Текст книги "Двойка чаш. Приворот из гримуара (СИ)"
Автор книги: Мара Санкта
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 12 страниц)
0. Шут
Самые важные дни в жизни редко предупреждают о своем наступлении. Чаще всего они сваливаются на голову, как слежавшийся, полурастаявший снег с крыши. И сейчас самый сезон.
Март – странный месяц. Холод еще крепко держится острыми коготками за землю, оставляет льдистые следы на готовых таять водах, запускает пальцы северного ветра за воротник зазевавшимся прохожим. Но человеческое сердце уже чует весну, греется в лучах собственной надежды, как у костра, и начинает биться чуть быстрее. Кошки мурчат на коленях своих людей, сучат лапками, спины выгибают – спокойно и радостно ожидают смену сезона, и заодно напоминают об этом двуногим. А как же иначе, на кошачьей мудрости только и держится мироздание.
По городу пушистые вестники неизбежной весны бродят парочками, хвостами переплетаются, усевшись под какой-нибудь скамейкой, и делают вид, что увлечены исключительно друг другом; на самом деле, они высматривают в шумной суетливой толпе самого грустного, потерянного человека и решают, что теперь его очередь уверовать в светлое будущее. Бегут по пятам, трутся об ноги маленькими головами, оставляют следы шерсти на ткани – чтобы, даже если не получится человека приручить, напоминание о встрече с котами с ним осталось чуть подольше. А главное, они выбивают нового знакомого из привычного потока рутины, заставляют впервые за день действительно присмотреться и прислушаться к улице, к городу, к мяукающему чуду с янтарными глазами. Просто так коты никого не выбирают – они знают, кому нужны сейчас более всего. Кому не хватает немного радости, чтобы дотянуть до оттепели.
Так одним мартовским утром маленькие хранители города и встречают запыхавшуюся, уставшую девушку на пороге неприметной аптеки. Она ворчит что-то под нос, то ли напевает песенку, то ли сама себе на жизнь жалуется; суетливо ищет что-то во внутренних карманах плаща, складках платья, под ковриком на входе. Тщетно. День еще не начался, а уже чем-то успел ей насолить; и, похоже, не впервые – потому что, умей коты переводить с человеческого наречия, то услышали бы об этом несколько крепких слов. Она оглядывается, останавливается, задумавшись – и, осознав, что в проулке нет никого, кроме парочки пушистых хулиганов под стеной соседней лавки, щелчком тонких пальцев отпирает входную дверь. Всполох веселого, трескучего зеленого пламени заполняет замочную скважину, скрипят несмазанные петли. Девушка заходит внутрь, но не раньше, чем в комнату проскальзывает черный кот.
Ахнув, она начинает размахивать руками, пытается прогнать животное, но к нему еще и подружка присоединяется – добротного вида трехцветная кошка с почти беличьим хвостом. Они чинно усаживаются по обе стороны дверного проема, как будто это место решили охранять, и молча, с интересом разглядывают мечущуюся в ужасе девушку.
– Ребята, – разве что не скулит она, хватаясь за голову, – ну не в аптеку же!.. Как я вас людям буду объяснять?
Черныш в ответ лишь веско мяучит, не оставляя никаких сомнений в том, что они не собираются никуда уходить, и что абсолютно точно эта встреча – к лучшему.
После нескольких попыток котов то ли выгнать, то ли подкупить, она сдается и запускает их за стойку – спать в обнимку на единственном стуле в комнате. Блаженно ушками дергать, когда зазвенит колокольчик на входе, и их новая хозяйка наконец начнет свой рабочий день. Слегка запускать коготки в обивку, оставляя на память маленькие следы.
Так и приносит едва наступившая весна в жизнь ведьмочки-аптекарши двух пушистых хранителей, любимцев всей семьи – а любить есть кому!.. Через пару часов после открытия забегает младшая сестренка – звонкая, радостная, даже чуть гиперактивная девчушка. В отличие от старшей, у нее волосы медно-рыжие, но те же ярко-зеленые колдовские глаза, та же сияющая улыбка. Она всегда старается везде успеть, помочь по работе и отцу, и сестре, и еще и с подружками вечерком посплетничать; от котов она приходит в абсолютный восторг, и он взаимен. Ответственное задание – назвать и накормить найденышей – она принимает со всем энтузиазмом.
– Ну вот и здорово, – с облегчением выдыхает девушка, когда два хвостатых чуда, деловито муркнув напоследок, отправляются к ним домой, на знакомство с родителями.
Ее зовут Эстер, и она отлично понимает, что это добрый знак от матери-природы – лучше не придумаешь; только все же в городской аптеке лучше обходиться без животных. Ни в коем случае она не станет прогонять кошек, просто передаст их в добрые руки младшей, а сама примет только послание.
Давно она не получала хороших новостей.
Гостей сегодня немного, как, впрочем, часто случалось в последнее время. Миловидные старушки, вполовину сложившиеся от веса прожитых лет на плечах, которые скрипучими голосами просят у юной лекарки совета; смущающиеся подростки, пытающиеся лечить симптомы переходного возраста на коже; уставшие молодые матери, которые любыми способами хотят успокоить то ли чадо, то ли муженька. Горожане, привыкшие заглядывать к Эстер за микстуркой от всех проблем на свете, и пока хранящие ей верность своего кошелька. Но надвигалось неизбежное: в последние годы стало возникать все больше лавок аптекарей-немагов, ремесленников, постигающих медицину через науку. Они работали много, вдохновленно, искали рациональные пути к решению любых вопросов и за свои труды пока просили сущие копейки. Медленно, но верно выдавливали травниц со своими зельями обратно на окраины, где староверы еще нескоро уверуют в живительную силу человеческой находчивости. И Эстер, может, и не была бы такой противницей прогресса, если бы знала, как ей без этой аптеки жить.
И дело не только в сентиментальной привязанности к потертым шкафчикам с микстурами, воспоминаниях о первых заклятиях или преданности лекарскому делу. Проблема банальная, прозаичная и оттого лишь больнее бьющая – деньги.
Точнее, их отсутствие. Серьезные, неподъемные долги.
Жили они втроем скромно; то, что обе дочери унаследовали магический дар, очень пригодилось в быту, но общей ситуации помогало мало. Лана, младшая, еще не до конца обуздала собственные способности, а обучать ее было некому – в отличие от Эстер, той достались силы огня и света, редкие и опасные, и, к тому же, совершенно бесполезные в аптеке. Она пыталась устроиться подмастерьем к одному кузнецу, но едва на волю духа из горна не выпустила, что начало бы чудовищный пожар. Куда ей податься, пока никто не понимал – оставалось только радоваться, что очаг в доме точно не потухнет. У старика-отца магии не было, только тяжелое, гнетущее прошлое, полное неправильных решений и потерь, за которое они теперь все расплачивались во всех возможных смыслах. Когда умерла его любовь, мать девочек, в поисках нового смысла жизни он подался в игры, где он и просадил в горестном тумане все, что у них оставалось, едва остановился, прежде чем заложить дом. Шли годы, они старались выплатить навалившийся долг, но медленно отец ломался от вины и возраста, и в конце концов вышло так, что Эстер со своей лекарской лавкой осталась единственной кормилицей в семье.
Потом случилась чудесная, светлая полоса, когда впервые за несколько лет будущее перестало вгонять в ужас. Воспоминания о благих днях иногда приносят больше боли, чем сами несчастья; Эстер машинально тянется к тонкой цепочке на шее несколько раз за день, нервно теребит тонкое кольцо – ее личный символ потерянного рая. Она прячет свой печальный кулон в вырез платья, так что покупатели не могут его заметить и начать задавать глупые вопросы. Скрывает от мира, только не снимает никогда.
В конце концов, к микстуре от кашля не должна прилагаться трагичная предыстория лекарки.
Сумасшедшие будни в аптеке помогают Эстер избавиться от главного условия для скорбных стенаний по своей участи на полу – от свободного времени. Она работает столько, что иногда от недосыпа и усталости начинает барахлить магия – и это в последние пару месяцев начало проявляться все чаще и ярче. Пока обходилось без инцидентов, но ведьма, дело имеющая с лекарствами, каких-то проблем себе позволить не может в принципе. Один напыщенный упырь из совета, которому женушка купит зелье для защиты от солнца, получит неожиданный побочный эффект или и вовсе поджарится – и конец наступит не только карьере, но и самой девушке. Поэтому неизбежно увеличивалось время работы над каждой несчастной скляночкой, и это тоже било по кошельку. Эстер старалась не давать себе возможности паниковать, улыбалась и пробивалась через каждый день, как в последний раз; но невольно начинала спрашивать себя, как долго она так сможет продержаться. Мелкие задачи вроде уборки и подсчета ингредиентов она и так передала Лане, но это не спасло.
Так что маленький привет от матери-природы в форме визита от парочки пушистых гонцов был как нельзя вовремя. Это могло значить что угодно: на пути любовь, радостные новости, всепоглощающее счастье или хотя бы лишний четвертак, найденный случайно на дороге!.. главное, что маленькой светлой ведьме напоминали, что она все еще под заботливым взором высших сил, которые не дадут ей окончательно провалиться в бездну. Поэтому сегодня, даже несмотря на редкий звон музыки ветра на входе, Эстер вела дела с легким сердцем; ждала чудес на свою блондинистую голову.
И они не заставили себя ждать.
***
Газеты по центру города всегда разносят одни и те же смешные всклокоченные мальчишки, похожие на воробьев; кличут людей на улицах, стучатся в окна лавочек, сообщают ровно столько свежих сплетен, чтобы заинтересовать, и не раскрыть главной истории. К «тете Эстер» они заглядывают не каждый день, зная, что она не большая любительница слухов, да и лишнюю монетку сейчас скорее отложит; зато у нее всегда можно выпросить сушеных яблок, передать заказ от матери или сестры, или просто погреться, если погода все еще кусается.
Сегодня один из мальчуганов забегает в аптеку, в первую очередь прячась от собратьев – решили поиграть, пока не следят взрослые; тяжело дыша, со смешным тонким свистом на выдохе, он стоит, уперевшись ладонями в худые колени, прежде чем все же поздороваться с хозяйкой.
– Много сегодня хороших новостей? – выцепив свернутую газету из раскрытой сумки-почтальонки, Эстер быстрым взглядом окидывает свежеотпечатанный текст. Кто-то родился, кто-то умер, скоро будет ярмарка, обязательно купите и румяна, и белила для лица; не прислушиваясь к ответу мальчика, ведьма просто бросает монетку в карман сумки.
Ведьминским предчувствием закололо кончики пальцев, когда Эстер прикоснулась к бумаге – проигнорировать его будет просто глупо.
– Нисса спрашивала, когда она сможет зайти за пудрой, – наконец смог выдавить нелепый вестник.
Запросы к аптекарю бывают разные. Чаще всего, люди хотят исправить какую-то проблему. Умные барышни догадывались беды предотвращать, и заказывали у ведуний вроде Эстер различные мази, пудры и припарки, чтобы хранить красоту и здоровье. И не бояться, что от них откажет печень, как от новомодной косметики с асбестом и бог знает, чем еще. Нисса, одна из первых городских красавиц, в Эстер мертвой хваткой вцепилась уже давно – и как в лекарку, и как в девушку, дружба с которой всеми одобрялась. Несмотря на финансовые проблемы, репутация у ее семьи была хорошая – просто по-человечески их многие любили и уважали. Сочувствовали.
– Передай, чтобы через пару дней забежала, почти готово.
Главное, не забыть про нее сегодня вечером.
Дождавшись, когда друзья пробегут мимо двери и умчатся в ложном направлении, мальчишка попрощался с ведьмой и чуть ли не выпрыгнул на улицу; Эстер невольно усмехнулась. Где бы сейчас столько жизнерадостной энергии взять!..
Она вернулась к газете; ее чудо, вероятно, пряталось между чернильных букв. Все слишком ладно складывалось – осталось только знак не проворонить.
Наконец, когда она уже была готова смириться с мыслью, что она поторопилась с интерпретацией и нужно ждать дальше, на глаза попадается небольшое рекламное объявление.
«Внимание ведающим и колдующим! Графство Исендор срочно нуждается в лекаре магического толка, способном работать как с живыми душами, так и с природой. Необходимо излечить людей, растения и животных от проклятия, которое настигло эти благородные и плодородные земли. Граф предоставит Вам, своему новому ассистенту, жилье в своем поместье на все необходимое время и обеспечит достойное жалование – десять тысяч серебром. Он также учтет любые Ваши требования и расходы. Ваша миссия – вдохнуть жизнь и душу обратно в земли Исендора. Если в Вас еще живо стремление спасать, ответьте на призыв с помощью любого магического вестника и отправляйтесь в путь так скоро, как сможете».
Да хранят небеса братца Ниссы и его игры в прятки! Не веря своим глазам, Эстер еще несколько раз перечитывает текст. Исендор – хмурое местечко ближе к северу, которое, несмотря на свое, казалось бы, неудачное расположение, всегда процветало. У торговцев оттуда всегда можно было найти самые редкие травы, удивительные цветы и фрукты; о садах графа слагали баллады, там мечтали побывать все поэты и романтики. Исендор проклят! И им нужен маг-природник… или на ведьму тоже согласятся?
Самой интересной была строчка про вознаграждение. Если граф не лукавит, то за работу магического садовника он готов заплатить целое состояние. О таких деньгах многие даже не мечтают; это то, что может решить все проблемы с долгами в их семье. Не вывести в свет, конечно, просто вернуть обратно на нейтральный уровень, избавить от постоянной тревоги и необходимости выбирать судьбу каждой медной монетки. Но большего и не нужно!.. вот она, благостная весть, которую на хвостах принесли с собой коты утром.
Правильно, конечно, было бы посоветоваться с отцом и Ланой, но тогда Эстер рисковала, что среди читателей окажется другой отчаянный лекарь, готовый тут же сорваться в сомнительное путешествие. Лучше поторопиться; дрожащими руками она на каком-то клочке пергамента пишет краткий ответ. Так и так, ведьма-лекарка Эстер из Флистана будет рада помочь возродить природу чудесного графства Исендор. Готова выехать сразу, как получу подтверждающее письмо. И жирная, в неведомого монстра расплывшаяся чернильная клякса в конце – потому что без этого обойтись ну совсем уж нельзя было.
Открыв дверь, не стесняясь напугать случайных прохожих, Эстер ведет себя не как леди – свистит на всю улицу. Какой-то солидный мужчина чиновничьего вида даже вздрагивает, и недовольно уползает дальше по своим делам, бурча под нос всякого рода непотребства и мнения по поводу распоясавшихся дам.
На зов откликается белоснежная голубка – девушка воспринимает это как еще один хороший знак. Осторожно привязав послание к лапке птицы и погладив ее пальцем по покатой голове, Эстер щелкает пальцами – полупрозрачное зеленое сияние облаком окутывает голубку, и через пару секунд опадает, как густой туман. Теперь вестник точно доберется, куда нужно, и, в отличие от незаколдованных соратников, просто неприлично быстрее.
Такой первый маленький тест от графа. Если вашу птицу придется ждать неделями – извините, другого кандидата выберем. Немного прямолинейно, но справедливо. Если это действительно проклятие, а не проблема с удобрениями, новичку не справиться – а чем дольше ждать, тем сложнее будет исцелить.
Эстер стоит на пороге, следит за удаляющейся белой точкой на небе, пока та окончательно не скроется из виду. От тревоги и предвкушения в животе сворачивается холодный клубок; кажется, ни на что уже не хватит внимания сегодня. Так и будет, как на иллюстрациях к старым сказкам, вздыхая, ждать весточки у окна.
Невольно Эстер снова тянется к цепочке на шее, с усилием проводит по звеньям подушечками пальцев.
Сейчас не время в себе сомневаться. Это – первый шаг на долгом и тернистом пути к звездам.
И она готова его пройти.
I. Маг
Говорят, три – магическое число.
А еще семь. И тринадцать, если темной стороны не гнушаться. Дальше идут совсем уже неприличные – тридцать три те же. Она же не будет больше месяца ответа ждать? К тому моменту уже пора будет смириться, что на работу выбрали другого колдуна, наверное; но пока еще тишину можно списать на раздумья… сочинение долгого, прочувственного, радушного приглашения… трагическую смерть гонца с добрыми вестями по дороге? Птичку было, конечно, жалко, но думать о том, что граф просто увидел «ведьма» и выбросил письмо в камин, хуже.
Сказать, что Эстер волнуется – ничего не сказать.
Семья подозревает, что что-то изменилось, что-то не так; но спрашивать боятся, потому что завитком вопросительного знака могут попасть в только недавно затянувшуюся рану. Кто ее знает, на самом деле; в последнее время она в аптеке проводит гораздо больше времени, чем дома, и секретов могло накопиться немало. Так что тревожное настроение невольно перекидывается на других обитателей дома, как ядовитый плющ; спокойствие сохраняют только коты, абсолютно довольные новой жизнью. Хвостатые хулиганы при любой возможности пытаются вдвоем устроиться на коленях у Эстер, и их совершенно не волнует, что там и для одного-то места маловато. Скатываются обратно на кровать или на пол, тяжело и трагично вздыхают, залезают обратно, напоминают: вот эта барышня – адресат благих новостей, и пока она ждет их подтверждение, наша работа не закончена.
Лана начинает складывать два и два, когда, после полугода тщетной мольбы научить ее хотя бы базовым зельям, наконец получает от старшей сестры толстую, потрепанную, вручную сшитую книжечку с личными рецептами Эстер. Из-за ее огненной магии получится, конечно, не сразу и не все, но мазь от шрамов или микстуру от проклятий на мужское бессилие она сможет сделать. Эстер всегда за лавку держалась, как за собственное детище, это была ее жизнь, ее радость и смысл; а тут передает самые сокровенные секреты? Еще и по собственной воле? Гроза надвигается, не иначе; Лана повадилась за сестрой следить, как никогда прежде, любой необычный жест расценивая как причину волноваться.
До прямой конфронтации пока не дошло. Пока. Все-таки сложно огненной ведьмочке сдерживать собственный темперамент, особенно, когда все чувства на контрасте с закрытой природницей кажутся втрое ярче. Подростковые страсти все это лишь усугубляют. Эстер наблюдает за метаниями младшей и молчаливо благодарит судьбу, что для нее это все уже позади.
Разница в возрасте у них тоже магическая-нумерологическая. Семь лет, и обе одаренные. Как по учебнику.
Заклинания из общей, бытовой магии, которые помогали ухаживать за отцом и держать дом в относительном порядке, младшая уже давно довела до совершенства; на нее было не страшно оставить хозяйство полностью, хоть и увеличилось количество проживающих ровно на две остроухих головы. Эстер невольно ловила себя на том, что, еще не получив ответа на письмо, уже будто бы прощалась с родными стенами. Гладила по шерстяным спинкам котов, и думала: могла ли поторопиться. Обознаться. Пропустить в погоне за вестью из умирающих садов Исендора другой, более прозрачный намек от судьбы? Не зря ведь ответа не слышно уже один, два, три… четыре дня.
Ну и ладно. Не сильно-то и хотелось. Возможность была великолепная, настолько соблазнительная, что почти подозрительная; может, в этом и подвох. Придется все же пойти сложным путем, которым, в общем-то, последние несколько лет и шла Эстер. По сути, ничего и не изменилось… осталось только себя в этом убедить, и задушить на корню невнятную обиду в сторону неведомого графа, чьего имени она даже не знала.
На седьмой день Эстер теряет надежду. На восьмой получает письмо.
На подоконник дома, клацая когтями, приземляется увесистый ворон с почти по-человечески интеллигентным взглядом. К его лапке привязан небольшой свиток и мешочек из темно-зеленого бархата – редкой красоты ткань, при виде платья из такого отреза любая принцесса удавилась бы.
«Граф Кейн невероятно рад Вашему согласию сотрудничать! Для воскрешения земель потребуется немало сил, и мы восхищены Вашим благородством. Выдвигайтесь как можно скорее! Если скромного пособия в послании не хватит на дорогу, Вам все будет возмещено по приезде. В скором времени ждем личного знакомства с Эстер, талантливой ведьмой из Флистана».
Честно? Какой бы там церковный мальчишка ни писал за графа корреспонденцию, Эстер ему всей душой была благодарна. Если бы он не упомянул ее имя, все еще была бы возможность засомневаться, подумать, что какой-то другой целительнице из города попалась та счастливая газета. А так… абсолютная уверенность!
…и абсолютный ужас навалившейся ответственности.
Несколько минут Эстер стоит, пожирая глазами каждый завиток на курсивном почерке, и даже не сразу тянется к мешочку – а ворон терпит, сидит, иногда вздрагивает крыльями, будто подгоняет получательницу. Может, ему еще и отчитаться нужно будет – кто знает, какой именно магией владеет ее новый работодатель в Исендоре. Вполне и заклинателя зверей туда могло занести.
В бархат завернуто всего несколько монеток. Опешив, Эстер даже от ворона отворачивается, когда тянет подарок на зуб проверить – нашла кого стесняться, птицы!.. а это действительно золото.
«Скромное» послание на дорожные траты от графа стоило больше, чем пара месяцев работы в аптеке.
Сомнений быть не могло. Вот оно, то самое долгожданное чудо.
Не выдержав напора эмоций, Эстер возликовала вслух – запищала, как маленькая девочка, и закружилась на месте; от неожиданности ворон озадаченно каркнул и улетел.
Главное послание из ее реакции он уже получил.
***
Весть о расставании на неопределенное время спокойно восприняли только коты.
И Лана, и отец честно старались сделать вид, что от волнения за Эстер буквально с ума не сходят, но получалось неубедительно; разговоров было проведено много, можно было обойтись одним общим, если честно. Все в этой затее им казалось подозрительным и опасным, и Эстер, в принципе, немногое могла этим страхам противопоставить – да, черт его знает, этого графа и что на самом деле отравило его сады, но, если все так складывается, и она сможет оплатить все долги раз в сто быстрее, чем планировалось? Можно и на приключение решиться. Она, в конце концов, не из робкого десятка, при необходимости на ее сторону встанет сама мать-природа – у котов спросите, если не верите!..
Такой себе, конечно, аргумент.
И это казалось сценой с картины. Эстер, сострадательная, благородная, и как-там-ее-еще-назвали ведьма-целительница, стояла в захламленной комнате своего небольшого домика и собирала вещи для предстоящего путешествия. Солнечный свет проникал сквозь старые окна, освещая все вокруг теплым светом и вселяя в нее надежду.
Ее младшая сестра бегала по дому, собирая безделушки и зелья, чтобы помочь сестре в ее походе. В воздухе витала атмосфера суматохи, смешанная с воспоминаниями о нежных моментах между сестрами, будто одновременно подразумевалось, что если девушка и вернется в стены родного дома, то уже совсем другим человеком. Девичий задор Ланы резко контрастировал с сокрытой тревогой Эстер. Комната оживала при каждом их разговоре.
Тем временем их стареющий отец, мудрый мужчина с оплывающим, как свеча, обветренным лицом, чьи годы проступали в каждой морщине, кропотливо мастерил для Эстер посох – символ рода в ее предстоящем путешествии. Его шишковатые руки двигались с точностью ремесленника, наполняя посох защитной магией, чтобы уберечь ее от бед. Несмотря на то, что он не получил доступа к тонким нитям в полотне мира, энергия проникала в его творения – иногда не нужно быть колдуном, чтобы вдохнуть жизнь в амулет. Достаточно быть любящим отцом.
В углу комнаты, на старинном сундуке сидели два озорных и грузных кота. Их глаза-бусинки и довольные ухмылки выдавали в них вестников – вместо того, чтобы присоединиться к беготне, они просто следили за суматохой со смесью веселья и любопытства. Отныне они были верными спутниками ведающих женщин этой семьи, хранителями секретов.
По мере того, как приближалось время отъезда, атмосфера медленно густела, как янтарь, в котором должна была остаться заперта очередная стрекоза; в воздухе витал аромат свежезаваренного травяного чая, пыли и пергамента, люди ходили разве что не на носочках, а коты заинтересованно навострили ушки, готовясь услышать последние шаги на пороге дома.
Второй раз в жизни Эстер готовилась отделиться от этой семьи; возможно, в этот раз действительно получится.
Эстер, сияющая и уверенная, вышла загружать свои вещи на телегу. Воздух в этот прекрасный утренний час был пронизан морозной свежестью.
Суета медленно заполняла улицы, а девушка с легкостью улыбалась встречающим ее прохожим. Она направилась к кучеру, который ждал, не готовый терять времени. Они обменялись вежливыми приветствиями, и Эстер поднялась на телегу, готовая отправиться в свое приключение.
Лана стояла на пороге, смотря на сестру с гордостью и нежностью.
– Только попробуй о нас позабыть! Я буду ждать от тебя письма каждый день. На закате! – прокричала она, махая рукой. Старик-отец, сидя на веранде, склонил голову в молитве.
Телега двигалась по улицам города. Вдалеке мелькали крыши домов и цветочные лавки, словно провожая ее на ее пути. Поездка в отдаленное северное графство была самым волнующим испытанием если не в ее жизни, то хотя бы за последние пару лет. Было неожиданно и непривычно думать о себе, как о сорвиголове, решившейся на резкие изменения. Она чувствовала смесь страха и нетерпения.
Город постепенно исчезал из виду, заменяясь просыпающимися полями и живописными лесами. Огромные сосны и березы украшали пути, а белые облака танцевали на небе.
Время шло быстро, и стук лошадиных копыт нес Эстер ближе к ее цели. Она представляла себе, как вскоре она сможет помочь людям, освободив их от проклятия. Мысли о наступающих переменах и новых возможностях наполняли ее сердце радостью. И о деньгах. Мысли о деньгах, как бы то ни казалось, в этой ситуации были главными. Бедность, конечно, не порок; но неудобство. Возможность просто заниматься любимым делом и не считать каждую монетку казалась такой призрачной, иронично – волшебной.
Это было похоже на сон. Слишком нереально. Эстер проснулась бы в своей постели и посмеялась бы над своими мыслями. Но нет, она действительно ехала в дорожной повозке в отдаленное графство, готовилась к титулу новой спасительницы голодных и проклятых земель.
– Даниэль, – позвала Эстер кучера, – почему мы едем так медленно?
– Дорога слишком сложная, – отозвался он. – Коня лучше поберечь. У нас впереди еще долгий путь.
Эстер кивнула и снова стала рассматривать пейзажи. По обеим сторонам дороги раскинулись поля, уже зеленеющие. Вдалеке виднелись деревенские дома. Эстер почувствовала себя свободно. Она выбрала быструю повозку, чтобы как можно скорее добраться до места, но даже так ощущала спокойствие. Эстер чувствовала, что это важный шаг на ее пути. И путь этот был долог.
– Даниэль, мы остановимся на ночлег? – снова окликнула она кучера.
– Нет, – ответил он. – Еще слишком рано. Лучше доехать до ближайшей деревни. Там и переночуем.
Эстер кивнула. Деревня, в которой они остановились, была небольшой. На ее окраине располагалась гостиница, где путники могли переночевать.
Солнце медленно ползло в небе, бросая теплые золотистые отблески на землю. Неверное, лукавое и кокетливое – до настоящего тепла еще было далеко. Хозяйка постоялого двора встретила их с благодушием провинциальной бабушки, которая так никогда и не научилась читать – деньги за ночлег она приняла исключительно для декорума, и тут же утащила бедного Даниэля в обеденную комнату сплетничать. Расскажи, молодчик, все, что творилось в столице в последние пару десятилетий, порадуй душеньку.
Эстер шагает по запутанным дорожкам деревни. Солнце еще не успели вытеснить тени, и улицы казались укутанными в покров неживой тишины. Она машинально держалась пальцами за поля шляпы, оберегала ее от опасного ветра, который чувствовал в ней служительницу природы и игрался. Шутливо угрожал, но, сжалившись, стал шептать ей на ухо тайны ветхих домов: направо повернешь – голову потеряешь…
Местные жители приветствовали ведьму с улыбками, но их глаза скрывали некую недоверчивость и тайную осторожность. Будто бы она охотница, которую медленно окружает стая перепуганных, но все еще диких зверей. На приручение нет времени, нужно просто не быть растерзанной или не заразиться бешенством – казалось бы, задание простое. Все здесь обманчиво, тонко и призрачно; невольно она задумалась, не предупреждение ли это. Оказавшись в месте, подозрительно похожем на лимб, дальше можно попасть только в одну из крайностей. Или рай, или ад. Готова ли ты, целительница из Флистана, поклясться в уверенности каждого своего шага?
Уже неважно.
В одном из домов горит свеча. Как только Эстер сворачивает на эту улочку, душа ее съеживается в груди, покрываясь тонкими иголочками инея – страшно. Столько бравады, столько надежды, а при встрече с аурой непривычных заклятий становится не по себе.
В этих стенах тоже живет ведунья. Судя по настроению местных, не самого благородного толка – будь это город, к ней давно постучалась бы инквизиция. Только вот здесь ее помощь ценнее условного, далекого и часто нелепого закона.
Осторожно, опасаясь наткнуться случайно на защитное заклятие, Эстер подходит к дому и трижды стучится в тяжелую деревянную дверь.
У женщины по другую сторону длинные седые волосы, заплетенные в сложную косу. Абсолютно ровная, неожиданно молодая кожа без единой складки или родинки; большой, кривой рот, у которого один уголок навечно застыл опущенным. Тяжелые золотые серьги в ушах.
Всего один ярко-зеленый глаз.
***
Она называет гостью «родной», «красавицей», «голубкой». Проводит ее в комнаты, усаживает на какой-то сундук, приносит чашку с чем-то дымящимся, к чему никто в своем уме никогда не прикоснется. Раскладывает на полу карты раньше, чем Эстер успевает задать хоть какой-то вопрос, и красноречиво прижимает к губам тонкий указательный палец. Одной фаланги не хватает.
Эти символы девушка никогда не училась читать, как и руны – относилась к таким магическим ремеслам не без доли презрения. Если можно просто что-то спросить у падающей звезды или непуганной нимфы, зачем ограничивать себя набором из картинок и сюжетов? Подвох был в том, что духи могли слукавить, просто чтобы поиграться с человеком, и понаблюдать за хаосом. Поэтому гадалки своим искусством гордились не меньше одаренных ведуний, и сейчас Эстер воочию наблюдала, как на полотне из несвязных, казалось бы, эпизодов невиданная женщина расставляет вехи ее жизненного пути.
– Смерть, – хрипит женщина, вытаскивает из колоды карту и разворачивает ее к зрительнице. – Не бойся Смерти, дитя. Это не конец, а лишь способ сменить путь. Видишь, встает солнце? – обтянутой кожей костью она тычет в изображение, где мертвый рыцарь на коне заходит в город, и под копытами лежат тела. Рассвет – не то, на что проще обратить внимание. – Начало нового дня. Смерть несет перерождение.
