Текст книги "Один день одного гнома (СИ)"

Автор книги: Максим Ковалёв

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 10 страниц)

   Вояки отступили в сторону, давая проход высохшей как курага старушонке. Взгляд, которым та одарила их при этом, при всём желании нельзя было назвать доброжелательным.

   Не Ульха. Конечно, не она.

   Но это шанс! Это и есть его шанс. На другой рассчитывать не приходилось. Хотя, как распорядиться им, гном тоже представлял себе слабо. Вернее, не представлял совсем.

   Старуха – случаем, не та ли самая? – проследила, чтобы дверку снова заперли на засов и что изнутри она тоже будет заперта. Затем, оставив мужланов брюзжать у ворот, невозмутимо посеменила от них. Прямо к Хэмфасту. Дорога здесь пролегала одна.

   И что теперь? – вопрос нисколько не изменился.

   Хэмфаст отбежал вглубь туннеля. Огляделся затравленным зверем и не обнаружил в стенах даже щели, где смогла бы укрыться крыса. Гном облизал пересохшие губы. Собственно, у него оставалось всего два возможных варианта. Во весь дух нестись до ближайшего поворота, надеясь, что старуха его не заметит.

   Или заговорить с ней.

   И что он ей скажет? Что?

   Голова по-прежнему была ясна и легка. Только теперь эта ясность представлялась не окрыляющей, а пустой. Хэмфаст встал как вкопанный, в совершенной потерянности.

   Старуха доковыляла до входа в туннель. Увидев притаившегося в полумраке Хэмфаста, она на миг замерла, вытаращившись на него. Прикрывающая седые волосы косынка, под ней неприметное личико, крючковатый нос и подслеповатые глазки – он в свою очередь уставился на гномку. Неужели мать с Ульхой когда-то станут... Миг прошёл, и молчание лопнуло неожиданно высоким визгом. Вместе с криком старуха всплеснула руками, словно отгоняя от себя выпрыгнувшего откуда ни возьмись барабашку.

   Лишь тогда Хэмфаст взялся действовать.

   Никаких подходящих мыслей у него так и не родилось, но он решил сделать хоть что-то, а дальше будь что будет.

   – Не бойтесь, – сказал он первое пришедшее на ум.

   Старуха отпрянула к стене. Её юбка сбилась на сторону, открывая затянутые в шерстяные чулки ноги. Хэмфаст не отличался ростом, но по сравнению с ней даже он казался дюжим молотобойцем из кузницы мастера Олмерха.

   Как бы её удар не хватил. Это будет тем ещё поворотом!

   Однако, видя, как ошеломление во взгляде гномки быстро сменяется гневом, а губы поджимаются в суровую морщинистую складку, Хэмфаст понял, что за здоровье старухи ему беспокоиться не стоит. За это уж точно. Пока она ещё совсем не пришла в себя, он подбежал и зачем-то схватил её за костлявую, холодную как лёд руку.

   Слова полились из него бурным потоком:

   – Я не хотел вас пугать! Я только хотел... хотел сказать... Она ни в чём невиновата! Если надо – виноват я! Это... это не справедливо, когда кого-то держат взаперти, а ему... а ей... Она имела право!

   – Кто кричал? Что случилось?!

   Стражники! Он, болван, совсем забыл про них. Вопли старой карги, конечно, всполошили воинов, томящихся целыми днями у запертых ворот. И тот, что держал фонарь, уже цапает его за шкирку, а второй наставляет на него стальной шип своей секиры. Несмотря на внешнюю сонливость, ребята оказались на удивление расторопны.

   Пропал. Теперь точно пропал. А ведь Трор его предупреждал.

   Он выпустил руку гномки и бешено дёрнулся. Уже ни на что не надеясь, просто от отчаяния, от злости на самого себя и на всю несправедливость, какая только есть в жизни. Дурак, дурак, дурак!

   И, о чудо! Лапища стражника соскользнула с куртки. Его должны были тут же схватить вновь, после чего наказание не заставило бы себя ждать. Но пока он обрёл свободу...

   – Куда, паршивец! – Кулак стражника устремился на встречу с головой Хэмфаста. Их встреча состоялась. – Стоять!

   От зуботычины он отлетел на несколько шагов. Упал, сразу вскочил. И рванул бежать. Бежать, что есть мочи. Несущиеся ему вдогонку грязные ругательства подстёгивали не хуже ударов плётки.

   Гнались ли за ним? Навряд ли. Он слышал только топот своих сапог, громыхающий в трубе туннеля. Но лишь когда ноги уже стали заплетаться, а Девичий городок с его стражами-дуболомами и истеричными старухами остались далеко позади, гном перешёл на шаг. Туннель влился в пещеру Каменного города. Теперь Хэмфаст тащился по одной из окраинных улиц. Левый глаз к этому времени успел наполовину заплыть и скорее мешал, чем помогал видеть. Коснувшись саднящей скулы, он ощутил, как та распухла. Хорошо хоть весь народ сейчас торчал у зала Советов, либо попрятался по домам, и никто не лез с вопросом «всё ли у него в порядке?». Хэмфаст присел на гладкий валун, невесть зачем лежащий у чьего-то жилья. Ему нужно было немного передохнуть.

   Голову наполнял вязкий туман. Гном закрыл глаза и привалился затылком к оштукатуренной стене. Его не прогоняли и на том спасибо. Туман клубился, вихрился и складывался в фигуры – горгульи с широко раскрытыми пастями; бегущие толпы и горящие факелы; белое, бескровное лицо матери, а может Ульхи; огромная крыса, пристально смотрящая на него, словно пытающаяся сказать что-то важное... Призрачные видения мелькали в калейдоскопе, перетекая друг в друга и поглощая друг друга.

   Что значит его жизнь, жизни всех гномов в большом мире людей? У них грозные маги, с которыми не сравниться гномьим чародеям с их амулетами, у них сотни тысяч воинов и слуг, просторы земель, но главное – непомерная гордыня и столь же непомерная алчность, толкающие их на всё новые и новые завоевания. А что есть у подгорного народа, кроме кучи бед да заржавелых традиций?

   Так что, это конец всему? Всем его надеждам?

   Хэмфаст не был с этим согласен. Не был. Но что с того?

   Может и ничего...

   Наверняка он знал лишь то, что, сидя на одном месте, ничего не добьёшься точно. Надо подняться. Для начала с этого валуна. У него много дел. Первое из которых касалось его ящера.

   Хватит пускать сопли. Всё, он встаёт!

   Гном с трудом разлепил веки. Однако туманный морок не пожелал развеяться.

   Прямо у его ног на задних лапках седела здоровенная каменная крыса – настоящая королева крысиного царства. По сравнению с ней сбежавшая утром казалась не крупнее мышонка. Её усы на вытянутой морде, покрытой линялой седой шерстью, мелко подрагивали, смоляные бусины глаз блестели с настороженностью.

   Хэмфаст и крыса разглядывали друг друга.

   Интересно, – подумал гном, – если бы я оставался сидеть без движения, а рядом так никто не прошёл, она запрыгнула бы ко мне на колени, сочтя меня мертвецом?

   Не самая приятная мысль не вызвала отвращения. Напротив, он широко улыбнулся хвостатой бестии.

   Ты думала, что нашла себе закуску. А теперь сама станешь ей. Я обещал другу подарок.

   Умеют ли крысы читать чужие мысли? Эта, похоже, умела, раз припустилась прочь, едва у него возникли на её счёт кое-какие планы.

   – Нет, – свирепо оскалился гном. – Не уйдёшь!

   Он вскочил с валуна. В глазах помутилось, его повело в бок... Длинный голый хвост скользнул за угол дома. Хэмфаст потряс головой и устремился следом.

   За углом нашёлся глухой тупик, служащий для свалки разного хлама. Среди него-то и вознамерилась укрыться «королева».

   – Нееееет! – Он принялся расшвыривать кучу, моля Отца Гор, чтобы под ней не обнаружилось чёрного провала норы.

   Норы под горой из ветоши, остова древнего шкафа и десятка разломанных бочонков не имелось, только и бестия не пожелала сдаваться так просто. Выпрыгнув из развороченного укрытия, крыса ощетинилась, загнанная в угол, готовая к бою. Уж не бешенная ли? При других обстоятельствах он может и отступил бы или хотя бы вооружился камнем. Но сейчас им овладел лихой воинский дух.

   Крыса шипела, в её пасти сверкали ряды сточенных от старости, жёлтых зубов. Хэмфаста это не смутило. Подскочив, он заехал по седой твари носком своего добротного, гномьей работы сапога. «Королева» лишь жалобно пискнула, отлетев и треснувшись о стену. Ему потребовалась ещё пара ударов, чтобы та перестала дёргаться и затихла навеки.

   Смесь восторга и мерзости переполняла гнома, когда он, хрипло дыша, поднимал свою добычу за хвост. Весила та прилично, где только так отожралась?

   – Кроур будет доволен, – заключил Хэмфаст.

   Он направился в Загон. Целый день бегает туда-обратно, ничего не сделал, а устал, будто загрузил вагонетку руды. Ещё и в глаз получил. Причины многих из сегодняшних поступков уже не казались ему столь же вескими, как до того. Но всё прошло. Глупость прошла, излила себя до капли. Хватит для одного-то дня.

   Вечер близился, Хранители вскоре отобьют шестой гонг. Последует ли за ним седьмой – особый, знаменующий начало испытательных полётов?.. Мысль вызвала подспудную досаду. В Загоне должны были что-то решить. Единственное, Трор может не захотеть говорить с ним. Но и с этим он как-нибудь разберётся.

   – Как-нибудь, – ободрил себя гном, потрясая рукой, в которой в такт его шагам раскачивалась тушка крысы.

   Сиротливы пустые улицы. Свет фонарей разливается по плитам дорог и стенам зданий – разномастных мастерских, торговых лавок и жилых домов. Двери их накрепко заперты. Изнутри каменных ячеек не доносится ни звука. Если кто там есть, он затаился в темноте и не смеет выйти наружу. Лежит брошенной чья-то тележка, рядом опрокинутое ведро, не донесённое до сливного колодца. Застывшая тишина навевает жуть. Словно во всём городе кроме него не осталось более ни души – во всей исполинской пещере. Или даже во всех горах – во всём безграничном внешнем мире.

   Хотя нет, тишина не абсолютна. Отдалённое эхо исходило из центра. Хватит ли у стражи с всадниками сил пресечь беспорядки? Как бы то ни было, ему туда не надо.

   Чужак сразу бы заплутал в переплетение улочек и однообразных строений. Хэмфаст шагал скоро, не глядя по сторонам. Он уже понял, где находится. Далековато его занесло от Загона! Но ничего, гномы народ двужильный, им лишний крюк сделать сущий пустяк.

   Впереди, словно пьяница, привалившийся к скальной тверди пещеры, выплыл местный кабак. Приземистая хибара на самых выселках. В таких набирались кислым пивом бедняки и рудокопы. Народ поприличнее предпочитал и места поприличнее. Внутрь вёл проход, у которого Хэмфаст не увидел даже двери. В тёмном зале горела одинокая лампа. Хозяин отчаянно экономил на масле. Но не захудалый вид пивнушки привлёк внимание гнома, а разносящийся из неё запальчивый ор голосов.

   Говорили, вернее орали, о воинской славе и прежних победах гномьего народа. Великих победах. Война! Победа! Слава! Звучные слова разлетались далеко окрест по притихшим проулкам.

   Весь город будто вымер, а здесь идёт гульба?

   Хэмфаст против воли начал прислушиваться, а затем, не заметив того как, оказался уже внутри.

   Порой он захаживал в подобные заведения, благо, мог позволить себе кружку-другую. Каменные столы вдоль стен. В глиняных мисках простая снедь. И, конечно, стойка хозяина на паре бочонков, из которых разливался пенистый напиток. Всё привычно. Непривычной была компания, собравшаяся здесь поболтать. Составляли её почти одни старики. Десяток, даже дюжина. Тучные, одышливые, с широкими морщинистыми лицами, все как один выбритыми до синевы, и седыми прядями, сплетёнными в толстые косы. Былые ратники хирда, давно отошедшие на покой. Тела их ослабли, но закалённый в боях дух помнил одержанные победы, словно те случились вчера. Дух истинного воина не пошатнуть ни прожитым годам (столетиям!), ни ударам житейских невзгод.

   Хэмфаст присел в уголке, немного послушать грубых воинских рассказов, к которым всегда тянулась его ещё совсем юношеская натура. Его появление осталось без внимания. Слишком много было выпито хмельного, слишком трепещущей поднятая тема.

   Как водится, старики не только вспоминали славное прошлое, когда кровь огнём кипела в венах, а жизнь была настоящей, но и поносили на чём горы стоят нынешнее поколение. Смысл всех хриплых речей сводился по существу к одному: измельчал народ некогда могучего Норгорда, поиссяк в нём былой дух – дух героев старины! Оттого-то и проистекают все их бедствия.

   Не осталось героев в родных горах. Не стало тех, кто повёл бы за собой других. В битву! Беспощадную славную битву! В своё время – золотое время! – они брали потребное им силой топора. Не изворотливым лукавством и лизоблюдством перед врагом, явным ли, скрытным ли. Силой топора! Ну и некоторой подмогой крылатых ящеров. А когда-то их пращуры обходились вовсе без горгулий. И уж точно без хитроумных штучек, на которые ныне все так уповают. Люди дрожали при упоминании гномьего хирда. Кобольды не помышляли ставить каких-то условий, а тролли даже не высовывали зелёных харей из своих вонючих болот.

   Вот как оно было в их время!

   И что от всего этого осталось теперь?

   Когда-то из каждого похода хирд возвращался с богатой добычей. Они пили лучшее вино, а не эту жёлтую мочу, они ели мяса вдосталь и купались в золоте. Так жили их деды и так жили они сами. Сейчас же только пустословство... Когда, спрашивается, хирд – если теперешнее хлипкое недоразумение ещё можно так именовать – последний раз выходил на поверхность? А стоило бы! Вдарить, как следует, и по Шоалону, и по зеленоухим. Разом бы все проблемы решились. Но кто осмелится – правитель? Крикливый властолюбец! Взашей бы его гнать, да тот, кто придёт следом, будет ничем не лучше. Близится, видать, конец гномьего царства. Хвала Отцу Гор, если они помрут прежде, чем их слабодушные потомки окажутся в позорном рабстве у людишек.

   Людишек, которых они когда-то...

   Разговор шёл по кругу. Хэмфаст послушал ещё немного. Оба его деда пали в битвах. Один в «негласной» стычке с Шоалоном, другой на севере, отражая объединённый набег троллей и гоблинов, случившийся с век тому назад. (А обе бабки умерли родами, – подоспела вторая мысль). И лично он никогда не желал вернуть «славное былое». Двигаться вперёд, а не назад – вот их девиз! Но и здесь нужна разумность. Барахир перегибал палку уже в другую сторону. Ему стоило бы осмотрительнее выбирать друзей и быть жёстче в своих действиях. В этом старики правы. Сейчас правитель вёл Норгорд по самой грани пропасти (если не в саму пропасть), недаром весь город так поднялся.

   Традиции глупы, они тянут их на дно, к медленной гибели. Особенно, что касается женщин. Потому – прочь старьё! Не горланить о нём, срывая глотку, молча выбросить и забыть. А то уж больно все полюбили горланить.

   Отвлёкшись от стариковской болтовни, Хэмфаст поморщился на окружающую грязь. Обглоданные кости бросались прямо на пол, туда же и сморкались, жирные пальцы вытирались о края засаленных одежд. Он собрался выйти наружу, когда заметил среди выпивох знакомое лицо. На одной из скамей, сгорбившись над кружкой, сидел молодой плечистый гном с крупной родинкой на щеке. Хэмфаст уже видел сегодня это хмурое выражение. В кузнице у помогавшего брату подмастерья. Рядом, не иначе, расположился его приятель. Старики вещали и пили, их бездонные брюхи могли влить в себя по бочонку пива. Помощник-недоучка с налитыми кровью глазами слушал громогласную браваду.

   – Всё развалили, сволочи! – выкрикивал он время от времени.

   – Да... – Его приятель, чья голова лежала в липкой луже на столешнице, едва ворочал языком.

   Поддакивает он, дурак. Лучше бы работать шёл, а не пиво жрал! Но если эти здесь, значит, цех мастера Олмерха тоже встал. Где же сейчас брат? Дома с матерью? Скорее уж в центре. И другие цеховые там. И рудокопы... А где он сам торчит, когда должен быть в Загоне?

   Кипя от раздражения, Хэмфаст поднялся из-за стола.

   И едва не оказался лежащим на заплёванном полу.

   Очередной старик, вошедший в этот момент в кабак, не успел обойти возникшую на его пути помеху и принял её на своё выпирающее пузо. Хэмфаст едва устоял на ногах, отлетев от него, как от лишь чуть промявшегося гранита.

   – Что ещё за... Опять ты! – Рявкнул пузан в шерстяном кафтане с лицом красным как свёкла. – И накой чёрт ты приволок эту дрянь туда, где я собираюсь выпить пива? А ну, пошёл отсюда, сопляк!

   Хэмфаст покрепче перехватил свою добычу за хвост. Не оглядываясь, он покинул здешнюю дыру. С великим удовольствием покинул! Внутри у него всё клокотало.

   В ближайшем проулке возле закрытой крышкой, но от того не менее пахучей бочки с помоями из кабака, он наткнулся ещё на двух соплеменников. Только эти не прятались по домам и не спешили за выпивкой, а сцепились в драке. Катаясь в пыли и рыча зверьём, они ожесточённо мутузили друг друга. Камни дороги под ними влажно блестели. Хэмфаст обошёл их стороной, едва удержавшись, чтобы не наподдать ногами обоим, как тем же крысам.

   Неужели всё настолько плохо, что могло рухнуть в одночасье? Сущая правда – прежде, чем замахиваться на что-то «вовне», стоило бы сперва навести порядок в собственном доме. Вправить мозги кому следует. Грядёт война, а у них полный разброд!

   Говорите, перевелись все герои? Но я стану твоим героем Ульха! Я приду за тобой, ты только дождись.

   Он не сразу понял, что изменилось. Лишь когда шум усилился настолько, что не замечать его было уже невозможно. Что-то случилось в центре. Взбудораженные крики разносились по всему пространству пещеры.

   И, словно отвечая им, набатом ударил гонг.

   Хэмфаст застыл на полушаге. Гонг умолк, но его звук продолжал звучать в ушах. Шесть ударов – пора честным труженикам готовиться ко сну, дабы набраться сил для завтрашнего дня. Он не мог ошибиться. Но разве... Куда улетело время?

   Совет закончился, потому и шум.

   Хотел бы он знать, что старейшины надумали насчёт экзаменов. Но, если полёты всё же состоятся, то он на них УЖЕ ОПАЗДЫВАЕТ!

   Хэмфаст помчался в Загон. Тушка крысы заметалась в его руке как живая. На всё плевать! Отступать некуда. Можно лишь стать героем. Как? Да – так! Главное не оплошать и не струсить. А он не из трусливых, кто угодно, только не он.

   Каменный город стремительно оживал. От площади у зала Душа Гор катилась волна тягучего рокота, как если бы там сходил обвал. Или грянуло землетрясение, подобное тому, что тысячи лет назад раскололо сами скалы, образовав ущелье Бездонной Глотки.

   Что-то набирало движение. Но оно его не догонит.

   Задыхающийся и вымотанный до предела Хэмфаст выскочил из туннеля на поверхность гор.

   В Загоне царило невероятное спокойствие. Оно огорошило его своей разительностью с происходящим в городе. Взвизги ящеров и те звучали как-то по-домашнему. Солнце клонилось за дальний хребет, чьи пики засияли снежными шапками. Светило было оранжевым. И пылающим. Хэмфаст никогда ещё не видел его таким огромным, таким пугающе восхитительным.

   Он встал наверху. Ветер растрепал волосы, нежной ладонью приласкав побитое лицо. Горные долины, простирающиеся перед ним столь далеко, как мог охватить взгляд, полнились умиротворением. Заставшие ещё эпоху становления мира, ничто не могло поколебать их. Горы мирно дремали, омытые угасающим светом дня. Вышку на утёсе пронзили лучистые копья, слагающие её каменные балки словно горели изнутри. Хэмфасту стало так спокойно. И ещё он почувствовал, что в горы пришла осень. В мановениях воздуха, в том же насыщенном расплавленным золотом свете заката, в бледно-голубой завесе небес.

   Вечер первого дня осени. На закате. Время испытаний. Казалось, этот миг никогда не наступит. И вот он наступил.

   Хэмфаст глубоко вдохнул, нехотя отводя взгляд от огненного колеса, закатывающегося за западные границы гор. В русле бывшей реки сгущались сумерки, так что даже фонари на стенах уже зажгли. Возле входа в Овальный зал наблюдалось оживление.

   Кончики его пальцев похолодели, словно от мороза.

   Стража из сопровождения всё ещё пребывала на ступенях. Но теперь не сидела в развалку, а стояла как литая в ряд, с секирами на правом плече. Хэмфаста проводили мрачные взгляды из-под прорезей шлемов. Грозовая тяжесть за внешним спокойствием.

   Что-то всё же обогнало его и уже завладело Загоном.

   Он спустился на площадку, где ещё вчера Трор рассудительно и неторопливо обучал их осёдлывать ящеров. Все ученики школы (теперь их стало на одного меньше, но об этом – молчок) находились здесь, как и директор, Трор и Бельмон. Четверо шоалонцев расхаживали среди будущих всадников, беседуя с ними. Учителя смотрели на это со стороны. Ёрин вился возле гостей, ловя каждое произнесённое теми слово. Трит косился с угрюмостью. Хэмфаст скорее ожидал увидеть обратное.

   Ученики либо перешёптывались кучками, либо, потупив взор, что-то лепетали на задаваемые людьми вопросы. Шоалонцы излучали полное довольство происходящим. Гномья молодёжь держалась зажато. Как и их учителя, но те хотя бы умели скрыть свои чувства под маской гостеприимства. Вряд ли гости не ведали об истинном к ним отношении, что нисколько их не смущало.

   Хэмфаст собрался по-тихому выспросить у Трита о случившемся за время его отсутствия. И полёты – что решено? Хотя, похоже, ничего ещё не решено. Но, стоило задуматься, а затем вновь поднять взгляд на народ, как Трор уже ковылял к нему. И у учителя наверняка была припасена пара ласковых.

   – Что за дрянь у тебя в руке? И что с твоим лицом?

   Этот тоже: «дрянь да дрянь». А кто-то этой «дряни» очень даже обрадуется. Хэмфаст сжал кулаки, но ответил вполне вежливо:

   – Это для Кроура. А лицо... так, мелочи, просто ударился.

   – Ударился, значит, – протянул Трор. Сошедшиеся рыжие брови выдавали для знающих, что он пребывает не в лучшем расположении духа. Только причиной тому был не нерадивый ученик.

   Хэмфаст почувствовал огромное облегчение от одной мысли, что не придётся объясняться. Трор не держал на него зла. Пусть учитель старался показать обратное, но то, что он подошёл и первым заговорил с ним, рушило всю его показную суровость.

   – И долго нам ещё тебя дожидаться? Нашлась важная персона.

   – Меня? – искренне удивился Хэмфаст.

   – А кого, меня? – Глупость молодёжи была способна вывести из себя даже такого бирюка как Трор. – Мне что ли сегодня лететь? Я свой экзамен сдал полвека назад. И сдал, между прочим, отменно.

   – Лететь?

   – Вечерний гонг пробил. Испытания вот-вот начнутся, а он шастает не пойми где. И не пойми с какой дурацкой целью! Словно ему дела нет до того, к чему он готовился последние три года.

   – Учитель, экзамен что, состоится?

   – А могло быть иначе?

   – Но, вы сами говорили...

   – Не важно! – отрубил Трор. – Ты должен был сидеть в Загоне и ничто другое не должно было тебя заботить. И это касалось всех вас болванов-выпускников!

   – Что же получается... – Новость разлилась волною тёплой слабости. Сердце колотилось почти болезненно, а руки всё холодели.

   – Что-что – раскудахтался! – поморщился Трор, но Хэмфаст видел, что он едва сдерживает ухмылку. – Полёты состоятся. Всё, как положено. Как и велят традиции. Ещё ни разу...

   – Об этом уже точно известно?

   Трор поджал губы. Его перебили, ну да ладно.

   – Точно. Потому мы тебя одного и ждём.

   – Если Совет закончился, значит, правитель и остальные будут присутствовать на экзамене?

   – Опять лезешь не в своё дело! Посыльного к нам отправили ещё до окончания Совета. Но теперь и Совет закончился. И да – правитель намерен лично оценивать выпускные полёты. К тому же, его здесь ждут.

   Трор кивнул на магов, продолжавших донимать учеников. Хэмфаст даже не посмотрел. Экзамен состоится!.. Только, меняло ли это хоть что-то в его положении?

   – Кроур болен.

   – О-о-о! Наконец он вспомнил о том, что его действительно касается. Я уж и не надеялся.

   – Мой ящер... Вы посмотрели, что с ним, учитель?

   Трор молча взирал на стоящего перед ним гнома с синевой на пол лица и дохлой крысой в руке. Некоторое время он выжидал, умножая страх в глазах ученика. То был урок, последний и возможно самый важный изо всех, что тот получал за срок своего обучения.

   Плечи Хэмфаста поникли. Он знал, что услышит, и готовился к мольбам – да к чему угодно, лишь бы ему дали другую горгулью!

   – Твой ящер здоров, – произнёс Трор. – Я не определил у него никакой болезни, а значит, её нет. Всё от волнения. Такое случается, как я и говорил.

   – Но, он с утра не ел, только лежал и лежал. – Другую... любую...

   – Ты что, спорить со мной собрался?

   – Нет, я лишь... Кроур здоров? И он сможет лететь?

   – Не сможет – должен! – Трор уже не прятал ухмылки. – Тебе следовало всё время находиться рядом с ним. Успокоить себя и его, вместе настроиться на полёт. А чем занимался ты? Вот о чём я долдоню весь день!

   – Кроур здоров. Здоров!

   Хэмфаста затрясло. Руки дрожали, но холод отступил и нахлынул жар. Мир сдвинулся, вырвался из тягостной неопределённости, бешено понёсся куда-то вперёд. Подхваченный им, Хэмфаст тоже сорвался с места.

   – Я бегу к нему! – возопил он не своим голосом. – Спасибо! Огромное вам спасибо!

   Кроур здоров! Напугал его приятель, а оказывается и нечего было, а он уж напридумывал, навинтил... Слава Отцу Гор! Слава всем богам этого прекраснейшего из миров! Ох, и угостит он сейчас этого проказника!

   – Стой, балбес!

   Хэмфаст обернулся к прервавшим разговоры ученикам и Трору, проклинающему невозможную глупость нынешней молодёжи.

   – Куда ты кинулся?

   – Наверх, к Кроуру!

   – О, горе! – простонал учитель. – На какой «верх»? Горгульи выпускников давно переведены в пещеру на учебной площадке. Я и ждал тебя, чтобы всех вас пятерых отвести туда, осёдлывать их. Всё из головы повылетало!

   Хэмфаст шлёпнул себя по лбу. Конечно! Ящеров готовят к выпускным полётам не в их клетях. Как он мог забыть об этом?

   Пока Трор сзывал выпускников, выискивая их в общем куче, Хэмфаст едва удерживал свои ноги на месте. Его била лихорадка. Дольше других не удавалось докричаться до Ёрина. Уже и директор, и шоалонцы обернулись на воззвания Трора, а этому всё невдомёк. Кто-то наконец толкнул всезнайку. Пятеро выпускников выстроились перед учителем. Люди с интересом следили за малопонятным им действием, происходящим среди гномов.

   – Это что, опять крыса? И тебе кто-то заехал в глаз! – Ёрин был в своей манере.

   – Потом, – отмахнулся Хэмфаст, пряча улов за спину. К ним приближался директор.

   – Теперь-то все в сборе? – Первох обвёл их взглядом, особо задержавшись на Хэмфасте, замершим с опущенным подбородном и глядящим исподлобья, отчего казалось, что он зло насупился. – Думаю, пора отвести наших выпускников к их горгульям. Мы и без того затянули с началом испытаний. Ступайте и готовьтесь. Зрители скоро прибудут, тогда мы незамедлительно приступим.

   Велев ученикам следовать за собой, Трор направился к пещере на другой стороне площадки с зарешёченным проходом в её стене.

   Игнорируя расспросы Ёрина справа и бессловесное, но от того не менее настойчивое сопение Трита слева, Хэмфаст оглянулся. Первох в новом, так не идущем ему плаще, стоял вместе с переминающимся Бельмоном. Подслеповато сощурив глаза, директор смотрел на него. Именно на него.

   Он знает, понял Хэмфаст. Ему уже доложили о моих выходках.

   Но директор лишь смотрел, как он идёт готовить свою горгулью к полёту. Гном запнулся, едва не растянувшись плашмя. Приятели удержали его. Ёрин скривился, так как крыса оказалась с его боку.

   Трор подвёл их к маленькой дверке, устроенной в закутке за каменным столбом с железным воротом, на который наматывалась цепь, крепящаяся к ошейнику ящера, когда во время занятий они учились взлетать верхом. В обычные дни на ней висел внушительный замок. Но не сегодня, ведь сегодня особый день. Трор спросил их: «Готовы?». Не дожидаясь ответа, он распахнул дверку, и они друг за другом прошли внутрь пещеры.

   Стоило выпускникам скрыться из виду, младшие ученики и шоалонцы тут же разом загомонили, обсуждая предстоящие полёты.

   Пещера при учебной площадке не отличалась размером. Да от неё многого и не требовалось. Основное место здесь занимал десяток стойл, отгороженных от решётки выхода невысокой стенкой. Ящеры выпускников находились каждый в своём закутке, прикованные на короткие цепи. Кроура поместили рядом со Скопчиком Ёрина. Увидев хозяев, горгульи поднялись с подстилок и радостно заклекотали. Двуглавый ящер Скорвуда верещал сдвоенным манером.

   – Тихо, горлопаны, – проворчал Трор. Сняв фонарь у входа, он зажигал лучиной дополнительные светильники по углам. Горгульям яркий свет пришёлся не по нраву, но сейчас и не до дрёмы.

   Гномы разбрелись к своим ящерам.

   – Смотри, что у меня есть для тебя. – Хэмфаст поднял руку с болтающейся тушкой крысы. Кроур потянул ноздрями. – Держи!

   Звякнув ошейником, горгулья поймала её на лету. Запрокинула пасть и с утробным урчанием принялась целиком заглатывать добычу. Прошло всего ничего, а от хвостатой «королевы» не осталось и следа. Кроур не отказался бы и от добавки, но руки хозяина опустели. Обнюхивание подтвердило это. Гном погладил бугристый лоб, почесал за ушными ямками и под подбородком. Изумрудные миндалины глаз блаженно прикрылись. Кроур был в порядке. Хэмфаст мог убедиться в том воочию.

   – Зачем ты так напугал меня? – спросил он, чувствуя, как начинает мутнеть взгляд. Из пасти ящера раздалось перекатистое шипение – в этот момент его ничто не заботило.

   По соседству питомца обхаживал Ёрин. Скопчик весьма походил на своего хозяина, такой же шумный, непоседливый. Чешуя с багряным отливом обтягивала мощную шею и плотное брюхо. Ящер скалил ряды острых клыков, пока Ёрин пытался обнять его.

   Вскоре их ожидала проверка на взаимопонимание и выучку, то, к чему они столько готовились, о чём так мечтали. И что, по сути, до сих пор не очень-то себе представляли.

   Трор дал на «объятия» несколько минут.

   – Всё, хватит любезничать! Время поджимает. Кто забыл, как осёдлывать ящера, будет немедленно отстранён от экзамена.

   Выпускники обиженно загалдели. Они прекрасно помнили, как готовить горгулью к полёту – хоть среди ночи разбуди, ответили бы! Сёдла и сбруи висели возле стойл. Хэмфаст, Ёрин, Трит, Блум и Скорвуд принялись за дело. Трор, скрестив руки на груди, наблюдал за излишне суетными, но в целом верными действиями своих подопечных.

   Нацепляя седло и затягивая подпруги – при этом Ёрин прыгал вокруг Скопчика как заведённый, а тот всё пытался ухватить его за косицу, – приятель рассказывал, что случилось в Загоне за последние часы. Но сперва Хэмфасту пришлось поведать о своих злоключениях. Поход к Девичьему городку заменило бесцельное шатание по улицам. Происхождение синяка списалось на стычку с пьянчугами у какого-то кабака. Благо Ёрину не терпелось доложить о собственных похождениях.

   – Когда ты убежал, – затараторил он, лишь только Хэмфаст умолк, – мы с Тритом, значит, пошли посмотреть, куда это директор повёл магов.