Текст книги "Противостояние разумов"
Автор книги: Маргарет Дэвис
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 19 страниц)
ГЛАВА 17
Райри влетела в комнату Сенсара сразу же после ухода Кинана.
– Ну что, понравился тебе этот инопланетянин? Сенсар держал на руках щвиша. Он погладил его еще раз и повернулся к Райри.
– Землянин держался довольно раскованно. Он преодолел свой внутренний барьер и был вполне открыт.
– Хочешь еще раз с ним поговорить? – спросила Райри, подходя к Сенсару. – Если да, я заставлю их прислать землянина обратно.
Щупальце Райри скользнуло по его руке, затем вдоль спины и наконец остановилось в точке чуть выше талии, в самом уязвимом месте тела. Эта точка называлась «серет», здесь находился главный нервный узел гантирцев. Выше и ниже нервы были глубоко упрятаны в кость, но здесь они практически выходили на поверхность тела. Прикосновение к серету могло вызвать волны несказанного удовольствия, сильный удар мог вывести из строя любого, на ком не было защитной брони. Затаив дыхание, Сенсар ждал удара или ласки. В прошлом Райри уже попробовала с ним оба варианта, и трудно было представить, что же она предпочтет сейчас.
– Твоей помощи не потребуется, – промолвил Сенсар, готовясь к удару. – Кинан сам согласился прийти ко мне завтра.
Щупальце Райри безжизненно упало.
– Не может быть!
– Так что, увы, на сей раз обойдемся без вашей помощи.
– Но он же тебя боялся! Боялся нас обоих. Не мог он так быстро преодолеть страх!
– А я и не утверждаю, что он его преодолел.
– Он напуган и тем не менее согласился прийти еще раз?
– Да.
– Но почему? – не унималась Райри.
– Похоже, страх у людей считается недостатком. К тому же он весьма любознателен. Он хочет учиться, стремится знать… И это желание сильнее инстинктивного страха.
– Но ведь с миквири все совершенно по-другому?
– Люди – не миквири, и я не раз тебе говорил об этом. Для миквири самое главное – защита группы. У людей все по-другому.
– Я не верю! Он пытался защитить существо, которое они называют капитаном, а она боялась за него. Хотя должна признать, вели они себя довольно странно. Я не почувствовала между ними близости.
– Есть ведь и другие узы, кроме чисто физиологических.
– Но нет их сильнее…
– Когда-то у айтави устанавливались тесные связи между женскими и мужскими особями, не основанные на сексе. Может быть, у людей возникают те же самые взаимоотношения.
– Айтави! – взорвалась Райри, выкрикнув это слово как проклятие. – Сведения о них столь фрагментарны, что мы ни в чем не можем быть уверены на их счет, за исключением того, что они чуть не погубили нас и сами себя при этом уничтожили.
– Неужели? А я вот в этом не уверен. Айтави ушли, но где гарантия, что они не появились в другом месте?
– Айтави погибли! – закричала Райри. – Мы обшаривали звезды в течение нескольких поколений и не обнаружили ничего, кроме пары древних окаменелостей. Это ты можешь в своем университете разыгрывать интеллектуальные игры, Сенсар Кейкайл, но все дело в том, что ты просто спекулируешь. Все, что нам известно об айтави, – это всего лишь домыслы на основании нескольких археологических находок.
– Может и так, но это вовсе не значит, что наши умозаключения неверны. Ты допускаешь, что у людей есть качества, недоступные нашему пониманию? Несмотря на все твое презрение к миквири, ты ведь их ценишь… Не следует пренебрежительно относиться и к людям.
– Не знаю, как мне это удастся, особенно когда ты так жаждешь меня исправить.
– Райри, я вовсе не хотел…
– Сенсар, ты не забыл, кто руководит миссией? Кто обеспечил тебе, место в университете? Всем, что ты имеешь, ты обязан мне, Сенсар Кейкайл Анэй-ра, в том числе и каютой на этом звездолете. Тебя бы сюда ни за что не пригласили, если бы я не убедила Лонлореса в том, что ты обладаешь знаниями, необходимыми для общения с инопланетянами.
– Я у тебя помощи не просил, – сдержанно заметил Сенсар.
– Нет. Но тем не менее ты помощью воспользовался, разве не так? А что я получила взамен? Враждебность! Ты отверг меня! И так было всегда. Я давала, а ты брал! Я любила, а ты ненавидел! Ты слишком много мне задолжал, Сенсар Кейкайл, и я намереваюсь получить с тебя сполна. Ты мне за все заплатишь!
Резко повернувшись, Райри вышла из каюты. Сенсар долго смотрел ей вслед, стараясь собраться с мыслями. Райри, известная своей ледяной рассудочностью, все-таки сорвалась… Бежала от него… Что же случилось? Неужели стресс от путешествия на земном звездолете окончательно подорвал ее нервы? Сенсар решил было пойти вслед за Райри, но передумал. Она как раз этого и хотела. Хотела, чтобы он думал о ней, а не о себе. Райри провоцировала его на действия, которых он не предпринял бы ни в какой иной ситуации. Райри просто играла с ним в очередную игру. И он не может остановить ее, но и не обязан отвечать на ее выпады. Сенсар растянулся на полу и погрузился в медитацию Джи. Вскоре он достиг первого уровня контроля – спокойствия. Пять дней кряду ему это не удавалось.
Лукас зашел в каюту Кинана незадолго до начала дежурства. Выглядел он крайне усталым. И неудивительно, ведь Грег отстоял предыдущее дежурство за Кинана и оставался на вахте, пока Кайли не вернулась.
– Можно к тебе? – спросил Лукас из коридора.
– Конечно, – ответил Кинан и отступил назад, пропуская пилота.
– Долго тебя не задержу, знаю, пора на дежурство. Кайли сказала, что завтра утром ты вновь собираешься повидаться с Сенсаром.
– Верно.
– Он ведь не мог принудить тебя к этому силой, правда? Может, ты согласился ради того, чтобы спасти нас всех?
– Нет, – уверенно ответил Кинан. – Я пойду к Сенсару по собственному желанию.
– Ты говоришь правду?
– Да. Должен признать, я до сих пор чувствую себя среди гантирцев неуютно, их размеры и немыслимая сила угнетают, однако Сенсар… Одним словом, он показался мне довольно любопытным. Я бы и пяти секунд не выдержал наедине с Райри, а с Сенсаром совсем другое дело.
– Возможно, – скептически заметил Лукас, – но все-таки он – темная лошадка. Дэниэл, а ты уверен, что поступаешь правильно?
– Нет… Конечно же, нет. Но это единственный шанс поговорить с кем-то из гантирцев. Нелепо отвергать подобное предложение без веских причин.
– Узнаю Дэниэла Кинана, с которым я дружил в Академии, – сказал с улыбкой Лукас. – Так что добро пожаловать, я здорово по тебе соскучился!
– Я тоже, – прошептал Кинан и тут же посмотрел на часы. – Не хотелось тебя выпроваживать, – озабоченно сказал он, – но я должен был появиться на мостике еще две минуты тому назад.
– Знаю. – Лукас вышел в коридор. – Передай Кайли, что я буду ждать ее в столовой. Хорошо?
– Разумеется.
Лукас постоял еще немного.
– Дэниэл, если у тебя возникнут проблемы с гантирцами, Сенсаром, ты скажи. Надеюсь, ты не станешь отмалчиваться?
– Скажу, скажу, – успокоил его Кинан.
На следующее утро Кинан вновь спустился в трюм. Сенсар поджидал его в общей гостиной. Райри видно не было.
– Ты идешш моя коммната? – спросил Сенсар.
Кинан помешкал. Фонг напрашивался часовым в коридор на то время, пока Дэниэл останется наедине с гантирцем, но Кинан отверг его предложение. Хотя предубежденность Дэниэла против инопланетян не совсем исчезла, он не верил, что демонстрация силы в данном случае поможет, как не верил и в то, что Фонг подоспеет вовремя в случае опасности. Оставалось рассчитывать только на себя и на миролюбие гантирцев.
Сенсар опять устроился на уголке кровати. Начал он с того же, что и в прошлый раз, попросив Кинана называть предметы на языке людей и затем повторяя слова. Голос гантирца напоминал раскаты грома, он тянул окончания слов, но большую часть из его речи вполне можно было разобрать.
К тому времени, когда условленный час истек, Сенсар уже перешел на простейшие предложения из двух-трех слов. Время от времени он делал ошибки, но никогда не повторял одну ошибку дважды и ни разу не забыл ни единого слова. Сенсар предупредил Кинана об окончании визита, но Дэниэл лишь отрицательно покачал головой в ответ. Час растянулся на два, а затем и на три. Когда, наконец, Кинан встал, Сенсар попросил его вернуться на следующий день, и Дэниэл с готовностью согласился.
На третий день между ними состоялось нечто вроде доверительного разговора. Хотя у Сенсара по-прежнему возникали сложности с произношением, казалось, он без труда понимал все, что говорил Кинан. Такие способности гантирца весьма озадачили Дэниэла. Неужели инопланетянин скрывал широту своих познаний, или же он все-таки за несколько дней сумел усвоить такой объем информации, с каким Кинан не справился бы и за год? Своими сомнениями Дэниэл поделился с Криставос после беседы с Сенсаром. Ее тоже не обрадовала скорость, с которой обучался Сенсар, но она посчитала сам факт межпланетной дискуссии слишком ценным, чтобы ее прерывать. Криставос попросила Кинана говорить покороче и по возможности придерживаться общих фраз, а также представить подробнейшие письменные отчеты о разговорах с Сенсаром. Ее необычайно воодушевляли успехи Кинана. Дэниэл обладал феноменальной памятью и практически слово в слово передавал все подробности встреч с Сенсаром.
Арич продолжал сомневаться в целесообразности визитов Кинана, но каждый раз, когда лейтенант на этот счет высказывался, Криставос его переубеждала. Она доказывала, что Сенсар совершенно не интересуется информацией о военном потенциале, новейших земных технологиях и намерениях людей в отношении Ган-Тир или миквири, а потому у Арича и нет повода для дальнейшего беспокойства. Действительно, судя по всему, инопланетянина больше занимали сведения о конкретном человеке, нежели судьба всего человечества.
Сенсар задал немало вопросов, касающихся детства Кинана и тех методов, которые применялись во время его обучения. Он несказанно удивился, узнав, что дети людей пятую часть своей жизни зависят от родителей. Гантирцы своих детей вообще не растили. Они их просто рожали, а затем уходили прочь. Воспитывали детей некие «советники», следившие за маленькими гантирцами до тех пор, пока малыши не обучались ходить и добывать себе пропитание. После этого дети гантирцев были предоставлены самим себе. В мире с постоянно падающей рождаемостью недостатка в пустующих квартирах не было. Ребенок выбирал себе для жилья любое понравившееся ему помещение.
Сельское хозяйство на Ган-Тире было полностью автоматизировано, а потому продуктов питания хватало в избытке и все они распределялись бесплатно. Такое же положение сложилось и с одеждой. В остальном дела обстояли иначе. Разного рода развлечения и зрелища стоили довольно дорого, но не дороже товаров, импортируемых из других миров. Редкие пряности, ткани и предметы искусства стоили не менее годового заработка среднестатистического гантирца.
Как правило, юные гантирцы завязывали тесные отношения с кем-нибудь постарше. Порой партнером становилась известная личность, к которой молодой гантирец чувствовал расположение или интерес. Иногда персона, которой, по мнению молодого гантирца, можно было манипулировать. Охота за ментором могла быть чрезвычайно длительной и интенсивной.
Взрослые терпеть не могли молодежь и, если те вели себя неподобающим образом, поступали с ними решительно и безжалостно. Дети вскоре начинали понимать, что единственный способ пробиться по общественной лестнице в мире Ган-Тир – это во всем слушаться взрослых. Теплых отношений между представителями разных поколений не существовало, в лучшем случае молодые и старые гантирцы лишь терпели друг друга. Обучение было неформальным и целиком зависело от того или иного учителя. Те, кто избирал науку образом жизни, вступали в сообщества взрослых, именовавших себя учеными, подобные группы образовывали структуры, напоминавшие земные университеты. Это было, пожалуй, единственным, в чем гантирцы походили на представителей человечества.
Кинан все еще не мог уяснить принципов функционирования гантирского общества и с трудом скрыл инстинктивную реакцию на манеру гантирцев обращаться со своим потомством. Но, конечно, он понимал, что обычаи во Вселенной разнятся и нельзя подходить к обитателям Ган-Тира с земными мерками. Однажды Кинан спросил, относились ли гантирцы к своим детям иначе в те времена, когда рождаемость на планете оставалась достаточно высокой. Должно быть, все-таки что-то из его негативной реакции при этом прорвалось наружу, поскольку Сенсар сразу насторожился. Он уклончиво ответил о быстром развитии детей и свободе, которая им предоставлялась. Кинан поспешил замять неприятную тему, упомянув, что методы воспитания детей у землян коренным образом отличаются от гантирских. Все зависит от социальной среды, в которой растет ребенок, возраста родителей и их экономического положения. Сенсар потребовал конкретных примеров. Кинан удовлетворил его просьбу, и дискуссия продолжилась. Больше Кинан не расспрашивал о гантирских детях, но вспоминал о них довольно часто.
То был не единственный раз, когда пропасть между двумя совершенно различными цивилизациями казалась непреодолимой. Сенсар спросил Кинана о его работе, и тому пришлось объяснять, что же такое психология и психиатрия. Гантирца поразил тот факт, что у людей существовала целая наука, занимающаяся изучением человеческой психики. Он утверждал, что гантирцы не страдают психическими болезнями. Исключения составляли лишь случаи, причинами которых являлись органические заболевания или серьезные травмы. Когда Кинан начал расспрашивать о методах лечения таких больных, Сенсар постарался уйти от ответа. Он лишь заметил, что все зависит от конкретной личности и обстоятельств. Лично он медициной не занимался, а потому и не мог высказаться на эту тему компетентно. Кинан попытался еще раз вызвать его на ответ, но Сенсар перевел разговор на другую тему.
Как могло случиться, что люди подвержены психическим заболеваниям в большей степени, чем представители иных цивилизаций? Кинана весьма заинтересовал этот вопрос. Возможно, у людей установился более тонкий химический баланс мозга или же свою роль сыграло какое-то свойственное лишь человеку нарушение в генетическом коде? Тема настолько увлекла Кинана, что он на некоторое время потерял нить разговора. Пришел в себя Дэниэл, когда гантирец задал ему неожиданный вопрос о больницах. Не преувеличивал ли Кинан, повествуя об огромных зданиях, наполненных больными? Кинан ответил и на этот вопрос, одновременно размышляя об обществе Ган-Тир. Он пытался представить себя среди людей, у которых нет детства и которые общаются со взрослыми только для того, чтобы поупражняться в интригах и эксплуатации другой личности. Разум его восстал. Неудивительно, что Райри показалась столь невыносимой. Не ее поведение было ненормальным, а поведение Сенсара. Для гантирца он демонстрировал удивительную чувствительность. Почему же он стал не таким, как все остальные?
По сравнению с их первой встречей, Сенсар вел себя куда раскованней. Его щупальца довольно часто сворачивались и разворачивались по мере того, как он размахивал ими в воздухе, стараясь эмоционально окрасить свою речь. К тому времени, когда половина расстояния до «Воскресения» осталась позади, Кинан пришел к выводу, что инопланетянин действительно тот, за кого себя выдает: ученый, для которого сбор и совершенствование различных знаний являются смыслом существования. Во время одного из визитов вьющийся отросток растения, покрывавшего стену, упал на плечо Кинана. Он хотел его сбросить, но прежде чем успел пошевелиться, еще один отросток метнулся на другое плечо. Покрытый листьями стебель покачивался из стороны в сторону, словно имитируя движения щупалец Сенсара. Кинан вскочил с подушек в надежде освободиться, но растение последовало за ним. Встревожившись, Кинан схватил прилипший к плечу стебель и попробовал оторвать его. В ту же секунду щупальце замкнулось у него на запястье и конвульсивно задергалось. Второе щупальце обвилось вокруг второго запястья. Еще два щупальца хлестнули его по коленям.
– Ссстой! Не двигайся! – Что?
– Не двигайся! Вреда не будет. Это гивиш. Гивиш!
Сенсар отпустил Кинана и осторожно снял вьющиеся стебли с его плеч. Он повесил их опять на стену, подошел к углу комнаты и замер перед главным стеблем, свесив свои щупальца. Вьющиеся отростки на потолке и стене мгновенно свернулись, обвившись вокруг главного стебля. Затем листва растения раскрылась и потянулась к гантирцу. Отростки обвились вокруг Сенсара, а он в свою очередь принялся гладить растение. В ответ растение потерлось о гантирца, волнообразно извиваясь вокруг его тела. Сенсар сделал шаг назад, и хватка вьющихся стеблей ослабла. Гантирец обернулся к Кинану.
– Гивиш, – повторил он, указывая на растение, и добавил: – Иди сюда… Коснись.
Дэниэл посмотрел на движущееся растение, затем перевел взгляд на ноги Сенсара, скрытые длинной мантией, и отрицательно покачал головой.
– Иди!
Это уже походило на приказание. Кинан медлил, щупальца, обвившиеся вокруг его коленок, все еще стояли перед глазами. Сенсар сделал шаг вперед, а Кинан попятился к дверям. Гантирец преградил ему путь.
– Иди! – приказал в третий раз Сенсар.
Молниеносно взметнувшееся щупальце обвилось вокруг запястья Кинана. Сенсар не тянул его к себе, но угроза была довольно ощутимой. Кинан повиновался. Он не хотел прикасаться к растению, однако Сенсар тянул его руку к ветвям до тех пор, пока пальцы Дэниэл а не коснулись листвы. Вьюн изогнулся и обвился вокруг кисти Кинана. Дэниэл невольно отпрянул, но Сенсар удержал его. Лист, коснувшийся руки Кинана, затрепетал. Он был покрыт тончайшими ворсинками и на ощупь казался мягким и мохнатым.
– Гивиш, – повторил Сенсар. – Друг.
Друг? Какой смысл придавал этому слову Сенсар? Возможно, он имел в виду отношения, наподобие возникших между Лукасом и квайлой? Ответов на эти вопросы Кинан не знал, да и не особенно стремился узнать. Когда гантирец отпустил его запястье, он поспешно отступил назад. Кинан больше не опасался, что растение может причинить ему вред, но ему вовсе не хотелось оставаться в его объятиях. С некоторым внутренним трепетом он наблюдал, как странное создание, самостоятельно взбежав на потолок, распустило свои вьющиеся отростки по всей стене. Сенсар повернулся к Кинану.
– Он не хотел тебя напугать, – объяснил инопланетянин. – Только познакомиться. Гивиш очень любопытен… Впредь он не коснется тебя, если ты сам не захочешь. – Фиолетовые глаза воззрились на Дэниэла. – Ты веришь мне?
– Да, – неуверенно промолвил Кинан.
– У нас еще два дня. Придешь завтра? – Я… подумаю.
– Я тоже.
Кинан не совсем понял последнюю реплику Сенсара, но предпочел воздержаться от дальнейших расспросов. Гантирец подошел к дверям и распахнул их перед Дэниэлом. Кинану пришлось пройти между инопланетянином и неприятным существом на стене. Он с подозрением посмотрел на обоих, однако выйти из комнаты ему не помешали. Пропустив Кинана, Сенсар бросил вслед:
– Пожалуйста, Кинан, приходи завтра! Кинан обернулся. Гантирец стоял навытяжку, его щупальца были плотно намотаны на руки. Сенсар прилагал все усилия, чтобы лишний раз не испугать землянина.
– Я постараюсь, – наконец выдавил из себя Дэниэл.
Он хотел вернуться и верил в то, что сумеет преодолеть иррациональный страх, хотя сделать это было чрезвычайно трудно. В ту ночь Дэниэл долго не мог уснуть и встал совершенно разбитым.
ГЛАВА 18
В течение нескольких дней Сенсар не видел Райри. Она сослалась на занятость изучением человеческого языка, но, по мнению Сенсара, Райри просто старалась разжечь к себе интерес. Если так, то она выбрала неверную стратегию. В то утро Сенсар достиг не только первого уровня Джи, но даже второго и третьего. Сенсару наконец-то удалось восстановить душевное равновесие, и он не был намерен его терять.
На ежедневную встречу Кинан опоздал. Сенсар и не очень надеялся на его возвращение после того, как Кинан столь спешно ретировался в прошлый раз. Дэниэл старался держаться от Сенсара и гивиша подальше. Сенсар в то утро говорил куда тише, двигался гораздо медленнее, и через некоторое время Кинан совсем успокоился. Они оживленно беседовали, когда в комнату ворвалась Райри и, увидев человека, остановилась как вкопанная.
– Простите, если помешала, – сказала она. – Я вовсе не хотела прервать ваш разговор.
Сенсар насторожился. У него создалось впечатление, что Райри к этому и стремилась, и подозрения его оправдались. Вместо того чтобы уйти, Райри направилась прямо к землянину. Кинан тут же вскочил и стал отступать до тех пор, пока его спина не коснулась стены.
– Райри, оставь Кинана в покое, – сказал Сенсар, вставая. – Ты же пугаешь его!
– Я? – невинным тоном проронила Райри. – Каким образом? Я не хочу причинить ему вреда.
– Но он об этом не догадывается, и я тоже.
Сенсар быстро заговорил с землянином на языке людей, попросив его оставаться на месте. Испуг человека явно привлекал Райри. Кинан удивленно посмотрел на Сенсара. Едва он слегка расслабился, как щупальце Райри без всякого предупреждения метнулось в его сторону. За ним последовало второе. Первое щупальце опутало его грудь, прижав руки к туловищу, второе прикоснулось к лицу.
– Райри, отпусти его! – закричал разгневанный Сенсар.
Он молниеносно схватил щупальце, присосавшееся к лицу человека. Нащупав на руке Райри утолщение, Сенсар надавил на него изо всех сил. Райри отпустила землянина, но не от боли, причиненной ей Сенсаром. Райри наконец добилась внимания со стороны Сенсара Кейкайла Анэйры. Мир, столь тщательно создаваемый Сенсаром, рухнул в мгновение ока.
– Иди! – приказал он Кинану.
Человек что-то пронзительно пропищал в ответ, но Сенсар его уже не слышал.
– Оставь нас! – прогремел гантирец так, что затряслись стены.
Кинан задрожал и попятился к дверям. Там он остановился и опять попытался что-то сказать.
– Иди! – скомандовал Сенсар в третий раз и нетерпеливо добавил: – Не бойся. Просто нам с Райри нужно поговорить. Приходи завтра. Завтра я все объясню.
Но что мог объяснить Сенсар? То, что должно произойти здесь через несколько минут, не принято обсуждать. Объяснить, что такую решительную и сильную женщину, как Райри, удержать невозможно? Что она спровоцировала физиологический контакт, которого искала с самого начала полета? Как объяснить землянину, что одним прикосновением Сенсар зачеркнул все свои многодневные труды? Кинан все равно бы ничего не понял и никогда не поверил бы в то, что от Сенсара в сложившейся ситуации уже ничего не зависело. Ведь земляне всегда самостоятельно несли ответственность за проявление своих эмоций, в отличие от гантирцев. Хуже того, Кинан выразил явное неодобрение отношениям, сложившимся в гантирском обществе. Вряд ли следовало рассчитывать на понимание Кинана, ведь он не был гантирцем.
Кинан все еще оставался в комнате. Райри отчаянно сопротивлялась. Сенсар отпустил ее, и она рванулась вперед. Кинан успел выскочить за дверь и наглухо задраить ее за собой через панель управления. Райри остановилась и, собравшись с силами, неторопливо повернулась назад. Выдержав короткую паузу, она метнула щупальце в рукав Сенсара, нашла утолщение на руке и сдавила его точно таким же движением, как и он пять минут тому назад. Правда, сделала она это так сильно, что у Сенсара перехватило дыхание. Он невольно вскрикнул, а Райри рассмеялась в ответ. Он хотел вырваться из ее объятий, но левое щупальце Сенсара, влекомое неведомой силой, сомкнулось на руке Райри. Сенсар был поражен. Райри оказалась способной к деторождению? Но каким образом? Она приняла чудовищную дозу наркотиков или же природа в конце концов смилостивилась и предоставила ей единственный шанс стать матерью? Впрочем, какая разница? Кожа Райри испускала такие флюиды, что любой из самцов, очутившихся поблизости, сразу же потерял бы голову. Окажись Сенсар в углу комнаты, у него хватило бы времени выйти на один из уровней Джи, но они стояли рядом. Райри могла побиться об заклад, что Сенсар начнет просить защиты у землян, и была совершенно права.
– Райри, пожалуйста! Не делай этого! – умолял Сенсар.
Вместо ответа Райри безжалостно стиснула его сустав, парализовав руку и щупальце Сенсара. Через секунду Райри его отпустила. На мгновение Сенсару показалось, что она решила оставить его в покое, но тут на конце щупальца открылся крохотный рот и принялся обшаривать его тело в поисках желанного места. Когда место было найдено, Райри укусила Сенсара, и поток химических соединений хлынул в его тело. У него закружилась голова, колени подкосились, но Райри его удержала. Сенсару стало жарко, все тело взмокло от пота.
Щупальца Райри неторопливо скользили по его коже, впитывая влагу. Внезапно она задрожала и издала низкий гортанный звук. Взор Райри затуманился, более она себя уже не контролировала. Сенсар должен был прекратить это безумие. Райри инициировала случку, но именно те вещества, которые она ввела ему в кровь, теперь сводили ее с ума. Райри была куда крупнее Сенсара. Избежать совокупления можно было единственным способом – при помощи Джи. О, если бы сейчас ему удалось отключить полностью чувствительность тела и погрузиться в медитацию… Учение приносило немало пользы, но создавалось оно именно для таких моментов. Сенсар сосредоточил в себе все знания, полученные за годы тренировок, и усилием воли отправил себя на первый уровень. Попытка удалась. Дыхание Сенсара успокоилось. Не мешкая, он приступил к переходу на второй уровень. Мысленно он изо всех сил вцепился в спасительную лестницу, но, увы, тотчас же все сорвалось, и тело Сенсара забилось в конвульсиях. Почувствовав сопротивление, Райри снова укусила Сенсара, и новая порция химических соединений попала в его кровь. Правое щупальце Райри обвило его руку.
– Нет! – прокричал Сенсар. – Райри, я не хочу! Пожалуйста, не заставляй меня силой…
Райри нащупала то, что искала, и вновь укусила. Силы окончательно покинули Сенсара, с жалобным стоном он рухнул на пол. Райри наклонилась над ним, продолжая сжимать его руки и добиваясь полного повиновения. Глаза ее остекленели, лицо побагровело. Она повиновалась только инстинкту, полностью отдавшись буре, бушующей в ее теле. Ни Райри, ни Сенсар не получали никакого удовольствия. То была отнюдь не постельная игра, шанс развлечься или получить удовлетворение. Вопрос стал о жизни или смерти, и не для Райри или Сенсара, а для крохотной живой искорки внутри ее тела. О, сколько лет она ждала этого момента! Сколько раз пыталась стимулировать свою природу медицинскими препаратами – и все безуспешно! Но теперь, даже вопреки желанию Сенсара, химия сделает свое дело. Если бы пять минут назад он успел захлопнуть перед ней дверь, тогда, быть может, ему удалось бы этого избежать… Но сейчас было уже слишком поздно.
Лукас снова не выспался, но Кайли ничего не заметила, она и сама всю ночь глаз не сомкнула. После визита гантирцев на капитанский мостик напряженность на звездолете возрастала в геометрической прогрессии. Гантирцы более своих апартаментов не покидали, но инцидент мог повториться, и элементарная осторожность заставляла всех быть начеку. Встречи Кинана с Сенсаром лишь усугубляли напряженность. Несмотря на личное желание Дэниэла посещать гантирцев и обилие ценной информации, которую ему удалось получить, только он да Криставос считали, что пользы от этих встреч больше, чем риска.
Арич не раз требовал от Кайли прекращения визитов. По его мнению, с делегатами Ган-Тира должны были вести переговоры профессиональные дипломаты. Его очень беспокоила возможность непреднамеренного оскорбления инопланетян, кроме того, Арич опасался, что Кинан случайно выдаст жизненно важную информацию о земных технологиях и человеческой психологии, которые в будущем смогут использовать против людей их потенциальные противники. Кайли разделяла его опасения, однако не решилась отдать приказ о прекращении визитов. Ее не устраивала перспектива обнаружить блуждающих по звездолету в поисках Кинана инопланетян. Фонг надеялся на свое оружие, но Кайли очень сомневалась, что он в одиночку сможет остановить трех гантирцев, если те выступят одновременно. Конечно, следовало укреплять сотрудничество, и Кайли продолжала придерживаться такого курса. Главной ее заботой оставалась обязанность доставить пассажиров на «Воскресение» в целости и сохранности.
Утверждение квайлы о том, что гантирцы психически инертны, показалось Лукасу сомнительным. Последние события доказали, что гантирцы способны негативно влиять на окружающих. Причем, кажется, не только земляне чувствовали себя не в своей тарелке: миквири тоже волновались и расстраивались. Лукас несколько раз посещал каюты миквири. Питар и Литиан были, как всегда, гостеприимны, но Лукасу не удалось пробить стену формального этикета и поговорить с ними начистоту. Что касается Литиан, это было вполне объяснимо, поскольку она впервые встречалась с человеком. А вот с Питаром Лукас беседовал не раз на Сумпали, откуда же такая настороженность? Даже Кирит вел себя как-то странно: он разговаривал с Лукасом исключительно на втором языке и не пригласил его в свою каюту. Однажды Лукас позвал Кирита на экскурсию по звездолету. Грег надеялся, что, оставшись наедине с ним, миквири будет более откровенным, но Кирит так ничего и не сказал.
– Кирит, что случилось? – наконец не выдержал Лукас, остановившись посреди коридора, ведущего к каютам семьи.
– Ничего, все нормально, – ответил Кирит.
– Ты как-то отдалился. Может быть, я чем-то тебя обидел?
– Нет. Здесь нет твоей вины, Лукас. Виноват я…
– В чем? Что произошло? Миквири отвернулся.
– У нас был нелегкий перелет, – сказал он. – Скорее бы он закончился… О, если бы мы были на Сумпали! Не стоит обвинять Питара, он многого не понимает…
Лукас вновь попробовал привлечь к себе внимание Кирита.
– Объясни! Чего не понимает Питар?
– Как мог я о тебе заботиться… Как смел называть другом…
Кирит начал изображать заключительный знак «акия», сплетая пальцы, но вместо того, чтобы сжать ладони вместе, он развел их, воспроизведя знак, который они с Лукасом сами придумали.
– По мнению Питара, я расположен к тебе только потому, что ты хранишь воспоминания о Хинфалле. Он неплохо относится к людям, но не может представить себе дружеских отношений между человеком и миквири. Он думает…
– Что он думает, Кирит? Питар считает мои чувства к тебе противоестественными? А как думаешь ты?
Кирит опять отвернулся.
– Я не знаю, – как-то отвлеченно прожестикулировал он. – Мне трудно судить, но может быть, Питару со стороны виднее. Действительно, я до сих пор тоскую по Хинфалле. Столь долгая скорбь для миквири ненормальна, Лукас. Питар опасается, что я… болен.
Лукас положил руку на плечо Кирита.
– Я помню о твоем горе, но мне и в голову не могло прийти, что ты до сих пор так безутешно скорбишь. Пита!) прав – чрезмерная скорбь противоестественна даже для землян. Наверное, тебе лучше со мной не общаться, ведь я невольно напоминаю о…
