Текст книги "Виртуальные организации. Новая форма ведения бизнеса в XXI веке"
Автор книги: Малкольм Уорнер
Соавторы: Морген Витцель
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 20 страниц)
После финансового краха в мае-июне 1940 года над Британией нависла угроза вторжения гитлеровской Германии. До того как начать вторжение с моря немецким частям Люфтваффе требовалось уничтожить Королевские военно-воздушные силы Великобритании. Командование немецкой армии считало, что у них есть прекрасный шанс для этого, так как их военно-воздушные силы имели численный перевес – и в самолетах, и в пилотах. Тем не менее, в течение трех месяцев силы Люфтваффе были разбиты, и планы Германии относительно вторжения оказались заморожены на неопределенный срок. Секрет успеха Королевских военно-воздушных сил Великобритании заключался в применении простой, но высокоэффективной виртуальной системы, которая базировалась на пяти элементах:
– Радар. Станции радиообнаружения, или радарные станции, засекали авиацию противника в воздушном пространстве Великобритании. Далее операторы передавали информацию о каждом контакте в штабы командования истребительной авиацией Королевских военно-воздушных сил.
– Штабы командования истребительной авиацией. Здесь определялись параметры и вероятная цель каждой германской эскадрилье и приказы по телефону передавались в сектор, занимающийся конкретными вражескими эскадрильями.
– Командующие секторами. Они держали оперативный контроль над эскадрильями Королевских военно-воздушных сил Великобритании. Контролер каждого сектора отвечал за действия британских эскадрилий в отношении соответствующих сип врага в конкретном секторе. Приказ каждой эскадрилье передавался по телефону на аэродром, где она базировалась. Командующий сектором также наводил самолеты и в цель после взлета.
– Аэродромы. Они представляли собой материально-техническую базу и базу поддержки для самолетов, кроме того, отсюда осуществлялось локальное управление самолетами и пилотами в воздухе, далее контроль передавался командующему сектором.
– Эскадрильи истребительной авиации Spitfires и Hurricanes. Когда цель противника была определена, британские эскадрильи получали приказ на взлет. Истребителей «вели» операторы радарных станций, с которыми была установлена обратная связь, они передавали истребители по цепочке, выводя их точно на цель. Здесь виртуальная система заканчивала свою работу, и «конфликт» обретал реальные формы – между людьми и машинами.
Хотя не без некоторых сбоев, система в целом оказалась простой и эффективной, и к концу сражения британские военные могли выходить на курс германских эскадрилий уже через 10 минут после обнаружения их посредством радара. Избыточность системы позволяла сохранять ее работоспособность, если даже один из элементов сети был поврежден врагом, его функции легко брали на себя другие. Так, когда в конце августа 1940 года налет германской эскадрильи вывел из строя командный пункт в Биггин-хилле, контроль за полетами в этом секторе был просто передан ив соседний командный пункт в Кенли. Если вражеские бомбы повреждали аэродром, эскадрильи британских истребителей распределялись по другим аэродромам, откуда и действовали.
Скорость и гибкость реагирования позволили британским Королевским военно-воздушным силам разбить в несколько раз превосходящие силы противника. И хотя технологии здесь играли главную роль, человеческий фактор оказался ключевым в успехе работы системы. Она была создана для удовлетворения потребностей людей, и персонал, от операторов радаров до диспетчеров в секторах, которые руководили действиями пилотов, был основательно натренирован на использование системы в различных условиях. Система, как можно заметить, значительно улучшила результативность истребительной авиации, которая могла подниматься в воздух раньше и действовать эффективнее при встрече с врагом. Королевские военно-воздушные силы заблаговременно получали уведомления о приближении немецкой авиации, и у командиров оставалось время на то, чтобы выработать творческие решения, позволяющие противостоять новейшей немецкой тактике. Поскольку у Германии не было аналогичной системы, немецкая армия несла значительные потери, и боевой дух. Летчиков Люфтваффе, которым никак не удавалось нанести поражение британцам, стремительно падал. В результате сложилась целая система – радары, телефоны, командные центры и аэродромы, люди и машины, – которая одержала победу над Люфтваффе и спасла Британию от вторжения немцев.
Источник Townsend, 1971
II. Капитал в виртуальных организациях
5. Нематериальный капитал: определения
6. Нематериальный капитал: источники и ценности
7. Процессы преобразования знаний
5. Нематериальный капитал: определения
Сейчас мы можем суммировать все ранее сказанное о менеджменте виртуальных организаций и определить направление дальнейшего движения. Три предыдущие главы были посвящены тому, как разрабатывать и создавать виртуальные организации, как следует использовать технологические системы, чтобы они могли функционировать, и эти сведения весьма важны для работы и управления персоналом, До сих пор мы рассматривали виртуальные организации преимущественно в контексте теории и практики организаций.
Однако существует и экономический аспект существования виртуальных организаций, который также следует рассматривать при управлении ими. Так как по природе своей виртуальные Организации нематериальны, то можно заключить, что и их активы также нематериальны.
Цель этой главы – дать определение нематериального капитала и показать, в чем состоит его экономическая важность. В следующей главе речь пойдет о том, как нематериальный капитал создается, используется и реализуется в бизнесе, а из главы 7 вы узнаете об основных элементах управления нематериальным капиталом – процессе преобразования знаний. Таким образом, мы надеемся показать значимость подобной методики рассмотрения капитала.
Повторим еще раз: многое из сказанного в этом разделе книги успешно применимо к традиционным организациям, Они также до некоторой степени зависит от нематериального капитала – без него не обходится ни один бизнес. Однако виртуальные организации, делая основной упор не на физические факторы производства, должны в большей степени опираться на нематериальные факторы. В результате на первое место выходят такие параметры, как баланс, оценка активов, расчет рентабельности и прибыли на инвестиции и др. Идея нематериального капитала заставляет нас заново задуматься о подходах к экономике бизнеса и применить понятие «деньги» – и не только понятие, но и сами деньги – к таким нематериальным факторам, как знания, человеческий потенциал и возможности организации.
Сейчас мы проследим происхождение концепции нематериального капитала, а далее рассмотрим возможность ее применения в современных условиях. Сделав это, мы обнаружим, что идея эта не нова, она шла впереди новых технологий и развивалась вместе с процессами их модернизации.
Традиционные концепции капитала
В представлении классических экономистов XIX века, которое формировалось на основании представлений того времени, «капитал» был первой чисто физической концепцией; для его исчисления обычно (хотя и не исключительно) использовали финансовые затраты на производство. Другие активы, например заводы и машины, также рассматривались с этой точки зрения. С некоторыми исключениями классический подход объясняет взаимосвязи между тремя факторами производства – землей, трудовыми ресурсами и капиталом – с чисто механических позиций. Такое исключение заметил один из первых классических экономистов Джози Такер (Josiah Tucker, 1775), он описал проблему человеческих взаимоотношений в фабричной системе, которая возникла в Британии в то время. Такер рассматривал волнения и споры, возникавшие между собственниками капитала и поставщиками рабочей силы, где каждая сторона пыталась извлечь больше выгоды, а затем сделал вывод: каждая из сторон вкладывает в производство больше, чем только физические или трудовые активы. Таким образом, начиная с Такера, можно проследить концепцию, которую мы называем «нематериальным капиталом» – это активы, которые не существуют физически и не всегда ценятся традиционными компаниями, но которые, тем не менее, вносят вклад и добавляют ценности компаниями операциям.
К XIX веку, во времена Адама Смита (Adam Smith), на воззрения которого Джози Такер оказал огромное влияние, эта идея распространилась не только в Британии, но и в континентальной Европе, и в Северной Америке, особенно по мере роста популярности идей самого Смита (см. Schumpeter, 1954). Как писал Смит в своем труде The Wealth of Nations (впервые опубликован в 1776 году), разделение труда отчасти зиждется на идее о том, что знания и навыки, необходимые для производственного процесса, могут быть распределены среди рабочих, вовлеченных в процесс, а не сконцентрированы в руках одного рабочего, который единолично выполняет весь процесс целиком. Хотя из разделения труда следует предположение, что каждому рабочему при этом требуется меньше знаний для работы (потеря квалификации), организации в целом необходим тот же объем знаний, что и прежде. В первой главе The Wealth of Nations Смит также неявно признает связь между знаниями и технологией:
«Множество усовершенствований в мире было изобретено теми, кто создавал машины, когда это стало особым видом деятельности и некоторыми из тех, кто именуется философами или мыслителями, чье занятие заключается не в том, чтобы производить какую-нибудь вещь, но в том, чтобы наблюдать все вокруг, и кто зачастую способен соединить вместе силы отдаленных и несхожих объектов» [Смит (Smith, 1976:21)].
Здесь Смит весьма проницательно указывает, что машины могут функционировать благодаря знаниям или «изобретательности» людей, которые их придумали; в действительности машины представляют собой продукт знаний людей, а не их заменитель. Смит также признает важность того, что мы сейчас называем «приобретением знаний» или «созданием знаний», и указывает их роль в развитии технологии. Представление Смита о знаниях как об основном капитале опережало его время и являло собой совершенно новую концепцию. И более того: идея оказалась весьма плодотворной, мы можем наблюдать, в каких направлениях последователи развивали ее далее.
В XIX веке классический экономист из Британии Нассау Сеньор (Nassau Senior) более точно описал роль знаний. В труде Political Economy (1850) Сеньор придерживается стандартных взглядов, характерных для Смита: знания – это функция труда. Он описывает труд как «добровольное усилие телесных или умственных способностей с целью производства» (1850:57). Позднее он заявляет, что производительность труда «частично зависит от материальных, интеллектуальных и моральных качеств труженика и его стараний, мастерства и силы тела и ума» (1850:175). Здесь ясно видно, что интеллектуальные качества работника считаются такими же важными, как и его физические возможности. Эти взгляды почти дословно повторяет в своей работе немецкий мыслитель-социалист и промышленник Фридрих Энгельс (Friedrich Engels), сосланный в Манчестер. При обсуждении того, как процесс труда добавляет ценность объекту труда, он установил, что задача процесса труда может быть либо физической, либо ментальной. Представление о том, что знания добавляют ценность продукции, к этому времени уже совершенно сложилось [Энгельс (Engels, 1938:65–66)]. В сотрудничестве с Карлом Марксом (см. Harcourt, 2001) Энгельс определил направления развития этой теории, которые мы рассмотрим немного позже.
Сеньор также предложил одну из первых дискуссий, касающихся комбинирования знаний. Он считал, что разделение знаний помогает людям фокусироваться на особых задачах и повышать свои специальные навыки; однако людям, работающим над реализацией специализированных задач, для достижения конечного результата требуется координация. Это мнение [Сеньор (Senior 1850:232-33)] наводит на мысль о роли общего управления. Кроме того, оно освещает интересную точку зрения, которую подхватят авторы, следующие за ним. Разделение и перераспределение труда – не противостоят друг другу: это две стороны одной монеты. Для работы предприятий эпохи промышленной революции требовалось два вида знаний: с одной стороны – специальные знания рабочих, с другой – общие знания владельцев предприятий и управляющих, которые обеспечивали развитие процесса в нужном направлении. Это две части взаимовыгодного процесса.
Немного раньше Сеньора его соотечественник Чарльз Бэббидж (Charles Babbage) – нередко именно его считают изобретателем компьютера – прояснил взаимосвязи между знаниями и технологиями. В своем труде Economy of Machinery and Manufactures – весьма передовой для того времени работе – Бэббидж сначала рассмотрел вопрос о разделении труда в совершенно традиционных терминах, предложенных Смитом, а затем доказал (1835:191), что те же самые принципы применимы к умственному труду. Разделение труда касается не только управляемых заводов, это методика «подготовки пути к некоторым величайшим исследованиям человеческого разума». Бэббидж понял, подобно нескольким исследователям до и после него, что машины и технологии – это инструменты, порожденные человеческой мыслью, которые обладают исследовательской функцией, только когда в роли их движущей силы выступает человек. Машины представляют собой инструменты, которые значительно увеличивают физические или умственные силы людей, однако требуют участия человека на различных стадиях – при разработке, при выполнении операций или в обоих случаях. Признание вклада труда не только в качестве предварительного условия для операций, но и как элемента, добавляющего ценность, – пример великолепной проницательности.
Достойный продолжатель всех этих теорий Карл Маркс (Karl Marx) в своей книге «Капитал» предложил версию, что труд в еще большей степени фокусируется непосредственно на собственных способностях работника: «Труд – это процесс, происходящий между человеком и природой, в котором человек посредством собственной деятельности начинает, упорядочивает и контролирует материальные реакции между ним и природой» (1933:169). Продолжая теории Сеньора и Бэббиджа, Маркс доказал, что важен именно трудовой процесс. Средства производства – только средства; инструменты не имеют функций, если находятся вне рук трудящегося. Активирующие силы процесса труда – физическая и особенно (Маркс не был столь категоричен, но далее мы это докажем) ментальная энергия, которую трудящийся вкладывает в работу. Современные авторы, занимающиеся трудовыми процессами, расширили это замечание (см. Braverman, 1974; Smith, 2001). Эти теории стали весьма модными к концу XX века в критических работах, посвященных организации труда, однако позднее внимание к ним несколько ослабло.
В 1879 году Альфред Маршалл (Alfred Marshall), основатель Кембриджский школы теоретических основ экономики, суммировал все, что било известно прежде, и отметил. «По мере развития цивилизации относительная важность умственного и физического труда менялась. С каждым годом умственный труд становится все более важным, а физический – все менее важным» (1879:9). Другими словами, механизация усиливает зависимость от умственного труда. Разделение труда может сужать навыки и вызывать большую специализацию, однако в то же самое время требуется больше уровней мастерства и знаний внутри каждой специализации. Позже Маршалл высказал следующее предложение:
«Уже замечено, что важность мастерства и интеллекта, необходимых для управления и использования слепых сил природы, возрастает… Действительно, всеобщее полное образование вместе с тренингами становятся с каждым годом все более необходимыми для работающей части населения. Едва ли найдется такая работа, дня которой не потребуется некоторое умственное усилие» [Маршалл и Маршал, (Marshall и Marshall, 1879:10–11)].
Теория предпринимательства, работу над которой Джозеф Шумпетер (Joseph Schumpeter, 1934) начал в Вене и позднее продолжил в Гарварде, придала этим воззрениям дополнительные опенки. Шумпетер указал на важность абстрактных знаний, но считал их прерогативой изобретателей или новаторов. Предпринимательство, которое он ассоциировал с лидерством, во многом зависит от психологических качеств и набора знаний в абстрактном смысле. Другими словами, способ использования знаний и их развертывания является таким же важным, как и знание само по себе. Талкотт Парсонс (Talcott Parsons, 1959) пришел к похожим выводам в вопросах социологии знаний, которые он детально разработал, читая лекции в Гарварде. Он предложил рассматривать представление знаний как социальный актив. Тот факт, что знания представляют собой и социальный, и экономический актив, остается критически важным для понимания того, каким образом функционируют организации.
Подобные взгляды и ранее высказывались основателями движения научных методов управления. Пионера этого течения начала XX века американца Фредерика Уинслоу Тейлора (Frederick Winslow Taylor) сегодня зачастую поминают недобрым словом как основателя системы, которая ведет к снижению квалификации и диффамации знаний. В действительности Тейлор хорошо осознавал важность знаний. С самого начала (1895 г.) он доказывал, что система научного управления способна работать, только если работники имеют высокую квалификацию и хорошо образованны. Тейлор полагал, что требуются и общеобразовательные знания, и специальные, необходимые для решения конкретной задачи, и оба эти вида знаний влияют на то, как хорошо работник будет справляться с выполнением возложенных на него функций. Он развил эту мысль и дальше; компании, которые принимают научные методы управления, смогут взаимодействовать с более квалифицированными и знающими работниками, так как эти работники будут считать, что компании такого рода способны лучше вознаграждать за использование их навыков и знаний. Друкер (Drucker, 1999:81) позднее заметил: «Тейлор был первым, кто применил знания к работе». Он показал, что это были знания, которые делали более производительными людей, а не только физический труд сам по себе, возможно, в неявной форме критикуя взгляды Маркса, считавшего, что труд сам по себе является источником ценности. Работа должна планироваться, организовываться и исполняться; здесь это знания, которые формируют процесс управления, использующий труд для создания ценностей.
Взгляды Тейлора нашли отражение в работах других авторов, занимающихся научными методами управления, особенно в трудах соотечественника Тейлора Харрингтона Эмерсона (Harrington Emerson, 1913). Позднее другие авторы подразделили функции управления на «линейные» и «штатные». Одним из таких авторов был работавший консультантом по управлению Линдалл Урвик (Lyndall Urwick, 1933), который ясно признавал роль организационных знаний и распределил их по категориям: специальными он назвал линейные функции, и основными (полными), – штатные (см. Brech, 2002). Управление штатом, согласно этой концепции, в значительной степени представляет собой функцию управления знаниями. Все более поздние исследователи XIX века, и более всего Друкер (Drucker, 1999), продолжали подчеркивать важность знаний, особенно в отношении топ-менеджмента [Уорнер и Битцель (Warner и Witzel, 1998)].
В конце XIX века эти идеи составили концепцию «нематериального капитала». Было выделено три элемента нематериального капитала: человеческий капитал, организационный капитал и капитал знаний.
Нематериальный капитал: типы и источники
Человеческий капиталЧеловеческое, согласно традиционным представлениям, означает материальное, и в такой материальной форме люди осуществляют вклад в производство, известный как труд. Однако работа человеческого мозга не вещественна, и именно способности опознанию и мыслительные процессы относятся к нематериальному человеческому капиталу. Дейли (Daly, 2001), например, считал человеческий капитал инвестициями, которые компании вкладывают в развитие потенциала своих сотрудников. Развитее почти всегда касается ментального уровня – того, что находится «внутри мозга»; другими словами, инвестирование в человеческий капитал означает рост коллективного «ума» организации, ее научных кадров. Дэвис и Мейер (Davis и Meyer, 1998) обозначили человеческий капитал как взаимосвязи, которые люди устанавливают между собой, при этом они оценивали не только самих людей, но и их связи. Оба этих определения несомненно важны. Новые технологии все более расширяют степень нематериальности.
Человеческий капитал и капитал знаний неотделимы друг от друга. Так как знаниям для реализации чего-либо полезного требуются активные действия, то человеческий мозг без знаний представляет собой пустой сосуд, содержащий лишь основные инстинкты и решающий функциональные задачи. Известно, что человеческий разум не является единственной силой, способной эксплуатировать капитал знаний – компьютерные приложения делают то же самое в киберпространстве. Однако важно помнить, что человеческий разум и компьютер функционирует совершенно различными способами, что доказала в ряду прочих исследователей нейробиолог из Оксфорда Сьюзен Гринфилд (Susan Greenfield, 1997). Человеческий капитал извлекает ценности не только из знаний, которыми обладает, но и из способа его воздействия на эти знания. Способности человеческого разума к эмоциям и интуиции – величайшее преимущество человеческого капитала и в то же время огромнейшее препятствие для эффективного управления им.
