355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Маргарет Штоль » Прекрасные создания » Текст книги (страница 15)
Прекрасные создания
  • Текст добавлен: 9 октября 2016, 19:50

Текст книги "Прекрасные создания"


Автор книги: Маргарет Штоль


Соавторы: Ками Гарсия
сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 28 страниц)

В висках пульсировала боль. Лена сидела рядом. Ее голова, как и час назад, прижималась к моей груди. Только на этот раз окно в ее комнате было разбито, кровать сломана, и передо мной стояла маленькая десятилетняя девочка. Лена, все еще шмыгая носом, отодвигала от меня осколки разбитого зеркала и обломки кровати.

– Ты, наверное, уже догадался, кто такая Райан?

Она улыбнулась и вытерла рукой глаза. Посмотрев на девочку, Лена с гордостью добавила:

– Она тауматург. В нашей семье никогда еще не было такой уникальной личности.

– Это что значит? – спросил я, потирая голову. – Какое-то чародейское название для целителей?

Лена кивнула и поцеловала Райан в щеку.

– Что-то вроде этого.

27.11
ТАКОЙ ОБЫЧНЫЙ СЕМЕЙНЫЙ ПРАЗДНИК

После Хеллоуина наступил период, похожий на затишье. Мы погрузились в рутину, хотя и понимали, что часы по-прежнему тикают. По утрам я уходил за два квартала, чтобы скрыться от Эммы, затем ко мне подъезжала Лена на своем катафалке, Страшила Рэдли встречал нас у «Стой-стяни» и следовал за нами до школы. В буфете «Джексона» к нашей паре подсаживался только Линк. Иногда это позволяли себе Винни Рейд, член школьного дискуссионного клуба (из-за чего общаться с ним было непросто), и Роберт Лестер Тэт, который два года подряд выигрывал «Орфографическую пчелу» [31]31
  Школьный конкурс на знание орфографии; проводится в США, Великобритании, Канаде, Австралии, Новой Зеландии и Индонезии.


[Закрыть]
нашего штата. В основном же мы проводили перемены на трибуне спортивного зала, где за нами шпионил директор Харпер. По вечерам, уединившись в городской библиотеке, мы перечитывали письма Женевьевы и Итана Картера Уота. Я все еще надеялся, что Мэриан сжалится над нами и даст какую-нибудь зацепку. Развратная кузина-сирена, с леденцом и мертвящей хваткой, исчезла из Гэтлина. Внезапные бури и зловещие черные облака обходили нас стороной. Мэкон больше не приглашал меня на феерические ужины. Короче, чудеса закончились.

Кроме одного. Кроме самого важного волшебства. Я был влюблен в прекрасную девушку, которая испытывала ко мне ответные чувства. Такое со мной было впервые. Меня восхищал не ее чародейский дар, а сам факт ее существования. В моей жизни появилась чудесная и потрясающая Лена! Каждый день был великолепным, хоть и дарил мне новые волнения.

Особых происшествий не было, пока не случилось то, что невозможно было предугадать. Эмма пригласила Лену на ужин в День благодарения.

– Ты согласна? Вот не ожидал, что ты захочешь прийти к нам на День благодарения. Это будет жутко скучный ужин.

Меня одолевала тревога. Эмма явно что-то замышляла. Но Лена улыбнулась, и я расслабился. У нее была восхитительная улыбка. Каждый раз, видя ее, я словно попадал в иной прекрасный мир.

– А я думаю, что мне понравится.

– Ты просто никогда не бывала в моем доме на День благодарения.

– Я вообще ничего не знаю об этом празднике. Чародеи не отмечают его. Это праздник смертных.

– Ты шутишь? Неужели ты никогда не пробовала индюшку на День благодарения? Или тыквенный пирог?

– Вообще ничего.

– Надеюсь, ты не переела во время обеда?

– Думаю, нет.

– Прекрасно.

Я заранее предупредил Лену, чтобы она не удивлялась, когда Сестры начнут заворачивать бисквиты в салфетки и укладывать их в сумочки. Или когда моя тетя Кэролайн и Мэриан потратят полвечера на спор о местоположении первой публичной библиотеки в США. Впрочем, их беседа могла касаться и правильных пропорций в приготовлении краски «Зеленая южная» (две части черной «Янки» и одна часть желтой «Мятеж»). Тетя Кэролайн работала в Саванне главным хранителем музея. В отличие от мамы, которая специализировалась на амуниции и сражениях Гражданской войны, она посвятила свою жизнь архитектуре. Конечно, главной опасностью для Лены была Эмма. Моя сумасшедшая родня, Мэриан и Харлон Джеймс были в этом смысле лишь довеском.

Стоило бы рассказать ей еще об одной детали. Вполне возможно, что мой отец появится на ужине в пижаме. Но объяснить такое его поведение мне было трудно.

Дело в том, что Эмма относилась ко Дню благодарения очень серьезно, и в данном случае под этим, в числе прочего, подразумевались два момента. Во-первых, мой отец должен был присоединиться к гостям за праздничным столом. (Впрочем, из своего кабинета он и в этот день намеревался выйти только после наступления темноты, не делая особого исключения ради такого дня.) Во-вторых, никаких «Шредид вит». Это был абсолютный минимум, который потребовала от него Эмма. Взамен – в честь пришествия отца в повседневный мир обычных людей – она намеревалась устроить пиршество с огромным количеством блюд. Индейка, вареный картофель с подливкой, жареные бобы и кукуруза со сметаной, сладкая картошка с алтеем, медовая ветчина и бисквиты, тыквенный и лимонный пироги (хотя после той ночи на болоте мне казалось, что она готовила все это не для нас, а для дяди Эбнера).

Я вспомнил, как чувствовал себя во время первого визита в дом Равенвуда. Теперь наступила очередь Лены. Она откинула с лица волосы, и я с сочувствием погладил ее по подбородку,

«Ты готова?»

Она нервно поправила на бедрах черное платье.

«Если честно, то нет».

«Тогда мужайся».

Я с усмешкой толкнул дверь.

– Отступать уже поздно.

В доме стояли запахи моего детства: вареной картошки и праздничной суматохи.

– Итан Уот, это ты? – донесся голос Эммы.

– Да, мэм.

– Ты пришел со своей девушкой? Веди ее сюда. Мы хотим посмотреть, как она выглядит.

Плита шипела, кастрюли булькали. Эмма стояла перед ними в своем слесарном фартуке, сжимая в каждой руке по деревянной ложке. Бабушка Пру бродила вокруг стола, тыкая пальцами в чашки с кушаньями. Мерси и Грейс играли за столом в «Скрэббл» [32]32
   Игра, суть которой заключается в составлении слов на доске в клетку по правилам кроссворда. (Прим. ред.)


[Закрыть]
, не слишком заботясь о правилах.

– Не стой там столбом. Веди ее сюда.

Я почувствовал, как от волнения напряглись мои мышцы. Поведение Эммы и Сестер было непредсказуемым. Я по-прежнему не понимал, почему Эмма настояла на приглашении Лены. Мы вошли в комнату.

– Очень рада познакомиться с вами, – приветливо сказала Лена.

Эмма вытерла руки о фартук и осмотрела ее с головы до ног.

– Так вот кто прибрал к рукам моего мальчика! Наш почтальон был прав. Она красивая, как картинка.

Мне почему-то подумалось, что Карлтон Итон рассказал ей об этом во время их поездки на Топкий ручей. Лена слегка покраснела.

– Спасибо.

– Мы слышали, что ты устроила хорошую встряску всей школе, – с улыбкой сказала бабушка Грейс.– Это правильно. Хотя я понятия не имею, чему там вас, детишек, учат.

Мерси приставила к своим буквам еще одну костяшку и сложила слово. 3-у-д-ь. Грейс склонилась к столу и прищурилась.

– Мерси Лайн, ты снова плутуешь! Что за слово такое? Ну-ка придумай с ним фразу.

– У меня внутри зудь, уж так мне хочется добраться до тех белых кексов.

– Это слово пишется иначе.

Похоже, одна из них все-таки была лучше знакома с английским языком. Бабушка Грейс заменила одну букву на другую.

– Не зудь, а зуть!

Мое предположение оказалось ошибочным.

«Ты не преувеличивал».

«Я же говорил».

– Это Итан вернулся?

Тетя Кэролайн вошла в комнату с распростертыми объятиями.

– Скорее обними свою тетю!

Меня всегда ошеломляло ее сходство с мамой – те же длинные, зачесанные назад каштановые волосы, такие же карие глаза. Но если моя мама предпочитала ходить босиком и носила потертые джинсы, то тетя Кэролайн поддерживала образ южной красавицы, неизменно одеваясь в открытые платья или обтягивающие свитера. Я думаю, ей нравилось наблюдать, как меняются лица людей, когда они узнают, что она не какая-то там домохозяйка, а главный хранитель исторического музея.

– Ну, как дела у вас на Севере?

Тетя всегда называла Гэтлин севером, поскольку Саванна находится южнее.

– Пока нормально. Вы привезли пралине? [33]33
   Сласти с начинкой из жареного миндаля.


[Закрыть]

– Как всегда.

Я взял Лену под руку и подтянул ее к нам.

– Лена, это моя тетя Кэролайн и мои бабушки Пруденс, Мерси и Грейс.

– Я очень рада познакомиться с вами.

Она протянула руку, но тетя Кэролайн заключила ее в объятия. Затем мы услышали, как хлопнула передняя дверь.

– С Днем благодарения.

Мэриан вошла, неся в руках блюдо с запеканкой и тарелку с традиционным пирогом.

– Что я тут уже пропустила?

– А вот и она!

Бабушка Пру торопливо заковыляла к ней и обвила руками ее предплечье.

– Ты что-нибудь знаешь о бельчатах?

– Так! Вы все! Ну-ка, выметайтесь из моей кухни. Мне нужно пространство, чтобы поколдовать над продуктами. Кстати, Мерси Стэтхам, я видела, как ты съела мое печенье!

Бабушка Мерси пригнула голову и на секунду перестала хрустеть. Лена взглянула на меня, пытаясь скрыть улыбку.

«Я могу позвать Кухню».

«Поверь мне, Эмма не нуждается в помощи, когда готовит еду. В этом она сама маг и волшебник». Все дружной толпой направились в гостиную. Тетя Кэролайн и бабушка Пру делились мыслями о том, как выращивать хурму на веранде. Грейс и Мерси все еще спорили о правописании слова «зуд», апеллируя к Мэриан как к третейскому судье. Это зрелище могло бы свести с ума любого человека. Но, взглянув на Лену, зажатую между Сестрами, я увидел на ее лице счастливую улыбку.

«Просто замечательно!»

«Ты шутишь?»

Неужели ей нравилось такое семейное торжество? Кастрюльки, костяшки с буквами и старушечья перебранка? Конечно, я не знал, что творилось у чародеев на всеобщих сборах, но вряд ли нечто подобное.

«По крайней мере, тут никто не собирается убивать своих родственников».

«Дай им еще пятнадцать минут».

Я оглянулся и увидел Эмму, стоявшую в дверном проеме. Она смотрела на Лену. У меня не осталось никаких сомнений. Она явно что-то задумала.

Ужин на День благодарения проходил по той же схеме, что и в прежние годы, но новые детали все же появились. Отец сидел в мятой пижаме, стул мамы пустовал, а я сжимал под столом руку своей девушки. Последнее вызывало у меня самые волнующие переживания. Счастье и печаль смешались, превратившись в сладкую грусть. К сожалению, сосредоточиться на этом чувстве я смог лишь на секунду. Как только прозвучало слово «аминь», Сестры начали красть бисквиты, Эмма навалила в наши тарелки вареную картошку, а тетя Кэролайн решила вовлечь всех в общую беседу.

Я понимал, чем объяснялась эта суета. Им казалось, что за множеством действий, разговоров и пирогов опустевший стул мамы будет не так заметен. Но для этого не хватило бы всех пирогов на нашей планете – даже если бы их выпечкой руководила Эмма. Уловив мое настроение, тетя Кэролайн попыталась отвлечь меня вопросами о школе.

– Итан, что тебе будет нужно в этом году для реконструкции? Я привезла пару камзолов на твой рост. Оставлю их в мезонине.

– И не напоминайте мне об этой реконструкции.

Я почти забыл, что для зачета по истории мне надлежало участвовать в воссоздании битвы на Медовом холме. Каждый февраль в Гэтлине проводилась реконструкция событий Гражданской войны. Фактически это был единственный повод для привлечения туристов в наш город.

Лена потянулась за куском пирога.

– Я не понимаю, почему исторические реконструкции считаются таким важным делом: Для воссоздания сражений, случившихся столетия назад, требуется столько усилий. Не проще ли прочитать о них в книгах?

«Ой-ой-ой!»

Бабушка Пру едва не задохнулась от возмущения. Наверное, она посчитала слова Лены настоящим оскорблением.

– Они же сожгли вашу школу! Сровняли ее с землей! Там у себя на Севере они не учат никакой истории. И никакие учебники не расскажут вам о настоящей войне за Юг. Вам надо увидеть это самим! Каждый из вас, детки, должен понять, как страна, завоевавшая независимость во время революции, вдруг повернулась против себя в кровопролитной войне.

«Итан! Сделай что-нибудь. Попробуй сменить тему!»

«Слишком поздно. Но ты не волнуйся. Она сама скоро перейдет на "звездный стяг, покрытый блестками"».

Мэриан соорудила бутерброд из ветчины и двух половинок бисквита.

– Миссис Стэтхам абсолютно права. Гражданская война разделила не только страну, но и семьи. Часто случалось и так, что брат шел против брата. Это трагическая глава в американской истории. Погибло свыше полумиллиона человек, хотя многие из них умерли от болезней, а не от ран, полученных в битвах.

– Трагическая глава, – кивнув, добавила бабушка Пру. – Я как раз и хотела об этом сказать.

– Теперь та война никого не волнует, Пруденс Джейн.

Бабушка Грейс похлопала сестру по морщинистой руке. Та сердито дернулась.

– Не говори мне таких слов! Я просто хочу увериться, что дети смогут отличить свиное рыло от хвоста. На самом деле я выполняю работу их учителя. Школа могла бы заплатить мне за этот урок.

«Я предупреждал тебя. Не заводи моих бабушек».

«Больше не буду».

Лена неловко поерзала на сиденье.

– Я прошу у вас прощения. Возможно, вы нашли мои слова неуважительными. Но это не так. Я просто не была знакома с теми, кто знал бы о войне так много, как вы.

«Прекрасное начало. Если под знаниями ты имела в виду одержимость».

– Не смущайся, сладкое сердечко. В подобных случаях Пруденс Джейн всегда так бушует, что пачкает свои панталоны.

Бабушка Грейс подтолкнула локтем притихшую сестру.

«Вот почему мы подливаем виски ей в чай».

– Или это у тебя от того арахисового коржа, который привез Карлтон?

Бабушка Пру примирительно взглянула на Лену.

– Наверное, я переела сладкого.

«Ее и за уши не оттащишь от сластей».

Мой отец прочистил горло. Все выжидающе повернулись к нему. Но он лишь рассеянно перекатывал по тарелке вареную картофелину. Лена увидела в этом возможность для перемены темы.

– Мистер Уот! Итан говорил, что вы писатель. Какие книги вы пишете?

Мой отец молча посмотрел на нее и снова уставился в тарелку. Возможно, он даже не понял, что Лена задала ему вопрос,

– Митчелл работает над новой книгой, – пояснила Эмма. – Она будет самой большой и, наверное, самой важной из всех его произведений. Он автор многих книг. Сколько их уже, Митчелл?

Она говорила с ним, как с ребенком. Ей было прекрасно известно, сколько книг написал мой отец.

– Тринадцать, – тихо ответил он.

Лена, конечно, не могла оценить это коммуникативное достижение моего отца. Но я-то посчитал такое его поведение настоящим прорывом. Лишь взглянув на папу – на его всклокоченные волосы и черные круги под глазами, я расстроился. Когда он успел так надорваться?

– И о чем ваша новая книга? – спросила Лена.

Внезапно мой отец оживился. Он словно вернулся со звезды в реальный мир.

– Это история любви. На самом деле в книге рассказывается о путешествии. Мне хочется написать солидный американский роман. Позже критики назовут его кульминацией моей карьеры. Но сейчас я не могу рассказывать о сюжете. Поверьте, не на этой стадии. Не сейчас, когда я так близок... к...

Он стал запинаться. Затем совсем замолчал, как будто кто-то щелкнул выключателем на его спине. Я понял почему. Он смотрел на опустевший стул мамы. Эмма встревоженно нахмурилась. Тетя Кэролайн попыталась спасти вечер и отвлечь всеобщее внимание от поникшей фигуры отца.

– Лена, а откуда ты приехала в Гэтлин?

Я не услышал ответ. Все звуки исчезли. Мир медленно заскользил перед моими глазами, то расширяясь, то сжимаясь, теряя очертания, как горизонт за волнами горячего воздуха.

Затем...

Люди в гостиной застыли, словно на картинке. Я замер. Мой отец тоже замер. Его глаза сузились. Губы округлились, будто он намеревался произнести какое-то слово, которому не суждено было сорваться с языка. Он все еще смотрел на тарелку с вареной картошкой. Сестры, тетя Кэролайн и Мэриан оцепенели, как статуи. Даже воздух казался неподвижным. Маятник дедушкиных часов остановился на половине взмаха.

«Итан? С тобой все в порядке?»

Я хотел ответить ей, но не мог. Ощущение было сродни тому, когда Ридли скрутила меня смертельными чарами. В тот раз я чуть не умер от холода. Сейчас я тоже был будто заморожен, но чувствовал себя довольно комфортно.

– Это я так сделала? – громко спросила Лена.

Ей смогла ответить только Эмма:

– Остановила время? Ты? Скорее моя жареная индюшка проглотила бы аллигатора.

Она насмешливо фыркнула.

– Нет, это не твоя работа, детка. Здесь постарались более великие, чем ты. Мои предки решили, что пришла пора для нашей беседы. Мы должны поговорить как женщина с женщиной. Сейчас нас никто не слышит.

«Кроме меня. Я все слышу».

Мне не удавалось произнести ни слова. Я слышал, но не мог говорить.

Эмма посмотрела на потолок.

– Спасибо тебе, тетя Делила. Я ценю твою помощь.

Она подошла к буфету и отрезала кусок тыквенного пирога. Положив его на красивую китайскую тарелку, Эмма поставила свой дар в центр стола.

– Оставляю это подношение для тебя и Великих. Не забывайте о том, что я делаю для вас.

– Что тут происходит? И что именно вы делаете для них?

– На самом деле им уже ничем не поможешь, – прошептала Эмма. – Это я выпрашиваю для нас дополнительное время.

– Вы чародейка?

– Нет, я простая ясновидящая. Я вижу то, что требуется увидеть, и то, чего не может увидеть никто другой.

– Как же вы остановили время?

Лена рассказывала мне, что некоторые чародеи умели влиять на время – но только самые могущественные из них.

– Такая магия для меня недоступна. Иногда я прошу Великих о какой-нибудь услуге, и тетя Делила делает мне одолжение.

Мне показалось, что слова Эммы смутили или напугали Лену.

– Кто такие Великие?

– Великие – это моя семья из Иномирья. Время от времени они помогают мне, а если не могут, то приводят с собой других Великих.

Эмма склонилась через стол и посмотрела Лене в глаза.

– Почему ты не носишь браслет?

– Что?

– Разве Мелхиседек не дал тебе нить с бусинами? Я сказала ему, что ты должна носить ее и днем и ночью.

– Он дал мне этот амулет, но я сняла его.

– Почему ты решила ослушаться дядю?

– Мы с Итаном подумали, что браслет блокирует видения.

– Он действительно кое-что блокирует, если ты носишь его на руке.

– Для чего он предназначен?

Эмма профессиональным жестом гадалки, намеревающейся читать по линиям на ладони, взяла руку Лены.

– Детка, мне не нравится роль плохой вестницы. Но Мелхиседек и вся твоя семья не собираются говорить тебе правду. Никто из них. А тебе нужно многое узнать. Тебе следует приготовиться.

– Приготовиться к чему?

Взглянув в потолок, Эмма что-то прошептала себе под нос, а потом громко добавила:

– За тобой пришли, дитя. И это сила, с которой нужно считаться. Сила темная, как ночь.

– Кто? Кто пришел за мной?

– Ах, почему они не рассказали тебе сами? Всегда я оказываюсь крайней! Но Великие шепчут, что кто-то должен сообщить тебе правду, пока еще не слишком поздно.

– Какую правду? Кто пришел за мной?

Эмма расстегнула ворот блузки и вытащила небольшой мешочек, висевший у нее на груди. Сжав его в руке, она понизила голос, словно боялась, что их услышит кто– то посторонний.

– Темная Сэрафина.

– Кто она такая?

Эмма еще крепче сжала оберег.

– Твоя мать.

– Я ничего не понимаю. Мои родители погибли в аварии, когда я была еще ребенком. Маму звали Сара. Я видела ее имя на фамильном древе.

– Твой отец действительно умер. Однако мать жива, и это так же верно, как мы сейчас говорим друг с другом. А с фамильными древами у нас на Юге знаешь как бывает? Они претендуют на точность, но всегда грешат ошибками.

Леня побледнела. Я напрягся, пытаясь дотянуться до ее руки, но у меня дрогнул лишь палец. Тело будто бы окаменело. Я ничего не мог поделать, пока она падала в бездну отчаяния. Прямо как в наших кошмарах.

– Значит, она темная?

– Наитемнейшая из всех ныне живущих чародеев.

– Почему мой дядя не рассказал мне о ней? Почему бабушка говорила, что моя мать умерла? Почему они лгали мне?

– Существует одна правда и другая. Это две разные вещи. Я думаю, твои родственники пытаются защитить тебя. Они надеются, что у них хватит сил. Но Великие не уверены в этом. Я не хотела говорить тебе о матери, но Мелхиседек упрямый. Он будет молчать до конца.

– Почему вы помогаете мне? Я думала... что не нравлюсь вам.

– Дело не в моих симпатиях, дитя. Она пришла за тобой. И сейчас тебе не нужно отвлекаться по пустякам.

Эмма приподняла брови.

– Конечно, я волнуюсь за моего мальчика. Вы идете против преобладающей силы. Она мощнее вас обоих.

– Что это за сила? Вы имеете в виду мою мать?

– Не только. Вы с Итаном не справитесь.

Лена недоуменно поморщилась. Она не привыкла к таким загадочным ответам.

– С чем мы не справимся?

Эмма вздрогнула, словно кто-то похлопал ее по плечу.

– Что ты сказала, тетя Делила?

Она повернулась к Лене.

– У нас почти не осталось времени.

Маятник часов начал двигаться – медленно, едва заметно. Жизнь в гостиной возвращалась к прежнему ритму. Отец наконец моргнул – на что ему потребовалось несколько секунд. Его веки сомкнулись и начали раскрываться.

– Надень браслет. Тебе потребуется любая возможная помощь.

Время щелчком встало на место.

Я встряхнул головой, осматривая комнату. Взгляд моего отца был направлен в тарелку. Бабушка Мерси заворачивала в носовой платок очередной похищенный кусок пирога. Я поднял руки к лицу и пошевелил пальцами.

– Что за чертовщина тут случилась?

– Итан Уот! – сурово вскричала бабушка Грейс.

Эмма сделала себе бутерброд из ветчины и бисквитов.

Она нахмурилась, безмолвно призывая меня к порядку. Похоже, она не предполагала, что я услышу их тайный разговор с Леной. Ее взгляд означал: «Держи рот на замке, Итан Уот!»

– Не ругайся за столом, – добавила она вслух. – Ты для меня еще не слишком взрослый, чтобы я не смогла вымыть твой язык куском хозяйственного мыла. Что ты видишь перед собой? Ветчину и пироги. Индюшку и салаты. Я весь день старалась, готовила. Поэтому тебе придется все это съесть.

Я взглянул на Лену. Веселая улыбка пропала с ее лица. Она, как и мой отец, смотрела в тарелку.

«Лена Бина, вернись ко мне. Я не позволю, чтобы с тобой случилось что-то плохое. Все будет в полном порядке».

Однако она была уже слишком далеко.

По пути домой Лена не произнесла ни слова. Когда мы подъехали к Равенвуду, она хлопнула дверью машины и молча направилась к крыльцу. Я не посмел пойти за ней. У меня голова шла кругом. Я не мог представить себе, что чувствовала сейчас Лена. Год назад я стал сиротой. Страшная трагедия. Но каково было девушке, которая внезапно узнала, что ее родная мать желала ей смерти?

Мама погибла, но это не значит, что она оставила меня в полном одиночестве. Я был связан с Эммой, отцом, Мэриан, другом Линком, Гэтлином, наконец. И я чувствовал присутствие мамы на каждой улице, в деревьях, в библиотеке, даже в нашей кладовке. А у Лены этого не было. Ее кораблю с малых лет обрубили канаты и отпустили в свободное плавание. Наверное, Эмма сравнила бы ее с отвязавшимся плотом на болоте. Я хотел стать якорем Лены, ее опорой. Однако в данный момент мне не приходило в голову, как я могу это сделать.

Она прошла мимо Страшилы, сидевшего у крыльца. Хотя пес бежал за машиной от самого города, он даже не запыхался. Пока Лена была в моем доме, Страшила ждал ее на нашей лужайке. Когда Эмма отправилась на кухню за жарким, я принес ему тарелку с едой. Кажется, псу пришлись по вкусу сладкий картофель и домашние десерты.

Услышав крик Лены в прихожей, я со вздохом вышел из машины и сел на крыльцо рядом с собакой. В висках пульсировала боль.

– Дядя Мэкон! Просыпайся! Дядя Мэкон, солнце уже село. Я знаю, ты не спишь!

Она кричала и в моей голове.

«Солнце село. Я знаю, ты не спишь!»

Я давно уже ждал того дня, когда Лена расскажет мне правду о Мэконе – примерно так, как она однажды рассказала о себе. Кем бы ни был ее дядя, он отличался от обычных чародеев, насколько мне было известно. В дневное время он спал, умел то появляться в разных местах, то исчезать. Не нужно было быть гением, чтобы понять, что именно может стоять за всем этим. Однако сегодня мне не хотелось никаких разъяснений. Страшила выжидающе посмотрел на меня. Я вытянул руку, чтобы погладить его, но он отклонил голову в сторону, словно говоря, что это лишнее. Когда мы услышали звон стекла и громкий треск мебели, Страшила встал и побежал на шум. Я последовал за ним. Лена колотила руками и ногами в какую-то дверь на втором этаже.

Дом вернулся к прежнему состоянию полуразрушенного довоенного особняка. Наверное, этот вид нравился Мэкону больше всего. Честно говоря, древний замок меня тоже не вдохновлял. Я с радостью перевел бы время на три часа назад. Было бы неплохо, если бы дом Лены превратился в трейлер и мы просто сидели бы перед тарелкой с индюшкой, как все нормальные жители Гэтлина.

– Она моя мать? Моя родная мать?

Дверь распахнулась. В темном проеме появился Мэкон, похожий на растрепанную куклу. Я не верил своим глазам. Он был в мятой полосатой пижаме – или, скорее, в ночной сорочке. Покрасневшие глаза, бледная кожа, взъерошенные волосы. Он выглядел так, словно его переехал грузовик. Сейчас Мэкон напоминал моего отца, хотя даже в таком облачении вид у него был несколько изысканнее. К тому же мой папа напрочь отвергал ночные сорочки.

– Моя мать Сэрафина? – закричала Лена. – Это она пыталась убить меня на Хеллоуин? Почему ты не рассказал мне о ней?

Мэкон покачал головой и раздраженно провел рукой но волосам.

– Эмария!

Я бы многое отдал за то, чтобы посмотреть на поединок Мэкона и Эммы. В любом случае я бы поставил на Эмму.

Прежде чем Мэкон переступил порог и закрыл за собой дверь, я успел мельком увидеть спальню. Ее интерьер напоминал декорации к фильму «Призрак оперы»: кованые железные канделябры выше моего роста и широкая кровать с четырьмя высокими столбами. Полог был из серого и черного бархата, как и шторы, закрывавшие окна. На стенах – черные столетние гобелены, потертые от времени. Комната была чернильно-темной, от ее вида меня бросило в дрожь. Этот мрак казался не просто отсутствием света, а его полной противоположностью – зловещей Тьмой.

Мэкон переступил порог спальни, и в коридоре он уже оказался идеально одетым. Аккуратная прическа, тщательно выглаженные брюки и белая накрахмаленная рубашка. Я посмотрел на Лену. Метаморфоза не произвела на нее никакого впечатления. По моей спине пробежал холодок. Я вдруг понял, как сильно ее существование отличалось от жизни обычного подростка.

– Значит, моя мать жива?

– Боюсь, что мне не обойтись однозначными ответами. Все намного сложнее.

– Ты хочешь сказать, что у нее есть причины, чтобы убить меня? Когда ты собирался рассказать мне о ней? После того, как я буду объявлена?

– Только не начинай это по новому кругу, – со вздохом ответил Мэкон Равенвуд. – Ты не уйдешь во Тьму.

– Интересно, почему ты так думаешь? А мне тут сказали, что я дочь «наитемнейшей из ныне живущих чародеек». Как тебе это?

– Я понимаю, ты расстроилась. Здесь нужно многое объяснять. Конечно, я должен был рассказать тебе об этом сам. Но поверь, я пытался защитить тебя от зла.

Его слова еще больше рассердили Лену.

– Защитить меня? Ты говорил, что атака в ночь на Хеллоуин была организована незнакомыми темными. Ты не сказал, что на меня напала собственная мать! Что она жива! Что она пыталась уничтожить меня! Почему ты скрыл это?

– Мы не знаем, действительно ли она хотела убить тебя.

Рамки картин застучали по стенам. Лампы в нишах вдоль коридора начали гаснуть одна за другой. По оконным ставням замолотили капли дождя.

– Лена, перестань! – взмолился я. – В это время года не должно быть ураганов.

– О чем еще ты лгал? Что мне еще предстоит узнать? Мой отец тоже жив?

– К сожалению, нет.

Судя по его тону, Мэкон имел в виду очень печальное событие, о котором ему не хотелось рассказывать. Таким же тоном люди говорили со мной о смерти моей мамы.

– Ты обещал помогать мне! – дрожащим голосом вскричала Лена.

– Я делаю все, что могу, дорогая. Если будет нужно, то и жизнь отдам.

– Нет, не все! – возразила она. – Ты не рассказываешь мне о моих силах. Ты не учишь меня приемам защиты.

– Я не знаю масштаб твоих сил. Ты природная фея. Когда тебе понадобится что-то сделать, ты осуществишь это по-своему и в должное время.

– У меня не осталось времени. За мной охотится моя мать. Она жаждет моей смерти.

– Я уже говорил тебе, что мы не знаем, каковы ее намерения.

– А как ты объяснишь ее атаку в ночь на Хеллоуин?

– Тут возможны разные толкования. Мы с Дель пытаемся разобраться.

Мэкон шагнул к двери, собираясь вернуться в свою спальню.

– Тебе нужно успокоиться, дорогая. Мы поговорим об этом позже.

Лена посмотрела на вазу, стоявшую на подставке в конце коридора. Повинуясь ее взгляду, ваза понеслась к двери, ударилась о стену и разбилась на мелкие кусочки. Достаточно далеко от Мэкона, чтобы не причинить ему вреда, но довольно близко, чтобы он обратил внимание. Было ясно, что это произошло не случайно.

Лена не в первый раз теряла контроль над собой. Однако если раньше подобные вещи получались у нее непреднамеренно, то теперь это больше походило на целенаправленное действие. Мэкон повернулся к ней – так быстро, что я даже не уловил его движения. Через мгновение он уже стоял перед племянницей. Похоже, дядя был шокирован не меньше меня. Он тоже понял, что ваза разбилась о стену не случайно. Впрочем, и Лена, судя по выражению ее лица, удивилась своему поступку. Но Мэкон выглядел по-настоящему обиженным.

– Я же говорил, когда тебе понадобится что-то сделать, ты справишься с удивительной легкостью.

Он повернулся ко мне.

– Каждую неделю ее поведение будет становиться все опаснее. Ситуация изменилась. Не оставляй ее одну. Когда она в моем доме, я сам могу защитить ее. Но моя мать права. Возможно, ты поможешь ей лучше, чем я.

– Эй! Я вас слышу! – сказала Лена.

Она уже отчасти справилась с бурей эмоций и взглянула Мэкону в лицо.

Я знал, что позже она будет винить себя за этот поступок, но пока злость подавляла другие чувства.

– Не говорите обо мне с таким видом, как будто меня нет в этой комнате.

Еще одна лампочка взорвалась за спиной Равенвуда, но он даже не поморщился.

– Дядя, послушай! Мне нужно знать! За мной охотятся! Какими бы ни были причины Сэрафины, она ищет меня.

Они смотрели друг на друга: Равенвуд и Дачанис – представители двух ветвей одного фамильного древа чародеев. Мне показалось, что я могу оставить их наедине. Мэкон посмотрел на меня, и его взгляд сказал «да». Лена повернулась ко мне, и ее глаза сказали «нет». Она схватила меня за руку. Я почувствовал жжение. Она пылала внутри. Я никогда не видел ее такой разгневанной. Даже не верилось, что она еще не переколотила все окна в их доме.

– Ты знаешь, почему она охотится за мной?

– Этот вопрос...

– Дай догадаться! Он для меня очень сложен?

Они по-прежнему смотрели друг на друга. Волосы Лены развевались в воздухе. Мэкон вертел на пальце серебряное кольцо. Страшила лег на живот и пополз прочь. Умная собака. Мне тоже хотелось уйти подальше. Последняя лампа в коридоре погасла, и мы остались стоять в темноте.

– Ты должен рассказать мне все, что тебе известно о моих силах.

Это были ее условия. Мэкон вздохнул, и темнота понемногу начала рассеиваться.

– Лена, только не подумай, что я отказываюсь говорить о твоих врожденных талантах. После твоей маленькой демонстрации я понял, что ничего не знаю о способностях природной феи. Никто не знает. Я подозреваю, даже ты.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю