Текст книги "Противостояние разумов"
Автор книги: Маргарет Дэвис
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 19 страниц)
Все закончилось.
В процессе работы возник только один опасный момент, но, к счастью, все обошлось. Теперь он свободен. Гастингс положил диск в сумку, повесил ее через плечо и бросил прощальный взгляд на отсек. Все мониторы показывали то, что нужно, компьютеры тихонько гудели. Гарет всегда любил свои машины. Эти электронные воплощения человеческого мозга совершенно свободно выполняли всю рутинную и кропотливую работу, облегчая людям существование и давая им возможность заниматься более важными и интересными делами.
Тысяча лет и миллионы жизней были потрачены на разработку систем, на которые люди могли бы положиться. Но не все программисты пребывали в благодушии. В интересах всего человечества они объединились, разработав самый суровый этический код, когда-либо существовавший в истории. Прежде чем молодых людей допускали к обучению на спецкурсах, каждый будущий программист клялся, что он или она никогда не составят или умышленно применят какой-либо ограничивающий основные права, данные человеку при рождении, код. Они клялись уничтожать любую нарушающую клятву программу сразу же по ее обнаружении. Вот это второе обязательство и явилось причиной, по которой Гастингс составил дополнительный код.
Офицер, допросивший рабочую команду по ремонту «Галактики Виддона», предупредил их о том, что на корабле нашло себе прибежище инопланетное существо. Он также сообщил, что у существа этого нет физического тела, и заверил всех, что представитель внеземной цивилизации не представляет никакой угрозы человеческой жизни и здоровью.
Гарет Гастингс с этим не согласился.
Он услышал о квайле через несколько недель после того, как это существо обнаружили. Говорившие о квайле утверждали, что с ее помощью можно осуществить прыжок к суперсовременным технологиям. Специалисты так увлеклись изучением потенциала квайлы, что совершенно просмотрели угрозу, которую это создание представляло. И чем чаще квайлу сравнивали с компьютерами, тем большую разницу находил между ними Гарет Гастингс.
Все-таки квайла была живым существом. Она не действовала в соответствии с тщательно разработанной программой, которую смог бы изучить, а затем изменить любой программист, – квайла обладала собственным разумом и волей. Квайла и впрямь могла действовать куда быстрее и эффективнее, чем любая из машин, созданных людьми, но доверять этому загадочному существу было нельзя.
То, что невозможно запрограммировать, невозможно и проконтролировать. Нельзя допускать к управлению нечто совсем неуправляемое. Ведь вся история человечества, в принципе, укладывается в простую схему: уступишь в малейшем праве, в малейшей свободе – и вот ты уже под гнетом диктатуры. Майклсоны хотели передать квайле управление своим кораблем. Больше никак нельзя было объяснить установку той дополнительной оснастки, на которой они так упорно продолжали настаивать. А Объединенный Космический Корпус, призванный быть главным защитником человеческих свобод, позволил им реконструкцию. Никто не проявил ни малейшей доли осторожности, никто не забил тревогу. Кто7то должен остановить это безумие, прежде чем оно распространится и нанесет непоправимый вред. Кто-то обязательно это сделает, и Гарет Гастингс уже об этом позаботился.
ГЛАВА 7
Сенсара без каких-либо проблем включили в состав миссии по контакту: он ведь был лучшим и единственным в своем роде специалистом. Остальная часть группы состояла из дипломатического персонала. Все дипломаты на Ган-Тире друг друга прекрасно знали, и потому Сенсар чувствовал себя совершенно чужим в их компании. Он не разделял интересов дипломатов и не был знаком с их нынешними и прошлыми соперниками. Общих тем для беседы как-то не находилось. Сенсар питался вместе со всеми, но остальное время проводил в своей каюте на третьей палубе корабля.
Полет на звездолете не утомлял его. Просто Сенсар, как и многие уроженцы Ган-Тира, нуждался в уединении. В отличие от дипломатов, Сенсар не привык к частым и случайным контактам. Капитан корабля не хотел, чтобы он находился на столь заметном удалении от остальных, заявив, что обиталища третьей палубы совершенно не подходят столь уважаемому ученому, как Сенсар. Но Сенсар продолжал настаивать на своем. Капитан, у которого и без того хватало забот, в конце концов сдался. Сенсар выбрал себе каюту наугад. Мебель здесь была чисто спартанская: кровать, шкаф да пара встроенных полочек. Он сразу же почувствовал себя здесь как дома.
Некоторые дипломаты последовали его примеру, дотошно обследовав каюты третьей палубы.
К счастью для Сенсара, они решили все же не покидать своих прежних мест обитания. Ведь каюты, выделенные им капитаном, были куда просторнее и роскошнее… да и к команде поближе. Теперь мало кто из гантирцев бороздил звездные океаны, а тех, кто все еще занимался полетами, считали такой же диковиной, как и инопланетян, с которыми они имели дело.
Для большинства гантирцев экзотика являлась синонимом привлекательности. И некоторые из участников миссии уже успели вступить в интимную связь с членами экипажа. Такой флирт, как правило, не продолжался долго. Отношения, построенные на любопытстве к неизвестному, редко удовлетворяли гантирцев, продолжительным союзам требовалась некая доля взаимного презрения. Чаще всего злейшие враги становились лучшими любовниками.
Злейший враг Сенсара Кейкайла Анэйры в данный момент находился на борту корабля.
Он познакомился с Райри Тэйтурин за год до того, как получил ученую степень. В то время он перебивался переводами, одновременно готовясь к выпускным экзаменам. Время от времени его приглашали на разного рода официальные собрания, и именно на одном из них он впервые встретил Райри.
Прирожденная авантюристка, она обратила свои природные таланты на службу дипломатии сразу же после окончания школы. Райри стала самой юной избранницей дипломатической службы. Ее враги, а их у Райри нашлось немало, доказывали, что секрет успеха Райри кроется исключительно в достоинствах ее тела.
Злые языки утверждали, что она использует химические возбудители, эффектно демонстрируя свои прелести, а потому те, кто вел с ней переговоры, уже не в состоянии были рассуждать здраво. Некоторые даже рассказывали, что она способна очаровать и миквири, теоретически равнодушных к прелестям обитателей Ган-Тира. Следовало признать, что Райри отличалась незаурядным умом и феноменальными способностями. Стоило Сенсару бросить на нее лишь один– единственный взгляд, как он сразу же решил, что перед ним самая блистательная из особ противоположного пола, каких ему приходилось встречать. Всех присутствовавших на собрании, в том числе и женщин, неудержимо тянуло к ней. Райри могла избрать кого угодно, но почему-то ее выбор тогда пал на Сенсара. Райри остановилась на нем после того, как Сенсар демонстративно от нее отвернулся.
Как только юноши Ган-Тир достигали половой зрелости, им старательно внушали, что сексуальный контакт – это нечто разлагающее и отупляющее, а потому Сенсар решил, что будет всячески сторониться женщин, и, по крайней мере до этого вечера, его решимость обескуражила не одну особу женского пола, пытавшуюся его преследовать. Некоторые из них, правда, выказывали отменное упорство в достижении своей цели, но надолго их не хватало. Детородный период женщин Ган-Тир был слишком краток для того, чтобы бегать за мужчинами, избегавшими их чар.
Райри, однако, оставалась бесплодной и больше всего на свете обожала покорять сердца строптивых упрямцев. Сенсар мог запросто избежать рокового знакомства. Демонстративный наклон головы, символическое признание ее чар, и Райри сразу бы потеряла весь интерес к нему. Но Сенсар оказался слишком наивен, чтобы это понять, и продолжал изображать полное отсутствие интереса к ее персоне. Подобное презрение пленило воображение Райри. Она преследовала Сенсара неустанно и в тот вечер, и во все последующие дни. Куда бы он ни направлялся, Райри постоянно вставала на его пути, наполняя воздух ароматом столь мощных препаратов, что он ощущал их эффект еще в течение нескольких часов.
Уже через неделю Сенсар не мог ни работать, ни есть, ни спать. К тому времени, когда Райри привела его в свои апартаменты, он благодарил Бога за то, что этой пытке скоро придет конец. Однако не тут-то было. Сенсар ожидал, что Райри потеряет к нему интерес после первой интимной близости, но этого не случилось. Он ей понравился. Райри нравился вкус его тела, тембр его голоса, умолявшего поскорее закончить это унизительное издевательство и освободить его на веки вечные. Райри его окончательно сломала. Сенсар был готов ради нее на все, в любом месте и в любое время, и наделал из-за этого немало глупостей.
Затем, так же внезапно, Райри потеряла к Сенсару всякий интерес – ведь этого мужчины уже не надо было добиваться. Когда она объявила о своем уходе, Сенсар в отчаянии прижался к ней, и кровь его заполнили вредоносные микроэлементы, высвободить которые могла лишь одна она.
Сенсар умолял Райри еще хотя бы об одном дне. Одном-единственном. Но Райри лишь рассмеялась в ответ и демонстративно хлопнула дверью перед самым его носом. С тех пор Сенсар не встречал ее, пока не ступил на борт космического корабля и, к удивлению своему, не обнаружил, что Райри назначена третьим уполномоченным дипломатом в миссии на Сумпали.
Сенсар не в состоянии был скрыть своего разочарования. Райри ожидала подобной реакции, и ее улыбку никак нельзя было назвать приятной. Несколько позже их официально представили друг другу. Сенсар поклонился так, будто видел ее впервые. Обвивающее ее левую руку щупальце развернулось и потянулось в его сторону. Сенсар помедлил, затем коснулся ее щупальца своим, формально поздоровавшись с «новой» знакомой. Он надеялся, что Райри ограничится вежливым прикосновением, но лишь только глава делегации отвернулся, щупальце Райри метнулось в широкий рукав мантии Сенсара. Она обвила его руку своим щупальцем со скоростью и мощью, поразившей Сенсара. Райри нежно его погладила, остановилась на суставе в том месте, где щупальце ответвлялось от руки, и, найдя желанную точку, страстно о нее потерлась.
Чувственная волна лишила Сенсара рассудка. Было ли то, что он ощутил, экстазом или агонией? Ноги его подкосились, и Сенсар с трудом сдержал крик. К тому времени, как он пришел в себя, Райри уже оставила его и, как ни в чем не бывало, спешила прочь.
– Рада видеть тебя вновь, Сенсар Кейкайл, – бросила она через плечо.
– Я тоже рад, Райри Тэйтурин, – ответил Сенсар, окончательно придя в себя.
Он отвесил нарочито вежливый поклон. В свое время Сенсару преподали урок, и теперь он до примитивной мести не опустится.
– Я так обрадовалась, когда увидела твое имя в списке делегатов, – вновь обернулась Райри. – Надеюсь, во время этого путешествия мы будем видеться как можно чаще.
Да она просто издевается! О, эти вечные насмешки! Но Сенсар тоже был не лыком шит. Призвав на помощь все хладнокровие, воспитанное годами самодисциплины, он совершенно спокойно ответил:
– Не вполне уверен, что правильно понял тебя, но если ты надеешься возобновить нашу связь с того этапа, на котором она прервалась, то глубоко ошибаешься. Отныне я придерживаюсь строгой морали Джи.
Райри расхохоталась.
– Ты? Записался в аскеты? Можешь обманывать других, Сенсар Кейкайл, но со мною этот номер не пройдет. Конечно же, ты меня хочешь… всегда хотел и будешь хотеть. Думаю, я тоже. Давно уже у меня не было такого сдержанного любовника. Если честно, я ждала подходящего момента, чтобы возобновить наши отношения.
– Райри, я – последователь учения Джи, – заявил Сенсар с тайной гордостью, что его голос нисколько не дрогнул. – И ты не добьешься от меня ничего. У меня нет ни малейшего интереса к тебе, и твои чары на меня больше не действуют.
– Неужели? Я слишком хорошо знаю тебя, Сенсар Кейкайл. Гораздо лучше, чем ты представляешь. Ты можешь вести себя как Джи с другими женщинами, но не со мной. Что ж, попытайся. Жизненный опыт подсказывает мне, что отказ лишь усиливает удовольствие от близости.
Затем, без дальнейших объяснений, Райри отвернулась, завязав оживленную беседу с другим сотрудником миссии. После этого вечера Сенсар видел Райри один-единственный раз. Она даже не посмотрела в его сторону. Любопытно, неужели Райри считает, что подвергает его пытке? Если так, то она просчиталась. Сенсар посвятил годы занятиям психотренингом, и больше никому не удастся спровоцировать его на взаимность против воли, даже Райри Тэйтурин.
Но он не посмел бросить вызов.
ГЛАВА 8
«Галактика Виддона» описала головокружительный пируэт в пространстве. Экипаж проверял работу новых двигателей и компьютерных систем. После краткого испытательного полета звездолет вернулся на «Воскресение» и простоял три дня у космопричала, пока квайла подсоединялась к параллельной системе датчиков. Джон Роберт наблюдал за каждым из этапов этого процесса, но несмотря на титанические усилия, ему не удалось обнаружить никаких признаков воздействия инопланетного разума на задаваемые компьютерам параметры.
Джон Роберт и Кайли предполагали, что квайла непосредственно воспринимает информацию, к которой теперь получила доступ. Каково же было их удивление, когда они узнали, что все на самом деле обстоит совершенно иначе. Лукасу пришлось выводить на дисплей бортовые параметры и сравнивать их с символами, воспринимаемыми квайлой. Оказалось, квайла могла воспринимать лишь необработанную информацию. На обработку и анализ данных у нее уходило несколько недель. После этого Джон Роберт успокоился, а Лукас, напротив, забыл про сон. От переутомления после ночных бдений за компьютером он часто впадал в забытье, хотя и продолжал утверждать, что чувствует себя великолепно. В конце концов, перед полетом к Сумпали, Кайли посоветовала ему обратиться к доктору Кинану для проведения тщательного медосмотра.
– Зачем? – недоумевал Лукас. – Признаюсь, я немного подзабыл, насколько утомительно воспринимать непрерывный поток информации, но думаю, вскоре я привыкну. Квайла обрабатывала куда больший объем сведений на борту «Найэти», и после адаптации у меня не возникало никаких проблем. Со мною будет все в порядке.
Кайли очень хотелось верить Лукасу, но она помнила, каким он вернулся с корабля миквири. Лукас выглядел совершенно изможденным. Тогда он приписывал свое физическое состояние трудностям адаптации к инопланетной среде и часами утомительных расспросов миквири. Кроме того, Лукас подвергся сильнейшему стрессу, когда разделилась квайла и часть этой непостижимой сущности отправилась с ним, а вторая половина осталась на Сумпали с новым партнером. Конечно, состояние Лукаса можно было объяснить любым из этих факторов, но теперь у Кайли возникло подозрение: а был ли он предельно честен не только по отношению к ней, но и к себе.
– Я готова с тобой согласиться, – настаивала Кайли, – и все же мне будет спокойней, если тебя осмотрит Дэниэл.
– Я проходил медосмотр в прошлом месяце. Зачем мне так скоро подвергаться новому?
– Мне жаль, Грег, но думаю, тебе придется подчиниться приказу. Не хотелось быть излишне твердой. Я освобождаю тебя от обязанностей пилота до тех пор, пока не буду уверена, что ты абсолютно здоров.
– Кайли…
– Ты правильно меня понял, Грег? Немедленно отправляйся к Дэниэлу. Он ждет тебя в своей каюте.
С самого утра Кинан с ужасом ожидал визита Лукаса. Уже не первый день он обдумывал свое положение и, наконец, сегодня утром принял окончательное решение. Часы, проведенные в изучении инструкций к новым системам управления звездолета, убедили Дэниэла в том, что он не может более оставаться на корабле.
Все-таки он психолог, а не пилот, да и пора уже подумать о будущем. Не исключено, что Объединенный Космический Корпус на какое-то время изолирует его, но потом он сможет делать все, что ему заблагорассудится, и уехать куда угодно. Разумеется, он постарается не встречаться с Эльдербрандом. Врач оказался чересчур проницателен. Кинан уже полез в шкаф за рюкзаком, но тут позвонила Кайли, известившая о том, что сейчас к нему придет Лукас.
Пилот вошел в каюту Кинана буквально через пару минут. Вид у него был несчастный. Кинан приказал Лукасу раздеться и лечь, после чего достал из сумки с медицинским инструментом биосканер и приступил к обследованию.
– Кайли сообщила мне, что у тебя проблемы со сном.
– Мне кажется, Кайли паникует впустую, – отрезал Лукас.
Его крепко сцепленные вместе пальцы побелели, а сердце учащенно забилось.
– Неужели? – рассеянно переспросил Кинан, наставляя сканер на грудную клетку Лукаса.
– Именно так.
Кинан бросил взгляд на лицо Лукаса, пытаясь оценить глубину его неприязни. Заметив лишь мгновенное раздражение, он расслабился и добродушно заметил:
– Капитанам много о чем приходится беспокоиться.
Лукас не ответил. Он продолжал смотреть в потолок, изображая преувеличенное спокойствие. Лукас не шевельнулся, пока Кинан не закончил осмотр, затем мгновенно вскочил и стал поспешно натягивать брюки и рубашку.
Кинан ввел полученную с биосканера информацию в портативный медицинский компьютер. Усевшись за рабочий стол, он в течение нескольких минут изучал полученные результаты.
– Ну как? – поинтересовался Лукас. Кинан повторно просмотрел выведенные на дисплей цифры и, в последний раз взглянув на экран, повернулся к пациенту.
– Ты, как всегда, в отличной физической форме. Сердце, легкие, почки, печень, а также моторные функции в пределах нормы.
– Я же говорил, что это пустая трата времени. Ты подтвердишь Кайли, что я годен для службы?
– Безусловно.
Натянуто кивнув, Лукас направился к дверям.
– Грег, подожди, – вымолвил Кинан, собираясь с мужеством.
– Еще что-нибудь? – в голосе Лукаса чувствовалось явное недовольство.
– Я должен кое-что тебе сказать, – тяжело вздохнул Кинан. – Видишь ли, я решил покинуть корабль и собирался уже паковать вещи, когда мне позвонила Кайли и сообщила, что посылает тебя ко мне…
– Ты оставляешь нас? – Похоже, Лукас был шокирован. – Но почему, Дэниэл?
– Пора подумать и о собственной жизни. Я не собирался оставаться на «Галактике» после рождения Хоуп. Переподготовка напомнила мне о том, что я не пилот, а психолог. Я не хочу месяцами зубрить все эти новейшие инструкции. Пора вернуться к работе, которая действительно мне нравится. Я избрал эту профессию, и для нее меня в свое время готовили.
– Верно, изучить новые системы непросто, – согласился Лукас, – но вскоре они станут столь же обыденными, как и старые. Ты здесь не одинок. Нам всем придется переучиваться, хотя на это и уйдет уйма времени.
– Единственная разница состоит в том, что ты и Кайли хотите учиться. А я нет… Нет, и не спорь со мной. Я уже все решил. Я ухожу.
– Дэниэл, но что же все-таки произошло? – вопросительно посмотрел на него Лукас. – А ведь наверняка что-то случилось – ты уже несколько недель стараешься избегать меня. И переподготовка здесь ни при чем… Насколько я тебя знаю, ты должен был давно освоить инструкции по управлению звездолетом. Все дело в квайле, не так ли? Из-за квайлы ты уходишь.
– Нет! Квайла не имеет к этому ровно никакого отношения!
– Неужели?! – саркастически воскликнул Лукас и подошел ближе. – Я должен был поговорить с тобой еще месяц назад. Я знал, что это необходимо, но боялся осложнить ситуацию.
– Грег, я не понимаю, о чем ты говоришь… но все равно, сейчас это не имеет никакого значения. Я покидаю корабль, потому что принял решение. Мое решение не зависит ни от квайлы, ни от тебя.
– Неправда! Если бы ты действительно хотел нас покинуть, ты ушел бы сразу после того, как родилась Хоуп. А ты, напротив, остался. Я этому не удивился. Майклсоны – прекрасные люди, а тебе довелось заниматься тем, о чем ты всегда мечтал: контактами с инопланетянами. Помню, как волновала тебя такая возможность еще во время учебы в Академии. Тебя тогда занимала концепция «биологических шор». Ты всегда говорил, что культура, на которой мы выросли, формирует наше восприятие, и мечтал выяснить, какая часть мировоззрения и поведения контролируется нашей физической природой. Ты тогда сказал, что мы не узнаем ответа на этот вопрос до тех пор, пока не посмотрим на себя глазами представителей иных разумных видов. А теперь, когда у тебя появилась возможность разрешить эту проблему, ты почему-то ее игнорируешь. Ты не сделал ни малейшей попытки поговорить с миквири. Мне кажется, во всем этом есть и моя вина!
– Твоя вина? – искренне удивился Кинан. – Не знаю, как ты пришел к такому выводу, но уверен, что ты ошибаешься.
Вздохнув, Лукас продолжил:
– Дэниэл, а ты никогда не задавался вопросом, почему квайла не посещает твою каюту?
Кинан невольно бросил взгляд на совершенно белую стену. Это было правдой. Даже когда к нему заходил Лукас, квайла оставалась за дверью. Каюта Кинана оставалась единственным местом на корабле, куда квайла не могла проникнуть. Единственным.
– Да, иногда задумывался, – неохотно признался Кинан.
– Так вот, квайла не заходит сюда, потому что ты этого не хочешь!
– Ты об этом узнал и сказал квайле?
– Нет, не я, а ты!
– Я? – воскликнул Кинан. – Но каким образом?
– Не знаю, осознаешь ты это или нет, но квайла ощущает твою ненависть. Рядом с тобой ей становится не по себе.
– Ты хочешь сказать, что квайла знает, как я к ней отношусь?
Лукас помедлил.
– Ну да. По крайней мере, до определенной степени.
– А остальным известно о том, что квайла способна анализировать их чувства?
– Нет. Единственный, кто догадывается об этом кроме меня, – ты, Дэниэл. Может быть, не совсем осознанно, но на каком-то уровне ты все понимаешь. Оглядываясь на прошлое, думаю, именно поэтому ты столь бурно реагировал на квайлу при первой встрече. Внутренняя враждебность – один из первых признаков приятия. Я еще тогда должен был это понять, но не сумел, слишком много всего происходило. А совсем недавно твое недоверие еще усилилось вместо того, чтобы исчезнуть. Это-то меня и удивило. Нужно было поговорить с тобой еще месяц тому назад, но мне не хотелось тебя расстраивать. Зря я с тобой не поговорил… если бы я все объяснил…
– Грег, ты утверждаешь, что квайла действительно способна общаться со мной? – переспросил в ужасе Кинан. – Ты хочешь сказать, что она может войти в контакт со мной так же, как и с тобой?
– Нет! У квайлы может быть только один спутник. Сейчас им являюсь я. В лучшем случае квайла может разделить с тобой ряд простейших эмоций или впечатлений, но для этого требуется твое желание пойти на контакт. Знаю, ты встревожен по поводу того, что тебя внезапно посетит квайла. Контакт требует большего, нежели просто физической способности к нему, – он требует психической и эмоциональной открытости, которой у тебя просто нет.
– В противном случае квайла попыталась бы со мной заговорить?
– Вполне возможно. Квайла ведь проявляет крайнее любопытство по отношению к людям и гуманоидам в целом. Она не откажется от возможности изучить иной разум и чувства.
– Квайла на меня обижается? – перебил его Кинан. – А ведь должна, если воспринимает мои чувства как враждебность.
– Нет, нет… квайла прекрасно понимает, что не каждый стремится к контакту с ней. Это распространяется и на миквири, и на людей. Думаю, квайле хотелось бы пробраться в твою каюту и снять показания датчиков, но это несущественно, поскольку острой необходимости контролировать атмосферу и температуру в каюте нет. Квайле не по себе от пробела в потоке поступающей информации, но она прекрасно может существовать и с ним. Повторяю, квайла не придет, пока ты ее не пригласишь.
– Отлично, – ехидно заметил Кинан, – потому что я с квайлой ничего общего иметь не хочу.
– Знаю, – Лукас чуть помедлил, затем осторожно продолжил: – Дэниэл, если ты и впрямь намерен покинуть нас, я не стану уговаривать тебя остаться. Я прошу тебя только еще раз все обдумать. Подумай о том, что ты теряешь.
– Теряю? Что именно?
– Служба в Объединенном Космическом Корпусе обрекает любого человека на одиночество, – ответил Лукас. – Я понял это, когда стал командиром звездолета «Келсо Моран». Думаю, тебе это стало ясно после перевода на работу во второе подразделение. Ты постоянно путешествовал, а работа на службу внутренних дел означала, что ты становился потенциальным врагом для всякого, с кем встречался. Готов биться об заклад, что настоящих друзей у тебя за все время службы не появилось. Разве что Хэл Оману, но он был твоим непосредственным начальником, а это совсем другое дело. Только на борту «Галактики» ты обрел настоящих друзей. Ты нравишься Майклсонам. Более того, они в тебе нуждаются. Ты ведь не только искусный врач, но и немало потрудился, чтобы стать отличным пилотом. Никто не стал бы терпеть тебя на борту лишь по доброте душевной! Ты здесь, потому что люди хотят видеть тебя рядом. Так же, как и я. Пожалуйста, Дэниэл, может быть, ты все-таки передумаешь и останешься?
Кинан хотел ответить: «Нет», но не смог произнести ни слова. Лукас был прав. Кинан остро переживал одиночество во время службы в Объединенном Космическом Корпусе. Хуже того, временами он сам себя не узнавал. Он перестал себя уважать. Оману пытался убедить Дэниэл а в том, что он просто переработался, но на деле все обстояло куда сложнее. Кинан ненавидел не только себя и свою работу, но и Корпус. Сведения о том, что Адмиралтейству стало известно о миквири много лет назад и информацию эту держали в секрете из-за элементарной трусости, вынудили его посмотреть на эту организацию по-другому. Немаловажную роль сыграло то, как обошелся с Гретом Лукасом адмирал Сорсели.
По приказу Сорсели Лукас отправился в запретную зону на поиски объектов, принадлежавших иной цивилизации, а после того, как задание было выполнено, Сорсели отдал Лукаса под суд. А чтобы Лукас впредь не задавал глупых вопросов, адмирал потребовал от суда приговорить его к реабилитационной терапии под руководством психиатра, назначенного лично Сорсели.
То, что последовало за этим, никакого отношения к терапии не имело. Происходило самое настоящее подавление памяти. Психиатр сделал все возможное, чтобы разрушить разум и личность Лукаса, и почти достиг своей цели.
К счастью для Лукаса, в Объединенном Космическом Корпусе имелись и контролирующие органы, одним из которых являлось второе подразделение. Кинан был послан перепроверить дело и скоро убедился в невиновности Лукаса. Однако восстановить справедливость оказалось куда труднее, чем просто подтвердить факты. Лишь контакт с квайлой способствовал полному выздоровлению Лукаса, но в Корпусе перестали ему доверять. Подозрения были столь серьезны, что Дэниэла Кинана допрашивали в течение шести дней, предлагая ему выложить все сведения о пилоте и квайле. Кинан добросовестно сообщил все, что знал, однако отказался от обсуждения нескольких терапевтических сеансов, которые провел сам, утверждая, что на них распространяется врачебная тайна. Корпус больше волновала безопасность, а не медицинская этика, и Кинану приказали пройти допрос с применением психотропных средств, вынудив его нарушить клятву, которую он считал священной. Кинан знал, что после этого случая не сможет оставаться в рядах Корпуса, но начать новую жизнь оказалось труднее, чем он предполагал. Кто-то может воспринимать переезд на новое место жительства и новые знакомства как приключение, но для Кинана это явилось настоящим испытанием.
– Я не могу остаться, – наконец промолвил Дэниэл. – Ведь изначально не предполагалось, что наше соглашение будет долговременным.
– Тебе кто-то предлагал уйти? Не может быть! Кайли и ее семья не захотят расставаться с тобой. Кинан, если ты не веришь мне, можешь сам ее спросить. Кайли не станет лгать. Если Кайли попросит тебя остаться, так знай, что именно это она и имеет в виду. Неужели ты все-таки уйдешь? Поговорил бы с ней…
Кинану не хотелось лишних разговоров, но настойчивость Лукаса заставила его призадуматься.
– Я подумаю, – в конце концов подытожил он. Похоже, Лукас мог сказать гораздо больше, но сдержался. Наверное, он просто не хотел давить на собеседника, а может быть, ему передалось настроение Кинана. Кинан никогда еще не чувствовал себя столь опустошенным.
– Пожалуйста, подумай, – с мольбой в голосе повторил Лукас.
У дверей он остановился и повернулся к Кинану.
– Если ты и впрямь решишь уйти, ты ведь обязательно мне скажешь? Клянусь, я не буду тебя более удерживать – мне просто хотелось бы попрощаться. Ты позволишь хотя бы это?
– Да, да, конечно.
Кивнув, Лукас вышел из комнаты. Кинан не шелохнулся, в задумчивости продолжая созерцать чистые стены. Неужели Лукас прав? Неужели какой-то тайный рецептор виноват в том, что Кинан враждебно настроен по отношению к квайле? Он не мог понять, каким образом это происходило, но он возненавидел квайлу с тех пор, как впервые понял, что это такое. Хуже того, как ни пытался Кинан скрыть свое отвращение к этой внеземной сущности, чувства его стали понятны Лукасу и даже миквири.
Кинан закрыл глаза и попытался ощутить что-либо, исходящее от световых сгустков квайлы, но так ничего и не почувствовал. Быть может, Лукас и не имел ничего против вторжения квайлы в пределы его мозга, но Дэниэл Кинан не хотел следовать примеру пилота. Ни в коем случае.
Большую часть ночи Кинан провел в раздумьях. К утру он так и не принял окончательного решения. А потому, встав, принял душ, оделся и отправился на капитанский мостик. Он ожидал увидеть там Лукаса и Кайли, погруженных в предполетное тестирование, но вместо этого застал лишь одну Кайли со скрещенными на груди руками.
– Что происходит? – поинтересовался Кинан, бросив взгляд на безжизненные мониторы.
– Транспортное управление, – отрезала Кайли.
– Что, опять не хотят пойти нам навстречу? – поинтересовался Кинан.
– Навстречу! – взорвалась Кайли, с трудом подавляя внезапно охватившую ее ярость. – Похоже, у них сегодня утром чрезвычайно плотное расписание, – саркастически заметила она. – Наш старт отложен до двенадцати! Плотное расписание! У них всего-то один крейсер Корпуса на подходе, да за последних три часа стартовал один-единственный сухогруз.
– Где Грег?
– Я приказала ему пойти и лечь спать. Он ведь вчера спал всего лишь два часа, а предполетное тестирование я и сама проведу. Дэниэл, ты уверен, что с ним все в порядке? – спросила она обеспокоенным тоном.
– Биосканер не зафиксировал никаких аномалий, – ответил Дэниэл, тщательно подбирая слова.
– И ты ему веришь?
– Нет оснований не верить. Кайли вздохнула.
– Может, я и впрямь перегибаю палку, но мне как-то не по себе. С тех пор как квайла начала подсоединяться к сенсорным датчикам звездолета, Грег очень изменился… Я уверена, что-то произошло!
