было бы избежать, займись ими во время те, кому это положено по статусу.

– Ладно, хватит читать мораль! – рявкнул на него Василий Петрович, садясь в машину.

– И куда мы путь держим? – поинтересовался Купидон, уже примостившийся на заднем сидении.

– Не знаю, куда держишь его ты, а я еду в Районный центр просить помощи, – буркнул в ответ, разозленный донельзя, Глава администрации.

– Хочешь, я тебе покажу заметку, которая будет в номере, который сейчас только верстается? – в качестве полного примирения предложил Купидон.

– Так это твоя работа, паршивец!? – со злобой воскликнул Василий Петрович.

Лицо, же, его собеседника при этом расплылось в самодовольной улыбке.

– Ну, не совсем моя. Скажем, – наша, с тем бывшим чертом, о котором ты недавно поминал. Неужели ты догадался об этом только сейчас? – поинтересовался Купидон, протягивая ему еще не вышедшую в свет завтрашнюю газету, где черным по белому было написано следующее:

"Разумное решение! Не было бы счастья, да несчастье помогло! По инициативе В. П. Маслова для разрешения создавшейся проблемы с фонтаном родниковой воды была приглашена служба МЧС из близлежащего города. Опытные спасатели быстро определили, что забетонировать фонтан в каменной плите при таком напоре воды не представляется возможным. Тогда они предложили оригинальное решение – отвести родниковую воду в ближайшую речку, сейчас обмелевшую, но в седые времена древности дававшую приют челнам Стеньки Разина".

И хотя информация насчет челнов Разина в этих местах – была сплошной журналистской уткой, все другие сведения, описанные в заметке, вполне могли случиться завтрашним днем.

– Значит, советуешь наполнить водой русло пересохшей речушки?

– А разве существует какой-то другой выход? – поинтересовался нахальный мальчишка.

– Пожалуй, что нет, – согласился с ним Василий Петрович, – Только, ведь, и денег на это – тоже нет, – почесав затылок и в уме просчитывая, где их еще можно будет взять, сообщил он визави.

– А ты все-таки попытайся изыскать: вскоре все они вернутся сторицей, – лукаво улыбнувшись, пообещал мальчишка, бесцельно вертя в руках стрелу от своего лука, потому что для стрельбы из него в данный момент не было подходящего объекта.

Переговоры с МЧС прошли довольно успешно. Часть расходов эта служба взяла на себя: ситуация действительно складывалась чрезвычайная, а деньги на подобные нужды отдельной строкой предусматриваются в бюджете страны всегда. Но и администрации поселка тоже пришлось потратиться, взяв в банке кредит под собственные гарантии. Вернувшись с переговоров, Василий Петрович, как в последнее время случалось ежедневно, посетил пруд.

Зрелище, представшее перед его глазами, было грандиозным. Из центра пруда, точнее из того места, куда в свое время упала стрела Купидона, бил фонтан ничуть не хуже фонтанов Петродворца. Не хватало лишь золоченой скульптуры Самсона, раздирающего пасть льву. Неукротимая струя, бьющая со дна водоёма, невольно ассоциировалась в воображении тех, кто когда-либо видел этот знаменитый фонтан, именно с ним.

Почему-то, после всего увиденного, неожиданно даже для самого себя, плюнув три раза через левое плечо, Василий Петрович сел в машину, где его ждал, не покидавший салон "Вольво" Купидон.

– И совсем не нужно было плеваться, – изрек тот, – Я же тебе недавно твоим родным русским языком объяснил, что он уже не имеет ничего общего с преисподней. И потом, не он, а именно я определил место, где все это произойдет, – не без гордости о содеянном, возвестил он.

– Кстати, а где твой соратник? Что-то он совсем забыл путь в мой кабинет? – поинтересовался Василий Петрович у своего спутника.

– У него сейчас безотлагательные дела личного характера, – сообщил Купидон, весело рассмеявшись, – Видишь ли, у него сейчас развивается бурный роман с редактором небезызвестной тебе газеты "Плоскости"... – и он, показав на свой лук и колчан со стрелами, снова похвастался, – Это тоже моих рук дело. Представляешь, он мне как-то признался, что ни разу за всю свою жизнь не испытал чувства любви. Разве же с подобным возможно мириться? Особенно мне. Ну вот, когда он взял на себя все, что связано с прессой, я решил, что для него будет полезно совместить его трудовую деятельность с приятными моментами его личной жизни. А то представь себе, какой кошмар постоянно преследовал его всю жизнь. Во-первых, полное нежелание Создателя вникнуть в его гениальное изобретение "северного сияния". Потому что голова Создателя в то время была занята совсем другим: он боролся тогда с либеральными демократическими преобразованиями в Раю. В общем, как и все, не хотел потерять власть. Во-вторых, совершенно незаслуженное изгнание Ксафана в Ад в абсолютно неподходящей для его утонченной души компании. В третьих, возвращение в Рай с непременным исправлением ошибок, совершенных им там, опять же не свойственное его изобретательному совсем в другой области уму, – сообщил Купидон, сочувствующим сподвижнику тоном.

– Прямо сейчас и разрыдаюсь, – изрек Василий Петрович, бросив злобный взгляд на рассказчика, который, комфортно развалившись на заднем сидении машины, беспрестанно молол языком, призывая его войти в положение неизвестно кого: не то черта, не то ангела...

– Рыдать не надо, – великодушно разрешил Купидон, – но и ругать его, – тоже не стоит, – посоветовал он спутнику, – Вот увидишь, скоро все станет меняться к лучшему...

– Надоели мне уже эти бесконечные ничем не подкрепленные обещания, – парировал Глава администрации, оборачиваясь к пассажиру, но того и след простыл.

На подступах к собственному кабинету, Василий Петрович увидел скопившихся за время его отсутствия посетителей – жителей поселка жаждущих безотлагательной встречи с ним. Среди них был, и владелец обанкротившегося к этому времени аэропорта. Именно его, так как тот был первым в очереди, и пригласил в кабинет Глава администрации.

– Слушаю вас, – произнес он ставшую уже привычной для себя (вроде "здравствуйте" или "как поживаете?") фразу.

– Я пришел к вам с предложением, – сообщил тот прямо с порога, – Ко мне, из многих городов нашего отечества, в которые ранее совершались рейсы из нашего аэропорта, поступили предложения о возобновлении полетов. Видите ли, народ очень заинтересован открытием, произошедшим в нашем пруду. Многие желают убедиться в этом воочию...

– А в чем заключается ваше предложение? – заинтересованно произнес Глава администрации, радуясь, что это – лишь предложение, а не очередная настоятельная просьба, которая обычно всегда бывала, связана с изысканием финансовых средств из поселкового бюджета.

– Я предлагаю, чтобы наш аэропорт заработал вновь...

– Так в чем же дело? Ведь именно вы и являетесь его хозяином? Вам и карты в руки, – резонно заметил Василий Петрович.

– Я сообщаю вам это, чтобы для вас не стали неожиданностью полеты, которые предполагается возобновить с завтрашнего дня.

– Но, ведь, это приятное для нас обоих событие, не правда ли? – улыбнувшись неожиданной, но весьма радостной вести, констатировал Глава администрации, в уме уже прикидывая, на что можно будет потратить поступления в поселковый бюджет от вновь начинающего функционировать аэропорта.

Вслед за хозяином аэропорта в кабинете по очереди появились несколько хозяев торговых точек и общепита, сообщивших, что их предприятия уже не справляются с нахлынувшим валом покупателей, приезжающих сюда, чтобы ознакомиться с чудесами, творящимися на берегах пруда. Все они просили возможности на расширение прежних площадей и открытия новых точек, на что, естественно, получили незамедлительное разрешение. Администрация, в связи с возникшими в результате расчистки пруда долгами, была, как никогда заинтересована получением в бюджет дополнительных средств, в виде налогов с мелкого бизнеса.

И только хозяин "Бани на дровах", подтопленной вышедшим из берегов прудом, был ужасно недоволен и требовал компенсации, как материальной, так и моральной, потому что в последнее время (даже когда баню еще не затопило) к ней, со стороны населения, был почти полностью утерян интерес. Даже, несмотря на то, что баня была территориально расположена в самом центре происходящих событий.

В общем, сегодня впервые со дня начала расчистки пруда Василий Петрович, помимо стресса, почувствовал и некоторое удовлетворение от проделанной работы.

«Браво Главе администрации района! Глава администрации района выделил необходимые средства для отведения родниковой воды в речку поселка Родники. Вода из бившего еще накануне фонтана уже с успехом отведена в речку, которая скоро станет полноводной. Вот где настоящая забота о жителях поселка Волово! Широко известная „Баня на дровах“ снова возобновила свою работу! Пожалуйте мыться, господа!» – приглашала сегодня очередная заметка в «Плоскостях».

– Хорош!.. Чужими руками жар загребать... – пробурчал себе под нос Василий Петрович по поводу выделенных ему средств, свыше. – А этот, малохольный, – не то черт, не то ангел, – он что, не соображает, что это все я сделал? Или уже совсем двинулся от любви к своей пассии? – подумал он, вспомнив рассказ Купидона.

А Ксафан, действительно, сосредоточившись исключительно на любовных чувствах и переживаниях, испытываемых им впервые, потерял всякую бдительность. Он и не заметил, как вместо его заметки, о Главе поселковой администрации, в печать пошел материал, подсунутый каким-то расторопным прихлебателем Главы районной администрации. Вот так обычно и происходит в жизни, когда подвиги, совершаемые одними, приписываются другим, не имеющим к этому абсолютно никакого отношения, но стоящих выше по социальной лестнице.

Единственное, что Василия Петровича порадовало в газетной заметке, что сегодня ему не придется выслушивать в очередной раз хозяина вновь начавшей функционировать бани. Предпринимателю сегодня будет явно не до жалоб и требований. И только он собрался, как всегда наведаться на пруд, как в его кабинет, подобострастно улыбаясь и беспрестанно кланяясь, заглянул местный бизнесмен уже успевший за короткий срок существования "рыночных отношений" приватизировать все, до чего только смогли дотянуться его цепкие ручонки.

– Добрый день, – согнувшись в три погибели перед нужным ему человеком, всячески пытаясь показать собственную зависимость от Главы администрации, смиренно произнес он.

– Да, уж, добрый, – с улыбкой на лице, которая задержалась там от известия, что сегодня он не увидит хозяина бани, подтвердил его слова Василий Петрович, а затем безо всяких обиняков поинтересовался, – Ну, что ты еще хочешь себе присвоить? Если насчет пруда, то я тебе еще в тот раз отказал. Водоем был и останется в общественном пользовании.

– Я еще в тот раз понял, что пруд мне не светит, – смиренно произнес Хапков, (его фамилия была "говорящей", потому что целью его жизни было завладеть буквально всем, чтобы другим уже ничего не досталось), – Да и не нужен он мне вовсе. Я только, открывшийся недавно, родник хочу приватизировать, – просительно изрек он.

–Хапков, а ты про кота Матроскина мультик смотрел когда-нибудь? – усмехнувшись, поинтересовался Василий Петрович.

– А причем тут Матроскин? – искренне удивился тот.

– Ну, как же? В мультике рассматривается история про корову и молоко, которое та дает. Ты, наверное, забыл или не обратил на это своего внимания, но там, для детей, в доступной даже им форме, все объяснялось. Я думал, что все, кто видел этот мультик, раз и навсегда поняли, – чья корова, – тому и молоко, то есть продукт, производимый ею, принадлежит. Исходя из этого, как ты думаешь, если пруд принадлежит поселку, – кому должен принадлежать родник, бьющий с его дна? И не ходи ко мне больше по этому вопросу. Измором меня больше не возьмешь: поумнел я сильно за последнее время.

Хорошо бы было, чтобы подобные прозрения случились не только с Главой администрации поселка Волово, но и с более высокопоставленными чиновниками. И они бы занялись вплотную не только собственным обогащением за счет своей должности, но и, на конец-то, обратили внимание на насущные проблемы и надобности своих избирателей.

Прочитав на следующий день очередную публикацию на тему Воловского пруда, которая извещала о том, что:

"Известный бизнесмен поселка Волово Хапков С.М. решил организовать промышленный разлив родниковой воды, бьющей из центра пруда. Уже проведен химический и биологический анализ состава воды. Результаты его превзошли все ожидания! По составу ионов вода по всем параметрам превосходит всемирно известные минеральные воды "Боржоми" и "Нафтуси" вместе взятые! Что особенно ценно, потому что те лечебные воды, – теперь оказались за рубежом. Никаких вредных микробов и бактерий в ней не обнаружено. На вкус и запах вода настолько хороша, что, однажды попробовав, ее хочется пить снова и снова. Успеха Вам, бизнесмен Хапков С.М.!"

– Так вот почему он ко мне вчера притаскивался, прохвост этакий!.. – с возмущением подумал, о своем постоянном "просителе", Глава администрации, – Шиш тебе большой, с маком, бизнесмен Хапков! Успехи будут не у тебя одного, а у всего поселка. Я – Глава администрации, и я – так решил! И никакие Хапковы и дурацкие указы о "приватизации" всего и вся – мне не указ, – окончательно и бесповоротно решил он. – Сам как-нибудь додумаюсь, как распорядиться богатством, нежданно-негаданно свалившимся на голову. Не глупее, же, я, в конце концов, этого скопидома...

После столь бурной реакции на очередную заметку в газете, Глава администрации всерьез задумался над тем, как реализовать свою угрозу в адрес преуспевающего бизнесмена. "Конечно, можно было бы взять кредит в банке, чтобы наладить разлив родниковой воды... но мы еще не расплатились с предыдущим, который брали для предотвращения потопа в поселке. Где еще можно взять нужные деньги?" – думал он, перебирая в уме все вероятные и даже невероятные способы поступления средств в поселковый бюджет на насущные текущие нужды, которые (он уже это и сам прекрасно понимал) окупятся в ближайшее время с торицей.

Впрочем, способ поступления необходимых средств на нужное дело, сулящее в будущем большую прибыль, было уже давным-давно хорошо известно и неоднократно опробовано, причем не только в стране, но и во всем мире. Это, безусловно, был заем у народонаселения. И если в других странах этот разумный способ широко использовался, как раньше, так и сейчас, то к великому сожалению его неверное применение прошлыми его пользователями в нашей стране, привела этот надежный источник финансирования различных грандиозных проектов к полной дискредитации и краху.

На что только не занимали предыдущие правительства у своих сограждан, обещая им в будущем большие дивиденды. Но ни одно из них, к сожалению, никогда не сдержало своих обещаний, либо в связи со случившейся революцией в начале прошлого века, либо с перестройкой и реформами во время теперешнее. Именно во время последних реформам, изъятые у населения на благие нужды средства, умудрилась приватизировать небольшая кучка "великих комбинаторов", однозначно решившая, что люди, добровольно расставшиеся со своими личными средствами под обещания предыдущих правителей, молча стерпят и это. Собственно говоря, так и случилось.

Только это окончательно и полностью отбило у народонаселения желание и дальше играть в подобные игры с правительством. Граждане теперь предпочитали хранить сбережения (хоть и не приносящие никакого дохода, и даже обесценивающиеся в процессе хранения) в более надежных уже проверенных временем местах: в чулках; под подушками и матрасами; в банках, но не тех, которыми распоряжаются банкиры, а в обыкновенных, – железных или стеклянных. Да мало ли еще, каких подручных емкостей используется теперь для этих целей? Но чтобы после стольких горьких уроков, полученных народом от своих руководителей, добровольно дать кому-либо из них в заем. Да ни за что!!! Пусть сбережения лучше совсем обесценятся от инфляции, но все же под собственной подушкой, чем будут однажды изъяты на "неотложные нужды" банкиров и чиновников. А их неотложные нужды уже давно приняли невероятные, но чрезвычайно приятные для них формы. Это могла быть очередная сверх дорогая и оснащенная на все случаи жизни (вплоть до палубных вертолетов и торпед) яхта, появившаяся на причале острова, приобретенного хозяином по случаю, деньги уже девать некуда, а надобно же куда-то их вкладывать. Или мог быть – личный навороченный самолет (да еще и не один!) в ангаре собственного аэродрома, тоже снабженный противоракетными боеголовками. ( Интересно, кого же так боятся захапавшие все и вся "богатеи" местного разлива). Или, на худой конец, сногсшибательная вилла, а может быть и старинный, охраняемый государством замок, на испанском, французском или каком другом привлекательном для российских нуворишей побережье, а то и на всех их вместе взятых.

Однако, Василий Петрович, после долгих и глубоких раздумий понял, что именно это, в данном конкретном случае, и есть единственный, возможный вариант изыскать средства для дальнейшего, как теперь стало принято говорить "процветания" его поселка.

Всю последующую ночь он не спал, готовя пламенную речь, которую он должен был завтра произнести на берегу пруда перед собравшимися там, как теперь это случалось ежедневно, жителями самого поселка так и приехавшими туда любопытствующими зеваками. Он выверял буквально каждое слово, каждую интонацию голоса, как полководец, обращающийся с призывом к войску, перед решающим сражением за освобождение Родины от оккупантов. Потому что только сами жители, вверенной ему административной единицы, могли помочь в том, чтобы их будущее и будущее их детей и внуков стало таким, каким оно и должно было быть в богатой полезными ископаемыми и умными трудолюбивыми людьми стране, в которой все они и жили.

И вот, час пробил, и его речь была произнесена с сооруженного накануне деревянного помоста, чтобы Главу администрации мог отлично видеть и прекрасно слышать любой, зашедший сюда поинтересоваться очередными прудовыми событиями, должными случиться тут сегодня.

Если честно, то содержание его речи в чем-то перекликалось с речью небезызвестного всем комбинатора Остапа Бендера, которую тот произнес перед любителями шахматной игры, в тоже небезызвестных любителям "Двенадцати стульев" Ильфа и Петрова Васюках, клятвенно обещая превратить те в Нью-Васюки со всеми вытекающими из данного превращения радужными перспективами. Разница была лишь в том, что он, в отличие от Бендера, который нес эту ахинею для собственной выгоды, Василий Петрович в действительности радел за Волово, верил в то, что произносил и собирался приложить все свои возможности и усилия для достижения тех преобразований, что обещал.

Глава администрации живо описал грядущие преобразования поселка городского типа в подмосковный город-курорт, куда, чтобы испить воды необыкновенного свойства из открывшегося недавно источника, будут приезжать толпы отдыхающих, причем не только из самой страны и стран ближнего зарубежья, но и из зарубежья дальнего. А, возможно, если хорошо постараться и наладить тут отличный сервис, к которому привыкли зажравшиеся американцы, то даже, и из-за океана!.. В поселковый (или уже городской?) бюджет хлынет неиссякаемый поток денег, который в мгновение ока окупит все предстоящие затраты. И для такого благоприятного поворота дел, сказал Василий Петрович, не хватает всего-то ничего, каких-нибудь... и им была названа цифра в валюте, от которой в другое время (до того, как со дна поселкового пруда забил фонтан необыкновенной воды) у не слишком богатых жителей поселка явно бы надолго перехватило дыхание. Далее, Василий Петрович сообщил собравшимся, что взять, на эти вполне реальные цели, деньги в банке администрация пока не может. Потому, что еще не расплатилась по прежним долгам. И помочь себе в сложившейся ситуации могут лишь сами жители поселка, добровольно дав в долг администрации собственные средства, скопленные на "черный день" и уже долгое время бесцельно лежащие под матрасами, дожидаясь предполагаемого катаклизма.

В другое время его речь едва ли смогла бы разбудить такое чувство патриотизма к малой родине, которое позволило бы жителям населенного пункта добровольно снести "кровные" сбережения на осуществление этого проекта. Однако сейчас, взбудораженный пламенным призывом Главы администрации, который их (по большому счету) еще ни разу не подводил под монастырь посулом какой-либо неосуществимой глупостью, народ в едином порыве откликнулся на призыв Василия Петровича. Собираемые по крупицам долгое время сбережения без колебания были принесены в поселковую администрацию и обменяны на акции ЗАО, членами которого теперь стал каждый житель поселка от мала до велика.

Среди слушателей многообещающей речи Главы администрации присутствовали и Купидон с Ксафаном. Причем Ксафан прибыл сюда не один. Он, в роли влюбленного кавалера, сопровождал Главного редактора газеты "Плоскости", решившей, наконец-то, лично ознакомится с тем, что происходит на берегах ставшего знаменитым Воловского пруда (кстати, как она уже давно решила, не без активного участия, возглавляемой ею газеты, а совсем не на оборот, как это было на самом деле). Она с интересом выслушала пламенную речь Главы администрации. На сей раз, редакторша решила лично запечатлеть произошедшее событие на страницах своего, с недавних пор ставшего чрезвычайно популярным периодического, издания:

"С сегодняшнего дня все жители поселка Волово стали акционерами Закрытого Акционерного Общества "Фонтан". На собранные средства предполагается построить цех по разливу воды, обладающей необыкновенными свойствами".

– И это все? – вздернув брови, удивленно спросил Ксафан, ознакомившись с ее наброском и думавшим ранее, что предмет его обожания, занимая такую должность, должен изъясняться со своими читателями в более захватывающей тех форме.

– А что еще можно написать по этому поводу? – поинтересовалась она, недоуменно пожав плечами.

– По этому поводу – можно вообще ничего не писать, – тут же встрял в разговор Купидон, прочитав ее опус из-за плеча Ксафана. – Кому это интересно, читать про ЗАО или про цех по разливу воды? Писать нужно о том, что люди будут читать...

– Ну, и что бы ты написал об этом, маленький шалопай? Да и, вообще, умеешь ли ты держать ручку в руках, или можешь только вертеть этот дурацкий лук со стрелами? – с остервенением набросилась на него уязвленная редакторша.

Купидон залился звонким смехом и даже обратил на себя внимание нескольких человек, которые стояли неподалеку от них и с интересом слушали речь Главы администрации. Но вскоре они, так и не поняв, над чем заливается белобрысый мальчишка, вновь переключились на внимание к его речи и созерцанию самого много обещающего Василия Петровича, рисующего в радужных цветах будущее их родного поселка.

– Шалопаем – меня еще никто не называл, – пояснил Купидон свое внезапное веселье, – Но – мне понравилось. Правда, понравилось. Хотя, может быть, для греческого Бога это и чересчур фамильярно?.. – задумался он на секунду, но потом, решив, что пословица "хоть горшком назови, только в печку не ставь" вполне применима и к данному случаю, и совсем не обиделся на предмет обожания Ксафана. – Я, тут, накропал заметку в твою газетку, – почти стихами заговорил Купидон, протягивая редакторше листок бумаги, – Она, на мой взгляд, будет более уместной в завтрашнем номере, чем твои сухие неудобоваримые факты...