Текст книги "Полвека тому вперёд (СИ)"

Автор книги: Максим Кара-Басов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 12 страниц)

Глава 11. Бойня в Мясухе

Рой. Единственное Княжество, находящееся посреди Мути, район бывшей Дубны. Сильно измененные генетически люди. Исторически одно из Первых Княжеств. В отличие от других мутных, сохранили человеческий облик, хотя и абсолютно лысые. Делятся на Рабов, Рабочих, Лампасников, Шершней, Трутней. Последние – сильные психотехники. Используют Силу для гипноза, телекинеза и психоманипуляций. Пчёлы не имеют известных чистых территорий, соединяющих их с другими княжествами. Девиз: «Едины в целом». Правит Великая Мать.

(Энциклопедия Ядерной Эры. Издание 3-е, дополненное. Святоч, 38-й год Я.Э., типография Патриархии СПД).

Мне снился странный сон. Словно мы с парнями опять держим оборону у посольства России в Мумба-Юмбе. Опять хлопают подствольники, глухо стучит КПВТ с бэтэхи, звонко огрызаются АКа-шки… С той стороны – разноголосый стрекот автоматов и винтовок, щелчки пуль, метящих стенку моего укрепления… Но, тяжелого вооружения у исламистов нет. И это радует.

И вдруг, глухие плюхи откуда-то из-за построек, и характерный свист мин. Базилио орёт: “В укрытие! Минометы!”. И я снова, как в замедленной съёмке, вижу. Как под ним рвётся мина, как его поломанное тело по инерции подбрасывает немного вверх и вот он летит прямо на мой бруствер. И падает, снова и снова. И смотрит недоумённо в мои глаза, шепчет что-то, но я его не слышу. Не могу услышать. Потому что опять и опять – свист и взрывы…

Я с трудом выдернул себя из этого кошмара. Война не оставляет, она всё время напоминает о себе.

Я проснулся.

А вокруг – глухие удары, свист мин и сполохи от близких разрывов. С потолка сыпется крошка, нары ходуном ходят. Взрыв! Рама окна влетела вовнутрь, и я почувствовал запах гари, пыли и пороха. Запах Войны.

Я ещё ничего не успел осознать, спросонья. А тело уже отреагировало. Единственное укрытие – нары. Забрался под них, нащупал Зерно, заложил его в отворот рукава – всяко надежнее. И вот тут – грохнуло по-настоящему.

Посыпались камни, один из них чувствительно приложил меня по бедру. Пыль накрыла полностью, стало трудно дышать и ничего не видать. Впрочем, и звуки боя стали куда сильнее.

Я, чихая и кашляя, выполз из-под нар. Со стороны коридора виднелся неяркий зеленоватый свет – и я пополз туда, на ощупь преодолевая завал. Там, где была дверь камеры, теперь зияла дыра. Что-то пробило внешнюю стену и разворотило коридор.

Снова рвануло, на этот раз где-то за спиной и подальше. Не мешкая, ужом ввернулся между куч битого кирпича, прополз ещё несколько метров и понял – дальше хода нет. Там, где был коридор подвала, теперь был сплошной завал из камней. Плита перекрытия и балки, словно кости, белели над моей головой.

Подтянуться, зашвырнуть тело на первый этаж – дело пары секунд. Освещения нет, всё в дыму. Огляделся. Сзади – пролом метра четыре, половину цоколя и первого этажа снесло, словно молотом долбанули. А в небе над головой – несколько зелёных метеоров лениво несутся к земле. Ба-бах! Вот один из них встретился с блок-постом на восточных воротах Мясухи. Яркая зелёная вспышка – и я едва успел втянуть голову. Ошметки бетона, шифера и дерева разлетелись на десяток метров вокруг, застучали по спине, рукам и неприкрытой голове. Больно!

Кто напал, что делать?

Прополз немного дальше по этажу. Упёрся в чье-то обезглавленное тело, судя по “копью” в руках – из недавних новобранцев. Освободил труп от винтовки, нашел десяток целых патронов россыпью в подсумке, фляжку с водой, нож и старую каску, которую немедленно натянул на себя. Немного очистились уши после взрыва – и я услышал, как на этаже выше кто-то матом ругается, командует. Дальше по коридору начали отвечать по врагам из чего-то тяжелого! Бум-с! Трассер ушёл в сторону леса, и я, наконец, увидел нападающих.

Неясные силуэты отбрасывали тени на снег у полосы отчуждения. До них было не более полутора сотен метров – на самой кромке леса, прикрытые зелёным туманом, передвигались и стреляли в сторону Мясухи несколько десятков силуэтов. Откуда-то за ними, из более густого тумана доносились хлопки, похожие на выстрелы из миномётов. После каждого такого хлопка в небо поднимался трассер, который по очень крутой дуге падал на нашу военную базу. И, нужно сказать, что обстрел был эффективным: я увидел в противоположное окно, как очередным взрывом разметало в пыль нашу столовку у противоположной стороны плаца.

Прополз ещё немного, скоро будет поворот коридора и укрепленный пункт напротив восточных ворот. Голоса и вопли усилились, как и стрельба – кто бы не нападал, насколько это нападение не было бы внезапным, отпор они получают. Вроде бы опознал голос Марта, а потом – и сам его увидел. Он подавал патроны крупного калибра к какому-то самодельному карамультуку. За щитом сидел и стрелял воин, из прибывших с воеводой, незнакомый мне.

Снова серия странных мин, несколько близких разрывов. Я переполз к лестничной клетке и решил подняться выше, чтобы оценить обстановку.

На лестнице оказалось несколько слуг, вместе с Крюком. Он увидел меня, и застыл, открыв рот:

– А? Ты как здесь?

– А что мне, сидеть внизу? Камеру разворотило взрывом. Кто напал?

– Не знаю! – громко ответил тот, – как стрельба началась, мы из казармы побежали, многих накрыло взрывами. Многих…

Крюк зажал голову руками и только теперь я заметил, что у него из носа и с макушки течёт кровь. Остальные вроде были целые, но ни у кого нет оружия.

Оружейка находилась в противоположном корпусе, до которого можно было бы добраться или через коридор третьего этажа, или через подвал. Подвал завален, остаётся только третий этаж. Я полез дальше, распихав совершенно деморализованных пацанов на лестнице.

На следующем этаже людей оказалось больше. Передо мной, пригибаясь, пробежала пара стражников с “копьями” в руках, за ними служка протащил на плащ-палатке пару цинков с патронами для крупнокалиберного ружья. У оконных проемов, покрытые пеплом и битым стеклом, сидели воины, изредка постреливавшие из своих “копий” в сторону противника. Я не стал задерживаться и пополз дальше.

Третий этаж. Местами превратившийся в крышу – живого места от него не осталось. Везде битый кирпич, поломанные в спички и труху балки перекрытия и разорванные стропилины. Хорошо, что пожара нет. Отверстия от попаданий вроде фугасных, так, словно кто-то долбанул снарядами особо большого калибра, но сделанными из черепицы – осколков мало, но всё перебито ударной волной. Е-моё, летит прямо на меня!

Я прыгнул обратно в проем лестничного прохода. Взрыв! Дверь пролетела над головой и разломала перила, обрушила их в пролет ниже. Уши заложило, но каска спасла – вроде бы, без контузии обошлось. Нет, ну не твою жеж мать?

Уши очистились: звуки выстрелов, мат, стоны раненых. Я упрямо пополз наверх.

Взрыв смёл остатки перекрытий и очистил вид на предполье. С нашей стороны по-прежнему редкий огонь, в основном из бывших мосинок. Иногда – трассер крупного калибра, одиночный. За ним – вспышка света, гулкий взрыв. Противник по-прежнему в зелёнке, на предполье не лезет – хотя тут и там скорченные тела на предполье валяются, видно, хотели по-тихому подойти, но пост обнаружил их и эффективно отработал.

Но, теперь блок-поста больше нет, остался только укрепленный пункт за ним, на первом этаже. С него опять бухнули в лес, и, вроде-бы, в кого-то попали. Оттуда снова – шквал огня и медленные падающие на здания зелёные трассеры мин.

Пополз дальше. Решил, что с такой винтовкой здесь делать нечего. Нужно добраться до оружейки и найти что-нибудь посерьёзнее. А потом попытаюсь всё же разыскать Ворону. Кто знает, может быть удастся вернуть свой рюкзак. А что вы хотели, последняя ниточка, которая связывает меня с моим миром – кубик-Рубика доктора Григорьева!

Едва добрался до северного корпуса, со стороны леса раздался слитный рёв, и я увидел, как через предполье побежали до сотни врагов в белых маскхалатах. Упал на живот, схватил “копьё”, воткнул патрон. Выставил на сто метров, прицелился. Всё, первые фигуры уже в зоне уверенного поражения. Ну, где же команда на стрельбу?

Наконец, снизу кто-то проорал: “Огонь!”

Лопнул нестройный залп из пары десятков стволов. Бумкнул крупняк с поста. Ветер шибанул дым вверх, совершенно перекрыв видимость. “Твою ж мать!”. Я всё же нажал на крючок, но выстрела не последовало. Поменял патрон, снова нажал, не целясь. Опять тишина!

Отбросил винтовку, матеря командование и предыдущего владельца. Откатился назад, под крышу. И тут со стороны леса заработало что-то совсем непонятное.

Очередь прошла под ногами. Зелёные трассеры, значительно медленнее летящие, чем обычные. Эффект же был… Как будто меня в мясорубку запихнули. Бросало из стороны в сторону, зубы крошились от мелких частых ударов.

Едва удержался на самом краю того, что раньше было полом нашей казармы. Глянул на предполье – враг почти у стен, а наши-то не стреляют! Только крики дикие снизу, несколько разорванных надвое фигур из окон свисают, да кое-где пожар занимается. Вот и всё сопротивление!

Отполз обратно, пока не заметили – и ходу, ходу!

С северной стороны здание пострадало значительно меньше, и я припустил бегом по пустым коридорам. Третий этаж почти не использовался, казармы, гостиница и хозпомещения были на первом, библиотека и комнаты командования – на втором. В подвале – гауптвахта, оружейка, склады, генераторы и больничка. Когда-то “Мясуха” была расположением автобатальона, приписанного к Кантемировской Дивизии – и здесь располагалось под четыре сотни человек. А сейчас – в лучшем случае полторы сотни. И это – крупная военная база Великого Княжества!

Стоп. Опять завал. Прополз между перекрытиями и – чуть не упал в десятиметровый пролом. Сюда, видно, подряд влепили несколько мин – обрушили здание до фундамента, дальше не пройти. Впрочем, подтягиваясь на руках, я смог спуститься на землю, снова выбрался по битому камню на твердый пол и сразу же упёрся в ещё несколько тел, раздавленных упавшими плитами. Кто-то жутко выл за полузавалившейся стеной, но добраться туда я не смогу – поднять плиту перекрытия мне не в силах.

Я уже в западном корпусе. Где-то метров через двадцать будет выход на плац и там же – вход в оружейку. Никогда не был на этом этаже западного корпуса. Здесь, говорят, расположены комнаты начальства и гостевые ВИП-номера, но теперь вряд-ли в них снова заиграет музыка и подадут шампанское. Блин, о чем я думаю? Вперёд!

Опять тела. Ого, какие доспехи! Так, дружок, что тут у нас? Превосходно, может быть и в оружейку не спешить теперь-то?

Воин удачно упал на собственное оружие. Голову ему оторвало напрочь, но ружьё осталось целым. Я без труда опознал снайперскую винтовку АВ, в Африке пару раз такая в трофеях попадалась. Считай, автоматическая Мосинка под такой же патрон, с неплохим оптическим прицелом для стрельбы до 300 метров. А, вот и прицел висит – боец не успел прикрутить, и вообще непонятно куда стрелять с ним винтовочка-то будет. В любом случае, это уже вещь, а не варварски заклёпанное однозарядное “копьё”.

Прислушиваясь к шуму боя, я стащил с павшего разгрузку, запихнул в кармашек оптику и вставил патроны. Они были немного странные, с синеватым отливом, напоминающие те, которые мне в Луче отдал Малер. Ну, ничего – у меня и стандартные есть, теперь повоюем!

Прошёл по пустому коридору и – очередной завал. Но в этот раз – баррикада из мебели, перекрывающая коридор в обе стороны. И надежно блокирующая дверь в одну из ВИП-комнат.

– Эй, служивый! – раздался хрип из-за баррикады, – Помоги.

Через щель между мебелью на меня смотрел кровоточащий глаз.

– Обзовись? – потребовал я, наставляя на глаз винтовку.

– Боярин Чернов… из княжества Врановского…

– Новик Молчун, из Луча, – ответил я, опуская винтовку.

– Новик…, – несколько разочарованно ответил боярин, – Ну хоть новик… Разбирай мебель.

Я повесил винтовку на плечо и быстро раскидал рухлядь в разные стороны. Вошёл в комнату и присвистнул.

В помещении не осталось ни одного целого предмета. Заложенное раньше камнем внешнее окно – разбито, огромная дыра в кладке. Тут и там валялись трупы, частично порубленные, частично пострелянные, частично… избитые о стены и потолок? В основном – какие-то варяги в белом камуфляже, с нанесенными несколькими черными и желтыми полосками на штанах, подобно лампасам. Их было не меньше десятка.

Кроме них, в небольшой комнате обнаружились ещё три тела – воины в полном боевом, черные с белым плащи полностью заляпаны кровищей. Все – мёртвые. Судя по всему, лампасники налетели на Одарённых-бояр, но последние сражались исключительно холодняком – времени и пространства на свою ворожбу у них не хватило.

– Новик… Как там тебя…

Боярин. Пока я разбирал баррикаду, он успел отползти в шкаф-купе с выдранной дверью, и теперь бессильно валялся в нём. А как иначе ты будешь валяться, если у тебя нету половины черепа и в правой грудине заточка длиной с руку?

– Слушай, – просипел он из последних сил, сплевывая пузырящуюся кровь, – Денег хочешь?

– А кто ж их не хочет? – отозвался я, осматриваясь вокруг. – Клянись, что исполнишь, что скажу.

– Дядя, да ты не опух? – я присел к умирающему, – Как я могу поклясться в том, чего не знаю?

Он попытался усмехнуться, но у него ничего не получилось. Вернее, он усмехнулся, и это было последнее что боярин Чернов успел сделать в этой жизни. Его голова упала на грудь и он затих.

– Обещал денег дать… И не дал! – констатировал я, обыскивая храброго воина. – Новик! – голос из-за спины заставил меня отпрыгнуть в сторону, выхватывая нож.

Передо мной стояла невысокая девочка, лет десяти. Миловидное лицо с высокими татарскими скулами было измазано засыхающей кровью, голубые глаза смотрели прямо и без страха. Её простое тёплое платье было всё в порезах и саже:

– В печи пряталась, – ответила она на мой недоуменный взгляд, – Денег хочешь?

– Да что ж такое! – пробурчал я, убирая нож, – Задолбали со своими деньгами. Тут пойди пойми как выбраться из этого блудняка.

– Не ругайся, новик, – почти пропела она, – Поклянись, что выведешь меня живой и невредимой к родне!

– Ну, это всегда пожалуйста. Если только родня твоя не на Луне живёт.

– Нет, гораздо ближе. И я помогу нам отсюда выйти, я вижу путь, – загадочно заявила девчушка.

– Я, вообще-то, собирался оборонять эту базу. Всяко лучше, чем против врага в открытом поле стоять!

– Эта крепость не устоит, воин. Видишь, – она показала рукой на гору трупов вокруг, – На нас напал Рой, здесь без малого Пчёлы из трёх Ульев лежат. Значит, это нападение всего Роя, и там их ещё очень много.

Словно в подтверждении её слов, за окнами разорвались сразу несколько снарядов и пролетела вниз дымящаяся стропилина. А из построек напротив корпуса снова показались силуэты в белых маскхалатах. Да, паршивое дело – Мясуху с этой стороны никто не прикрывает, пара минут – и враги будут здесь.

Я покачал головой:

– Собирайся. Я вот только припасы найду. И в одно ещё место по пути заглянем, если получится.

– Подожди. Самое главное, – девочка показала на небольшой мешок, что лежал у её ног, – Тут деньги и украшения. Бери и уходим.

Ну что же, уходим так уходим. Я огляделся вокруг, разбил об окно бутыль с самогоном, поднёс свечу к тому, что раньше было сшкафом и скомандовал:

– Вперёд!

***

Пока я разбирался с посольскими, эти самые “Пчёлы” успели выбить остатки защитников из восточного укреп-пункта и теперь бой переместился непосредственно во двор. Весь корпус занялся пожарами. Восточные ворота – единственный въезд для транспорта, и главная цель нападающих. Падут они – на крепости можно ставить крест.

На южной стороне базы был ещё металлический забор, застроенный теперь дровяными складами. Между ними был небольшой парк и там же находился местный Источник Силы – кабина УАЗа-”Буханки”, обложенная с трёх сторон кирпичами. Внутри – колесо от какого-то истребителя.

Источник этот – на редкость мощный. Чуть ли не ежедневно местные выстраивались к нему за “подзарядкой” своих умений. Даже входить вовнутрь не было нужды – просовываешь руки через проём лобового стекла – и через пару секунд батарейка полная.

Шучу.

Сразу за Источником и до забора валялись другие останки автомобилей довоенной базы, не имеющие никакой ценности. Вытаскивать их отсюда, очевидно, было не с руки, потому они и врастали в землю тут, некоторые уже по крышу успели уйти…

Моей целью было пробраться в правый дровяной склад. Там был "хитрый ход", который устроили пацаны из предыдущего набора новиков, когда укладывали дрова. Достаточно было отогнуть пару досок, и можно было незамеченным выбраться наружу. Теперь, когда Восточные ворота вот-вот будут захвачены врагом, а с северных подходят лампасники в маскхалатах, это был единственный доступный вариант спасения.

Мы добежали по коридору до самого конца западного корпуса. Дальше – через окно на плац, мимо пары свежих воронок и нескольких трупов местных вояк. Ещё метров сто по открытому пространству – и мы на месте. Ну, а там будем посмотреть.

Однако, беглый взгляд в окно моментально скорректировал планы. Я сразу же отшатнулся обратно, прижал к себе девчонку и сказал ей “Тсссс!”.

Перед источником образовался очаг обороны. Кто-то (похожий на Перовского), довольно толково приказал перетаскивать старые машины вперёд, складывать их баррикадой перед Источником.

И теперь с два десятка воинов и слуг, среди которых мелькала и Ворона, активно отстреливались от пытающихся ворваться на плац из ворот Пчёл. Уже с десяток врагов валялись в створе ворот, остальные же не рисковали больше. Они умело прятались за упавшими воротами и столбами, метко отвечая защитникам баррикады.

– Ну что, малая, не сбываются твои предсказания? – я снял с плеча АВ-шку и, тщательно прицелившись, выбил с края ворот зазевавшегося лампасника.

– Идёт Трутень, – сказала она печально, – а у ваших нет никого, кто бы ему смог противостоять.

Стрельба со стороны противника прекратилась. Там показалось зеленоватое свечение, быстро заполнившее створ ворот. И вышла на плац одинокая фигура, в черно-золотистом полупрозрачном плаще и с зеленым… брюхом?

Это был не человек. Вернее, фигура был человеческая, уродливо-толстая, с короткими ножками и провисающим над ними животом. Голову венчали пара выростов с полметра длиной, на концах которых светились… глаза? Ушей не было вовсе, вместо носа – вертикальная щель.

– Трутень, – спокойно прокомментировала девочка, – Теперь вашим – всё.

Ворона заорала что-то, выскочила вперёд и, вращая своим клинком над головой, бросилась к уроду. “Стоять! Не стрелять!” – это Перовский заорал, отбивая в сторону винтовку у зазевавшегося служки, – “В неё попадёшь!”.

Трутень зажужжал, завибрировал своим “носом”, его плащ внезапно раскрылся, оказавшись огромными, почти в полтора метра высотой, перепончатыми крыльями. Он опустился на передние конечности и, дёргая телом, плюнул в воительницу.

Ворона перекатилась в сторону, пропустив мимо сгусток зелени. Плевок влетел в баррикаду, с чавканьем прожёг в ней здоровенную дыру и брызгами накрыл ближайших стрелков.

– А-а-а! – донёсся до нас чудовищный вопль сгорающих заживо людей. Они, словно факелы, с криками разбегались в стороны и, сделав несколько шагов падали в корчах на землю.

Я прицелился и выстрелил в урода. Клянусь, я попал в него. Что такое сотня метров для такой винтовки? Но пуля, пробив крыло, ушла вертикально вверх и медленно истлела зелёным мотыльком. Как он отвёл её, как?

Но дальше – больше.

Когда Вороне оставалось всего ничего, трутень просто присел и хлопнул своими крыльями перед собой. Раздался громкий хлопок, словно истребитель преодолел звуковой барьер. Видимая глазу волна воздуха сшибла девушку в сторону. Она чёрной куклой подлетела на пару метров вверх, в сторону, ударилась о стену и исчезла в проломе.

– Чёрт! – я начал выстрел за выстрелом выпускать в гада свинец.

Я не промахнулся ни разу, но все пули ушли, как и первая, вертикально вверх и медленно сгорели. От баррикады тоже стреляли, и почаще меня. С таким же успехом.

– Всё, здесь ничем не поможешь, – дёрнула меня за рукав девчушка, – Если сейчас не уйдём, Трутень меня почует и нам конец.

Только уходить – куда? Наружные окна здесь плотно заложены камнем. Обратно? Там Пчёлы уже наверняка пролезли через дыры в проемах, а никого живого из местных там не было. Некому оказать сопротивление. А если?…

– Ты как, кушать хочешь? – я протащил девочку за собой к крайнему окну. Прямо под ним был резервный вход в подвал, в кухню.

Мы спрыгнули вниз, сразу спрятавшись за кучей нерастаявшего снега. Прикладом и ногой выбил небольшую дверцу, которую повара использовали для вентиляции. Помог забраться девочке, сбросил свои пожитки туда, спустился сам… И, в последний раз выглянул на плац.

Перовский уже остался один. Остальные защитники бросили оружие на землю и задрали руки вверх. Урод, а следом за ним ещё пара десятков лампасников, полукругом приблизились к последним защитникам Мясухи.

Трутню тоже досталось. Пули всё же попадали в него, крылья твари были похожи на решето, а на зелёном брюхе тут и там сочилась оранжевая жижа. Он приблизился вплотную к боярину, осматривая того своими антеннами со всех сторон.

– ГДЕ? – прогремел голос из его “носа-рта”.

– Пошёл в жопу! – гордо ответил безопасник, выхватил свой карамультук и выстрелил уроду в грудь в упор.

Взрыв был такой силы, что меня буквально зашвырнуло в окно кухни. Я закашлялся, пару раз ударил себя в солнышко, чтобы снова запустить сердце. Девочка что-то говорила, тащила меня за собой сквозь туман, сквозь биение пульса в заложенных ушах.

– Стой! – я дико кашляя, с трудом очистил глаза и нос от пыли, – Пока Ворону не заберу – никуда не пойду!

– Ты же обещал! – стукнула ножкой девчонка.

– А я и не отказываюсь. Но без неё – никуда не пойду!

То и дело спотыкаясь и покачиваясь от контузии, я всё же добрёл до выхода на плац. Сюда тоже нехило прилетело, и я с трудом опознал обеденный стол, за которым раньше помещалась считай вся учебная полусотня. Теперь обломки мебели и навеса забили намертво вход, а за ними чадили останки какого-то УАЗика, заброшенного сюда взрывом.

– Пошевеливайся, новик! – Каким-то образом девчонка оказалась впереди меня.

Ворона лежала на обломках стены. Её бледное лицо было спокойно и прекрасно, словно воительница решила забыться крепким сном. Полностью усыпанная цементной пылью, измазанная грязью и местами сильно побитая, с тонкой струйкой крови из носа, она всё равно выглядела очень привлекательно… Чёрт возьми, что со мной? Романтика – так и прёт! Контузия!

– Жива? – прохрипел я.

– Жива, – подтвердила девчонка, нащупав тонкую жилку пульса на шее Вороны.

– Тащим, – я с трудом наклонился, схватил раненую подмышки и чуть сам не упал, – Нет, так не пойдёт. Нужны носилки или волокуши…

– Сейчас, – девчонка рванула по коридору.

Я прислонился к стене, прикрыв глаза. Бляха-муха, утро ещё толком-то и не началось, а я уже как-то утомился!

Внезапно раздался тонкий писк. Я выхватил нож и, едва успев открыть глаза, метнул его в белую фигуру, которая возникла в коридоре. Лампасник заскрёб пальцами у гарды ножа, по ручку зашедшего в грудину.

– ШШШШААШШ!

За первым лампасником вылез ещё один, на этот раз в желто-черном доспехе с высоким шлемом, полностью закрывающим лицо. Глазницы его светились призрачным зелёным светом. Он вытащил длинный меч и стал в стойку.

– Фехтование не мой конёк, так что как-нибудь в другой раз, – крикнул я, выдергивая винтовку из-за плеча, – Иди в жопу!

Выстрел! Ещё один! И ещё! И ещё!

Первые пара пуль ушли в сторону от мутанта, третья зацепила его налокотник, но четвёртая вошла в шлем чуть выше правого глаза. Мечник зашипел, рухнул на колени и распластался передо мной, мелко подергивая конечностями.

– Иди в жопу, тварь! – сплюнул на него.

Девочка стояла за ним, сжимая в руках занавеску.

– Прости! Давай притворимся, что ты не слышала этого. Нехорошее слово, – я запихнул новую обойму.

Она просто кивнула и показала сверток в руках:

– Это сгодится за волокушу?

– Да, вполне…

Мы переложили Ворону на ткань, она тихо застонала.

– Ничего, родная, – поправил я ей прядь белых волос, – Потерпи.

Под плащом у неё оказался мой рюкзак. Девочка спросила:

– Может, бросим это? И так тяжело будет.

Я покачал головой, заглянул вовнутрь. Мои вещи были на месте. Но вот только… Твою же мать! Кубик Рубика был разломан в хлам, видно, принял на себя удар…

… Мы выползли из разрушенного подвала у северной стены. Где-то за развалинами уже поднималось солнце. Нам в лицо неслись капли холодного весеннего дождя. За спиной – разгоралась пожарами разрушенная база.

Прогудела труба, и белые фигурки побежали обратно в лес, в мерцающий зелёный туман.

– Пчёлы не любят солнечного света, потому никто нас сейчас преследовать не станет, – заявила девочка, – Главное – уйти подальше отсюда. Если у них есть ещё один Трутень, оставаться мне здесь опасно.

Ворона так и не очнулась, и её длинные волосы то и дело касались рыхлого снега, свисая с волокуши…