Текст книги "Прекрасные создания"
Автор книги: Маргарет Штоль
Соавторы: Ками Гарсия
сообщить о нарушении
Текущая страница: 23 (всего у книги 28 страниц)
Равенвуд одарил меня улыбкой Кэри Гранта и подошел к моей кровати. Он был одет в черный плащ и темные брюки. В таком наряде Мэкон мог бы прогуливаться по городу в прошлом веке.
– Привет, Итан.
– Какого черта вы делаете в моей спальной?
Мэкон растерялся. Похоже, он не смог придумать ни одного изящного объяснения.
– Все непросто.
– Так не усложняйте ситуацию еще больше. Вы влезли в мою комнату ночью, через окно, поэтому я могу подумать, что вы либо вампир, либо извращенец. Либо и то и другое. Так кто же вы?
– О смертные! Вы все видите в черно-белом цвете. Я ни то ни другое. Ты спутал меня с моим братом Охотником. Меня не интересует человеческая кровь.
Он брезгливо содрогнулся.
– Ни кровь, ни плоть.
Мэкон прикурил сигару и покатал ее тремя пальцами. Я подумал, что завтра утром Эмма почувствует запах табачного дыма и устроит настоящий скандал.
– Мне даже неприятно говорить о таких вещах.
Я начинал терять терпение. После нескольких бессонных ночей мне очень хотелось спать. К тому же я устал от повсеместной лжи. В последнее время все люди только и делали, что увиливали от моих вопросов. А мне требовались ответы. Конкретные ответы!
– Меня уже достали ваши загадки и двусмысленные замечания. Вы можете ответить на простой вопрос? Что вы делали в моей комнате?
Он подошел к столу у окна и устроился в кресле-качалке.
– Честно говоря, я подслушивал.
Мне не понравился его ответ. Я поднял с пола старую баскетбольную майку и натянул ее на себя через голову.
– И что же вы тут подслушивали? Здесь никого не было. Я спокойно спал.
– Нет, ты не спал. Ты сплетал сновидение.
– Интересно, как вы узнали об этом? С помощью чародейских талантов?
– К сожалению, нет. На самом деле я не чародей.
У меня от страха сбилось дыхание. Мэкон Равенвуд не покидал свой дом в дневное время. Он наблюдал за людьми через глаза магического волка, который маскировался под обычную собаку. С наступлением сумерек Мэкон мог появляться где угодно. Однажды он, почти шутя, едва не вытянул жизнь из темной фурии. Если он не чародей, то оставался лишь один вариант.
– Значит, вы вампир?
– Скорее нет, чем да.
Он раздраженно фыркнул.
– Пойми, это клише. Нелестное распространенное мнение. Вампиров как таковых не существует. Конечно, вы, молодые люди, верите и в оборотней, и в пришельцев, но в ваших предрассудках виновато только телевидение.
Мэкон сделал глубокую затяжку.
– Не хочу разочаровывать тебя. В действительности я являюсь инкубом. Уверен, что через несколько дней Эмария сама рассказала бы тебе об этом, поскольку она и без того уже раскрыла большинство моих секретов.
Инкуб? Я даже не знал, бояться мне его или нет. Заметив мое смущение, Мэкон соизволил дать кое-какие объяснения.
– По замыслу природы, такие джентльмены, как я, обладают особыми силами. Эти возможности кажутся обычным людям сверхъестественными. Но их неординарная сила нуждается в регулярной подпитке.
Его последнее слово показалось мне несколько тревожным.
– Что вы имеете в виду под «подпиткой»?
– Из-за отсутствия подходящего термина я вынужден сказать, что мы питаемся эманациями смертных и тем самым восстанавливаем наши силы.
Комната начала раскачиваться перед моими глазами. Или, возможно, это раскачивался Мэкон.
– Итан, присядь. Ты что-то сильно побледнел.
Он встал, подошел ко мне и подвел меня к краю постели.
– Я подчеркиваю, что использую слово «подпитка» из-за отсутствия лучшего термина. Кровью смертных питаются только упыри. Я же являюсь обычным инкубом. Конечно, мы все обитаем в Лилуме – в так называемой Тьме, – но я более развит, чем другие. Я беру только те эманации, которых у смертных слишком много и которые поэтому им абсолютно не нужны.
– И что это за эманации?
– Сны. Фрагменты сновидений. Мимолетные идеи, желания, страхи, воспоминания – то, чему вы не придаете никакого значения.
Слова срывались с его губ с такой быстротой, как будто он произносил заученное заклинание. Я с трудом успевал следить за ходом его мыслей. Казалось, что мой ум аккуратно завернули в толстое одеяло. Но в конце концов до меня дошел смысл его слов. Все фрагменты сведений соединились друг с другом, словно части пазла.
– Вы забрали часть сновидений? Вы высосали сон из моей головы? Вот почему я не могу его вспомнить?
Он улыбнулся и погасил сигару о пустую банку коки, стоявшую на моем столе.
– Сторона истца предъявила свое обвинение. Я со всем согласен, кроме слова «высасывать». Не очень вежливая формулировка.
– Если вы высасываете мои сны... крадете их у меня, то вам должно быть известно окончание кошмара. Вы же видели конец? Расскажите мне о нем, чтобы я знал, как остановить несчастье.
– Боюсь, что я не могу оказать тебе такую услугу. Я намеренно удалил эти куски сна из твоей памяти.
– Почему вы не хотите, чтобы мы с Леной узнали о грядущих событиях? Будь нам известен финал сна, мы, возможно, придумали бы, как избежать беды.
– Ты и так знаешь слишком много. Даже то, что я сам не вполне понимаю.
– Перестаньте говорить загадками. Вы недавно заверяли меня, что я обладаю силой, что я могу защитить вашу племянницу. Но почему бы вам, черт возьми, не рассказать мне правду? Что происходит вокруг нас с Леной? Я уже устал от отговорок, мистер Равенвуд. И мне не нравится, когда мной манипулируют.
– Я не могу рассказывать о вещах, которые мне самому непонятны, сынок. Ты ведь тоже большая загадка.
– Я вам не сынок!
– Мелхиседек Равенвуд!
Голос Эммы прозвучал как колокол. Мэкон встревоженно повернулся к двери.
– Как ты посмел войти в этот дом без моего разрешения?
Она стояла на пороге в одном халате. Я заметил в ее руке связку бусин. Любой другой человек подумал бы, что это ожерелье. Эмма сердито взмахнула амулетом.
– Ты забыл о нашем соглашении? Тебе запрещен вход в этот дом! Найди себе другое место для своих грязных дел!
– Не все так просто, Эмария. Парень видит сны, которые опасны для них обоих.
В глазах Эммы сверкнули искры дикой ярости.
– Ты кормился моим мальчиком? Ты это хочешь сказать? И ты думаешь, что после таких слов я почувствую себя лучше?
– Успокойся. Не нужно понимать все так буквально. Я просто принимал превентивные меры для защиты наших детей.
– Я знаю, что ты делал, Мелхиседек! И я знаю, кто ты такой! Довольно скоро тебе предстоит встреча с дьяволом. Так что не пачкай злом мой дом.
– Я давным-давно уже сделал свой выбор, Эмария. Я сражаюсь с тем, что уготовила мне судьба. Каждую ночь мне приходится иметь дело со злом, но я не темный! Особенно сейчас, когда на мои плечи легла забота о ребенке, который нуждается в защите и помощи.
– Это не меняет твоей сути. И ты не можешь выбирать пути судьбы. У любого существа имеется свой фатум – предопределение.
Глаза Мэкона сузились. Я понял, что их соглашение было весьма неустойчивым и он нарушил свое слово, пробравшись в наш дом. Интересно, сколько раз он похищал мои сны? Я даже боялся думать об этом.
– Почему бы вам просто не рассказать мне концовку сна? Я имею на это полное право.
– Ты транслируешь свой сон в мозг Лены – мощный и тревожный сон, который ей не нужно видеть. Она не готова к такому испытанию. Но вы оба как-то связаны. Лена воспринимает твой сон и считает его своим. Вот почему мне пришлось изъять из него некоторые фрагменты. Пойми, я поступаю правильно – для вашего же блага!
Во мне вскипела ярость. Я никогда не чувствовал себя таким злым, даже когда миссис Линкольн оболгала Лену перед дисциплинарной комиссией; даже когда мы нашли страницы с каракулями в кабинете моего отца.
– Нет! Я не понимаю вас! Если вам что-то известно о беде, которая может случиться с Леной, то расскажите нам о ней. Или просто перестаньте проделывать на мне ваши джедайские фокусы. Тогда я сам увижу конец сна и что-нибудь придумаю.
– Я только пытаюсь защитить свою племянницу. Я люблю Лену и никогда не позволю...
– Знаю. Я уже это слышал. С одной стороны, вы собираетесь защищать ее всеми силами. С другой стороны, вы ничего не делаете, чтобы помочь ей избежать беды.
Мэкон сжал челюсти. Похоже, я тоже разозлил его не на шутку. Но он держал себя в руках.
– Да, Итан, я, как и ты, пытаюсь уберечь ее от неприятностей. Мне нравится, что ты заботишься о Лене и защищаешь ее. Но существуют обстоятельства, которые выше твоего разумения. И нам они неподконтрольны. Однажды ты поймешь, что я имею в виду. Вы с Леной слишком разные.
Мы относимся к разным видам. Нечто схожее мой тезка Итан написал Женевьеве в письме. Я понимал, о чем хочет сказать мне Мэкон. За сотню лет ничто не изменилось.
Взгляд Равенвуда смягчился. Я поначалу подумал, что он сочувствует мне. Но у него на уме было кое-что другое.
– В конечном счете вся боль достанется тебе. Всегда так получалось, что страдал одни из смертных. Поверь мне на слово.
– Я не хочу верить в это. И вы не правы. Мы с Леной не так уж и отличаемся друг от друга.
– Ах, смертные. Я завидую вам. Вы думаете, что можете изменять свой мир. Ускорять и останавливать Вселенную. Исправлять прошлые события, которые случались задолго до вашего рождения. Вы великолепны! Вы прекрасные создания.
Он обращался ко мне, но складывалось впечатление, что не ко мне одному.
– Извините меня за вторжение. Желаю вам спокойной ночи и приятных снов.
– Впредь держитесь подальше от нашего дома, мистер Равенвуд. И от моей головы.
Как ни странно, он направился к двери. Я ожидал, что Мэкон покинет нас тем же способом, которым он появился в моей комнате.
– Если позволите, еще один вопрос. Лена знает, кто вы?
– Конечно, – с улыбкой ответил Мэкон. – Между нами нет секретов.
Я не стал улыбаться в ответ. У них с Леной была куча секретов. Мы с Мэконом знали об этом. Он отвернулся от меня, взмахнул плащом и исчез. Вот именно так – взял и просто исчез.
05.02
БИТВА НА МЕДОВОМ ХОЛМЕ
На следующее утро я проснулся с ужасной головной болью. Мне хотелось думать, что все случившееся этой ночью было просто дурным сном. Я не верил, что каждый раз, когда я видел кошмар с исчезновением Лены, ее дядя пробирался в мою спальную и похищал часть сновидений. После маминой смерти я месяцами просыпался по утрам с наивной верой, что ее гибель мне приснилась в жутком сне. Я больше не собирался повторять этой ошибки.
Теперь у меня появилась уверенность: если что-то кажется, значит, так оно и есть. Если кажется, что ситуация становится все более дикой и невообразимой, значит, следует готовиться к чудесам. Если кажется, что у нас с Леной два месяца прошли впустую, значит, мы действительно потратили их зря. Осталось еще шесть дней – и обратный отсчет закончится. Пока мы не приблизились к разгадке ни на шаг. Естественно, нам не хотелось признавать свое поражение. В школе мы вели себя как и остальные пары: держались за руки на переменах и целовались у шкафчиков до боли в губах, пока я мог терпеть уколы электрических разрядов. Мы словно прятались в пузыре нашего личного мира, изображая, что живем как обычные люди, и радовались тем считанным часам, которые у нас остались. И мы не могли наговориться друг с другом. Мы общались днями напролет – каждую минуту на каждом уроке, и даже когда разъезжались по домам.
Пока на уроке керамики я лепил колбаски из синей глины, Лена говорила о Барбадосе, где вода и небо сходятся в одной тонкой линии горизонта, и поэтому невозможно отличить морскую даль от воздушных просторов. Пока на уроке английского я писал сочинение по «Доктору Джекилу и мистеру Хайду», Лена рассказывала мне о своей бабушке, которая научила ее пить газировку через солодовый корень вместо трубочки. Саванна Сноу чавкала, жуя резинку. Лена заговорила о Мэконе. Забавно, что, несмотря на свой дурной характер, он приезжал к ней на все дни рождения – во всяком случае, с тех пор, как она себя помнила.
На следующий день, проведя всю ночь за чтением «Книги лун», мы наблюдали восход солнца – она в Равенвуде, а я у себя дома.
«Итан?»
«Я здесь».
«Мне страшно».
«Я знаю. Может, тебе лучше поспать?»
«Я не хочу тратить время на сон».
Мы оба знали, что там ее поджидали кошмары. Мы оба боялись сновидений.
– НОЧЬ ОБЪЯВЛЕНИЯ БУДЕТ ПЕРИОДОМ ВЕЛИЧАЙШЕЙ СЛАБОСТИ, ИБО ТЬМА ВНУТРИ ВОЗРАДУЕТСЯ ВНЕШНЕЙ ТЬМЕ, И ЧЕЛОВЕК ОТКРОЕТСЯ СИЛЕ. ВСЯ МОЩЬ ОБЕРЕГОВ, ЧАР ЗАЩИТЫ И НЕПРИКОСНОВЕННОСТИ БУДЕТ РАЗРУШЕНА. СМЕРТЬ В ДОМЕ ОБЪЯВЛЯЕМОЙ ПЕРСОНЫ СТАНЕТ ОКОНЧАТЕЛЬНОЙ И ВЕЧНОЙ...
Лена закрыла книгу.
– Я больше не могу читать эти ужасные предупреждения.
– Да уж. Понятно, почему твой дядя так встревожен.
– Мало того что я могу превратиться в злого демона, так, оказывается, меня еще может поджидать окончательная и вечная смерть. Надо будет добавить ее к списку неприятностей – сразу за неминуемым роком.
– Действительно. Демон, злой рок и вечная смерть.
Мы снова сидели в саду Гринбрайра. Лена передала мне гримуар, легла на спину и обратила взор к небу. Я надеялся, что она будет играть с облаками, а не думать о тех обрывках сведений, которые нам удалось извлечь из «Книги лун». Не желая тревожить ее, я надел старые садовые рукавицы Эммы, которые едва прикрывали мои ладони.
В «Книге лун» было несколько тысяч страниц, и на некоторых из них – по два-три заклинания. Я так и не понял, по какому принципу составлялся этот магический сборник. Содержание почти не соответствовало текстам, находившимся в книге. Я медленно переворачивал страницы в надежде наткнуться на что-нибудь важное. Многие заклинания казались полной тарабарщиной. Я вглядывался в слова, не понимая их смысл.
I DDARGANFOD YR HYN SYDD AR GOLL
DATODWCH Y CWLWM, TROELLWCH A THROWCH EF
BWRIWCH Y RHWYMYN HWN
FEL Y CAF GANFOD
YR HYN RWYN DYHEU AMDANO
YR HYN RWYN EI GEISIO
Одно из слов привлекло мое внимание. Я знал его по латинской цитате, отчеканенной на медной табличке, которая висела на стене отцовского кабинета: «Pete et invenies». Ищи и найдешь. INVENIES. Найдешь.
UT INVENIES QUOD ABEST
EXPEDI NODUM, TORQUE ET CONVOLVE
ELICE HOC VINCULUM
UT INVENIAM
QUOD DESIDERO
QUOD PETO
Я схватил мамин латинский словарь и попытался перевести текст:
Чтобы обнаружить то, что отсутствует.
Распутать сложный и замысловатый узел,
Бросаю сеть,
Дабы найти
Искомое и заслуженное мной.
– Я кое-что расшифровал!
Лена села и посмотрела на то, что я написал.
– Что ты говоришь?
Судя по ее тону, она уже не верила, что что-то может получиться. Я передал ей переведенное заклинание.
– Вот, смотри. Вдруг это поможет тебе в поисках?
Лена склонилась над словарем, проверяя мой перевод. Ее глаза расширились от радости и удивления.
– Заклинание землемера.
– Я думаю, с ее помощью мы можем узнать, что нужно делать для избавления от проклятия.
Лена положила «Книгу лун» на колени и осмотрела страницу. Она указала на другое заклинание, расположенное выше переведенного мной текста.
– Оно же. Только на валлийском языке.
– Это нам поможет?
– Не знаю. Если бы мы точно знали, что ищем.
Она снова нахмурилась.
– Кроме того, произносить заклинания не так просто, как кажется. Я никогда не делала этого прежде. Все может пойти неправильно.
Она что, шутит?
– Ты говоришь, что мы можем получить не тот результат? Но что может быть хуже, чем превращение в темную чародейку в день рождения?
Я выхватил книгу из ее рук, едва не вскрикнув от ожога.
– Зачем тогда мы вскрывали могилу и доставали гримуар? Зачем мы тратили недели, стараясь понять смысл заклинаний? Зачем все это, если ты даже не хочешь попробовать?
Я держал книгу, пока одна из перчаток не начала дымиться. Лена покачала головой:
– Давай ее сюда.
Она печально вздохнула.
– Ладно, я попробую. Но с нами может случиться что угодно. Повторяю: я никогда не делала этого.
– Ты сотни раз применяла чары!
– Да, но я действовала исходя из собственной природы. Понимаешь, в чем секрет? Мои чародейские способности проявлялись естественным образом. А в половине случаев я сама не знала, получится что-то или нет.
– Ладно, просто прочитай заклинание. Если тебе нужна моя помощь, я готов на все. Хочешь, нарисую круг? Или зажгу свечи?
Лена закатила глаза.
– Может, просто сядешь там?
Она указала на камень в нескольких шагах от нас.
– На всякий случай.
Я думал, последуют какие-то магические приготовления. Хотя что можно ждать от смертного? Что я мог знать о чародейских процедурах? Естественно, я не стал отходить на указанную дистанцию, но, вспомнив первый опыт с заклинанием, все же сделал несколько шагов назад. Лена, держа книгу одной рукой – что само по себе было чудом, поскольку гримуар был тяжелым, – вздохнула, еще раз пробежала глазами по тексту и прочитала:
Чтобы обнаружить то, что отсутствует,
Распутать сложный и замысловатый узел,
Бросаю сеть,
Дабы найти...
Она приподняла голову и чистым сильным голосом произнесла последнюю строчку:
Искомое и заслуженное мной.
Несколько мгновений ничего не происходило. Над нами все так же плыли серые облака. Воздух по-прежнему был холодным и сырым. Заклинание не сработало. Лена разочарованно пожала плечами. Я понял, что она уже признала поражение. Вдруг мы услышали звук, похожий на шум ветра в узком тоннеле. Дерево за моей спиной вдруг вспыхнуло огнем – причем запылало все сразу, снизу доверху. Пламя охватило ствол, разбегаясь с ревом по ветвям. Я никогда не видел, чтобы огонь распространялся с такой скоростью. От древесины шел неестественный черный дым. Закашлявшись, я оттянул Лену в сторону.
– Ты в порядке?
Она тоже поперхнулась дымом. Я отбросил черные локоны с ее лица.
– Не сработало. Зато мы теперь знаем, как поджигать большие деревья.
Лена печально улыбнулась.
– Я же говорила, может случиться что угодно.
– Ты себя недооцениваешь.
Мы посмотрели на горящий кипарис. В запасе у нас оставалось только пять дней.
Срок сократился до четырех дней. Лена, сославшись на простуду, не приехала в школу. По небу ползли грозовые облака. Из-за сильных дождей Санти вышла из берегов и затопила все дороги к северу от города. В местных новостях наводнение объяснялось глобальным потеплением, но у меня было другое мнение. Уж я-то знал причину непогоды. Во время урока алгебры мы с Леной спорили о «Книге лун», и это мешало мне сосредоточиться на контрольной.
«Забудь о гримуаре, Итан. Меня уже тошнит от заклинаний. Книга нам не поможет».
«Мы не должны сдаваться. Это твой единственный шанс. Помнишь, что говорил дядя? "Книга лун" считается самым могущественным гримуаром в мире чародеев».
«Она наложила проклятие на мою семью».
«Не отчаивайся. Мы найдем нужное заклинание».
Дела шли из рук вон плохо. Лена не слушала меня, а я был готов завалить третью контрольную в четверти. Просто чудесная перспектива!
«Кстати, ты не могла бы упростить 7х– 2 (4х– 6)?»
Я знал, что она может, Лена была докой в математике.
«Это как-то связано с заклинаниями?»
«Нет. Но моя контрольная по алгебре летит ко всем чертям».
Она вздохнула. Подруги-чародейки всегда немного задаются.
Осталось три дня. Из-за оползня верхнее футбольное поле смыло с холма в спортзал. Группа поддержки лишилась тренировочной площадки. Дисциплинарной комиссии требовалось новое место для проведения судов над ведьмами. Лена по-прежнему не появлялась в школе, но ее голос звучал в моей голове целый день. Он становился все тише и тише. На следующий день я уже с трудом разбирал ее слова на фоне хаоса, царившего в «Джексоне».
Я сидел в буфете за пустым столом, не в силах проглотить ни одного куска пиццы. Впервые после знакомства с Леной я разглядывал лица ребят и чувствовал необъяснимую тоску. Что это было? Зависть? Их жизнь казалась мне простой и легкой. Мелкие неурядицы, пустяковые проблемы – все в соответствии с масштабами смертных. И я ничем не отличался от них. Эмили бросила на меня косой взгляд. Саванна плюхнулась к ней на колени, и у девчонок началась знакомая возня. Нет, это была не зависть. Я не променял бы Лену на прежнюю тусовку. Мне уже не верилось, что я могу вернуться к такой ничтожной и бесцельной жизни.
Осталось два дня. Лена прервала общение со мной. Когда задул сильный ветер, со штаб-квартиры ДАР слетело полкрыши. Картотека и архив общества, на составление которых миссис Линкольн и миссис Эшер потратили годы,– все эти семейные древа, тянувшиеся корнями к революции,– были уничтожены и развеяны на сотни миль. Патриотам Гэтлина вновь предстояло доказывать превосходство своих родословных над другими. Они оказались в начале пути.
Выехав из дома пораньше, я направился в Равенвуд. Лена долго не отвечала на мой громкий стук в дверь. Но затем она вышла на крыльцо и впустила меня в дом. Я понял, какое у нее настроение. Особняк Равенвудов изменился до неузнаваемости. Внутри он походил на тюрьму строгого режима – решетки на окнах, бетонные стены, тусклые лампы под потолком. Только в передней сохранилась обивка. На Лене был оранжевый комбинезон с черным номером 1102 – датой ее дня рождения. На руках пестрели надписи. Честно говоря, она выглядела очень круто. Волнистые черные волосы ниспадали на спину и плечи. Даже в этой тюремной робе она затмила бы всех своей красотой.
– Лена, что происходит?
Она отвела взгляд в сторону и посмотрела на голые стены.
– Ах, это? Ничего особенного. Просто шутка.
– Вот уж не думал, что Мэкону нравятся шутки.
Она смущенно подергала нитку, торчавшую на рукаве.
– Он тут ни при чем. Это моя идея.
– С каких пор ты научилась управлять Равенвудом?
Лена пожала плечами.
– Я проснулась вчера утром, и дом стал таким. Наверное, он уловил мои мысли. Эта обстановка соответствует чувствам.
– Давай уйдем отсюда. Тюрьма вгоняет тебя в депрессию.
– Нет. В депрессию меня вгоняет мысль, что через пару дней я могу превратиться в Ридли.
Она печально покачала головой и села на грубую скамью у окна. Я пристроился рядом с ней. Она старалась не смотреть на меня. Ее взгляд был нацелен на белые тапочки. Мне стало интересно, откуда она узнала о расцветке тюремных тапочек.
– Шнурки! Это неправильно.
– Что?
Я указал рукой на ее обувь.
– В настоящих тюрьмах шнурки не выдаются заключенным.
– Итан, ты должен уйти! Все кончено. Я не могу остановить время. Проклятие скоро свершится. Мне надоело притворяться, что я обычная девушка.
Она взяла меня за руку и потянула к выходу. Мы вышли на крыльцо.
– Я не похожа на Саванну Сноу и Эмили Эшер. Чародейка всегда остается чародейкой.
Сев на нижнюю ступень и подняв с земли горсть белых камешков, я бросил один из них как можно дальше.
«Я не могу сказать тебе "прощай". Понимаешь, Лена? Не могу».
Она взяла камень из моей руки и бросила его в кусты. Ее пальцы соприкоснулись с моей ладонью. Я почувствовал приятную теплоту и постарался запомнить это ощущение.
«Ты ничего не изменишь. Я исчезну, и вскоре ты перестанешь вспоминать обо мне».
Я упрямый, поэтому пропустил ее последнюю фразу мимо ушей. Третий брошенный камень попал в дерево.
– Ничто не сможет изменить наших чувств. В этом я уверен на все сто процентов.
– Итан, у меня больше нет никаких чувств.
– Не обманывай.
Я швырнул оставшиеся камни в неухоженный двор. Не видно было, куда они упали. Звука падения я тоже не услышал, но уперся взглядом в ту сторону, стараясь проглотить комок. Лена протянула ко мне руку и замерла в нерешительности. Затем она опустила ладонь, так и не коснувшись меня.
– Ну, вот ты и расстроился. Сам виноват. Я не просила тебя приезжать сюда.
– Да, не просила, – огрызнулся я. – Но вдруг завтрашний день навечно разлучит нас? Мы могли бы быть вместе оставшееся время. Однако ты сидишь здесь одна и страдаешь, как будто тебя уже объявили.
Она вскочила на ноги.
– Ты меня не понимаешь!
Я услышал, как за моей спиной хлопнула дверь. Лена вбежала в дом – в свой тюремный блок, или как там она его называла. До знакомства с ней я не дружил с девчонками и не был готов к такому повороту событий. Я не знал, что делать дальше – особенно с чародейкой. Не в силах придумать ничего толкового, я встал, махнул рукой и поехал в школу, как всегда опаздывая на первый урок.
У нас осталось двадцать четыре часа. Над городом проходил фронт низкого давления. Тяжелые брюхатые тучи обещали разродиться снегом или градом. Во всяком случае, погода предвещала что-то мрачное. Урок истории был тому подтверждением. Я посмотрел в окно и увидел похоронную процессию или, точнее, ее некое подобие. За катафалком Равенвуда следовало семь черных «линкольнов». Они проехали мимо школы и направились к особняку Мэкона. Все ребята в классе привстали со своих стульев. Мистер Ли продолжал жужжать об исторической реконструкции битвы на Медовом холме. В учебниках эту битву называли малоизвестным сражением Гражданской войны, но гэтлинцы гордились ею.
– В тысяча восемьсот шестьдесят четвертом году Саймон Шерман приказал бригадному генералу Джону Хатчу блокировать железную дорогу от Чарлстона до Саванны. Он боялся, что солдаты Конфедерации помешают его «Маршу к морю». Но из-за нескольких неточных вычислений картографов основные силы Союзной армии опоздали к месту назначения.
Он гордо улыбнулся и написал на доске: «Неточные вычисления картографов». Ладно, Союзной армией командовали придурки и тупицы. Мы уже поняли это. Таким был общий смысл рассказов не только о битве на Медовом холме, но обо всей войне между штатами. Такие взгляды нам прививали с детского сада. Абсолютное и полное отрицание факта, что в войне победила Союзная армия. Когда в Гэтлине говорили о поражении конфедератов, люди намекали, что это была джентльменская уступка со стороны учтивого Юга. То есть, по мнению мистера Ли, Юг верно оценил историческую перспективу и выбрал для себя более легкий путь развития.
Тем временем все в классе, забыв об уроке, пялились в окна. Черные «линкольны» и катафалк свернули на улицу, которая тянулась за беговыми дорожками школьного стадиона. Приезд гостей Равенвуда превратился в целый спектакль для жителей Гэтлина. Несмотря на свое ночное существование, Мэкон по-прежнему привлекал к себе большое внимание.
Линк пнул меня по голени. Пригнувшись к столу, чтобы мистер Ли не увидел его лица, он тихо прошептал:
– Чувак, ты знаешь, кто там в этих машинах?
– Мистер Линкольн! Вы хотите рассказать нам, что случилось дальше? Похоже, вы много знаете об этой битве. Ведь завтра ваш отец будет командовать кавалерией, не так ли?
Мистер Ли стоял в шаге от нас и, скрестив руки на груди, с укором смотрел на Линка. Тот притворно раскашлялся. Его отец, запуганный подкаблучник, недавно был назначен командиром кавалерийского полка, которому отводилась важная роль в реконструкции битвы на Медовом холме. В прошлом году эту должность занимал Большой Эрл Итон. Но его скоротечная кончина позволила остальным участникам постановочных битв продвинуться на одну ступень по рангу. Военная карьера в Гэтлине строилась по простейшему принципу: кто-то умирал и освобождал место. Я слышал, что один из родственников Саванны Сноу тоже претендовал на вакансию.
Линк слабо разбирался в вопросах истории.
– Вы затронули интересную тему, мистер Ли. Конечно же, я помню, что случилось дальше. Мы выиграли битву, а затем проиграли войну. Или вышло как-то по-другому?
Мистер Ли раздраженно отмахнулся от Линка рукой. Перед его домом на высоком шесте весь год висел флаг Конфедерации – двойной длины и ширины.
– Лучше слушайте меня, мистер Линкольн. К тому времени, когда Хатч и федералы добрались до Медового холма, полковник Колкок...
Класс захихикал [44]44
Cock (англ.) —на сленге «пенис».
[Закрыть]. Мистер Ли сурово посмотрел на нас.
– Да, у него действительно была такая фамилия. Полковник и его бригада совместно с отрядами народной милиции организовали оборону железной дороги. В их распоряжении имелась лишь одна батарея из семи орудий.
Сколько еще раз нам предстоит выслушивать рассказы об этой батарее? Казалось, что речь шла о чуде, сравнимом с насыщением четырех тысяч семью хлебами.
Линк ущипнул меня за руку и кивнул в направлении улицы.
– Ну?
– Я думаю, это родственники Лены. Наверное, приехали на ее день рождения.
– Да. Ридли что-то говорила о празднике.
– Вы еще вместе?
Я не верил своим ушам.
– Да, мужик. Только держи это в секрете.
– Разве я когда-то подводил тебя?
Линк приподнял рукав майки и показал мне татуировку. Школьница-католичка в короткой мини-юбке и в гольфах напоминала Ридли. Я надеялся, что он постепенно охладеет к темной чародейке. Но в глубине души мне было страшно за него. Он мог отделаться от нее только в двух случаях: либо если Ридли сама отпустит его, либо если заставит его спрыгнуть с обрыва. Впрочем, даже тогда он будет боготворить эту ведьму.
– Я сделал тату на рождественских каникулах. Круто, правда? Ридли сама нарисовала ее для меня. Она потрясающая художница.
Да, потрясать она умела. И все же что я мог сказать ему? «Приятель, ты превращаешь свое тело в журнал комиксов! Ты называешь эту ведьму своей девушкой, а она просто охмуряет тебя!»
– Твоя матушка спятит, когда увидит тату.
– Не увидит. Оно полностью под рукавом. Кроме того, я настоял на правилах приватности. Теперь мама стучит в дверь, прежде чем войти в мою комнату.
– Прежде чем она влетает туда и делает что захочет?
– Да, но теперь она стучит в дверь.
– Надеюсь, это тебе как-то поможет.
– Мы с Ридли решили сделать для Лены сюрприз. Только не говори Рид, что я проболтался тебе. Она зацарапает меня до смерти. Короче, мы завтра устроим вечеринку для твоей подруги. На том большом поле у Равенвуда. Ты шутишь?
– Это будет круто!
Он говорил с таким возбуждением, как будто вечеринка действительно могла состояться. Как будто Лена пошла бы на нее. Как будто Мэкон выпустил бы свою племянницу из дома.
– О чем вы только думали? Лена не любит тусовки. Насколько мне известно, она поссорилась с Ридли. Они больше не общаются друг с другом.
– Лена сама виновата. Но не бойся, парень. Они одна семья. Помирятся.
Я знал, что он во власти Ридли. Почти как зомби. Но его слова встревожили меня.
– Ты не знаешь, о чем говоришь. Лучше держись подальше от этого. Послушай меня хотя бы один раз.
Он развернул «Слим-Джим» и откусил приличный кусок.
– Не парься, чувак. Мы просто хотим порадовать твою девушку. У Лены не так уж много друзей, готовых устроить для нее вечеринку.
– А зачем тогда устраивать? Все равно никто не придет.
Он усмехнулся и сунул в рот остаток мясной палочки.
– Все придут. Ребята уже дали согласие. Рид сказала, что на вечеринке будет вся школа.
Значит, Ридли уже успела взять под контроль целый город? И теперь ученики нашей школы пойдут за ней, как за гамельнским крысоловом? Только вместо свирели у нее в руках будет красный леденец. Вряд ли Линк понимал, во что он вляпался.
– Кстати, там выступят «Святые роллеры». Это моя новая группа. Мы впервые будем играть на публике.
– Святые... что?
– Моя новая группа. Я собрал ее в церковном лагере.
Мне не хотелось расспрашивать Линка о его приключениях на зимних каникулах. Я был рад, что он вернулся живым и невредимым.
