Текст книги "Полвека тому вперёд (СИ)"

Автор книги: Максим Кара-Басов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 12 страниц)

Глава 3. Жизнь в Луче

Источники Силы – артефакты Старого Времени, излучающие сырую Силу (кси-энергию). В зависимости от происхождения, могут или не могут быть использованы в Тотемах. Как правило, Источник Силы соответствует своему племени. Так, Орлы предпочитают детали старых летающих устройств, Медведи – куски металла от армейской техники, а Олени – запчасти от мотоциклов. Впрочем, для малых источников Силы это правило не действует.

(Энциклопедия Ядерной Эры. Издание 3-е, дополненное. Святоч, 38-й год Я.Э., типография Патриархии СПД).

Жух-жух. Жух-жух.

– Давай, забирай, не задерживай!

В мутное окно барака неслась стружка. Мужики, одетые в жуткое тряпьё, в каких-то лаптях вместо нормальной обуви, подтаскивали к козлам стволы. Там два мужика покрупнее тягали двуручную пилу, сноровисто распиливая очередное бревно.

Рядом с ними колол дрова статный воин в кожаной куртке.

– Костоправ!

Воин оглянулся, и я увидел на его лице жуткий шрам от левого глаза до правого уголка рта. Он обнажил часть зубов, в плохо сросшейся ране был виден клык.

– Шо тебе?

Ворона, болтая ногами, сидела на поленнице:

– Улыбнись, Костоправ. Мне так нравится твоя улыбка!

– Хошешь, пошалую? Ид-ди ко мне, крашавиша!

Костоправ метнул в Ворону колун, та успела спрыгнуть в сторону, вытащила меч и зашипела:

– Щас я тебе! Остатки твоей улыбки-то подрежу!

– А ну, разошлись! – это Малер нарисовался на крыльце своего домика: – Ворона, новичка приведи.

Ну вот, это за мной.

Я скоренько подхватил рюкзак, проверил ПМ, направился к выходу. Открылась дверь и я нос к носу столкнулся с Вороной.

Не сказать, что она красавица. Ростом немного пониже меня, худая, с русыми волосами. Всё время ходит в чёрном. И, как в своё время готы, красит губы чёрным. На щеке тату, на боку нехилый такой клинок, с волнистыми линиями лезвий. За спиной у девушки – ствол, причём охотничий, калибра где-то шестнадцатого. Стройную фигурку перетягивал цветастый широкий пояс с богато украшенными ножнами. Картину дополнял патронташ через левое плечо, да сапоги с подковками на носках. Валькирия, блин.

– Десятник зовёт. Иди.

Вдобавок, разговаривает она очень мало. Короткими, односложными фразами.

– У вас здесь нет ли ресторана, красавица? Что ты делаешь вечером?

Ворона недоумённо посмотрела на меня, подтолкнула в спину:

– Иди уже. Красавец…

Посёлок Луч, в который меня привёл вчера Филин, представлял собой одну улицу, вытянутую с юга на север. Когда-то давно здесь было больше улиц, останки домов были видны за засекой, которая проходила вплотную к жилому району этого поселения. У большинства домов были сняты крыши, частично разобраны стены – эти материалы и пошли на укрепление двух ворот в посёлке.

Сам посёлок не пострадал во время Войны. Насколько может не пострадать посёлок, в котором нет электроэнергии, центрального отопления и воды. Ударные волны от бомб или обошли его стороной, или были приняты на себя небольшим лесопарком. Сейчас на его месте уже успел вырасти новый густой лес. С южной стороны к посёлку подходила одноколейка, по которой мы и приехали с Филином. С восточной стороны, насколько я смог рассмотреть, выходила обычная дорога, за полвека превратившаяся в тропу с редкими кусками оплавленного асфальта.

С южной стороны торчали несколько старых складских строений. Два из них были выделены под казармы: в одной жили работяги, во второй – воины тотема Лесного Орла, у которых в гостях я и находился. Среди примерно десятка оставшихся зданий выделялся небольшой деревянный дом, в котором жил собственно Малер – десятник рода, один из дружинников боярина Мичурина.

– Заходи.

Ворона открыла мне дверь, заглянула:

– Десятник, я на южный пост. Сменю Копчика.

В кабинете Малера стоял привычный табачный смог. «Он не ложился спать, что-ли?». Сам десятник разжигал свой камин, махнул мне рукой:

– Присаживайся, Фёдор. Есть разговор.

Камин не поддавался, дымил. Одноглазый при этом и сам коптил своим самосадом, так что я открыл окно и, наконец, перевёл дух.

– О! Разгорелся.

Малер вернулся за стол и, опершись об него обеими руками, обратился ко мне:

– Я не знаю, как у тебя там в убежище твоём было, Федя, но у нас все работают. Или воюют. Работают рабы, мы – воюем.

– Кто это – «мы»?

– После Войны здесь творился полный беспредел. Мало того, что в один миг бомбы стёрли с лица земли Москву. Так ещё и зараза всякая развелась. До сих пор большая часть города – проклятое место. Там живут только мутные, да иногда набеги совершают совсем уж отмороженные Дикие и вольные из разных княжеств. И ещё, Рой то и дело нападает на наши посёлки. Да Альянс шарится… В общем, весело здесь. Потому те, кто чувствует Силу, Одарённые, взяли в руки оружие и вместе противостоят врагам. А те, кто ничего не умеет – находятся у нас под защитой.

Я промолчал. «За умного сойду… Под защитой, конечно… Припоминаю я, что раньше это называлось рэкетом. А теперь вон и рабство у них. Под защитой…»

Малер воспринял моё молчание как знак согласия и продолжил:

– И нам постоянно нужны новые бойцы. Я не знаю, что ты умеешь в плане воинских искусств, или Силе, которой наделены мы, Одарённые… Я предлагаю тебе это выяснить.

– И как это можно выяснить?

– Воевода собирает ополчение. Из Луча на его базу завтра отправится небольшое пополнение. Два новика, тройка Вороны и, если захочешь, ты. Я решил, что тебе нужно поехать с ними, поскольку здесь небезопасно – из второй тройки боеспособным остался только Филин, остальных пришлось отправить на отдых после не совсем удачной вылазки в Муть неделю назад. Я разрешу тебе взять с собой все твои вещи, и напишу сопроводительное письмо воеводе Кокошкину, в крепость «Мясуха».

– Как я понимаю, выбора у меня нет?

– По большому счёту, нет. Или идёшь с ними, или – на лесозаготовки. Зима никак не закончится, а печи надо всем топить.

Колебался я недолго:

– Я согласен.

Десятник поднялся, поправил свой широкий пояс зелено-красного цвета, вытащил меч, развернул его рукоятью ко мне. На его навершии была небольшая печать с изображением орла, сидящего на дубовой ветви. Затем, вытащил из стола потёртую жестяную коробку из-под конфет, вытащил из неё простое железное кольцо, после чего прижал его навершием меча.

– Надевай на руку. Правую.

Я взял теплое кольцо, натянул на палец. И лишь сейчас заметил, что оно немного светится.

– Твой временный оберег. Добро пожаловать в новики! – хлопнул меня по плечу Малер.

***

Между домом Малера и длинным складом находилась небольшая площадь. Раньше здесь был сквер со старинным колодцем, который когда-то превратили в памятник народных промыслов. Теперь колодец снова действовал, а около него была сложена своеобразная кухня: навес, печь и пара длинных лавок.

Заправлял на этой кухне местный вольняшка – слуга рода Лесного Орла по прозвищу Бутыль. Как я заметил, местные вообще не заморачивались с именами, предпочитая прозвища. Как мне сказал Бутылёк, веселый и упитанный парень лет двадцати, настоящее имя знает только отец, мать и ребенок. Чтобы не сглазили, говорит:

– Вот у нас в роду с фамилиями – только благородные. А остальные, воины или слуги – только по прозвищам. Удобно!

Я не стал с ним спорить. Удобно – и Бог с ним. Значительно интереснее было то, что сегодня в меню на завтрак.

– Варёная картошка, жареная репа и луковица!

Я заметил, что местные ели очень мало мяса. Вчера, к примеру, на ужин нам принесли ту же варёную картошку с сырой же луковицей, немного квашеной капусты и пару тонко нарезанных кусочков жареного мяса. «Свинина». С мясом здесь было туго. Своего мяса не было, возили откуда-то с бывшей Калуги. Вообще говоря, продуктов своих в княжестве выращивали немного – даже спустя пятьдесят лет чистые места оставались редкостью.

– Мути полно вокруг. Пару километров к реке – и сплошная Муть, считай. На юг – там, где огромное поле с железными птицами – тоже. Говорят, раньше они летали. Сано-лётами называли их, – болтал повар, накладывая мне на тарелку парящую на морозе горячую картошку, – А в первый же день войны как жахнули туда, да разбросало железных птиц так, что одна даже вот прямо у околицы крайнего дома валяется, вся лесом заросла. А на само поле теперь ходить опасно – Муть, проклятое место!

Рядом за стол присел Филин, толкнул свою тарелку Бутыльку:

– Заканчивай уже трепаться. Ты заявку Вороне составил?

– А как же!…

Пока местные решали свои насущные проблемы с запасами, я молча закидал в себя порцию, налил себе горячей воды из чайника и, похлебывая травяной настой, развернулся лицом к посёлку. Рабы продолжали подтаскивать неошкуренные стволы к пиле, летала стружка, а Костоправ всё так же махал своим колуном.

Необычное строение находилось в нескольких метрах от восточных ворот. Там на посту маячил ещё один человек. Само здание было явным новоделом. Небольшое, похожее на будку обходчика, но в 3 этажа. Сложено было оно из крупных камней без цементного раствора, но очень аккуратно и ровно. Между камнями тут и там высовывались деревянные балки. В здании не было окон, но и крыши не было тоже. Вообще, оно напоминало прямоугольную башню маяка, но без верхней надстройки.

– Что там? – спросил я Филина.

– Источник Силы.

– Можно посмотреть?

Филин потыкал вилкой в картошку, отодвинул тарелку от себя:

– Все равно надоело это жрать. Как свинью кормишь, Бутыль! Когда нормальная каша будет?

Повар сокрушённо развёл руками:

– Закончилась, господин сержант.

– Закончилась у него…, – Филин ловко перемахнул скамью, – Пошли, новик, поглядим.

Внутри здание оказалось пустым. На верхние площадки башни вела крутая лестница, выложенная из камня вдоль стен. В центре же стояла деталь от крыла самолета, от которой явно несло радиацией – по крайней мере, мирно лежавший в кармане дозиметр тут же защелкал. По граням старого металла лениво ползло синее сияние, своей аурой освещая комнату.

– Слабый Источник Силы, как раз для такого посёлка, – Филин подошёл вплотную к железяке, вытянул обе руки и замер. Татуировки на его запястьях вдруг засветились синим пламенем, он удовлетворённо заурчал. Я протянул руку к алюминию и почувствовал, что палец с кольцом словно онемел, на нём появилось такое же сияние, только значительно меньше и не такое плотное.

– Утренняя зарядка! – Филин наконец отдёрнул руки, помахал ими немного, – куда приятнее, чем стрепня Бутылька, верно?

Дозиметр продолжал верещать. «Сколько же я рентген схватил»?

– Ладно. Хорошего понемногу. Пойдём, пройдёмся.

***

Ворона стояла на небольшой вышке у южных ворот, то и дело посматривая в сторону железной дороги.

– Всё спокойно?

– Слышала пару лошадей. Со стороны станции.

Филин подтянул красно-зелёный пояс с патронташем, переломил обрез и скомандовал:

– Пойдём посмотрим, Федя. Нас ждут великие дела.

По той же тропке, что и вчера, мы прошли к тупику железки. Там всё так же стояла вчерашняя дрезина. На этот раз Филин сел ко мне спиной, ну а я, изготовив ПМ к стрельбе, принялся качать рычаг. Через несколько сот метров Филин притормозил, мы спустились на землю и направились к стрелке.

– Тихо. Вот тут стой, я пойду посмотрю.

Сержант нырнул куда-то под соседнее дерево и я внезапно перестал его видеть. «Во даёт!».

Через несколько секунд послышался топот коней, они приближались к нам на полном скаку. И ещё через мгновение я их увидел.

Кони были довольно крупные. Желтоватого окраса, они ярко выделялись на фоне заснеженного леса. На головах коней – три глаза! Всадники с копьями лихо настёгивали своих скакунов, направляясь в нашу сторону с явно недобрыми намерениями.

– Хей! Хей!

Наездники опустили копья.

– Стреляй!

Бахнул выстрел из обреза, Филин оказался немного дальше меня, в паре метров от стрелки. Дым его выстрела окутал облаком и его самого, и ёлку, под которой он засел. Я прицелился и выстрелил несколько раз. Мне показалось, что перед всадниками возникла какая-то пелена, и в ней вспыхнуло пару раз, словно золотом.

Всадники пролетели мимо, оба копья бросив в Филина. Тот, не пригибаясь, перезарядил обрез ещё раз. Копья влетели в него, каким-то чудом обогнули воина и упали рядом со стрелкой. Он снова успел выстрелить, плюнул:

– Вот твари!

Всадники ускакали, только снежная пыль стояла вслед за ними. Сержант подобрал гильзы, засунул их в карман:

– Попал?

– Вроде бы да. Пару раз. Они что, в бронежилетах?

– Сила защищает лучше брони.

– А кто это вообще был?

Филин сел в дрезину, потёр подбородок:

– Дикие какие-то. Нахрапом хотели взять. Твари, почти всю Силу у меня обнулили!

Я подошёл к копью. Оно было деревянным с обычным гвоздём, вбитым в навершие.

– Ценная вещь?

– Брось. У Диких ценных вещей не бывает, разве что их кони-циклопы. Возвращаемся, сегодня они больше не сунутся.

Я достал новую обойму, сменил начатую в ПМ. Филин поморщился:

– Пистолет, конечно, антикварный, дорого можешь продать коллекционеру. Но как оружие – говно.

– Что так?

– Ты говоришь, попал два раза? Пойдём.

Сержант подошёл к железной дороге, потыкал сапогом в снег:

– Твои?

Я присвистнул. На щебне у рельсы лежали обе пули, сплющенные почти что до состояния монеты.

– Это как?

– А вот так. Любой воин носит вот такое, – Филин задрал рукава куртки и показал запястья, – Видишь знак Тотема? У воинов он называется «Щит силы». У нас, «Орлов», он отводит пули и вообще всё, что в тебя летит. У «Медведей» он просто останавливает снаряд, вот примерно как у этих упырков.

– А кто такие «Медведи»?

– Крупный Тотем. Сам Великий Князь под ним ходит.

– Так это были люди Великого Князя?

Филин засмеялся:

– Откуда тебя только вынули, парень. Нет. Тотем Медведя. Воины их опоясанные должны быть, значит – Одарённые. Под Медведем Великое Княжество, а также пара князей поменьше со своими воеводами и боярами… А есть ещё несметное множество всякого безродного быдла, шатающегося по всей Руси. Эти вот как раз такие – Дикие. Они на юге живут, но иногда и сюда добираются. Хоть и не тотемные они, но сильные – две твои пули, да горсть моего свинца их только отогнать смогли.

– А чем тебе мой пистолет не угодил? У меня же побольше свинца в обойме, чем у тебя в обрезе?

Сержант покачал головой:

– Всё равно ты дурень. Если бы ты был один, эти два выстрела – всё, чтобы ты успел сделать. Они на меня-то почему набросились? Старая рваная куртка, обрез да ушанка. А на тебе – новенький костюм, да ещё и пистолет. Вот они и решили, что я – слуга, а ты – одарённый-аристократ. Им хоть бы кого завалить, а в одиночку с ними и аристократ не всякий справится. Кстати, продал бы ты свою резину мне, больно ты в ней приметен…

– А, то есть ты меня на живца типа решил взять? – нахмурился я.

– А ты сейчас больше ни на что и не пригоден. Вот отучишься у воеводы – там посмотрим, чего ты стоишь на самом деле, – хлопнул меня по плечу Филин, – Ладно, давай обратно. Так уж и быть, я дрезину поведу.

А гильзы-то от ПМа он тоже поднял.

***

– Подъём, соня.

Неприятно, когда тебя будят ни свет, ни заря. Да ещё и толкают в плечо так, что останется синяк. Машинально ткнул кулаком в ответ, и свалился с кровати. Кулак улетел в пустоту.

– Не ушибся, валенок?

Ворона. Что может быть лучше с утра?

Молча оделся, нацепил рюкзак и вышел вслед за ней. «Часов шесть утра, не больше». Резкий порыв ледяного, колючего ветра мгновенно выветрил остатки тепла из-под капюшона.

Ворона проводила меня к штабу Малера, вслед за нами вошли ещё несколько парней, закутанных в шубы из какой-то пушнины.

– Всем доброго утра! – вежливо поздоровался я. Малер недовольно покосился на меня, Филин кивнул, парни у стены шумно сбросили шубы и я присвистнул:

– Пацаны, вы где такие железяки нашли?

У обоих мужчин на цветастых поясах висели топоры с длинными ручками и по паре метательных клинков. В руках они держали небольшие луки, собираясь натягивать тетиву. «Похоже, близнецы».

– Где взяли, там больше нет. Верно, Сивый?

– И не говори, Рябой. Самим мало.

– Так, тишина. Слушайте план выхода. Ворона, за старшую. Филин, проводишь до Минки, и обратно. Проследи, чтобы на переходе им никто не хвост не упал. Новики берут санки со шкурками, выдашь им дубьё.

Филин поманил меня пальцем и выложил на стол две гильзы от ПМ, снаряжённые какими-то странными, с синевой, пулями:

– Снаряди в обойму. Заряжены дымным порохом, потому скорее всего выстрелить сможешь только раз. Дальше – как повезёт. Снаряжай крайними потому. Усёк? Да, и костюм свой снимай, надень вот это, – показал мне на ворох какого-то тряпья.

Малер кивнул мне:

– Не торгуйся, сильные патроны под твой калибр дорого стоят.

Молча снял костюм, отдал Малеру. Тот бросил мне драные меховые штаны и ватник:

– Размер твой. Универсальный, – хохотнул одноглазый, наблюдая, как я с трудом натягиваю одежду, – Патроны не забудь.

Я принялся выщёлкивать патроны.

– Ворона, предупреждаю сразу. Твоя задача – просто пройти до «Мясухи», сопроводить новиков. И давай без твоих обычных художеств!

– А я что!

– Смотри, за молодых головой отвечаешь. Если потеряешь их или, не дай Бог, помрут – будешь Муть патрулировать весь год без продыху!

Ворона неопределённо хмыкнула, дескать, нашёл чем пугать.

– Филин. Краткий инструктаж новикам, и распорядись, пусть возьмут трёхдневный НЗ. Мало ли. Вроде бы на метель погода поменялась. И палатку хорошую дай, а не как в прошлый раз.

Одноглазый закурил самокрутку, закашлялся:

– В общем… Кхм, маршрут такой. Смотрите на карту.

Он ткнул пальцем в изрядно потёртую двухсотметровку на столе и провёл пальцем:

– Минка, переход, потом вдоль шоссе до Момона. Там уходите по зелёнке на объездную. Ворона, помни про высотки – в них месяц назад заметили гнёзда селеков, втроём можете не справиться. В общем, к высоткам и не суётесь, не ленись обойти. После объездной уходите на кольцевую и по зелёнке до Дружбы. А там до крепости уже рукой подать.

Филин осмотрел парней с ног до головы и повернул голову ко мне:

– Ты выглядишь парнем подготовленным, потому слушай внимательно и запоминай. Через кольцевую ни в коем случае не переходить. Очень мутно там. Можете напороться на такое, что там все и ляжете. От группы не отходить! Ворона с пацанами вас прикроет, но! Идти след в след, не шуметь, голову из-за дороги не показывать.

Потом мы выпили по чекушке какого-то самогона, крякнули, и Малер скомандовал выход.

Глава 4. Селеки

Муть и радиация – две самые большие угрозы в постъядерной Руси. Муть не убивает, но заживо изменяет тела живых существ так, что они сами становятся смертью о двух ногах или четырёх лапах. Радиация же убивает, но не сразу, а тихо и подспудно. А если же живое существо выжило, то потомки его становятся уродливыми и слабыми. Однако, на грани этих двух зол живут и процветают сотни новых живых видов, среди которых наиболее известны такие, как селеки, радовепри, гиганты-осорки и человьи… (Энциклопедия Ядерной Эры. Издание 3-е, дополненное. Святоч, 38-й год Я.Э., типография Патриархии СПД).

Несмотря на упряжь и немаленькие санки сзади, идти было легко. Новики оказались крупными молодыми парнями, Ворона поставила их впереди меня и они споро торили путь по снежной целине. Тройка Вороны и Филин бодро катили на лыжах, а вот нам достались обычные снегоступы.

По сторонам от старой дороги стоял молодой, покрытый шапками свежего снега, лес. Небо светлело, и я впервые за все эти дни увидел его синюю глубину и десятки звёзд с Луной на горизонте. Настроение сразу улучшилось, а вот Ворона то и дело с опаской поглядывала на чистый небосвод.

– Как бы не занялось…

Филин подкатил к нам:

– Если и займётся, то ближе к ночи. А к тому времени вы уже до «Мясухи» доберётесь.

– По-всякому бывает.

Командиры покатили дальше. Близнецов, Сивого и Рябого, я вообще видел лишь мельком – они то и дело появлялись то впереди нашей группы, то по сторонам – вели боковой дозор.

Довольно скоро Филин поднял руку вверх, снял лыжи. Группа остановилась. Филин надел снегоступы и исчез под пологом леса. Тройка Вороны комфортно расположилась у саней, вытащила из-под покрывала сушёную рыбу и Рябой раздал всем по паре кусков:

– Приятного аппетита, молодёжь!

Пока мы завтракали, Филин успел разведать подступы к нашей следующей цели – остаткам Минского шоссе. Близнецы отправились в дозор, а сержант присел к Вороне, получил свой завтрак и, отрывая лоскуты мёрзлого филея, сказал:

– Всё тихо.

– Следов не было? – воительница сосредоточено обсасывала сухую рыбью голову.

– Нет, только новые сугробы. И потом, ты же знаешь, я селеков за километр учую.

Ворона кивнула, выбросила кости в сугруб:

– Хватит жрать. Фёдор. Ты первым идёшь, новики за тобой. Тихо, вслед за мной. Дышать через раз.

Пригнувшись, мы отправились дальше. За поворотом просветлело, и сквозь покрытые инеем лапы елей я увидел длинную змею старого широкого шоссе, с сотнями ржавых автомобилей на нём.

Группа бодро подобралась к кювету, спряталась за брошенным когда-то грузовиком неопределённого цвета. Близнецы были уже здесь, один из них предостерегающе махнул рукой и показал на развалины заправки:

– Тихо. Радовепри!

Ворона выхватила свой обрез, близнецы сноровисто разложили колчаны. Филин зашептал что-то Вороне, она кивнула:

– Рябой, с Филином. Направо пойдёте. Через высотку.

– Там же гнездо селеков!

– Всяко лучше. Чем стадо вепрей.

Я осторожно выглянул из-под грузовика. Огромная туша чего-то, что раньше было кабаном, чавкала под завалившимися конструкциями крыши автозаправки. В холке достигая роста человека, это чудовище имело два бивня, сильно выступающих по бокам морды, а на его неожиданно длинном хвосте болтался нехилый такой нарост размером с молот.

– А где стадо-то? Я только одного вижу!

Ворона ткнула пальцем несколько раз в заправку, потом куда-то левее и показала четыре пальца. Я присмотрелся и увидел ещё несколько тварей поменьше, без бивней и молотов.

– Молодняк. А ещё свинья должна быть. Не вижу.

Сивый махнул рукой, показал на развалины неподалёку. Со второго этажа, с окна, кто-то пустил солнечные зайчики.

– Вперёд. Головы пониже. Не высовывайтесь.

Мы медленно, на коленях потащились вдоль того, что раньше было придорожным забором. То и дело матерясь через зубы, натыкаясь на обломки каких-то конструкций и детали от ржавых легковушек.

Путь к высотке занял четверть часа. В конце-концов мы встретили Рябого, который загорал у километрового столбика:

– Через сотню метров поворот, там можно перейти!

Добравшись до поворота, который скрыл от нас старую заправку, Ворона поодиночке отправила на ту сторону шоссе сначала близнецов, затем новиков, а потом, невежливо отпустив мне поджопник, и меня:

– Быстрее шевелись!

Ползти среди груд автометаллолома, протаскивая между ними ещё и волокуши, было довольно трудно. Стараясь не шуметь, я пару раз довольно чувствительно приложился о сани, не давая им скрежетать по старому исковерканному металлу. Ворона ползла следом, шипя какие-то ругательства и не забывая то и дело тыкать меня прикладом по пяткам:

– Жопу пригни. Откусят… Не шуми…

Наконец, я втащил сани под остатки какого-то блокпоста, на котором остались неразборчивая надпись и выщербины от «крупняка». Рядом сгрудились остальные члены группы.

– Где Филин?

Рябой кивнул на высотку:

– На втором этаже отличная позиция. Можно выпрыгнуть с тыльной стороны, если что. Сугроб чистый. Один нормальный вход, легко охранять.

Ворона зашипела:

– А если селеки в подвале?

– Подвал завален. Филин предложил нам пересидеть до вечера здесь, чтобы стадо ушло.

Ворона осмотрела округу, кивнула:

– Веди.

***

«Нормальный вход… Для ненормальных придурков типа этого Рябого…». Что нормального может быть в том, чтобы пробираться по лестнице, от которой словно болгаркой отрезали две трети ширины ступеней? Ладно ещё в одиночку, но с тяжёлыми волокушами за плечами?! С меня, тренированного мужика, сошло семь потов и даже ледяной зев давно покинутой квартиры не сразу выстудил пот под одеждой. На новиков же, двух крепких увальней, вообще без слёз не взглянешь. Последние метры их сани затаскивали всем кагалом, шёпотом матерясь и поминая каких-то неведомых мне Повелителей.

– А жильё-то ничего-так, я бы тут остался! – Рябой, едва отдышавшись, начал балагурить.

– Запросто. Могу прямо сейчас прирезать, чтобы не мучался долго. Заодно и заткнёшься, – это Филин, оторвавшись от пролома в стене, ответил шёпотом из другой комнаты.

Если на улице солнце хоть как-то согревало своими лучами, то в разгромленной квартире могильный холод от стен моментально морозил дыхание, выстуживал до глубины рёбер. Ворона приказала всем располагаться в небольшом помещении, когда-то бывшей спальне. Мы затащили сани на площадку, выложили ими баррикаду и без сил рухнули на истлевшие матрасы.

Но не тут-то было. Ворона распорядилась согреть на спиртовке воду, заварить чай в котелке. Меня отозвала в сторону:

– Филин зовёт.

Сержант всё так же, чуть высунув лицо из комнаты, оглядывал округу. Я подполз с другой стороны пролома. Вид открывался ещё тот.

Эта высотка была единственной уцелевшей среди множества своих сестёр. Даже многодневные сугробы снега не смогли полностью похоронить под собой развалины когда-то однотипных жилых свечек. С другой стороны виднелись развалины частного сектора, через множество фундаментов которых успели прорасти рощи молодых деревьев.

– Филин, а почему мы не пошли вдоль шоссе?

Он подполз к противоположной стенке, за которой начинался провал. Оттуда открывался вид на шоссе и, в теории, на МКАД:

– Вон там, – он показал на довольно крупное замёрзшее озеро в паре километров от нас, – раньше был район противоракетной обороны. Как нам воевода рассказывал, не теперешний, а его дед… Так вот, первым делом туда упали бомбы. И хотя большую часть вроде бы удалось сбить, второй волной с небес сбросили что-то по-настоящему сильное. Даже сейчас там люди не ходят, и даже мутные обходят стороной. А уж опасная зона для нас с тобой до самого шоссе тянется. С той стороны шоссе не пройти. Сам посмотри. Вон там.

Там действительно было на что посмотреть. Словно океанской волной смытые на берег, навалены грудой были десятки металлоконструкций, оплавленный бетон нависал над оврагом со старой железной дорогой. И над всем этим хаосом висела, подёргиваясь, полупрозрачная зеленоватая пелена. «Муть!» Меня пробила испарина:

– Подожди, мы же вчера с тобой там на дрезине…

– Ну да. Ветер в другую сторону дул. Подул бы с города – я туда бы и не сунулся. Просто не доехали бы. Хорошо, что там железка по низине идёт. Вернее, теперь по низине. С одним обрывом, как видишь. И, самое смешное, что там много чего водится. Вот только с заходом солнца всё это уползает подальше в свои норы.

Филин помолчал немного и продолжил:

– Там сейчас где-то Соломон со своими парнями ползает. Очень рискует. Попадётся солнцевским Изгоям – и конец. Но разведать тот край тоже нужно. Иначе навалится всякая нечисть и не станет посёлка под названием Луч.

Филин отполз обратно к двери, потянул меня за собой:

– Ладно, поглазели на красоты и будет. Сейчас посты выставите, и я…

Он не успел закончить, в этот момент раздался истошный рёв за стеной. Сотни глоток завыли, замяукали так, что у меня заложило уши. Филин рванул к проёму, на ходу запихивая патрон в свой обрез. Я на карачках прополз за ним.

– Селеки. Нарвались, мля.

Мимо высотки к недалёкой заправке прыгали, бежали и прорывались сквозь сугробы десятки странных существ. Вверху это почти обычные люди, только очень маленькие и тёмные, словно папуасы. Ниже пупка же у них было по три пары ног, росших из длинного продолжения тела, как у гусениц. Быстро перебирая своими конечностями, они вращали в руках что-то похожее на пращи, а у многих на нижней спине болтались ещё и какие-то палки и куски арматуры.

– Жопа, – прокомментировала подобравшаяся к нам Ворона.

– Смотри, они не к нам. Вепрей почуяли.

Селеки бежали прямо на стадо грозных радовепрей. Самец с бивнями зарычал и бросился вперёд. Вслед за ним рванулась крупная туша, размерами как бы не больше самца.

– А вот и барыня пожаловала, – Филин повернулся к Вороне, – посты выставила?

Та кивнула, завороженно глядя на битву у заправки. Селеки, а их было явно больше сотни особей, начали бросать свои камни из пращей, продолжая двигаться вдоль шоссе. Первые камни только успели долететь до стада, а впереди бежавшие людопауки уже повыхватывали арматуры и бесстрашно бросились на кабана. Тот, разогнавшись, порвал своими бивнями нескольких самых отмороженых. Конечности и части их туловищ разлетелись вокруг него, измазав вепря в крови по самую холку. Рядом с кабаном ударила в толпу селеков и самка, разбросав ещё нескольких. Кабанята, каждый размером с хорошего алабая, яростно добивали копытами слабо шевелящиеся останки первой волны.

Тем не менее, людопауки не отступили. Воспользовавшись тем, что кабаны остановились, селеки начали буквально расстреливать их из своих пращей. Вепрь грозно зарычал было, но получил сразу с десяток камней в тушу, рванул в сторону. Кабаниха попятилась, защищая корпусом своих отпрысков. В этот момент несколько самых отчаянных охотников вместе рванули вперёд и начали лупить обрезками труб и арматуры крайнего кабанчика. Самка развернулась к ним, побежала – и тут же получила в филей дюжину крупных камней. Настолько мощно брошенных, что они, пожалуй, поломали бы в состояние металлолома и средний грузовик.

Кабан снова начал разгон. Но на этот раз селеки встретили его по-другому.

– Ты смотри, что творят!

– Ага, фаланга прямо, – я, офигев, разглядывал группу из примерно десятка людопауков, которые стали стенкой, подняли перед собой каждый по одной остро отточеной арматуре в ожидании кабана. Тот не заставил себя долго ждать.

Удар его был страшен. Боднув головой перед строем, он разбросал половину стенки. Причем так, что несколько селеков буквально взорвались в воздухе, разрезанные на части чудовищным ударом бивней. Их внутренности дождём хлынули на остальных охотников.

– Они вообще страха не имеют, что ли?

Оставшиеся в строю успели таки ткнуть своими арматурами кабана. Он, по инерции, пролетел ещё метров двадцать и впечатался в стенку, подняв кучу снежной пыли. Брюхо его, распоротое в нескольких местах, извергнуло кишки прямо под копыта. Сделав ещё пару шагов, вепрь жалобно прорычал и замертво рухнул в собственное дерьмо.

– ААААААААХХХАААААР! – вторая группа людопауков насела на кабаниху. У той не было настолько крупных бивней, просто клыки. Она ещё успела порезать одного селека и боднуть пару других, но сразу же скрылась под кучей-малой из людопауков. Вслед за ней довольно быстро были забиты насмерть и все кабанята.

Затем началось нечто неописуемое. Селеки голыми руками рвали кабаньи туши, отпихивая друг друга и яростно пожирая кусками плоть. За считанные минуты кабанята были сожраны целиком, за их головы начались драки один на один. Туши кабана и его благоверной продержались немногим дольше.