Текст книги "Вернуть Боярство 23 (СИ)"

Автор книги: Максим Мамаев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 15 страниц)

– Взаимно, друзья мои, взаимно, – покивал я стоящей передо мной пятерки, закидывая ногу на ногу.

Сидел, разумеется, я один – не того они полета птицы, чтобы во время приватной беседы со мной, тем более по официальному поводу, сидеть. Если только я лично не обозначу, что позволяю им это.

– Касательно самочувствия – почти полностью здоров, к завтрашнему утру уже буду как новенький, – заверил я их. – К счастью, я кое-что смыслю в магии исцеления, да и разных подходящих алхимических препаратов у нас тоже хватает, так что волноваться не о чем.

Ещё пять минут длилась беседа ни о чем – о прошедшей битве, об их восхищении силой и мастерством моих людей, о том, что я тот редкий случай, когда слухи о человеке не преувеличивают его могущество и способности, и скорее преуменьшают…

– Судари, – вклинился я, когда Морозов умолк, а Бутурлин ещё не успел заговорить. – Мне, конечно, безусловно приятно и даже лестно слышать столь высокие оценки в адрес своего Рода и себя самого, особенно от представителей Великих боярских Родов. Однако я итак отнял у вас много времени, пусть это произошло и невольно. Так что предлагаю на этом завершить светскую беседу и перейти к делам.

Мои слова никого из них не смутили и даже, кажется, не сбили с толку. Короткий обмен телепатическими сообщениями между собой и Егор Шуйский выступил чуть вперед и заговорил:

– Как пожелаете, Аристарх Николаевич. Что ж, касательно дел – нас послали, в первую очередь, о том, чтобы узнать, когда вы выступите на юг, дабы помочь нашим армиям в борьбе с османами. Не сочтите мои слова за наглость, господин Николаев-Шуйский, но наши Старейшины говорят, что вы обещали помочь в этом противостоянии. И если вы действительно намерены сдержать своё слово, то вам следует поспешить – иначе может оказаться слишком поздно.

Я молча поднял бровь, слушая это почти открытое обвинение в нарушении обещания. По хорошему, в любой другой ситуации один только подобный тон и подтекст были достаточным поводом, чтобы как минимум выставить за дверь конкретно Шуйского – мы слишком на разных ступенях социальной пирамиды во всех отношениях, чтобы он позволял себе подобное. Однако в данном случае он был полноценным посланником, голосом Великого Рода Шуйских, и говорил он не от своего лица, а от лица всего Рода.

И если сейчас дать ему пинка, то это будет, во первых, страшным оскорблением всех Шуйских, во вторых – это будет казаться глупой, непродуманной и позорной попыткой уклониться от данного боярам слова. Что тоже не добавит мне положительной репутации… Ну и в третьих – сам посол-то ни в чем не виноват. Он просто следует инструкциям, в которых ему просто приказано донести до меня тоном и словами недовольство Совета и Главы Рода, при этом не переходя черту, отделяющую претензию от хамства.

– Не почину мне обсуждать с вами, почему я задержался с помощью на юге, – в тон ему, холодно ответил я. – Мы выступим на помощь, как обещано, через несколько дней. А теперь я бы хотел услышать, каково положение дел на фронтах.

Не перед ними же мне объясняться, в самом-то деле? Да и вообще, они сами прекрасно видели причину моей задержки. Думаю, донесения об увиденном здесь уже достигли Глав и Старейшин Великих боярских Родов, через тех бояр, что при первой возможности отправились обратно домой. Там, в их Родовых поместьях, у них имеются способы быстро передавать сведения верхушке своих фамилий.

А вот посланцы быстро получить новые указания едва-ли могли. И потому вынуждены были передать порученное именно так и в такой форме, как им было поручено изначально…

Глава 9

– Ну что, много тебе дала твоя глупая месть, командир? – поинтересовался я.

Бледный, с темными кругами под красными от усталости глазами, с полопавшимися сосудами, облаченный в грязные, рваные и подпаленные одежды, Алексей, некогда носивший гордую фамилию Воронцов, сидел напротив, прислонившись гордо выпрямленной спиной к холодному камню стены темницы.

На лице чародея не было ни тени страха или волнения. Не было и апатии, обреченности проигравшего и смирившегося с поражением человека. Он был спокоен, собран и полностью равнодушен к обстоятельствам, в которых большинство других людей на его месте не сумели бы проявить и четверти подобной твердости духа.

И он не блефовал. Это была не внешняя оболочка, не маска, натянутая в попытке не доставить врагу радости от победы – моя Сила Души четко и однозначно говорила мне, что он действительно не играет.

– Мало, – спокойно признал он. – Что поделать – ты слишком грозный враг, мой бывший курсант… Какой жалкий итог мне оказался уготован – сдохнуть, ничего не добившись в жизни. Все, что не украла судьба-шалава, – это память о жене да дурная слава. Я готов к смерти, курсант Аристарх Николаевич. Иронично – в нашу первую встречу ты был безродным изгоем, лишенным фамилии Великого Рода, бессильным и жалким. В тот день я мог раздавить тебя одним движением пальца. Я был счастлив, у меня была любимая женщина, амбиции и светлое будущее, ты же был неудачником, которому было суждено сгинуть безвестным и бесславным рядовым боевым магом в медвежьем углу на Фронтире… А сейчас, в последнюю нашу встречу, все ровно наоборот. Ты – Герой Империи, Глава Великого Рода, один из двух Великих Магов России, тебя окружают верные друзья и любимая женщина, у тебя даже одобренная ею любовница имеется! Ты – второй человек в государстве, фактически превзошедший за пять коротких лет самого Второго Императора…

Казалось бы, произнося эти слова, он должен быть переполнен желчью и ядом, сочиться ненавистью и злобой – но ничего этого не было. И не потому, что передо мной было сломленное, опустившее руки существо – совсем нет. То, что я чувствовал в Алексее сейчас… Сложно описать словами. Наверное, ближе всего было бы сказать, что он чувствовал себя как мужчина, сделавший все, что в его силах, и даже больше, отдавший целиком себя, без остатка.

Да, он проиграл, но проиграл без сожалений. Он сделал, что должно, и потому ему было нечего стыдиться сейчас, в час, когда перед ним расстилалась его последняя тропа – он уходил в последнюю крепость, в последний оплот всех проигравших, но не сломленных. Он уходил в смерть, а мертвые, как известно, сраму не имут.

Его душа была помечена несколькими Печатями Богов. Почти все они изрядно потускнели, почти исчезнув, ибо принадлежали тем, кого убил Рогард. Лишь одна сияла ярко, в полную силу, и принадлежала какому-то Среднему Богу, относящемуся к иному пантеону.

Он вряд ли видел, что большинство Печатей на его душе уже не имеют силы – Алексей был не в лучшей форме, да еще и опоен зельями антимагии. Архимаг – недостаточная ступень, чтобы различать подробности подобных символов на самой душе. Но через пару дней ему бы это стало понятно… Впрочем, это мало что меняло – так как его более могущественные кредиторы сгинули, право на его душу перешло тому Богу, чья Печать была цела.

В общем, он прекрасно осознавал, что его ждет ужасающее посмертие. Но все равно был спокоен, с достоинством принимая итог своей жизни. Боги и Демоны, как же жаль, что такого человека занесло на противоположную сторону баррикад! Ведь именно такие, как этот Воронцов, в свое время и сумели построить Вечную Империю – люди, чьи принципы были для них выше их жизни и даже посмертия, те, что не отступали перед лицом неразрешимых задач и отвергали слово «невозможно»! Иначе, не будь таких среди людей, как бы наши далекие предки сумели сокрушать Богов и претендовать на власть во всем Мироздании, устроив две Войны за Небеса⁈

– Все, что не украла судьба-шалава… – усмехнулся я, присаживаясь на каменную скамью рядом с ним и доставая флягу. – Хорошо сказано, командир. В тебе погибает не худший из поэтов… Скажи, вот что ты такого нашел в Бестужевой? Она была амбициозной, алчной, стервозной и эгоистичной с… девушкой. Так почему ты ей так предан? Нет, я понимаю, поначалу ты был задет и зол, хотел отомстить, молодость и эмоции, задетая гордость и прочее. Но потом? Когда ты осознал, что я – реинкарнатор и понял, что я просто не в твоей лиге? Любой другой на твоем месте забыл бы о мести, плюнул да жил бы дальше. Даже несмотря на изгнание из Рода, ты все еще оставался молодым и достаточно способным чародеем, мог бы устроиться с комфортом где угодно. Помнится, ты создал свой Род, верно? Мог бы взять новую жену из какой-нибудь средненькой фамилии или влиться в чей-то, да прожить полноценную жизнь. Не закладывая тварям из иных слоев реальности душу в погоне за силой, которой в любом случае было и близко недостаточно для мести… Зачем, командир?

Алексей ответил не сразу. Я протянул бывшему начальнику флягу с крепким коньяком, и тот, секунду поколебавшись, усмехнулся и взял ее. Сделал несколько больших, жадных глотков, резко опустил ее и закашлялся, тряся головой. Напиток, рассчитанный на Архимагов и выше, крепкий, полуторавековой выдержки, из ограниченного запаса – три двухсотлитровых бочонка этого коньяка мне на свадьбу подарили друзья из Дагестана, и я его действительно берег.

Фляга, кстати, была артефактом. Ровно с тремя свойствами – расширенным объемом на пятьдесят литров, повышенной прочностью, соответствующей какому-нибудь защитному предмету седьмого ранга, и возможностью хранить в себе десяток различных напитков, не смешивая их. Хотя нет, вру – было и четвертое свойство. Нетленность, позволяющая не беспокоиться о том, что содержимое фляги может испортиться от времени или воздействия внешних факторов. Один из тех магических предметов, что не несли в себе практической пользы в боевом или каком-либо ином смысле, являясь предметом роскоши. Кричащей роскоши – ибо предмет был восьмого ранга…

Молчали мы несколько минут. Я не торопил своего бывшего наставника и командира с ответом, он же явно собирался с мыслями. Странная какая-то ситуация, видит Творец-Всесоздатель, ведь мы оба знали, чем все должно кончиться. А сидим сейчас бок о бок, будто старые друзья, общаясь за жизнь.

– Знаешь, я иногда представлял себе наш с тобой разговор, – неожиданно признался чародей. – В моменты, когда было особенно тяжело, я искал в подобных фантазиях утешение. Только обстоятельства, разумеется, в моем воображении были обратными нынешним.

Он сделал еще один глоток и протянул мне флягу обратно. Мысленным усилием сменив напиток с коньяка на местную настойку на кедровых орешках и нескольких магических травах, тоже приложился к горлышку.

– Ты ведь реинкарнатор, Аристарх. И прожил наверняка не один век, так что у тебя, наверное, иное отношение к любви, – продолжил он. – Но для меня Маша была всем миром. Несмотря на то, что изначально наша помолвка была заключена по расчету, чтобы еще больше укрепить союз наших Родов, мы полюбили друг друга по-настоящему. Когда меня с позором изгнали из Рода, ее родители требовали порвать со мной, и она легко могла найти себе достойную партию, но вместо этого осталась со мной… Я знаю, что Маша была далеко не ангелом с другими – но какое мне до этого дело? Мы были счастливы друг с другом, а потом ты убил ее. Каким бы я был мужчиной, проглоти я это и смирись? Жить дальше, будто ничего не случилось, будто это случайность или несчастный случай, забиться в самую глубокую нору, чтобы не отсвечивать, опасаясь, что ты и за меня возьмешься? Это путь слабака, бесхребетного ничтожества… А я таким быть не желал.

– И потому лучше было стать тем, кем ты стал? Одного взгляда на твою ауру достаточно, чтобы понять, сколько ужасов на твоей совести, – заметил я.

– Хорошее, плохое, – равнодушно пожал он плечами. – Какая разница? Все это вещи относительные, зависящие лишь от точки зрения. Минус легко меняется на плюс, и наоборот – все зависит только от результата. И лишь ноль остается нолем… Ты сам тому ярчайший пример, реинкарнатор. Сколько раз ты казнил пленных? Сколько людей пожертвовал своему кровавому контрактору? А сколько людей по твоему слову были обращены нежитью? Скажешь, то были враги, те, кто сами пришли с мечом в Империю? Но ведь есть же и другие. Кочевники нанха-сси, например. Чьи земли ты отнял, договор с которыми нарушил и которых жестоко подавлял и преследовал – лишь из-за одного колена их племени, что нарушило с тобой уговор… И даже так ты – Герой Империи.

Он потянулся к зажатой в моей руке фляге, и я передал ее ему. Тот, не раздумывая, сделал изрядный глоток и тут же едва не подавился, удивленно покачав головой – он-то не знал о том, что напиток переменился, а настойка была ощутимо крепче коньяка. Далеко не так изыскана и приятна на вкус, да – но учитывая, что это по большому счету был самогон на ядреных, дорогих магических компонентах, то какие к ней претензии?

– Многоотсековая? Ядреная, сука, дрянь… – просипел Алексей.

Вернув мне флягу, он пару минут дышал и приходил в себя. Все же в его состоянии и с его рангом эти напитки должны были влиять на него не хуже, чем водка на неодаренного. Собственно, выступивший на его щеках румянец и легкая смазанность движений, которую он тщетно пытался скрыть, без всяких слов говорили о том, что я не ошибся в оценке.

Хотя, пока он приходил в себя, я и сам, переключив на самое дорогое и крепкое пойло, вылакал с добрый литр. И нарочно, с помощью Зеленой Молнии, немного снизил свое сопротивление, так что шум в моих собственных висках и легкий туман в голове уравнивали меня с моим пленником.

– И знаешь… Ты, сука, вполне заслуженно Герой Империи, – продолжил он наконец, заставив меня удивленно уставиться. Неожиданное утверждение, признаюсь. – Как я и сказал – не слишком важно, положительны или отрицательны твои методы и поступки. Пока ты побеждаешь, всем важен лишь результат. Ты убиваешь сотнями тысяч, ты плюешь на общепринятые правила и традиции. Резать пленных, истреблять гражданских в ответ на убийство наших, использование самой запретной части магии Крови, за которую Синод и члена Великого Рода в иное время без колебаний отправил бы на костер – массовые кровавые ритуалы сходят тебе с рук. Ты почти в открытую творишь нежить, привечаешь вокруг себя сомнительных персон вроде той же твоей Алены или этого мечника, Андрея. Позволяешь жить открыто и пользоваться равными правами с людьми даже монстрам вроде мар, взламываешь разум плененных членов Тайной Канцелярии, каким-то образом переподчиняя их себе… Если бы это был кто-то другой, или даже ты, но в мирное время – и любого из этих пунктов хватило бы, чтобы снять с тебя голову. Но сейчас война, а ты реинкарнатор – и потому…

– Плюс и минус не имеют значения, да, помню, – перебил я его. – Ты уже не раз это повторил, мысль понятна. Так к чему ты это вообще? К тому, что если бы у тебя и твоих дружков-кровососов получилось меня прикончить, то тебе списали бы все грехи? Ты стал бы героем просто потому, что прикончил меня и вырезал мой Род? Если так – то ты действительно идиот, командир. Я и Николаевы-Шуйские – один из столпов, на которых сейчас все держится. Добейся ты успеха и не сожри тебя твои союзнички, в Империи тебе бы уже не было места. Героем ты стал бы разве что для британцев или осман, ведь шеф вашей конторы, Залесский, не раздумывая слил бы тебя и тех, с кем ты в этом участвовал, заявив, что вы действовали по собственному почину. Но даже если забыть обо всем этом – разговор-то у нас был о другом, Леха.

– Да плевать мне было, что будет со мной, если удастся прикончить тебя, – признался он. – Смысла в жизни и так почти не было, меня только месть и держала на этом свете… А насчет положительного и отрицательного… Маша была хреновым человеком по отношению почти ко всем – но ко мне-то она была добра, меня-то она любила, как и я ее. Поэтому я ее и любил. И поэтому я должен был отомстить – или сдохнуть, пытаясь. Мне не удалось, и даже если бы я каким-то образом сумел сбежать – все это больше не имеет смысла. Второго Арзула фир Виниттора у меня не имеется, и после провала на меня теперь будут охотиться все – от Канцелярии, заметающей следы, до людей Императора, для которых я преступник и слетевший с катушек чернокнижник. Даже к бриттам и османам не прибиться – не будут доверять, просто не разбираясь, принесут в жертву…

Странная ситуация. Странная беседа. Странные мысли в голове… Мы сделали еще по одному большому глотку кедровой и погрузились каждый в свои мысли. Так прошло еще около часа, в течение которого мы молча передавали из рук в руки флягу, опустошая ее содержимое и все сильнее хмелея. Для бывшего Воронцова я постоянно переключал на наименее крепкие напитки, сам же, напротив, хлестал крепчайшие, ослабляя свое сопротивление опьянению – так мы с ним оставались в одной кондиции.

Зачем я это делал? Творец-Всесоздатель мне свидетель – не имею ни малейшего понятия. Прошло уже двое суток с момента, когда я очнулся, и все это время я посвятил делам.

Подготовка к предстоящему походу была почти закончена. Да и чего нам было собирать? Войска и так были в полной боевой готовности, сосредоточены в Николаевске. Боевые маги, целители, полевые фортификаторы, артиллерия, пилотируемые големы, элитные отряды гвардии, состоящие сплошь из бойцов, обладающих помимо усиления посредством курса наших зелий, еще и магическим даром, полученным от моих столкновений с другими Великими…

Припасы, от продовольствия до походных мастерских, в которых можно было и технику чинить, и даже, при нужде и наличии всех необходимых материалов, изготавливать пули и снаряды для артиллерии, уже несколько недель были погружены во вместительные трюмы наших грузовозов – огромных, неповоротливых, но очень крепких и обладающих надежными чарами Пространства, увеличивающего их внутренний объем в разы…

Поэтому мы были готовы выступить уже часов десять назад – собственно, пару часов назад люди начали погрузку на суда. Эти несколько дней были им даны на отдых и возможность побыть с близкими, у кого они есть – в этот раз мы шли на самую масштабную битву в нашей жизни. И сколько из них вернется домой – Творец-Всесоздатель его ведает…

Сюда я пришел с твердым намерением обменяться с бывшим Воронцовым парой фраз и самолично его прикончить. Но увидев его и просканировав Силой Души, внезапно ощутил в нем очень многое от самого себя. Как он и сказал – мой бывший командир был моим кривым зеркалом. Чем лучше были дела у меня, тем хуже у него…

А еще я понимал его мотивы и цель. Будь я на его месте, я в стремлении отомстить за Хельгу действовал бы в разы жестче. Моя ментальная усталость, видимо, дала о себе знать, и сейчас я сижу и бухаю с врагом, который сделал смыслом жизни мою смерть.

– Ты был в числе тех, кто похитил и удерживал мою семью, – вспомнил я главный вопрос, который так и не успел сегодня задать. – У тебя много месяцев прямо перед носом был идеальный шанс с лихвой отомстить мне. Забрать три жизни взамен одной – это была бы идеальная месть. И не говори, что не мог подобное провернуть из-за большого количества посторонних. Я знаю, что реши ты действовать, ты бы даже жизнь отдал ради победы! Так почему?

– Я хотел, – признался он.

Встав, он нетвердой походкой сделал с десяток шагов до противоположной стены – ему досталась большая камера. Потом обратно… И так он ходил почти десять минут, прежде чем продолжил. Я терпеливо ждал, пока он соберется с мыслями, и, наконец, дождался.

– Я приносил в жертвы Демоническим и Темным богам десятки магов, так что рука бы у меня не дрогнула… Но дрогнул я сам, – признался хорошо поддатый чародей. – Не знаю, почему, но какие-то остатки не то чести, не то совести заставили меня отказаться от этих мыслей. Вот и все. А теперь, пожалуйста, сделай уже то, зачем пришел.

Я сделал еще один глоток из фляги и медленно, тяжело встал.

– Что ж… Хоть я и понимаю твои мотивы, но это не меняет главного – ты убивал моих людей. А такое я не прощаю никому. Жаль, что мы оказались по разные стороны баррикад.

Красные и Фиолетовые Молнии, под полными усилениями Желтой и Золотой, забегали по камере, охватив все вокруг. Красное и Фиолетовое сошлись прямо на моем бывшем командире.

Шаг – и я прямо перед ним. Чародей, которого сейчас не просто убивали, а разрушали во всех его бытиях. Аура, энергетика, плоть, связи души и тела… Столь изворотливого чародея, виртуоза магии Крови, надо убивать либо боевой магией восьмого, а лучше девятого ранга, либо так, как я. Ибо высшая боевая магия разрушит здесь пару этажей.

– Прощай, Воронцов. Удачи в следующей жизни…

Я положил ладонь на усыхающего и распадающегося Архимага и ударил Черной Молнией, оплетенной, окутанной Силой Души. Мой удар пришелся прямо по Печатям Алексея. Первой пала, просопротивлявшись десять секунд, единственная активная из них. Остальные смели мигом, ибо в них уже не было силы.

Все, что мог, я сделал – очистил его душу, дав возможность однажды переродиться или уйти в какое-либо посмертие… А затем, когда душа почти улетела в Серые Пределы, я позволил Рогарду моей Силой Души сделать нечто столь тонкое, сложное и могущественное, что я ощутил легкую боль в своей ауре.

Он воздействовал напрямую на саму душу Алексея – делал то и так, что недоступно никакому Великому Магу.

– Я активировал следы этой его Маши, что остались частично на его внутренней оболочке. Теперь у него есть шанс переродиться рядом с ней.

– Какая глупость, если подумать, – вздохнул я. – Они ведь, по сути, две мрази, которые должны были полностью погибнуть, а мы им тут чуть ли не личную жизнь устраиваем…

Вот и закрыты все связывающие меня с этим местом истории. Все, что могло произойти, произошло. Все действующие лица, включая акторов этого действа, вышли на сцену – и пали. Пусть от моей руки, пусть ее и вела воля Рогарда… Ладно, тут моих заслуг минимум. Но главное – дело сделано.

Убит вампир. Разгромлены все силы окрестных инсектоидов. Почти все сильнейшие насекомые перебиты, включая королев. И вот убит последний, кто мог бы попытаться что-то сотворить в мое отсутствие.

Я обезопасил свои Родовые Земли по максимуму. Хельга, нежить, Огонек, что бродит по моим землям. Кстати, некоторые Астральные твари остались в нашей реальности, став свитой Огонька. По его просьбе и я позволил им оставаться в реальности на моих землях, после чего подключил к разным Источникам. Пятьдесят четыре существа от четвертого до шестого ранга – слабаков к себе Огонек не брал. Огромная, по местным меркам, сила…

Пора. На душе заскребли кошки, и с каждым шагом я все сильнее ощущал, что уже сюда не вернусь. Не знаю, в чем дело, и Рогард молчит, собака… Что ж, какие-то там предчувствия меня не остановят.

Я появился прямо на вершине донжона и обнял за плечи Хельгу и маму, стоящих рядом и молча рассматривающих нашу эскадру, что ждала лишь одного – своего Главу.

Летающая крепость, два линкора, семь крейсеров, шестнадцать эсминцев и под сотню мелких судов – легкие фрегаты и корветы, переделанные воздушные торговые суда и так далее. Москитный флот тоже важен…

– Ари, может, ты все-таки передумаешь? – негромко попросила мама. – У вас целый боевой флот, с которым можно на небольшое государство напасть и захватить. Так может, они как-то обойдутся без одного, пусть сильного, но все же просто мага?

Ну вот. Что за хрень такая, что у всех дурные предчувствия?

– Он не может не пойти, – ответила за меня Хельга. – Все это будет бессмысленно и бесполезно, если не будет Героя Империи, который совершил очередной подвиг. Аристарх еще ни разу не проиграл, и в войсках теперь ходит байка, что появление Аристарха хотя бы мимоходом – это к победе.

– Ободрение войск – это наименьшая моя задача, – добавил я. – У врага Великий Маг, который уже несколько месяцев копит силы для этого. Но скоро он ударит… Я нужен там, мама. И я дал им слово. А мое слово – крепче стали. Ладно, хватит тут нагнетать. Я вернусь с победой, и никак иначе. А вы оставайтесь в замке – из него вас даже реинкарнатор не выковыряет.

Я обнял подошедших Жанку и Руса, крепко сжав в объятиях, после чего развернулся и взмыл вверх, к флагману – «Ольфиру». В путь!