Текст книги "Игра Лазаря"

Автор книги: Максим Марух

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 40 страниц) [доступный отрывок для чтения: 15 страниц]

Абсолютно неважно, что представляют собой люди в инсонах, что делают и чего не делают. С опытом Лазарь научился быть готовым к любому сюрпризу. Важно одно – насколько эти люди опасны.

Будто прочитав его мысли, Дара пояснила:

– Там какая-то эпидемия. Или что-то вроде.

– В каком смысле? – вскинул брови Лазарь. – Все ходят в масках, чихают друг на друга и идут пятнами – такая эпидемия?

– Нет, – затряс головой Сенсор, – не такая. Помнишь, мы недавно фильм смотрели? Ну, ужасы?

– Не помню.

– Чёрт, как же его… Отвратительный такой…

– Самый Лучший Фильм?

– О, вспомнил! «Ночь живых мертвецов»!

Лазарь начал понимать, что вызвало у Марса такой бурный восторг. Вот, значит, какая там эпидемия. Вот почему Сенсор решил, что с девчонкой дело худо. Впрочем, она не виновата. По крайней мере, не теперь, когда внутри бесчинствует тот, кого называют Ведущим Игры.

– Ты шутишь, – губы Лазаря тронула улыбка.

Азарт охватил его целиком. Ударил в голову, как глоток водки на голодный желудок, вспенил кровь, как ложка соды в стакане с водой. Ему хотелось, чтобы Сенс сказал «да». И не хотелось одновременно.

– Не шутит, – ответила за Сенса Дара. – Там что-то вроде апокалипсиса в миниатюре. Город брошен… точнее, его отдали. Как Москву Наполеону. И сейчас в нём хозяйничают люди, заражённые каким-то бешенством. Полуголые, мерзкие твари, похожие на неандертальцев.

– А что с девчонкой?

– Мы не сразу её нашли, – сказала Дарения. – Там такой бардак. Но потом Сенсор взял след. Похоже, она забаррикадировалась в квартире. Мы не успели рассмотреть всё толком, ты же ворвался, как ненормальный, – она вздохнула и добавила: – Представляю, как ей страшно.

– Очень трогательно, – умилился Лазарь. – Не напрягай воображения, скоро узнаешь из первых уст.

Дарения вытаращила глаза:

– Туда нельзя идти одному!

– А кого прикажешь взять? Малого?

– Возьми Матвея!

Лазарь изобразил внезапное озарение:

– А это мысль! Пока из него будут выгрызать филе, у меня появится пара лишних минут.

Сенсор мечтательно заулыбался.

– Слушайте, народ, давайте не пороть горячку, – попыталась разрядить обстановку Дара. – Дождёмся ночи, и посмотрим, ложатся ли эти твари спать. Они не ходят поодиночке, а сбиваются в стада. Мы видели одно такое, человек под сто. Перебежали дорогу и стали громить какой-то магазин. Может, на ночлежку тоже табуном пойдут? Было бы меньше шансов встретиться с такой компанией.

Игривое настроение Лазаря испарилось.

– У нас нет времени, – серьёзно сказал он. – Потому что у неё нет времени. Потому что Ведущий Игры не оставит ей времени.

– Решил нахрапом брать, – скрипнул зубами Сенсор.

Если Матвей действительно провалился, это дело приобретало особое значение. Слишком уж часто они «сливают» в последнее время. Ещё немного, и Ведущий решит, что получил карт-бланш. Если враг огромен, и победить его нельзя – хотя бы напоминай ему о своём присутствии.

В кухню вбежал довольный собой Марсен. В одной руке он держал лист с распечаткой.

– Неужели! – оживился Лазарь. – Что-то долго. Порнушки много, а ты один?

– Да не, – Марс таинственно улыбнулся, – бумагу искал…

– В следующий раз используй салфетки. Давай сюда.

Лазарь выхватил лист и пробежал глазами текст. Дочитав, медленно отложил распечатку на стол и пристально посмотрел на Дарению. Под его строгим взглядом та невольно съёжилась.

– Ну? – не выдержал Сенсор.

– Гну, – с протяжным скрипом Лазарь отодвинулся назад на стуле и подобрал с пола пакет с рыжим локоном. – Таблетки твои нейролептиками оказались – ими шизофрению лечат. «Рисперидон» – вот, что ты услышал.

Дара охнула и прикрыла рот ладонью. Лазарь толкнул ей лист по столу.

– Всё ещё уверена, что девчонка пробежалась в аптеку за аспирином? Так держать, Сенс.

Дара сосредоточенно уставилась в распечатку, беззвучно шевеля губами.

– Не знала, что шизики сами себе за лекарствами ходят, – медленно проговорила она, закончив читать.

– А если она не себе? – с энтузиазмом предположил Марс. – Если кому-то другому?

Гадать глупо, бессмысленно, и слишком расточительно.

Лазарь взглянул на часы. Электронный циферблат показывал, что время для разговоров кончилось. Пора действовать.

– Есть только один способ узнать подробности, – он оглядел друзей. – Провести рекогносцировку. И немедленно.

Он уже приготовился к шквалу протестов, но ошибся.

Дарения встала с места:

– Я буду присматривать. Ну, и аптечку прихвачу.

– Тогда я… – Сенсор на миг задумался, – буду, как всегда, на подхвате.

Марс, кусая губы, переминался с ноги на ногу:

– Слышь, Лазарь. Я тут спросить хотел…

– Ответ отрицательный, – отрезал Лазарь.

Лицо мальчишки дрогнуло.

– Ты даже не дослушал!

– И не надо. Я и так знаю чего ты, мелкий подхалим, хочешь. Ты хочешь пойти со мной.

– Ни фига, не это! – вспыхнул Марс и тут же сдался: – Ладно – это. Возьмёшь?

– Ладно, беру.

Пацан просиял.

– Поверил, что ли? Шучу, конечно.

Осознав, что все его подлизывание не дали результата, мальчишка волчком развернулся на месте и тяжело затопал в прихожую, ядовито бросив напоследок:

– Да пошёл ты, урод!

Действительно, подумал Лазарь, мне пора. От этой мысли кожа на спине пошла мурашками.

– Жду вас в комнате Сенса, – сказал он, задерживаясь у выхода. – Через десять минут.

Всё правильно. Пять минут, чтобы подняться в комнату, приготовиться, настроиться. Остальные пять занимает путь. Иногда больше, иногда меньше, но всегда столько, сколько нужно. Как Симплонский туннель пронзает Альпы, так путь пронзает вознёсшийся до небес барьер, что отгораживает мир общественный от мира интимного, невидимого, но реального. Чужого для всех, но родного для девочки, бросившейся бежать из аптечного киоска.

Глава 2. День закрытых дверей

1

Солнце светило ярко, по-летнему. Это потому, что здесь лето. Для инсонов погодные завихрения обычное дело. Любимое время года хозяина длится гораздо дольше, чем все остальные – иной раз и вовсе не заканчивается. Какая-никакая, а первая информация о девчонке есть: её любимая пора – лето.

Жара стояла неимоверная. На лбу у Лазаря выступила испарина. Перепрыгнув из декабрьских морозов в июльский зной, организм не успевал акклиматизироваться. Судя по длине теней, на дворе стоял полдень – значит, прежде чем последний луч солнца соскользнёт за край ближайшей многоэтажки, пройдёт часов десять. Эдак и свариться можно.

Лазарь скинул с себя поплиновую ветровку со свитером и бросил на тротуар – здесь они ему больше не понадобятся. Расстегнул сорочку на три пуговицы, подкатал рукава до локтя. Стало получше.

Лёгкий ветерок тянул в затылок; невидимая сила подхватывала рваные обрывки газет, мятые бумажные стаканчики, ленты туалетной бумаги и волокла по тротуарам. Подталкиваемый воздушной тягой, мусор кувыркался то влево, то вправо. Все его части двигались синхронно, словно кружась в танце. Вместо музыки танцу аккомпанировал какофонический шорох. Этот шорох заполнял всё вокруг потому, что вокруг было пусто. Ни гула дорог, ни людского гомона, ни гремящей из окон музыки – ничего. Тишина брошенного в предутренний час дома.

Заворожённый непривычной обстановкой, Лазарь не сразу вспомнил, что здесь не так уж и пусто. В себя привёл голос Дары, зашипевший в левое ухо:

«Кончай загорать и найди себе какой-нибудь дрын»!

Сделать это оказалось нетрудно. Если бы не обступавшие с трёх сторон панельные высотки, да детская площадка посередине двора, это место ничем не отличалось бы от городской свалки. Казалось, кто-то бросил по ручной гранате в каждый мусорный жбан.

В поисках подходящего оружия Лазарь двигался перебежками от одной машины к другой. Почти все были варварски разгромлены, перевёрнуты и выпотрошены. Тут и там на земле валялись части разорённых салонов: рулевые колёса, выдранные «с мясом» сидения. Ковёр битого стекла сухо хрустел под ногами. Кое-где в сияющей бриллиантовой россыпи попадались вкрапления рубинов – осколков, обагрённых чьей-то кровью.

Опрокинутый на бок огромный чёрный «Лэндкрузер» походил на выбросившуюся на берег касатку. Пробегая мимо него, Лазарь споткнулся взглядом о тёмное пятно на земле со стороны днища. Сначала он принял его за лужу масла, натёкшего из пробитого картера, и подошёл ближе.

Большая клякса запёкшейся крови с вытянутыми во все стороны мазками брызг напоминала нарисованный детским мелом рисунок солнца. Вокруг «солнца» вращались на орбитах планеты – ошмётки одежды, принадлежавшей организатору этого маленького «большого взрыва». В центре солнца лежал топор. Лазарь не сразу заметил его, потому, что металл не блестел на солнце. А когда поднял, то понял, что лезвие сплошь облеплено кусочками засохшей плоти.

«Не самый аппетитный топорик», – прокомментировала Дара.

– Хозяин красит оружие, а не оружие хозяина, – пробормотал Лазарь, взвешивая топор в руке.

Хороший, тяжёлый, с удобной прорезиненной рукояткой. Его бывший владелец не сдался без боя.

«Он и покрасил – вон, какой красивый».

Где-то наверху гаркнула ворона. Лазарь инстинктивно пригнулся, сжимая крепче рукоять топора. Большие скопления птиц кружили высоко в небе чёрными тильдами. Вот уж кому сейчас праздник живота.

– Какой дом?

«Напротив тебя, через двор. Подъезды с другой стороны».

«Если бы только подъезды», – подумал Лазарь, и, оглядевшись, быстро перебежал площадку.

2

Он обошёл дом с торца и высунул голову за угол, держа топор наготове.

Никого. Крыльцо первого подъезда, выкрашенное белым и голубым, бетонный козырёк, заваленный останками сброшенного из окна фортепьяно, палисадник, подъездная дорога вдоль здания. Через дорогу жмутся друг к другу прихваченные ржавчиной одноместные гаражики. Никого. Если, конечно, не считать стайки лёгкого мусора, вальсирующего между тротуарами.

«Первый подъезд», – просуфлировала Дара.

Это хорошо. Конец текущей цели есть начало следующей.

Стараясь не высовываться из-за кустов палисадника, Лазарь пробрался к крыльцу. И замер.

– Дверь закрыта, – процедил он сквозь зубы. – Замок кодовый.

Железная дверь со старым механическим замком. Два рядка круглых пронумерованных кнопок, по три в каждом, между рядками кольцо. Система стандартная – чтобы открыть замок, нужно одновременно нажать три определённые кнопки и потянуть кольцо вниз. Такие замки быстро набрали в стране популярность, когда какие-то ребята взяли моду беспрепятственно заходить в подъезды и забывать там сумки с взрывчаткой.

Дзынь! – конец текущей цели кареткой пишущей машинки отодвинулся в начало предыдущей.

«Странно», – озадаченно проговорила Дара, – «в прошлый раз была открыта».

– Значит, мне уже начинает везти.

«Пробуй угадать»

Очень дельный совет, Капитан Очевидность! Тут всего лишь хрен знает сколько комбинаций. Но другого выхода нет. Как и другого входа.

Лазарь вспомнил – на таких замках всегда имелась заводская комбинация. Может, попробовать её? Кажется, первый столбец кнопок.

Один, три, пять – кольцо вниз. Не идёт.

«Давай наоборот» – сказала Дара.

Лазарь запустил пальцы в соседний столбец, потянул кольцо…

Вместо щелчка отпирающегося механизма сзади послышался треск. Лазарь похолодел.

В такой ситуации полагается медленно обернуться и…

– Не фартит, – самопроизвольно вырвалось у него.

Всё, как по сценарию: у одного из гаражей за ним внимательно наблюдал, по-собачьи склонив голову набок, человек. Лазарь остолбенел от изумления. Если это и был человек, то – яванский. Крупный мужчина, почти голый (только вокруг шеи и бёдер болтаются какие-то рубища, оставшиеся от былой одежды), глаза глубоко посажены под сводами тяжёлых надбровных валиков, массивная челюсть синеет дремучей щетиной. Из приоткрытого рта выглядывают наружу чесночные зубчики клыков.

Ссутулившись, человек пытливо разглядывал Лазаря, не выказывая никакой агрессии. Пивное брюхо ровно вздымалось при вдохе и опадало при выдохе. Почерневшие от грязи и крови руки безвольными плетями качались вдоль туловища.

«Заражённый! Подбирай код быстрее»! – в ужасе вскрикнула Дара.

Лазарь вздрогнул, на секунду забыв, что только он может слышать девушку. Заставил себя повернулся к чудовищу спиной и снова взяться за замок. Пришлось бросить топор, чтобы освободить обе руки, и унять дрожь в пальцах, прежде чем они снова могли попадать по кнопкам. Он лихорадочно перебирал комбинации кода, стараясь издавать при этом как можно меньше шума.

Один, два, три, кольцо.

Один, два, четыре, кольцо.

Один, два, пять, кольцо.

Один, два, шесть, кольцо.

«Похоже, он не понимает, кто перед ним», – попыталась подбодрить Дара.

Или не может поверить своему счастью, мелькнуло в голове у Лазаря.

Один, три, четыре, кольцо, один, три, пять, кольцо, один, три, шесть…

До гаражей было метров двадцать, но в тишине обезлюдевшего квартала Лазарь различил мягкий удар о металлическую стену. Будто кто-то столкнулся с ней локтем.

«Не оглядывайся», – горячо зашептала Дара. – «Ещё трое»!

Это стая. Грёбаная чёртова стая! Надо же было нарваться…

– Предупреди, когда на меня попрут, – одними губами попросил Лазарь.

Один четыре пять кольцо

один четыре шесть кольцо

одинпятьшестькольцо

дватричетырекольцо

дватрипять…

«Ещё четверо!»

Лазарь бросил взгляд на зазубренный топор под ногами и принялся жать наугад.

Три кнопки – кольцо. Три кнопки – кольцо.

«Их уже человек пятнадцать, тебе нужно бежать»!

Надо собрать мысли в кучу. Истинный ум проявляется в умении включаться в самые неподходящие моменты – самый подходящий момент проверить это. Так, некоторые кнопки нажимаются мягче других. Бурое солнце на серой земле…

«Лазарь, ты слышишь? Сваливай оттуда»!

Мозг, как машина, за рулём которой сидит ученик. То газ, то тормоз. Почему кнопки нажимаются мягче? Потому что они разработаны. Их используют чаще других.

Бурое солнце среди обрывков одежды – планет его системы…

«ОНИ БЕГУТ, ЛАЗАРЬ, ОНИ БЕГУТ»!

А то он не слышит. Босые ступни жидкими аплодисментами зашлёпали по асфальту, а значит, некоторые уже выбежали на дорогу.

Топор внизу напоминал говяжий огузок.

Продавленные кнопки: три, четыре, шесть.

Или нет?

Кнопки или топор? Кнопки или топор?

Без боя он не сдастся!

Тремя пальцами Лазарь безошибочно ввёл нужную комбинацию… мгновение – и замок капитулировал. Лязгнул затвор, кольцо уехало вниз. Лазарь угрём проскользнул в подъезд, но не успел захлопнуть дверь – за него это сделала оголтелая ватага заражённых, слепой волной ударившая с другой стороны. Многократно усиленный эхом грохот десятков рук, забарабанивших в железную дверь, заполнил пустоту лестничных маршей.

3

Лазарь тяжело уселся на ступеньки, уперев локти в колени.

Голос Дары чуть заметно дрожал в ухе:

«Тут рядом Сенсор. Просит передать, что ты полудурок».

– Интересно, кем бы я стал, останься с другой стороны? – самодовольно оскалился Лазарь.

«Полным придурком, наверное».

Да, точно. А для ребят за дверью – плотным обедом к сиесте.

Лазарь восстановил ритм сердца и оглядел первый этаж. Пол и ступени обильно заляпаны кровью, кое-где багровые брызги испещряют белёные стены. Почти все квартиры открыты: жильцы покидали их в спешке, как если бы в доме бушевал пожар. Повсюду разбросаны предметы домашнего быта – видимо, вещи собирались также на бегу. Дверцы лифта распёрло застрявшим в проходе телевизором.

Она на четвёртом, в пятнадцатой квартире, – подсказала Дара.

Поднимаясь вверх по лестнице, Лазарь размышлял, что будет говорить девчонке при встрече. Она уже догадалась, что в доме кто-то есть – его прибытие сюда вряд ли осталось незамеченным. Голодная стая чудовищ ещё рвалась внутрь, но уже с меньшим энтузиазмом. Так что сейчас, скорее всего, девчонка с ужасом ждёт, постучится ли кто-то к ней в дверь или же, ломая когти, станет срывать с неё обивку. Постучаться будет разумнее, но порычать и поскрестись – веселее.

Пол на четвёртом выкрасили в уродливый бордовый цвет. Крови здесь почти не было – похоже, основная мясорубка проходила на нижних этажах. Квартиры слева выходили прямиком на лестничную площадку, квартиры справа предварял тамбур. Дверь в тамбур была чуть приоткрыта, внутри царил непроглядный мрак.

«Она справа», – как будто издеваясь, заметила Дара.

Лазарь с тоской вспомнил оставленный на крыльце топор. Ему совершенно не нравилась эта темнота, а ещё больше – перспектива туда идти.

– «Эй, есть кто живой?» – позвал он. Голос завибрировал меж бетонных стен, как от страха.

Молчание.

– Я пришёл с миром!

Тишина.

Лазарь стал медленно продвигаться к тамбуру

– Дара, ну-ка глянь, что там, – сказал он, чуть понизив голос. Девчонке совсем необязательно знать, что с ним ещё кто-то есть. Особенно если этого «кого-то» нельзя увидеть.

«Смотрела уже. Двери в квартиры закрыты, в тамбуре вроде никого».

– Слово «вроде» вроде как дурацкое.

«Ну, а я, вроде, не сова»!

Лазарь остановился перед тамбуром на расстоянии вытянутой руки. Оглянулся, ещё раз прикидывая в уме пути для отхода. Затем одним пальцем толкнул дверь, и та легко распахнулась. Тамбур залило дневным светом с площадки.

Я же сказала: «никого»! – торжествовала Дара.

Лазарь не спешил разделить её восторг. Его внимание сразу привлекла обшивка двери в пятнадцатую квартиру. Монолитную пластиковую панель, выполненную под дерево, изрывали вдоль и поперёк глубокие рваные борозды. Нижние углы сорвало с клипс, на них отчётливо виднелись следы зубов. Но примечательно было другое: дверь в шестнадцатую квартиру казалась абсолютно целой. Обшивка сияла первозданно гладким пластиком.

Не фартит…

Теперь Лазарь явственно чувствовал крепкий дух испражнений, проникающий в тесный тамбур из шестнадцатой квартиры. Просвет между дверью и косяком был слишком мал, Дара просто не разглядела. Она ведь не сова, в самом деле…

Отступать было поздно – в шестнадцатой уже слышалось какое-то копошение. Если там кто и спал, то своими воплями Лазарь разбудил его.

Всё было бы гораздо проще, если бы девчонка просто впустила его к себе. Может, стоит попросить?

Наперекор бунтующему инстинкту самосохранения Лазарь переступил порог тамбура. К счастью, дверной глазок пятнадцатой каким-то чудом уцелел. Пришлось немного согнуть ноги в коленях, чтобы лицо попало в зону видимости.

– Если меня видно, – он старался сохранять голос ровным, – или слышно, прошу, откройте дверь. Я знаю, здесь кто-то есть. Ваш сосед мне намекнул.

Тяжёлую поступь в шестнадцатой теперь сопровождало хриплое, с присвистом, дыхание.

– Откройте, – возвысив тон, повторил Лазарь. – Прошу вас!

За линзой глазка что-то мелькнуло – а может, ему только показалось. Шаги в шестнадцатой стали чётче, участились, перешли на бег.

Лазарь стал кричать:

– МЕНЯ ЖЕ ПОРВУТ СЕЙЧАС! ОТКРОЙТЕ! ДВЕРЬ!

Не фартит…

Оглушительным ударом Лазаря сшибло с ног. Он кубарем выкатился из тамбура на площадку, перекатился на живот, поднял голову и с ужасом осознал, что дверь в шестнадцатую распахнута настежь. Внутри всё оборвалось и с немым ужасом улетело куда-то вниз.

В дверном проёме выросла огромная фигура, очень похожая на старого приятеля у гаражей. Только этот казался в два раза больше и в три свирепее. Мускулистый верзила пригибался к полу, опираясь на длинные, как у орангутанга, руки. Пальцы на них были сбиты в кровь. Из уголков рта тянулись до самой груди белые вожжи слюны. Не считая грязной дерюги с оторванными до плеч рукавами и разорванной от воротника до пупа, мужчина был абсолютно гол.

Дара что-то вопила в ухо, но Лазарь не слышал её. Надо было справиться со страхом, парализовавшим всё тело, прежде чем эта тварь разделается и с тем и с другим за него.

Животное – иначе не назовёшь – выгнуло спину и сгруппировалось для прыжка.

«Без паники, без паники, без паники», – вторил здравый смысл.

«Без паники здесь не обойтись», – ехидно напоминал инстинкт самосохранения.

В одно мгновение заражённый совершил ошеломительный прыжок. Этот прыжок был бы красив, если бы не был так ужасен. В безотчётном порыве избежать смертоносных объятий Лазарь с поразительным для своего роста проворством вскочил на четвереньки и отпрянул в сторону. Не рассчитал силы и крепко приложился лбом о стену. Над правой бровью что-то лопнуло, глаз залило тёплой влагой.

«Работёнка для Дарении», – тренькнуло в мозгу.

Огромная туша пролетела мимо. Тварь приземлилась на четвереньки и с неприятным звуком проехалась по полу до противоположного конца площадки. Столкнулась с дверью в тринадцатую квартиру, но сохранила равновесие и пружинисто развернулась обратно. Ощерившись, снова приняла стойку для прыжка. Под кожей вздулись твёрдые клубки мускул.

Лазарь попятился к тамбуру, придавливая ладонью рассечение на лбу. Крови было много, она будто сочилась прямо из-под века – правый глаз совсем ослеп. Но вместе с переполненной адреналином кровью тело понемногу покидал страх.

Лазарь встал у входа в тамбур так, чтобы узкий коридор, ведущий к мусоропроводу, оказался по левую руку. Тесное помещение тамбура и открытая дверь в шестнадцатую квартиру остались позади. Впереди – пять метров лестничной площадки и зверь у противоположной стены. Почему-то на ум лезли ассоциации с вестернами.

Дара перестала кричать. Может, захлебнулась в немом ужасе, но скорее просто оборвалась связь, и сейчас она тупо моргала глазами на диване в душной комнате Сенсора. Такое с ней иногда случалось в минуты сильного эмоционального перенапряжения.

Жаль, что только с ней.

– Давай, давай… – подзадоривал сам себя Лазарь. – Сюда иди!

Заражённый мужчина растопырил пальцы, наклонился и упёрся костяшками в пол на манер бегуна в высоком старте.

– Сюда иди!

И он пошёл. Побежал. Босые пятки пару раз скользнули по полу, потом поймали сцепление, и животное, загребая длинными ручищами, рвануло с места.

Чёрт, всё было бы гораздо, гораздо проще, если бы девчонка сразу открыла свою чёртову дверь…

Никаких плавных, как в замедленной съёмке, движений. Никакой слайдами пронёсшейся перед глазами жизни. Ничего из этих цветистых и пустых, как барабан, книжных штампов. Всё произошло стремительно, на уровне рефлексов и моторики. Сознание запечатлело в памяти краткие обрывки происходящего.

Боль в рёбрах при приземлении в проходе мусоропровода.

Веер кровяных капель на меловой стене из раны над бровью.

Непослушные ватные ноги, холод металла дверной ручки в ладони, биение пульса в ушах.

Лазарь упёрся дрожащими ногами в стенку тамбура, лопатками прижался к захлопнувшейся двери в шестнадцатую квартиру, а с той стороны уже ломилось наружу запертое им чудовище. Тварь неистово вколачивала себя в дверь. Почти сразу стало ясно: долго дверь не удержать. Чудовище не успокоится, пока не вырвется наружу. Не выдержат либо петли, либо ноги, либо сама дверь.

Что делать? Бежать? Вниз нельзя – стая наверняка ещё там. Искать свободную квартиру? Не факт, что успеет найтись. Остаётся…

В промежутках между больно отдающими в грудь ударами Лазарь принялся выкрикивать:

– Я так… долго… не выдержу! Открой… дверь!

Удар. Удар. Удар.

– Открой… пожалуйста!

«Открой ему, дура, открой…» – застонал в голове плаксивый голосок.

До Лазаря не сразу дошло, что это не его мысли, а просто Дара вернулась. Если, конечно, она вообще куда-то уходила.

Удар. Удар. Удар.

– Ещё три удара… и я брошу дверь… или ты мне откроешь… или мне крышка…

Открой. Открой. Открой.

– Раз!

Не слышно скрежета замка. А он должен быть. Должен.

– Два!

Может, и был, да только он прослушал? Или ей просто плевать?

Запертый в квартире монстр с чудовищным треском протаранил дверь в третий раз.

– Тр-ри!

Дара пищала, как проколотая шина. Лазарь отошёл от двери на полшага. В его распоряжении было не больше секунды, пока зверь брал разгон для очередного штурма.

«Нет, не так: у девчонки секунда на то, чтобы впустить меня внутрь».

Дверь в пятнадцатую распахнулась, но Лазарь остался стоять на месте, точно громом поражённый. Из квартиры высунулась вовсе не девчонка – какой-то парень схватил Лазаря за грудки и грубо втащил внутрь.

4

Оба с шумом ввалились в прихожую. Краем глаза Лазарь успел заметить тощую фигурку – махнув рыжими космами, она расторопно закрыла за ними дверь.

Значит, девчонка здесь, но не одна. Нужно поскорей придумать, что говорить, пока гудящая голова не взмолилась о тайм-ауте.

Лазарь прислонился к стене и медленно сполз на пол, по-хозяйски раскинув длинные ноги. Дыхание и сердцебиение постепенно приходили в норму. Кровотечение над глазом уменьшилось, но он всё равно зажимал рану ладонью. Повисшую тишину периодически разбавляла входная дверь, дребезжащая под натиском обезумевшего зверя.

– Да уж… восемь из десяти, – озвучил Лазарь первое, что пришло на ум.

Дара никак не отреагировала на реплику – стало быть, в обыкновенной для себя манере реагировала на собственную ошибку.

– Это, типа, по шкале дерьмовости? – поинтересовался белобрысый юноша, втащивший его сюда. Парень возвышался над Лазарем с самым недоверчивым видом. В одной руке подрагивал широкий кухонный нож.

– Да уж точно не по Рихтеру. Э-э, спасибо…

– Ей скажи, – перебил парень, кивая на подругу. – Её квартира. А то хрен бы я тебя впустил.

Девушка стояла немного поодаль, и разглядывала Лазаря с выражением нескрываемого страха на красивом лице.

«Неудивительно, что Сенс так быстро примчался», – мелькнула в голове шальная мысль.

Веснушчатое лицо, огромные, как у инопланетянки, васильковые глаза, чуть припухшие, словно от долгих поцелуев, губы – такие вполне в его вкусе. Очаровательные девочки-подсолнухи, всем букетам мира предпочитающие веник полевых ромашек. Сенс сразу клюёт на эту внешнюю невинность и бросается в омут с головой, даже если на дне, в тиши и тине, его уже дожидается мохнатая компания чертей.

«А впрочем», – запросилась в голову другая мысль, ещё безумней предыдущей, – «ради такой можно и рискнуть».

Правда, сейчас рыжеволосая красавица была не в самой лучшей форме. На осунувшемся анемичном лице контрастировали залёгшие под глазами тени, губы обметало, засаленные волосы склеились в длинные ржавые канаты.

Все признаки того, что в осаде они как минимум неделю, налицо.

– Рассказывай, откуда нарисовался и чего здесь ловишь, – потребовал парень.

Это правильно. Когда у двоих проблемы с питьём и едой, третий – тоже проблема.

Белобрысый выглядел гораздо лучше своей подруги: даже под всеми невзгодами блокадного положения он смотрелся свежо. Впечатление усиливала красивая, вычурно безупречная внешность. В большом подвижном рту сверкали сахарно-белые зубы, на щеках горел здоровый румянец. Лазарь заключил, что вне инсона он либо её кавалер, либо близкий друг и предмет тайного обожания. В любом случае, новости для Сенса хреновые.

Лазарь медленно поднялся на ноги. Когда он выпрямился во весь рост, то оказался почти на голову выше белобрысого. Тот с опаской отступил назад, вытягивая нож перед собой. Девчонка удивлённо мигнула огромными глазищами и шмыгнула парню за спину.

– Стой на месте, – предупредил белобрысый. Кончик ножа угрожающе дрогнул.

Лазарь попытался представить себя со стороны: тощий всклокоченный верзила с залитыми кровью лицом и рубашкой. Не самая располагающая к доверию внешность.

– Я нарвался на стаю, – объяснил он, миролюбиво показывая раскрытые ладони, – и стал убегать. Когда выбился из сил, решил спрятаться в подъезде. Ваш был открыт.

– Рассказывай… – презрительно хмыкнул белобрысый. – У нас здесь всегда день закрытых дверей.

Что есть – то есть. Точнее и не скажешь.

– Умел бы ходить сквозь стены, к вам бы не ломился.

Девчонка с любопытством зыркнула из-за плеча друга.

– У вас замок кодовый, – пояснил Лазарь, поймав её взгляд. – И времени возиться с ним у меня не было.

– С чего нам верить, что за тобой вообще кто-то гнался? – неожиданно спросила девчонка, уловив движение по порочному кругу.

– Слыхали аплодисменты внизу? – изогнул бровь Лазарь. – В мою честь.

Некоторое время белобрысый прикидывал что-то в уме. Потом, брезгливо поморщившись, спросил:

– Укушен?

Лазарь неловко оглядел окровавленные руки и вдруг понял, чего они так боятся. Действительно, он ведь может быть инфицирован. И тогда вдвойне любопытно, почему она позволила впустить его в дом. Ведь это её инсон. А там, за дверью – чума, его пожирающая.

– Ударился головой о стену, – Лазарь указал пальцем на лоб. – Но ты, конечно, мне не веришь.

– Нет, – помотал головой парень, – не верю.

Лезвие ножа, вторя движению головы, покачивалось в воздухе слева направо. Рыжеволосая красавица шагнула из-за спины друга, желая получше рассмотреть то, на что указывал Лазарь. На ней были синие джинсы в обтяжку, кеды и кофта с розовыми и чёрными ромбами.

Фигурка ладная, что ни говори.

– Ну, раз не ты хозяин хаты, в принципе неважно, во что ты там веришь, – жёстко произнёс Лазарь, отворачиваясь от парня. – Важно, во что верит она.

Оставалось гадать, как перекосилось его лицо, потому что сейчас Лазарь смотрел на девушку. Давил самым тяжёлым из арсенала взглядов, под которыми даже Дара «прогибалась» на раз. А эта девчонка выдержала. Выдержала с вызовом.

– Ты чё несёшь! – вскинулся белобрысый и резко бросил в сторону подруги: – На кой чёрт он нам сдался, Яни?

Яни – интересное имя. Сокращение, скорее всего.

Не отрывая взгляда от девушки, Лазарь коснулся пальцем подсыхающей раны:

– Это рассечение от удара о стену. Ты же веришь мне.

Он произнёс это, как аксиому, и со стороны могло показаться, что он пытается заворожить, загипнотизировать её. К сожалению, в инсонах такие штучки не проходят. А, судя по выражению её лица, она не поддалась бы и в яви.

– С чего мне тебе верить? – спросила она.

Лазарю пришло в голову, что теперь это уже неважно. Она уже верила ему. Сама не знала почему, но верила, и спрашивала себя, но хотела, чтобы ответ дал он.

– Потому что ты меня сюда впустила, – он медленно опустил руки. – Ты меня уже спасла.

«Ну, болтаешь!» – хихикнула Дара. – «Я прям заслушалась».

– Яни, не дури, – предостерегающе зашипел белобрысый, косясь на подругу.

Оставалось немножко дожать.

– Обещаю, что ни в чём не стесню вас. Я, как верблюд, могу не есть и не пить сутками.

Девчонка колебалась секунду. Потом повернулась к другу.

– Пусть останется, Джуда.

Лазарю стоило огромных усилий сдержать расползающиеся вширь губы. Джуда, старик, извини – ничего личного. Цель достигнута – да здравствует новая цель!

5

– Я Джуда, она Яника.

Втроём, если не считать Дару, расположились на кухне. Чай-кофе никто не предлагал. «С водой напряг» – сразу предупредил Джуда. Звучало комично, учитывая, что всю кухонную утварь, способную вместить в себя жидкость – от тазов с кастрюлями, до кофейных кружек и полиэтиленовых пакетов – доверху заполняла вода. Неприкосновенные запасы громоздились нестройными рядами повсюду: на столах, на полках, даже на подоконнике не осталось свободного места. «Напряг с водой»… звучит забавно, если не выглядывать в окно.