Текст книги "Противостояние разумов"
Автор книги: Маргарет Дэвис
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 19 страниц)
ГЛАВА 24
Состояние Лукаса не изменилось. Кинан провел полномасштабную серию диагностических тестов, но они сказали ему не больше, чем первичное сканирование. Похоже, квайла еще сохраняла влияние на организм пилота, хотя сама находилась не в лучшем положении. Физиологические функции Лукаса стабилизировались. Дыхание, пульс, кровяное давление и температура не менялись в течение нескольких часов. Совсем по-другому дело обстояло с мозгом Лукаса. Психическая активность то резко повышалась, то так же круто снижалась.
Излучение, выводившее из строя приборы звездолета, по-видимому, оставалось постоянным, но всплески и падения в психической активности Лукаса заставляли предположить волновой характер воздействия, которое испытывали Грег и квайла. Лужица света у кровати Лукаса все еще была отчетливо различима, но окраска квайлы заметно поблекла. Когда мозг Лукаса выдавал пик, квайла становилась ярче, но лишь на мгновение, а затем моментально тускнела. Возможно, Лукас и квайла сейчас накапливали энергию, но Кинан продолжал считать, что они находятся на краю гибели.
Когда вошла Кайли, Дэниэл в сотый раз обдумывал сложившуюся ситуацию. Кайли подошла к Лукасу, взяла его ладонь в свои руки и назвала по имени. Грег не ответил.
– Ну, как он? – спросила Кайли, не сводя глаз с Грега.
– Состояние стабильно, но большего я сказать не могу.
– Он без сознания?
– Не совсем так. Грег не реагирует на внешние раздражители, но мозг его, как никогда, активен. Возможно, он или, скорее всего, квайла блокирует все физические ощущения, а потому он получил возможность сконцентрироваться на чем-то недоступном нам.
– Барьер? – встревожилась Кайли. – Он сражается с чем-то, правда? Я знаю… Я это чувствую!
– Чувствуешь? – прервал ее Кинан. Кайли покачала головой.
– Не знаю… В какую-то минуту я чувствовала себя рядом с ним, но сейчас это прошло.
– Кайли, а Грег никогда не говорил, что ты можешь оказаться восприимчивой к квайле?
– Я? Нет, никогда. Он говорил, что ты способен вступить с квайлой в союз, а у меня нет той степени психической восприимчивости, которая для этого необходима. Уж лучше бы я ею обладала, – вздохнула она. – Дэниэл, мы можем для него что-нибудь сделать?
– Вряд ли. Ну, разве что убраться из зоны барьера. По правде сказать, я не знаю, чем ему помочь. Квайла на корабле Кирита не могла прийти в себя в течение долгого времени после того, как они вышли за пределы барьера. Даже если мы найдем выход, это может никак не отразиться на состоянии Лукаса.
Они оба посмотрели на лужицу света на полу каюты. Она вдруг ярко вспыхнула и активно запульсировала, потом вновь погасла.
– Я встречалась с гантирцами и миквири, – сказала Кайли, стараясь не смотреть на квайлу. -Гантирцы либо безразличны, либо беспечны… Я ожидала, что они устроят мне взбучку, но они задали лишь один вопрос: как скоро мы вернемся в нормальное пространство?
– И что ты им ответила?
– Через день или два… Нам осталось только двое суток, Дэниэл. Как только аварийное питание иссякнет, придется запустить двигатели и совершить прыжок в неизвестность. Риск превышает все разумные пределы, но другого выхода нет.
Кайли замолчала, а Кинан не стал заставлять ее продолжать. Он и без того прекрасно знал, что последует дальше.
– Миквири задали немало вопросов, – сказала Кайли. – Я ответила им, как могла, Я расспросила Кирита о том давнем происшествии на «Най-эти», когда корабль оказался в зоне барьера, но ничего к тому, что мы уже знаем, он не добавил. Квайла контролировала все их системы. Когда она потеряла управление, у миквири не осталось ни компьютеров, ни связи – ничего. Они оказались совершенно беспомощны. У нас есть небольшое преимущество в том, что некоторые из систем «Галактики» еще функционируют, но боюсь, для спасения этого будет недостаточно.
– Кайли…
– Кирит обещал прийти сюда, – словно в трансе продолжала она. – Он волнуется за Грега. Я разрешила ему зайти на несколько мигут, не больше, – Кайли нахмурилась. – Кирит был весьма удручен. Я даже не подозревала, что Грег так много для него значит. Возможно, он просто концентрирует свое волнение по поводу случившегося на Греге… Не знаю, – она опять замолчала, засыпая на ходу.
– Кайли, а кто сейчас на мостике? – спросил Кинан.
– Арич. Он проверяет компьютерные программы.
– По твоей просьбе? – спросил ошеломленный Кинан.
– Да.
– И он согласился?
– Да.
– Должно быть, этому предшествовал серьезный разговор?
– Не совсем. Он ведь офицер Корпуса, Дэниэл. Точно так же, как ты и Грег. В Академии учат не только отдавать приказы, но и выполнять их. Мне оставалось убедить его в том, что я обладаю необходимыми навыками и правом отдавать приказы.
– И тебе это удалось?
– По крайней мере, сейчас.
– Но не обязательно навсегда?
– Конечно нет, – Кайли снова вздохнула. – Если мы не выйдем в нормальное пространство через несколько дней, а ситуация на борту изменится к худшему, думаю, Арич еще раз попытается взять на себя командование звездолетом.
– Если это произойдет, вся команда будет на твоей стороне. Криставос тоже. Чтобы управлять звездолетом, мало двух человек, а Аричу не на кого положиться, кроме Фонга.
– Мы это знаем. Будем надеяться, что понимает и он.
Кайли потерла виски. Она могла обманывать кого угодно, но Кинан видел, что Кайли измотана до предела. Бледное лицо, воспаленные глаза. Кинан полез за биосканером, но Кайли жестом остановила его.
– Кажется, сейчас я потеряю сознание…
Дэниэл едва успел подхватить ее на руки. Он перенес Кайли в ближайшую по коридору каюту и побежал за биосканером. Краткое обследование показало, что непосредственной угрозы здоровью Кайли нет, но слишком много пространственных переходов в течение короткого промежутка времени дали о себе знать.
Когда такое произошло в предыдущий раз, у Кинана не оказалось под рукой необходимых лекарств. Стимуляторы клеточного роста классифицировались как опасные препараты, и Джону Роберту их не продали даже по предъявлению медицинской лицензии.
Кинан все же сумел их раздобыть и, вернувшись на звездолет, первым делом устроил в своей каюте небольшой склад всего необходимого. Кинан принес лекарства и сделал Кайли инъекцию из двух ампул. Если реакция будет нормальной, она придет в норму через двенадцать часов, но за это придется поплатиться. Стимулятор не делает различий между больными и здоровыми клетками, поэтому Кайли придется в течение года проходить ежемесячные осмотры на предмет выявления раковых опухолей. Конечно, Кинан предпочел бы консервативные методы лечения с применением снотворных и щадящего режима, но Кайли настаивала на радикальных средствах. Наверное, были времена на «Галактике Виддона», когда экипаж мог обойтись без капитана Майклсон, но сейчас настал совсем иной момент.
Кирит появился в каюте Лукаса вскоре после возвращения Кинана. Вместе с ним вошла Криставос. Миквири задержался на пороге и, оглядевшись по сторонам, сразу же направился к Лукасу. Он коснулся его руки, слегка сжал ее, но Лукас не реагировал.
– Как долго он находится в таком состоянии? – спросил Кирит.
– С тех пор, как мы вышли из прыжка, – прожестикулировал в ответ Дэниэл, – Он не реагирует ни на прикосновения, ни на речь?
– Нет.
Кирит посмотрел на Кинана, затем на стены каюты.
– Если мы надолго здесь задержимся, Лукас и квайла умрут, – просто сказал он.
– Кирит, чем мы можем помочь им? Подскажи!
– У тебя есть… – миквири использовал слово, совершенно незнакомое Кинану, и он обратился за помощью к Криставос.
– Стимуляторы, – перевела она. – Лекарства для повышения пульса и кровяного давления.
– Да, такие у нас есть, – ответил Кинан.
– Хорошо, можете воспользоваться ими, но в самом крайнем случае. Мы порой прибегаем к аналогичным средствам в случаях сложного единения. Иногда помогает.
– А что ты еще можешь посоветовать?
– Процесс идет на психическом уровне, Кинан. Физиологические стимуляторы могут принести временное облегчение, но не спасут их.
– А как насчет психостимуляторов?
Кирит лишь руками развел, не понимая, о чеке идет речь. Кинан вновь обратился к Криставос.
– Спроси, можем ли мы оказать помощь на психическом уровне. Может ли третья сторона обеспечить дополнительную энергию для их борьбы?
Криставос озадаченно посмотрела на Кинана, но вопрос перевела. Руки Кирита замерли, и он надолго погрузился в раздумья.
– Теоретически такое возможно, – неторопливо начал объяснять он. – Но для этого нужно найти среди миквири или людей айтси.
Теперь уже Криставос обратилась к Кириту за разъяснением загадочного слова. Серый миквири на время замер, он словно подыскивал подходящие жесты для пояснения слова. Наконец руки его вновь задвигались.
– Айтси – значит способный. Восприимчивый и способный к контактам на ментальном уровне. Но этого еще мало, нужно уметь внедряться в сознание, не мешая его деятельности, а в нашем случае не нарушая концентрации Лукаса и квайлы.
– А как осуществить это практически? – не унимался Кинан.
Кирит поднял руки и уронил их. На языке миквири это означало недоумение.
– Я не знаю. Ни я, ни другие знакомые мне миквири не способны общаться с квайлой. Иначе мы не допустили бы в свое время контакта между ней и Лукасом. Вмешательство чужого разума может послужить причиной серьезного шока и скорее причинит больше вреда, чем пользы.
Кинан понял кое-что из жестов Кирита, остальное ему перевела Криставос.
– А что, если эта личность хорошо знакома квайле и Лукасу? – спросил Дэниэл. – Будет ли в этом случае нарушена их сосредоточенность? Кирит пристально посмотрел на Кинана.
– Почему ты задаешь такие вопросы? – удивился он.
На сей раз призадумался Кинан. Переведя взгляд с Кирита на Криставос, он начал:
– Грег всегда считал, что я восприимчив. Кажется, я ощущал нечто исходящее от квайлы как минимум несколько раз. Грег научил меня призывать квайлу на помощь в случае необходимости. Не исключено, что мне удастся сделать большее. Они ведь знают меня. И квайла, и Грег… Так что сильного потрясения не случится. Если это поможет, я могу попытаться выйти с ними на контакт.
– Нет! Ты не должен!
Кирит зажестикулировал так активно, что Дэниэл уже не выделял отдельных жестов. Криставос перевела:
– Если у вас возникли определенные отношения, то они сами могут тебя вызвать. Первые контакты чрезвычайно нестабильны, даже при контролируемых условиях. Они зачастую заканчиваются глубоким шоком для всех вовлеченных сторон. Ты не поможешь им, но наверняка разрушишь их сосредоточенность и поставишь тем самым всех в смертельно опасное положение.
– Они уже в опасности!
– В таком случае, ты ее увеличишь! – прожестикулировал Кйрит после перевода Криставос. – Не смей этого делать!
Именно этот ответ и надеялся услышать Кинан, ему сразу же стало легче. Дэниэлу не хотелось подвергать собственную душу и разум смертельному риску, но предложить помощь он был обязан, На этом разговор окончился, а еще через несколько минут Кирит ушел. Криставос задержалась на пороге.
– Дэниэл, если тебе или Кайли понадобится помощь, позовите меня. Я с радостью сделаю все, что будет в моих силах.
Кинан готов был поклясться, что Елена хотела сказать что-то еще, но не решился ее остановить.
– Благодарю вас, – сказал он.
Дверь закрылась. Кинан поспешил к Лукасу, но мысли его вертелись вокруг слов Криставос и того, что она на самом деле намеревалась сказать.
Кинан сообщил Кайли, что с каждым часом Лукасу становится лучше, но в глубине души он считал, что каждый час приближает Лукаса и квайлу к гибели. Лукас и квайла боролись за жизнь, но силы их с каждым мигом слабели, и в любой момент могло произойти неизбежное. Кинан уже приготовил целый набор стимуляторов, но он не верил в силу лекарств, пока звездолет будет оставаться в зоне барьера. Только бы они поскорее вышли в свободный дрейф! Сейчас. Пусть это случится сейчас!
Но ничего не случилось. Из часа в час на экранах мониторов продолжалась та же чехарда. Температура в каютах начала падать, а воздух отдавал затхлостью. Угроза становилась все более явственной.
Арич всю ночь провозился с компьютерами, внимательно изучая коды, но не обнаружил никаких признаков вмешательства в программы. Кайли присоединилась к нему, хотя и откровенно призналась, что не отличит фальшивую строку от правильной. Они проработали вместе до полудня, после чего Кайли прекратила дальнейшие расследования и отправила Арича спать. Как поведут себя компьютеры в дальнейшем, ни Арич, ни Кайли не могли узнать – слишком поверхностны были знания, а времени оставалось мало.
Во второй половине дня Кайли совершила обход звездолета. Она поговорила с семьей, Криставое, затем с инопланетянами, всех по очереди ободряя и разубеждая. Кайли вернулась в каюту Лукаса, едва держась на ногах от усталости.
– Ты себя не щадишь, – отчитал ее Кинан. – Препараты, конечно, помогают, но не излечивают.
– Знаю. Обещаю впредь тебя слушаться. А сейчас сделай небольшой перерыв. Мне бы хотелось побыть наедине с Грегом.
– Тебе самой нужен отдых…
– Дэниэл, ну пожалуйста! Ты не успел перекусить, верно? Закажи себе обед. Прими душ… Ну, не знаю, что еще там, дай нам немного побыть вместе. Я вызову тебя, если что-то случится.
Кинан дал ей двадцать минут. Когда он вернулся, Кайли уже крепко спала у изголовья Грега, сжимая его руку в своей. Кинан отвел ее в ближайшую каюту и уложил в кровать, но не успел он выключить свет, как Кайли уже вновь была на ногах.
Первая половина ночи прошла без происшествий, и Кинан успел немного подремать. К утру жизненные показатели Лукаса стали резко падать, и Дэниэлу уже было не до сна.
Кирит и Литиан сидели в общей гостиной миквири. Они не могли уснуть. Боль в руке у Литиан не утихала, а Кирит никак не мог успокоиться после разговора с Кинаном.
– Ты напуган, – сказала Литиан, используя неловкую комбинацию из всех трех языков миквири.
– Да, – признался Кирит. Он не сказал этого лидеру делегации, Питару.
У того и так хватало проблем. Но Литиан совсем другое дело… Литиан была «аниери»… Сочувствующая и благосклонная, она слышала не только слова Кирита, но и его сердце. За прошедшие недели Литиан успела ему понравиться. Кирит подозревал, что она и Питар скоро станут акия. Они оба исподволь приглашали его принять участие в зарождающейся близости, но Кирит воздерживался. Оба ему нравились, и он даже ощущал к ним тарисс – влечение, но оно не было настолько сильным, чтобы крепко привязать его к Литиан и Пи-тару. Эти двое, конечно же, могут соединиться, но он останется в стороне.
Порой Кириту казалось, что он всегда оставался один, что Хинфалла никогда не существовал на свете и никогда у него не было акия. После смерти Хинфаллы он жил подобно призраку. Кирит призывал смерть, но смерть так и не пришла. Кирит продолжал жить. Питар знал о том, что ему худо… Литиан тоже. Сердце ее разрывалось от боли.
– Просто ты вспомнил свой корабль и свою утрату, – тихо сказала она и села поближе к Кириту.
– Да…
– Но ты не умер. Мы тоже не умрем. Мы не могли слишком глубоко зайти в зону барьера, прыжок был коротким.
– Ты права, но, к сожалению, даже капитан не знает, куда мы движемся. Если Лукас ошибся хоть на несколько градусов в своих расчетах, мы никогда отсюда не выберемся.
– Тебе трудно поверить в мастерство другого капитана, – констатировала Литиан.
– Нет.
– Но ты же не веришь.
Кирит бережно коснулся ее руки.
– В Кайли я уверен не меньше, чем в себе.
– Ну, тогда и я волноваться не буду. Облегченно вздохнув, Литиан прижалась к Кириту. Затем, взяв его ладонь в свою, она нежно погладила ее.
– Ты был бы самым лучшим акия, Кирит. Жаль, что ты не можешь обрести себя с нами.
– Мне тоже жаль, Литиан, – совершенно искренно сказал Кирит.
Литиан ему нравилась. Но нравиться – это еще не все, симпатия – это не тарисс…
– Кирит, если мы все же спасемся, если с Лукасом и квайлой все будет в порядке, что тогда?
– Не знаю, – Кирит закрыл глаза. – На «Най-эти» с квайлой творилось нечто ужасное. В конце концов она начала действовать, но мы боялись за ее разум. Все изменилось, когда квайла объединилась с Лукасом, но она стала совсем другой. Квайлы ведь непостоянны.
– Ты боишься, что это повторится вновь?
– Квайла уже проходила сквозь барьер, – сказал Кирит. – В этом ее преимущество. Она знает, чего можно ожидать… Вполне возможно, она успела принять какие-то меры.
– Но в равной степени это может оказаться и слабым местом, – продолжила Литиан, читая его мысли с легкостью акия. – Вырвавшись один раз из безумия, квайла не в состоянии будет уйти от него вторично. Не хватит сил. Тебя это волнует, не так ли?
– Мы должны были поговорить с ней об этом раньше, – ответил Кирит. – Хотя среди нас нет личности, способной войти с квайлой в контакт, мы могли бы общаться с ней через компьютеры. Люди не умеют этого. Лукас – их единственная связь с квайлой. Если он умрет, у квайлы не останется якоря, чтобы зацепиться за реальность, и неизвестно тогда, что она предпримет и во что превратится.
– А больше ни в ком она не способна обрести нового прибежища?
– Все указывает на то, что Кинан может быть восприимчив к квайле. Но не думаю, чтобы он стал ее партнером. У него слишком много… – Кирит замолчал. Он никак не мог подобрать подходящего слова. – Кинан слишком исполнен собственных дум и желаний. Партнер квайлы должен от многого отказаться, чтобы многое принять. Кинан не таков. Квайле пришлось бы переплавить его в удобного для себя носителя, но при этом уничтожить большую часть его личности. Никакой союз, основанный на таком глобальном подавлении, не просуществует долго.
– Тогда будем надеяться, что Лукас выживет… – Да.
– Он очень дорог тебе, Кирит? – спросила Литиан, снова взяв Кирита за руку.
– Да, очень, – смущенно признал он.
– Потому, что ты видишь в нем отражение Хинфаллы?
– Отчасти.
– А в остальном?
– Я ему не безразличен. Он чувствует… тарисс.
– А ты чувствуешь тарисс к нему?
Кирит не ответил, а это само по себе являлось ответом.
– Чувствуешь, – уверенно сказала Литиан и на мгновение задумалась. – Но» это же ненормально, Кирит!
Кирит спрятал глаза.
– Согласен, ненормально…
– Но, думаю, правильно, – добавила она. – Кирит, правда состоит в том, что ты не просто видишь в нем свои воспоминания – вполне вероятно, у тебя действительно к нему влечение. Такую симпатию к инопланетянину довольно трудно понять, но в ней нет ничего невероятного или дурного. Питар был прав, считая, что ты должен забыть свою боль и скорбь, но он ошибался в другом. Найди себе утешение, где сможешь, Кирит. Если тебе близок человек, то пусть будет так. Питар не последний судья твоим чувствам. Ты сам себя судишь. Лишь ты вправе решать, что для тебя хорошо.
– Ты называешь меня человеческим акия? – удивленно спросил Кирит.
– А почему бы и нет? – рассмеялась Литиан. – Нет такого закона природы, который бы утверждал, что это невозможно. Акия – это не просто самцы и самки… Здесь замешана не только биология. Акия – это тот, кто разделяет твои убеждения и чувства, тот, кому не безразлично твое будущее. Лукас усвоил немало воспоминаний миквири с тех пор, как он слился с квайлой. В каком-то смысле он больше миквири, чем человек. Да и влечение не одностороннее – об этом говорят его регулярные визиты на Сумпали.
– Литиан, а Питар знает о твоем мнении?
– Это он рассказал мне о ваших отношениях с Лукасом. Он высказывал много возражений, но даже Питар не может отрицать, что между тобой и землянином существует тесная связь. Ты должен слушаться своего сердца, Кирит, и делать то, что считаешь правильным. Это единственный способ вновь стать цельной личностью.
– Я не думаю, что то, о чем ты говоришь, возможно. Ни для меня, ни для него.
– Ну так узнай! Ты должен исследовать непознанное. Кто знает, какое сокровище ты можешь обрести!
Или какую боль и горе, подумал Кирит. Даже если он и остальные пассажиры звездолета выживут, нет никаких гарантий тому, что останется жив Лукас, а если и останется, то вряд ли он сохранит свой разум и душу. Самое страшное заключалось в том, что от самого Кирита уже ничего не зависело.
ГЛАВА 25
На периферии сознания появились живые существа. Айтави устремилось к ним, привлеченное их жизненной силой. Сначала оно определило местонахождение лишь двух существ, но, приблизившись, обнаружило, что здесь их гораздо больше. Айтави не встречало других существ со времен танца единения и потому ощутило странную чувственную судорогу при виде крохотных ярких огоньков. Когда-то оно было таким же. Айтави хранило память о тех временах, но воспоминания сгладились подобно морской гальке под волнами времени. Воспоминания – единственное, что оставалось у айтави во время сна. Сны и воспоминания, прошлое, настоящее и будущее – все сливалось в единое целое, пока не пришли крохотные яркие твари и не прервали сон айтави. Они представляли собой нечто большее, чем просто сгустки энергии, они принесли с собой время.
События обрели последовательность. Спящее проснулось. Неподвижное зашевелилось. Пробудился интерес. Айтави внимательно исследовало огоньки. Формы двух оно узнало, но третий был ей неведом.
Айтави коснулось одного из знакомых существ, что-то припоминая, затем с большой неохотой приблизилось к другому и долго его не трогала. Когда айтави обратилось к третьему, внимание его привлекло тусклое свечение определенной направленности. Сперва айтави не узнал сущности, так сильно она изменилась.
– Айлани? – спросило пораженное айтави. – Друг?
Огонек не ответил. Он был поглощен борьбой за выживание и, похоже, погибал. Он проник в кокон айтави и попал под обстрел защитных импульсов, отбивающих атаки непрошеных гостей. Откуда этот огонек? Почему пришел именно сейчас? Огоньку грозила гибель, свет был обречен на угасание. Он потускнел и еле мерцал.
Опечалившись, айтави подошло еще ближе. Огонек померцал в последний раз и погас. Не раздумывая о последствиях, айтави потянулось к нему, и они коснулись друг друга.
Кинан всю ночь не отходил от Лукаса. Кайли зашла в каюту на следующее утро и, увидев капельницу, застыла на месте.
– Дэниэл, что с ним?
– Плох…
– Можно мне подойти?
Час назад у Лукаса начались конвульсии, однако укол, сделанный Кинаном, на этот раз подействовал моментально. Проведя сканером по телу пилота, Дэниэл проверил показания и отступил на шаг назад, освобождая место для Кайли. Лукас не реагировал на ее появление. Кайли взяла Лукаса за руку и прижала ее к груди. Лукас не шелохнулся.
– Он умирает? – прошептала Кайли.
– Да, – ответил Кинан, сдерживая слезы.
– Как долго…
– Не знаю. Несколько часов, может быть, больше… Кайли, мы обязаны вырвать его отсюда! Давай рискнем и совершим прыжок.
– Еще не время, – словно во сне прошептала Кайли. – Корабль может выйти из зоны барьера в любую минуту. А последствия прыжка непредсказуемы. В случае ошибки погибнет не только Грег, но и все мы. Я запущу двигатели и дам команду на прыжок, когда не останется другого выхода. Не раньше.
– Сколько же осталось ждать?
– Шесть часов. Действовать я начну через три часа. Час понадобится на запуск двигателей, еще два часа нужно, чтобы набрать необходимую для прыжка скорость. Лукас сможет столько продержаться?
– Шесть часов? – Кинан бросил взгляд на биосканер. – Не уверен, – ответил он, избегая смотреть Кайли в глаза.
– Я должна пойти на мостик к Аричу. Не хочу, чтобы он вновь попытался взять командование звездолетом в свои руки. Позови меня, если что-нибудь изменится.
– Хорошо.
Кайли ушла. Кинану показалось, что он заметил в ее глазах слезы, но не старался пристально ее разглядывать. Раздался тревожный сигнал, и Кинан потянулся к заранее подготовленному шприцу… Через мгновение красная лампочка погасла, и сердце Лукаса забилось ровнее.
Они умирали. Квайла и Лукас сражались до последнего, но силы их неминуемо убывали. Разум Лукаса придал формы окружавшему их безумию, но ни Лукас, ни квайла не могли найти средств к спасению. Хотелось выть от отчаяния.
Секундой позже все кончилось. Лукас ожидал наступления тьмы, но увидел столь ослепительный свет, что даже закрыл глаза. Но сияние пробивалось и сквозь закрытые веки. Заполнив пространство, оно взвихрилось роем красок. Синий, зеленый, красный, желтый, розовый и все их возможные оттенки. Свет был прекрасен, и оттого возникшая перед Лукасом картина становилась все более ужасающей.
Он не хотел умирать. Он мечтал хотя бы о еще одном часе, лишь одном. Но смерть приходит, не спрашивая позволения. Она глуха к мольбам и обещаниям. Смерть не заключает сделок и не идет на компромиссы. Она делает свой выбор, и ни одному смертному никогда не понять ее мотивов…
Свет окружил Лукаса со всех сторон. Он огляделся вокруг в поисках убежища, но свет уже заключил его в плотное кольцо. Точно так же к нему подбиралась квайла, когда они соединились. Тогда Лукас испугался, сейчас ему тоже стало страшно. Что-то давило на его разум, стремилось ворваться в его душу. Лукас изо всех сил старался сохранить свое «я», но силы покинули его. Смерть прорвалась сквозь все заслоны. Он пытался преградить ей путь, но смерть окружила его со всех сторон. Она потянулась к квайле.
Пространство взорвалось. Поток ощущений нахлынул на Лукаса: жара и холод, сушь и влага, радость и гнев, любовь и отчаяние… В них не было ни логики, ни порядка. Словно некто, собрав всевозможные впечатления, хранившиеся в душе, перетасовал и встряхнул их, а потом каскадом обрушил на Лукаса. Порывы дикого ветра обрушились на его тело, грозя сбить с ног.
– Айлани, – прошептал ветер. – Друг…
Слова были произнесены на незнакомом языке, но Лукас их понял, более того, он даже ответил. Да и кто бы не ответил голосу, исполненному любви и радости? Лукас не помнил своих родителей, но сейчас он чувствовал себя в их объятиях – любимым, желанным, защищенным. Голос прогнал боль и безумие. То была не смерть, то была жизнь! Свет обратился к нему… Лишь теперь Лукас понял, что приветствие предназначалось не ему, а квайле, только квайле.
– Айлани, что ты здесь делаешь? – обратился свет к квайле. – Почему ты не ответила на призывы к танцу единения? Почему пришла лишь сейчас, и что это за тварь с тобой? И эта жуткая связь между вами… Айлани, тебя заставили силой?
Шок, антипатия, разочарование – отрицательные эмоции, излучаемые светом, были столь интенсивными, что Лукасу захотелось спрятаться. Испугалась и квайла. Оба они увидели раскаленные крючья, глубоко вонзившиеся в мягкую белую плоть.
– Ты видишь, единение не должно быть насильным, – изрекло айтави. – Единение подобно воде, заполняющей сосуд, оно подобно песчинкам, насыпающимся в ладонь. Единение – это гармония, оно не может причинять страданий и боли.
Квайла принялась что-то объяснять, но свет не интересовали оправдания, он требовал прямых ответов. Потянувшись к воспоминаниям квайлы, свет начал их сортировать, перебирать одно за другим и раскладывать по группам. Квайла стонала от боли и стыда, но свет не обращал на это никакого внимания. Мысли и образы двух разум мелькали с безумной скоростью, путались и накладывались друг на друга. Квайла успевала следить за чередой образов, а Лукас улавливал лишь отдельные вспышки: других спутников квайлы и другие звездолеты, миг торжества, когда квайла, действуя на пределе своих возможностей, спасла корабль и партнера от неминуемой гибели. Лукас пережил миг смертельной агонии, когда квайла внезапно осознала, что совершила убийство. Он увидел собственный образ и всех тех, в ком когда-то обитала квайла.
Но свет интересовали не земляне и не миквири, его занимала только квайла. Свет продвигался все глубже и глубже, поднимая самые ранние и тайные воспоминания квайлы.
Квайла была одинока… Она давно дожидалась смерти, но держалась только потому, что часть ее, безмерно любившая жизнь, не сдавалась. Изголодавшаяся по заботе и близости, она все еще существовала в ожидании спасения. И когда появилось живое существо, квайла влилась в него единым рывком, затратив всю оставшуюся у нее энергию. Соединение стало мучением для обоих, но всякая боль казалась наслаждением по сравнению с пыткой пребывания в одиночестве.
– Айлани, я тебя оплакиваю, – изрек свет.
И он действительно плакал. Краски слились, свет трепетал, и великая скорбь излилась на них.
– Я не виню тебя, ты была искалечена, но, айлани, все, что ты делала, наносило вред и тебе, и твоему спутнику. Узы, которые ты предлагала, оказывались не связью, а заключением в темницу. Ты меня понимаешь? То, что ты делала, – противоестественно! Вот каким должно быть единение!
Свет обнял квайлу, затопив ее образами и впечатлениями. Словно в танце, он то входил, то выходил из нее, то приближаясь, то отдаляясь… По сиянию пробегала рябь, и оно уносилось в пространство. Свет смешивал себя с квайлой, отделялся от нее и сливался вновь. Выбрав самые сокровенные воспоминания квайлы, свет с любовью засмотрелся на них: пение звездолета, уносящегося вперед на полной скорости, шелковистая кожа Кайли, радость распространения на весь корабль… Свет впитывал все эти воспоминания и взамен предлагал свои.
Лукас улавливал некоторые из них, но разобрать не мог: перед ним проносился вихрь образов, звуков и впечатлений. Тем не менее квайла их различала и требовала новых. Она тянулась к свету, но он ловко уклонялся. Квайла попыталась вонзить крючья в мерцающий занавес, но айтави с легкостью ускользнуло. Айтави проходило сквозь квайлу, касаясь ее и соединяясь с ней, но оставалось свободным.
– Айлани, ты не должна никого удерживать. Не должна принуждать, – говорил свет. – Попробуй еще раз и постарайся принять то, что тебе предлагают. Сливайся, но не удерживай, – свет вновь хлынул в квайлу.
В какой-то момент они еще оставались тремя раздельными существами, а в следующую секунду стали одним…
– Через три часа аварийное питание иссякнет, – сообщил Арич. – Капитан, ждать больше нельзя! Прикажите Джону Роберту запускать базовые двигатели!
Кайли до последней минуты надеялась, что экраны мониторов прояснятся, но на них по-прежнему мелькали помехи. Кайли потянулась к интеркому.
– Джон Роберт, включить базовые двигатели! – приказала она.
– Понял, – немедленно раздался ответ.
Наверное, Джон Роберт уже давно сидел у интеркома в ожидании приказа. Кайли затаила дыхание. Пошлют ли компьютеры правильный сигнал? Отреагируют ли на него двигатели?
– Начинаю предстартовый отсчет, – доложил Джон Роберт. – Я получаю данные с двигателей. Они искажены, но тем не менее что-то происходит.
Вздохнув, Кайли повернулась к Аричу.
– Навигационный компьютер отвечает на запросы?
– Так точно.
– Произведите расчет прыжка. Устанавливайте его на момент времени, который наступит через два часа пятьдесят девять минут. При условии, что двигатели наберут хотя бы половину мощности…
