Текст книги "Подарок для Императора. Меж двух огней (СИ)"

Автор книги: Мара Черная

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 15 страниц)

28

Хельвдан

Я стоял у входа в покои Калантиэля, как полнейший идиот, и слушал их откровенный разговор. Сердце колотилось о рёбра, как у ревнивого мальчишки. Стиснул зубы, чтобы не ворваться и не натворить дел. Невыносимо. Невыносимо было слышать её плач, знать, что он утешает её в своих объятиях. Краем уха уловил, как она предъявляла ему обвинение в связях с наложницами. Я бы посмеялся с абсурдности этого обвинения, если бы не было так горько. Она же его ревнует! Я не мог больше это слышать. Пытался заглушить другими мыслями, но мозг подкидывал отвратительные картинки, где они вместе. В саду, в его покоях, в её покоях, и Тёмный Бог знает, где ещё.

Дверь тихонько отворилась. В проходе застыла Мира. Красные опухшие глаза, влажные щёки, она сжимала складку на платье и затравленно смотрела прямо на меня. Я шагнул в сторону, пропуская её, и она медленно, осторожно, словно добыча перед хищником, прокралась мимо, чтобы через секунду сорваться на бег. Испугалась? Как смело она бросалась в объятия смерти, как бесстрашно и вызывающе себя вела при первой встрече, как дерзила беорхийцам, так же сейчас боялась меня, Калантиэля и своих чувств.

Хотелось сорваться за ней, но ей нужно побыть одной и прийти в себя. Потом мы поговорим. Но это потом, а сейчас я собрал в кучу весь свой гнев, засунул поглубже и вошёл в покои. Калантиэль выглядел не лучше, чем Мира. Весь осунувшийся, потрёпанный и на взводе.

– Хельвдан? – он посмотрел немного отрешённо и явно не был рад моему приходу.

– Я пришёл отчитаться о делах, не вовремя?

– Всё слышал? – усмехнулся Император, проигнорировав вопрос.

Кивнул.

– Дружба. Она предложила мне дружбу. Мне. Дружбу, – он всё продолжал ухмыляться. – Ты сказал дать ей свободу и право выбора, что я и сделал. И она выбрала не меня. Мне больно, Хельвдан. Любовь – это слабость, и теперь у меня их аж две: ты и она.

Он поправил халат и важно уселся в кресло, закидывая ногу на ногу. Я сел в соседнее.

– У тебя хватает мужества признать свои слабости, в этом куда больше силы, чем ты полагаешь, – заметил я.

– Возможно, ты прав. Однако последнее время всё рушится. Привычный мир раскалывается на кусочки. Нам необходимо держать контроль более, чем обычно, – он устало потёр виски. – Так, что там о делах?

Чувствовалось его паршивое настроение, потому решил немного разбавить гнетущую атмосферу приятной новостью.

– Я смог выйти на того, кто впустил наёмника во дворец. Пришлось пытать, но теперь я знаю, где искать заказчика, который его нанял. Ясно, кто за этим стоит, но для суда неплохо было бы живого беорхийца притащить, чтобы показать насколько всё серьёзно. На последнем заседании Совет не слишком охотно согласился на необходимость военных действий, и то только благодаря показаниям Мираны. А тем временем тучи сгущаются.

– Да они вообще сидят в своей башне и света белого не видят. Распустить бы, да забыть, – он раздражённо стукнул кулаком по подлокотнику.

– Народ не согласится и не простит. Если не останется ни одной силы, способной хотя бы для видимости контролировать корону, люди будут считать себя обманутыми. Тебя и так недолюбливают.

– Меня так раздражает, что без кучки плешивых стариков я не могу принимать решения, – рявкнул Калантиэль. – Пока эти тугодумы спохватятся, уже поздно лапками шевелить. Вот чего народ не понимает.

– Пока волноваться не стоит, подготовка идёт полным ходом, почти окончена. Но, если они начнут растягивать и мешать, мы на них надавим. Я думаю, проблема не столько в наличии Совета, сколько в его составе. А это уже в твоих руках.

– Займусь на досуге, благодарю за хорошую мысль, – губы Калантиэля на мгновение тронула хищная улыбка.

– Кстати, если тебе интересно, убийцу впустил один из твоих «пёсиков», – невольно вспомнил, как говорила Мира обо всех приближённых к Калу.

Удачное сравнение. Вот уж кто действительно сидит у ног и лижет ручки Императору, да и не только их, так это его личная стража. Ничего, придёт время – я ими плотно займусь.

– Да? Но ведь и ты над ними главный, разве не так, друг любезный? – Калантиэль раздражённо передёрнул плечами. – Я дал тебе власть над всеми, даже немножечко надо мной.

Да, я над ними главный, но ты же, друг, сам дал им слишком много свободы, из-за чего не всегда получается добиться от них послушания. Они всегда прикрываются словом Повелителя. Своенравные ребята. Не буду же я жаловаться на то, что не справляюсь с их своеволием. Потому пришлось благоразумно промолчать.

– Ладно, чёрт с этим всем. Я так устал. Поужинаем, как в старые добрые? – Калантиэль хлопнул ладонями по коленям. – Нужно возрождать наши добрые традиции.

И я согласился. На самом деле я скучал по тому старому рыжему бесу, с которым мы часто проводили вечера вместе, душевно беседовали и долго и от души смеялись над его шутками. Он мог быть прекрасным человеком, за которого я когда-то готов был отдать жизнь, но последнее время на нас взвалилось слишком много. Чересчур мы стали серьёзными и зарылись в проблемы по самую шею. Возможно, поэтому Калантиэль не справляется со своим недугом. Где-то глубоко в душе вспыхнула надежда, что возрождение былой дружественной атмосферы могло бы помочь вернуть Калантиэлю твёрдый рассудок и, как итог, нашу дружбу.

Мирана

Перед глазами стояла одна и та же картина: хмурый взгляд Хельвдана, наполненный злостью. А самое страшное было то, что я не представляла, что именно вывело его из себя, что именно он услышал. Хотела всё решить, чтобы стало спокойнее, а по итогу снова во что-то вляпалась!

Уже двое суток я сидела в своей комнате и не впускала никого, даже служанок. Ждала, когда те оставят подносы с едой у двери и быстро забирала сама. Под дверью скопилось несколько писем от Калантиэля, к которым я даже не притронулась. Хельвдан, естественно, приходил и под всякими разными важными предлогами просил открыть ему. Но я не была готова его видеть, а тем более разговаривать. Ощущение, что он застукал меня за изменой не отпускало. Хотя всё было совсем не так. Вела ли я себя глупо? Конечно! Могла ли я поступать иначе? Нет. Мне было впервые в жизни так страшно. Страшно услышать, что я ему больше не нужна, что он во мне разочарован. Сразу после того, как мы обрели друг друга.

И Калантиэль узнал о моём прошлом. Я совсем не хотела, чтобы о нём кто-то знал, тем более он. От этого делалось очень тревожно. Призраки прошлого меня настигли, и я оказалась слишком слаба, чтобы с ними совладать. Здесь прошлое ощущалось иначе, больнее било под дых каждый раз, как всплывали в памяти образы родителей и опекунов, острее ранило, подкидывая картинки из детства в Эллесане, и всё чаще и чаще подкрадывалось, касаясь стылым дыханием волос на затылке. Почему вообще Калантиэль назвал меня властительницей земель и обещал усадить на престол родной провинции?

Стоило признать, что я зашла в тупик и решительно не справлялась. Я нуждалась в помощи, но почему-то не могла о ней попросить. Будто это сломало бы меня окончательно, ведь я всегда все трудности переносила одна.

В дверь громко постучали. Нутро сжалось, лишь в солнечном сплетении будто бы лопнул мыльный пузырь, разливаясь неприятным зудом. Если это снова де-Мирт, я умру на месте.

– Мира, девочка моя, ты там? – обеспокоенный голос Парисы разрезал воздух.

Париса? Она вышла аж сюда из своего закутка?

– Да, я здесь! Ты там одна? – оторвала голову от подушки, с которой не расставалась всё время своего заточения.

– Одна я, кому б тут ещё быть!

Я ринулась к тумбочке, схватила ключ и бегом к двери. Кухарка буквально влетела в комнату и прижала меня к своей большой груди.

– Что ж ты, милая, так нас пугаешь? – она запричитала, бегло осматривая меня. – Ой-ой! Личико осунулось, совсем расклеилась!

Я только виновато потупилась.

– Вот что, милая. Всё расскажешь позже, а пока пойдём ко мне, я тебе заварю нужных травок. Не нравится мне твой вид. И отказ не принимается! Надо будет – силой потащу! – добавила, не увидев на моем лице должного воодушевления её идеей.

Не стала спорить, просто медленно поплелась вслед за женщиной, искоса поглядывая в плохо освещённые дали коридоров, опасаясь напороться на кого-то ещё. Но, к счастью, никто на пути нам больше не попадался. Как только дверь на кухню закрылась, я устало плюхнулась на скамью, а Париса принялась за приготовление отвара.

– Что ж ты, моя хорошая затворницей сидишь? Почему никого не впускаешь к себе? – она бормотала, спешно хватаясь то за один пучок, то за другой, срывая листики и соцветия, и бросая их в чайничек.

– Страшно, – промямлила. – Я чем-то разозлила Хельвдана, и теперь… боюсь, что он может мне сказать то, к чему я не готова, – блеклый голос едва был слышен.

– С ума сошла, девка? Да он же места себе не находит – на стены чуть не лезет от волнения! – Укор от Парисы, которая никогда ни за что не осуждала, неприятно резанул по сердцу. – Вот ведь молодёжь! Берите да любите друг друга, а они нервы мотают один другому.

– Было бы так просто…

– А что сложного? Лея давно уж не преграда, Калантиэлю Хельвдан мозги правил-правил да добился, что тот тиски свои на тебе разжал. А ты всё накручиваешь себя… – она тяжело вздохнула и поставила перед носом исходящий паром деревянный кубок.

Жидкость внутри пахла восхитительно: лёгкий цветочный аромат с нотками лесных ягод. Отпила глоточек. Отвар растёкся по венам приятным теплом, расслабляя тело и отгоняя тревогу.

– Парис, у меня не получается. Всё, что я прятала глубоко в душе, здесь стремительно рвётся наружу.

– О родителях?

– Да! А когда я и так в полном раздрае после разговора о них вышла из покоев Повелителя и увидела сверкающие злостью глаза, я испугалась! Я не сделала ничего, за что мне могло быть стыдно перед Хелом, но… Мне трудно. Всё смешалось, – ещё глоток, чтобы заглушить подступающие слёзы, и стало немного легче.

Париса нахмурила чёрные брови, и какое-то время мы сидели в тишине. Казалось, что она ищет ответ глубоко внутри себя.

– Я понимаю, моя девочка, я очень тебя понимаю. Но ты его не отталкивай и не бойся. Тебе же будет проще, если будешь к нему открыта. Любовь не терпит секретов. Он тебя и выслушает, и поддержит. И ты его слушай – не делай выводы так сразу. Всегда сначала нужно поговорить, – она объясняла тихо, вкрадчиво, отчего смысл слов возымел особый вес.

– Ты права. Нужно взять себя в руки, – я задумчиво вертела кубок в руках, мысленно купаясь в умиротворяющих волнах травяного отвара. Не знаю, что Париса туда положила, но успокоительный эффект у него получился потрясающий. – Я струсила, а нужно было объясниться.

– Вот и молодец, – она по-матерински погладила меня по плечу и мягко улыбнулась. – Обещаешь сегодня с ним встретиться?

– Обещаю!

Раздрай в душе немного поутих. В самом деле, не могу же я прятаться и избегать этого разговора вечно. И лучше уж всё выяснить раньше, чем позже. Мы просидели с Парисой ещё часа два за весёлой беседой. Она успокоила меня и воодушевила, потому возвращалась я в относительно хорошем настроении.

Внезапно из-за угла появились руки и затащили меня в небольшое подсобное помещение. Дверь захлопнулась, стоило оказаться внутри. Свет еле-еле освещал моих похитителей. Вернее, похитительниц. Две девушки. Одна – высокая черноволосая, с густыми кудрями до плеч, вторая – блондинка с длинной косой почти до пола. Уже знакомая Шайла прижала меня к двери и злобно оскалилась.

– Закричишь – убью! – пискнула блондинка за её спиной, демонстрируя столовый нож, зажатый в хрупкой ручке.

Я было сначала испугалась, но увидев гневные лица дам, быстро смекнула в чём дело и смогла успокоить тревожный ум, что подкидывал варианты развития события один страшнее другого.

– А зачем мне кричать? Ясно же, зачем вы меня сюда затащили. Хотели бы убить – уже бы сделали это, – произнесла предельно невозмутимо.

– Молчи! Говорить будем мы, – зашипела Шайла и сильнее придавила. – Отстань от Повелителя, дрянь! Как ты появилась, он никого из нас не звал к себе больше. Ты – грязная подстилка. Он наиграется тобой, а ты останешься ни с чем! Ты меня поняла⁈ Откуда бы ты ни приехала – вали обратно! Ты поняла меня⁈

Надо же, оказывается, Калантиэль не врал, даже тогда, когда я видела Шайлу у его покоев. Выгнал её, вот и бесится!

– Так, если он наиграется и бросит, чего вам переживать? Он же сразу к вам вернётся. Или вы чего-то не договариваете, и переживать действительно есть о чем? – начала поддразнивать их, сделав акцент на последних словах.

Они действительно думали, что я испугаюсь любовниц Императора, вооруженных до зубов… столовым ножом?

Щёку моментально обожгло от удара, и тут же девушка впилась пальцами в моё лицо, закрывая рот. А вот это они зря. За рукоприкладство Император их по головке не погладит. Но то, что произошло дальше совершенно выбило из колеи, ибо не вписывалось ни в одни рамки моего понимания адекватности.

– Ты пожалеешь. Очень пожалеешь. Ответишь за свою дерзость, гадина, – чуть ли не плевалась девушка в моё лицо.

В коридоре вдали послышались шаги. Блондинка полоснула ножом по руке свою сообщницу, а та в свою очередь хорошенько приложилась рукой к лицу блондинки. Обе заверещали так громко, что бедным ушам стало больно. Шайла отшвырнула меня в сторону и с визгом «Помогите!» чуть не вырвала дверь. Крепко хватаясь друг за друга, девушки вывалились из тесной комнатушки, продолжая визжать, как резаные, барахтаясь по гладкому полу в пышных платьях.

Естественно, такое представление не могло не привлечь внимание. Они специально подгадали момент, чтобы стража проходила недалеко. Мужчины мигом прибежали на помощь дамам и увидели меня с ножом в руках, растерянную и забитую в угол. Так, стоп! Нож? Откуда он взялся в моей руке⁈ Разбираться никто не стал. Схватили, скрутили и увели.

29

Длинные коридоры становились всё менее освещённым и более холодными. Однозначно, вели в темницу. Однозначно, глубоко под землю, где зябко и сыро, а я в одном лёгком платьице.

Звякнули ключи, кованая металлическая дверь в узком проходе со скрежетом отворилась. Мы прошли ещё пару десятков метров вдоль камер для заключённых. В каких-то были люди, но большинство пустовало. Меня определили в одну из самых приятных, если это слово можно применить к камере заключения. Здесь хотя бы была солома, а не голый пол.

– Посидишь пару дней без еды, подумаешь над своим поведением, а там посмотрим. Покушение на достопочтенных дам – любимых наложниц Императора – серьёзное преступление. Молись, как бы не казнили или не вернули беорхийцам, – отчеканил стражник, замыкая дверь.

– Но я не…

– Все вы «не». Так что мне уж не рассказывай, – отрезал и ушёл.

Ну вот, Мира. Такого ты точно не ожидала. Какие коварные женщины однако. Нет, ну, каковы, а⁈ Подстроить такое представление, даже не испугались поранить друг друга. И что делать теперь? Уповать на Хельвдана или Калантиэля? Если они убедят Калантиэля, что я на них действительно напала, то даже Хел мне вряд ли поможет. А они убедят. Как такому не поверить? Порезы есть, синяки, наверняка, тоже будут. А я вот целая и невредимая…

Та-а-ак. Спокойно. Возвращаемся к истокам. Для чего всё это было изначально? Правильно, нужно было спасти мальчика! Я его спасла? Да, он сейчас в целости и сохранности. А ещё моей деревне не угрожают беорхийцы. Значит я всё это терплю уже не зря. Я ведь не знаю, что будет дальше. Вдруг получится доказать свою невиновность. А буду сейчас накручивать себя – только нервы зря потрачу.

Я постаралась взбить солому, чтобы было чуть мягче и теплее спать. Колючие остюки впивались в кожу, царапались, от пыли зудела кожа, без конца хотелось вертеться, но приходилось себя останавливать, чтобы не вызывать новую волну чесотки и не обзаводиться новыми царапинами. Так прошла первая ночь.

Днём ко мне никто так и не пришёл. Ни стражники, ни служанки, ни Хельвдан, ни Император. Вообще никто. Как обещали, еды не принесли, но не принесли и воды, а пить уже изрядно хотелось. Ног и рук я не чувствовала из-за холода. Пыталась согреться, разминаясь, но остальным заключённым не понравилось обилие шума, и меня грубо «попросили» угомониться. Только ближе к ночи зашёл весьма неприятный тип.

– Ну что, сознаваться будем? – спросил он визгливым голосом.

– В чём?

– Дуру не строй!

– Я не нападала! Это я им чем-то не угодила! – пыталась объяснить.

Но кому? Тому, кто изначально пришёл за признанием? К тому же они видели то, что видели, убедить их в обратном вряд ли возможно. Но и каяться в том, чего не совершала, тоже не собиралась.

– А я уж хотел воды тебе дать, но раз правды от тебя не дождёшься, сиди дальше, осознавай, – и он демонстративно взял кувшин и плеснул воду на пол, прямо в камеру.

Так что теперь меня окружал не просто холодный, но и мокрый пол. Несколько брызг попало на платье. Сволочь!

Хельвдан

Я послушал Парису и перестал ломиться к Мире. Она обещала поговорить с моей девочкой. Чтобы не изводить себя ожиданием погрузился в работу. Подготовка к войне, будь она неладна, отнимала очень много времени и сил, но сейчас это было мне на руку. Потому как думать, как там Мира и что с ней происходит, было абсолютно невыносимо.

В дверь постучали и, после приглашения, в кабинет зашёл Дарвэн – начальник дворцовой стражи. Бросил на него вопросительный взгляд.

– Происшествие, господин де-Мирт, – пышные усы на полном бледном лице подрагивали то ли от волнения, то ли от нетерпения.

Не так уж часто у нас случаются нарушения порядка в замке. Любопытно.

– Что-то серьёзное? – я всё же подал голос, не отрываясь от бумаг.

– Достаточно, господин. Покушение.

– Калантиэль⁈ – я вскочил, как ошпаренный. Если я снова что-то упустил, не прощу себе.

– Нет-нет, простите! На двух любимых наложниц Его Величества.

– А, это… – я немного успокоился и снова сел. – Давненько не было.

– Нападавшая поймана, в темнице, вину не признала. Допрашивать будем для отчётности?

– А что говорит?

– А есть разница? Она была поймана на месте преступления с ножом в руках. У одной из пострадавших довольно сильный порез на руке, у второй – ссадина на половину лица.

– Ясно. Ладно. Пойдём смотреть, что там за буйная, – я аккуратно сложил документы в стопку и подвинул на край стола.

Мы вышли из кабинета и направились в темницу.

И что на них нашло? Мирно жили, и опять за своё. Не то время выбрали. Столько проблем, а они ещё больше создают. Говорил я Калантиэлю распустить гарем, так не-е-ет. Ему же нужен «цветник», чтобы «глаз радовать».

О, лёгок на помине.

– Де-Мирт, твою мать! – он летел разгневанный, словно коршун на добычу.

– Ваше Величество, – поклонился.

Ох, если б не Дарвэн, я бы ему высказал! Но при подчинённых только официально и крайне учтиво.

– Какого Тёмного Бога на моих наложниц нападают с ножом в моём замке средь бела дня! А если бы они серьёзно пострадали⁈

– Мне только что доложили, как раз иду разбираться с этим вопросом, Ваше Величество, – я сохранял самообладание как мог.

– Меня бы прирезали, ты бы тоже был так спокоен⁈ Могу ли я так же доверять вам двоим безопасность меня и моего замка⁈ – Калантиэль кричал чуть ли не на весь дворец. – Только на личную стражу и могу положиться!

Как же его это задело. Ну, ничего. Сейчас он зол, потом успокоится, и нормально поговорим. Не буду ему напоминать, что и личной страже ему нельзя довериться на все сто процентов.

– Нет причин беспокоиться. Это женские разборки. Всего лишь, – я сделал акцент на словах «женские» и «всего лишь», чтобы припомнить Калантиэлю его же слова, когда я предупреждал, что в его «гареме» будут возникать проблемы. «Это лишь женщины, Хельвдан. Думаешь, безделушки не поделят?» Ну-ну!

Злится. Ой как злится. Глаза сейчас вылезут. Даже забавно.

– Разобраться с этим немедленно! И доложить мне сегодня же! – он зыркнул на нас, будто это мы на его женщин накинулись, и стремительно нас покинул.

Дарвэн стоял весь белый от испуга, усы скрывали плотно сжатые губы, на морщинистом лбу выступила испарина.

– Расслабься, не бери на свой счёт. Он зол, но отойдет быстро. Ему столько приходится себя контролировать и сдерживать, что при возможности он просто взрывается. Пойдём, допросим виновницу.

Мирана

Желудок болезненно заурчал уже третий раз за минуту. Ему в унисон заскрежетала входная дверь в темницу. Я приподнялась на своём «ложе», чтобы посмотреть. Вдруг за мной! Но нет. Оказалось, привели мальчишку. Грязный весь, оборванец. Наверное, украл что-то. Я снова зарылась поглубже в солому. Телу сложно было справляться с новыми условиями, поэтому всё время клонило спать, и я не видела причин сопротивляться. Но погрузиться в глубокий сон было не суждено. Снова скрежет двери. Я узнала этот тихий голос. Радостная бросилась к решётке и вцепилась в прутья руками.

– Хельвдан!

– Мирана? – мужчина обвёл меня ошалелым взглядом, подходя к камере. – Ты? Что ты… Вы что, с ума сошли? – это он кричал уже мужчине, который пришёл с ним. – Девушку, в одном платье, в холодную камеру! Немедленно перевести в покои!

Мужчина стушевался.

– Так ведь… Не положено, господин. Серьёзное преступление, отказ от признания вины.

– Она – гостья Императора, и отправится в свою комнату под стражу, я сказал. Здесь ей не место, – прорычал Хел и одарил меня таким гневным взглядом, что невольно вжалась в прутья. – Сам отведу! Направь двоих самых адекватных стражников наверх.

Хельвдан был очень зол, он был в бешенстве! Всю дорогу не проронил ни слова, только шёл широченными шагами и буравил жёстким взглядом пространство перед собой. Не успели разобраться в прошлом недопонимании, как я снова его вывела из себя. Отлично, Мира! Так держать!

Но стоило нам зайти в мою комнату, он бросился ко мне и сгрёб в охапку.

– Мирана, ты в порядке? – сталь из его голоса исчезла, заменяясь нежной бархатистостью.

– М-хм, – промычала ему куда-то в грудь, так как отлипнуть от твёрдого напряжённого тела и сказать что-либо членораздельно не получалось.

– Ты меня очень напугала. Я не знал, что и думать, когда ты заперлась и не впускала никого… А теперь это.

– Я сама не знала, что думать, когда наткнулась на тебя, выходя из комнаты Калантиэля, на твой взгляд. Мне казалось, что ты больше не захочешь меня видеть, – прижалась к нему и впитывала кожей тепло его тела.

Родной. Почему-то именно это слово ворвалось в сознание с его объятиями. Он стал мне необходим. Как вода, которой мне не хватало в заточении, как воздух, без которого я умерла бы спустя считанные минуты, как солнце, без которого я бы долго-долго чахла и загибалась, теряя силы и всё больше бледнея с каждым днём.

– Просто я ревнивый дурак, который взбесился от одной мысли, что к тебе прикасался другой мужчина, – спокойно и ласково объяснил Хельвдан. – Ты сводишь меня с ума, Мира, – шумно втянул воздух, обхватил ладонями лицо и коснулся губ нежным поцелуем.

Колени подогнулись, закружилась голова, тело била мелкая дрожь, а горячие губы всё не отпускали из сладкого плена.

Не хотелось портить момент, но…

– Наверное, стоит объяснить, как я оказалась за решёткой? – отстранилась и попыталась унять сошедшее с ума сердце, что колотилось о рёбра.

– Было бы неплохо, да, – Хел неохотно выпустил меня из объятий и усадил на небольшой диванчик у окна.

Он стянул с кровати одеяло, укутал меня, подал стакан воды и примостился рядом.

– Не скажу ничего нового, но я их и пальцем не тронула. Понимаю, поверить сложно, но они сами!

– Сами себя порезали и избили? – бровь Хельвдана медленно поползла вверх.

– Да!

Нахмурился.

– Так, давай по порядку. Что произошло?

И я рассказала, от начала и до конца, со всеми подробностями. Взгляд Хельвдана стал абсолютно нечитаем, брови сдвинулись на переносицу, казалось, даже радужка потускнела.

– Хел, я не делала этого, – сказала совсем шёпотом. – Ты веришь мне?

– Мне очень хочется тебе поверить, но даже если я поверю, то других мы не убедим, – тон был ледяным, колючим. Казалось, что сомневается во мне, или даже разочарован. – Калантиэль в ярости и готов растерзать того, кто это сделал. А весомых доказательств твоей невиновности у нас нет. Сама понимаешь, как звучит твоя правда против видимых увечий наложниц, – тяжёлый вздох вырвался из его лёгких, отрезвляя.

Он прав, в правду никто не поверит. Слишком уж она абсурдна.

– Скорее всего тебя не ждёт ничего хорошего. К сожалению, наши жизни в руках взбесившегося психа, – холодно констатировал, выразительно посмотрев.

Сердце обожгло колким страхом. Нос предательски защипало. Почему я с ним позволяю себе столько слабости? Расклеиваюсь, плачу, теряю все силы держать себя в руках.

– Я не делала этого, Хел! Не делала! Я говорю правду…

Изящные пальцы скользнули по лицу, очертили овал, остановились на подбородке и приподняли его.

Было видно, что ему не всё равно, что он хочет разобраться. Сердце снова забилось быстрее. От его голоса, от прикосновений, от близости его тела, от его небезразличия.

– Иди сюда, маленькая. – Хельвдан сильнее прижал меня к груди. – Я скучал по тебе. Хотя бы короткое мгновение хочу ощущать тебя рядом.

Я не знала, что ответить. Я тоже скучала. Но не смогла выдавить ни слова, только вцепилась пальцами в камзол и прижалась щекой к мерно вздымающейся груди.

– Пообещай, что хорошенько отдохнёшь, поешь и выспишься, – он строго заглянул в мои глаза.

– А ты куда? Уходишь?

– Мне нужно расследовать это дело и доказать, что ты не причиняла никому вред, или хотя бы, что защищалась. Пообещай, – повторил с нажимом.

– Обещаю.

Лёгкий поцелуй в макушку, и он отпустил меня. А затем ушёл.

Почти сразу вошла Лея. На её красивом личике виднелись сочувствие и печаль. Она молча поставила поднос с едой на столик, присела рядом, где пару минут назад сидел Хельвдан, и участливо сжала моё плечо.

– Сожалею, Мира…

Хельвдан

Паршиво. Очень паршиво. Ситуация не из лёгких, но, кажется, она действительно не врала. Не может же она так хорошо играть. Хочется верить в невиновность. Но как доказать Калантиэлю? Даже я не знаю, как он поступит, когда узнает, что Мира замешана в эту историю в столь невыгодном положении. Нужно допросить пострадавшую сторону.

Голова разболелась, но работу нужно выполнить. Я приблизился к первой двери на этаже наложниц. Дарвэн уже доложил о том, кто именно пострадал. Постучал. Открыли сразу же. Очевидно, ждали.

Обе девушки были в одних покоях, первая лежала на кровати, вторая сидела на диванчике.

– Дамы, времени мало. Попрошу одну из вас пройти с капитаном Дарвэном в отдельную комнату.

Ага, растерялись. Блондинка рассеяно кинула взгляд в сторону подруги, неуверенно встала и вышла с капитаном.

– Ну, рассказывай. Что произошло?

– А Вам не доложили ещё? Кошмар! Самый настоящий кошмар! – девушка подскочила и уселась на край кровати, протягивая раненую руку. – Ой, ну, там под повязкой! Ужасное ранение! Как же теперь Император на меня посмотрит! Огромный шрам будет! – эмоции стремительно перерастали в истерику.

– Попрошу спокойствия. Меня интересуют события, а не переживания.

– Эта девка шла по коридору, когда мы с Элеттой заметили её. Раз уж среди наложниц пополнение, то должны же мы были нормально познакомиться, подружиться в конце концов. Мы и подошли поговорить. А она высокомерно так отвечала, что мы не её поля ягоды, что она станет единственной для Его Величества, а нас из дворца выкинут, так что незачем знакомиться нам с ней. Мы хотели всё же попробовать ещё разок. Она согласилась, но сказала, что нужно поговорить в уединённом месте. Повела нас в эту каморку. Боги, ужас! Там было так темно, тесно! И она с этим ножом в руках! Мы так испугались! Вы не представляете, какой это стресс! – она раскраснелась и чуть ли не рыдала уже, обмахивая себя руками.

– Спокойно. Что было дальше? – не дал ей снова сорваться в истерический припадок.

– Ну, я и закричала от испуга. А она ножом меня по руке, а Элетте пощечину, потому что та тоже закричала, увидев кровь. А потом всё как в тумане. Паника, крики, кровь, удары, мы еле сбежали из этой комнаты! Хорошо, что стража была неподалёку, не то нас бы уже не спасли!

Я несколько минут ещё смотрел на неё пристальным изучающим взглядом, под которым девушка явно смущалась. Некомфортно ей, нервничает, смотрит на реакцию.

– Шайла, давай на чистоту, – решил попробовать вывести на откровение. – Ты учиняла столько драк с девушками, кровью выборола своё место старшей наложницы перед толпами, а тут тебя, по твоим словам, чуть не убила одна единственная, при том, что ты была, скажем так, с «подкреплением». Думаешь, я поверю?

– Да она же дикарка! Сумасшедшая волчица, что прикидывается невинной овечкой, а Вы её ещё и защищаете! – она недовольно надула губки.

Актриса.

– Хорошо, я понял тебя, Шайла. Скорейшего выздоровления.

Девушка в ответ удивлённо захлопала глазами, открывая рот, чтобы что-то сказать, но так и не сказала.

На выходе меня встретил Дарвэн. Мы обменялись с ним рассказами девушек.

– Всё сходится, господин де-Мирт. Что думаете?

– Склонен верить в невиновность обвиняемой.

Глаза капитана округлились.

– Вы уверены?

– Этим двоим я верю ещё меньше, чем обвиняемой. Сходиться должен не только рассказ, но и эмоции, мимика, мелкие детали. Вспомни все проделки Шайлы. Думаешь, её так просто обидеть? – я скептически хмыкнул. – А вот по рассказу кажется, что проще некуда. К тому же их было двое, против одной Мираны. И по рассказу они встретились случайно, сами подошли к Миране, значит это не было спланировано обвиняемой. Тогда что у неё делал столовый нож? Едва ли она решила просто так прогуляться со столовым прибором по коридорам. Пища для размышлений тебе, и на сегодня ты свободен, Дарвэн. Перед Императором отчитаюсь сам.

– Доброй ночи, господин де-Мирт, – Дарвэн поклонился и ушёл с озадаченным лицом.

Уж давно капитан, а никак не поймёт что к чему в разборках императорского «цветника». Теперь к Калантиэлю.

– Кто? – громогласно прозвучало, только я вошёл в покои.

– Тебе не понравится.

– Кто⁈

– Прежде, чем я скажу, хочу…

– Кто⁈ – перебил Калантиэль, ударив по столу кулаками с такой силой, что на бледной коже выступили алые капли.

Я тяжело вздохнул.

– Мирана. Но…

– Свободен.

– Калантиэль.

– Нет, свободен, – сталь в его голосе резала воздух.

Чёртов псих! Почему нельзя просто взять и выслушать⁈

Широкими шагами я молниеносно преодолел расстояние, разделявшее нас, пальцы сжались в крепкий кулак, который стремительно врезался в острую скулу Императора. Он завалился на подлокотник кресла, корона слетела и закатилась под рабочий стол, тонкая струйка крови вырвалась из уголка рта, застывшего в злобном оскале.