Текст книги "Вернуть Боярство 23 (СИ)"

Автор книги: Максим Мамаев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 15 страниц)

Но для того, кто говорил устами Аристарха в эти мгновения они были достойны лишь одного – презретильного отвращения, омерзения вроде того, кое-испытываешь, наступив чистыми туфлями в мерзкую кучу экскрементов. И его Сила Души это транслировала столь отчетливо, что даже бездушный камень ощутил бы это.

Первый удар нанесла одна из Старших Богинь. Длинный жгут лиловой энергии выстрелил быстрее мысли, рассекая разделяющее мага и Богиню расстояние на скорости, которую невозможно было отследить, сколь не ускоряй сознание. Божественная Сила во всей её красе, магия чудес…

– Вернее, жалкая пародия на силу истинных чудес, – презрительно хмыкнул чародей, даже не делая попытки защититься. – Я всегда говорил – у вас, божков, нет сознания. Мои братья и сестры совершенно напрасно причисляли вас к разумным видам. Вы всего лишь животные, которые освоили человеческую речь. Как животные в процессе эволюции обретают необходимые для выживания навыки и органы, так и вы освоили общение, чтобы лучше пудрить мозги смертным… Но при этом разума в вас меньше чем в моём левом сапоге.

Могущественная Божественная Сила бессильно стекла с мага, будто морская волна, ударившая в прибрежную скалу. Правда, на этот раз все ощутили магию чародея – тонкая прозрачная пелена, окутывающая его целиком, на миг проявилась, приняв на себя удар. Легкая рябь, прошедшая по ней, и сила, которую ощутили стоящие против него существа, дали понять – как бы силен он ни был, над ним властны те же Законы Мироздания, что и над всеми, кто в нем обитает. Раз он вынужден защищаться, значит уязвим!

И вся его болтовня и презрение лишь попытка сбить их с толку, запугать и заставить отступить.

– Блеф! – хрипло каркнул кто-то.

– Уничтожить!

– Разорвать на клочки!

– Заточить душу в самых глубинах Шагот-Аруба, мучить вечно!

– Убить! Убить! Уби…

– Молчать, слизняки! – мигом перекрикнул взолновавшихся Темных чародей. – Я не позволял никому из вас открывать пасть!

Они парили выше него на сотни метров, и согласно всем законам физики он должен был смотреть на них снизу вверх… Но каким-то образом всем и каждому, кто наблюдал происходящее, было очевидно, что именно он смотрит на них свысока, а не наоборот. И Темные, наконец, не выдержали.

Пытаться описывать всё буйство чар, способностей и воплощений Божественных Сил, что в единый миг обрушилось на гордеца, не представлялось возможным. Словно мир сошел с ума, словно Земля и Небо поменялись местами, как будто тысячи самых ужасных, самых чудовищных ночных кошмаров ожили, обрели воплощение и решили сокрушить всей своей мощью ровно одну цель – горделивого мага, что в одиночку дерзнул не просто облить помоями целый Темный Пантеон – далеко не самый слабый, к слову! – но и сойтись с ними на поле брани. На их условиях, в ситуации, когда они могли сполна проявить всю свою мощь…

Достигни хотя бы четверть этих атак земли – и в радиусе сотни, а то и полутора, не осталось бы ничего живого. И ещё многие века ни единая травинка не проросла бы на этих проклятых землях, а всё живое инстинктивно избегало бы этих мест. Стоящий внизу Павел Романов и несколько десятков ближайших его соратников из числа тех, кого не послали на помощь войскам Николаевых-Шуйских, обмерли бы, успей они осознавать, что именно рушится с небес. Их защитные чары не спасли бы от того, что сейчас летело от Темного Пантеона…

И лишь одно существо не дрогнуло. Тот, кто был сейчас в облике Аристарха, вскинул ладонь – и несмотря на то, что атака Темных обрушивалась вниз на порядок быстрее тех скоростей, на которых бились Великие, несмотря на то, что всё происходило за тысячные доли секунды – каким-то образом все, вообще все на несколько сотен километров вокруг, чем бы они ни были сейчас заняты, увидели одно и тоже.

Лениво и небрежно, словно прикрывая глаза от чересчур яркого полуденного солнца, волшебник выставил руку тыльной стороной ладони по направлению к чужой магии. В движение пришли разом мана, прана, эфир, Сила Души и нечто ещё, некая пятая энергия, та самая сила, ради поглощения которой и рванули сюда всем Пантеоном Боги. Магия Забытых…

А ещё все те, кого Пепел-Воитель заставил узреть происходящее, по его же воле поняли – маг использовал не нечто невероятное или недоступное. Это не было природными способностями, как у чудовищ и астральных духов, которые иногда бывали столь сложны и уникальны, что людям было не под силу повторить случайно возникшую у монстра магическую способность.

Не было это и Божественной Силой, как у языческих богов. Не Чудом, как у Ангелов, истинных Ангелов, что обитали в Эдеме. Не мрачными, неповторимыми врожденными чарами демонов-аристократов Инферно – таких, как балроги. Нет, то было иное…

Это была именно магия. Именно человеческая магия, сплетенные по пусть принципиально куда более сложным лекалам и правилам, но в самоей своей сущности, глубинной первооснове творимая по тем же законам магии, коими пользовались смертные чародеи заклятие. Разница была лишь в том, что тот, кто был сейчас Аристархом, не просто частично понимал эти законы, в меру своих сил и знаний используя ту доступную ему толику этой мудрости, нет…

Несокрушимая, стальная Воля чародея не подстраивалась под них – она заставляла их работать так, как ему нужно. Он не прогибался под мир и его правила – он твердой рукой заставлял мир прогибаться под себя. Вынуждал делать его так, как было нужно ему, используя для этого своё невероятно глубокое познание этих самых законов и всю мощь своего воображения, дабы диктовать той части мироздания, в которой колдовал, свою непреклонную волю.

И мир, словно строптивый жеребец, вдруг ощутивший стальную руку сильного и уверенного наездника, покорялся его воле, действуя согласно его желанию. Каждый из тех, кто это видел, понимал – это магия смертных, магия людей… Просто таких, в сравнении с которыми вся сила и гордость нынешних людских чародеев казалась похвальбой деревенских ребятишек в сравнении с могуществом и властью сидящего в столице Императора и Глав Великих Родов. И те, и другие по природе своей одинаковы, относятся к одному и тому же роду людскому – но их силы и возможности просто несопоставимы.

Однако при этом увиденное не заставляло опускать руки от безнадежности, лишая всякой уверенности в своих силах. Каким-то образом тот, кто представился Пеплу странным не то титулом, не то всё же именем Воитель вдыхал в чародеев-людей огонёк надежды, крохотную искру жажды попробовать дотянуться до таких высот. Ведь даже деревенский мальчишка, случалось, вырастал и становился кем-то даже более могущественным, чем пресловутый Император. История помнила примеры подобного – Чингиз-хан, Тамерлан, Наполеон… И пример гордого волшебника, в одиночку бросившего вызов целому сонму божеств, разжигал в душах людей восхищение и желание хоть немного уподобиться ему. Заставлял чувствовать гордость за свою расу, которая, оказывается, способна достичь таких высот, что Боги трепетали перед её могуществом!

Подчиняясь чарам заклинателя, Божественные Силы скрутились в единую воронку, что по мере приближения к цели всё сильнее истончалась. Когда силы Богов достигли небрежно выставленной ладони, они уже были тоньше игольного острия – хотя в основании достигали многих километров. Однако несмотря на то, что маг значительно видоизменил силы врага, от этого они ничуть не ослабли, скорее даже наоборот, стали куда смертоноснее, сосредоточившись в одном месте. Стремящийся уберечь людей и территории под собой человек предпочел даже немного усилить вражескую атаку, нежели рисковать пропустить часть этой силы дальше, вниз.

Кожа на ладони мага чуть вмялась внутрь, будто на неё надавили тонкой стальной спицей – а затем второй слой его магии прошелся незримой волной по удару Богов. И могущественные, невообразимые для смертных Силы превратились в миллиарды крохотных, безобидных светлячков, стремительно разлетевшихся в стороны. Ночь окончательно отступила, и стало светло, как в яркий летний полдень…

Однако это действо не далось человеку легко. Было ощутимо, какие титанические силы ему пришлось потратить, чтобы подобным образом отразить удар – и потому Темные, не колеблясь, пошли в новую атаку. И на этот раз куда более организованно.

Глава Пантеона, огромное чудовище с телом, сильно напоминающим гигантского кальмара с полусотней длинных, мощных черных щупалец, потянул на себя силу всех присутствующих, используя свою способность из числа сильнейших.

Вокруг человека, на расстоянии десяти метров каждая, появилось двенадцать небольших, не больше двадцати сантиметров диаметром порталов. Из каждого вылетело по одной толстой, пылающей черно-зеленым пламенем цепи, стремительными змеями устремляясь к своей жертве – никакой излишней масштабности и хаотичности, как в прошлый раз. Выверенный и рассчитанный удар, нанесенный одной из самых эффективных личных способностей Главы Пантеона, поддерживаемого всеми своими подданными разом. То, что не разобрать на миллиарды безобидных светлячков, то, чему не выйдет навязать свою волю – не отклонить, не замедлить, не уменьшить и не увеличить…

Цепи обвились, опутали человека с головы до ног, прижав его руки по швам, укутав с головой в несколько слоев – так, что не осталось ни единого просвета. А затем полыхающее на них пламя вспыхнуло в десятки раз ярче и сильнее, создав костер в добрых несколько сотен метров размером, в самом сердце которого находился наглый смертный.

Гарнигурн Ненасытный был не просто очередным высшим демоном-изгнанником, что бежал из Инферно. Нет, он являл собой крайне редкий случай – проигравший схватку за власть, но сумевший выжить Лорд Инферно, перебравшийся в иные слои бытия ради выживания, он, даже после поражения, лишившись своего Домена, что и дает львиную долю могущества Лордам этого Плана Бытия, остался очень, очень силен.

Вынужденный пойти на поклон Богам, он стал частью одного небольшого и слабого Пантеона. Тогда в нем, помимо Главы, было лишь трое Старших и полтора десятка Средних Богов… А затем, спустя тысячелетия интриг и подготовки, вызвал тогдашнего Главу на бой – и одолел, а после поглотил. После чего возглавил Пантеон и за десятки тысяч лет сделал его на порядок могущественней, подняв из бессчетного количества мелких до среднего уровня. И сегодня, поглотив океан бесхозной силы Забытых, которых он сам в живую не видел, но слышал в пору своей юности байки об этих странных смертных, рассчитывал, что в его Пантеоне прирастет минимум тремя, а если повезет и пятью-шестью новыми Старшими, тремя дюжинами Средних и сотнями Младших – а сам он усилится как минимум на четверть.

Едва ощутив, что за бесценный клад находится под носом у его слуги, хозяин вампира мигом доложил обо всём Главе. И тот, не медля ни мгновения, принял решение – они отправятся за бесценным призом, не теряя времени. Ибо если, упаси Тьма и Хаос, смертный погибнет или внезапно повеявшую от него сладкую, бесхозную силу почуют другие и придут раньше – это будет величайшим упущением за всю отведенную ему, Гарнигурну вечность. А подобного он допустить не мог – не зря же его звали Ненасытным!

Пламя Инферно у разных демонов было разной силы. Оставаясь по природе своей одной и той же энергией, в разных руках оно показывало разную силу. У полукровок – одну, у чистокровных – другую, у высших – третью… Ну а Лордов, пусть даже и бывших, оно было на принципиально ином уровне. Ибо становление одним из Иерархов Инферно, пусть и низшим, и владение свои Доменом очищало, укрепляло природу демона и даровало ему совершенно новый уровень сил и родства с силами их мрачной родины. Именно оно, Пламя уровня Лорда, и стало его козырем в бою за место главы Пантеона, переломив схватку в его пользу. Одно из преимуществ, что не исчезали с утратой статуса и Доминиона…

И потому Гарнигурн был уверен в победе. Он ощущал, как под его Цепями лопнула защитная пелена, что так легко отразила удар Божественной Силы в самом начале сражения, чувствовал через эманации Силы Души жуткие страдания возомнившего о себе слишком много смертного колдунишки, неведомо как и где присвоившего себе силу, которой он был абсолютно недостоин, видел сквозь свою Божественную Силу, как плавиться, течет, словно воск свечи плоть мага, безуспешно сопротивляющаяся гибели за счет питающей его силы Забытых, чем лишь продлевала агонию…

– Как есть – безмозглые, жадные и самоуверенные животные, – раздался внезапно знакомый голос, переполненный презрением. – Вот поэтому вы и проиграли в первой Войне за Небеса, несмотря на всё своё превосходство. И даже миллиарды лет, минувшие с тех пор, не прибавили вам ни ума, ни осторожности.

Смертный, что должен был сейчас умирать в страшнейших, чудовищных муках, оказался в самом центре божеств Темного Пантеона, спокойно стоя прямо на голове Гарнигурна.

Но это было невозможно! Даже сейчас Глава, Верховное Божество Пантеона ощущал, как бьётся в агонии тело этого наглеца, чувствовал истекающую из него жизнь, его попытки оттянуть неизбежное…

Однако продолжить свою мысль он не успел. Как не успел и предпринять хоть что-то, хотя видит Творец – он пытался! Минусом объединения сил всего Пантеона было то, что начав действие совместными силами они не могли в случае необходимости поступить как смертные маги или даже рядовые демоны и монстры – разорвать Круг Силы или хотя бы сразу попытаться перенаправить усилия на новую задачу. Да, Круг Силы Пантеона позволял куда более эффективно, нежели смертным и прочим существам мироздания, передавать силу своему Главе, однако у всего есть своя цена…

Сейчас вокруг сметного на много километров вокруг распространялась только одна энергия – Сила Души. Столь плотная, столь острая, тяжелая, мощная и подавляющая, что в сравнение с ней то, что использовал Пепел, было сравнением лужи с озером – и там и там, вроде бы, вода, но разница в масштабах была просто несопоставима.

– А вот так мы, Воители, убиваем мерзость вроде вас, – усмехнулся чародей.

В его воздетой руке само собой появилась сгустившееся из чистейшей Силы Души копьё – и он, больше не медля, с размаху опустил его прямо на голову Ненасытного.

Так Силу Души не использовал никто с незапамятных времен. С той эпохи, когда рати людей шагали от мира к миру, создавая единое государство, со времен, когда самые гордые из смертных отказались склонять голову перед кем бы то ни было…

Эта, считающаяся нынешними смертными лишь вспомогательной, энергия приняла форму тысяч копий, один в один повторяющих форму того, держал в руках сам чародей, и обрушились на Темных. Божества не были совсем уж беззащитны – природная стойкость, загодя наложенные на себя защитные формы Божественной Силы (благо смертный, убив первых несколько Младших, разразился своей тирадой, предоставив остальным достаточно времени, дабы принять меры предосторожности), различные артефакты и реликвии… Много всякого, что должно было обезопасить их от пропущенного удара.

И ничего из этого не помогло. Большинство защитных мер Темных оказывались попросту бессильны, не видя в копьях из Силы Души угрозу, от которой следовало защищать хозяина. Те же, что видели, могли отбить одну, две, максимум пять шесть – но на каждого Бога приходилось как минимум с десяток копий. И это только на Младших – каждый из Старших удостоился нескольких сотен как минимум, а их Глава и вовсе оказался погребен более чем тысячей.

Бой обернулся бойней. Односторонним истреблением, в котором одна сторона, целый средней руки Пантеон Темных Богов, пусть и сражаясь не на своей территории, но зато имея возможность действовать без оглядки на Законы Творца, не сумела нанести ни единой царапины второй – одному-единственному смертному…

Оставшийся в гробовой тишине парить средь бесчисленного множества светлячков, оставшихся от первой совместной атаки Темных, человек устало выдохнул. На этот раз он действительно вложил все силы, что мог, в свой удар.

– О великий, смиренно молю о прощении… Но кто вы и что с моим мужем? – раздался в его разуме почтительный, но полный решимости голос Хельги.

Ответил чародей вслух. Так, чтобы его слышали только Хельга, Алена и остальной ближайший круг Аристарха – от Петров до Темного.

– Седьмой из тридцати трех Воителей, – с нотками печали и затаенной, глубинной боли сказал он. – Один из верных защитников…

И в этот момент все, с кем он говорил, внезапно ощутили, что сам мир сопротивляется, не позволяет чародею закончить фразу. Противится попытке произнести вслух название того, чему эта, столь незаурядная, личность посвятила себя целиком и без остатка…

– Ничтожества из Эдема, вам не заставить меня отречься от родины! – исказила его губы кривая, полная злобы и боли усмешка.

А затем могущественный, почти непреодолимый Запрет дрогнул, поддался и оказался смят и отброшен могучей волей волшебника.

– Седьмой из тридцати трёх Воителей Вечной Империи, Рогард Молния!

Эти слова, казалось, отняли у него последние силы. Пошатываясь, он обратился к замершим в отдалении Логусу и Маргатону:

– За то, что выиграли время – благодарю, Погонщики. Не люблю быть должником, так что идите, пока я держу раскрытой переход к их Домену в Астрале. Все, кто мог бы дать вам отпор, уже мертвы – так попируйте на славу!

Когда Повелители Пространства и Крови молча скрылись в арке портала, маг перестал поддерживать её открытой. Багровая конструкция за несколько мгновений потускнела и истаяла в воздухе.

Уже отступая назад, в те глубины, где стояла Черная Стена, на полпути, когда Пепел уже начал возвращать себе контроль над телом, Рогард сделал самое последнее, но при этом самое для него важное дело. Сделал так и в тот момент, что даже внимательно следивший за всем происходящим ангел, что был приставлен для наблюдения за этим и несколькими окрестными мирами, не заметил и не ощутил тончайшего воздействия, что было направлено на Хельгу…

Глава 4

– … и когда уже, супруг мой, будет возвращен наш сын⁈ – закончила свой вопрос Императрица.

В богато обставленной комнате находилось девять человек. Императорская чета, цесаревич, начальник Тайной Императорской Канцелярии Богдан Залесский, начальник Имперской Службы Внутренней Безопасности Василий Иванович Титов, что вместе со своей организацией совсем недавно вышел из тени и Собакин Виктор Константинович, руководитель Главной Императорской Разведывательной Службы. Правда, обе службы обычно называли по аббревиатурам – ИСВБ и ГИРС.

Здесь же был и Новиков Александр Никитич, невысокий, сухопарый мужчина в простом мундире офицера от инфантерии, без каких-либо особых знаков отличия, орденов или медалей. Скромный и немногословный, он стоял в стороне от остальных, задумчиво глядя в окно, на неспешно поднимающийся вдалеке розоватый рассвет.

Последними двумя присутствующими были представительницы прекрасного пола. Фарида Шарапова, Маг Пространства уровня семи Заклятий, и Валентина Антонова, волшебница того же ранга, причем даже более могущественная – уровня девяти Заклятий.

Каждый из присутствующих, кроме, разумеется, Залесского и Императрицы, считался членом ближнего круга Императора. Круга, о котором до времени никто не знал, а когда узнали – пытаться бороться с ними за власть, влияние на Императора или за что угодно иное было уже поздно. Причем не потому, что аристократы считали, что они уже слишком близки государю, чтобы интриги и подковерная борьба не сработали – нет, всё было гораздо проще.

Просто это неожиданно появившееся ближнее окружение Николая Третьего состояло из двух Магов семи, пятерых восьми, троих девяти и ещё троих десяти Заклятий, причем слабейшие из перечисленных были чародеями Пространства, что делало их воистину бесценными специалистами. Как и ещё один чародей, на одно Заклятие превосходящий эту парочку…

Главы ИСВБ и ГИРС были Магами десяти Заклятий. Последним же чародеем этого уровня была Ромашкина Надежда Ивановна, руководительница ИСКН – Императорской Службы Контроля и Надзора. Третья и самая нелюбимая в среде чиновничьего аппарата Императора служба, что всплыла на поверхность, когда Николай Третий решил сбросить маску озабоченного лишь развлечениями бесхарактерного идиота на троне.

Только, в отличии от первых двух, ИСКН была не силовой структурой. На плечи Ромашкиной и её организации легла тяжелая ноша перехвата всех нитей управления государственным аппаратом. Разумеется, подготовка к этому велась десятки лет, по всем направлениям – множество внедренных загодя людей, полные досье на всех сколь-либо значимых чиновников и так далее… Проблемой было не взять власть в свои руки – проблема была в том, чтобы разгрести образовавшиеся авгиевы конюшни. Ведь именно на ней и её службе лежала задача обеспечить крепкий тыл сражающейся армии.

Почему столь сильный маг была занята в тылу? Да потому, что большинство сколь-либо значимых чиновников было либо выходцами из Великих Родов, либо пользовались их покровительством. А потому за спиной не самых сильных и высокородных, но зато лояльных престолу управленцев из ИСКН нужна была фигура, у которой будет достаточно сил и авторитета. Которая будет в силах подпереть своим весом решения подчиненных и принять на себя неудовольствие и даже гнев Великих Родов. И Маг десяти Заклятий, чей Род уже более трех веков был Великим, а она сама была единственной в ближнем кругу Императора, чья персона была давно известна широкой общественности, подходила на эту роль как нельзя кстати.

Ну а тот факт, что до этого года все считали, что она на уровне лишь четырех Заклятий… Что ж, когда Надежда Ромашкина раскрыла истинный уровень своих сил, это лишь ещё больше укрепило её положение.

– Этот вопрос, душа моя Александра свет Федоровна – или лучше называть тебя Элизабет Алиса Елена Луиза Беатриса Гессен-Дармштадтская, как в девичестве? – тебе стоит задать не мне, – с легкой полуулыбкой ответил Николай Третий. – Помниться, у тебя было так много друзей с туманного Альбиона, что Немецкую Слободу в столице впору было переименовывать в Британскую. И все они в изрядном долгу перед тобой – ведь ты столько усилий приложила для того, чтобы им было сподручнее набивать карманы за наш счет…

– Господин мой и супруг, я действительно виновата, – покорно склонила голову женщина. – Виновата в том, что слишком мало понимаю в государственных делах, что была чересчур доверчива к окружающим меня людям, часть из которых действительно злоупотребляли моей к ним благосклонностью. Виновна я и тем, что по неразумению порой помогала людям недостойным… Я понимаю, что даже самые благие мои намерения не оправдывают моих заблуждений. Так накажите же меня, Ваше Величество! Я приму любую кару, что вы мне назначите, с улыбкой на лице и словами благодарности! Лишь об одном смиренно молю, супруг мой, только об одном униженно прошу и заклинаю – не отворачивайтесь от нашего сына! Вырвите Сережу из лап врага, мальчик ни в чем не виноват! Он ведь и Ваш сын, Ваше Императорское величество, Ваша плоть и кровь! Он доблестно сражался, мужественно исполняя свой долг на поле боя, и лишь вы один в целом мире можете спасти его.

Речь Александры Федоровной была полна горячей, искренней мольбы. В голосе женщины чувствовались, в уголках глаз что-то подозрительно блестело, тонкие, изящные белые ручки были заломлены в жесте отчаяния – Императрица держалась великолепно. Казалось, даже обилие совершенно лишних при подобной беседе свидетелей не смущал чародейку. Как и то, что даже присутствующий здесь же старший сын подчеркнуто хранил молчание, не пожелав оказать поддержку матери. Впрочем, это было ожидаемо, ведь в отличии от младшего брата цесаревич всегда больше тяготел к отцу, а в последние полгода и вовсе пребывал с матерью в размолвке.

Вот только сейчас в помещении было целых два человека, способных ощущать эмоции и настрой окружающих посредством Силы Души. Сам Император и Александр Новиков – сильнейший последователь Николая Третьего, Новиков был Магом четырнадцати Заклятий и Благословленным Светом. На его уровне уже можно было полноценно оперировать Силой Души – примерно на уровне начинающего Великого Мага.

Ну и, разумеется, как минимум Залесского и Титова ни тон, ни поведение Императрицы тоже ничуть не обманули. Во первых, они в силу специфики своей работы регулярно имели дело с куда более умелыми и маститыми лжецами, до которых Александре Федоровной было очень далеко, а во вторых – они по долгу службы доподлинно знали, что именно за дела она поворачивала с торговыми гильдиями пришлых, особенно бывших земляков британцев. И были в курсе, что Александра Федоровна прекрасно отдавала себе отчет в том, что именно делает и какие у её дел последствия для России.

Впрочем, следовало отметить – хоть первая половина этой жаркой и была ложью, но вторая была вполне искренней. Несмотря ни на что Императрица была матерью, и тревога за вот уже полгода находящегося в плену сына была абсолютно искренней.

И поэтому женщина, смирив гордыню, стояла сейчас перед презираемым ею в глубине души мужем и использовала извечное женское оружие, давление на эмоции и чувство жалости. Правда, в данном случае подобное имело мало шансов на успех… Хотя, говоря по совести – с Николаем Третьим подобный подход был обречен на провал в любом случае, даже если бы всё сказанное его супругой было правдой. Император не признавал ни жалости, ни сострадания, ни милосердия в принципе, его сердце не способны были тронуть никакие людские трагедии. Скорее наоборот – подобное его забавляло… Что, как правило, не сулило ничего хорошего тем, кто пытался манипулировать им через эмоции.

Вот только всю жизнь пренебрегавшая супругом Императрица, считавшая его бесхребетным ничтожеством, плохо знала Николая. Пусть он внезапно и оказался отнюдь не таким глупцом, каким он старательно прикидывался десятилетиями, но характер… Александра Федоровна всё ещё видела в нем того же бабника, не способного упустить случай потешить своё эго показным великодушием и щедростью к женщинам, коими он прежде обожал кичиться, словно павлин яркими перьями хвоста.

– И все равно, сударыня, никак не могу взять в толк, чего именно вы от меня хотите? – насмешливо поднял бровь Николай. – Наш сын, возжаждав воинской славы, с вашей, Александра Федоровна, помощью выбил себе место в войске, отправляющемся на наши северные границы. Там он, пользуясь своим происхождением, постоянно лез в дела, кои были далеко за рамками его знаний и компетенций – в управление войсками. Человек, что никогда не увлекался боевой магией, не уделял внимания опытным наставникам, что в свое время пытались обучать его тактике и стратегии, постоянно сбегая с их уроков, со сворой своих недоумков-прихлебателей, безбожной лестью лишивших его всяких остатков рассудительности, возомнил себя не иначе как Скопиным-Шуйским, а то и Суворовым… И даже после того, как старик Солдатов, упокой Творец его душу, навел войсках порядок, умудрился не угомониться и нарушить приказ! Далеко не в последнюю очередь шведы той викторией обязаны нашему оболтусу… Не ослушайся он и его люди приказов, и дело ограничилось бы обычным, пусть и чувствительным поражением. Мы сохранили бы войска, технику, артиллерию, боевых магов… Да и «Ярослав Мудрый» жалко – один из лучших тяжелых линкоров, из числа новейших, четырех лет не прошло, как он верфь покинул… А теперь он в руках врагов. Уж простите, государыня, но мальчишка полностью заслужил свою участь. Как по мне, он ещё очень легко отделался! Пусть теперь посидит в плену, подумает над ошибками – глядишь, ума наберется.

– Ваше Величество, супруг мой – мы ведь говорим о нашем сыне! О нашем с вами сыне, родной крови! – даже слегка пошатнулась волшебница. – Он в плену у гнусных чернокнижников! И даже хуже – демонологов! Под угрозой даже не столько его жизнь, а сама душа нашего сына! Как вы можете быть столь бессердечны? Даже неразумный зверь защищает своих детей, Ваше Величество!

– Ну, я, к счастью, зверь вполне себе разумный, – хмыкнул в ответ Император. – И вообще – вы же сами неоднократно рассказывали, что в детстве были любимицей своей бабушки, королевы Елизаветы. Вы с юности поддерживаете с ней переписку – так напишите старушке, пусть похлопочет о безопасности парня. В конце концов, она тоже его родня.

Императрице очень, очень хотелось дать выход бушующим в груди чувствам. Сорваться на крик, высказать в лицо самодовольно ухмыляющемуся мужчине всё, что она о нем думает, обругать последними словами, запустить прямо в нос небольшую, но тяжелую фигурку из чистого золота, так удобно стоящую на краешке стола… Но она не позволила ни единой капле гнева отразиться на её лице.

Как же оскорбительно, как отвратительно было ей стоять и унижаться на глазах посторонних! Прилюдно, можно сказать, втаптывать в грязь своё достоинство Императрицы, ибо принимать её тет-а-тет Император отказывался вот уже два месяца. И даже не пытался придумывать отговорок и оправданий своему демонстративному нежеланию видеть свою, вообще-то, законную супругу! И тот факт, что она сама прежде годами старалась избегать его и ограничивалась лишь ситуациями, когда обратное требовалось по протоколу. Или если ей бывало что-то нужно от него… Но это не оправдывало наглого, хамовитого мужлана, по недоразумению Богов и Судьбы оказавшемуся монархом!

– Мой государь, я… – начала было снова женщина, но тут атмосфера в комнате поменялась столь резко, что она умолкла на полуслове.

Обычно светло-карие, радужки глаз Николая Третьего внезапно стали ярко-лиловыми, начав излучать слабое свечение. Издевательская полуухмылка исчезла, будто её стерли, черты лица чуть заострились, расслабленная прежде поза сменилась напряженной.

Сдерживаемая прежде, неощутимая аура Великого Мага вырвалась наружу, хлынула бурным паводком во все стороны, девятым океанским валом затопив комнату. Впрочем, на этом она не остановилась и накрыла собой целиком весь мобильный дворец-резиденцию, в которой с комфортом, почти не уступающими удобством и роскошью обитал правитель Российской Империи. Будь в нем контингент слуг или даже магов низких рангов, все они сейчас лишились бы сознания, но даже так – цесаревичу и Императрице, Высшему и Архимагу, пришлось несладко, особенно в первые мгновения.

Голова реинкарнатора резко повернулась на девяносто градусов, ровно в сторону юго-востока. Несколько секунд царила полная, абсолютная тишина, нарушаемая лишь едва слышным гудением – чародей разом пустил в ход такое количество силы, что расходуемая мана даже сумела вызвать физические звуки.

Несколько долгих, напряженных секунд спустя губы Императора тронула… Нет, это не было улыбкой. Не ухмылкой или усмешкой, отнюдь. Все присутствующие, глядя на своего сюзерена, ощутили, как по их спинам побежали мурашки.