Текст книги "Царство Гуверон (СИ)"

Автор книги: Максим Бондарчук

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 16 страниц)

Лорд буквально прошептал эти слова. чтобы кучер не смог их услышать, но ему было откровенно говоря все равно. Развернувшись, он подошел к своему экипажу и принялся разговаривать с запряженными лошадьми.

Оставалось лишь самая малость – дождаться партию рабов и взяться за дело со старой железной хваткой.

19.

– Милорд, ваш эль пожрал долгоносик.

Эти слова прозвучали в гробовой тишине. Сидя на своем троне, Майнстейм был готов взорваться от ненависти и разнести в щепки весь свой замок.

Подскочив на ноги, он набросился на дворецкого и, схватив за воротник, стал трясти из стороны в сторону, как маленькую игрушку.

– Как?! Как это произошло! Объясните мне. Весь урожай сожрал какой-то маленький клоп. Мои деньги! Моя прибыль! Мой гешэфт! Все пропало!

Король метался по всему залу. Слуги и советники молча наблюдали за теми безумными движениями, что вытворяло тело королевской особы, под действием ненависти.

Ларген фон Ульрих попытался успокоить Майнстейма, но тот лишь отмахнулся.

– Где была моя стража? Почему она так поздно заметила нашествие этого существа?

Люди молчали. Один из советников вышел вперед и, собравшись с духом, попытался обосновать сложившуюся ситуацию.

– Все появилось за одну ночь. Они набросились на посевы и начали уничтожать урожай с такой скоростью, что мы ничего не смогли поделать.

– Почему никто не сообщил мне об этом? Как теперь вернуть все то, что было уничтожено этим проклятым долгоносиком!?

Король был вне себя, хотя, где-то на подсознательном уровне понимал глупость вопроса. В эту ночь его вряд ли могло что-то разбудить. Жена, некогда имевшая почти идеально круглую форму, похудела и превратилась в настоящую фею, возродив в зачахшем теле короля былое влечение.

– Что говорят очевидцы? – немного успокоившись, он начала приходить в себя.

Увидев это, министр внутренних дел, принялся читать доклад.

– Утром на рассвете местными жителями был замечен странный человек, блуждавший по уничтоженным полям эля. Ранее его никто не видел, но странное поведение и грязный немытый вид, навел крестьян на мысль, что именно он мог быть причастным к нашествию долгоносика.

– Попаданец? – поинтересовался Майнстейм, усаживаясь на свое кресло.

– Нет, по всей видимости, это бывший старейшина гильдии магов Викториус, которого изгнали из коллегии, лишив всех званий и привилегий.

– Почему?

– Точной информации нет, но поговаривают, что он был уличен в связях с куртизанками из «красной вишни», а старейшинам строго-настрого запрещены любовные утехи.

– Да-а, – тяжело потянул король, – эти красавицы кого хочешь под монастырь подведут.

Наступило короткое молчание.

– Но все это мелочи жизни и никоим образом не решает возникшей проблемы. Урожай уничтожен – царство осталось без прибыли. И теперь, уважаемые советники, – Майнстейм окинул взглядом собравшихся в зале совещания людей, – я жду ваших предложений.

Зал молчал. В огромном зале с высоким сводами, каждое слово эхом проносилось от самых низов и до потолка. Как гром, звучали слова короля, но ответа в этом готическом зале так и не находили. Люди переглядывались между собой. Всем было известно, какие надежды возлагал король на эту самую крупную партию эля и сейчас никто не хотел давать какие-либо советы, ведь ничто уже не могло вернуть потерянный урожай.

– Я слушаю вас. – продолжал давить на своих советников король. – Порой мне кажется, что я зря ввел временный мораторий на смертную казнь в своем королевстве. Надо бы вернуть практику профилактических казней, глядишь, и идеи у вас сразу появятся.

По залу прошлась волна шепота. Аристократия начала медленно, но все-таки осознавать свою беспомощность в данном вопросе и, видя разъяренный взгляд короля, понимала к каким последствиям все это может привести.

– Волшебник схвачен нашими стражниками, Ваше Величество, – продолжал докладывать Ларген фон Ульрих, – сейчас он будет доставлен прямо в этот зал и мы сможем допросить его, узнав мотивы такого страшного поступка.

Майнстейм посмотрел на своего министра. Побледневший, он стоял возле своего места и почти не дышал, чтобы не выдать своего беспокойства и волнения. Люди продолжали разговаривать между собой. Ситуация оказалась слишком опасной, чтобы пустить все дело на самотек.

Даже вошедшая в зал королева, постройневшая и помолодевшая на десяток лет, не смогла полностью усмирить гнев короля, хотя его лицо и изменилось при виде любимой супруги.

Вскоре стража привела бывшего старейшину гильдии магов. Одетого в оборванные лохмотья и едва волочившего ноги, он все еще пытался сопротивляться, но четкие и сильные удары рослых стражников усмиряли буйный характер волшебника, заставляя его подчиняться указам командира стражи.

Его бросили на пол в нескольких десятках метрах от королевской трибуны. Все затихли и стали смотреть на реакцию короля. Майнстейм внимательно наблюдал за странным волшебником. Его глаза горели яростью, а кулаки сжаты, готовые выплеснуть наружу очередную магическую молнию.

– Мы отобрали у него все его свитки, теперь он не сможет ничего колдовать.

Произнес Ларген, видя осторожный взгляд короля.

– Вы уверены в этом? Это не простой волшебник, а старейшина гильдии, пусть и бывший. Кто знает чему они там обучают. Возьмите его в кольцо и держите руки, чтобы он ничего не смог мне сделать.

Охрана быстро выполнила приказ Его Величества. Викториус смотрел на него, но ничего не говорил. Лицо было опухшим от тяжелых ударов стражи, но все еще злобно оскаливалось при виде короля.

– Зачем ты это сделал?

Вопрос эхом пронесся по громадному залу и утонул где-то у самого свода, растворившись в каменных стенах и изваяниях.

– Я хочу знать, зачем ты уничтожил весь мой урожай?

Голос короля постепенно становился угрожающим. Люди наблюдали, как закипала кровь внутри Майнстейма, готовая выплеснуться наружу словно лава из взорвавшегося вулкана.

– Это месть. – тихо произнес он, не опуская глаз. – Месть Маркусу, твоему придворному волшебнику и всей вашей королевской чете, что протолкнула этого никчемного волшебника обратно в гильдию.

– Маркусу? За что?

– Он лишил меня всего! Столько лет труда, пота и крови, и все для того, чтобы в один момент плоды моего труда были уничтожены этим алкашом. Это твоя вина!

Король посмотрел на свою королеву. Матильда спокойно сидела возле него, пристально осматривая стоявшего на коленях старейшину. Его руки были крепко зажаты в металлических рукавицах стражи и не могли сотворить заклинание, хотя силы у него для этого было предостаточно.

– Я то тут причем? Тебя погубили куртизанки! – Майнстейм осекся и немного подождав, продолжил, – Они все нас когда-нибудь погубят. В какой-то степени я тебя понимаю. Там такие красавицы, а что они вытворяют, а что…

Его взгляд внезапно встретился со взглядом жены. Недовольная всем вышесказанным, она сверлила своего супруга, мысленно спрашивая не хочет ли он остановиться.

– Кхм… но это уже в прошлом…надеюсь… очень сильно на это надеюсь, хотя и сомневаюсь.

– Как ты собираешься возмещать ущерб?

Голос Матильды был строг. Она взяла слово, чем еще сильнее удивила всех присутствующих в зале. Стройная фигурка поднялась со своего места и, подняв подол длинного платья, важно зашагала к пленнику. Король остался на месте. Ему нравилась подобная манера своей жены, когда нужно было взять бразды правления в свои руки и заставить несговорчивых открыть рот и выдать всю необходимую информацию.

Она подошла почти вплотную и опустилась к лицу Викториуса. Он смотрел на нее, но старался держаться, чтобы не разразиться на мольбу о помиловании. Старейшина не был лураком и прекрасно понимал, что ему грозит за такой проступок. Смертная казнь. Не меньше, но… был шанс все повернуть вспять. Сделать предложение от которого они не смогли бы отказаться.

– Ты ведь знаешь как карают в нашем царстве за порчу королевского имущества?

Он кивнул головой, давая понять, что все прекрасно понимает.

– Вот и хорошо, это сэкономит время и позволит нам продуктивно провести следующие несколько минут.

Матильда поднялась во весь рост и стала кружить вокруг стражи, охранявшей стоявшего на коленях Викториуса.

– Давайте не будет доводить дело до кровопролития.

–Что вы предлагаете? – чувствуя, что наступает момент для переговоров, старейшина стал идти навстречу королеве.

– Ваша жизнь в наших руках, в ваших же – судьба королевского урожая. Поля еще не все уничтожены и в ваших силах изгнать призванных вами долгоносиков обратно в то место откуда вы их призвали. Я говорила с моим сыном, он разделяет мою точку зрения и верит, что все еще возможно исправить, если…

Королева внимательно посмотрела на плененного волшебника и стала ждать, когда тот завершит начатое ею предложение. Викториус видел это и начал обдумывать последствия сказанного королевской особы. Да, это ему под силу, он ведь архимаг, один из основателей гильдии магов. И прогнать наглых насекомых для него плевое дело. Он даже мог вернуть испорченным полям былую свежесть, сотворив всего несколько примитивных заклинаний, но… стоит ли доверять им. Вдруг они блефуют и слова о свободе лишь пыль, брошенная в глаза, призванная затмить его бдительность и вырвать, убегающую прибыль из рук волшебника.

– Я помогу вам, но мне нужны гарантии.

– Что конкретно? – резко спросила Матильда.

– Королевский приказ с печатью царства Гуверон и личные гарантии короля в присутствии всей аристократии.

Супруга повернула голову назад и посмотрела на молчаливо сидевшего Майнстейма. Тот лишь развел руками, как бы отвечая «…начала игру, доводи ее до конца».

– Хорошо, будут тебе такие гарантии.

– Прямо сейчас! – крикнул волшебник.

– Ты не вправе диктовать условия, Викториус, находясь одной ногой в могиле. Всего лишь одно слово и через минуту ты будешь болтаться в петле на центральной площади, где дети и простой люд будут любоваться твоими гниющими останками.

Старейшина попытался подняться, но стража осадила его.

– Я знаю, что меня ждет, королева, не надо этих красочных слов, но и вам стоит поторопиться – это в ваших интересах. Чем дольше вы будете думать, тем сильнее долгоносик распространиться по вашим землям. Пострадает гораздо больше полей и тогда ущерб будет несоизмерим с вашей гордостью, погубившей такой урожай.

Наступило молчание. Зал, из бурлящего океана в одночасье превратился в мертвое кладбище. Не было слышно даже дыхания, способного нарушить наступившую тишину.

Королева вернулась на свое место и прильнула к уху своего супруга.

– Он знает, чего он хочет.

– Предлагаешь выполнить условия? – спросил король.

– Если хочешь спасти урожай, можно попробовать. Вдруг у него получится.

– А если нет?

– Тогда одним волшебников в королевстве станет меньше.

Майнстейм посмотрел на Матильду. Кровожадностью она никогда не отличалась, но сегодняшние слова и это выступление словно пробудили в ней жажду крови и жестокости.

– А как же приказ с печатью и личные обещания на публике?

Королева стянула губы, как обиженный ребенок, и погладила супруга ладонью по щеке.

– Здесь все свои, милый мой, никто ничего не скажет. Они будут молчать до тех пор, пока ты будешь отстаивать их интересы. Деньги – вот ключ, открывающий все замки. Если урожай будет спасен и они почувствуют свою долю в этом деле, то и уговоров никаких не потребуется. Все решится само собой. А его отправим на север, прямо на рудники. Твоему другу там как раз нужны дополнительные рабочие руки.

Она ехидно улыбнулась и поцеловала ошалевшего от сказанных слов Майнстейма. Встав со своего места, она по-королевски вскинула руку вперед и приказала снарядить карету.

– Сейчас король подпишет приказ и лично перед всей достопочтенной публикой даст клятву, что сдержит обещание в случае спасения урожая.

Все было сделано за считанные минуты. Приказ подготовлен, печать поставлена, торжественная клятва принесена. Хотя никто из присутствующих в зале не верил в данное обещание, молчали абсолютно все. Лишь один старейшина радовался полученным гарантиям, наивно полагая, что это спасет его от мести короля.

Дорога до полей заняла немногим больше десяти минут. При виде жрущих в три горла жуков, поедавших урожай и не останавливавшихся ни на секунду, сердце Майнстейма разрывалось на части.

«Мой урожай – мои деньги» – он думал об этом почти всю дорогу. Матильда как могла успокаивала его, но все без толку. Настроение было окончательно испорчено. Все, все, что нажито непосильным трудом уничтожалось насекомыми. Клиенты обивали порог его замка, требуя объяснений по поводу будущего урожая. Деньги прямо уходили из-под носа и все это очень сильно тревожило короля.

Наконец, дорога была преодолена и экипаж остановился у самого крупного поля, чьи грядки тянулись почти на триста метров вперед, упираясь в лесополосу. Широченное, оно сейчас представляло собой унылое зрелище. Зеленые грядки были оккупированы маленькими жуками, без перерыва поглощавшие весь урожай будущего эля.

– Я не могу на это смотреть.

Король отвернулся от открытой дверцы экипажа и попросил жену все сделать за него.

Матильда не стала тревожить супруга. Выйдя из кареты, она встретила идущего под охраной Викториуса и командным голосом потребовала исполнить свою часть обязательств.

Волшебник подозрительно окинул всю прилегающую территорию. Солнце стояло высоко и жарило так сильно, что всего через несколько минут после нахождения вне закрытого экипажа, на его лице и открытых участках тела выступили капельки пота. Дело было сделано на славу. Призыв жуков оказался настолько удачным, что всего сутки потребовались на то, чтобы свести на «нет» все усилия Маркуса.

«Я отомстил ему» – подумал плененный волшебник, но грубый толчок сзади вернул его на землю, напомнив, что надо возвращать долг.

Требовалось время. Он напомнил себе об этом, но продолжил исполнять заклинание. Освободившиеся от оков руки неприятно ныли. Боль растекалась по жилам вместе с кровью. Вскинув руки к небу, он стал читать длинное заклинание, стараясь не забыть ничего, что могло бы привести к непредвиденным последствиям и последующей его смерти.

Солнце внезапно померкло. Небо в секунду затянуло тучами и на землю стали падать маленькие капельки дождя.

– Этого не может быть. – проговорила Матильда.

Но взгляд ее остался на месте. Она видела своими глазами, как полчища жуков осыпались с зеленых листов хмеля, убирались прочь, закапываясь в землю и уходя куда-то вдаль. Целыми тучами, они ползли по земле, закрывая собой почву под ногами солдат. Неимоверное зрелище приковало взгляд всех и охранников короля и местных крестьян, работавших на этих полях и уже битый час сражавшихся за урожай короля с этой «членистоногой» напастью.

Дождь усилился. Превратившись в настоящий ливень, оно смыло собой долгоносиков и буквально оживило уничтоженные поля. Листья, обгрызенные и пожелтевшие стали целыми и зелеными.

Заклинание работало. Король выскочил из своего экипажа и чуть не упал между рядов восставшего из небытия урожая. Целуя землю и обнимая многочисленные кусты хмеля, его радости не было границ.

– Счастье! Счастье-то какое!

Все радовались. Лишь старейшина Викториус молча стоял позади всех и ждал, когда эйфория отпустит королевскую чету и он сможет обратить на себя внимание.

– Это невозможно! – не утихал король, – К черту все! Я дарую тебе свободу!

Он указал своим перстом на охранников и те тут же расступились, дав волшебнику выйти из-под их контроля.

– Я знал, что вы, король Майнстейм, человек слова.

Викториус хотел уйти, но тут же был остановлен.

– Дарую тебе свободу, – повторился король, – на рудниках.

– Что?! – возмущенно закричал старейшина, – Но.. мы ведь… договаривались.

– На севере хороший климат, свежий воздух. Отдохнешь от всей этой жары. Найдешь себе новых друзей, а заодно послужишь царству Гуверон еще некоторое время.

Охрана короля вновь обступила его и, не дав сотворить повторно заклинание, скрутила руки волшебнику и связала за спиной.

– Будь ты проклят, Майнстейм!

– Там тебя ждет радушный прием. Люди там хорошие, немногословные, и солнце греет как-то по-особенному.

– Я не забуду этого. Я вернусь…

Он продолжал кричать, но голос его с каждой секундой становился все тише и тише. Охрана уволокла его обратно в экипаж и умчалась по направлению к северной границе. Пыль от топота коней постепенно улеглась и король с королевой довольно смотрели на воскресший урожай.

– Ты разговаривала с нашим сыном?

– Да, он стал таким умным. Даже странно видеть его таким.

– Это все потому, что воспитанием нашего отпрыска занялся отец, – Майнстейм гордо указал пальцем на себя, – Кто знает чему твоя мамаша-ведьма могла его научить.

– Кстати, о моей матушке.

Матильда хотела завести разговор про спасение ее родной матери из грязных лап Абу Разира, но супруг наотрез отказался от этого. Радость свободы от упреков тещи и указаний, что она давал почти каждый день, присылая почтовых голубей, радовали его все больше и больше. И возвращать ее было просто самоубийственной инициативой.

20.

Ночь в Рахатанской пустыне всегда наступала очень медленно. Последние солнечные лучи падали на выжженную и стонавшую от дневной жары землю, оставляя на ней едва заметные следы, и пропадали за горизонтом. Караваны останавливались на ночлег, разбивая в специальных местах лагеря, и приготавливались ко сну.

Из огромного желтого замка, построенного много веков назад, можно было увидеть, как простирается она на десятки километров вперед, до самого горизонта, куда она уходила всем своим разгоряченным телом, рассыпая песок и превращая все в округе в сплошную раскаленную сковородку. Однако ночью на безжизненном песке начинала появляться жизнь. Мелкие насекомые выкапывались из-под огромного слоя песка и выбирались наружу, чтобы в прохладном дыхании ночного ветра отправиться на охоту. За ними в след шли более крупные представители пустынной фауны. Ничто не ускользало от пристального взгляда женщины, стоявшей на огромном балконе и всматривавшейся вдаль на эти бесконечные пустынные просторы.

Севилья уже несколько месяцев находилась во власти Абу Разира. Поселенная на самом верху его величественного замка, стоявшего у единственной реки в этой огромной пустыне, что как червь прорезавшая сухие песчаные берега Рахатана, женщина с горечью вспоминала тот момент, когда под давлением обстоятельств и эмоций сказала слишком много лишних слов. Теперь она не была графиней. Здесь никто не знал ее прошлого, ее титулов и того, кем она была там, за границей пустыни, куда многие из жителей этих мест никогда в своей жизни не попадали.

Ее статус был обозначен быстро и четко. Наложница. Какая по счету она так и не смогла понять. За все время «муж» ни разу не посетил ее в своей комнате, не разделил одиночество в постели и никогда не навещал в дневное время суток.

«Король был занят»

Такой отговоркой на ломаном языке ее народа отвечали суровые охранники, не сводившие глаз с новоиспеченной наложницы. Ее возраст не был подходящим для такой роли, но у короля пустыни оказались свои причины, чтобы пойти против установленных веками правил и принять в свой огромный гарем женщину другого народа, заранее не обратив в свою веру.

Люди шептались. Севилья слышали их голоса. Обрывки предложений и хихиканье, доносившееся из-за ее спины, но сделать что-то была не в состоянии. Язык еще только-только давался ей в самой простой форме, разговор с простым человеком в этом месте был похож на тяжелый труд и понять друг друга оказалось тяжелее, чем выполнять физическую работу по замку, которую ей обозначил сам король.

За всю свою жизнь она никогда не работала. Вообще. С самого детства всем этим занимались слуги. Сначала ее матери и отца, потом, когда она подросла, и ее собственные. Ни готовка еды, ни уборка комнат, ничего этого не было ей знакомо до последнего времени, когда кнутом и пряником, Абу Разир заставил ее научиться делать то, что делали другие его наложницы.

Молодые, захваченные в плен в многочисленных сражений с соседними пустынными государствами, они были разными и одновременно похожими как близнецы. Все смуглые, с глазами постоянно опущенными в пол, они редко поднимали взгляд, когда рядом разговаривали мужчины или проходила официальная церемония. Права, которыми наделялись мужчины, были для них недоступны, и поэтому все, на что они могли рассчитывать, было рождение наследника, который никак не хотел появляться.

Прохладный ветер подул прямо ей в лицо. Скинув с головы широкий платок, закрывавший почти все лицо кроме глаз, она развернулась боком к внезапно появившейся стихии и подождала, когда все утихнет.

Наблюдать за пустыней в это время было для нее самым приятным временем. Она была свободна. От приказов старших жен, от криков на непонятном языке, смысла которых ей было сложно понять, от вездесущих охранников, не отходивших от ее комнаты даже в такое ночное время. Даже сейчас она слышала, как стучит подошва их сапог, переступавшая через каменные блоки широкого коридора.

Она обернулась – дверь была закрыта, и снова посмотрела в пустыню.

Ей не было границ. Не было краев, где бы она могла заканчиваться. Караванщики, перевозившие ее через пустыню, утверждали, что ей нет конца и края, что она уходит вплоть до самого моря, простираясь на сотни километров, постепенно разрастаясь под действием сильных ветров и бурь. Кто-то даже говорил, что существует пророчество, согласно которому придет время и весь мир будет пустынным, а песок станет таким же привычным для людей как воздух.

Севилья тяжело вздохнула. Выхода нет. Североград для нее окончательно потерян. Графиня. Как смешно теперь это звучит. Наложница. Вот ее новое имя. Никто не станет ее вызволять. Ни дочь, чьего мужа она хотела убить и насильно выдать замуж за Абу Разира, ни тем более Майнстейн, ненавидящий ее всем сердцем. Ее плен стал для них праздником, может это и хорошо, а может – плохо. Сейчас уже это не имело значение, ведь она здесь, в плену у короля, лишенная права сказать лишнее слово, а они там, свободные и способные вести себя как захотят.

В этот самый момент она услышала нарастающий звук шагов за входными дверями. Он постепенно увеличивался, становясь все сильнее и отчетливее. Наконец, когда группа людей оказалась перед самыми дверями, они распахнулись и в комнату, в сопровождении двух своих личных охранников, вошел король Абу Разир.

Блеснув своим хищным взглядом, он поднял руку и приказал охране выйти за пределы комнаты, оставив его наедине со своей наложницей.

Пройдя немного вперед, он остановился и прямо посмотрел на закрытое наспех платком лицо.

– Можешь снять. Я хочу видеть тебя.

Голос был мягким, хотя и не лишенным строгих ноток.

Севилья повиновалась. Она с удивлением обнаружила как сильно изменилась за время пребывания в этом месте. Подчиняться. Раньше она посчитала бы это нонсенсом, но теперь, когда ее жизнь и воля были подчинены другому человеку, это не казалось чем-то из ряда вон выходящим.

– Как ты себя чувствуешь? – он стал приближаться к ней.

– Немного неуютно, – осторожно ответила Севилья, не спуская глаз с короля.

– Я слышал эту фразу бесчисленное количество раз на многих языках мира. Вы, женщины, все одинаковы, ведете себя одинаково, отвечаете на вопросы одинаково и так же одинаково молчите, когда вам нечего сказать. Однако в тебе есть что-то, что отличает от сотен моих наложниц, живущих рядом с тобой. У вас это называется «порода». Знатная кровь в тебе не дает окончательно сломаться и стать как те сотни, которые были куплены и завоеваны мною на протяжении многих лет. Это нравится мне.

Он стал подходить еще быстрее, пока не стал чувствовать ее дыхание на своем лице.

– Столько времени одна и даже не попросила аудиенции.

– Мне сказали, что у тебя много официальных жен, которым твое внимание необходимо больше.

Севилья едва выдавила эти слова из себя, почувствовав, как к лицу начинает притекать кровь, окрашивавшая щеки в алый цвет. И хоть в помещении не горели свечи, она ощущала, как буквально горит ее кожа.

Он улыбнулся.

– Да это так. Обязанности.

Абу Разуир обошел ее сбоку и стал осматривать со всех сторон.

– Это так надоедает. Постоянно думать, что где-то ты что-то должен. То к одной, то к другой и все недовольны.

– Зачем же тогда так много жен? – снова осторожно спросила она, ощущая оценивающий взгляд короля на своем теле.

– Глупости, допущенные по молодости. Раньше я был уверен, что сила мужчины и короля заключается в том, сколько королевств он может завоевать, сколько золота он может добыть и как много женщин он сможет осчастливить. Эти три нерушимых правила двигали моими поступками всю жизнь вплоть до недавнего момента, когда я получил заманчивое предложение от некой графини Севильи из далекого Северограда. Еще никогда женщина не хотела сама попасть ко мне во власть. Они все, – он сделал описывающий жест за ее спиной, указывая на открытые окна помещений, где жили его наложницы и официальные жены, – попали ко мне вопреки собственной воли. Я завоевал их, убив мужей и отцов, купив, как горсть фиников на рынке. Но ты… Почему ты решила сама уйти ко мне? Неужели тобой двигали лишь корыстные интересы?

Севилья молчала. Она понимала, чем все может закончиться скажи она ему правду. Чувствовала всем своим телом, как медленно и жадно он поглощал ее своим взглядом, ожидая нужного ответа.

– Нет, – ответила она. – Не только это.

– Хм… мне нравится твой ответ. Ты не солгала, но и не сказала правды. Мне известны все твои планы насчет собственной дочери. Знаю я так же, что ни она, ни ее муж не собираются вызволять тебя из рабства. Они сейчас очень сильно увлечены торговлей. Мои лазутчики докладывают, что все царство Гуверон буквально усеяно хмелем из которого потом будут делать эль, напиток, превращающий людей в пьяный сброд. Они торгуют смертью и нисколько об этом не задумываются. И смерть, чего греха таить, приносит им довольно хороший доход. Им не до тебя, Севилья, здесь ты останешься на всю жизнь.

Он сказал последние слова с особым цинизмом, зная, что она ничего не скажет в ответ. Действительно, даже она прекрасно понимала сложность всей ситуации и то, что уже никто и никогда не сможет вернуть ее обратно домой.

– Ты пришел лишь ради того, чтобы рассказать мне то, что я и так знаю?

Женщина постаралась держаться мужественно и гордо, но страх и отчаянье слишком быстро брало над ней верх.

– Нет. – коротко ответил Абу Разир, – не только ради этого.

Король сделал небольшую паузу и крепко сжал талию женщины.

– Мне нужен наследник, Севилья, который в будущем объединит наши королевства и станет править всем миром. Ты ведь хотела именно этого, правда? Так почему не осуществить запланированное?

– Я слишком стара.

– Глупости. В тебе столько сил и энергии, что хватит родить и воспитать еще дюжину прекрасных детей.

– Но твои жены…

Севилья пыталась сопротивляться, но руки короля все сильнее сжимали ее талию, притягивая к себе.

– Они не подарят мне детей. Это старое проклятие моего отца, погибшего от моей руки и проклявшего меня до конца дней оставаться без наследника от любой женщины, завоеванной мною насильно. Но ты сама согласилась быть со мной. Сама, Севилья. Я не могу заставить тебя сделать это, но хочу попросить: роди мне здорового сына и тогда я брошу к твоим ногам все, что ты пожелаешь. Любое царство будет завоевано мною ради нас с тобой, только разрушь проклятие моего отца и ты будешь почитаема здесь как боги в твоем королевстве. Осчастливь меня, графиня Севилья.

Этот был тот момент, когда одно слово предопределяло все будущее. Времени обдумывать не было. Сложив воедино картину происходящего и выделив основное, Севилья сделала свой выбор.

Когда из ее губ донеслось едва слышимое «да», она уже ничего не помнила. Обрывки той ночи надолго засели в ее памяти. Его крепкие руки, стремительные движения, учащенное дыхание. Все будто превратилось в один сплошной сон. Где реальность оказалась за бортом этой быстро идущей лодки, разрезавшей бушующие волны огромного синего моря.

Она забылась и полностью отдала себя в руки пустынного короля. Выбор был сделан и последствия этого выбора еще долго будут эхом отзываться в сердцах тех несчастных, на чью долю выпадут будущие события.

21.

– А вот и новая партейка любителей оказаться не в то время и не в том месте.

Лорд Тьмы не без удовольствия принимал в свое управление очередную партию попаданцев, пленных Майнстеймом в своих владениях и переправленных для принудительных работ на север в урановые и золотые рудники. Худые, волосатые, больше похожие на бездомных, они, как дикие звери, сидели в специально смонтированной клетке-повозке и наблюдали за тем, что с ними будут делать дальше.

Мороз в это время дня был наименьшим. Снежная буря, бушевавшая в этом месте несколько часов назад, улетела на север, оставив после себя лишь горы наметенного снега.

– Что-то хиленькие они совсем.

Ярл Губерман стоял рядом с Лордом Тьмы и внимательно осматривал новых работников. Вид их явно не внушал доверия и с каждой секундой разочарование в нем нарастало все сильнее.

– Ты думаешь они протянут хотя бы недельку? – спросил он, искоса глядя на темнейшего.

– Не знаю, мне все равно. Король прислал с ними сопроводительное письмо в котором четко дал понять, что попаданцев стало слишком много.

Он открыл конверт, развернул его перед глазами ярла и стал громко читать. Разобраться в каракулях Майнстейма мог только он.

«Все плохо, мой дорогой друг. Попаданцы поперли с такой силой, что мы едва успеваем их отлавливать. Тюрьмы переполнены.Сажаем по двадцать человек в камеру при норме в четыре человека. Я не знаю, что с ними делать! Палач рубит головы круглыми сутками – у него уже руки все в мозолях и он отказывается работать без сверхурочных. Я пытался связаться с гильдией и потребовать скорейшего закрытия порталов, но оттуда пришел печальный ответ – Маркус опять подсел на громушник и на этот раз все более чем серьезно. Старейшина Квинтус не может совладать с ним и все попытки вывести его в нормальное состояние проваливаются уже на начальном этапе. Более того, в тайне от коллегии он продал часть нижних помещений гильдии, орочьей компании «Безбашенные парни», теперь они осаждают их здание, требуя впустить их и грозя сровнять гильдию с землей в случае отказа. Не могу ничего предпринять, кроме как направлять всех новых попаданцев прямиком к тебе на север. Делай с ними что хочешь. Профсоюз и институты по правам трудящихся и защиты от рабства все равно к тебе не доедут. Вся надежда на тебя. Целую. Твой старый и надежный друг Майнстейм».

На этом письмо заканчивалось. Скривив нижнюю губу, ярл недовольно посмотрел на Лорда. Если верить тому, что было написано в королевском письме, то северные земли, некогда недружелюбные и которые нормальные люди обходили стороной, превратились в наиболее безопасное место во всем царстве, что не могло не радовать местного градоначальника.