Текст книги "Дар (ЛП)"

Автор книги: Маргарет Макхейзер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 10 страниц)

Он подходит ближе, мое сердцебиение усиливается. Боже, почему он так хорош? Почему он так на меня действует? Я ненавижу себя за то, что нахожу его привлекательным.

– Быть каким? – спрашивает он. На его губах появляется хитрая ухмылка.

– Ты осел, Джуд. – Я качаю головой и поворачиваюсь, чтобы уйти.

Не успеваю я сделать и двух шагов, как чувствую его руку на своем плече. Он разворачивает меня, и я оказываюсь прижатой к его телу. Он смотрит на меня сверху вниз, и на долю секунды я теряю контроль и забываю о гневе, пылающем внутри.

– Знаешь, нельзя ложиться спать в ссоре. – Он поднимает руку и нежно проводит ею по моему лицу. Легко касается моей пылающей кожи, но все же отстраняется.

– Это если бы мы были парой, но мы не пара. – Я делаю шаг назад, замедляя неровное сердцебиение и успокаивая ослабевшие колени.

Я злюсь на себя. Он показывает мне свою хорошую сторону, и вдруг начинает мне нравиться. Он одевается и ведет себя как джентльмен, и я в него влюбляюсь.

– Лекси, – снова зовет он, но я ухожу.

Я игнорирую его и иду прямо в свою тюрьму. Захлопнув дверь, я останавливаясь и оглядываю комнату. Это определенно моя тюрьма. Она может быть красивой, может выглядеть, как нормальная комната, но в этом нет ничего нормального. Слезы щиплют глаза, когда волна печали ударяет меня в грудь.

Я прижимаюсь к двери, соскальзывая вниз, пока моя задница не ударяется об пол. Я хочу пойти домой и обнять своих родителей. Я хочу выбраться отсюда. Горячие слезы текут по моему лицу, тело дрожит, сердце колотится.

– Я хочу домой, Джуд! – кричу я, обхватывая руками голову и плача еще сильнее. – Отпусти меня домой!

Слезы все текут. Я не могу перестать плакать, не могу остановиться.

Отчаянно рыдая, я встаю с пола и направляюсь в ванную. Глядя на свое отражение в зеркале, я ахаю: я выгляжу ужасно. Моя кожа покрыта пятнами, глаза красные, а тушь растеклась по коже.

– Все это дерьмо, – говорю я, вытирая лицо и пытаясь взять себя в руки.

Комок в горле начинает рассасываться, когда я перестаю плакать. Глядя в зеркало, я смаргиваю слезы и делаю несколько глубоких вдохов.

– Ты можешь это сделать.

Я стягиваю с себя платье и снимаю дурацкие уродливые перчатки. Выйдя в комнату, я оглядываюсь вокруг. Я толкаю прикроватную тумбочку и понимаю, что могу сдвинуть ее. Подтащив ее к камере, я хватаю перчатку и встаю на стол. Поднявшись на цыпочки, я ухитряюсь надеть перчатку на камеру. Спрыгнув, я отодвигаю тумбочку обратно к кровати.

В белом комоде у окна ничего нет, учитывая, что вся одежда находится в гардеробной. Я подталкиваю ее к двери. Если он собирается держать меня здесь, это не значит, что я позволю ему или любому другому ублюдку просто зайти ко мне, когда он того захочет.

Это мое пространство, и я решаю, кто войдет сюда, а не этот больной ублюдок, который думает, что может делать со мной все, что захочет. Это моя территория.

Я гордо усаживаюсь на кровать, но печаль снова накатывает на меня волной. Это так тяжело. Мне всего семнадцать, что же мне делать? Я не могу жить здесь вечно, я сойду с ума.

Слезы снова берут верх, и я плачу, обнимая подушку. Я хочу, чтобы папа поцеловал меня в щеку и сказал, что все будет хорошо. Когда я болела, папа оставался со мной на всю ночь, чтобы убедиться, что мне не станет хуже. Он завязывал мне волосы сзади и прикладывал мокрую тряпку ко лбу. Он всегда был моим Суперменом, лучшим человеком во всем мире.

Я скучаю по папе так сильно. Все, что я хочу сделать, это обнять его и обнять маму. Да, мама много работает, но я знаю, что она любит меня больше жизни. Я знаю, что мое «исчезновение» сводит их с ума.

Я плачу в подушку, но, в конце концов, мои рыдания стихают, и разум начинает успокаиваться и принимать реальность такой, какая она есть.

Возможно, это мое проклятие.

15 глава

Когда я открываю глава, комнату заливает солнце, и я чувствую себя так, словно по мне проехал поезд: тело болит, глаза опухли.

Глубоко вздохнув, я еще сильнее вжимаюсь в подушку. Глядя в окно, пытаюсь найти в себе силы подняться с кровати. Я хочу остаться здесь навсегда, но мой мочевой пузырь не доволен тем, что я отказываюсь вставать.

Сев в постели, я снова вздыхаю.

– Доброе утро, – говорит Джуд из-за моей спины.

Я вскрикиваю от испуга. Повернувшись к нему лицом, я быстро смотрю на опрокинутый комод. Как же я этого не услышала?

– Что ты здесь делаешь? – шиплю я. – Неужели ты не понимаешь, Джуд, что я хотела уединения? И это доказывает, что ты не в состоянии дать мне его.

Я указываю на опрокинутые ящики, проходя мимо него в ванную.

– Кстати, я иду в туалет, ты хочешь посмотреть?

Захлопнув дверь, я испытываю некоторое удовлетворение.

Делая свои дела в ванной, я надеюсь, что он уйдет, но зная его самоуверенность и самодовольство, даю гарантию, что он все еще будет в моей спальне.

Открыв дверь, я выхожу и вижу, что он сидит на кровати.

– Чего ты хочешь? – рявкаю я.

– Мы завтракаем вдвоем.

– С чего бы? – я прохожу мимо него к гардеробу и смотрю на кучу одежды. Выбрав джинсы и футболку, я возвращаюсь в спальню. Бросив одежду на кровать рядом с Джудом, я останавливаюсь и смотрю на него.

– Ты будешь смотреть, как я одеваюсь?

Он ухмыляется мне, скрещивает ноги и кивает головой. Высокомерная задница.

– Ладно. – Я устрою для него шоу. Прошлой ночью я спала в лифчике и трусах, так что тело мое он, в общем, видит, но я поиграю с ним. Он хочет быть ублюдком, значит, я его проучу.

Направляясь к шкафу, я хватаю самый сексуальный лифчик и самые красивые трусики, которые я могу найти. Черные, с кучей кружев, правда, я все равно убеждаюсь сначала, что они достаточно закрытые.

Подойдя ближе, я встаю перед Джудом и улыбаюсь.

– Ну, будет весело, – говорит он своим самоуверенным, но сексуальным голосом.

– Обязательно будет, – отвечаю я так же уверенно и самодовольно.

Не сводя с него глаз, я протягиваю руку назад и расстегиваю застежки лифчика. Он расстегивается, и я опускаю руки в стороны. Глаза Джуда спускаются к моей груди. Он слегка ерзает, и я улыбаюсь. Бретельки лифчика падают мне на руки, и Джуд выпрямляет спину, готовый увидеть меня обнаженной.

– Тебе нравится то, что ты видишь?

Ему не нужно отвечать; реакции достаточно, чтобы я уже знала ответ.

– Хм, – он прочищает горло. – Вполне, – высокомерно бормочет он.

Но хрипотца в его голосе говорит мне о том, что он чувствует на самом деле. Он возбужден. И это дает мне власть – даже если это только на минуту, я становлюсь тут главной.

Подняв руку, я медленно провожу бретелькой вниз по руке. Верхняя часть моей груди почти обнажена, хотя сосок все еще скрыт.

Джуд сглатывает, и напыщенная улыбка исчезает с его лица.

Я потягиваю бретельку дальше, Джуд выпрямляется и подается вперед. Когда я опускаю ремень, чашка начинает откидываться назад, открывая мою грудь. Джуд двигается ближе. Прежде чем он успевает взглянуть на мою грудь, я прикрываю ее рукой.

– О боже, – шепчет он, пожирая меня глазами.

Мизинцем свободной руки я стаскиваю с себя лифчик.

– Ты уверен, что я только «вполне»? – спрашиваю я очень ласково.

– Ты просто… – Больше он ничего не говорит. Мышцы его ног напрягаются.

Повернувшись к нему спиной, я быстро, как молния, снимаю лифчик, в котором спала, и надеваю чистый. Я слышу бормотание Джуда, он ерзает на кровати. Я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на него через плечо, и подмигиваю, как будто флиртую.

– О, ты все еще здесь, – говорю я, ловя его взгляд на своей заднице.

– Да… – он вытягивает шею и поправляет воротник рубашки. – Я жду, когда ты соберешься, чтобы пригласить тебя на завтрак.

– И куда именно мы пойдем?

Он все еще пялится на мою задницу и ничего не говорит.

– Я говорю сама с собой, – говорю я, поворачиваясь и становясь перед ним в лифчике и трусиках.

Он снова тяжело сглатывает. Его глаза пожирают каждый дюйм обнаженной кожи. Напряжение в комнате нарастает, я чувствую, как мое тело возбуждает его.

– Хм… – он резко встает и поворачивается так, что я не вижу его лица и других частей тела. – Будь готова через две минуты и жди меня у подножия лестницы.

Две минуты, неужели ему этого хватит?

Джуд шагает широко и быстро. Он хочет уйти как можно быстрее, но останавливается у двери. Не поворачивая головы, чтобы посмотреть на меня, он говорит глубоким и низким голосом:

– И, кстати, Лекси, я не гей.

Дверь захлопывается, и я остаюсь в недоумении.

Мне требуется целая минута, чтобы понять, что он имеет в виду. Когда я увидела вечернее платье, я сказала, что он, должно быть, гей, потому что у геев хорошее чувство стиля. Очевидно, он услышал меня. И это подтверждает то, что я думаю о нем: он извращенец, который слушает и наблюдает за мной.

Посмеиваясь, я беру остальную одежду в ванную и переодеваюсь там.

***

– Ты прекрасно выглядишь, – говорит он, когда я спускаюсь по лестнице.

– Спасибо, – отвечаю я как можно любезнее. Он пытается не быть похитителем, угрозой, которой на самом деле является. Наверное, я должна быть благодарна, что он не делает мне больно. Или еще хуже, не заставляет меня спать с ним.

– Куда ты меня ведешь?

– Завтрак.

– Так ты и сказал, – саркастически отвечаю я. – Но неплохо бы знать название.

Джуд смотрит на меня, разочарование мелькает на его лице.

– Разве это имеет значение, Лекси? Разве название места, куда я тебя везу, имеет какое-то значение?

Я пожимаю плечами и смотрю себе под ноги.

– Пожалуй, нет.

– Тогда просто наслаждайся этим. – Он делает шаг к входной двери, и парень, одетый во все черное, отступает в сторону, когда Джуд открывает дверь. Черный лимузин ждет нас.

Я делаю глубокий вдох, закрываю глаза и поднимаю голову к небу.

– Пахнет дождем, – шепчу я. – Я люблю запах дождя на свежескошенной траве. Именно такой запах.

Этот запах опьяняет. Это напоминает мне о летних дождях и папе, косящем газон, в то время как мама и я сидим на заднем крыльце, наблюдая за ним. Он напоминает мне холодный арбуз и домашний лимонад. Он напоминает мне о доме.

О месте, куда я больше никогда не попаду.

Печаль омрачает каждое прекрасное воспоминание. Моя шея деревенеет, по щекам текут слезы.

– Лекси, ты в порядке? – спрашивает Джуд, подходя ближе.

– Ты мне купил так много, а ты купил мне солнцезащитные очки?

Я держу голову опущенной, потому что не хочу, чтобы он видел, как я грущу из-за него.

– Нет.

– Купишь мне сегодня, – резко говорю я. Я быстро вытираю глаза, выпрямляю спину и поднимаю подбородок.

Он не сломает меня.

– Конечно, – отвечает Джуд. Его голос полон беспокойства.

– Это не просьба. – К черту. Мне нужны мои родители, мне не нужен он.

Водитель усмехается, и Джуд резко поворачивает голову, чтобы посмотреть на него. Он сжимает челюсти, его квадратный подбородок становится каменным.

– Садись в машину, Лекси. – Я проскальзываю внутрь, и он захлопывает дверь с такой силой, что машина вздрагивает.

Грусть, которую я пыталась сдержать, сменяется страхом. Джуд подходит к водителю, хватает его за шиворот и ударяет головой о капот, заставляя машину снова вибрировать.

– О боже! – визжу я от ужаса и прижимаю руку ко рту. Я просто не могу отвести взгляд. Джуд поднимает голову парня, вцепившись в его волосы; потом снова и снова бьет его лицом об капот.

– Джуд! – воплю я.

Он перестает бить парня и смотрит на меня через окно.

Все мое тело дрожит от страха и ужаса. Лицо Джуда смягчается, когда он видит мой страх. Избитый Джудом парень соскальзывает по капоту на землю, совсем как в кино, и Джуд отступает от него на шаг. Он поправляет свой сшитый на заказ пиджак и расправляет плечи, не сводя с меня глаз. Повернув голову, сплевывает на землю. Он тяжело дышит, смотрит на дверь, прерывая зрительный контакт со мной на долю секунды, и дает кому-то указания.

Он подходит к задней части машины, открывает дверь и проскальзывает внутрь.

– Прошу прощения, что тебе пришлось это увидеть, – легко говорит он.

Я отодвигаюсь от него как можно дальше и прижимаюсь к противоположной двери. Я так близко, что почти вжимаюсь в нее.

– Ты избил его, – шепчу я потрясенно и испуганно.

– Да, – уверенно отвечает он.

– Из-за меня. Это была не его вина, Джуд, а моя. Тебе не следовало… – я больше ничего не говорю, только указываю вперед.

– Это не имеет к тебе никакого отношения. – Он вытирает руки о свои дизайнерские брюки и наклоняется к бутылке с янтарной жидкостью, наливая себе в бокал.

Трясущимися руками я выхватываю его и выпиваю, не дожидаясь, пока он что-нибудь скажет. Осушив бокал, я протягиваю его Джуду.

– Он рассмеялся, потому что я вела себя с тобой, как упрямая дура.

– Он сам напросился.

Он наливает еще бокал и предлагает мне, но в горле жжет – ведь вообще-то я не пью. Я качаю головой и смотрю в окно. Я слышу, как захлопывается водительская дверь, и смотрю вперед, замечая, что водитель – не тот парень с разбитым лицом.

– Что… с тем… – я сглатываю слезы и стараюсь держать себя в руках. – С ним все будет в порядке?

Я едва могу смотреть на Джуда, он показал мне ту свою сторону, от которой у меня бегут мурашки страха. Он пожимает плечами и одним движением опустошает бокал.

– Что бы с ним ни случилось, это не твоя вина, а его.

Я борюсь с чувствами, бушующими внутри. Я скучаю по своим родителям, я хочу уехать, и теперь при мне избили парня только за то, что я вела себя, как идиотка.

– Это неправильно, Джуд, все это ненормально, – рыдаю я, уткнувшись лицом в ладони. – Это слишком для меня, я не могу.

– Эй, – говорит он, обнимая меня и притягивая к себе, но стараясь не касаться моей голой кожи.

– Пожалуйста, не надо, – умоляю я. – У меня в голове полный хаос. Все это одна огромная куча дерьма.

– Ты знаешь, куда ехать, – говорит Джуд водителю. Он поднимает перегородку, а я продолжаю плакать.

Он обнимает меня еще крепче, и как бы я мне ни претила мысль о том, что он – единственный, кто может меня утешить, я нахожу утешение в его тепле. В тепле монстра.

– Джуд, я изо всех сил стараюсь все не испортить. Но ты не можешь делать такие вещи и не ожидать от меня реакции. – Я указываю назад, в сторону дома. – Это слишком. Мне только что исполнилось семнадцать, и я все еще не знаю, что со мной произошло. Пожалуйста, я не могу этого сделать, – рыдаю я у него на груди.

Он обнимает меня крепче и гладит мои волосы.

– Ты можешь. – Он целует меня в макушку.

– Я так тебя ненавижу.

– Я хотел бы верить тебе, но не верю, – он снова целует меня.

Мои слезы не прекращаются, и я хочу, чтобы он отпустил меня. И в этот момент я осознаю, что он никогда этого не сделает. Если я и выйду отсюда, то в мешке для трупов.

Рыдая у Джуда на груди, крепко зажмурившись, я от души жалею, что получила этот дурацкий дар, проклятие моего существования.

Я не знаю, как долго мы сидим в машине, но когда она наконец останавливается, я отстраняюсь от Джуда и смотрю в окно. Мы остановились на стороне самой оживленной улицы в городе. Водитель подходит, чтобы открыть мою дверь.

– Мэм, – говорит он, протягивая мне руку.

– Не трогай ее! – рявкает Джуд.

Я недовольно ворчу. Я начинаю уставать от того, как Джуд разговаривает со своими людьми. Но я одергиваю себя, когда понимаю, что водитель замечает мою реакцию. Я не хочу, чтобы кто-то еще пострадал.

Я жду Джуда на дорожке. Он встает рядом со мной, натягивая перчатки на руки. Потом наклоняется и хватает меня за руку.

– Сюда, – говорит он, когда мы входим в вестибюль престижного отеля.

Там нас ждет швейцар, одетый в цилиндр и светло-серый костюм.

– Сэр, мэм, – говорит он, когда мы входим. Я тепло улыбаюсь ему, затем опускаю глаза, зная, что они опухшие и красные.

– Что мы здесь делаем? – спрашиваю я.

– Я же сказал, завтракаем. – Он ведет меня к лифтам, нажимает на стрелку и ждет. – То, что случилось с водителем, не имеет к тебе никакого отношения, – повторяет он.

– У меня начинает болеть голова, мы можем не говорить об этом? Я хочу забыть об этом.

В голове стучит, кажется, мозг раздулся так сильно, что голова вот-вот взорвется.

– Надеюсь, ты проголодалась. – Он сжимает мою руку, поворачивается и улыбается мне, глядя сверху вниз.

Я не в настроении для чего-то такого, но я должна быть уверена, что из-за меня никого не ранят и не убьют.

– Конечно, – говорю я и выдавливаю из себя самую слабую улыбку.

– После завтрака мы купим тебе солнцезащитные очки. Тебе еще что-нибудь нужно?

Ох, какой глупый вопрос. Да, мне нужно домой.

– Нет, – говорю я. – Но вообще-то у меня скоро месячные, и мне нужны женские средства гигиены. – Я смотрю на Джуда и замечаю, что его щеки порозовели. – Серьезно?

– Что?

– Ты можешь избить человека голыми руками, но, когда я упоминаю месячные, ты краснеешь.

Он вздрагивает и отводит взгляд. Лифт звенит, и дверь открывается. В просторном фойе пусто, а у дверей нас ждет один из телохранителей Джуда. Этот парень – просто огромен, самый огромный из виденных мною людей. Он в три раза больше Джуда, и у него такие широкие плечи, что, клянусь, он едва влезает в лифт. Ладно, это преувеличение. Он не такой большой, но, боже, он пугает. Он выглядит так, будто может остановить пулю рукой или съесть животное среднего размера за один присест.

– Ну, это не те вещи, о которых мне когда-либо приходилось думать. То, что ты рядом, для меня тоже в новинку.

То, что я рядом? Ты имеешь в виду, то, что ты похитил меня?

– Нам всем приходится приспосабливаться. – Я вздыхаю. Открываются двери соседнего лифта, и оттуда выходит еще один качок.

– Почему бы тебе не брать с собой кого-то одного? Они постоянно меняются. – Я наблюдаю за его телохранителями.

– Я доверяю только одному человеку. Остальные меняются, я не хочу, чтобы люди знали о моей жизни слишком много.

– Чисто, босс, – говорит второй телохранитель.

Он доверяет только одному человеку, интересно, кто это. Я его знаю?

Мы проходим несколько шагов в направлении ресторана, и нас сразу же провожают в заднюю часть, где устроен отдельный зал.

– Ух ты, – выдыхаю я с благоговением, шагая к огромным окнам от пола до потолка. – Вот это вид! Посмотри!

Я кладу руку на стекло и смотрю на крыши зданий. Это потрясающе красиво. Я никогда не видела город с такой высоты.

– Я вижу, – говорит Джуд откуда-то сзади.

Обернувшись, я вижу, что он сидит в одном из двух плюшевых кресел и наблюдает за мной.

– Да глянь же.

– Мне хорошо и здесь.

Я оглядываюсь и вижу большого парня, стоящего на посту у двери. Я хочу позвать его, но не хочу, чтобы он смеялся. Я боюсь, что с ним что-то может случиться. Вместо этого я вздыхаю и улыбаюсь.

– Как хочешь, – отвечаю я и поворачиваюсь, продолжая смотреть на город. – Так здорово. Я вижу, как люди плавают в бассейне на крыше, вон там.

Я указываю в сторону бассейна, но Джуд слишком далеко, чтобы разглядеть.

– Тебе нравится этот город?

Повернувшись к Джуд, я прислоняюсь к стеклу спиной. Мы находимся высоко, и окно прохладно на ощупь, холод насыщает мою кожу. Прежде чем я отвечаю на вопрос, Джуд вскакивает со своего места и направляется в мою сторону.

– Не могла бы ты отойти оттуда, пожалуйста? – он протягивает мне руку. Телохранитель тоже придвигается ко мне.

– Зачем? Здесь я в безопасности.

– Мне будет легче, если ты просто подойдешь ко мне поближе. – Он делает жест в сторону от окна.

Я смотрю на телохранителя, потом снова на Джуда. Образ бывшего водителя предстает передо мной. Лучше я сделаю так, как хочет Джуд, потому что любое мое остроумное замечание может навредить. Это просто отстой.

– Окей. – Я покидаю прохладное окно и направляюсь к столу, уставленному хрусталем и фарфором. Усевшись в кресле напротив Джуда, я смотрю на дорогие тарелки перед нами.

– Что ты будешь пить? – интересуется Джуд.

Через несколько секунд появляется официант с тележкой, уставленной соками, водой и серебряными куполами.

– Кофе, сок или, может быть, я могу принести вам что-нибудь еще? Горячий шоколад? Чай? Что-то алкогольсодержащее?

Юноша смотрит на Джуда, потом снова на меня.

– Лекси? – подбадривает Джуд.

– Апельсиновый сок, спасибо.

– Кофе, черный, – невозмутимо говорит Джуд. Как его душа.

Парень ставит на стол наши напитки и увозит тележку.

– Почему мы здесь одни?

– Потому что я не фанат людей. Они всегда раздражали меня, и я не любитель посторонних взглядов.

– Не думала, что ты такой застенчивый.

– Я кажусь тебе застенчивым? Я просто не люблю людей.

Сдвинув брови, я не могу не думать о том, как он вел себя со мной. Хотя все происходящее неправильно, он не обращался со мной плохо и не командовал мной. Но вся эта ситуация заставляет меня задуматься о другом.

– Джуд, а если меня кто-нибудь узнает?

– О чем ты? – он отхлебывает кофе.

– Ты серьезно? Ты украл меня. Моя мама – судья, влиятельный судья. Я сомневаюсь, что она будет сидеть и ничего не делать. Я уверена, она сделает все возможное, чтобы найти меня. А с учетом всех этих штук с распознаванием лиц, представляю, сколько людей уже узнало меня и сообщило в полицию.

– Никто не пойдет в полицию, – небрежно отвечает он, как будто я не сказала ничего тревожного.

– Ты это точно знаешь?

Официант вкатывает еще одну тележку и останавливается возле стола. Он ставит на стол не меньше восьми блюд, покрытых куполами, и уходит, не сказав ни слова.

Джуд открывает все блюда; каждое оказывается еще более аппетитным. Яйца, бекон, блины, вафли, овсянка, кексы, пироги и французские тосты.

– Ух, а фрукты есть? – спрашиваю я.

– Ты хочешь фрукты?

– Твой повар хорошо кормит меня, Но да, мне нужны фрукты.

Джуд поворачивает голову, чтобы посмотреть на телохранителя, и щелкает пальцами. Тот уходит, закрыв за собой дверь.

– Он принесет фрукты.

– Спасибо. – Я хватаю черничный маффин и откусываю кусок. В желудке все еще переворачивается от жестокой картины этого утра. – Джуд, я боюсь, – честно признаюсь я.

– Меня? – я думаю с минуту, потом киваю. – Я не хочу, чтобы ты боялась меня, Лекси. Никогда.

– Но ты пугаешь меня. Ты сказал, что доверяешь только одному человеку и не хочешь, чтобы кто-то знал все о твоем деле. И придет время, когда я буду знать. Независимо от того, откуда, через видение или потому что буду все это видеть. – Я смотрю в сторону и вздыхаю. – Я буду знать. А это значит, что моя жизнь резко сократилась.

Он издает громкий смешок и тянется к французскому тосту. Забирает тарелку, поливает тосты кленовым сиропом и начинает есть.

– Со мной тебе не о чем беспокоиться.

– Ты говоришь так, будто знаешь наверняка. Как когда ты сказал о полиции. Откуда ты знаешь, Джуд? – мой тон повышается по мере того, как меня охватывает досада.

– Потому что полиция принадлежит мне.

Плохие командуют хорошими.

– Конечно, так и есть. – Какая-то часть меня знала, что он способен на нечто столь грандиозное. На ум приходит еще один вопрос. – Моя мама тоже из тех, кем ты командуешь?

Слезы жгут мне глаза. Я не хочу знать. Я молю бога, чтобы Джуд сказал «нет».

Он качает головой.

– Ее нельзя купить. Многие пытались это сделать. Но она честна.

Меня охватывает облегчение. Я знаю, моя мама – хороший человек, но теперь, будучи с Джудом, я вижу другую сторону всего этого. Сторону, частью которой я никогда не хотела бы быть.

Телохранитель входит в комнату и приносит два огромных блюда с фруктами.

– Они принесут еще, босс, – говорит он своим глубоким, хриплым голосом. У этого парня взгляд дьявола. Он может ударить кого-то, и ему будет плевать.

– Мне больше не нужно. – На блюде столько всего.

– Через минуту они принесут еще, босс.

Я должна оставаться невидимкой. Так дела и делаются.

– Нам больше ничего не нужно, – отвечает Джуд, и здоровяк выходит из комнаты, снова закрывая дверь.

Я ковыряюсь в тарелке, думая о родителях. Я рада, что Джуд их не купил. Они хорошие люди. Я всегда знала, что это так, но слова Джуда успокаивают мое сердце.

16 глава

– А теперь куда мы приехали? – спрашиваю я, когда машина останавливается возле здания без вывески.

– Тебе нужны очки. Мы купим тебе очки.

– А еще прокладки и тампоны. – Джуд снова вздрагивает, и я не могу не рассмеяться над его реакцией. – Я уверена, что в твоей жизни было много женщин, Джуд.

Я имею в виду, он высокий, у него самые сексуальные, самые неотразимые глаза, не говоря уже о линии подбородка. Перестань, Лекси.

– Не говори мне, что никогда не встречался с девушкой так долго, чтобы знать о ее месячных.

– Во-первых, ты слишком откровенна в разговорах о… – он указывает рукой на мой живот, его лицо кривится в гримасе. – А во-вторых, я не любитель длительных отношений.

– Уф. Представь, сколько у тебя уже болезней, – автоматически отвечаю я на его комментарий и указываю рукой в сторону его паха. – А во-вторых, мои родители воспитали меня открытой и честной.

Джуд качает головой, сжимая губы, он явно возмущен всеми этими женскими делами.

– Ты не можешь запросто говорить о таких вещах, как месячные.

– А почему нет? Это часть жизни женщины. Ты должен был знать, что в какой-то момент это случится, учитывая, что ты… ну, понимаешь… похитил меня!

– Все не так, как я себе представлял.

– Извини, приятель, но тебе придется приспосабливаться. Точно так же, как мне приходится привыкать к жизни с социопатом, который считает, что бить людей – это нормально, тебе придется иметь дело с женщиной, которая будет истекать кровью раз в месяц до самой моей смерти.

– Разве у тебя не будет менопаузы? Тогда у тебя не будет кровотечений.

– Джуд, неужели? Посмотри, как ты живешь. Ты действительно надеешься прожить достаточно долго, чтобы увидеть, как у меня наступит менопауза?

Джуд смотрит на меня, его лицо вопросительно морщится. Потом смотрит на здание и разочарованно проводит рукой по волосам.

– Слушай, тебе нужны эти чертовы очки или нет? Я не собираюсь сидеть и спорить с тобой о том, когда закончится моя жизнь.

– Отлично, – говорю я, открывая дверь, не обращая внимания на встречное движение. Джуд быстро выходит из машины, улыбаясь.

– И вообще, что мы здесь делаем? Как ты вообще еще жива? Ты же не слушаешь меня. Солнцезащитные очки. – Когда я выхожу на тротуар, то замечаю, что Джуд снова надевает перчатки. – Ладно, у нас мало времени.

Он протягивает мне руку. Я не хочу брать его за руку, но делаю это, потому что не хочу, чтобы со мной повторилось то, что случилось с водителем утром.

Мы входим в просторное пустое здание, и Джуд ведет меня мимо консьержа, который слегка кивает ему и передает электронную карточку-ключ. Джуд идет очень быстро, и я почти бегу, чтобы не отстать от него.

– К чему такая спешка? – спрашиваю я, почти задыхаясь.

– Не отставай, – весело говорит он, оглядываясь на меня через плечо.

Мы идем по длинному изолированному коридору, и вдруг мое сердце перестает биться.

– Подожди! – я останавливаюсь.

– Что?

– Я видела достаточно криминальных программ, чтобы понимать. Ты собираешься меня прикончить, верно?

– Почему ты постоянно думаешь о смерти?

– Ну, посмотри вокруг. Пустой коридор. Ты надел перчатки, и меня это уже напугало, плюс, ты торопишься, так что, видимо, ты ведешь меня куда-то, чтобы убить.

Совершенно нелогично, да, я знаю.

– Конечно, именно поэтому я накормил тебя, чтобы ты умерла сытой.

– Там все устелено полиэтиленом, да?

– Боже мой, – бормочет он, продолжая идти вперед.

– Если там есть полиэтилен, ты можешь хотя бы предупредить меня заранее? Хотя нет, подожди. Не предупреждай меня.

– Хватит болтать.

– Нет! Предупреди меня. Нет… черт, Джуд. Ты собираешься убить меня или нет?

– Нет, но я заклею тебе рот скотчем, если ты не заткнешься.

– Значит, никаких убийств?

Он проводит ключ-картой по двери, и мы выходим из этого здания и входим в заднюю часть другого, используя тот же ключ.

– Никаких убийств.

– Но ты увел меня к черту на кулички, значит, точно убьешь.

Он громко смеется и тянет меня за руку, пока мы идем по очередному холодному и стерильному коридору.

– Ради бога, просто заткнись.

Он останавливается у другой двери, берет свою карточку и открывает дверь, пропуская меня вперед. Мы оказываемся в безупречно чистой комнате, и мое тело мгновенно начинает дрожать: ох, слава Богу, он не собирается разрубить меня на миллион кусочков и скормить рыбам.

В небольшой комнате много полок, и они уставлены коробками от пола до потолка.

– Просто проверяю. – Я смотрю в пол и топаю ногами. – Нет, никакого полиэтилена. Я буду жить.

– Лекси, ты меня убиваешь. – Джуд смеется.

– Мы пришли?

– Да. Теперь ждем.

Он смотрит на свои золотые часы, потом поднимает голову в сторону двери. И словно по его мысленному знаку, дверь открывается и входит очень симпатичная и очень фигуристая брюнетка.

– Стиви, – говорит он и подходит, чтобы поцеловать ее в щеку.

Эта цыпочка Стиви поворачивает голову и целует Джуда в губы. Она запускает пальцы в его волосы и притягивает его к себе. Ее глаза открыты, и она смотрит прямо на меня. Предупреждая меня, показывая мне, какую власть она имеет над ним.

Он отстраняется, и я не могу не смотреть на нее. Она ведет себя как стерва, но кто я такая, чтобы переживать о том, кого он целует, а кого нет? Она может забрать его совсем.

Но узел в животе говорит мне о другом.

– Кто это, Джуд, детка?

Я съеживаюсь, как только слышу ее высокий голос. Как гвозди скрежещут по меловой доске. Ужас.

– Это Алекса. Она мой очень хороший друг.

Стиви обвивается вокруг Джуда, ее глаза путешествуют вверх и вниз по моему телу, сканируют меня. Не хватает жевательной резинки, чтобы сделать ее супер клише.

Я придаю своему лицу самое стервозное выражение и протягиваю ей руку.

– Алекса. Приятно познакомиться.

Она нерешительно берет меня за руку, и я бросаю взгляд на Джуда. Взгляд, который говорит ему, что я собираюсь узнать все ее грязные маленькие секреты.

Я в ее спальне. Она стоит перед своим зеркалом в полный рост, поправляя грудь и поджимая губы. Губы ее похожи на утиную задницу, когда Стиви вот так их сжимает. Она хватает телефон, снова морщится, выпячивает грудь и делает селфи, а затем отправляет его кому-то. Она довольна собой, улыбается и соблазнительно поднимает брови. Как будто кто-то может ее видеть.

Я оглядываю комнату и пытаюсь подвинуться к тумбочке. Я могла двигаться только в своем первом видении, и я не могу сделать это снова. Я смотрю вниз на свои ноги, пытаясь сдвинуться с места. Они кажутся свинцовыми, тяжелыми, как валуны. Я все-таки заставляю их идти, и вот, спустя вечность я уже возле ее тумбочки.

Наклонившись, я провожу пальцем по экрану, но моя рука проходит сквозь телефон.

– Черт возьми, – ворчу я, пытаясь открыть его, чтобы посмотреть, кому она послала селфи.

– Эй? – зовет Стиви, поворачиваясь ко мне лицом.

Мое сердце замирает, и я задерживаю дыхание. Она меня слышит? Никто никогда не слышал меня раньше.

– Эй? Там кто-то есть? – снова зовет она, подходя ближе ко мне.

– Стиви, я зову тебя уже десять минут. – Пожилая женщина врывается в комнату, она держит ребенка на бедре. – Пора покормить ребенка.