Текст книги "Полвека тому вперёд (СИ)"

Автор книги: Максим Кара-Басов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 12 страниц)

Глава 16. Последний свидетель

Легенды гласят, что первые Одарённые были куда сильнее теперешних. Сильнее, и одновременно безумнее. И свидетельствуют, что многие из первых Князей были настолько безумны, что могли в порыве гнева уничтожить весь свой Род без остатка. Как бы там ни было, но отпрыски Орлиного Гнезда безумием не отличаются… (Энциклопедия Ядерной Эры. Издание 3-е, дополненное. Святоч, 38-й год Я.Э., типография Патриархии СПД).

Топор болезненно скривился и потуже затянул повязку на руке. Его взгляд опустился на тяжело дышащего, истекающего кровью ведуна. Эх, как же неудачно получилось…

Как только упали первые градины с неба, возвещая о скорой буре, Пчёлы резко усилили активность. Под шипящие приказы своего командира, они выстроили колонну и почти бегом погнали её вослед основному обозу по льду реки. Через несколько сот метров, резко остановившись, всадник показал копьём направо и колонна поднялась мимо истлевших корпусов лодок на берег. Измученные пленники были вынуждены заталкивать телеги с военным имуществом своих похитителей на подъем в гору, разбивая ноги в кровь о многочисленные обломки зданий и корни огромных деревьев.

Когда же за спиной уже вовсю громыхал Гримуар, охранники загнали пленных и телеги в подвал полуразрушенного круглого здания и закрыли сдвижные двери. Это была стоянка старых, довоенных автомобилей. Когда-то дорогие, сверкающие механизмы превратились в мумии, покрытые многолетней грязью…

Парковка едва вместила многочисленный обоз Пчёл. Шершень прошипел что-то, большая часть лампасников прошла с ним обратно и выстроила из десятка ближайших автомобилей высокую баррикаду, перегородив вход. И тут же, со стороны улицы в подвал начали просачиваться потоки грязного зелёного льда. Послышался треск, ледяные уроды стали подниматься прямо из-под металлолома, распихивая его своими телами. Шершень снова приказал что-то, ударив сияющим копьем-артефактом в ближайшего голема. Тот с треском рассыпался в пыль, но на его месте выросло сразу двое новых. Пчёлы принялись дружно отмахиваться от жутких творений Гримуара.

Колонну же пленных, подталкиваемых ударами плетей, переместили в самый дальний угол парковки. С десяток Пчёл распределились вокруг, вздрагивая от дикого шума и ударов грома над головой.

Пара сохранивших стекла окошек были единственным источником света. Под полыхающие на стенах всполохи молний, усталые пленные, кто где мог, растянулись на полу. Топор толкнул ведуна в бок:

– Ну как, готов?

– Боязно, дядя!

– Ну так, а кому не боязно, – сержант аккуратно вытащил из сапога тонкое лезвие финки, – Пора нам, загостились мы здесь.

Топор встретился взглядом с одним, затем с другим пленником. Они кивнули друг другу. Сержант вскочил на ноги, выхватил засапожник и молча бросился на ближайшего охранника. Тот только начал поворачиваться на шум, когда пленный подскочил к нему вплотную, схватил одной рукой за алебарду, другой же воткнул узкое лезвие в незащищённую шею.

– За Орла! Эррау!

Сразу с десяток оборванных пленников набросились на охрану. Завязалась жестокая драка, изредка освещаемая вспышками зелёных молний и грохотом молний снаружи.

Топор вырвал алебарду из холодеющих пальцев пчелы, второй рукой перехватил окровавленный нож за лезвие и метнул в следующего врага. Тот оказался ловчее, легким поворотом своей алебарды отбил клинок в сторону и зарычал:

– Тебе конец, петушара!

Сержант сплюнул, перехватил древко и молча рванул вперёд. Противник, более крупный и закованный в латы, принял первый удар вскользь, на дерево, ловко подцепил крюком за топорище и едва не вырвал алебарду из рук сержанта.

Разошлись, покружили. Топор оглянулся: вокруг шёл бой, но Пчёлы явно оправились от первого удара и теперь его соратники, один за другим, падали замертво на бетонный пол. Те же, кто от трусости не встал на ноги, были попросту перерезаны лампасниками, словно скот. Не тронули только боярина, который сразу лёг на пол, лицом вниз и положил руки на затылок.

“Трус ты, дядька!”, скривился сержант.

– Что, петушара, обосрался? – захохотал латник, – Не боись, буду рубить тебя медленно, по частям!

Топор снова бросился в атаку. Без изысков, размахнулся и ударил топорищем, целясь в голову. Лампасник опять легко отбил атаку, встретил сержанта ловким и хлёстким ударом пятки древка в зубы.

Сержант рухнул, едва не выронив алебарду. Воин-Пчёла стряхнул кровь с древка, покрутил оружием над головой и шагнул к упавшему, с явной целью добить его.

– А-а-а-а! – раздалось за спиной врага и тот, вздрогнув, с грохотом упал на колени, сложился набок. В его затылке торчал кусок арматуры, который воткнул очнувшийся от оцепенения Ярик.

Топор, покачиваясь, поднялся, выдернул железку из лампасника, вернул пареньку. Подобрал свою финку, огляделся.

Его соратники, всего трое выживших, отступали в другую часть стоянки. Старые авто помогали не подпускать Пчёл вплотную, а на расстоянии бывалые воины-орлы неплохо держали строй.

– Надо бы к ним, – шепнул побледневший ведун.

– Нет. Всё кончено, – покачал головой сержант и показал пальцем на строй арбалетчиков. Те прибежали от входа, и уже вставляли болты в натянутые тетивы.

Залп! Почти в упор, хлестнула дюжина хлопков. Двоих восставших тут же смело, словно кегли. Пчёлы с криком бросились на последнего врага, израненного воина в сюрко черного цвета…

– Хватай алебарду и пошли отсюда.

Они ползком отдалились от основной колонны. Стоял дикий шум: перегородки и стены автостоянки не смогли полностью защитить от происходящего снаружи хаоса. Да и лязг клинков и крики умирающих добавляли остроты звуковой какофонии. Но, этот хаос позволил двум “орлам” добраться до противоположного выхода из подвала. Старый знак пешеходного перехода со стрелкой вверх изредка отражал тусклые зеленые всполохи.

На страже здесь стоял, то и дело нервно перехватывая копьё и посматривая в сторону бучи, одинокий молодой воин-Пчела. Этим не преминули воспользоваться беглецы. Топор как-то буднично поднялся, спокойно подошёл к нему вплотную со спины и засунул финку под мышку. В диком шуме никто и не услышал, как воин, поскрёбывая ногами, испустил дух.

– Давай, пошевеливайся, – Топор огляделся, подобрал копьё и мешок убитого и рванул наверх.

Он уже был почти у следующей двери, когда сзади, в спину бегущего за ним Ярика, прилетело узкое темное острие. Топор развернулся, перехватил копьё, и одновременно со следующим выстрелом лучника-пчёлы, метнул его. Пчелиная стрела отклонилась от вспыхнувшего Щита Силы, лишь мазнув сержанта по плечу, а копьё пронзило грудь врага навылет. Лучник выронил своё оружие, схватился за древко и с раззявленным в крике ртом упал на бетон.

– Повелитель тебя забери! – выругался Топор, кое-как перемотал надрез на мышце и наклонился к Ярику, – Ну как так-то, ведун?!

Тот в шоке потерял сознание. Сержант подхватил его, вынес на руках на первый этаж и огляделся.

Со всех сторон бушевал хаос. Зелёный, тускло блестящий лёд уже заполнил собой большую часть нулевого уровня и подбирался почти что к ногам. Топор сплюнул на грязный пол и направился выше по лестнице.

Второй этаж, третий, четвёртый… Наконец, сержант плечом толкнул дверь какого-то закутка без окон и втащил туда теряющего кровь товарища. После чего сам прислонился к двери, своим телом заблокировав её…

***

Отступление. Развалины крепости.

Дружинник ногой выбил грубо сколоченный щит и выпрыгнул из подвала. Огляделся, подал знак остальным:

– Можно выходить!

Из подвала разрушенной Мясухи потянулись воины Великого Княжества Орловского, вперемешку с пехотой Вранов. Они споро заняли оборону по развалинам крепости. И только после этого на заваленную мусором площадь вышло руководство.

Князь осмотрел останки разорванных в клочья шатров и палаток, поцокал языком и обратился к врановскому воеводе:

– Эку нас потрепало! Ну что же, Григорий Иваныч, придётся Вам, хошь – не хошь, гостем в моих чертогах побыть!

Чернов-Кобылин не успел даже ответить, как со стороны леса галопом подлетели несколько всадников. Они спешились, и через толпу княжеской свиты протолкался мрачный, высокий и лысый старик в красном сюрко[13]13
  Сюрко – длинный и широкий дорожный рыцарский плащ с гербом сюзерена.


[Закрыть] с вышитым на нём коронованным орлом:

– Государь, дозволь обратиться!

– Говори, Платон Фёдорович… Кстати, выражаю тебе соболезнования в связи с гибелью твоего храброго брата…

Воевода Пестов наклонился и прошептал на ухо Чернову-Кобылину:

– Это Воевода Платон Перовский, старший брат боярина, который погиб при обороне крепости… Глава малого совета при князе…

Перовский-старший хлопнул в ладони, пара служек быстро поставили складную доску с картой, и главный разведчик княжества показал кортиком на пару точек на ней:

– Ещё до Гримуара, мои ползуны нашли следы Роя. Они уходили вот так, – острие прошло по водной артерии, – Затем пересекли канал, вот здесь… Дальше разведчики не успели пройти, но нам и так известно, что безопасное место для укрытия там только одно.

Меч старика уткнулся в символ пары круглых башен. Пестов кивнул:

– Ты прав, кроме Северного Парка, других больших укрытий там нет. Сколько их?

– Около сотни рабочих пчёл, десяток повозок, пара десятков пленных и минимум один верховой…

– Шершень, значит…, – задумчиво покрутил усы князь, – А нас почти сотня кавалерии и…

– Полторы сотни пехоты, Ваша Высочество, – подсказал ему Чернов-Кобылин.

Орловский немного постоял, кивнул своим мыслям и крикнул:

– Трубить общий сбор!

Глава 17. Снова на север

Гончие Тумана – самые опасные существа Мути. Представляют из себя черно-синие сгустки тумана, передвигающиеся с очень высокой скоростью. Почти нечувствительны к любому виду оружия, остерегаются только чистой Силы. Полуразумны, живут стаями в Глубокой Мути. Не подтверждено, но по слухам после смерти Гончей на месте её гибели находят самый дорогой и редкий артефакт – Золотое Зерно, обладающее способностью защищать своего владельца от любых существ Мути и от самой Мути. На сегодняшний день достоверно известно всего о двух таких артефактах – Панагия Патриарха (хранится в Святоче, принадлежит Патриарху Свидетелей Последних Дней) и Шлем Трёхрукого (боевой шлем легендарного вождя Диких, утерян в битве на Поле Великанов). (Энциклопедия Ядерной Эры. Издание 3-е, дополненное. Святоч, 38-й год Я.Э., типография Патриархии СПД).

К утру буря окончательно стихла. Ворона растолкала Марта, сладко спящего на посту у двери, влепила пару тумаков:

– Три наряда вне очереди. Как вернёмся в расположение, – процедила воительница, с презрением глядя на стонущего от побоев новика.

Проходя мимо меня, Ворона невозмутимо поправила ремень винтовки. От тёплого аромата её тела я даже немного покачнулся, и, кажется, сильно покраснел. Она легко кивнула, удовлетворённо улыбнулась произведённому эффекту и скомандовала:

– На выход!

Я выкрутил рычаг шлюза и мы выбрались наружу. За дверьми особняка царил полный хаос, освещенный прозрачными лучами утреннего солнышка. Фыр выглянул из рюкзака, понюхал зябкий воздух, зевнул и нырнул обратно в тепло.

– Крюк, на охрану ворот. Март, найди какие-нибудь мешки. Княжна, попрошу Вас остаться с Мартом. Молчун, за мной.

Бурелома прибавилось. Пришлось посвятить несколько минут расчистке дорожки к воротам. Ворона, подняв палку, принялась копошиться в завалах веток и прошлогодней листвы.

– Что ищем, – спросил я?

– Вот, смотри.

Ворона протянула руку к ближайшей кучке мусора, и, внезапно, внутри появилось небольшое зеленоватое свечение. Девушка раскидала ветки и листву, и перед нашим взором оказался старый гаечный ключ. По его поверхности паутинкой пробегали волны яркого зелёного цвета, складывались в геометрические узоры и снова исчезали. Воительница аккуратно подвинула железку палкой и приказала:

– Приложи руку.

Я выполнил приказ. Железо было слегка тёплым на ощупь, но более ничего я не почувствовал. Ворона убрала мою руку, положила свою. Рябь паутинок замедлилась, свечение немного уменьшилось. Воительница удовлетворённо крякнула:

– Хороший Источник, на пару сотен жевелок потянет.

– У меня вот есть что, – я вытащил из кармашка рюкзака Зерно Силы, – мне говорили, его можно подзарядить?

Ворона приподняла мою кисть, не прикасаясь к Зерну, осмотрела его и округлила глаза:

– “Рык Вепря!”. Откуда?

– Да так… Боярин Баранов… подарил…

– И ты вот так просто держишь его в руке?

– А что такого?

Воительница отстранилась от меня:

– Попробуй положить Зерно у Источника Силы.

Зерно при приближении к железке начало гулко вибрировать. Я оставил его в паре сантиметров от сияния. Железка тоже загудела, и словно туман потёк от неё к Зерну. Через минуту Ворона палкой аккуратно отодвинула гаечный ключ:

– Всё, хватит. Амулет полон.

Я поднял его. Теперь на острие капли едва заметно светился недобрый красный огонёк, а само Зерно заметно потяжелело.

– Ищем дальше.

– А можно, я попробую дозиметром поискать?

– Ну, попробуй, – пожала плечами Ворона.

Дозиметр мгновенно откликнулся весёлым щёлканьем. От железки прилично фонило. “Примерно нуль-два зиверта” – прикинул я.

Зерно же оказалось полностью чистым. Я недоверчиво поводил по нему прибором, прислонил вплотную. Ничего! Воительница хмыкнула и показала на следующую кучу мусора.

Дальше дело пошло споро. Март притащил нам пару ржавых металлических корзинок, в которых раньше хранили какую-то шерсть. Пряжа давно истлела, но корзинки оказались весьма вместительными. Под внимательными взглядами княжны, мы спиралью обошли подворье.

Дозиметр просыпался ещё несколько раз. Я сложил в корзинку: один кусок битой черепицы, ржавую модельку “Феррари” без колёс и сильно изгрызанную собачью миску. Март нашёл столовый нож, а Ворона – навершие каменного топора, при виде которой княжна захлопала в ладоши:

– Малый Источник! Мощный!

Воительница нашла его прямо на том месте, где тварь сожрала крупного человья:

– Да, так оно и бывает. Там, где кто-то умер жуткой смертью. От сильного мута.

Мы сложили добычу вместе в одну корзинку. Март поднялся с колен, отряхивая ладони:

– Да тут добычи на десять лет жалованья!

– Так и есть. Но продать сейчас некому. Зароем.

Мы с Мартом выкопали небольшую ямку у беседки, уложили артефакты в большой мешок и прикопали. Новик покачал головой:

– Когда ещё вернёмся!

Затем он сменил Крюка на воротах, а тот занялся завтраком.

– Ворона, – негромко позвал я.

– Чего тебе?

– Разговор есть. С глазу на глаз.

Мы отошли к беседке. Воительница присела на остатки лавочки, вытащила свой меч и тряпку, начала его полировать:

– Говори.

Я выдохнул:

– Мне надо уйти.

– Куда, – не поднимая глаз спросила она.

– Есть одно дело… в Крысятнике.

Рука её дернулась, затем продолжила полировку:

– И что за дело?

– Не могу сказать. Секрет. Не мой секрет.

Воительница подняла меч остриём к небу, повертела его. Солнечные зайчики искрами разбежались вокруг:

– Мне нужны подробности.

Я присел напротив, тронул её за руку:

– Оля… Я не могу сказать… Знай только, что надо мной висят присяга и долг. Другая присяга, другому флагу.

– Твой тотем – враг Орлам? – медленно произнесла та, убирая меч в ножны.

– Нет. Мой тотем очень далеко отсюда.

Ворона откинулась назад, с прищуром заглянула мне в глаза:

– Не пойму я тебя, Молчун. Посмотришь – вроде свой. А как вспомнишь, что натворил…? Герой и предатель. Одновременно. В укрытии – всё знаешь. В Мути – как дитё. Вещи из прошлого. КТО ТЫ?

Я вздохнул, взял её руку в свою. Она не отстранилась, но кисть напряглась. Я осторожно развернул её небольшую тёплую ладошку и слегка погладил её:

– Ворона, я не Повелитель. не герой и не предатель. Я издалёка пришёл. Отсюда не увидишь.

– Я жду ответа.

– Не могу рассказать тебе всего. Но я могу поклясться, что не причиню вреда ни твоему Тотему, ни тебе самой. Даже наоборот… Мне кажется, что ты мне нравишься…

Воительница выдернула руку, поднялась и повернулась ко мне спиной. Воцарилось молчание. Ветерок шевелил её русые волосы с седой прядью. Обнажённые ветки клёна скрипели над нами, а в синем небе пролетело лёгкое белое облачко.

– Хорошо. Я не держу тебя, – ответила мне она, не оборачиваясь, – Я обещаю, что отпущу тебя. Когда мы доведём княжну. Когда она будет в безопасности.

Затем резко повернулась ко мне, наклонилась к уху и прошептала:

– Ты загадочный парень. Но… Я люблю разгадывать загадки.

И вышла из беседки, ровно неся себя. Только листья хрустели под её сапожками.

***

После завтрака, пока Крюк собирал наши нехитрые пожитки, Ворона мечом на земле начертала схему и показала нам:

– Мы вот здесь. А здесь – начинается Северо-Западная Пустошь. Множество очагов Мути, сильные разрушения. Много там и мутов, включая самых опасных. Мы обойдём вдоль старой Кольцевой. Вот так. И по зелёнке. Цель – “Бутаковская Башня”. Пограничная крепость Вранов. Всё ясно? Вперёд.

Мы выдвинулись. Впереди опять Ворона. За ней – я, с винтовкой наперевес. Сзади шла княжна, за ней тащился Крюк и, замыкая нашу колонну, последним топал Март.

– После Гримуара тихо. Сутки можно не опасаться ничего. Вся живность спит, а Муть сильно истончилась, – Ворона негромко комментировала происходящее.

Изредка на дорожку выползали прозрачные языки Мути, и мы просто обходили их стороной.

– А почему мы не ищем ещё артефакты?

– Некогда. На обратном пути посмотрим. Никуда не денутся.

Серебряный бор за полсотни лет стал непролазной чащобой. Вчерашняя буря увеличила завалы и в парке, и на небольшой дороге, по которой мы пробирались теперь. Княжна нагнала меня и прокомментировала:

– Мы идём по старой караванной тропе, от Бутаковской башни до Щукинского Форта. Раньше здесь с весны до осени каждый день проходил караван из нашего княжества в Мосторг.

– А сейчас почему не ходят?

– Несколько лет назад что-то случилось с тоннелями. Говорят, подземные пути с конкой, что от Щукинского уходили в Мосторг, обвалились. А другие говорят, что кто-то специально их взорвал, чтобы от нас не было прямых караванов. Так что, пешком или с конём можно пройти, а телега уже не пройдёт.

– А как теперь торговцы ходят?

– По Кольцевой, через Бутаково, Орлиное Гнездо, Мясуху и дальше – на Форт Победы. Приходится таможню теперь на границе Оленевского Княжества проходить…, – рассеянно осматриваясь, сказала девочка.

– А ты ходила с караванами?

– Да, как раз до Форта Победы.

– А дальше куда они идут?

– Дальше – под землю спускаются, и в Мосторг.

“Понятно, что ничего не понятно”.

Мы перелезли через крупное дерево, поваленное бурей на тропу.

– А что, торговать можно только в этом Мосторге? – спросил я.

– Нет, торговать можно много где. Но, только в Крысятнике и Центре есть товары со всей Руси.

– Со всей Руси?

Княжна вздохнула (“Ну что с простолюдина-то взять!”) и принялась рассказывать…

После произошедшей катастрофы населения Москвы и области сильно уменьшилось, многие территории были брошены, а люди, жившие на них, сильно изменились.

Если на Западных и Северных окраинах Подмосковья люди выживали в основном благодаря невесть откуда взявшимся способностям к Силе, в других известных современной “науке” местах ситуация была иной.

Враново Княжество граничило на своих западных и северных границах с Великим Северным Следом. Это была вторая крупная агломерация Мути после Глубокой мути центра Москвы. Словно гигантский согнутый палец, След накрыл собой огромные территории. Он тянулся почти от самого МКАДа в направлении Череповца и Новгорода. Где-то там, в самом эпицентре Следа, в развалинах бывшей Дубны, находился Рой. Оттуда они совершали набеги на Княжества, туда уводили пленных, тащили награбленное имущество и Зёрна Силы.

– Мы, Враны, вот уже два десятка лет сдерживаем этих тварей, – с гордостью сказала девочка, – Мы – главный щит людей от зелёной чумы!

Весь центр бывшей Москвы так или иначе покрывала Глубокая Муть. Зимой она разрасталась так, что часто перехлёстывала границы МКАДа. Весной и летом Муть скукоживалась: уходила обратно, даже внутри Садового кольца частенько рвалась, отступая с Кольцевой аж, бывало, до самого Кремлевского Пепелища. Кое-где, тем не менее, она оставалась довольно опасной даже в самые теплые дни. Северная Пустошь тоже изобиловала такими местами, и очень много очагов Мути сохранялось на Востоке и Юго-Востоке.

– Потому-то там люди и не живут. Как ветерок подул – тучка набежала. До десяти не успеешь досчитать – а зелёный туман уж верст пять как пролетел. Много народу там сгинуло, сейчас туда и не ходит никто. Даже сильные ведуны побаиваются.

Югу и Юго-Западу бывшего Подмосковья повезло больше. То ли противоракетная оборона там сработала как надо, то ли ракеты противника промахнулись – в общем, опасных мест там было немного даже самой лютой зимой. Населены были юг Оленевского княжества, Княжество Псов, Вольные Земли, Красная Коммуна Тулы и за ней на юг – Дикие Земли.

– Дикие Земли, – романтично вздохнула девочка, – Что там происходит – никому не известно. Иногда редкие торговцы приходят оттуда, рассказывая самые удивительные истории. Дикие Земли тянутся, говорят, от границ Коммуны до самого южного моря.

Ворона приказала нам остановиться, раздвинула заросли заснеженной ежевики.

– “Троица”. Здесь переправа на тот берег.

Мы поочередно скатились на всё ещё крепкий лёд. Прошли мимо обугленных столбов бывшего деревянного моста. Быстро пересекли реку и продолжили путь по заснеженному лесу.

Княжна перевела дух после быстрого подъема и продолжила рассказ:

– Мосторг – это самое богатое государство известного Мира. Те люди, которые успели закрыться в глубоком Метро, переждали там и ядерный апокалипсис, и самые страшные годы Мути, и Войну Повелителей. Шаг за шагом, отвоёвывая у развалин и зелёного тумана станции и тоннели подземки, они создали настоящую торговую республику. Со своими подземными городами, производствами и… Караванными путями. Главное, за счёт чего выживает республика МосТорга – это перевозка грузов из Княжеств в Коммуну и Вольные Земли, Диким и обратно. Из Княжеств туда идут Зёрна Силы, золото, соль, меха и сырой металл. Обратно везут готовые изделия мануфактур Мосторга и заводов Тулы, продукты питания с Вольных Земель.

– Погоди, а как они перевозят-то людей и грузы в метро, если весь центр Москвы покрыт Мутью?

– Восстановили тоннели метро, заделали дыры и входы… И наладили конные телеги на рельсах. А коммунары вроде бы помогли восстановить несколько старых поездов! – ответила княжна.

Мосторг имеет свою собственную наёмную армию, которая охраняет входы в их подземную сеть городов и тоннелей – так называемые Форты. Их известно более десятка, а два самых крупных стали главными торговыми городами.

На юге это – Крысятник. Крупнейший город известного мира, находится на пересечении важнейших торговых путей. К сожалению, путь туда по земле, напрямую, закрыт.

– Почему? Муть мешает пройти?

– Если бы! – фыркнула её Светлость, – Псы!

Когда началась Война Повелителей, почти все Княжества встали против этих самых Повелителей (Ворона внимательно посмотрела на меня, отвернулась и продолжила торить путь). Драка шла страшная – Повелители успели основать несколько поселений на дальнем Северо-Западе и даже почти полностью покорили те земли, где сейчас обретается Тотем Кабанов.

– Все встали против Повелителей, – повторила девочка, – Даже Пчёлы. Впрочем, они тогда ещё нормальными были, не мутными… А вот Псы с самого начала отказались сражаться, а позже – так и вообще стали под знамёна Повелителей. Сеча тогда пошла страшная. На Вольных Землях тогда тоже свои княжества были, Тотемы Змей, Волков, Лис, Рысей, Оленей, Львов… Остались сейчас там только князья Оленевские. Лисы и Рыси тоже вроде бы как княжества, но у них земли меньше, чем у некоторых бояр в наших краях. Так, название одно…

Как я смог понять из путанного рассказа княжны, спаслись Псы благодаря Мосторгу и Коммуне. После Битвы на Поле Великанов, когда были убиты последние Повелители, остатки княжеских полков пошли на Псиное княжество. Через пару месяцев непрерывных боёв, объединённая армия магов осадила столицу Псов – крепость Алексин.

И вот, когда уже пали ворота Алексина и ратники бросились жечь город, с юга подошли отряды наёмников Мосторга и самодвижущиеся “бочки” коммунаров.

– Когда на помощь Псам пришли коммунары с торгашами, – сообщила Ворона, – Битва приняла другой оборот. Союз князей почти победил Псов! Но противостоять натиску торгашей и коммунаров не смог… Мой отец в том сражении отличился. Подставив грудь под удар копья. Предназначавшегося Князю Орловскому.

– Княжествам пришлось отступить. А затем – объявить войну и Коммуне. Но, война продолжалась всего несколько месяцев. Коммунары добили остатки войск Змеиного, Волчьего, Львиного княжеств. Остальные отступили аж до городка Боровска, где дали последнее сражение Коммунальной войны, – это Март подошёл поближе.

– А мой дед тогда принял первый бой плечом к плечу с Великим Князем Медвежьим, – с гордостью сообщила девочка, – В те времена все князья ещё были настоящими братьями друг другу, а не то, что теперь….

Мы перебрались через небольшой ручеек, берега которого были усеяны огромными подснежниками. Княжна сорвала один из них, понюхала цветок и закрепила его на отвороте пальтишка:

– Чтобы начать переговоры, пришлось обращаться к самому Патриарху, что живёт в Святоче. Был подписан Боровский мирный договор, который в общем сохраняется до сих пор. По его условиям, земли к юго-востоку от бывшей Киевской дороги до Волжского Тракта объявлялись независимыми от Княжеств, и все поселения на них смогли определиться со своей дальнейшей судьбой. Патриарх лично скрепил клятвы всех замирившихся сторон с помощью Панагии, а Великие Князья провели обряд кровных печатей.

Так, Псиное Княжество сохранило свои территории почти полностью и стало Царством. Рысиное и Лисье княжества сильно сократились в размерах, а остальные просто прекратили своё существование. На их территории образовались Вольные Земли, а Мосторг – основал Крысятник на стыке границ Оленевского княжества, Вольных Земель и Псиного Царства. Коммуна сильно приросла землями. Оленевские потеряли почти половину территории, но – смогли восстать из пепла благодаря поддержке Мосторга, который вообще в этой войне не участвовал (кроме эпизода битвы при Алексине).

– Носатые торгаши! Опять всех обвели вокруг пальца, – хмыкнула Ворона, услышав последние слова княжны.

– Почему носатые?

– Войдешь в Крысятник – поймёшь, – туманно сообщила воительница.

– Ха! Псы и их надурили! Несколько лет назад псиный царь отказался пропускать караваны бесплатно, стал взымать с них большую дань. И пришлось торгашам под землю снова уходить, восстанавливать пути, – заявила княжна.

– Это ещё неизвестно. Кто кого надурил. Торгаши всегда в выигрыши. Попомните мои слова! – усмехнулась воительница.

И, вот уже добрые тридцать лет мира… Границы удельных государств Руси почти не меняются. Великие Князья – а их осталось всего двое, Медведевский и Орловский – постоянно грызутся между собой, выясняя права на соседние малые государства. Медведи на северо-западе подгребли под себя остатки земель Повелителей и Кабанье княжество. Лесные Орлы – Староорловское и Врановское княжества. И те и другие присматриваются к ничейным землям между Вранами и Орлами, узкой полосе земли вдоль сильно разрушенного Пятницкого шоссе. Последние годы Пограничная Муть там стала мельчать, иногда и в январскую стужу можно пройти беспрепятственно. А Медведям крайне необходим доступ к Ближней и Глубокой Мути. Только там можно добыть Зёрна Силы, которые сейчас Медведи вынуждены покупать за золото.

– Я вот только не пойму, почему одни князья Великие, а другие нет?

Княжна грустно вздохнула:

– Только Великий Князь может брать клятву с других князей. Только его присутствие делает договор между княжествами нерушимым, путём нанесения на договор кровной печати…

Тут Ворона вскинула руку вверх, и мы остановились. Она зашипела “Тихо!”, показала жестом на кусты впереди и мы услышали приглушенный звук множества голосов и топот ног совсем недалеко от нас.

– Там – протока. За ней – Волок-Ламский Тракт. Там кто-то есть.

Ползком подобравшись к границе зарослей, Ворона осторожно раздвинула их. В полукилометре к северу, по сильно разрушенному шоссе, мимо сотен ржавых остовов автомобилей, шли колонны пехоты в звериных шкурах. Подул ветер, и над дорогой развернулся коричневый стяг с белой оскаленной медвежьей мордой по центру.