Текст книги "Во имя любви: Жертвоприношение"

Автор книги: Мануэл Карлус

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 22 страниц)

Глава 35

Нанду с аппетитом ел приготовленное Лидией рагу и невольно про себя усмехался. Милена предложила ему выступить в роли модели – демонстрировать мужскую одежду на подиуме, да не одежду даже, а, наоборот, ее отсутствие – трусы, майки. В согласии не сомневалась, только решала, остричь ему волосы или нет.

Нанду усмехался с нежностью – для Милены он был на все готов: и постричься, и по подиуму пройтись. Она казалась ему совсем маленькой девочкой, которая трудолюбиво учится ходить, набивая первые синяки и шишки, приобретая опыт. Он был готов помогать ей во всем. Опыта она быстро наберется.

– Может, Милена ему поможет, – вдруг услышал он материнский голос и сообразил, что все это время, пока он ел, мать расхаживала по столовой и что-то ему рассказывала.

Лидия говорила, что не может видеть, как мучается Орестес. Сколько времени он ищет работу, а получает одни отказы. Она-то знает, чего они ему стоят. На людях он бодрится, но сердце у него хрупкое, как хрусталь, скажешь «нет» – и разобьется! Лучше уж она будет спрашивать у людей, нет ли для ее мужа места, лучше ей будут говорить «нет». Уже и сказали. Она думала устроить его спасателем в клубе, где был бассейн. Как раз по нему работа. Кого там спасать? Но ей отказали.

– Может, Милена ему поможет? – спрашивала она Нанду. – Может, он пригодится ей в бухгалтерии? Считать-то он умеет…

– Вряд ли, мама, – честно ответил Нанду. – Они там сами с трудом сводят концы с концами. Вот когда всерьез на ноги встанут, тогда… Пусть уж лучше Элена поможет.

И Бранка, и Марселу только издевались над попыткой Милены организовать собственное предприятие. Вот уж на кого она не могла рассчитывать, так это на них. И все-таки она набрала необходимую сумму и, гордая, вернулась домой.

– Моим делам попутный ветер! – торжествующе объявила она матери. – У нас есть начальный капитал!

– И кто же тебе доверил деньги без отцовского поручительства? – заинтересовалась Бранка. – Назови мне этого безумца!

– А сама я, по-твоему, ничего не стою? – возмутилась Милена. Она забрала все, что у нее было на счете в банке, а остальное ей дал Тражану, поскольку и Лаура и Наталия хотели войти в долю и испробовать свои деловые качества.

– Но ты же говорила, что не продаешься? – Бранка смотрела на дочь, сузив глаза. – Значит, теперь можно и за деньги? Ты делаешь успехи.

Милена побелела. Леу встал между ними.

– Хватит, мама! Шутка шутке рознь. Нельзя так шутить с дочерью! – сказал он, обнимая Милену за плечи.

– Ты против матери? Ты?! Ну, знаешь! – Бранка была рада, что может вылить гнев на Леу. – Что ты себе позволяешь? Вы тут все против меня. Завтра же уеду в Ангру! И не вернусь! Вот вы тогда попляшете!

Бранка вылетела, хлопнув дверью. Милена погладила Леу по плечу.

– Спасибо. Но зря ты за меня вступился. Видишь, как она разозлилась. С тобой она еще хуже разговаривает.

– Но я-то ей прощаю, а ты нет, – улыбнулся Леу. Марселу, услышав, что дела у Милены пошли на лад, тоже внес свою долю скептицизма.

– Значит, говоришь, остальную часть дал Тражану? – переспросил он. – Хорошо, что у него есть деньги, чтобы бросать их на ветер! А кто это осуществит? Ты, наш финансовый гений? – Он обернулся к Леу.

– Я буду помогать, – спокойно ответил Леу, пожав плечами.

– Идти ко дну? – снова съязвил Марселу.

– Сейчас идет ко дну контора, которой руководишь ты, – так же спокойно ответил Леу. – Почему ты ее не спасаешь?

Удар был нанесен по самому больному месту, Марселу нечего было ответить, и он разозлился не меньше матери. Ничего не ответил и тоже хлопнул дверью.

Дела в фирме и в самом деле шли все хуже и хуже. Налаженный механизм окончательно разладился, доходы утекали неведомо куда, расходы росли. И дело было не только в кризисе. Марселу винил и отца, и Изабел, которая настолько занялась личной жизнью, что окончательно перестала интересоваться деловой.

Инстинктивно упрекая Изабел, Марселу и сам не подозревал, насколько был близок к истине. Беда только, что Изабел была слишком деловой женщиной, и ее личная жизнь была неотделима от бизнеса. Просто-напросто она пустила бизнес по другому руслу. Не она работала на фирму Моту, а фирма Моту работала на Изабел Лафайет. И работала настолько хорошо, что Изабел уже вполне реально подумывала о том, что вскоре сможет приступить ко второй части намеченной ею программы – рано или поздно, но она подарит ребенка любимому человеку.

А пока заставляла нелюбимого дарить подарки себе. Кольцо за двести тысяч долларов – такой подарок она присмотрела и сообщила о своем желании Арналду. Тот покряхтел, но согласился.

Учитывая состояние дел в фирме, деньги были безумные. Но у Арналду были и собственные счета за границей, в общем, ради любимой он был готов на многое. И вызвал представителя ювелирной фирмы к себе в кабинет, сказав, что хочет сам посмотреть кольцо.

Желание сеньора Моту было законом. Спустя полчаса молодой человек в элегантном костюме привез образцы изделий ювелирной фирмы, и в том числе вожделенное кольцо с бриллиантом. Арналду оно понравилось, но цена, цена…

– Оставьте мне вот это, – он небрежно указал на бархатный футляр, – я подумаю…

Молодой человек кивнул и оставил на столе драгоценный футляр.

Работая, просматривая бумаги, документы, Арналду то и дело посматривал и на него, не в силах окончательно решиться…

– Как дела, дорогой? – Бранка появилась на пороге, она уже шла к нему, и Арналду торопливо закрыл предательскую бархатную штуковину стопкой документов.

Судорожная торопливость мужа не могла укрыться от цепкого взгляда жены. Она насторожилась, но любопытства своего ничем не обнаружила.

– Я была в центре, решила заехать, посмотреть, как тут Марселу. Мне совсем не нравится, как обстоят его дела с Эдуардой. Он так нервничает. – По лицу Бранки было видно, что дела сына заботят ее всерьез. – Ничего не могу решить. Хотя, наверное, им лучше развестись. При этом я на стороне Эдуарды, хотя она меня страшно раздражает. Но я бы тоже не могла простить измены… – Она пристально взглянула на Арналду.

– Марселу еще нет, – сообщил Арналду и расстегнул верхнюю пуговицу на рубашке. – Духота страшная, просто нечем дышать!

– Жаль, очень жаль, – сказала Бранка. – Я бы с ним поговорила. Может быть, объяснила бы ему, что он должен пойти на уступки, извиниться, покаяться. Женщине такое трудно простить, но мы же хотим сохранить нашего наследника, моего любимого внука!

– Да, да, я тебя понимаю. – Арналду все высвобождал шею из воротника рубашки.

– А что это ты так засуетился, когда я вошла? – внезапно спросила она и отодвинула стопку бумаг. – Боже мой! Что это?

Открыв коробочку, Бранка любовалась сияющим кольцом, а Арналду утирал пот, струящийся у него по лбу, по вискам.

– Это мой сюрприз, – с трудом выдавил он. – Твое неуместное любопытство все испортило. – Он уже не скрывал раздражения. – Я так мечтал – ужин при свечах, дома, ты в своем очаровательном пеньюарчике, мой подарок и наконец-то ночь любви… Ты в последнее время только нервничаешь, на меня и не смотришь, вот я и решил тебя порадовать.

– Ты меня порадовал! – восхищенно сказала Бранка, а сама мгновенно припомнила то, о чем предупредила ее гадалка. – Спасибо тебе, Арналду! Я надену его прямо сейчас. Я всегда ценила тонкость, внимание. Обещаю, что мы чудесно проведем выходные! У меня даже настроение исправилось. А было хуже некуда! – Бранка поцеловала Арналду, чего не делала очень давно. – За жизнь многое наживается! Это я и скажу Марселу!

Ушла она в еще большем напряжении, чем пришла.

После ухода жены Арналду еще долго вытирал пот и все высвобождал шею из тугого воротника рубашки – ему было душно, невыносимо душно…

Душно было и Марселу. Он спешил, искал Эдуарду и наконец нашел ее на пляже. Поставив коляски в тень, она и Марсия болтали, растянувшись в шезлонгах. Марселу, взвинченный до последней степени – всем: делами фирмы, куда не мог поехать в таком раздраженном состоянии, разговором с Леу, поведением Эдуарды, готов был к самым решительным действиям. В конце концов, на Эдуарду ему было наплевать! Главное, отобрать у нее сына! Они будут жить вместе. Он будет трудиться ради него! Горы свернет! Все наладит! А она как знает! Пусть вертит хвостом перед хлюпиком Сезаром!

Не раздумывая, Марселу направился к коляске и уже собирался без лишних слов забрать Марселинью, но тут к нему подскочила Эдуарда. Скандал начался мгновенно. Эдуарда с Марселу так яростно кричали друг на друга, что вокруг стал собираться народ. Но им ни до кого не было дела, они слышали только себя.

Марсия попыталась их как-то образумить, успокоить, но поняла, что пытается перекричать бурю. Шум еще больше усилился, когда заплакала напуганная Ритинья. Тогда Марсия, подхватив коляску, отправилась домой.

По дороге она встретила Виржинию с Жулианой, которые ехали на пляж.

– Забери там своих молодых, Виржиния, – сказала Марсия, – а то они убьют друг друга.

Виржиния переглянулась с Жулианой. Услышав крики, увидев толпу, которая собралась посреди пляжа, Виржиния, если бы ее не предупредила Марсия, никогда бы не подумала, что там происходит что-то имеющее к ней отношение. Но тут она поняла, что племянница выясняет отношения с мужем, и срочно решила вмешаться.

Добравшись до орущих друг на друга молодых, она подхватила из рук Эдуарды ребенка и проговорила:

– В машину! Срочно в машину! Дома доругаетесь! И те послушно, но продолжая шипеть друг на друга, пошли за ней и сели в машину.

Зато дома едва не вцепились друг другу в волосы. Виржиния с трудом их разняла.

– Я такого натерпелась, – жаловалась она потом Элене по телефону. – Такого наслушалась! Марселу орал, что ноги его не будет в твоем доме. Что ты для него страшнее черта. Что он отберет сына и только вы его и видели! А Эдуарда поливала в ответ Бранку и клялась, что никогда не вернется в это чумовое семейство. В общем, можешь себе представить!

– Представляю, – только и ответила Элена. А сердце у нее разрывалось: «Бедный мой дорогой мальчик, что же с ним будет? Боже мой! Боже мой! Хорошо еще, что пока он под моим кровом. А потом?»

Она сидела, пытаясь как-то успокоиться после разговора с сестрой, как вдруг раздался звонок.

Кто мог прийти без предупреждения? Или Тадинья забыла ключи?

Но это была не Тадинья. Перед Эленой стоял Антенор. Каким постаревшим, каким удрученным он выглядел! На Элену он почти не смотрел и поздоровался еле-еле.

Сердце Элены камнем полетело вниз: какая беда еще ждет ее? Но она приветливо провела Антенора в гостиную, предложила кофе, стала спрашивать, как здоровье Мафалды.

– Слава Богу, по возрасту, а не по новостям, – сдержанно отозвался Антенор и уже за чашкой кофе, сурово глядя на Элену, произнес:

– Бедный мальчик мне все рассказал. Его душа не выдержала такого непереносимого груза. Я не собираюсь судить твой поступок. Ты сама себе судья. Но груз на моего мальчика возложила ты. Он сломал его. Поэтому если можешь – помоги. Сезар – врач по призванию. Теперь он хочет бросить свою профессию. Хочет убежать на край света. Бросить нас. Что он будет делать? Что с ним станется? С такой тайной на душе он чувствует себя изгоем. Совесть вопиет в нем. И ему кажется, что он не вправе жить как все люди. Если ты можешь, помоги ему. Он очень страдает, наш мальчик.

После ухода Антенора Элена задумалась еще глубже. Но думать ей мешал голос Эдуарды – с этими словами она пришла, и теперь они звучали у Элены в мозгу:

– Я не знаю, что было бы со мной без моего сына, мама! Только он дает мне силы жить! Ведь у меня не может быть больше детей! А Марселу меня предал!

Глава 36

Катарина не могла не чувствовать, что все у них в доме идет наперекосяк. Нервничала мать, психовал отец, пила капли бабушка. Значит, нужно было разобраться, в чем там дело. Катарина и раньше не видела ничего дурного в том, чтобы лишние полчаса постоять под дверью, а теперь считала это просто своим долгом. И что же? Стоило отцу войти в комнату матери и заговорить, как она выкрикнула:

– Нечего со мной разговаривать! Отправляйся к своей Силвии!

– А кто это – Силвия? – заинтересовалась Катарина после того, как отец сердито хлопнул дверью.

– Какая Силвия? – Мать сделала удивленные глаза, но страдание в них осталось страданием. – Откуда ты взяла это имя?

– От тебя услышала. Ты так кричала, – настаивала Катарина.

– Нет. Такого быть не может. Я слыхом о таком не слыхала.

В общем, мать темнила и раскалываться не желала. Ладно. Кати вполне могла справиться своими силами. Она пошарила по ящикам и полкам, и очень скоро в самом дальнем углу наткнулась на толстый конверт с письмами. Судя по тому, как он тщательно был запрятан, сведения в нем должны были содержаться важные. Так оно и оказалось. Неизвестный доброжелатель извещал Сирлею о том, что у ее мужа Нестора была другая семья: жена и ребенок.

Теперь Катарина поняла мать. Такой удар кого хочешь пришибет. К тому же… К тому же… Катарина поняла, что должна действовать. И еще она поняла, что Тереза давным-давно в курсе их семейной драмы: подслушивала она не хуже Катарины, а письма прочитывала прямо по получении, еще раньше хозяев. И ни слова ей не сказать? Предательница!

Но сейчас Катарине был нужен союзник. Одна она чувствовала себя не слишком уверенно. Стоило перестать злиться, как из глаз текли слезы. Но злости все равно было больше. На злость она и рассчитывала.

Тереза проводила ее до угла, а дальше Катарина отправилась сама. Она шла и чувствовала себя цунами, который сейчас все сметет со своего пути.

Позвонила в дверь, попросила служанку позвать Силвию.

– Ты меня не знаешь, – начала, обратившись к ней, Катарина, – но я прекрасно знаю, что…

– Почему я тебя не знаю? – прервала ее Силвия. – Я тебя видела, и не раз. Ты красивая, и отец тобой очень гордится. Проходи. Соседи у нас любопытные, не стоит, чтобы они лезли в нашу жизнь. А я знаю всех вас, и тебя, и маму, и бабушку, и Терезу. Мне Нестор рассказывает.

Катарина молча прошла. Гнев душил ее. Какой цинизм! Какая гадость! Этой бабе он рассказывает про них все! Да как он смеет? Еще читал ей уроки морали! Спускал с лестницы ее мальчишек! А сам?!

– Я могу тебя понять, – заговорила Силвия. – Но поверь, взрослые сами разберутся: твоя мама, отец. Ты с мамой – семья твоего отца, и я с сыном тоже. Права у нас одинаковые. А давность – это только для пенсии. Знаешь, мы в общем-то все так или иначе любим друг друга, а ради любви…

– Я тебя ненавижу! – взорвалась Катарина. – Ненавижу отца! Ненавижу вашего ребенка. Всех ненавижу! Всех! Сколько он мне крови попортил своей моралью. А сам! Сам!

– Да, по взглядам он – моралист, пуританин, а в жизни человек такой же, как остальные. – Продолжая говорить, Силвия принесла воды, таблетку успокоительного и заставила Катарину проглотить ее. – Ты еще очень молоденькая. В жизни многое происходит без злого умысла. Я узнала о том, что у Нестора семья, когда была уже беременна. И не стала разбивать семью. В мыслях такого не имела. Так что на все можно по-разному посмотреть. Просто у твоего отца два дома, немного там, немного здесь. В воскресенье обедает с вами, в понедельник – с нами.

Силвия спокойно смотрела на нее. Может, и ее мудрость нелегко ей давалась, кто знает? Но Катарина мудрости в ее словах не видела – один только цинизм и бесстыдство.

– Силвия! Я приехал, милая, – раздался голос Нестора, – и у меня для тебя сюрприз. – Он вошел в гостиную.

– У меня тоже, – усмехнулась Силвия. – Кати приехала поговорить, она очень нервничает, это естественно.

Нестор торопливо подошел к дочери.

– Зря ты приехала! Зря! Мы с мамой сами все уладим. Ты, дочка, не волнуйся, – говорил он.

– Ты? С мамой? Да ты едешь всю жизнь на ее доброте, а ее и защитить некому. Ты мне противен! Мне за тебя стыдно! Мне тебя жаль!

С этими словами Катарина побежала к двери, столкнулась нос к носу с симпатичным мальчишкой, обошла его и закрыла за собой входную дверь.

Лично ей все было ясно. Лично она приняла решение. Лично она в этой грязи мараться не будет.

Измученная Сирлея поддалась напору Катарины, дала подхватить себя волне гнева, обиды, злобы. Нестору не было больше места у них в доме. Они выкинули его вещи, заперли двери, а когда он попытался возражать, воззвать к своим правам отца, мужа, Сирлея набросилась на него с кулаками.

Дона Ленор едва успокоила ее, приговаривая:

– Ты права, доченька, ты права! Так и надо, – а сама усаживала ее на диван, капала успокоительные капли и думала про себя: «Катарина скоро замуж выйдет, я к себе в деревню уеду, да и умру небось скоро, и что она одна как перст на свете будет делать? Одна как перст…»

Старость боится одиночества, чувствуя себя беспомощной. Юность боится унижения, чувствуя себя беззащитной.

– Знаешь, мне все-таки кажется, – говорила Элена Атилиу, – что, несмотря на то что адвокат не сумел помирить Эдуарду с Марселу и она по-прежнему настаивает на разводе, разведясь, она не будет счастлива. Она его любит и поэтому так переживает. Развод для нее пока не спасение.

– Наверное, ты права. Но что мы можем поделать? Я Марселу знаю с детства. Мы ведь с Бранкой знакомы очень давно, когда у нее еще не было детей. И все дети Бранки и Арналду выросли у меня на глазах, так вот Марселу всегда старался все сделать по-своему. «Если ты идешь направо, я – налево» – вот был его принцип. Так что ладить с ним непросто. Других отношений, кроме подчинения, он не знает.

– Как Бранка, – сказала Элена.

– Да, как Бранка, – согласился Атилиу. – Так что посмотрим, что вырастет из нашего внука…

«Он будет похож на тебя, – мысленно ответила Элена. – Такой же благородный, великодушный, щедрый». С радостью и болью смотрела она, как возится Атилиу с малышом, как любовно и ласково с ним обращается.

– Я бы предпочел, чтобы он был похож на Леу, – продолжал Атилиу. – Леу – пример того, что и находясь под давлением, человек может вырасти добрым и благородным.

А вот Бранке казалось, что ее сын Леу не от мира сего.

– Ты у меня или марсианин, или переодетый ангел, – говорила она ему с горечью.

С некоторых пор она с той же горечью чувствовала, что ее хорошо налаженный дом полностью вышел из-под ее контроля. Все отбились от рук, и что бы она ни делала, чтобы наладить, починить этот когда-то такой совершенный механизм, ничего не выходило.

Вот, казалось бы, она попросила дона Альсиу, адвоката, старого друга семьи, поговорить с Марселу и Эдуардой и постараться помирить их. Как ни была она поначалу против их брака, но рождение внука изменило ее отношение к этому. К тому же Бранка никак не могла смириться с тем, что Эдуарде достанется половина имущества Марселу. Ладно, когда муж с женой прожили долгую совместную жизнь, жена тогда, разумеется, имеет право на часть имущества. Но тут они и жили-то без году неделя, и все достанется ей? Она останется в квартире, будет получать алименты, словом, жить себе припеваючи. А бедный Марселу только знай обеспечивай! Нет, так дело не пойдет!

Тем более и в фирме у них что-то разладилось. Она хоть и разыграла доверчивую паиньку перед Арналду – чего его зря нервировать. Рано еще! Беднягу бы удар хватил, скажи она ему хоть слово. Но ей стало ясно, что у Арналду появилась женщина. И если он ей, Бранке, отваливает кольца за двести тысяч, то за сколько же любовнице? Да и вообще неизвестно еще, кому это кольцо предназначалось. В общем, финансы Арналду нужно поставить под контроль, а то все они вылетят в трубу с такими-то замашками! Честно говоря, подарок Арналду безумно ее раздражал. Потратить такие деньги! Да куда ей и носить такое кольцо? Только в сейфе хранить и воров бояться – вот и вся радость! Словом, вокруг были сплошные неприятности и убытки, и она настоятельно попросила дона Альсиу приложить все усилия, чтобы помирить ее молодых.

Сеньор Альсиу, человек опытный, взялся за дело умело и, несмотря на ссору, которую тут же затеяли Марселу с Эдуардой, сумел уже было повернуть их на обсуждение конкретных пунктов развода, а значит, на мирный разговор. И кто знает, поговори они часок мирно, какими бы глазами смотрели бы друг на друга непримиримые муж и жена? Дело-то молодое, сами их ссоры говорят за то, что они жить друг без друга не могут! И тут на тебе! Лаура! Служанка распахнула дверь, а она там стоит! Подслушивала она или шла мимо, кто ее разберет. И тут началось такое! Такое! Бранка до сих пор вспомнить не может без содрогания. Побоище. Эдуарда во всем винила Марселу. Марселу принялся душить Лауру. Чуть в бассейне не утопил, как обещал когда-то. И утопил бы. Если бы не Леу. Бросился на брата с кулаками! Это Леу-то! Переодетый ангел! Бранка, когда увидела, едва в обморок не упала. Чтобы родные братья! Но Лауре, конечно, повезло – она только воды наглоталась.

В общем, разговор с адвокатом, на который Бранка возлагала столько надежд, закончился очередными неприятностями.

Марселу заявил, что у него нервный стресс, и стал ездить на сеансы иглоукалывания. Хочет быть в полной форме во время развода и отсудить сына. Может, это и имеет смысл – тогда все деньги останутся в семье и Эдуарде ничего не достанется. Очень уж было несправедливо отдавать ей столько кровного, заработанного…

Бранка еще и Атилиу не простила – пусть теперь хлебнет с Эдуардой, пусть поймет, в какую попал семейку!

Но ей-то хотелось узнать поточнее, кто там завелся у Арналду. Надо бы ей почаще бывать у них в фирме, что-нибудь да выплывет. И с простаком Леу почаще говорить, он по своей наивности что-нибудь да выболтает.

В кабинет к Леу она и зашла. И не стала особенно церемониться, разводить всякую там дипломатию. Высказала все свои подозрения, попросила следить за отцовскими финансами.

– Что ты, мама! – воскликнул сын. – Папа любит тебя одну!

– Мужчина женщину не упустит. Ясно? – сказала она. – Для него это дело чести. И чем их больше, тем лучше. Особенно если мужчине за пятьдесят. Я у тебя сейчас помощи прошу. Понятно? Так что нечего нос воротить. А если я что и не так сказала, то нечего обижаться.

– Я и не обижаюсь, – улыбнулся Леу и тут же вздохнул. – Только не говори так больше с Миленой, ладно?

Бранка ничего не ответила и попрощалась. Простилась она и с остальными – с Атилиу, с Изабел.

Если бы она обернулась с порога, то, наверное, многое прочитала бы на лице Изабел. «Заволновалась, ищешь, – говорила ее насмешливая улыбка, – но я, мелкая сошка, в безопасности. Где мне с тобой, королевой, соперничать?»

Вскоре после ухода Бранки она заглянула к Арналду и сказала:

– Я тут приглядела себе другое колечко, не такая дешевка, как у Бранки.

Арналду снова стал вытирать обильно струящийся пот. Только его миновала одна беда, как другая катит. Хоть бы дали роздых, красавицы!