Текст книги "Один день одного гнома (СИ)"

Автор книги: Максим Ковалёв

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 10 страниц)

   – Вы снова следили за ними!

   – А что? Должны же мы были выяснить, для чего шоалонцам приспичило явиться к нам в Загон.

   – Выяснили? – Не мог не спросить Хэмфаст.

   – Нет, – вздохнул Ёрин, уворачиваясь от приставаний Скопчика. – Не повезло. Сначала встретились с двумя всадниками – Двалином Камнеголовым и Дурли, те как раз шли на Вышку, собираясь в дозор. Сказали, что на север. Мы с ними немного поболтали и разошлись – ничего особенного. А потом нас поймали.

   – Опять?!

   – Ну, опять. Сразу, как мы отыскали Первоха с шоалонцами. Их главный увидел нас прямо через стену. Слово даю! Но, знаешь, что мы всё же узнали? Шоалонцы сами научились выращивать горгулий!

   Хэмфаст даже выглянул из-за разделяющей их перегородки.

   – Не может быть.

   – Может, – подтвердил всезнайка. – Перед тем, как нас раскрыли, я слышал, как двое людей меж собой переговаривались: «Скоро и мы, дескать, свой Загон устроим, только почище. Первые его жильцы уже вылупились из яиц».

   – Из яиц? Откуда у шоалонцев взялись яйца ящеров? Мы же им только самцов дарили. Да и самки в неволе не плодятся.

   – Яйца они могли выкрасть или подкупить кого-то из наших. Противно об этом думать, но мало ли. – Скопчик, изогнув шею, зажевал косу Ёрина, пока тот перестал отпихиваться. – Если же будут яйца, вывести детёнышей, наверняка, возможно и без самок. Магия и наука – с их помощью осуществимо всё, что угодно.

   Магия и наука. Страшные силы на службе у людей. Пусть наука в Норгорде имелась своя, а вот насчёт магии...

   – Может, всё-таки врут? – Хэмфаст привалился к перегородке, не веря в услышанное.

   – А если нет? Сам представляешь последствия.

   Последствия подрубали на корню все военные основы Норгорда. Но тогда, зачем шоалонцам понадобился этот визит? Высмотреть обустройство их Загона и в самом деле сделать себе такой же по образу и подобию. Или просто посмеяться над ними, ещё мнящими себя единственными хозяевами крылатых ящеров?

   – Враньё, – сказал Хэмфаст, чуть подумав. – Показная бравада. А, если даже они научились выращивать горгулий из яиц, всё равно у них ничего не выйдет. Горгульям нужен простор для полётов, иначе они вырастут хилые и не смогут нести всадников, тем более людей. В Норгорде ящеры обитают издревле, а вот чтобы Шоалон позволил им свободно охотиться на полях своих крестьян – сомнительно. Так что, нечего их слушать.

   – Надеюсь. Но уж больно нахально они себя ведут. Да отстань ты! – Ёрин вырвал измусляканную косу из пасти горгульи. – Люди сильны, мой друг. И не скрывают своей силы. Как бы дед не был обманут, и мы в скорости не угодили в полную от них зависимость. Тем более, если они заимеют своих ящеров.

   – А вот Трит что-то поостыл к ним любовью, – не сдержался Хэмфаст. Но Ёрин погрузился в свои думы и не расслышал его.

   – Зато знаешь, как они пялились на то, как мы выпускали ящеров и всадники взлетали с Вышки! – встрепенулся приятель. – А потом ещё как мы наших горгулий из клетей в эту пещеру переводили. Бьюсь об заклад, ничего подобного они в жизни не видели.

   Хэмфаст понимающе хмыкнул. В прошлые годы они тоже помогали готовить ящеров выпускников к экзаменам. Зрелище, в самом деле, было запоминающееся. В клеть протягивалась длинная цепь, а на горгулью надевался ошейник. А то, когда наружная решётка поднималась, даже самые смирные, случалось, рвались, куда глаза глядят. Первый испуг проходил, и тогда ящера затягивали в пещеру при площадке, где его ждало успокаивающее угощение. Нечто схожее проделывалось и во время учебных занятий.

   – Что же, директор ничего не сказал, когда вас поймали?

   – Может Первох и хотел что-то сказать – а уж Бельмон точно! – но главный маг не дал им, посмеявшись над любопытными детьми, – Ёрин передразнил голос шоалонца. – Затем он захотел пообщаться с другими учениками. Вот тогда, думаю, Первох воистину проклял нас с Тритом.

   – А что шоалонцам понадобилось от остальных?

   – Да ничего. Они всё улыбались и расспрашивали, как нам удаётся так хорошо ладить с ящерами и не хотим ли мы побывать в их городах. Потом прибег посыльный. Сообщил, что Совет вскоре закончится и что правитель будет на выпускных полётах. Вот мы и ждали деда с его советниками. А ещё тебя ждали, – добавил Ёрин. – Трор весь дёрганный, «где он да где он» кричит. Мы-то откуда знаем? Но теперь дед придёт и полетим.

   Последние слова Ёрин произнёс совсем тихо.

   Полетим. Хэмфаст вспомнил, что ужасно хочет пить... Прежде его мысли были заняты тем, как получить другую горгулью взамен Кроура. Дальше уж он всем покажет! Кроур, как выяснилось, здоров – лети, пожалуйста. И вот тут-то что-то перетянулось в груди.

   – Что тебе неймётся! – ругнулся Ёрин, когда Скопчик вновь попытался завладеть его волосами. – Тебя ж покормили. Кроура тоже, но он опять не ел.

   А когда я ел в последний раз? В животе сосало. Мелочи.

   – Так, все готовы? – окликнул их Трор.

   Трит, Блум и Скорвуд закончили седлать, Ёрин почти закончил. Хэмфаст за разговорами поотстал. Потому, более не тратя время, он юркнул под брюхо ящера, затягивать подпругу.

   Выпускники встали возле своих горгулий. Трор похвалил за быстроту, но взялся проверить работу. Не хватало, чтобы кто-то из них навеки опозорил себя, а сегодня, так и весь Загон. Учитель дёргал за ремни и поправлял попоны, укрывающие спины ящеров. Горгульи скалили пасти, когда до них дотрагивался чужак. Трор одобрительно ворчал и лез в следующее стойло. Потребуются года, прежде чем ящеры будут подпускать к себе только своих всадников. Взрослая горгулья – опасный зверь, чуть зазеваешься и можешь лишиться руки. Зато хозяина она слушает беспрекословно, а звук его свистка узнаёт на огромных расстояниях. Отпадает необходимость во всяких цепях. Хотя и тогда их содержат в клетях за толстыми решётками.

   Трор остался вполне доволен. Лишь Блум получил замечание за слишком низко висящие стремена. Подтянуть их – минутное дело.

   Всё. Теперь они готовы. Что дальше?

   – Хорошо, – сказал учитель. – Переодевайтесь. Пока можете выдохнуть и не дрожать, как флажки на ветру. Рано ещё.

   Усмехнувшись, он подпёр плечом стену возле крючков с одеждой, смотря, как выпускники с заметной робостью разбирают комплекты формы, шитые специально под каждого из них.

   Переодеться им пришлось едва ли не полностью. Куртка из кожи ящера на меховой подкладке с глубоким капюшоном на завязках, шерстяные штаны, также обтянутые чешуёй, и обязательные перчатки с вязаной маской на лицо. Собранный по правилам всадник не мёрз даже под свирепыми ветрами, задувающими в вышине.

   Хэмфаст, обливаясь холодным потом, рыскал по карманам своей старой куртки. Свистка нигде не было. Вывалился! Потерялся! Может, когда тот стражник заехал ему кулаком и он упал. Кроур уже привык к звуку, а он сделал только один. И уже не успеть сбегать... Но, хвала Отцу Гор, пальцы нащупали заветный цилиндрик за худой подкладкой. Хэмфаст достал свисток и повесил на шею. Уф!

   В одинаковой одежде выпускники сделались похожи, как родные братья. Впрочем, быстро упрев, они сбросили пока ненужные куртки и перчатки, которые, не подумавши, сразу надели. Губы Трора растянулись в очередной раз.

   Никто не знал, чем заняться в эти выдавшиеся вдруг свободными минуты. Перекинувшись парой слов, они вновь разбрелись к ящерам.

   – Не волнуйся, всё у нас будет хорошо, – сказал Хэмфаст, оглаживая подставленную морду. Кроур дёрнул головой, толкнув его лбом в грудь и тем едва не усадив на мягкую точку. – Тихо, тихо. Ожил, видите ли.

   Ноздри ящера обнюхивали ладонь гнома.

   – Угощенья больше нет. Или что ты там учуял?

   Кроура заинтересовал не запах рук, а то, что висело на запястье. Простенький ремешок, сплетённый из кожаных полосок. Хэмфаст про него совсем забыл. Хотя до этого прятал, как нечто запретное.

   – Это нам с тобой подарок наудачу. Может именно он и помог.

   Рядом Ёрин крепко прижимался к боку Скопчика. Горгулью не гладили, но она не вырывалась. Глаза всезнайки были закрыты, с щёк сошёл весь румянец.

   Надо с этим что-то делать, – подумал Хэмфаст.

   Ёрин аж подскочил, когда он хлопнул его сзади по спине.

   – Ты что творишь! Хочешь, чтоб у меня сердце лопнуло?

   – Если тебя не отвлечь, ты скорее окочуришься – от страха.

   – Я не боюсь!

   – Никто не боится. Но чего сидеть молча, когда можно поболтать.

   – О чём? О твоём подбитом глазе что ли?

   К их разговору присоединились Трит, Блум и Скорвуд. Тут уж историю о встрече с драчливыми выпивохами пришлось украсить парой-тройкой ярких подробностей. Но на бедность фантазии он никогда не жаловался. Трор тоже прислушивался. И, конечно, не верил ни единимому слову.

   – Хэмфаст, – чуть погодя позвал учитель.

   Хэмфаст оставил приятелей перешучиваться на его счёт без него.

   – Пока есть минутка, я хотел с тобой кое-что обсудить.

   Гном полагал, что учитель на его стороне и все обиды между ними забыты. Или нет?

   – Км, – Трор запнулся, словно вдруг забыв, о чём собирался сказать. – Собственно, я о твоей неподобающей поросли.

   – О чём... А, об этом.

   Хэмфаст провёл ладонью по щекам. Я ведь так и не побрился! Но растерянность на его лице быстро сменилась хмурой упёртостью.

   – Я не стану бриться. Пустая работа. Никакой пользы.

   – Вон даже как, – хмыкнул Трор, коснувшись своего подбородка. – Все, значит, выбрились, как положено, а он говорит – пустое.

   Хэмфаст крепче сжал зубы.

   – И где же ты наслушался подобных рассуждений?

   – Нигде. Сам дошёл.

   Трор кивнул, продолжая взирать на него с прищуром. Гном уставился на носки своих сапог.

   – Послушай, что я скажу, – произнёс Трор размеренно, как если бы собирался прочесть очередное из наставлений по ухаживанию за ящерами. Или, в данном случае, за самим собой. – Когда-то, уже достаточно давно, чтобы я мог говорить о том с усмешкой, мне тоже вздумалось... поломать одну застарелую традицию. Не переделать или отменить, а именно поломать. Причём на глазах у всех, чтобы каждый видел – такие предрассудки лично мне ни к чему.

   О чём это он? Обычно за хромоногим учителем не водилось привычки по поводу и без вспоминать славное прошлое. Бельмон – тот да, любитель нравоучительных историй.

   – Ты, конечно, знаешь, что в бою всадники атакуют построением, называемым крылом. Единым большим или веером малых – не важно. Первым идёт вожак, определяя угол захода. За ним, точно повторяя манёвр, следуют остальные. Стратегия боя – тоже своего рода традиция.

   Хэмфаст знал это.

   – Эхо был моим вторым ящером, молодым и полным сил. Я же мнил себя умелым всадником, ведь уже считать сбился, сколько налетал вылетов. И... В общем, захотелось мне погеройствовать.

   Неужели учитель собрался рассказать о своём последнем бое? Том самом, в котором...

   – Сцепились тогда с Шоалоном, с кем же ещё, – продолжил Трор. – По заданию мы должны были атаковать одну из их пограничных крепостей. Вроде жеста устрашения. Вожаком у нас стоял Наин Буревестник. Ему уже перевалило за сотню и та недолгая война в итоге забрала его. Он пал, как настоящий воин. Директор Первох наверняка вам о нём рассказывал. Так вот, подлетаем мы к людской крепости. Поздний вечер. Ветер свищет, едва из седла не выбрасывает. Полные суммы с бомбами и клиньями тянут балластом вниз. Пасмурно и холодно. Шли на пределе высоты, чтобы оставаться незамеченными до последнего. Всё складывалось удачно.

   Трор поморщился. Те воспоминания до сих пор терзали его, а вовсе не вызывали усмешку.

   – Наин повёл крыло в бой. Опытный вожак, он действовал по давно заученному манёвру, уверенный в себе и в нас. И никак не мог предугадать, что один из его всадников возжелает большего, нежели место среди прочих. Ведь герой чувствовал в себе столько кипучей силы... Я решил, что пробил мой гонг. Первые бомбы, что упадут на шоалонцев, должны были стать моими. Пришпорив Эхо, я взял недопустимо крутой угол. Наина мы обошли в два счёта. Наш подход проворонили, крепость обречена быть сожжённой... Так бы и случилось, если бы я не промахнулся.

   Ёрин и остальные болтали в стороне. Хэмфаст же боялся лишний раз вздохнуть и тем отвлечь учителя.

   – Я сбросил бомбы слишком поздно, не рассчитал момента. Я был лишь обычным всадником в крыле, что бы ни воображал о себе. Бомбы перелетели крепостной двор, упав уже за стенами. Их взрыв произвёл много шума, но и только. В крепости очухались, открыли ответную стрельбу из станковых арбалетов на башнях. Моя выходка сбила заход крыла, и Наин вовсе не стал атаковать – риск потерять кого-то из отряда чрезмерно возрос. Он протрубил отступление. Мне в том числе. Но разве мог я его послушать? Осознав ошибку, я хотел зайти на второй вираж с грузом клиньев – лучше смерть, чем такой позор! И тут стрела прорвала Эхо крыло... Падая, ящер спланировал и смягчил удар. – Трор смотрел в пустоту, что-то он там видел. – К нам выехали из крепости – добивать. Эхо придавил мне ногу своим весом, кость сломалась. На какое-то время я потерял сознание. Когда пришёл в себя, солдаты был уже в сотне шагов... Я говорил, что Эхо был молод и вынослив? Он сумел вновь поднять нас в небо! С повреждённым крылом и раной от стрелы, пробившей чешую на его брюхе. Кое-как дотянул до первых горных застав.

   Учитель утёр рот тыльной стороной ладони.

   – Там нас подобрали. Только Эхо впредь уже не мог летать. Я же отделался лишь хромотой... В тот раз кроме меня никто не пострадал, и Наин замял саботаж. Но дорогу в его крыло мне отрезало, даже возьми я себе другого ящера. Позже Первох, давний друг Наина, по его просьбе взял меня в школу при нашем Загоне. Я слишком любил горгулий, чтобы расстаться с ними насовсем. Эхо пристроили вместе со мной, иначе бы его «пустили в оборот» – кому нужен ящер, едва способный оторваться от земли? Такая вот история.

   Трор вновь перевёл взгляд на ученика.

   – И зачем я тебе это рассказал?

   Хэмфаст не нашёлся с ответом.

   – А затем, что разумным существам должно учиться на чужих ошибках. И где, как не в школе, вдалбливать подобные истины в непутёвые головы молодёжи? Есть правила, и они соблюдаются неукоснительно. Есть традиции – это другое, хотя и близкое. Станет великим заблуждением отказываться от всего, что тебя не устраивает. Тогда ты рискуешь остаться вовсе ни с чем. Без всякого проводника в жизни, без опоры и поддержки.

   – Побреюсь я или нет – как это повлияет на то, выйдет ли из меня умелый всадник? – Хэмфаст не чувствовал прежней уверенности. Да её никогда и не было. Только упёртость.

   – Скорее всего никак, – пожал плечами Трор. – Но, разве традиция становится от того хуже или, тем паче, чем-то мешает тебе? Когда-то наши предки, желая выделить обособленность Норгорда от прочих гномьих колен, решили брить бороды. Твои деды и мои деды носили гладкие подбородки, наши отцы поступают также. Это хорошая традиция, наверно, одна из лучших в нашем народе и уж точно, самая непритязательная. Она объединяет нас. К чему же её нарушать?

   Хэмфаст опустил голову. Он всегда понимал это, но потребовалась их беседа, чтобы он снова понял.

   – Зря я... Сначала хотел, а потом забегался. Теперь уже поздно.

   – Поздно, – согласился Трор. – На этот раз поздно, но будут другие. Впрочем, я не настаиваю, это только традиция. А вот нарушение правил я более не потерплю. И не я один. Пора взрослеть, парень. Иначе в жизни тебе придётся несладко.

   Трор потрепал его по волосам. Хэмфаст ощутил терпкий дух, исходящий от учителя. Тот сменил жилетку, но старый запах остался при нём. Это странным образом успокаивало.

   – Будь собран и внимателен. И всё у тебя получится. Ступай, – Трор махнул рукой, – хватит мне докучать тебе своей болтовнёй.

   Балбесина, ну и балбесина! Правитель будет на экзамене, значит и отец тоже. А он ещё утром напомнил ему побриться.

   Покрывая себя последними словами, Хэмфаст вернулся к приятелям. Ёрин было насел с расспросами, но тут Трит сказал:

   – Слышите? Крики. В Загоне полно народу.

   – Не иначе, к нам прибыли высокие гости, – подтвердил Трор.

   Они затихли, как и их горгульи, прислушиваясь к шуму снаружи. Какой он: благодушный или нет? Отчего-то Хэмфасту казалось очень важным понять это. Он привстал на носки, взглянув над стойлами. За прутьями решётки виднелась часть Загона и ходящие в отдалении многочисленные тени. Тревожить выпускников, заглядывая к ним, когда те готовятся к испытаниям, считалось верхом неприличия.

   – Так, – чуть строже сказал Трор. – Я пойду, узнаю, что к чему, а вы пока посидите здесь.

   Учитель проковылял к выходу. Выпускники на мгновение увидели столпотворение на учебной площадке и горящие огни. Затем дверь закрылась, вновь отрезав их от внешнего мира.

   Истекали минуты, а они всё стояли в молчании. И чем дольше они так стояли, тем явственнее ощущали, что... что... Мандраж, рождаясь в пальцах ног, поднимался выше, сковывая сами ноги, размягчая живот и в довершении сжимая душу в трясущийся комок.

   Громко и словно мучительно взвизгнул чей-то ящер. Его крик взорвал тишину.

   – Замолчи! – рыкнул на свою горгулью Блум.

   – Хоть ты не ори, и так тошно, – встрял Трит.

   – Оба вы замолчите! – осадил их Хэмфаст. – Ничего же не слышно, что там происходит.

   – А чего слушать? – хмыкнул Ёрин. – Проше выглянуть.

   – Трор велел...

   – Нашёлся указчик! – разгорячался внук правителя. Скопчик шипел, чувствуя волнение хозяина. – Захочу и посмотрю.

   – Всё равно ничего не увидишь. Давайте готовиться. Сейчас Трор вернётся и пойдём.

   Ёрин смерил приятеля тяжёлым взором. Надул щёки.

   – Никуда я не пойду. Перед этими что ли распинаться? Мало они нас донимали, теперь ещё потешать их? Нет уж, спасибо.

   – Причём тут шоалонцы? – не понял Хэмфаст. – У нас экзамен, вот и будем делать всё, как заведено. Порядок известный: сначала правитель скажет речь...

   – Он-то скажет. – Взгляд Трита метался по углам пещеры, словно что-то выискивая. – Только и может вещать, да бросать в темницу.

   – А это здесь уж точно не причём! Да что на вас нашло?

   Ёрин замялся, прежде чем ответить.

   – Сам, будто, не знаешь? Мы же совсем не готовы! Если рискнём взлететь, расшибёмся в лепёшку. Что за глупость сзывать такую прорву народа поглазеть, как мы угробимся?

   – Говори за себя, Бельзубах! – процедил Трит. – Не все, как ты, собрались кончать с собой. Кое-кто намерен стать всадником.

   – Это ты что ли? – не остался в долгу ущемлённый гордец. – Ты же худший из нас! Если уж я говорю, что пока не готов лететь, тебе лучше вовсе не приближаться к ящеру.

   – Кто сказал, что я худший?

   – Замолчите! – возопил Блум.

   – Заткнись-ка сам! – огрызнулся Трит.

   – Щас я тебя заткну! – посулил Блум.

   И двинулся на Трита. Горгульи подняли переполох, срываясь с цепей, – дурной пример заразителен. Скорвуд с Хэмфастом едва успели растащить драчунов, а то не миновать бы беды.

   – Ну, тихо вы! – взмолился Хэмфаст. – Хотите, чтобы в Загоне услышали, как вы тут орёте? Сколько мы в школе, никто ещё не разбился. Так с чего нам вдруг должно выпасть такое «счастье»?

   – Уж маги постараются, чтобы выпало, – буркнул Ёрин, стоящий в стороне от них. Выглядел он точно пришибленный. – Нет, я не полечу. Что хотите со мной делайте, не заставите.

   – Зачем мы им сдались? Ерунда.

   – Увидишь, они устроят какую-нибудь каверзу. Им это раз плюнуть. И никто за нас не вступится.

   – Трус! – выпалил Трит. – Вот именно, зачем им сдалось такое ничтожество? Да им вообще никто не нужен, кроме них самих! Подставляться они из-за него станут, ха! Я всегда знал, что ты трус, Бельзуба-а-а-а отпусти-и-и!

   Хэмфаст ещё выкрутил Триту руку, заставляя его стиснуть зубы. Ёрину это было всё равно. Он решительно направился к Скопчику.

   Отпихнув Трита, Хэмфаст кинулся к другому дураку.

   – Ты что задумал? – Он схватил Ёрина за рубаху.

   – Что задумал, то задумал. Не твоё дело! – Скопчик рвался с привязи, будто тоже желая броситься в драку. На самом деле ящер надеялся, что его погладят.

   – А такое! – упёрся Хэмфаст. – Думаешь, одному тебе страшно? Всем страшно.

   – Я разобьюсь, – Ёрин взбрыкнул, но слабо и безвольно.

   – Да что ты себе в голову вбил – разобьюсь да разобьюсь. Ещё утром говорил, что готов лететь. Скопчик твой готов, всегда был готов, не то, что мой Кроур. А ты, значит, предать его вздумал?

   – Никого я не предаю!

   – Вот и успокойся. Мы сто раз видели, как экзамены сдаются – ничего сложного.

   – Это смотреть ничего сложного, а как самому выходить, сразу... Да отстань ты! Вцепился. Хочешь, чтобы тебе второй глаз подбили?

   – Если после этого успокоишься – бей!

   Ёрин в смущении отвернулся:

   – Угу, тогда из нас уж точно никто не сдаст.

   – Неправда.

   – У тебя отец вожак. Тебе судьбою предрешено. А зачем я полез, куда мне соваться нечего?

   – Прекратишь ты или нет?! – Хэмфаст хорошенько встряхнул нытика, а то их пустой спор грозил тянуться вечно.

   – Прекратил, прекратил, – пробормотал Ёрин. – Отпусти уже. Синяков наставил.

   Видя, что тот в самом деле поостыл, Хэмфаст разжал хватку. Бузотёр утёр нос и шагнул к Скопчику. Обнял за шею, позволяя горгулье завладеть своими косами.

   С этим вроде разобрались. Оставались ещё Трит с Блумом. Но и здесь всё уже улеглось. Скорвуду как-то удалось примирить вояк – те пожимали руки, извиняясь за случившуюся вспышку.

   После краткой встряски в пещеру вернулось давящее безмолвие. Каждый погрузился в себя и не желал, чтобы его тревожили. Лишь Блум со Скорвудом о чём-то тихо переговаривались. Ёрин и Трит занялись ящерами. Хэмфаст тоже. Как им быть? Верный друг не мог ответить, из хрусталя его глаз лучилось сочувствие... Пар в котле напряжения несколько приспустился. Но, если так и продолжится, он тоже сорвётся. Остальные не представляли, что ему довелось пережить за этот день – вот кому сейчас тяжелее всех. А они тут устроили.

   Нет, уж. Меня-то вам не сломить!

   Сколько Хэмфаст ни убеждал себя, а звонкий ручеёк сомнения разливался в бурную горную реку. Все плотины, выставляемые на её пути, сметались в мгновение ока.

   Отец Гор, молю тебя, не оставь меня в пору испытаний. Дай мне стойкости и умения. И немного везения, чтобы стать всадником. Нет, никаким не героем, обычным всадником. Чтобы добиться остального, я приложу все силы. Только помоги мне взлететь.

   Неизвестно, что бы они ещё учудили, не возвратись Трор. Его появление было встречено с нескрываемым облегчением.

   Учитель не замедлил поделиться новостями:

   – Совет прибыл в полном составе. Сейчас все разместятся и приступим. Будет сигнал к выходу – услышите, ни с чем не спутаете.

   Они внимали с раскрытыми ртами. А стоило учителю договорить, сорвались с мест. Блум и Скорвуд бросились ещё раз проверить упряжь, остальные взялись натягивать куртки.

   – Хэмфаст, постой. Подойди.

   Ожидая сам не зная чего, может и очередной взбучки (наверняка, нашлось бы за что), гном вернулся к Трору.

   – Нечего там проверять. – Учитель кивнул на суету других. – Крепления твои в порядке, а одеться ещё успеешь. На вот, займись лучше более нужным делом.

   Трор протянул ему небольшое матерчатый мешочек, что принёс с собой. Хэмфаст принял его.

   – Что это?

   – А самому посмотреть, глаза усохнут?

   Он распустил тесёмки. В мешочке лежала бритва и кусок мыла.

   – Понял зачем?

   Понять-то Хэмфаст понял, но...

   – Но меня никто не станет ждать!

   – Подождут, никуда не денутся, – пообещал Трор. – А ты не рассуждай, а пошевеливайся! Каждый всадник перед полётом должен быть, как следует выбрит. Что встал? Вода есть в поилках у ящеров.

   Хэмфаст хотел возразить ещё что-то, но вместо этого кинулся к ближайшему стойлу.

   Крики в Загоне не умолкали. Выпускники метались по пещере в заботах, которых обнаружилось вдруг несчётное множество. Хэмфаст забыл обо всём на свете, у него имелось всего несколько минут.

   – Поторапливаемся! – призвал их Трор. – Что вы носитесь, как угорелые? Блум Бульбах, зачем ты сейчас маску нацепил? Ёрин, хватит обниматься с ящером, ты его задушишь! Глорд, готов?

   – Почти готов! – Склонившись над бочонком, Хэмфаст глянул на своё отражение и плеснул на лицо воды, смывая остатки мыла. Проверив, что перчатки с маской в кармане куртки, а свисток на шее, он присоединился к приятелям. Те уже все снарядились.

   – Так. Ступай, умойся ещё раз, – сказал учитель. – И причешись.

   Трит шепнул ему:

   – У тебя кровь идёт. Ты порезался.

   Хэмфаст провёл по щеке, на пальцах остался алый след. Гном возвратился к бочонку. Порезался он аж трижды. Плохое освещение и спешка (и отсутствие опыта) – результат закономерен. Хэмфаст вновь погрузил ладони в прохладную воду.

   Не успел он отнести их от лица...

   Раздавшийся снаружи звук повторился, глубокий и протяжный. Он посмотрел на остальных – нет, ему это не почудилось. Тут же последовал третий удар. За ним ещё один. И ещё. И ещё. И...

   БАААААААМММММММММММММ

   – Пора, – Трор звучно хлопнул в ладони.

   Воздух ещё дрожал от висящего в нём звона. То пробил гонг в их честь. Семь ударов возвещали жителям Каменного города, что ученики школы всадников готовы держать выпускное испытание. Опаздывающих поторапливали в Загон лицезреть сиё зрелище. Как будто сюда уже не перебралась вся толпа с площади у зала Советов.

   – Хэмфаст, ты где застрял? Мы должны выйти все вместе. Подтянитесь, на вас будут таращиться. Давайте сделаем всё красиво.

   Медленно, словно в полусне, Хэмфаст встал в один ряд с Ёрином, Тритом, Блумом и Скорвудом. Все они переглядывались маленькими испуганными детьми.

   – Ступайте за мной, – велел учитель, направляясь к подъёмной решётке в стене пещеры.

   Они двинулись следом, одёргивая на ходу непривычно сидящую одежду. Хэмфаст переплетал волосы в косу. Не обсохшая вода холодила зудящую кожу. Решётка приближалась. Загон за ней освещала россыпь огней. И ещё Загон умолк, словно прозвучавший гонг убил всех, кто в нём находился, в том числе и ящеров.

   Пусть так и будет, – мелькнула ужасная мысль.

   Лишь шорохи и вздохи некоего огромного зверя доносились с той стороны. Зверь затаился, выжидая, когда они покинут укрытие.

   У решётки Трор обернулся к ним:

   – Вы молодцы. Вы прошли обучение и знаете всё, что следует знать. – Его слова пролетали мимо их ушей. – Не робей! Покажите им, на что способны! Если что, я буду рядом и помогу. Выходим.

   Он нажал на торчащий рычаг. Решётка, увлекаемая невидимыми противовесами, со скрежетом поползла вверх. Из глубины пещеры до них донёсся скулёж ящеров, остающихся пока на привязях.

   За то время, пока они готовились, успело свечереть. Солнце скатилось за хребет и тени в ущелье напитались чернотой, хотя небо ещё сохраняло светлость, лишь словно бы потускнело. Хлопья молочных облаков лениво ползли в вышине. Однако в русла бывшей реки увлекающий их ветер набирал силу. Сгустившийся сумрак разгоняло пламя, заключённое в висящих на стенах фонарях и трепещущее в двух дюжинах больших железных чаш с углём и маслом, вынесенных из кладовок.

   Загон едва вмещал набившийся в него народ. Толпа разошлась далеко вдоль ущелья, уставила плотными рядами привходящую лестницу, а часть забралась даже на кручу скал – как только нашла туда подъём? Несколько тысяч гномов собралось сейчас в Загоне. И все они смотрели на пятёрку выпускников в одинаковой чешуйчатой форме, замершую на пустом пяточке в центре учебной площадки.

   Стоило героям этого вечера показаться на виду, как всеобщее молчание взорвалось всеобщим же ликующим шквалом. В толпе на равных кричали не только праздные зеваки, родственники и друзья выпускников, но и влиятельные старейшины, купцы и цеховые мастера. Весь свет и трудовой костяк Каменного города пришёл увидеть, как становятся всадниками его отпрыски. Горгульи в клетях усугубляли бедлам надрывными воплями.

   На них глазели, как на каких-то диковинных зверей. Лица сливались в размытые пятна. Среди теснящихся, машущих руками зрителей должно было быть полно знакомых. Где-то тут находилась его семья. Хэмфаст никого не узнавал, кроме одного краснолицего кряжистого толстяка с сурово поджатыми губами, стоящего среди десятка таких же бывалых вояк. И этот толстяк приветственно кивнул ему, как старому другу. Заполненный народом Загон казался совсем чужим. Вдруг накатила немощная слабость.

   Зрители галдели и тыкали в них пальцами. Но тут, перекрывая общий гвалт, разнёсся могучий голос, призывающий всех к тишине.

   Хэмфаст не сразу догадался поднять взгляд, чтобы увидеть его источник. Директор Первох разместился на балконе над входом в помещения учителей. Он говорил в металлический рупор, что позволяло перекричать толпу, но от того голос его звучал как из колодца. Небольшое пространство балкона также забилось под завязку. Вместе с Первохом там стояли четверо шоалонцев и правитель. Барахир в дорогом атласном кафтане, расшитом золотой нитью (что сразу выделял его на фоне дорожного облачения людей), с ожерельем из крупных рубинов на шее опирался на каменные перила, за его спиной маячил ещё кто-то из ближней свиты. Высокие гости, как и все, рассматривали выпускников.

   – ПОПРОШУ ТИШИНЫ! – прогудело вновь.

   Крики смолкали и даже горгульи, кажется, притихали. Когда по толпе остались блуждать лишь перешёптывания, Первох отложил рупор и заговорил без него.

   – Как всем известно, сегодня состоятся ежегодные лётные испытания в школе всадников Загона Сухой Реки.

   Ещё немного одобрительного гула.

   – Пятеро выпускников готовы показать своё умение в управлении горгульей. Многие из вас их хорошо знают. Это: Ёрин Бельзубах, Скорвуд Тортарах, Хэмфаст Глорд, Трит Трогруд и Блум Бульбах. Все они достойно прошли обучение, заслужив право на испытание, что я, как директор школы, подтверждаю. Но прежде приветственное слово предоставляется нашему уважаемому правителю.

   Первох отступил вглубь балкона, освобождая место. Пока совершались перестановки, толпа снова зашумела, раздалось несколько свистов. Но вот Барахир откашлялся, приготовившись говорить, и тишина вернулась.

   – Я рад, что все мы собрались вместе в этот знаменательный час, – произнёс правитель. Вещал он уверенно и зычно. Лёгкая весёлость поверх общей твёрдости слышалась в его речи. Рубины ожерелья сияли багряным в отблесках пламени огней. – Новые сыны Норгорда вступают в ряды его доблестных воинов. И мы, как велят нам заветы предков, пришли сюда в первый день осени, дабы увидеть их смелость и отвагу!

   Барахир громко зааплодировал. На площадке неслаженно и с запозданием поддержали его.

   – Я призываю будущих всадников быть стойкими не только в этот день, но и во все последующие дни. Бесстрашно защищайте Норгорд, наш дом! Ваша служба будет востребована, ведь мы живём в неспокойное время. Время великих перемен. Время, когда всем нам должно сплотиться перед ликом грядущих испытаний. Издревле сила гномов была в их единстве. И тогда любые тяготы делались нам по плечу. Так было всегда и так будет впредь!