Текст книги "Мемуары. Избранные письма. Документы"

Автор книги: Маргарита де Валуа

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 32 страниц)

упрашивать хозяйку замка, остававшуюся неумолимой к нашим мольбам. Господь снизошел к нам, послав на исходе ночи ее мужа, господина де Флерина, который по прибытии сразу же приказал впустить нас в свой замок, весьма рассердившись на свою жену [131] за ее неучтивость, которую она проявила к нам, заставив столько ждать [509]. Названный сир де Флерин прибыл к нам от имени графа де Лалена, чтобы обеспечить мне безопасный проезд через города, [подконтрольные Генеральным] Штатам, поскольку сам граф не мог покинуть армию Штатов, командующим которой он являлся, чтобы проводить меня лично.

Эта добрая встреча стала для нас счастливой, потому что хозяин замка вызвался сопровождать меня вплоть до Франции, и не было ни одного города, через который мы проезжали, где нам не оказывали бы почести и радушный прием, ибо все они находились на территории, поддерживающей [Генеральные] Штаты. Единственным сожалением для меня стало то, что я не смогла на обратном пути заехать в Монс, как обещала графине де Лален. Мы не продвинулись дальше Нивеля (находившегося на расстоянии семи больших лье [510] от Монса), поскольку вблизи уже шла настоящая война, что и помешало нам вновь увидеться с ней, равно как и с графом де Лаленом, пребывавшим, как я уже сказала, в армии Штатов у Ант509 108. Бельгийские историки XIX века нашли-таки этих персонажей. Сеньором, точнее бароном де Флерином (Флореном) в 1577 году был Шарль де Глим (Glimes), испанский губернатор Филиппвиля – городка, располагающегося рядом с его замком. Однако барон умер в 1598 году, оставшись неженатым. В замке Флорен также проживала семья его младшего брата – Жака де Глима. Женой последнего была Жанна де Берлемон, родственница епископа Камбре и губернатора Намюра (см. выше). Именно она не пустила Маргариту и сопровождавших ее лиц в донжон замка, по всей вероятности, заранее предупрежденная о возможной остановке королевы своими родственниками // Archives historique et littéraires du Nord de la France et du Midi de la Belgique / Éd. A.Leroy et A.Divaux. Nouv. série. T. 2. Valenciennes, 1838. P. 447.

510 109. Точно сказать, что такое «большое лье», сложно из-за невероятного многообразия метрических правил во Франции эпохи Ренессанса. С большей степенью вероятности можно утверждать, что королева говорит здесь о так называемом «общем лье», употребляемом в те времена в Нормандии, Артуа и Фландрии (4400 м), в отличие от «малого французского лье» или «парижского лье» (3932 м).

верпена. Из Нивеля [511] я отправила ей письмо с одним дворянином, меня сопровождавшим. Она сразу же, узнав мое [132] местонахождение, послала ко мне двух своих преданных дворян, которые были постоянно со мной и помогли добраться до границы с Францией (ибо мне пришлось проезжать всю область Камбрези, часть которой осталась за испанцами, часть присоединилась к [Генеральным] Штатам), вплоть до моей остановки в Като-Камбрези [512]. Только отсюда они отбыли в обратный путь, и с ними я отправила подарок графине на память обо мне – свое платье, которое ей очень понравилось, когда я одевала его в Монсе, сшитое из черного сатина, все украшенное лентами, стоимостью восемь или девять сотен экю [513].

По прибытии в Като-Камбрези я получила известие, что несколько отрядов гугенотов имеют намерение напасть на меня вблизи границы Фландрии и Франции. Сообщив об этом только узкому кругу лиц, я уже была готова к отъезду за час до рассвета, послав приготовить наши носилки и лошадей. Шевалье Сальвиати начал затягивать отъезд, как он уже делал это в Льеже. Разгадав его замысел, я отказалась от носилок и пересела на лошадь, и те [из свиты], кто собрался в числе первых, последовали за мной. Благодаря этому, в десять часов утра я при511 110. В Нивель, город на юге Брабанта – нидерландской области, смежной с Намюрской, Маргарита заехала 11 сентября 1577 года, сделав довольно большой крюк, видимо, из опасения быть захваченной доном Хуаном. Нивель был вотчиной семьи Монморанси-Горнов и являлся опорным пунктом Генеральных Штатов. В тот же день (или в ночь) кортеж королевы двинулся в сторону области Камбре.

512 111. Наверняка мадам де Лален была в курсе перемещений Маргариты и, опасаясь за ее безопасность, заранее выслала ей провожатых. С графиней Маргарита продолжала поддерживать отношения и в последующее время, см.: Calendars of State Papers: Foreign Series of the Reign of Elizabeth. London, 1863. T. 12. P. 679-681; T. 13. P. 6.

Власти города Като-Камбрези, находившегося на территории епископства Камбре, видимо, были настроены нейтрально к проезду королевы Наваррской и предоставили ей ночлег (очевидно, ночь с 12 на 13 сентября 1577 года).

513 112. Французский историк XVII века Мезере однажды написал про Маргариту де Валуа: «Как настоящая представительница семьи Валуа, она всегда делала подарки, извиняясь, что дарит так мало».

была в Катле, славя единственно милость Господа, который помог избежать всех опасностей и ловушек моих врагов. Далее я направилась к себе в Ла Фер, намереваясь находиться в этом месте, пока не будет заключен мир; здесь же меня нашел курьер от моего брата, который имел от него поручение дожидаться моего приезда. Сразу же, как только я появилась, он отправился в обратный путь, чтобы известить об этом [герцога Алансонского]. В письме, мне переданном, брат писал, что мир уже подписан [514], и король возвращается в Париж. Что касается его самого, то положение постоянно ухудшается, [133] поскольку ежедневно он и его окружение испытывают немилость и оскорбления, равно как не проходит и дня, чтобы не затевались новые ссоры с Бюсси и прочими благородными дворянами на его службе. Вот почему он ожидает с большим нетерпением моего возвращения в Ла Фер, чтобы здесь встретиться со мной. Я сразу отослала к нему его курьера, дабы сообщить о своем прибытии [515]. Брат, в свою очередь, отправив немедля Бюсси со всем своим домом в Анжер [516], тут же поспешил ко мне в Ла Фер, сопровождаемый только пятнадцатью или двадцатью своими дворянами [517]. При встрече с ним я испытала такую огромную радость, которой у меня нико514 113. См. выше.

515 114. Скорее всего, Маргарита обосновалась в Ла Фере уже вечером 13 сентября 1577 года.

515 114. Скорее всего, Маргарита обосновалась в Ла Фере уже вечером 13 сентября 1577 года.

516 115. Бюсси, как губернатор провинции Анжу, апанажа герцога Алансонского, был направлен в Анжер, столицу этой провинции, с целью подготовки похода во Фландрию.

517 116. Летуаль пишет в связи с этим: «В среду 9 октября [1577 года] Месье, брат короля, прибыл в Париж и расположился в монастыре Пресвятой Богородицы в каноническом доме мессира Рено де Бона, епископа Мандского, своего канцлера, откуда 12 числа в субботу он отбыл в Ла Фер в Пикардию, чтобы увидеть свою сестру королеву Наваррскую» // L’Estoile Pierre de. Registre-Journal du règne de Henri III / Éd. M. Lazard et G. Schrenck. T. 2. P. 145.

гда еще не было, видя воочию человека, столь мной любимого и почитаемого. Здесь я постаралась окружить его такими условиями, которые, как я думаю, сделали его пребывание приятным. Он настолько ценил мои усилия, что охотно произнес бы вслед за Святым Петром: «Сделаем здесь наши кущи» [518], если бы его совершенно королевская храбрость и благородство души не были востребованы для более важных дел. Спокойствие нашего двора, по сравнению с суматохой двора короля, откуда он прибыл, мой брат находил очень милым и получал от этого столько удовольствия, что каждый раз не мог сдержаться, чтобы не сказать: «О моя королева, как же хорошо мне с Вами! Бог мой, это [134] общество – просто рай, насыщенный наслаждениями, а то, откуда я приехал, – ад, наполненный только яростью и муками».

Вместе мы провели около двух месяцев, которые показались нам двумя днями – настолько мы были счастливы [519]. За это время я подробно рассказала брату о том, что удалось для него сделать во время моего путешествия во Фландрию, и об обстоятельствах, при которых я отстаивала его интересы. Он весьма порадовался, когда господин граф де Монтиньи, брат графа де Лалена, приехал к нам [в Ла Фер], чтобы обсудить действия, которые нужно предпринять, и согласовать свою волю с намерениями моего брата. В свите графа было четверо или пятеро именитых людей из Эно, один из которых привез 518 117. Маргарита опять перефразирует библейский сюжет (Преображение Господне): «По прошествии дней шести, взял Иисус Петра, Иакова и Иоанна, брата его, и возвел их на гору высокую одних, И преобразился пред ними: и просияло лице Его как солнце, одежды же Его сделались белыми как свет. И вот, явились им Моисей и Илия, с Ним беседующие. При сем Петр сказал Иисусу: Господи! Хорошо нам здесь быть: если хочешь, сделаем здесь три кущи: Тебе одну, и Моисею одну, и одну Илии» (Евангелие от Матфея. Гл. 17, 1-4; Евангелие от Луки. Гл. 9, 30-33; Евангелие от Марка. Гл. 9, 5).

Куща – шатер, хижина, сень.

519 118. В действительности – меньше месяца. Франсуа Алансонский уже в начале ноября 1577 года вернулся в Париж, а Маргарита прибыла ко двору чуть позже – 12 ноября.

письмо от господина д’Энши и имел от него поручение передать брату, что д’Энши предлагает ему свои услуги и заверяет, что цитадель Камбре – в его распоряжении. Господин де Монтиньи, со своей стороны, передал слова своего брата графа де Лалена о готовности помочь установить власть [герцога Алансонского] над всем Эно и Артуа, в которых много богатых городов. Эти предложения с соответствующими заверениями были приняты моим братом. Перед их отъездом брат подарил им золотые медали, на которых были изображены две фигуры – его и моя, и дал обещание о том, что его поддержка с их стороны обернется для них выгодами и благодеяниями. Таким образом, возвратившись к себе, они подготовили все для приезда моего брата, который, обдумывая, каким образом собрать свои войска в короткое время, чтобы двинуться во Фландрию, вернулся ко двору, рассчитывая добиться королевских милостей и организовать это предприятие.

Что касается меня, то, желая отправиться в Гасконь и сделав для этого необходимые приготовления, я также отбыла в Париж. Мой брат встречал меня на расстоянии одного дня пути от города. В свою очередь король, королева моя мать, королева Луиза и весь двор оказали мне честь, выехав мне навстречу в Сен-Дени, где я отобедала. Меня приняли с большими почестями и доброжелательством, находя удовольствие от моего рассказа обо всех знаках уважения и празднествах во время моего путешествия и пребывания в Льеже, равно как о приключениях на обратном пути. За этими приятными беседами, расположившись все вместе в карете [135] королевы моей матери, мы прибыли в Париж. После того как был подан ужин и состоялся бал, я подошла к королю и королеве нашей матери, находившихся вместе, и сказала им, что умоляю их не думать ничего плохого о моих словах, поскольку собираюсь просить их о милостивом разрешении отправиться к королю моему мужу. Мир уже заключен, и это обстоятельство не позволит ему относиться ко мне подозрительно; к тому же мне кажется несправедливым и недостойным, если я буду и далее задерживаться с отъездом. Оба они благосклонно отнеслись к моей просьбе и похвалили мое желание, которое я им выразила. Королева моя мать ответила мне, что сама хочет сопровождать меня, считая, что ее визит в эти края совершенно необходим для интересов короля. Последнего она попросила, чтобы мне были выделены соответствующие средства для путешествия; на что король охотно дал свое согласие. Я, в свою очередь, не желая оставлять каких-либо долгов, которые призвали бы меня обратно ко двору (где я не могла больше чувствовать себя хорошо, поскольку мой брат должен был его покинуть – я видела, как он готовился сделать это в скором времени, отправляясь во Фландрию), я напомнила также королеве моей матери о том, что она мне обещала при подписании мира с моим братом: если случится, что я отправлюсь в Гасконь, она поможет мне обрести земли, являющиеся моим приданым. Она вспомнила об этой просьбе, которую король также нашел вполне обоснованной, обещая мне, что он выделит мне приданое. Я упрашивала его сделать это поскорее, так как желала бы уехать, с его позволения, уже в начале следующего месяца. На этом [решении] и остановились, однако, в духе нашего двора. Ибо вместо моего скорого отъезда, а я каждый день напоминала об этом, они задержали его на пять или шесть месяцев [520]. Так же и мой брат, занятый подготовкой своего похода 520 119. На самом деле королева Наваррская смогла выехать в Гасконь только в августе следующего, 1578 года.

во Фландрию, представлял королю, что его предприятие окажет честь и принесет прибавление [земель] Франции, станет способом предотвращения гражданской войны (все беспокойные и жаждущие приключений умы получат возможность отправиться во Фландрию, выпустят там свой пар и насладятся войной), послужит также школой для дворянства Франции, где оно могло бы поупражняться во владении оружием и возродить времена Монлюков и Бриссаков, Термов и Бельгардов – великих [136] маршалов [521], которые, оттачивая свое мастерство в Пьемонте, столь победоносно и успешно служили королю и родине…

521 120. Все перечисленные персонажи действительно прославили французское оружие во время Итальянских войн (1494-1559), когда Франция боролась за обладание Италией, однако в итоге вынуждена была уступить первенство Испании и Империи (Габсбургам): Блез де Лассеран, сеньор де Монлюк (1500-1577), автор знаменитых мемуаров-рассуждений – «Комментариев», маршал с 1574 года; Шарль I де Коссе, граф де Бриссак (1505-1564), маршал с 1550 года; Поль де Ла Барт, сеньор де Терм (1482-1562), маршал с 1528 года; Пьер де Сен-Лари, сеньор де Бельгард (1534-1579), маршал с 1574 года, племянник предыдущего. Подробнее см.: Новоселов В. Р. Последний довод чести. Дуэль во Франции в XVI – начале XVII века. СПб., 2005. Элиан Вьенно пишет, что во время подготовки военной кампании во Фландрии аналогичные разговоры о великих военачальниках недавнего прошлого и их успехах были частым явлением как среди католиков, так и протестантов, намеревавшихся присоединиться к армии Франсуа Алансонского, см.: Marguerite de Valois. Mémoires et autres écrits. 1574-1614 / Éd. Éliane Viennot. P. 175.

1578

Приведенные аргументы были хороши и правдивы, но не обладали силой, способной перевесить зависть, возникшую из-за растущих успехов моего брата. Последнему каждый день чинились новые препятствия с целью задержать военные приготовления и сбор средств, что было необходимо для ведения кампании во Фландрии, и при этом ему самому, Бюсси и другим его сторонникам наносились многочисленные обиды, устраивались бесконечные ссоры с Бюсси, и днем, и ночью, и всякий час, то со стороны Кейлюса, то Грамона [522], которые надеялись, что мой брат примет [137] участие в какой-нибудь из этих стычек. Все это происходило без ведома короля. Но Можирон, который имел тогда на него влияние, покинув службу моего брата и зная, как брат относится к этому его поступку [523] (поскольку, по обычаю, оскорбивший не может быть прощен никогда), воспылал к нему такой ненавистью, что замыслил погубить его любым способом. Он стал дерзить ему и относиться с презрением, делая это с безумной опрометчивостью, которая свойственна юности и была усилена благоволением короля. Все это толкало его на непозволительные поступки и, объединив522 1. Филибер де Грамон, граф де Гиш (1552-1580) – сын гасконского дворянина Антуана де Грамона, генерального наместника королевы Наваррской Жанны д’Альбре в Беарне, и Элен де Клермон. Во время Варфоломеевской ночи находился в Париже и вместе с отцом и женой, Дианой д’Андуен, перешел в католичество, став со временем фаворитом Генриха III. Скончался от ранения, полученного при осаде Ла Фера – владения Маргариты, захваченного принцем де Конде. После его смерти графиня де Гиш, прозванная «прелестной Коризандой», стала одной из самых известных любовниц короля Генриха Наваррского. Маргарита намекает на известную ссору Грамона и Бюсси, случившуюся прямо на королевском балу 10 января 1578 года, которую Бюсси и спровоцировал. Грамона поддержали другие миньоны короля, во главе с Кейлюсом устроившие засаду Бюсси 1 февраля того же года, см.: Новоселов В. Р. Последний довод чести. Дуэль во Франции в XVI – начале XVII века. СПб., 2005. С. 135. Интересно, что Бюсси и Грамон были троюродными братьями, что в то время считалось весьма близким родством.

523 2. См. выше.

шись с Кейлюсом, Сен-Люком [524], Сен-Мегреном [525], Грамоном, Молеоном, Ливаро и некоторыми другими молодыми людьми, которым покровительствовал король и которые задавали тон при остальном дворе (а придворные следуют только за теми, кто в фаворе), они делали все, что хотели, на что хватало их фантазии. В результате не проходило и дня, чтобы не устраивалась очередная ссора между ними и Бюсси, который из-за своего бесстрашия не мог уступить кому-либо.

Мой брат, понимая, что эти обстоятельства не способствуют его фламандским делам, желая скорее смягчить короля, чем его разгневать (чтобы добиться поддержки своего предприятия), и видя также, что Бюсси, находясь вне двора, скорее начет формирование отрядов, необходимых для его армии, послал его в свои земли, отдав соответствующий приказ [526]. Но даже после отъезда Бюсси преследование моего брата не прекратилось. Надо полагать, что главной причиной ненависти к Бюсси было то, что он служил моему брату, равно как и то, что его прекрасные личные качества вызывали огромную ревность у Можирона и других молодых [138] людей из окружения короля. Ибо с тех пор, как он уехал, они относились к моему брату с таким презрением и высокомерием, причем настолько открыто, что об этом знал весь двор. Вместе с тем мой брат от природы был до524 3. Франсуа д’Эпине, сеньор де Сен-Люк (1554-1597) – сын дворянина из Гиени Валерана, сеньора де Сен-Люка, и Маргариты де Груш. После 1580 года – в опале. Генрих Наваррский вновь призвал его на службу, сделав командующим артиллерией и кавалером ордена Святого духа (1595). Погиб при осаде Амьена.

525 4. Поль Эстюэр (Стюарт) де Коссад, граф де Сен-Мегрен (1554-1578) – второй сын Франсуа, сеньора де Сен-Мегрена, дворянина из Гиени, первый камер-юнкер Генриха III, губернатор Сентонжа и Ангумуа. 21 июля 1578 года был убит по приказу герцога де Гиза, поскольку открыто ухаживал за его женой.

526 5. На самом деле Бюсси остановился в Сен-Клу, недалеко от Парижа, в ожидании, что ситуация исправится к лучшему, см.: Шевалье Пьер. Генрих III. Шекспировский король. М., 1997. С. 655-657.

вольно терпелив и осторожен и решил сносить все оскорбления ради устройства своих дел и предприятия во Фландрии, надеясь благодаря этому вскоре покинуть двор и более туда никогда не возвращаться. Это преследование и эти обиды для него всегда были очень унизительными и стыдными, и было очевидно, что в своей ненависти к нему [его недруги] всеми способами задевают и его окружение. Так, господин де Ла Шатр [527] вскорости проиграл судебную тяжбу, поскольку с недавних пор перешел на службу к моему брату, ибо король, оказавшийся во власти убеждений Можирона и Сен-Люка, друзей мадам де Сеннетер [528], сам от имени этой дамы затеял процесс против Ла Шатра. Последний почувствовал себя обиженным (надо думать), и мой брат полностью разделял его справедливое сожаление.

В эти самые дни случилась свадьба Сен-Люка [529], на которой мой брат отказался присутствовать, попросив меня сделать то же самое. Королева моя мать, которой совершенно не нравились заносчивость и выходки этих молодых дворян, и опасавшаяся, что весь этот день они будут веселиться и предаваться разгулу, а мой брат, не желающий участвовать в празднике, может пострадать от каких-либо их действий, сообщила королю о своем на527 6. Клод III де Ла Шатр, барон де Мезонфор (1534-1614) происходил из старинной феодальной семьи, сын Клода II де Ла Шатра и Анны Роберте. Двоюродный брат капитана королевских гвардейцев сеньора де Нансея, спасшего Маргариту и барона де Лерана во время Варфоломеевской ночи (см. выше). В 1569 году стал губернатором Берри. Последовательно поддерживал партию Франсуа Алансонского и последовал за герцогом во Фландрию в 1578 году, после смерти которого присоединился к Лиге, затем перешел на сторону Генриха IV.

528 7. Мадам де Сеннетер (Сен-Нектер), Жанна де Лаваль (1553-1586) была женой Франсуа, графа де Сен-Нектера, фаворита Генриха III. Согласно Летуалю, она являлась «дамой, наделенной исключительной красотой, равно как самым прекрасным умом; король ее очень любил». Известно, что Генрих III сильно сожалел о ее ранней смерти и присутствовал на похоронах.

529 8. 9 февраля 1578 года Сен-Люк женился на богатой и знатной девушке – Жанне де Коссе, дочери Шарля I де Коссе, графа и маршала де Бриссака, и Шарлотты д’Эскето. По распоряжению короля свадьба праздновалась в Лувре, подобно свадьбам членов королевской семьи или высшей знати. По свидетельству современников, невеста была глупа, некрасива и горбата.

мерении [139] поехать пообедать в Сен-Мор [530] и пригласить с собой меня и моего брата. Это был скоромный понедельник. Мы вернулись тем же вечером, и королева моя мать начала настоятельно уговаривать брата согласиться прийти на бал, чтобы доставить удовольствие королю [531]. Но вместо того, чтобы поправить дела, все обернулось обратным образом. Ибо там находившиеся Можирон и прочие из его клики стали насмехаться над ним в выражениях столь непристойных, что как меньшее их можно было посчитать за обидные, говоря ему, что де напрасно он так старался принарядиться, так как никто не сожалеет, что его не было в послеобеденное время, и что он явился в час сумерек, чтобы слиться с ними, высмеивая также его некрасивую внешность и сложение [532]. И все это говорилось в присутствии новобрачной, которая была рядом, и настолько громко, чтобы слышно было всем. Мой брат, понимая, что это делается намеренно, дабы вынудить его ответить и таким образом поссориться с королем, удалился оттуда, переполненный досады и гнева, каких у него еще не было. После чего, посоветовавшись с господином де Ла Шатром, он решил 530 9. Замок на юго-востоке от Парижа (Сен-Мор-де-Фоссе), одна из любимых резиденций Екатерины Медичи.

531 10. Отсутствие на свадьбе фаворита членов королевской семьи вызвало резонанс при дворе. Летуаль пишет: «В скоромный понедельник 9 февраля Месье, брат короля, сопровождаемый своей матерью и королевой Наваррской, своей сестрой, с самого утра отправился на прогулку в Венсеннский лес и [затем] в Сен-Мор-де-Фоссе, специально, чтобы не присутствовать на бракосочетании Сен-Люка и дамуазель де Бриссак, которое в тот день проходило в Лувре с огромной пышностью, согласно воле и прямому распоряжению короля» // L’Estoile Pierre de. Registre-Journal du règne de Henri III / Éd. M. Lazard et G. Schrenck. T. 2. P. 175.

532 11. Портреты Франсуа Алансонского, сделанные разными мастерами и в разное время, вовсе не представляют его безобразным. На самом деле все последние Валуа – братья и сестры – отличались приятной наружностью и даже красотой и были очень похожи друг на друга. Не был исключением и младший Франсуа, однако в 1569 году герцог переболел оспой, которая оставила следы на лице. Многие иностранные послы в Париже отмечали, что по сравнению с высоким и статным Генрихом III герцог Алансонский был небольшого роста. См. Дополнительные материалы {4}

532 11. Портреты Франсуа Алансонского, сделанные разными мастерами и в разное время, вовсе не представляют его безобразным. На самом деле все последние Валуа – братья и сестры – отличались приятной наружностью и даже красотой и были очень похожи друг на друга. Не был исключением и младший Франсуа, однако в 1569 году герцог переболел оспой, которая оставила следы на лице. Многие иностранные послы в Париже отмечали, что по сравнению с высоким и статным Генрихом III герцог Алансонский был небольшого роста. См. Дополнительные материалы {4}

отправиться на несколько дней на охоту, думая, что его отсутствие охладит враждебность этих молодых людей и облегчит его переговоры с королем по вопросу подготовки армии, необходимой ему для отправки во Фландрию. С этим он отправился к королеве нашей матери на [140] церемонию ее отхода ко сну, рассказав ей, что произошло на балу, от чего она пришла в огорчение, и сообщил ей о своем решении, принятом в связи с этим, каковое она нашла очень разумным. Королева пообещала ему получить на это согласие короля, а в отсутствие моего брата поспособствовать в скором времени обрести все необходимое, о чем было договорено ранее, для предприятия во Фландрии. Господин де Виллекье [533], присутствовавший при этом, был послан ею к королю с целью известить его о желании моего брата отправиться поохотиться на несколько дней – то, что ей кажется уместным, с тем, чтобы прекратить все ссоры, возникшие между герцогом Алансонским и молодыми людьми из окружения короля – Можироном, Сен-Люком, Кейлюсом и другими.

Мой брат удалился в свои покои, полагая, что разрешение на отъезд уже получено, и отдал распоряжение всем своим людям быть готовыми назавтра к выезду на охоту в Сен-Жермен, где он хотел остаться на несколько дней, чтобы загнать оленя, приказав своему обер-егермейстеру подготовить для этого собак. Он лег спать с намерением, проснувшись поутру, отправиться на охоту и ненамного отвлечься и отдохнуть от волнений двора. 533 12. Рене де Виллекье, барон де Клерво (ок. 1520-1590) – первый камер-юнкер короля, губернатор Парижа, кавалер ордена Святого духа (1578). Сопровождал Генриха Анжуйского в Польшу, где занимал должность главного распорядителя двора. Одновременно числился гардеробмейстером герцога Алансонского. Известно, что Екатерина Медичи часто пользовалась его советами и поручала дипломатические миссии. Прославился тем, что в сентябре 1577 года во время пребывания короля в Пуатье (и находясь в его доме) из ревности убил свою беременную жену Франсуазу де Ла Марк (заодно и ее горничную), однако получил прощение Генриха III. См.: Брантом. Галантные дамы. Пер. И. Я. Волевич, Г. Р. Зингера. М., 1998. С. 26, 113.

Господин де Виллекье тем временем отправился, согласно повелению королевы моей матери, просить о названном разрешении у короля, который поначалу согласился его дать. Но, оставшись в своем кабинете наедине только с советом Иеровоама из пяти или шести молодых людей [534], которые ему указали, что этот отъезд очень подозрителен, и внушили ему такое опасение, что король под их [141] влиянием совершил одно из самых больших своих безумств, которые случались в наше время, – он решил взять под стражу моего брата и всех главных лиц его дома. И если само это решение было неблагоразумным, то его исполнение стало нарушением приличий, поскольку король, спешно переодетый в костюм для ночного выхода, отправился к королеве нашей матери весь взволнованный, как будто повсюду протрубили тревогу и враг стоял у ворот, и сказал ей: «Итак, мадам, о чем же Вы думали, прося у меня разрешение на отъезд моего брата? Разве Вы не видите, в случае, если он уедет, какая опасность угрожает моему государству? Несомненно, под предлогом этой охоты он затевает опасное дело. Я намерен захватить его и его людей и обыскать все сундуки. Уверен, что мы обнаружим важные вещи». Короля сопровождали также господин де Лосс, капитан гвардейцев [535], и несколько шотландских стрелков.

534 13. Говоря о ветхозаветном Иеровоаме, Маргарита явно имеет в виду Ровоама царя Иудейского, сына и наследника царя Соломона, противником которого как раз и был военачальник Иеровоам. Последний осуществил раскол Иудеи, став царем 10 колен, царем Израильским. Случилось это потому, что Ровоам «пренебрег совет старцев, что они советовали ему; и советовался с молодыми людьми, которые выросли вместе с ним и которые предстояли пред ним» (Ветхий Завет. Третья Книга Царств. Гл. 12, 8).

534 13. Говоря о ветхозаветном Иеровоаме, Маргарита явно имеет в виду Ровоама царя Иудейского, сына и наследника царя Соломона, противником которого как раз и был военачальник Иеровоам. Последний осуществил раскол Иудеи, став царем 10 колен, царем Израильским. Случилось это потому, что Ровоам «пренебрег совет старцев, что они советовали ему; и советовался с молодыми людьми, которые выросли вместе с ним и которые предстояли пред ним» (Ветхий Завет. Третья Книга Царств. Гл. 12, 8).

535 14. См. выше.

Королева моя мать, опасаясь, как бы в этой спешке жизнь моего брата не подверглась опасности, попросила короля сопровождать его. И так как была уже раздетой, довольствовалась только платьем для ночного выхода, которое на нее наспех одели. Она последовала за королем, поднявшимся к покоям моего брата, где он стал со всей силой стучать в дверь, крича, чтобы ему открыли, и что это он, король. Мой брат проснулся от шума и, зная, что он ничего не сделал, за что ему можно было бы опасаться, сказал своему камердинеру Канже отпереть дверь. Король, в ярости ворвавшись в комнату, начал попрекать его, говоря, что он по-прежнему продолжает действовать против его государства и что он покажет ему, как строить козни против своего короля. Затем он приказал своим стрелкам вынести все сундуки и удалить всех камердинеров из комнат брата. Он лично перерыл всю кровать моего брата, чтобы понять, прячет ли он там какие-нибудь бумаги. У брата было при себе одно письмо от мадам де Сов, полученное накануне вечером, каковое он держал в руке, чтобы его никто не нашел. Король потребовал отдать письмо. Брат сопротивлялся и, сложив руки вместе, просил не настаивать. Это еще более усилило желание короля, убежденного, что в этой бумаге заключено достаточно оснований для организации судебного процесса против моего брата… Наконец, открыв его в присутствии королевы нашей матери, они остались в смущении, подобно Катону [536], вынудившему [74] Цезаря [537] показать в сенате бумагу, которую тот хранил при 535 14. См. выше.

536 15. Катон Утический, Катон Марк Порций Младший (95-46 гг. до н. э.) – римский политический деятель, противник Цезаря. После решающей победы последнего при Тапсе покончил с собой.

537 16. Цезарь Гай Юлий (100-44 до н.э.) – римский полководец и политический деятель.

себе, и говорившему, что речь идет об очень важном документе для блага республики, что на деле оказалось любовным посланием сестры самого Катона, адресованным Цезарю [538].

Неловкость от этой ошибки еще более увеличила досаду и гнев короля, который был унижен и, не желая выслушивать моего брата (который без конца просил сказать ему, в чем его обвиняют и почему с ним так обращаются), поручил охранять его господину де Лоссу и шотландцам, приказав им никого к нему не впускать. Все это случилось в час после полуночи. Мой брат остался взаперти, страшась более за меня, чем за себя, и думая, что со мной поступили таким же образом, не веря, что столь жестокое и несправедливое начало может привести к хорошему концу. Видя, что у господина де Лосса выступили слезы на глазах, вызванные сожалением от всего произошедшего, и все же он не осмеливается говорить с ним открыто из-за стрелков, находящихся здесь же, брат единственно спросил его, что со мной. Господин де Лосс ответил, что насчет меня не получал никаких приказаний. Мой брат сказал ему: «Это сильно облегчает мою боль – знать, что сестра моя свободна. Но даже в этой ситуации, я уверен, ее любовь ко мне такова, что она предпочла бы разделить со мной заключение, чем остаться на свободе без меня». Он попросил Лосса умолить королеву мою мать, чтобы она получила от короля разрешение, позволяющее мне быть вместе с ним во время его заключения. Король согласился с его просьбой. 538 17. Сюжет, относящийся к периоду римской истории времен 1-го Триумвирата (60-53 гг. до н. э.), описан в «Сравнительных жизнеописаниях» Плутархом («Катон»): «Мы как бы набрасываем здесь изображение души, и если при этом не следует пропускать даже незначительных черточек, в которых находит свое отражение характер, то вот какой существует рассказ. Когда между Цезарем и Катоном шла напряженная борьба и жаркий спор, и внимание всего сената было приковано к ним двоим, Цезарю откуда-то подали маленькую табличку. Катон заподозрил неладное и, желая бросить на Цезаря тень, стал обвинять его в тайных связях с заговорщиками и потребовал прочесть записку вслух. Тогда Цезарь передал табличку прямо в руки Катону, и тот прочитал бесстыдное письмецо своей сестры Сервилии к Цезарю, который ее соблазнил и которого она горячо любила. «Держи, пропойца» – промолвил Катон, снова бросая табличку Цезарю, и вернулся к начатой речи».