Текст книги "Дар (ЛП)"

Автор книги: Маргарет Макхейзер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 10 страниц)

– Надень эти чертовы перчатки. – Джуд протягивает их мне.

– Нет. – Я поворачиваю голову и смотрю на пейзаж.

– Надень эти чертовы перчатки, Лекси! – рычит он.

Этот громкий, рокочущий голос мгновенно заставляет меня затрепетать. Я отодвигаюсь от него еще дальше и хватаюсь за ручку двери, готовая к тому, что сейчас произойдет.

Закрыв глаза, я жду удара. Я его разозлила, и это меня пугает.

Заткнись, Лекси, и делай то, что он от тебя хочет. На кону жизнь твоих родителей.

– Ты дрожишь, – говорит Джуд. – Вот.

Я испуганно поворачиваюсь к нему. Он наклоняется вперед, снимает пиджак и протягивает мне. Я смотрю на пиджак, затем перевожу взгляд на него.

– Ты замерзла. – Он поворачивается боком и пытается накинуть пиджак мне на плечи.

– Все нормально, – отвечаю я очень покорно и тихо.

– Ты такая храбрая на словах, а на деле оказываешься совсем не такой.

Отогнав прочь ужас, сжимающий мое горло, я хмурю брови.

– Я просто не могу справиться со страхом.

– Чего ты боишься? – он снова пытается накинуть пиджак мне на плечи.

– Джуд, нам обязательно снова это обсуждать? Ты держишь меня здесь против моей воли. – Он собирается заговорить, но я поднимаю руку, останавливая. – Я знаю, что ты собираешься сказать, но на самом деле, как бы ты это ни обозначил, я здесь против своей воли. Это меня пугает. Ты меня пугаешь. То, что ты кричишь на меня – пугает.

– Я никогда не сделаю тебе ничего плохого.

Он действительно не понимает.

– Может, ты и не причинишь мне вреда, но я знаю, на что ты способен. Однажды тебе может не понравиться то, что я скажу или увижу… – я указываю на свои глаза, намекая на видения. – И ты захочешь отомстить мне. Я не хочу быть здесь. Но я здесь, потому что моя семья значит для меня больше, чем я сама.

Его жесткий взгляд смягчается, и это первый раз, когда я думаю, что вроде бы достучалась до него. Джуд отворачивается, не в силах встретиться со мной взглядом. Наверняка он думает о том, что все это неправильно, хоть и не выглядит как человек, которого это бы заботило вообще. Он выпячивает грудь, поднимает подбородок и только потом оборачивается ко мне.

– Может, ты и не хочешь быть здесь, но ты здесь. Так что надень эти чертовы перчатки. – Джуд поднимает их с сиденья между нами и снова протягивает мне. – Сейчас же, – добавляет он жутким и невозмутимым голосом.

Я протягиваю руку и забираю перчатки, чтобы тут же надеть. Отворачиваюсь, чтобы посмотреть в окно, молясь, чтобы однажды настал день, когда я буду свободна от Джуда и его царства страха.

– Спасибо, – говорит он самым тихим и мягким голосом.

Откинув голову назад, я пытаюсь разглядеть его лицо, но он отворачивается. Единственное, что я вижу – его отражение в окне, и обычно жесткое выражение лица омрачено беспокойством.

– Что я должна сделать? – спрашиваю я, пытаясь немного отвлечься.

– Альфред – мой деловой партнер. Мне нужно, чтобы ты пожала ему руку и сказала, что видишь.

– Ты же знаешь, что я не знаю, как работает эта штука, верно?

– Просто скажешь мне, что ты увидела.

– А если я ничего не увижу?

– Тогда тоже скажешь. – Он улыбается мне, очевидно осознавая вихрь пронизывающих меня чувств. Я не хочу, чтобы он думал, что я лгу ему, если я ничего не вижу, потому что я не хочу, чтобы мои родители умерли. – Все, что ты видишь.

Он протягивает руку и нежно кладет ее мне на бедро. Когда я опускаю глаза, он быстро отстраняется и качает головой.

– Извини.

Глубоко вздохнув, я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на него.

– Ты ведешь себя не как э… Ну, ты знаешь.

Его губы растягиваются в улыбке.

– Как «ты знаешь»? – переспрашивает он. – А кто это «ты знаешь»?

Он изображает в воздухе кавычки.

Ворча, я наклоняю голову в сторону.

– Ну, ты знаешь, – говорю я снова. – Не как один из таких парней.

– Теперь я «такой парень». Пожалуйста, поясни. Я удивлен нашей милой, – он указывает на меня и на себя, – беседой.

– Не будь придурком. Ты знаешь, что я имею в виду.

– Пожалуйста, не позволяй мне остановить тебя. Я и правда хочу знать, кто же я. Продолжай.

Он наклоняется вперед, берет бокал и наливает в него янтарную жидкость из графина. Мини-бар хорошо укомплектован, тут буквально десятки разных видов алкоголя.

– Я бы предложил тебе, но это ведь незаконно.

– Серьезно? – процедила я. – Ты боишься нарушить закон?

Он поворачивает голову с дерзкой ухмылкой.

– Это был сарказм.

– Скорее идиотизм, – бормочу я и быстро подношу руку ко рту, понимая, что говорю это вслух. – Черт.

Джуд фыркает, прежде чем одним плавным движением выплеснуть янтарную жидкость себе в рот.

– Итак, ты говорила о «таких парнях».

– Ты знаешь, что я имела в виду. Мы все знаем, что я имела в виду. – Я указываю на водителя, который не слышит нас из-за перегородки.

– Да ладно тебе, Лекси. Я хочу услышать, как ты это скажешь.

– Нет.

– Есть что-то определенно сексуальное в том, чтобы говорить «нет».

Моя кожа покрывается мурашками от возбуждения, и желудок проделывает сумасшедшее сальто, когда слово «сексуальный» слетает с его языка. Его темные глаза смотрят прямо на меня, как будто он может читать мои мысли. То он заставляет меня дрожать от страха, то от возбуждения. Черт возьми, Лекси, возьми себя в руки.

– Я не потому это сказала. И мы оба точно знаем, кто ты и чем занимаешься, – вызывающе добавляю я. Он снова улыбается мне, и эффект, который производит на меня его заразительная улыбка, заставляет меня себя одернуть. Снова.

– Ладно, тебе не обязательно это говорить. – Он смеется. Твою мать.

– Учитывая, что я застряла здесь с тобой, и учитывая, что шансы на то, что я когда-нибудь покину это место, невероятно малы, ты можешь рассказать мне о себе.

Джуд издает смешок, откидывая голову назад.

– Ты хочешь, чтобы я рассказал тебе о себе?

– Я только что открыл ящик Пандоры? Может, попросить Скотти телепортировать меня наверх?

– Ты знаешь «Звездный путь»?

– О, пожалуйста. Папа – фанат, мне приходилось смотреть. Живи долго и процветай. – Подняв руку, я изображаю вулканский салют (прим. переводчика – приветственный жест из сериала «Звездный путь», поднятая ладонь с разведенными средним и безымянным пальцем и вытянутым большим. Слова «Живи долго и процветай» обычно сопровождают этот жест).

– Ты постоянно удивляешь меня, Лекси. Постоянно. – Его смех быстро затихает, и Джуд замирает на своем месте. – Я такой, каким меня сделали.

– Я ничего о тебе не знаю, Джуд. Кроме того, что видела в видении.

Он складывает пальцы вместе и постукивает ими по подбородку.

– У моего отца был бизнес, – начинает он, но не уточняет, что такое «бизнес». Не надо, я не идиотка. – Его убили у меня на глазах. Мою мать изнасиловали и пытали люди, которые убили моего отца.

– Господи, – говорю я, кладя руку на сердце. – За что?

Джуд погружен в свои мысли, он словно даже не помнит, что я здесь. На его лице – злость.

– Он отказался торговать детьми, – говорит он почти спокойно. – Он не хотел быть частью этого. Ну, и они убили его. Они хотели от него все большего и большего. Он был плохим человеком, хладнокровным убийцей. Любого, кто ему перечил, он убивал, не задавая вопросов. Но когда люди, на которых он работал, захотели, чтобы он торговал детьми, он не смог. Отказался. Он спорил с ними на собраниях, и им это не нравилось.

Я хочу протянуть руку и коснуться его, дать ему немного утешения, но я не могу, я не могу заставить себя дать утешение человеку, который убьет тех, кого я люблю, если я уйду.

– И что же случилось?

Джуд все еще поглощен своими мыслями. Он смотрит куда-то вдаль.

– Я видел, как они убили моих родителей. Я наблюдал за тем, что они с ними делали, и поклялся причинить им больше боли, чем они причинили мне. Намного больше. – Он моргает и медленно поворачивает голову, чтобы посмотреть мне в глаза.

Мое тело содрогается от страха. Джуд легко может заставить человека чувствовать страх. Ужас. Ужас, который я никогда не захочу испытать.

– Ты не должен мне больше ничего говорить.

Я больше ничего не хочу знать.

– Со временем я справился со всем, и я отыскал их. Медленно и мучительно я заставил их истекать кровью. Я сделал им очень больно. – Он смеется над явно ужасными воспоминаниями, вернувшимися к нему.

Моя грудь сжимается, ужасающий холод пронизывает тело. Джуд говорит это не для того, чтобы напугать меня, хотя он и пугает. Он говорит мне, на что он способен.

– Да, я уверена, что ты сделал им очень больно.

Ни капли не сомневаюсь.

Он делает глубокий вдох, его грудь вздымается, а затем опускается. Издает невеселый смешок. Его лицо сурово, челюсть напряжена от гнева, хотя он и не направлен на меня. Но сейчас в его глазах нет злости, они полны боли.

– Я показал им, что такое настоящая пытка, Лекси.

Я сглатываю комок в горле и задерживаю дыхание. Как, черт возьми, мне реагировать? Что мне сказать? Я ничего не говорю.

Отвернувшись от него, я смотрю в окно и молчу. Обстоятельства были ужасные, но я не могу согласиться тем, что он сделал. Однако теперь это заставляет меня взглянуть на ситуацию иначе. Джуд родился в семье преступника. Есть старая поговорка: яблоко от яблони недалеко падает. Был бы Джуд другим, если бы он родился в семье обычных граждан, а не в семье преступников?

Я задвигаю эти мысли вглубь своего сознания. Я не должна так думать, потому что Джуд похитил меня и сказал, что убьет всех, если я уйду. Я не могу позволить себе жалеть его, он плохой парень.

Мы подъезжаем к роскошному дому. Стиль более современный, чем у Джуда, но такой же показной. Я уже знаю, что богатство – это тоже плоды преступлений.

– Ты моя девушка, – объявляет Джуд, открывая дверцу лимузина. – И поэтому я буду обращаться с тобой, как со своей девушкой.

А?

– Что это значит? – спрашиваю я, прежде чем он выходит из машины.

– Это значит, что я буду прикасаться к тебе и целовать. – Я хмурюсь, приподнимая брови. – И это значит, что ты тоже должна притвориться, что влюблена в меня.

Я морщусь. Он замечает мою реакцию и смеется.

– Я не хочу, чтобы они знали, кто ты. Если быть точным, я не хочу, чтобы они знали, на что ты способна, поэтому ты будешь держать свои перчатки при себе, пока я не представлю тебя Альфреду, а потом снимешь перчатки и пожмешь ему руку.

– Ага, прекрасно. – Я чертов клоун, и я ненавижу это.

– И еще одно: ты никуда не уходишь, в том числе и в туалет, без моих людей. Ты понимаешь?

Серьезно? Я киваю.

– Да.

– Это для твоей же безопасности. Ты красива, молода, выглядишь потрясающе в этом платье, и я могу гарантировать, что здесь найдутся мужчины, которые с удовольствием прижмут тебя к стене и сделают с тобой все, что в их силах.

Во рту появляется привкус желчи.

– Люди, с которыми ты общаешься, просто очаровательны.

– Я уверен, что и часть женщин была бы не против.

– Неужели? В общем… прекрати. – Не то чтобы у меня были проблемы с гомосексуалистами или бисексуалами, но мне это не интересно. – Я здесь, чтобы работать, – говорю я.

Джуд улыбается и выходит из машины. Моя дверь открывается, и парень, одетый в черное, протягивает мне руку. Я тоже протягиваю руку, но парень быстро отстраняется, и Джуд оказывается на его месте.

– Никогда ее не трогай, – рычит он.

– Извините, босс, я ничего такого не имел в виду, – быстро отвечает тот.

Джуд смотрит на него; угрожающий взгляд, которым он одаривает своего же водителя, шокирует меня.

– Отойди, – рявкает он.

Мужчина отступает назад, подняв руки вверх. Джуд поворачивается ко мне, его лицо становится мягче и спокойнее.

– Спасибо, – говорю я, хватая его за руку, чтобы выбраться.

– Пожалуйста. – Как только я выхожу, он берет меня за руку и ведет к входной двери.

Еще один парень в черном стоит у входа, сканируя гостей взглядом.

– Добро пожаловать, мистер Кейли.

Он не смотрит мне в глаза, а Джуд полностью игнорирует его.

Если бы я не знала, к какому типу людей относится Джуд, я бы подумала, что он какой-то надменный миллиардер.

– Что здесь происходит? – спрашиваю я, когда мы входим в красивое, отделанное мрамором фойе.

– Это благотворительная акция.

Я смеюсь, и Джуд искоса смотрит на меня.

– Что тут смешного?

– А для чего?

– Чтобы собрать деньги на строительство жилья для женщин, вылечившихся от наркомании.

Я снова смеюсь, и он приподнимает брови и хмурится.

– Да ладно тебе, неужели ты не видишь в этом иронии? – шепчу я ему, когда он ведет меня налево, в огромный бальный зал, заполненный нарядными людьми.

Он небрежно пожимает плечами, глядя на меня.

– Я никого не заставляю покупать наркотики.

– Какой идиотизм. – Внезапно меня охватывает грусть. Именно на такие мероприятия с удовольствием пошли бы мои родители. Маленькая искорка надежды просачивается в меня: может быть, я увижу их здесь. Но я уже знаю отрезвляющий ответ на свой незаданный полный надежды вопрос. Нет, Джуд не приведет меня туда, где я могу увидеть своих родителей.

– Шампанское? – предлагает он, когда мимо нас проходит официант. Он хватает два бокала и протягивает мне.

– Ты хочешь, чтобы я работала, Джуд. Так что… нет.

Он пожимает плечами, плавным движением опустошает один из бокалов и оставляет оба бокала на краю маленького столика, уже заполненного пустыми бокалами. Оглядывает комнату, коротко кивает головой в сторону группы мужчин на другой стороне.

– Толстяк, – шепчет он мне на ухо, наклонившись.

Я смотрю через его плечо и вижу невысокого мужчину, который пристально смотрит на меня. Он очень толстый, с глазами-бусинками, которые прикованы ко мне, и на нем слишком короткие штаны, заканчивающиеся выше лодыжек.

– Человек с его деньгами мог бы подобрать брюки по размеру.

Джуд наклоняется еще ближе, его щека касается моей. Закрыв глаза, я погружаюсь в видение. Он расхаживает по кабинету, проводит левой рукой по волосам, а правой прижимает к уху телефон, прислушиваясь к разговору.

Он напряжен и обеспокоен.

Я возвращаюсь в бальный зал, и Джуд отстраняется, его глаза сосредоточены на мне.

– Что ты видела?

– Ты был в своем кабинете и выглядел обеспокоенным. Это был лишь проблеск, не настоящее видение.

Он поворачивает голову и оглядывается. Его тело становится жестким, и он властно поднимает подбородок.

– Альфред уже идет сюда.

Быстро моргая, я сосредотачиваю свое внимание на настоящем. Сняв перчатки, я держу их в левой руке, готовая к работе.

– Джуд, рад тебя видеть, – говорит этот толстый парень в плохо сидящих штанах. Его глаза устремлены на меня; он вообще не смотрит на Джуда. – Кто эта восхитительная молодая леди?

Боже, он такой мудак. Его взгляд путешествует по моему телу, заставляя меня чувствовать себя отвратительно и грязно. Кажется, меня сейчас стошнит.

– Альфред, познакомься с моей девушкой, Алексой.

– Алекса, какое красивое имя для привлекательной девушки. – Он протягивает мне руку.

– Даже не думай. Она моя. – Джуд поворачивается ко мне и подмигивает.

– Я не стану красть ее, но если ей нужен настоящий мужчина, она всегда может прийти ко мне.

От его голоса у меня по коже бегут мурашки, а от слов мне хочется, чтобы меня вырвало прямо на него.

– Очевидно, вы имели в виду Джуда. – Мой взгляд скользнул по его телу.

Лицо Альфреда становится каменным, но он быстро берет себя в руки.

– Альфред, – он протягивает мне руку, но я вижу, что он очень зол.

Взяв его за руку, я мгновенно переношусь в обшарпанный кабинет. Я стою у края стола оглядываю комнату. Здесь грязно, горит тусклый свет. Раздается стук в дверь, и Альфред говорит «войдите». Дверь открывает молодой человек. У него жирные, зачесанные назад волосы, и он жует жвачку.

– Садись. – Альфред жестом приглашает парня войти. Тут же я замечаю, что вошедший сильно хромает.

– Все готово, – говорит Хромоножка, садясь напротив Альфреда и закидывая ногу на ногу. Он откидывается на спинку сиденья, расслабляясь, как свой.

Я поворачиваюсь, чтобы оглядеть стол Альфреда, но не вижу ничего ценного, кроме стопок бумаг, разбросанных по столу. Они больше похожи на мусор, чем на что-то важное.

– Хорошо, – отвечает Альфред.

– А как же Кейли?

Губы Альфреда растягиваются в ехидной улыбке. Самодовольство окутывает его, когда он откидывается на спинку стула и кладет пухлые руки под подбородок.

– Нахер его. Ему и не нужно знать.

Я оборачиваюсь и смотрю на Хромоножку. Он явно думает, что Джуд должен знать.

– Ты уверен?

Смех Альфреда громкий и почти угрожающий.

– Я позабочусь о нем.

– Альфре…

Меня выбрасывает из видения прежде, чем успеваю уловить хоть что-то из разговора.

– Я уверен, что мы скоро снова встретимся, Моя прекрасная Алекса. – Альфред уходит, а я остаюсь ошеломленной и растерянной.

– Ты в порядке? – спрашивает Джуд.

– Дай мне минутку. – Я не знаю почему, но это видение вымотало меня. Я хватаюсь за его плечо и пытаюсь восстановить самообладание.

– Тебе плохо? – встревожено спрашивает Джуд.

Я киваю, и он ведет меня по коридору и открывает дверь в изысканную уборную. Краны золотые, вокруг огромного зеркала золотая отделка, а полы и стены выложены мрамором. Джуд ведет меня внутрь и запирает за нами дверь. Эта настоящая роскошная дамская комната, как в кино, где все герои богаты и знамениты.

Заметив плюшевый стул перед зеркальным туалетным столиком, я сажусь на него. Опустив голову на руки, я делаю несколько вдохов, чтобы прийти в себя.

– Все нормально?

– Со мной все будет нормально, – огрызаюсь я. Он спрашивает потому, что ему не все равно, или потому, что если я стану бесполезна для него, он не сможет воспользоваться моим даром?

– Эй, – говорит Джуд чуть мягче.

Он начинает успокаивающе водить рукой по моей спине, и хотя мне нравится это прикосновение – даже через ткань, я знаю, что он показывает мне эту сторону себя только потому, что я нужна ему.

– Пожалуйста, не трогай меня. – Глядя в зеркало, я замечаю свой глаз. Он синее, чем раньше. Кажется, он меняется, когда у меня появляются видения. – Альфред сидел в каком-то убогом кабинете, грязном и пыльном. Вошел парень и сказал, что все готово. Парень, который был с Альфредом, хромал. Он спросил о тебе, и Альфред сказал, что позаботится о тебе.

Я смотрю на Джуда в отражении зеркала. Его брови сдвигаются, когда он смотрит на меня.

– Что-нибудь еще? – Я качаю головой. Я гляжу на свой глаз, цвет меня притягивает. – Ты хорошо поработала, Лекси. Надень перчатки и наслаждайся вечером.

Он встает и протягивает мне руку.

– Мы можем уйти? Я не хочу ни с кем общаться, и я сделала то, что ты просил. Пожалуйста.

– Нет, нам надо остаться на ужин. Я не хочу вызывать никаких подозрений. Особенно в отношении тебя.

– Уф, ладно, – вздыхаю я.

Джуд встает и ведет меня из дамской комнаты в большую столовую. Здесь установлено несколько круглых столов, все красиво украшено букетами свежих, ярких цветов. Свет приглушен, хотя он все еще достаточно яркий, чтобы можно было отметить экстравагантность, как будто кто-то хвастается своими деньгами. Мои глаза замечают все: от двух огромных люстр, висящих над головой, до большого оркестра, играющего на сцене.

– Тебе нравится? – спрашивает Джуд, отодвигая мне стул, чтобы я могла сесть.

– Это роскошно, если ты хочешь знать мое мнение. Но эти вещи не впечатляют меня. Меня бы больше впечатлило, если бы наркотики или на какие там деньги куплена вся эта роскошь… – я обвожу вокруг рукой, – перестали так легко разрушать человеческие жизни.

Джуд усмехается и кладет локти на стол.

– Ты не перестаешь удивлять меня, Лекси.

– И чем же? – парирую я с возмущением в голосе. Он относится ко мне снисходительно, но я не позволю ему думать, что я глупая школьница.

– Потому что война с наркотиками бесполезна. Кто-то всегда пытается заработать доллар, и что может быть лучше, чем наркотики? – говорит он с вызовом в голосе.

Я долго и напряженно обдумываю его ответ. Он прав в одном: пытаться уничтожить наркотики – все равно, что пытаться спасти тонущий корабль, вычерпывая воду ведром. Поэтому я говорю на том языке, который он поймет.

– А как насчет проституции?

Его брови удивленно взлетают вверх. Он делает глубокий вдох, проводит рукой по лицу и тихо смеется.

– А что насчет проституции?

– Это самая древняя профессия в мире. Разве ты не можешь покончить с наркотиками и заняться борделями?

– Ты считаешь, что я заставлю женщин заниматься проституцией?

Ого!

– Полегче, приятель. Я ничего не говорила о том, чтобы кого-то принуждать. – Он откидывается на спинку стула и скрещивает руки на груди, явно забавляясь. – Сотри эту глупую ухмылку со своего лица.

Он медлит, но опускает уголки губ. Однако теперь улыбка появилась в его глазах.

– Я говорю о том, что можно предложить безопасное место для работы, хорошие деньги, хорошую клиентуру, определенные стандарты для женщин и для клиентов и зарабатывать деньги так.

Люди все еще усаживаются за стол. Женщины смотрят на Джуда и быстро переводят взгляд на меня, в основном игнорируя меня, пытаясь привлечь внимание Джуда. Его внимательность не ослабевает, и за исключением нескольких кивков головой и пожатия рук, он не отвлекается.

– Интересно, – бормочет он, оглядывая комнату. – Ты довольно прогрессивно мыслишь. Большинство людей скажут, что проституция так же вредна, как наркотики или огнестрельное оружие. Но ты предлагаешь альтернативу наркотикам и оружию. Вот только разве проституция – это выход? К сожалению, этот мир не из лучших. Это не блестящие радуги и единороги. Это дерьмо. Когда я отойду от дел или умру, сотня людей займет мое место.

Это, конечно, вызывает больше вопросов.

– Тогда почему тебя еще не убили? Если мир такой беспощадный, каким ты хочешь его показать, то почему тебя еще не… как сказал бы кто-то такой, как ты… не «порешили»?

Передо мной ставят маленькую тарелку, я смотрю на невероятно крошечную закуску.

– Ты меня забавляешь, Лекси. Я могу умереть, только если один из моих людей убьет меня, или от старости. Я хорошо защищен. Очень хорошо защищен. – Он съедает свою крошечную порцию еды и смотрит на мою. – Ты собираешься это съесть?

Он многозначительно смотрит на мою маленькую тарелку.

– Да, я собираюсь это съесть. Что бы это ни было. Черт. – Я беру свою вилку.

Раз, два, три – и моя тарелка становится чистой. На ней ни крошки.

– Тебе понравилось?

– Это еда. Мы можем вернуться к тому, зачем мы вообще здесь?

– Чтобы собрать деньги на реабилитационный центр.

– Да ладно, серьезно? Ты не видишь в этом ничего смешного?

– Для меня это способ платить меньше налогов.

Держа стакан с водой, я замираю и смеюсь.

– Ты платишь налоги? То есть, по-настоящему? Ты не производишь впечатления человека, который платит налоги.

Необычный звук привлекает мое внимание, и я поворачиваюсь, чтобы посмотреть. Как будто что-то тащат через равные промежутки времени. Я нахожу источник шума и смотрю на него. Это человек, и он сильно хромает.

– Это он, – шепчу я Джуду.

– Кто? – он наклоняется, чтобы посмотреть в ту сторону, куда смотрю я.

– Он, – шепчу я, оборачиваясь, когда взгляд Хромоножки касается меня. – Парень, который разговаривал с Альфредом.

– Та-ак, – медленно говорит Джуд. – Я знал, что Альфред создаст мне проблемы, но Марио… Я удивлен.

– Марио – Хромоножка?

– Хромоножка? – переспрашивает Джуд.

Я легонько шлепаю его по ноге и смеюсь над собой.

– Я просто назвала его так, потому что не знала имени. Не то чтобы я смеялась над ним, просто это было трудно не заметить.

Джуд кладет свою руку на мою и сжимает. Мое глупое сердце решает прямо в этот момент резко застучать, заставляя мое глупое лицо расплываться в улыбке от этого глупого прикосновения. Идиотка.

Уф.

– Ты действительно меня забавляешь.

Пустую тарелку забирают, другую ставят передо мной. В ней больше еды, чем в предыдущей. Мы с Джудом спокойно едим, но все это время он смотрит на меня или на Альфреда, который сидит через два столика от нас спиной к нам. Хромоножка сидит за другим столом и довольно далеко от Альфреда.

– Ты знал, что они знакомы? – спрашиваю я, проследив за его взглядом.

– Этот бизнес большой, но все знают друг друга. Например, – он замолкает и хватает проходящего мимо официанта с шампанским за руку. – Кто я такой?

Уши официанта быстро розовеют, и он смотрит себе под ноги.

– Вы мистер Кейли, сэр. – Джуд отпускает запястье официанта, и тот поворачивается и уходит от нас как можно быстрее.

– Некоторые из нас не нуждаются в представлении, а у некоторых слишком известная репутация.

– Тебе нравится, когда люди тебя боятся.

– Должен признать, в этом есть свои преимущества, – самоуверенно говорит он.

– Потому что люди напуганы. Значит, для тебя это сила? – я знаю, что в любой момент он может наброситься на меня, может быть, даже ударить, но если я теперь принадлежу его миру, по крайней мере, я могу попытаться понять его.

– Основное стремление людей – контролировать других, говорить им, что делать, командовать ими. Для меня, да, это сила. Мне нравится входить в комнату и смотреть, как люди либо дрожат от страха, либо возбуждаются и хотят трахнуть меня. Мне нравится наблюдать за людьми и их реакцией, и еще больше мне нравится, когда они умоляют меня не убивать их. За выражением, которое появляется у человека, когда он вот-вот умрет. Это даже не в лице, не в напряжении тела. Это видно по глазам. За несколько секунд до смерти они осознают все, что натворили, все то, что привело их к смерти.

Слова Джуда приводят меня в ужас; я не могу не думать о том, какое он чудовище. Его слова тревожат, но он произносит их с такой убежденностью и гордостью. Он открывает мне часть себя, которую вряд ли увидят другие, и я понятия не имею, почему он делится со мной. Я знаю, что задаю вопросы, но это кажется таким личным, интимным… это его страсть.

В его глазах горит огонь, искра, которая кажется фанатичной, и, возможно, так и есть. Я искренне сомневаюсь, что Джуд когда-нибудь оставит этот образ жизни, я вижу, как он им увлечен.

– Ты страшный человек, Джуд. – Мои слова прерывают поток его воспоминаний.

– Но только не для тебя.

– О, нет, ты меня тоже до смерти пугаешь. Я жду того дня, когда ты сорвешься и убьешь меня или ударишь.

Он откидывает голову назад; его лицо искажено тревогой и беспокойством.

– Потому что я делал тебе больно, пока ты была со мной?

– Был с тобой? Ты говоришь так, будто я хочу быть здесь.

– Ну… – он начинает говорить, но я поднимаю руку, чтобы остановить его.

– Я знаю условия, и я постепенно учусь принимать их, но это все еще не значит, что я хочу быть здесь.

Джуд вздыхает, а потом улыбается. Он резко встает и протягивает мне руку.

– Потанцуем? – спрашивает он.

Я оглядываю комнату и замечаю, что несмотря на то, что оркестр играет тихую музыку, никто не танцует.

– Никто не танцует. – Я выпрямляю спину и понимаю, что несколько человек поворачивают головы в сторону Джуда. – И люди пялятся.

– Ты слишком беспокоишься о том, что думают все остальные. Потанцуй со мной.

Он подает мне руку снова.

Я задираю подбородок и говорю:

– Я не умею.

Ха! Пусть он выглядит дураком из-за моего сопротивления.

Джуд склоняет голову набок и ухмыляется.

– Говорит девушка, посещавшая уроки танцев с восьми до пятнадцати лет.

Усмешка сползает с моего лица, когда я в удивлении открываю рот

– Понятно. – Я встаю, и Джуд отодвигает мой стул, как только я делаю шаг в сторону. – Я и забыла, что ты маньяк.

Я кладу свою руку в перчатке в его, и он ведет нас к танцполу. В зале тихо, все взгляды прикованы к нам.

– Отлично, они все пялятся.

– А почему бы и нет? Ты выглядишь потрясающе, и все они хотят знать, кто ты.

Он обхватывает меня левой рукой за талию, притягивая ближе, и сжимает мою правую руку своей. Он выше меня, и его широкие плечи кажутся угрожающими.

– Я никогда не любила быть в центре внимания, так что сейчас я чувствую себя довольно неуютно.

– Потому что я обнимаю тебя или потому что все смотрят?

Самоуверенный придурок.

– И то, и другое, – шепчу я и оглядываю комнату. – Почти все смотрят на нас, и мне это не нравится.

Мое сердцебиение учащается, а ладони потеют. Слава богу, я в перчатках, хотя это самые отвратительные перчатки, которые я когда-либо носила.

– Не беспокойся о них, просто продолжай смотреть на меня. – Он убирает руку с моей талии и нежно поворачивает мою голову, чтобы я смотрела на него.

Его выходки могут сработать с другими, но я не «другие».

– Тебе не удастся сегодня заняться сексом, Джуд. Я вообще не нахожу тебя привлекательным. – Это ложь, потому что я думаю, что он сексуальный. Все эти «убийца» и «давай похитим Лекси» заводят меня.

– О, я собираюсь сегодня заняться сексом, Лекси. – Он нахально улыбается мне. – Только это будешь не ты.

Мое сердце разрывается на части, но я расправляю плечи и улыбаюсь ему.

– Теперь мы можем уйти? – снова спрашиваю я.

– Нам все еще нужно закончить ужин.

Гнев пронзает меня, и я отступаю назад, разрывая крепкую хватку Джуда.

– Я уйду через пять секунд, Джуд. Я больше не хочу быть здесь.

Он отпускает мою талию и берет меня за руку.

– Тогда идем домой.

Он делает такие большие шаги, что я практически бегу, чтобы не отстать от него. Джуд тянет меня за руку, тащит за собой. Как только мы оказываемся на улице, машина, в которой мы приехали, подъезжает к дому. Джуд открывает дверь и почти насильно толкает меня внутрь.

– Джуд, – пытаюсь сказать я, но его холодное лицо и злые глаза говорят мне все, что мне нужно знать.

Он наклоняется, наливает себе из бара и подносит бокал к губам. По сути, он говорит мне, что больше не хочет ничего со мной обсуждать. Заметано.

Но вот в чем дело, он забрал меня из моего дома и заставляет меня оставаться с ним и выступать перед ним, как чертова цирковая обезьяна.

Мой гнев бурлит, я стучу ногой по полу, наполняясь злостью с каждой милей. Он придурок. Эгоцентричный, высокомерный идиот. Кажется, что обратный путь занимает целую вечность. Чем дольше он игнорирует меня, тем больше я злюсь.

Когда машина подъезжает к его дурацкому дому, я выхожу и с яростью хлопаю дверью.

– Ты такой идиот! – наконец ору я. Я подхожу к нему и толкаю его в грудь. – Ты похитил меня, привез сюда и заставляешь работать на тебя. А теперь ты ведешь себя как полный придурок, идиот, засранец, говнюк!

Я снова тычу пальцем ему в грудь, разворачиваюсь и иду к дому.

Я слышу, как он смеется позади меня, но чувствую его присутствие прямо позади себя. Дверь открывается, и один из его тупых охранников встречает нас на пороге.

– Босс, – говорит он, когда я прохожу мимо него и направляюсь в свою комнату.

– Лекси! – зовет Джуд, но я не обращаю на него внимания и поднимаюсь по парадной лестнице. – Лекси! – снова говорит он мне вслед.

Все еще игнорируя его, я направляюсь в сторону своей комнаты

– Алекса!

Я замираю от звука его голоса. Он не кричит, в его тоне больше отчаяния, чем злости. Как будто он уже на грани.

– Нет! Нет, Джуд просто нет. – Я поворачиваюсь, чтобы встретиться с ним лицом к лицу. – Ты не можешь здесь командовать, дружище. Ты не можешь похитить меня, сделать частью этого мира, а потом просто игнорировать меня в этой гребаной машине. Ты не имеешь права делать все это дерьмо. Ты не имеешь права говорить то, что говоришь, и не имеешь права быть… – я обвожу его рукой, – быть таким!