Текст книги "Двойка чаш. Приворот из гримуара (СИ)"

Автор книги: Мара Санкта

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 12 страниц)

Кто-то был там, и он наблюдал за ними.

XVIII. Луна

– Покажись, – глухо приказал Кейн, готовый нападать и защищаться.

Он не знал, кто это может быть – казалось, уже не осталось людей, кто мог бы его снова предать, попытаться нарушить покой поместья. Тень в углу шевелилась неестественно, будто ее колыхало от сквозняка. Таинственный гость не ответил на призыв некроманта.

– Покажись, – повторил мужчина, приходя в ярость, – кто ты и зачем здесь?

Мгновение напряжение витало в воздухе, словно время остановилось, ожидая откровения. Тень сделала шаг вперед, выступая в свет, и Эстер ощутила тонкие иголки ужаса, вонзившиеся в каждую клетку ее тела.

Она видела его только в его собственных предсмертных воспоминаниях, не встречала в замке ни семейных, ни одиночных портретов; но сходство с Кейном было поразительно, те же аристократические черты лица, высокомерный взгляд, манера держаться.

Перед ними стоял Абрахам, старший брат Кейна. Точнее, то, что от его души осталось – призрак, дух, полтергейст. Он был почти похож на живого, телесного человека. Выбивалась только одна крохотная деталь – весь он был испещрен трещинами, как ваза, которую уронили дети во время игры и попытались склеить, чтобы мама не заметила. Из разрывов в мир проливалась чистая тьма, мрак посмертия, и из-за этого казалось, что обломки пытаются друг от друга отдалиться.

Абрахам медленно поднял глаза, и в их глубинах мерцали множество темных огней, словно угли, готовые сжечь все вокруг. Он не произнес ни слова, но его молчание было ответом само по себе. Брат Кейна не был здесь с миролюбивыми намерениями – вряд ли он вообще был на это способен. Во всех его чертах застыло разочарование, будто даже в посмертии ему не удавалось отдохнуть.

Кейн сделал шаг вперед, чуть загораживая собой Эстер. Открытой конфронтации пока не случилось, но рисковать он не собирался. Он не мог понять, почему его брат пробудился и вышел в мир призраком. Решил отомстить? Поделиться загробной мудростью? Просто испортить младшему жизнь?

– Зачем ты здесь?

– Меня призвали, – гулким, густым, странным тоном все же ответил призрак Абрахама. В его голосе свистел шальной кладбищенский ветер, кричали вороны, трещали, ломаясь, гробовые доски; ни за что бы эти звуки нельзя было принять за речь живого человека. – Твой ученик. Искал во мне союзника. Не додумался, что нельзя с собой на битву потащить призрака, у которого не осталось тела для привязки. Глуповат, – веско вынес вердикт он.

В груди тоскливо заныло. Эх, Ирви, Ирви… решил воспользоваться всеми инструментами ради своей грязной цели.

– Очень удивился, когда понял, что повелевать мной не может, а я тебя убивать отказался, – Абрахам сделал паузу, позволяя Кейну осознать.

Всю жизнь они провели в постоянных ссорах, склоках из-за способностей, внимания родителей, девушек. Абрахам, судя по рассказам, всегда был инициатором их семейных междоусобиц, и только после смерти осознал, что это было ошибкой.

– Что ты имеешь в виду? – спросил Кейн, его голос звучал осторожно, словно он боялся услышать правду.

– Я наблюдал за тобой, Кейн. Видел каждый твой шаг. Я видел, как ты становился все сильнее, все мудрее. Ты превзошел меня в магических способностях, и я не мог не гордиться тобой. Я ошибался, борясь с тобой, но только после смерти осознал свою ошибку, понял, что все эти годы я был глуп и эгоистичен.

Как это могло произойти? Все эти годы они вели себя как соперники, как враги, и вдруг Абрахам почувствовал, что глубоко внутри него таится гордость за своего младшего брата.

– И мне понадобится ваша помощь, чтобы вернуться обратно, – Абрахам устало вздохнул, и Эстер аж дернулась от неожиданности, насколько он в этот момент был похож на Кейна. – Земли, на которых стоит наше поместье, пронизаны мрачной магией. Я все только усугубил, но началось это раньше. Замок медленно становится чем-то большим, почти своим отдельным существом. Живым. Голодным. Злобным. И в его стенах обитает множество неприкаянных душ. В его глубинах скрывается сила, которая тянет их обратно в мир живых. И если мы не остановим это, замок погрузится во тьму, его влияние распространится на окружающие земли, все, кто захоронен на нашем кладбище, восстанут.

Кейн почувствовал, как озноб пробежал по его позвоночнику. Вот почему у Эстер не получалось снять проклятие с земель вокруг замка, но выходило в отдаленных – чем ближе к сердцу скверны, тем сильнее влияние… то, что у нее вышло тогда даже ритуальный круг разрушить, уже говорило о ее невероятных способностях.

Но все же магии одной Эстер не хватит.

– Похоже, миледи, придется нам все же объединить силы, – он улыбнулся девушке, стараясь ее подбодрить.

Сейчас ведьма была уже не против союза, она доверяла Кейну, знала, на что он ради нее способен, и не боялась быть обманутой; страшнее была сама перспектива прикоснуться к мраку. Переоценить собственное благочестие, и погрузиться в темные воды с головой.

Эстер выдержала взгляд Кейна, искры решимости мерцали в ее глазах. Она кивнула, соглашаясь с неизбежностью их альянса, и в ее сердце зародилось чувство, похожее на надежду – тонкую, хрупкую, что это и есть главный прорыв в ее работе здесь. Если они справятся сейчас, то пробудить природу ей будет до смешного просто.

– Тогда не будем медлить, – она посмотрела на Абрахама. – Как нужно составить ритуал?

Призрак кивнул, принимая на себя важную роль в решении проблемы, и стал давать указания. Кейн собрал древние свитки и талисманы, оставшиеся от предков, могущественных и загадочных, каждый из которых обещал защиту или силу. Пока он метался по поместью, собирая все, не забывал ворчать под нос, что понапрятали важных артефактов, а ему рассказывать, видимо, сочли необязательным. Эстер разложила по углам зала четыре маленьких алтаря – по одному для каждого элемента: земли, воздуха, огня и воды. Они были необходимы для уравновешивания сил и создания барьера против темных энергий. Девушка двигалась, как вихрь, ее переполняла сила, каждое движение и заклинание были точны и уверенны.

Наконец, они встали друг против друга в центре зала, схватившись за руки. Их пальцы переплелись, и они почувствовали, как между ними проходит ток энергии, соединяющей их силы. Взгляды встретились, и в тот момент они оба поняли – они готовы.

– Не бойся, – тихо сказал Кейн, и Эстер уловила в его голосе теплоту. – Мы стоим на пороге неведомого, но мы вместе. И вместе мы способны на многое.

Эстер кивнула, в ее сердце уверенность боролась с тревогой. Но когда она смотрела на Кейна, ее страхи утихали. Она знала, что риски высоки, что они оба могут потерять контроль и стереть весь Исендор с лица земли. Но сомнения – это слабость, и она себе такой роскоши позволить сейчас не может.

Тьма уже начала расползаться по коридорам, она ожила, словно питаясь их страхом и неуверенностью. Тени пульсировали, почти слышно было, как они шепчут свои зловещие заклятья, желая разлучить их.

Энергия их соединенных душ пульсировала, двуцветным ореолом охватывая круг алтарей – алым и изумрудным озарилась комната. Дрогнули стены, будто под землей забилось настоящее гигантское сердце. В воздухе витали ароматы трав и смол, зажженных на алтарях.

Кейн направил поток, произнося древние слова на языке, давно ушедшем в небытие, его голос несся по залу, словно ветер, что гонит перед собой тучи. Эстер подхватила заклинания, ее голос слился с голосом Кейна, возвышаясь в гармонии сил и намерений.

Цель ритуала была проста и в то же время безгранично сложна – разорвать путы, которые связывали замок с миром мертвых, миром, чьи хладные пальцы все еще цепко держались за каждую душу древнего поместья. Чтобы восстановить баланс. Чтобы Абрахам мог найти покой.

Тени обручем окутали их, пытаясь помешать, но вихрь света от их соединенных сил отбрасывал их назад. Энергетические волны исходили от центра зала, где они стояли. Та самая нить между их сердцами зажглась, чтобы усилить единение, не позволить кругу разорваться. Кейн поморщился, ощутив, что начало жечь в груди – ожило, начало сопротивляться клеймо Гильдии. Но он не остановился, не позволил себе поддаться боли.

И вот, когда ритуал достиг апогея, все тени были отброшены, и реальность треснула, словно стекло под ударом – Кейн почувствовал, будто из земли к нему тянутся десятки рук. Это груз вековых проклятий, наследие тьмы, которое его предки оставили в замке – и теперь они требовали своего. Длинные, острые пальцы вцепились в его ноги, и начали тянуть за собой, вниз, в мир мертвых. Туда, где ему и место.

Для Эстер это выглядело, будто из символа на полу повалил черный дым, и окутал некроманта полностью, пытаясь задушить. Она попыталась прогнать мрак, но у нее не выходило: зеленые лучи ее силы огибали его, словно камень.

– Кейн, нет! – воскликнула она, ощущая, как слабеют руки некроманта.

Абрахам наконец принял свое последнее решение. Он медленно вступил в круг, который еще дышал отголосками ритуала. Рукой он коснулся плеча некроманта, и в этот момент мир замер.

– Будем квиты, братец, – произнес Абрахам тихим, но твердым голосом. В его глазах отражалось вечное спокойствие человека, который принял свою судьбу.

Кейн повернулся, чтобы взглянуть на своего старшего брата, в глазах его застыли слезы, которые он не мог сдержать. Все невысказанные слова, все прожитые моменты вместе мелькнули перед его глазами.

Абрахам встретился взглядом с Эстер. В том взгляде было прощение и умиротворение. Он был готов забрать на себя мрак предков, чтобы спасти своего брата и дать ему шанс на новую жизнь.

– Попроси за меня прощения у Евы.

Тени, словно услышав его слова, отступили от Кейна и обернулись вокруг Абрахама, впитывая его сущность. Голоса зашептали, что уничтожат его душу, и он улыбнулся – для него это было сродни искуплению. Мрак сгустился, Абрахам начал слабеть, его тело становилось все более прозрачным.

Трещины, из которых сочилась тьма его неспасенной души, расширились, и призрак разлетелся кусками цветного стекла по замку; медленно они растворились в воздухе, не оставив после себя даже воспоминания.

Кейн упал на колени, ощущая, как тяжесть невыразимой утраты давит на его плечи – жертвы, за которую он будет вечно благодарен. Эстер обняла его, разделяя его боль, и в тишине ночного замка, теперь свободного от теней, они остались вдвоем, чтобы встретить новый день – день новой жизни, освобожденной от мрака прошлого.

***

Свет первых звезд озарял небо, когда Эстер и Кейн, уставшие, но спокойные после окончания ритуала, спустились на ступени, ведущие к величественным дверям замка. Они сидели бок о бок, плечами касаясь друг друга, ища поддержки после пережитых испытаний.

В воздухе все еще витало ощущение магии, но теперь она была другой – светлой, мягкой, наполняющей мир вокруг силой жизни.

– Вот это я понимаю, день выдался, – заметила Эстер, улыбаясь, и изучая звезды над головой. – Ты даже не представляешь, насколько я сейчас хочу крепкого чая.

– Чая? – Кейн чуть поднял бровь. – Я бы подумал, что после такого события тебе захочется чего-нибудь покрепче.

– Ничего серьезнее отвара ромашки, – с усмешкой ответила она. – Оставьте свои пороки при себе, мистер некромант, и не пытайтесь соблазнить светлую скандальными предложениями.

– Соблазны я предпочитаю поинтереснее, это верно, – он ухмыльнулся, и Эстер даже чуть покраснела. Как и подобает леди. – Надо заняться Принцем, собрать его обратно. Грустно как-то без его скрипучей морды в замке… Ирви похоронить. Закончить миссию по возвращению весны в Исендор… столько планов, а. И ни одного приятного.

Он грустно усмехнулся, оперся ладонями чуть позади, и отклонился, запрокидывая голову.

– Так странно осознавать, что Абрахам поменялся уже после смерти. Может, еще не все потеряно, и у меня тоже есть шанс нормальным человеком.

– Постарайся с этим успеть при жизни, пожалуйста. Хотя бы это не откладывай, – поддела его Эстер.

– Да уж… поторопиться нужно, – он нахмурился, и немного помолчал, задумчиво покусывая губы. – Примешь у меня исповедь, миледи? Ты же без пяти минут была святая воительница, зачтется?

Он говорил это полушутя, но Эстер почувствовала, как он невольно напрягся.

– Я слушаю, Кейн. Можешь мне доверять.

– Знаю, – выдохнул он. – Большую часть истории ты уже слышала. Абрахам обручился с Сереной, она стала частой гостьей в замке… любил ее страшно. Любовь некроманта хуже стихийного бедствия, и Серену зажало между вулканом и цунами. Моего интереса она тоже не отвергала – сейчас понимаю, что ей было просто приятно внимание сразу от двух братьев, скандальная ситуация, Серена такое обожала. Я даже не задумывался, что это как-то неправильно, думал, пусть сама выбирает… она и выбрала. Меня.

В его голосе не было уже ни капли самодовольства, только усталая хрипотца.

– Абрахам нас застал, и был просто в бешенстве – в общем-то, справедливо. Серену он не тронул, а вот меня чуть не убил – причем не магией даже, а просто врукопашную, так это его задело. А я как раз отбиваться стал заклятиями, чтобы получить легкую победу… идиот.

Кейн снова сделал небольшую паузу, переводя дух, возвращаясь к делам лет минувших.

– И Абрахам ответил. Начал громить все вокруг, метал такие проклятия, что не в каждом гримуаре отыщешь. В конце концов, он буквально взорвался энергией – мы с Сереной щиты выставили. Только никто не заметил сквозь все крики и вспышки, что на шум пришла Ева, – его голос дрогнул, – ей было всего семь. Магии в ней не было ни на долю. Она не могла защититься.

Перед глазами у Эстер снова встал тот образ из подземелья: детское тело, обернутое саваном. Абрахам своим, темным способом пытался искупить грехи. Исправить страшную ошибку.

У целительницы в груди застыл осколок льда. Эта небольшая, страшная деталь многое проясняла. То, в каком порядке было приказано содержать ее комнату, как после неудавшегося ритуала не закрывали больше двери склепа, как легко Кейн говорил о своей вражде с братом… как он удивился, когда тот решил его защитить.

– Ну, и дальше все понятно. Не было никакой свадьбы, никакой счастливой черно-чистокровной семьи. Серена убежала под защиту Гильдии, параноила, что мы придем за ней, отомстить. А мстить мы стали друг другу, – только сейчас некромант выпрямился, и повернул голову обратно к Эстер. – Потом уже он совсем от вины сломался, дальше ты знаешь. Ритуал. Неудачное воскрешение. Мрак и безнадежность. Вот такая веселая история.

Обхохочешься; увидев, с каким беспокойством на него смотрит Эстер, Кейн мягко улыбнулся и решил разрядить обстановку. Скорбеть уже поздно – мертвым это неинтересно, а живым портит настроение.

– Отпускаешь грех-то, миледи?

– Какой? – хрипло спросила она, пораженная рассказом. – Не ты ведь… Абрахам…

– Прелюбодеяние, миледи. Убийства и вовсе в списке смертных грехов нет, – поправил он ее. – Можешь еще уныние и гнев туда добавить, чтобы сразу букетиком.

– А гордыня?

– Грешен, – согласился Кейн, и театрально сложил руки в молитвенном жесте. – Смилуешься?

Эстер фыркнула, щелкнула пальцами – с них сорвался зеленый огонь, и со снопом искр врезался Кейну в лоб; тот отпрянул, на секунду ошарашенный.

– Нападают! – возмущенно вскрикнул он.

Девушка его шутливо толкнула в плечо. Посмеявшись, она все равно чуть погрустнела, понимая, насколько тяжелую историю слышала сейчас.

– Спасибо, что поделился со мной этим, – тихо сказала она. – Теперь, когда тьма отступила, мы можем начать все заново. С чистого листа. С весны.

Кейн крепко сжал ее руку в знак благодарности, и они оба знали, что, несмотря на все насмешки и подколы, они нашли в друг друге не просто союзника, но и верного друга, спутника и близкого человека.

Дать имя этому чувству все еще боялись.

XIX. Солнце

Туман, который сковывал земли Исендора, начал рассеиваться, отступая под натиском утреннего солнца. Подобно тонкой серебристой пелене, он медленно поднимался над лесами и полями, освобождая путь для лучей, желанных и животворящих.

Эстер и Кейн стояли на высокой башне замка, их взгляды были устремлены вдаль, туда, где когда-то мрак сжимал земли холодными, беспощадными когтями. Теперь же перед их глазами раскрывалась картина возрождения – земли Исендора оживали, возвращаясь к своему естественному зеленому великолепию.

В тенистых черных лесах, где деревья стояли как стражи древних тайн, начали пробиваться первые всходы новой жизни. Темные, почти черные листья начинали сменять свой оттенок на более светлый, насыщенный зеленый, словно краски мира вновь нашли свою палитру. Солнечный свет, проникая сквозь кроны, рисовал на земле сложные узоры, а тепло, казалось, пробуждало все вокруг, призывало к новому дню. Почки, зажатые в бутоне страха и мрака, раскрывались, даря миру свои яркие, дивные цвета. Розы, лилии, георгины, и даже скромные васильки – все они тянулись к ласковым лучам, окрашивая земли Исендора калейдоскопом оттенков. Выросли даже подсолнухи – Кейн готов был поклясться, что их там никогда не было.

Рядом с замком, в тенистых садах, деревья, еще недавно совсем безжизненные, вновь наполнились силой. Цветущие вишни и яблони сотворили над землей розово-белые облака, ароматы которых несли в себе обещание плодородия и изобилия. Ветки, некогда гнущиеся под тяжестью тоски, теперь изгибались под весом бутонов и цветов.

Воздух, пропитанный ароматами цветения и свежести, нес с собой песни птиц и шепот ручьев, которые, очистившись, вновь звонко журчали, пробираясь сквозь зеленеющие луга.

Эстер и Кейн стояли молча, наблюдая за этим чудом. Их сердца были полны гордости и облегчения за то, что их действия вернули миру его естественную красоту. Их магия, их битва не была напрасной. Она вернула жизнь не только замку, но и всему, что окружало его.

– Надо же, какая прелесть, – тихо произнесла Эстер, ее голос был полон восхищения, – как все изменилось.

– Да, – ответил он, в его голосе откликалось то же самое чувство, – это действительно новое начало для Исендора. И для нас тоже.

Так же, как первые лучи весеннего солнца пробиваются сквозь затяжную зиму, мороз и страх отступали от сердец Эстер и Кейна. Как весна, пробуждающая землю ото сна, их чувства начали оживать, нежно и постепенно. Вспоминая о силе совместного ритуала, они с удивлением обнаруживали, что их доверие друг к другу расцвело, словно те самые подсолнухи, что теперь сияли яркими красками в саду под окнами.

Стоя на башне и глядя на оживший пейзаж, Эстер ощутила, как граф нежно взял ее руку в свою. Его прикосновение было легким, как весенний ветерок, что игриво колышет молодые листья на деревьях.

– Ты чувствуешь это? – прошептал он с хитрецой в голосе.

– Что именно? – ответила она, не смея вернуть ему сейчас взгляда.

– Весну, – сказал Кейн, лукаво улыбаясь. – Мы все так долго ее ждали.

Мимолетный взгляд, теплое прикосновение, деликатная улыбка – все это были маленькие жесты, но они говорили о многом. Они находили утешение друг в друге, их смех звучал ярче, чем когда-либо, рассеивая последние тени прошлого, которые могли скрываться в углах их сердец.

Вечером они вместе прошли по саду, чьи деревья цвели нежным цветом, окутывая их волшебным ароматом и обещанием новой жизни. Они остановились у фонтана, вода в котором сверкала под лунным светом, как драгоценные камни. Кейн осторожно поцеловал Эстер руку – жест, полный почтения и восхищения.

– Эстер, – начал он, – ты прибыла в Исендор с целью, и ты ее выполнила. Проклятие снято. Ты вольна… отправляться домой, если пожелаешь.

Он старался скрыть свои эмоции, маскируя беспокойство легким тоном. Кейн не смотрел на нее, словно боясь встретить взгляд Эстер. Он пытался самого себя убедить, что с благодарностью примет любой ответ. У него не получалось.

Ведьма легко пожала плечами.

– Да, Кейн, я свободна уехать. Передо мной весь мир открыт, – сказала она медленно, взвешивая каждое слово. – Но ты знаешь, иногда мы находим свой дом там, где не ожидали. Даже если в этом доме не хватает света.

Девушка улыбнулась, донельзя довольная собственной маленькой шуткой.

Ее слова растворили напряжение в воздухе, и Кейн почувствовал, как из его груди уходит тяжесть.

– Тогда… останься, пожалуйста, – сказал он, голос его был едва слышен, но полон искренности.

– Хорошо, – она преувеличенно-самоуверенно вздернула подбородок, – но у меня есть несколько условий.

– Надо же. Я весь внимание.

– Ты поедешь со мной в Флистан, – коварно прищурилась ведьма. – Будешь убеждать моих родных отдать их светлейшую Эстер в зубы страшного черного мага. Без угроз. Подкупать можно, подкупать приветствуется.

Кейн, услышав это, не мог сдержать усмешки, которая разыгралась на его губах.

– Хорошо, миледи, – ответил он, надменно подражая ее саркастическому тону. – Я принимаю ваше условие. Мне будет честью съездить с вами в Флистан и попытаться убедить вашу семью в моих… – он сделал паузу, с трудом подбирая слова, – скромных достоинствах.

Его глаза сияли, и он уже представлял себе это путешествие, как новое приключение, которое они предпримут вместе. Эстер улыбалась, чувствуя, как наконец-то может подшутить над фасадом всесильного мага, который Кейн пытался поддерживать.

– О, это будет весело, – ее глаза вспыхнули озорством. – Вы должны быть готовы к тому, что моя семья – не так проста, как может показаться изначально. Они могут поставить вас в тупик своими странными привычками и обычаями. И убедить их в чем-либо… – она сделала драматическую паузу, – требуется искусство.

– Позвольте мне быть вашим учеником, – сказал Кейн, в его тоне слышалась игривость и нежное волнение. – Я обещаю быть очень старательным.

Никакого сомнения.

***

Ведьма и некромант вовсю наслаждались этой самодельной весной, старались как можно больше времени проводить в садах. Конечно, туда обычно хотела убежать Эстер – после кошмарного зрелища, которое из себя представляла проклятая природа Исендора, она просто не могла нарадоваться каждой мелочи. И сейчас они уселись на скамью в рощице, разговаривали и строили планы. Эстер думала о том, насколько бы сама удивилась такой картине всего несколько недель назад. Ветер играл прядями ее волос, а солнце, понемногу склоняясь к закату, окрашивало небо в теплые оттенки.

– Кстати, граф, – начала Эстер с легкой улыбкой, – я тут вспомнила один страшный секрет.

– Вот как, от меня еще и секреты держат, – он подозрительно прищурился. – Страшное я люблю, это интересно.

– Мне тебя три раза предсказали.

– И ты все еще сюда поехала? Действительно страшно.

– Кейн! – одернула она его. – Я серьезно. Ко мне утром в аптеку заявилось двое великолепнейших, наглейших котов, и принесли на хвосте благие новости. Это примета такая, что мать-природа посылает своих очаровательных гонцов самым нуждающимся и одиноким. Вечером мне и попалось твое объявление.

Кейн ухмыльнулся:

– Ну коты – это серьезно….

– А потом был расклад таро, – продолжила она, уже с легким оттенком раздражения в голосе. – Интереснейший набор, от тройки мечей, до Смерти, до Влюбленных…

– Я не умею читать карты, – честно признался некромант.

– Страдания, разбитое сердце, трансформация, и Влюбленные… согласно названию, – она смутилась. – Хотя и как выбор между двух зол проигралось тоже. А третье предсказание, – голос Эстер снизился до почти шепота, – было самым странным. Сумасшедший у очага в таверне, по дороге сюда, кричал мне вслед, что мое «маленькое наивное сердце» очарует монстр. Я смеялась, но теперь…

Она красноречиво окинула Кейна взглядом. Его лицо приняло серьезное выражение.

– Знаешь, Эстер, моя тетка тоже была своего рода оракулом. Когда я был мальчиком, она предсказала мне… страшные вещи.

Эстер подняла брови, заинтересованно прислушиваясь, ее сердце замерло в ожидании откровения.

– Она сказала, что я буду стоять перед великим выбором, который может привести к падению целых королевств, – продолжал он, и в его глазах заблестел странный свет.

У девушки даже перехватило дыхание от волнения, и она наклонилась вперед, желая услышать больше.

– И что под этим огромным бременем выбора, – Кейн сделал паузу, и его губы едва заметно задрожали, – я, вероятно, съем слишком много сладкого пирога и поправлюсь, – он внезапно расхохотался, совсем неожиданно переведя свою речь в шутку.

Эстер не сразу уловила смену тона. Она рассмеялась вместе с ним, но на ее лице оставалось недоумение, а в глубине сердца – осадок разочарования. Она хотела поделиться чем-то настоящим, и ожидала того же от него.

Сам того не подозревая, граф Винтер посеял в ее душе дурные мысли.

Она думала о Кейне, о его шутке, которая вдруг начала казаться ей слишком правдоподобной. Неужели он поддался искушению использовать магию, чтобы повлиять на ее чувства? Ее руки, почти самопроизвольно, тянулись к темным гримуарам, которые она раньше старательно избегала.

Перелистав страницы одного из них, Эстер нашла раздел о приворотных заклинаниях. Они были написаны на странном древнем языке, чьи символы плясали перед ее глазами, создавая ощущение головокружения. В сердце Эстер закрадывалось подозрение, словно тяжелый камень, утягивающий ее на дно ясного ручья ее мыслей.

Тот вечер, когда он сказал, что мог бы ее приворожить, его глаза… Вспоминая, Эстер погрузилась в воспоминания. Глаза Кейна светились, но было ли в них признание? Или это просто ее воображение, подстрекаемое страхом и сомнениями, подбрасывало ей неверные трактовки?

Она прогнала эти мысли, пытаясь сосредоточиться на тексте. Мимоходом она касалась строк, шептала слова, пытаясь не дать им силы, а только понять смысл. Ее понимание магии было достаточно глубоким, чтобы распознать настоящее заклинание от пустышки.

Настроив себя на предельное внимание, Эстер начала разбирать магические формулы, ища связь между словами и реальностью. Она знала, что если Кейн действительно использовал приворот, то в этих страницах она найдет подтверждение.

Но чем больше она читала, тем сильнее голос внутреннего скептика говорил ей, что ее подозрения – не более чем результат перенапряжения и беспокойства. Ведь чувства не так просто поддаются влиянию магии, и кроме того, она сама ведьма, она бы почувствовала любое вмешательство.  К ни го ед . нет

Пролистав последнюю страницу, Эстер задумчиво вздохнула и закрыла гримуар. В глубине души она знала, что Кейн не стал бы так поступать. Она чувствовала его искренность, его уважение к ней, как к равной. Ее собственные чувства к нему были слишком яркими и настоящими, чтобы быть результатом колдовства.

И все же… и все же. Не слишком ли много благородства она ожидает от чернокнижника? Эстер решает пока не поднимать эту тему с Кейном снова, но ее мысли продолжали вертеться вокруг этих таинственных возможностей. Сумел бы он действительно воспользоваться запретной магией, чтобы повлиять на ее сердце? Слишком уж много загадок и тайн прячется в тени некромантии.

Теперь, когда семя сомнения было посеяно, Эстер невольно начала выискивать признаки его возможного обмана. В каждом жесте, в каждом взгляде Кейна она искала скрытые мотивы. Ее собственные чувства казались ей теперь загадкой, которую она обязана разгадать.

С каждой встречей с Кейном она внимательно, даже слишком, вслушивалась в подтекст каждой его фразы. Каждое слово, каждое предложение она расчленяла в своем уме, пытаясь выявить намек на манипуляцию. Неужели привычка держать все под контролем, которая так долго служила ей, теперь превратилась в проклятие?

Но чем больше она искала, тем меньше находила. Возможно, она просто боялась признать, что ее чувства могли возникнуть самостоятельно, без какого-либо волшебства. Что она просто влюбилась в некроманта.

***

В просторной, мрачноватой мастерской Кейн сидел на полу, окруженный костями. Бледный свет луны пробирался через щели в ставнях, создавая на каменном полу танец теней. В углу лежали разбросанные черепа, ребра, кости конечностей – останки Принца, который героически повторно погиб в битве с некромантами Гильдии. У хозяина только сейчас руки дошли его собрать.

Кейн спокойно поднял бедренную кость, внимательно рассмотрел ее в мерцающем свете и аккуратно приставил к тазовой. Его пальцы ловко работали, словно он восстанавливал не скелет, а деликатный механизм часов. В зале звучал его мелодичный напев – низкий, умиротворяющий, даже в такой макабрической обстановке.

Каждая кость щелкала на своем месте, и вскоре скелет начал принимать человеческую форму. Кейн осторожно поднял череп Принца, легонько постучал по нему, как старый друг по плечу, и установил на позвоночник.

– Вот так, старина, – пробормотал он, улыбаясь скелету. – Снова в строю, да?

Между костями вспыхивали синие искры, когда Кейн применял немного магии, чтобы скрепить их вместе. Синий свет создавал иллюзию вен, пульсирующих с новой жизнью внутри мертвой тишины каменной комнаты.

Он продолжал работать, прикрепляя рукава к плечам, затем с легкостью вставлял пальцы, каждый к своей кисти. Удовлетворенно кивая на каждый успешный шаг, Кейн снова напевал, словно его голос мог кого-то отвлечь от жути процесса.

Наконец, Принц был цел. Кейн поднялся, отступил на шаг назад и рассматривал свою работу. Скелет стоял перед ним, чистый и готовый к выполнению своих обязанностей, хоть и без мяса и кожи, но с нескрываемым величием.

– Ну что, Принц, как насчет небольшой прогулки? – спросил Кейн, подмигивая пустым глазницам.

Скелет, оживленный магией и заботой своего хозяина, кивнул и, проверяя, все ли закрепилось прочно, бесшумно прошелся по комнате. Ну как. Слегка все-таки поскрипывал.

Эстер стояла в дверном проеме, облокотившись об косяк, и смотрела на Кейна и Принца с легкой усмешкой. Воспоминания о том, как в первый раз она увидела Принца и как ее сердце чуть не выскочило из груди, заставляли ее теперь улыбаться. Тогда, костлявые пальцы скелета, казалось, могли достать ее из самых темных уголков ее снов, но теперь она смотрела на него с легкой насмешкой.

«Теперь понадобится что-то куда более пугающее, чем скрипящая кучка костей, чтобы напугать меня», – подумала Эстер, не отрывая взгляда от завораживающего процесса. Невольно засмотрелась, с какой легкостью работает некромант. Мрачное, отступническое искусство, но все же искусство.

Кейн, обернувшись, заметил ее в дверях и улыбнулся.

– Стучаться нужно, миледи, – он даже пальцем ей погрозил. – А то вдруг Принц не одет. Он же получит моральную травму на всю смерть!..

– Что ж, – ответила Эстер, входя в комнату и подходя поближе к Принцу, – простите меня, Ваше высочество. Виновна.

Принц коротко ей поклонился. Она не могла больше к нему серьезно, а уж тем более – с опаской, относиться. Для Эстер он стал костлявой версией забавного щеночка, который уже лет пять как вырос размером с хозяина, но просто этого не понял, и не научился рассчитывать силу.