Текст книги "По лезвию ножа, или в погоне за истиной"

Автор книги: Максим Окулов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 22 страниц)

31 января 1998 года, Москва

Сегодня самочувствие было отвратительное. Как только моя жизнь пересеклась с этим щенком, все, буквально ВСЕ, пошло наперекосяк. Хотя, нет… Это произошло несколько ранее. Моя деятельность в Москве первый месяц шла очень удачно: я случайно наткнулся на шайку московских металлистов, которые играли в сатанинские игры, они мне в рот смотрели, выполняя все указания. Они оказались очень способными, мы быстро подготовили все необходимое для их посвящения, но все круто изменилось. Да, я даже подумал сначала, что это связано с той неудачной инициацией молодежи: нас неожиданно накрыла милиция, мы еле унесли ноги, оставив на поляне под Москвой весь инвентарь. Но на самом деле все произошло днем раньше, именно тогда моя четкая и практически постоянная связь с Наставником нарушилась, как будто в нее вкрались сильные помехи. Отношение Наставника ко мне изменилось: он стал слишком груб, будто я в чем-то провинился. Он и раньше говорил, что я, к сожалению, не смогу достигнуть духовных вершин в «церкви», поскольку был крещен в Церкви Распятого. Как же я в тот момент ненавидел свою бабку, каких адских мук желал ей, но ничего не попишешь, обратно уже ничего не вернешь. Ночью, предшествовавшей тому памятному дню, случилось еще одно событие. Я спросил Наставника об этом прямо, и тогда впервые последовало явное и сильное наказание. Я извивался на полу в судорогах, а Наставник хохотал, разрывая мой мозг изнутри. Теперь это повторяется все чаще и все сильнее, но что мне делать, я не знаю: спросить наставника прямо боюсь, а сам понять причину не в состоянии. Подрагивающие руки наполовину наполнили стакан теплой водкой из спрятанной на черный день бутылки и немедленно опрокинули его содержимое в рот. В последнее время я стал очень много пить: только водка приводит меня в чувство после наказаний Наставника. Но что будет дальше? Все стало гораздо хуже несколько дней назад, когда я не смог исполнить простое поручение Наставника. Я даже не могу об этом вспоминать, что же случилось со мной тогда?! Мерзкий щенок и его компания!

– Зергос!

– Да Наставник, – мой лоб вмиг покрылся испариной.

– Ты должен его найти, должен!

– Да, Наставник, но как?

– Мне тебя учить?!

– Понял, Наставник, понял!

Это было очень странно: Наставник в подавляющем большинстве случаев знал все. Он мог назвать имя человека, его возраст, где он находится в данный момент, а также поведать его прошлое и будущее. Но иногда он прибегал к моей помощи для того, чтобы узнать самые элементарные вещи – вот как сейчас.

Я кинулся к книжным полкам, достал подробную карту Москвы и раскрыл ее на странице с общей картой, где город был разбит на части с указанием страниц, на которых они были изображены более подробно. Проведя правой рукой над страницей, я сразу почувствовал тепло от района Юго-запада. Открыв нужную страницу, я понял, что щенок скрывается в Олимпийской деревне, и начал водить пальцем над домами… Неожиданно свет померк, глаза безуспешно вглядывались в кромешную темноту. Издалека начало приближаться сияние. М-м-м-м-м… Как мне знакомо это сияние! Это ОПЯТЬ ОН!!! Среднего роста старец в архиерейском облачении остановился недалеко от меня. Лицо его было спокойным и строгим, но свет, исходивший от старца, казалось, проникал в меня, доходя до самой последней клеточки организма и принося сильную боль. Я прикрыл глаза, поскольку невозможно было смотреть на этот свет.

– Николай-Николай, тяжко тебе идти против рожна? – услышал я опять до боли знакомый вопрос.

– Не называй меня этим поганым именем! – заорал я.

– Так как же? – в его голосе было неподдельное удивление, – это же твое имя, и мое, кстати, и ты это прекрасно знаешь.

– Меня зовут Зергос, Зергос, Зергос! – сорвался я на истеричный визг.

– Нет, раб Божий, тебя зовут Николай, и тебе это известно. И я очень надеюсь, что ты рано или поздно примешь свое имя.

– Зачем ты пришел опять? – нервно спросил я, не в силах уже терпеть эту муку.

– Не трогай парня! – это было сказано властным тоном. «Какой же он счастливый, этот щенок… Когда-то подобное сказали и обо мне, но я оказался полным дебилом…» – неожиданно мелькнула мысль в моей голове. «Наставник, Наставник, что мне делать, я не могу больше терпеть эту боль», – пытался я найти защиту, но безрезультатно, в голове была полная тишина. Видение исчезло, и вскоре я пришел в себя. По приказанию Наставника я позвонил Голопупенко и сказал, что искомый подозреваемый живет где-то в Олимпийской деревне.

* * *

В субботу вечером я уже довольно сильно изнывал от безделья. В коридоре не горел свет с самого первого дня моего пребывания в этой квартире, и я решил исправить неполадку. Лампа в люстре была исправна – надо обследовать патрон. В шкафу в туалете я нашел необходимые инструменты и принялся за дело: так и есть, один питающий провод обломился. Да-а-а-а. Но на любимом Физфаке меня готовили на физика-теоретика: я забыл проверить, обесточен ли патрон, и случайно замкнул цепь. Последовала яркая вспышка, и верхний свет во всей квартире погас. Хорошо, что розетки были подключены к другому автоматическому выключателю на щитке в коридоре. В голову пришла запоздалая мысль, что хорошо бы было отключить питание до того, как начинать ремонт. Но, так или иначе, оно было уже отключено, я принес в коридор настольную лампу, включил ее в розетку и решил закончить дело при ее свете, а потом уже включить рубильник, расположенный в подъезде. Я уже почти все закончил, как вдруг услышал шаги в коридоре. У соседей прозвенел звонок, и тут же кто-то стал нервно нажимать кнопку звонка в мою квартиру, но он был обесточен, и последовал громкий стук в дверь.

– Откройте, милиция! – возвестил громкий баритон. Я весь обомлел и прирос к табуретке, на которой стоял в этот момент.

– Что случилось? – это, видимо, вышел мой сосед.

– Мне надо осмотреть вашу квартиру на предмет наличия посторонних.

– Да нет у меня… Подождите, что вы делаете, не имеете права… – возмущенный сосед, по-видимому, удалялся вглубь квартиры. Мне же казалось, что даже за дверью слышны громкие частые удары моего сердца.

– Значит так, дядя, вздумаешь пикнуть, я с тобой по-другому говорить буду, понял? – раздался тот же властный баритон через минуту. Далее последовал громкий стук в дверь моей квартиры. – Здесь живет кто?

– Сейчас, кажется, нет, – тон соседа стал жалобно-просительным. – Эта квартира постоянно сдается в аренду. Прежние жильцы недавно съехали, а новых пока не видно. Так можно, это… Свет с улицы посмотреть.

– Так посмотрел уже, ты меня за идиота что ли держишь? – рассердился страж порядка. – Если услышишь кого, проверь: если не хозяева, не спугни, а позвони по этому телефону. Все понял?

– Понял, товарищ начальник.

– Ну да. Ты уж позвони, чтобы не называть меня потом «гражданин начальник», – раздался грубый смешок.

Капли пота текли по моему лицу и голове, падая на пол и затекая за шиворот. Тише амбарной мыши я слез с табуретки, выключил настольную лампу, так и горевшую в коридоре и, пробравшись в ванную, позвонил отцу. Он встревожился не на шутку:

– Ты звонил кому-нибудь, признавайся? – голос его не предвещал ничего хорошего.

– Па, клянусь, ни одной живой душе.

– Тогда с чего этот шмон? Хотя, очевидно, что ищут они наугад. Слушай, а почему же у тебя свет не горел?

– Так говорю же, коротнуло, когда я свет в коридоре чинил, я решил закончить при свете лампы: ее, видимо, с улицы не видно было, а тут как раз менты.

– Так они как раз в этот момент заявились, когда у тебя свет вырубило? Ты, сын, не экстрасенс случаем?

– Да нет, пап, просто…

– Ну говори уж, – заинтересовался отец.

– Ты знаешь, во всей этой истории сплошные чудеса происходят, словно чья-то рука меня постоянно прикрывает в последний момент. Мне мама уже два раза снилась, – и я поведал подробности снов и рассказал о том, что каждый день читаю акафист.

– Да-а-а-а… – протянул отец. – Ты знаешь, сын, если Бог на самом деле есть, то я не против, но то, что тебе кто-то определенно помогает – это факт, я тебе уже говорил об этом. Ты потерпи буквально пару дней. Во вторник, надеюсь, твое заключение кончится. Спокойной ночи.

Легко сказать «спокойной ночи»… Я не мог включать свет, а пользовался свечками, заботливо припасенными хозяином квартиры. Шторы на окнах пришлось плотно задернуть, что лишь добавляло уныния: не скажу, чтобы я страдал клаустрофобией[14]14
  Синдром боязни замкнутого пространства.


[Закрыть], но терпеть не мог помещений с окнами, наглухо закрытыми шторами, даже вечером.

В понедельник вечером позвонил отец.

– Сынок, у нас, думаю, все в порядке. Если Бог тебе поможет, то завтра будешь в относительной безопасности…

– Папа, а можно чуть поподробнее? – вклинился я в монолог отца.

– Нет, лучше не надо, завтра сам все узнаешь.

– А мы с тобой увидимся?

– Сынок, я желаю этого больше всего на свете, но все же думаю, что рисковать не стоит. Мы же с тобой лопухи в розыскной работе, так что лучше многократно перестраховаться. Да, раз уж ты стал у меня таким набожным, то помолись за своего благодетеля Александра Ивановича. Уж не знаю, чем таким тебе обязан этот человек, но он здорово из-за тебя рискует.

– Да я сам удивлен – в принципе я не сделал для него ничего особенного, но сделал, как говорится, от чистого сердца. Он просто очень порядочный человек.

– Ну поглядим, поглядим… Слушай дальше, – продолжил отец деловым тоном. – Завтра будь готов к семи утра. В это время приедет гример с Мосфильма, слегка над тобой поработает.

– Зачем?! – изумился я.

– Сын, не перебивай, мне и так тошно! Я боюсь за тебя до дрожи в коленях. Все инструкции, подробности, разъяснения получишь завтра, понял?

– Ну понял, понял… Надеюсь, что загримируют меня не под Отелло.

– Завидую тебе, ты еще можешь шутить. Все сын, целую, пока и… Ты уж помолись поусерднее: чем завтрашний день закончится – одному Богу и известно.

– Папа, подожди, я совсем забыл одну вещь. Через людей, которые завтра приедут за мной, я могу для тебя передать свой пейджер и ключи от квартиры?

– Про ключи понятно, кому их передать?

– Стасу, он тебе позвонит.

– Хорошо. А пейджер мне зачем?

– Если у меня на работе вдруг будут какие-то проблемы, они передадут информацию на пейджер, а ты сможешь связаться со мной.

– Сын, ты нашел о чем думать! – отец, казалось, начинал сердиться.

– Папа, это моя работа, – сказал я твердо.

– Хорошо, я все сделаю.

– Спасибо, па, до свидания.

Часть III. Солнечный остров

 
Все очень просто – в сказке обман.
Солнечный остров скрылся в туман.
Всех нас согреет вера одна.
Кто-то успеет – ты или я.
 

А. Макаревич

Побег

Нервозность отца передалась и мне. Эту ночь я почти не спал. В 6 утра с больной головой пошел в душ. Выйдя из ванной, я отправился на кухню, но при мысли о еде к горлу подкатила тошнота. Включив на всякий случай чайник, я отправился читать молитвы. Удивительно, но это занятие традиционно благотворно действовало на мое настроение. Ближе к 7.00 мне стало значительно лучше, и я даже съел кусочек сыра, запив чашкой крепкого чая.

В 7.20 раздался условный стук в дверь – верхний свет по прежнему был выключен. Впустив в квартиру двух мужчин, в одном я сразу узнал гримера с Мосфильма: это был невысокого роста интеллигентный старичок, одетый в потертое пальтецо, вышедшее из моды уже, наверное, лет двадцать назад. Со вторым моим гостем я бы не хотел встретиться ночью в безлюдном месте. Ежик коротких седеющих волос, накачанная шея, рост под два метра и какой-то стальной отблеск в глазах выдавали в нем бывшего или действующего сотрудника серьезных силовых структур.

– Василий, – представился он первым.

– Очень приятно, Денис, – с опаской пожал я протянутую мне руку.

– А это Самсон Семенович, – представили мне гримера.

– Очень приятно, молодой человек, очень приятно, – мелькнули искорки в живых, подвижных старческих глазах. – Ну-с. Не будем терять времени, где у вас тут местечко посветлее, да еще нужно большое зеркало.

Мы устроились в гостиной, подсветив рабочее место настольной лампой и принесенным из спальни бра. Минут через 40 мое лицо очень странно изменилось. С одной стороны, это был, конечно, я, никаких кардинальных метаморфоз типа уродливых шрамов, накладных париков и бороды, со мной не произошло. Однако несколько пластиковых вставок в рот, усы, очень короткая стрижка и совершенно незаметный глазу макияж, обозначивший тени в определенных местах лица, изменили физиономию так, что, наверное, отец, мельком взглянув на меня в толпе, прошел бы мимо.

– Ну, вот так, молодой человек, – подытожил Самсон Семенович, – пришлось немного изуродовать ваше симпатичное лицо, вы уж извините старика, – опять по его лицу пробежала мимолетная усмешка.

– Спасибо вам огромное, – искренне поблагодарил я.

– Не за что, не за что, – ответил старик и обратился к Василию: – Я могу быть свободен?

– Мы сами сейчас уезжаем, так что подбросим вас до работы. Вам не рано?

– Нет, нет, в самый раз, это будет очень любезно с вашей стороны.

– Ты собрался, Денис? – обратился ко мне Василий.

– Да, готов.

– Пока не забыл, отец сказал, что ты должен был написать показания, отдай их мне.

Я передал ему пухлую пачку листов и пейджер:

– Это тоже передайте папе, пожалуйста.

– Обязательно. У нас еще минут 15 есть, кофейком не угостишь?

– Конечно, – засуетился я.

– Василий, а куда мы сейчас поедем? – осмелился я спросить, когда мы втроем сидели за столом, наслаждаясь ароматным кофе.

– Я тебе в машине обо всем расскажу, – ответил он, слегка скосив глаза на гримера. Я все понял и больше не задавал вопросов.

Выйдя из подъезда, я остолбенел. Вплотную к поребрику стоял «шестисотый» Мерседес с мигалкой и… новенький милицейский Форд.

– Не бойся, это свои, – мягко подтолкнул меня в спину Василий. Мы быстро сели на заднее сиденье «шестисотого». Водитель неприветливо бросил невнятное приветствие. Гримера усадили в милицейский Форд, и процессия двинулась в путь.

– Так, Денис, начнем по порядку, – Василий достал из своего кейса пухлую пластиковую папку на резинках. – Мы сейчас едем в Шереметьево, ты летишь рейсом Аэрофлота на Кипр. Мы будем проходить через VIP коридор. Нас будут обслуживать люди, которым сделаны соответствующие звонки и вручены соответствующего размера конверты, – его губы впервые с момента нашего знакомства тронуло подобие улыбки. – Главная наша задача до посадки в самолет – делать все быстро и тихо, не привлекая к себе лишнего внимания. Старайся не вертеть головой по сторонам, смотри прямо перед собой под ноги и делай все в точности так, как я тебе говорю. Будь внимателен и собран. Понятно? – я утвердительно кивнул. – Идем дальше. Это твой паспорт, тебя зовут Денис Гришин, 1968 года рождения, уроженец Москвы. Билет на самолет, немного наличных, кредитная карточка на твое имя. Блокнот с необходимой информацией: номер твоего счета, координаты обслуживающего менеджера банка, адрес твоих апартаментов, координаты людей, которые должны тебя встретить. Поскольку ты будешь жить в квартире, то на паспортном контроле на Кипре не сможешь предъявить гостиничный ваучер. В самолете тебя попросят заполнить специальный бланк, я тебе даю уже заполненный, здесь указан другой адрес, именно его ты и должен будешь подтвердить в случае возникновения вопросов на границе. Ты едешь погостить у своих друзей, которые принимают тебя в своем доме, они тебя встречают, мобильный телефон указан в блокноте. Ты собираешься пробыть на Кипре один месяц, дата возврата в билете – 3 марта. За этот месяц тебе оформят вид на жительство, по которому ты сможешь легально жить на острове постоянно. Пока все понятно? – я опять утвердительно кивнул. В это время мы высадили гримера у проходной на Мосфильмовской, выехали по Минской улице на Можайское шоссе, свернули на Рублевку, а затем по МКАД понеслись к Ленинградскому шоссе.

– Так, идем дальше, – продолжил Василий. – Теперь краткие инструкции от твоего отца. – Ты не должен звонить с Кипра никому, понимаешь, НИКОМУ, кроме отца. Звонки ты должен делать только, запомни, ТОЛЬКО со своего московского телефона (у него подключен международный роуминг) либо с мобильного телефона, который тебе дадут на Кипре. Звонки внутри Кипра лучше делать с местного мобильного, а домашним телефоном не пользоваться вовсе. Ты не должен общаться на Кипре ни с кем, кто тебя знает по твоему предыдущему приезду туда. И вообще, постарайся по возможности меньше посещать людные места, где бывает много туристов: на Кипр ездит огромное количество русских, не хватало еще, чтобы кто-нибудь случайно узнал тебя. И последнее – по поводу твоего грима. В Шереметьево на паспортном контроле на тебя смотреть не будут, в самолете ты летишь в гриме и стараешься максимально не привлекать к себе внимания: забейся в угол, притворись спящим, со стюардессами не любезничай. Помни, что ты окажешься в относительной безопасности, только когда сядешь в машину встречающего тебя человека в Ларнаке. После посадки самолета в аэропорту пассажиров бизнес-класса первым делом доставят автобусом в здание аэровокзала, ты попадаешь в довольно обширный зал, где люди проходят паспортный контроль. Тебе надо тихонечко шмыгнуть в туалет в правой части зала и пробыть там не меньше 15 минут. Закрывшись в кабинке, ты снимаешь грим, потом умываешься и выходишь другим человеком, – он опять ухмыльнулся. – Да, все атрибуты грима спусти в унитаз. Пройдя паспортный контроль, направляйся к выходу из аэропорта, там тебя будет ждать человек с табличкой, не забудь свое новое имя. Вот и все инструкции. Информацию по поводу твоего пребывания на острове тебе изложит человек, который встретит тебя в Ларнаке. Теперь повтори подробно все, что я тебе сказал.

Пока я излагал данные мне инструкции, мы домчались до аэропорта. При подъезде к Шереметьево милицейский Форд умчался вперед. Мы подрулили практически вплотную ко входу в правом крыле зала вылета аэропорта. Все тот же Форд караулил слегка в отдалении.

– Я иду первым, ты за мной, – скомандовал Василий. Водитель открыл заднюю дверцу, мы покинули салон автомобиля и вошли в здание. Василий уверенной походкой направился к стеклянной двери с красной табличкой «Зал VIP», я следовал за ним. Улыбчивая девушка зарегистрировала мой билет, сотрудник пограничной службы сделал отметку о пересечении границы, даже не взглянув на фотографию в паспорте, и мы уединились в какой-то маленькой, но очень уютной комнатенке.

– Ну что, господин Гришин, пока все идет нормально. Через 5 минут начнется посадка в самолет, у нас есть минут 25, попить не хочешь, – Василий вздохнул с облегчением.

– Было бы неплохо.

Сняв трубку телефона, Василий сделал заказ. Любезная официантка через пару минут принесла две запотевшие бутылки. Василий пытался шутить, но я был очень напряжен. Чуть пониже солнечного сплетения периодически шевелился прохладный шарик, а левый глаз подрагивал в нервном тике.

Наконец та же любезная официантка пригласила нас на посадку, мы долго шли по каким-то безлюдным коридорам, пока не оказались у «кишки», состыкованной с самолетом. Все пассажиры уже заняли свои места, и мы беспрепятственно взошли на борт. Кроме меня, в салоне бизнес-класса летело еще человек семь. Тепло распрощавшись с Василием, я занял место у иллюминатора. Самолет начал движение и через 10 минут поднялся воздух.

По совету Василия я был тих как мышь и не нагружал официанток дополнительными просьбами. В целом, полет прошел спокойно, и через 3,5 часа самолет приземлился в аэропорту Ларнаки. Кипр встретил неприветливо. За бортом было около +15 градусов, моросил дождь и дул сильный ветер.

В аэропорту все прошло по плану. Я закрылся в кабинке мужского туалета, просидел там минут 10, расправившись с аксессуарами грима, затем тщательно умыл лицо с мылом, убрав все остатки грима и клея, и вышел к паспортному контролю. Любезный пограничник уточнил, где я собираюсь жить, спросил, сколько дней я пробуду на Кипре, и уверенным жестом проштамповал мой фальшивый паспорт.

Перед выходом из здания аэропорта собрались встречающие. Я сразу заметил табличку с моим новым именем. Ее держал худощавый мужчина лет 30 с темными курчавыми волосами. Он был мало похож на киприота.

– Hello, I’m Denis, Denis Grishin, How are you?[15]15
  (англ.) Привет, я Денис, Денис Гришин, как дела?


[Закрыть] – приветствовал я незнакомца.

– Добрый день, Денис, с приездом, – неожиданно ответил он по-русски с легким акцентом. – Меня зовут Майкл.

– Рад знакомству, Майкл! – искренне обрадовался я тому, что не придется напрягаться, общаясь на английском.

– Как долетел, Денис? – спросил Майкл, выходя из здания. Мы ускорили шаг, чтобы не намокнуть под дождем.

– Нормально, только погодка что-то подкачала у вас.

– Ой, тем, кто живет на Кипре, очень нравится такая погода. Дождь здесь довольно редкое явление.

– Понимаю, здесь, наверное, дождливых дней столько же, сколько в Москве солнечных.

– Наверное! – засмеялся мой новый знакомый.

Мы загрузились в старенькую Мазду и двинулись в путь. Я тут же позвонил отцу, сообщив, что все прошло гладко. Он был просто счастлив. Мы попрощались, договорившись созвониться вечером.

– Нам долго ехать? – спросил я у Майкла.

– Достаточно долго. Ты будешь жить в Пафосе. Он расположен в западной части острова. В I веке после Рождества Христова это была столица Кипра. Нам ехать около 150 километров.

– Я буду жить далеко от моря?

– Не очень, но пешком идти далеко. Ты машину водишь?

– В Москве водил, но здесь же левостороннее движение, не знаю, как я смогу освоиться.

– О! Это очень просто, – засмеялся Майкл. – Пара сбитых пальм – и все в порядке! Если серьезно, то без машины здесь тоскливо, так что осваиваться все равно придется.

– Майкл, а я в принципе могу рассчитывать на твою помощь, хотя бы не бесплатную? – робко спросил я. – А то я здесь практически ничего не знаю. Сам понимаешь, что жизнь в отеле и жизнь в квартире сильно отличаются. Ты вообще где работаешь?

– В строительной компании, которая и построила дом, где ты будешь жить. Твой друг, живущий на Кипре, обратился к хозяину компании и попросил помочь устроить тебя. Ты, безусловно, можешь рассчитывать на мою помощь. Когда мы продаем квартиры русским, то опекаем их довольно долгое время, пока люди не освоятся, поэтому такая работа мне знакома. Кстати, твои апартаменты оплачены на три месяца вперед, да еще нам передали некоторую сумму для аренды автомобиля, так что, когда ты будешь готов, мы легко решим эту проблему.

За разговором время пролетело быстро. Пафос мне показался несколько более зеленым по сравнению с Лимассолом. Это был совсем маленький город, довольно уютный. Мы остановились у трехэтажного здания, стоящего на бетонных опорах, между которыми устроен паркинг для автомобилей жильцов. Мы поднялись на третий этаж.

– Вот и твоя квартира, – открыл входную дверь Майкл.

Мои апартаменты оказались очень приличными, с одной спальной комнатой и гостиной, совмещенной с кухней. С просторного балкона открывался замечательный вид на раскинувшийся внизу город, а вдали, километрах в пяти, было море. Из спальной комнаты можно было любоваться горами. Дождь к этому времени уже кончился, и сквозь редеющие тучи начало пробиваться солнце. «Жизнь налаживается, – подумал я и перекрестился: Слава Богу!»

Майкл передал мне мобильный телефон, куда заботливо вбил номера, которые могут мне понадобиться, объяснил, где находятся ближайшие магазины и уехал, обещав быть на следующее утро в 9.00.

Ближе к полуночи я поговорил с отцом и отправился спать.

Утро встретило меня ярким солнцем и щебетанием птиц. Подойдя к окну, я невольно ахнул от красоты, представшей моему взору. Все было новым и необычным: звуки, особый запах удивительно свежего воздуха. Мне показалось, что никогда в жизни я еще не завтракал с таким удовольствием. Мысли о московских проблемах полностью улетучились. Появилось сильное желание позвонить на работу, узнать все ли там в порядке, но это уже было слишком опасно. Не стоило выдавать страну своего проживания.

Майкл оказался пунктуальным, и в 9.10 мы уже ехали в компанию по аренде автомобилей: я таки решился сесть за руль.

Любезный менеджер прокатной конторы подобрал мне годовалый Mitsubishi Lancer с автоматической коробкой, что существенно облегчило привыкание к новым условиям вождения. Я поблагодарил Майкла и отправился в свое первое самостоятельное путешествие. Часа через 2 непрерывной езды по городу и его окрестностям уже практически не ощущалось никакого дискомфорта.

На ужин я решил приготовить рыбу. На балконе апартаментов в углу красовался газовый гриль, на котором я и зажарил жирную ципуру[16]16
  Международное название – Dorado.


[Закрыть] – одну из самых популярных здесь рыб. Здесь главное как следует обсушить рыбу бумажными полотенцами перед тем, как класть на гриль. Блюдо получилось отменным особенно в сочетании с белым сухим вином Alkion, которое я распробовал еще в прошлый свой визит.

– Да-а-а-а, Денис Григорьевич, от такой «тяжкой» жизни на чужбине можно через месяц перестать в двери пролезать, – сказал я сам себе вслух. Поужинав, я устроился на балконе, укутавшись в теплый плед, на столе дымилась крошечная чашечка удивительного, особенного на вкус кипрского кофе.

Зазвонил кипрский мобильный телефон – это был отец.

– Ну, как жизнь в изгнании? – раздался в трубке чересчур уж бодрый голос.

– Да вот боюсь, что скоро не смогу проходить в стандартные двери от усиленного питания на фоне безделья! А что это у тебя подозрительно радостный голос?

– Ты знаешь, у нас неплохие новости. Сегодня днем встречался с Александром Ивановичем. Он всерьез разрабатывает Юрия Колобова, считает, что это по сути подозреваемый № 1 сейчас, во как! Но не радуйся слишком, ты все равно еще в федеральном розыске.

– Да это понятно. Ты знаешь, па, а чего меня раньше не объявляли в федеральный розыск? – мы засмеялись одновременно.

– Па, а как там у меня на работе? На пейджер ничего срочного не приходило?

– Да в порядке все там! Трудоголик несчастный! Звонил я в «Радомир», разговаривал с Сергеем. Тебе просили передать, чтобы ты держался и не унывал, а твой любимый рабочий стол ждет своего хозяина. Хорошие у вас в конторе ребята, сын.

– Да, очень хорошие.

Поболтав еще минут 15, я пожелал отцу спокойной ночи и отправился спасть.

В пятницу, поедая жаренных осьминогов в маленькой таверне в Coral Bay, я понял, что длительный период безделья начал сильно меня утомлять. Здесь, в чужой стране, при отсутствии элементарного общения, можно было свихнуться. Первым делом я поставил себе целью решить давнюю проблему и наконец покреститься, запланировав поездку в храм на ближайшее воскресенье. Майкл любезно нарисовал мне схему, как проехать к русской церкви в Лимассоле. Кроме этого, я вдруг вспомнил, что в свое время в Питере окончил художественную школу. Когда-то мои работы брали призы на городских юношеских конкурсах. Еще вчера, блуждая по городу на машине, я заметил маленький магазинчик товаров для художников. Решив не откладывать дело в долгий ящик, я сел в полюбившуюся мне машину и отправился в магазин. К моему большому удивлению, маленький с виду магазинчик полностью удовлетворил все возможные запросы, и вскоре я в сильном творческом порыве помчался на облюбованное сегодня местечко по дороге в Coral Bay, успев прибыть к закату. Акварель – мой любимый материал – оказалась высочайшего качества, я никогда в юности не работал такими красками. Руки с величайшим удовольствием вспоминали забытые навыки, а то, что появлялось на бумаге, во много раз превосходило уровень моих юношеских работ.

На следующее утро, быстро позавтракав, я поехал искать новое место для этюдов. Такого творческого удовлетворения я еще ни разу в жизни не получал! Я полюбил Кипр всей душой. Он заново открыл во мне дремлющие способности и давал удивительные пейзажи для новых работ.

В воскресенье с большим внутренним волнением я отправился в церковь. Дорога до Лимассола заняла чуть более часа. По нарисованному Майклом плану я без труда нашел храм. Это было совсем маленькое кирпичное одноэтажное строение, в котором собрались человек пятнадцать прихожан. Священнику на вид было около сорока. Я дождался конца службы и, когда батюшка освободился, подошел к нему, попросив уделить мне несколько минут.

– Подождите здесь, – он указал на ряд деревянных сидений с высокой спинкой и подлокотниками, – через 5 минут я освобожусь, – голос священника был приветлив, а лицо озарила улыбка. Через несколько минут он присел рядом со мной: – Ну, давайте знакомиться – отец Михаил.

– Денис, – представился я.

– Слушаю вас, Дионисий.

– Батюшка, а вы можете меня покрестить? – и я рассказал историю моего обета Богу, умолчав при этом о московских неприятностях.

– Ну что же, дело благое, его надо сделать обязательно, – не торопясь начал батюшка. – Только вот вы, Дионисий, хотите сделать, как делает сегодня большинство людей в России: покреститься «на всякий случай» и о храме забыть, или все же рассматриваете Крещение как Таинство, открывающее путь в Церковь Христову?

– Батюшка, скажу откровенно, не знаю, но очень хотелось бы выбрать второе.

– Ух ты! Нечасто слышишь настолько честный и откровенный ответ, – искренне изумился священник. – Молодец, Денис. Думаю, что вы на верном пути. Подождите меня минутку, – и он отлучился в алтарь. – Вот вам книжица, она совсем небольшая, вы без труда сможете ее изучить за пару дней, – протянул он мне маленькую брошюрку «Готовящемуся ко святому Крещению». Это тот минимум, который необходимо знать, чтобы сознательно подходить к Таинству. Кроме того, если вы не читали Евангелие, нужно обязательно это сделать и желательно выучить Символ Веры наизусть, он есть в любом молитвослове. Почему это необходимо? Видите ли… Когда совершается церковное Таинство, мы можем говорить о его действительности и действенности. Действительность зависит от священника, то есть в нашем с вами случае – от меня. А вот действенность зависит только от вас. Понимаете, насколько благодать Святого Духа подействует на вас, зависит от того, насколько искренне вы будете верить в необходимость и серьезность того, что будет происходить. И, конечно, мне бы очень хотелось после крестин регулярно видеть вас в храме, если только вы не уедете в ближайшее время в Россию. А то знаете, как говорят о некоторых: человек в своей жизни в церкви был дважды – на своих крестинах и на собственном отпевании. Вот это очень грустно.

– Спасибо, батюшка, я в принципе настроен серьезно, думаю, что у меня не хватит совести забыть Господа и Его помощь, уж слишком явно Он мне ее явил… – последняя фраза была сказана в глубокой задумчивости.

– Вот даже как?! – искренне удивился батюшка. – Если у вас будет желание мне рассказать вашу историю, послушаю с великим интересом.