Текст книги "Сверхчеловек говорит по-русски"

Автор книги: Максим Калашников

Соавторы: Родион Русов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 47 страниц)

К истокам евгеники

В 1530 году от рождества Христова папа римский Клемент VII отказал королю Англии Генриху VIII в праве на развод с Екатериной Арагонской. В ярости король приказал аннексировать все имущество церквей и монастырей своей страны. С церковным имуществом к государству отошли церковные богадельни и дома призрения, а с ними и обязанности благотворительности, тяготы которых до сих пор католическая церковь несла в одиночестве. Несмотря на отчаянные многолетние попытки государства представить хотя бы часть нищих и бродяг королевства как отчаянных преступников, расходы казны на благотворительность год от года только росли. В 1572 ввели особый дополнительный налог «на бедность», средства от сбора которого направлялись на нужды благотворительности. Еще одно налоговое ярмо для многих оказалось невыносимым. С этого момента более успешная часть общества начала все более противопоставлять себя менее удачливой его части.

Нагрузка на английское общество все увеличивалась, достигнув у середине 1800-х годов внушительной суммы в 125 000 тогдашних фунтов стерлингов (примерно миллиарда полтора нынешних долларов). Столько требовалось уже тогда для поддержания существования 10 000 нищих и бродяг, обивавших пороги и топтавших дороги Великобритании. Под давлением неприглядной реальности в недрах общества стали вызревать новые веяния, отразившиеся в создании радикальной социальной философии.

В 1798 г. английский экономист, пастор Томас Мальтус сделал достоянием публики «теорию бедности». Он считал, что естественные ресурсы Земли ограничены по самой природе своей, а народонаселение растет в геометрической прогрессии, что неминуемо приведет (и уже приводит, как он считал) к дефициту самых насущных средств существования. Он призвал к смене социальной системы на более справедливую и к ограничению деторождения. Последний из тезисов был услышан обществом куда лучше первого.

Обычно нам втемяшивают в голову, будто русские всегда были прирожденными рабами, а вот англосаксы, дескать – сплошь дети свободы, поборники прав человека и прочая. Нам всегда говорят: «У вас в России испокон веку существовала азиатская деспотия, а вот Англия стала колыбелью парламентаризма и демократии». Господи, и столько людей до сих пор верят в подобную штампованно-пропагандистскую чушь! Наоборот: именно Великобритания дала ярчайшие примеры рабства – с образованием как бы двух народов, а то и рас. Расы имущих-капиталистов и неимущих-рабов. Это было в девятнадцатом веке.

После избирательной реформы 1832 года в Англии власть их рук землевладельцев переходит в руки промышленников и финансистов. В 1834 г. британское правительство либералов-вигов во главе с Чарльзом Греем принимает «Закон о бедных». Он отменил старый елизаветинский порядок шестнадцатого столетия, по которому церковные приходы должны были заботиться о впавших в нищету согражданах. По новым правилам бедняки силой загонялись в специальные приюты, практически неотличимые от рабских мастерских-эргастериев, каторжных тюрем или ГУЛАГа. Мужей разлучали с женами, детей – с родителями. Всех сажали за отупляющую, монотонную работу вроде дробления камней или развеивания канатов на пеньку. За каторжный труд не платили ни гроша, давая заключенным приютом только скверную еду и постель. Немудрено, что бедные предпочитали бродяжничать в трущобах и промышлять криминалом, нежели идти в подобные «приюты». Вы можете прочесть об этом в книге В.Н.Виноградова «Бенджамен Дизраэли и Фея на престоле». (Москва, «Наука», 2004 г.)

В «колыбели свободы, парламентаризма и прав человека» богатые либеральные капиталисты вели себя подобно особой расе, господствующей над стадом двуногих животных. На ткацких фабриках труд детей до девяти лет (!) ограничивался 10,5 часами. На шахтах по штрекам ползали пятилетние малыши, очищая их от пыли. В 1845 году будущий премьер Дизраэли написал роман «Сибилла», где прямо обрисовал распад английского народа на две отдельных нации «внизу» и «вверху»:

«…Младенец, появляющийся на свет здесь, «внизу», тотчас после рождения познает нужду. Матери некогда заниматься дитятей – ее зовет фабричный гудок! В возрасте двух недель ребенка вместе с десятком других отдают на попечение старухи, которая, чтобы с ними не возиться, пичкает их настойкой опия – ничего, что половина умирает! Выжившие продолжают «воспитание» на улице, подкрепляясь отбросами вместе с собаками. Если они и после этого выживают, то их в пять-шесть лет отправляют на завод или в шахту. И кто посмеет бросить камень в родителей? «О, матери Англии, – восклицает Дизраэли, – можно ли удивляться чудовищной вульгарности их языка, памятуя о диких условиях жизни! Обнаженная до пояса, с железной цепью, прикрепленной к ремню и пропущенной между ногами, одетая в хлопчатобумажные штаны, английская девушка 12, а порой и 16 часов в день спеша тянет за собой вагонетку с углем с сырых подземных выработках…»

Железная пята торжествующего капитала разорила и растоптала Англию так, как не снилось рыцарям Вильяма Завоевателя…» (В.Н.Виноградов, указ. соч., с. 62).

Торжествующий либерализм по-англосаксонски не знал пощады к слабым. Ведь не только на фабриках творилось такое. На английском флоте также служили «лично свободные» рабы-матросы. Им доставались душные кубрики, изнурительные вахты, скверное питание и телесные наказания. Если вы прочтете «Дети капитана Гранта» Жюля Верна, то узнаете, что и в 1860-х годах британских матросов наказывали плетью-семихвосткой.

Англосаксонский индустриальный капитализм смотрел на бедных как на обузу. В 1850 г. британский философ-агностик Герберт Спенсер публикует свою знаменитую «Социальную статику», где впервые отчеканивает термин «выживание сильнейших». Подчеркивая, что общество, в своем эволюционном развитии следует вовсе не велениям «вседобрейшего» и «всемилостивейшего» Бога, а холодным и безжалостным законам объективной науки, он утверждал, что роль «сильных» состоит в неуклонном совершенствовании общества, на долю же «слабых» и «неприспособленных», вполне объективно, остаются лишь страдания и смерть. Сама природа, как он считал, обрекла таких на постепенную деградацию, вырождение и гибель.

Наконец, в 1859 г., подводя итог многолетним наблюдениям, Чарльз Дарвин публикует «Происхождение видов», где вводит понятие «естественного отбора», уничтожения слабых сильными и более приспособленными. Пройдет совсем немного времени и, под влиянием всех этих идей в головах ведущих мыслителей мира созреет концепция, известная под именем «социал-дарвинизм». И если, поддаваясь веянию времени, «сумрачный германский гений» Фридрих Ницше в своих «Заратустре» и «Воле к власти» провозгласит скорое пришествие «белокурой бестии» и утверждение на Земле власти новой расы сверхлюдей, то энергичный практицизм, процветавший в «мастерской мира», индустриальной Великобритании, приведет к замыслам несколько иного рода.

Будучи не столько философом, сколько дипломированным врачом, заинтересованным в приложении математики к вопросам здоровья нации и «улучшении качества» народа, в 1883 г. англичанин Френсис Гальтон издает работу «Исследование состава населения и развитие общества», где впервые употребляет термин «евгеника», скомбинированный из греческих слов «хорошо» и «рожденный». В последующих работах, опираясь на известные уже к тому времени законы генетики Менделя, он выводит ряд математических уравнений, описывающих наследование признаков человека, к которым он относит не только физические характеристики, такие как цвет глаз или рост, но и характеристики темперамента и умственные способности индивида.

Из статистических уравнений наследования Гальтона вытекало, что в отсутствие естественного отбора порода человека портится. Мол, случайное скрещивание особей может приводить лишь к прогрессивному ухудшению наследственности. Несмотря на суровую критику этих уравнений с позиций современности, они были всего лишь одним из прозрачных следствий хорошо известных соотношений математической статистики, показывающих, что число «неудачных» сочетаний (генов или чего бы то ни было) всегда, в конце концов, значительно превышает число сочетаний, которые могут быть изначально признаны «удачными» – какой бы критерий «удачи» не применялся. В физике, скажем, та же фундаментальная закономерность известна под названием «второго закона термодинамики» или закона роста меры хаоса, «энтропии». Грубо говоря, хаос, беспорядок возникает сам по себе. Если же кто-то хочет добиться некоего улучшения ситуации, какого-то «порядка», для этого всегда требуются дополнительные усилия – и зачастую немалые. Евгеника, как писал Гальтон, есть «исследование всех факторов социального контроля и улучшения качества человеческой расы».

Вы скажете, что приведенные примеры устарели, относясь к реалиям полуторавековой давности? Не спешите с выводами. Ничто не проходит бесследно. Если в какой-то цивилизации нечто уже случалось, то можно с уверенностью сказать: то же самое может повториться десятилетия, а то и века спустя. У каждой цивилизации есть некие «спящие гены», время от времени просыпающиеся. К примеру, в начале 1990-х годов в России появилась «элита», в точности копирующая отношение к народу со стороны свиней-дворян полуторастолетней давности. Хотя сами новые «аристократы» не связаны никакими фамильными узами с ноздревыми, чичиковыми или собакевичами времен Гоголя. Произошел какой-то информационный перенос поведенческих матриц и ролей. То же самое можно сказать и об англосаксонской элите: коль она когда-то устраивала работные дома-приюты и каторгу для неимущих, то это повторится и в будущем. Впрочем, почему «повторится»? С 1979 года на Западе расцветает неолиберализм или «турбокапитализм», апеллирующий к ценностям неограниченного рынка девятнадцатого века. Уже размонтируются механизмы социальной поддержки неимущих. Уже зазвучали речи о том, что всеобщее избирательное право мешает развитию эффективного и конкурентоспособного бизнеса времен глобализации! Так что все возвращается.

Но мы, читатель, несколько забежали вперед. Итак, наука о совершенствовании человеческого рода была создана в англосасонской «колыбели демократии и прав человека» более ста лет тому назад. Практика не заставила себя долго ждать.

Расовая гигиена по-американски или наставники фюрера

Америка была готова к евгенике еще раньше, чем евгеника для Америки. Всего того, что англичанин Гальтон надеялся достичь пропагандой и свободным нравственным выбором пар, вступающих в брак, евгенисты Америки намеревались добиться драконовскими насильственными мерами, призванными «выкорчевать» миллионы и миллионы тех, кто был научно признан «негодным» или «умственно отсталым».

Надо сказать, что другой «светоч демократии и свободы», США, в начале ХХ века также дал ярчайшие примеры жестокой эксплуатации низов верхами. Если не верите, почитайте рассказы и повести знаменитого Джека Лондона. И немудрено поэтому, что в Соединенных Штатах тех лет началось такое, что ни в сказке сказать, ни пером описать. Скорее, здесь нужно звать на помощь режиссера фильмов ужасов…

«Позитивная» евгеника Гальтона умерла вместе с ее создателем в 1911 году. В противовес «отцу-основателю» этой науки, евгенисты Америки с самого начала считали слабых мира сего «недочеловеками», своего рода «сорняками», которые во имя всего человечества надлежало «отделить и выкорчевать». Слабые считались болезнью, генной эпидемией, которую евгенисты исполнились решимости окружить карантином и уничтожить. Методом, который американские евгенисты избрали для этого, стало «селективное скрещивание». По образцу скотоводства.

Скрещивание и отбор были у Америки, что называется, «в крови». Америка скрещивала и отбирала людей задолго до официального появления евгеники на научном горизонте. На этом держался весь институт рабовладельчества, основы экономики южных штатов, и не их лишь одних. Ткацкие фабрики индустриального Севера работали на хлопке рабовладельческого Юга. Несмотря на отмену рабства, укоренившиеся в умах идеи совершенствования человека и общества путем отбора никуда не делись и после Гражданской войны. В 1865, за два десятилетия до Гальтона, влиятельное общество «Онеида» декларировало в своей газете: «Отбор и скрещивание человека есть одно из самых настоятельных требований современности». А уже через несколько лет то же общество приступило и к первому официально зарегистрированному эксперименту по скрещиванию людей, в котором участвовали добровольцы: 53 женщины и 38 мужчин.

В вышедшем в 1891 году памфлете «Быстрое размножение недоразвитых» феминистка Виктория Вудхалл утверждала: «Лучшие умы современности осознали, что размножению подлежат лишь высшие типы человека. Имбецилам же, преступникам, нищим, так же как и всем остальным, так или иначе, нежелательным для общества типам размножение должно быть запрещено». «Самоубийством расы» назвал тогдашнюю политику Америки в области иммиграции директор Бюро переписи населения Фрэнсис Уокер, призвав к резкому ограничению въезда в страну мексиканцев, поляков, евреев и других «расово неполноценных».

В хор ярых сторонников отбора включились и многие известные фигуры. Так, авторитетный деятель в области общественного образования Чарльз Боббит сетовал в своей статье «Практическая евгеника»:

«В былые славные времена кровь расы была чиста как горный источник… Ныне же публичные школы и благотворительность снабжают «костылями» всех умственно и нравственно отсталых, нарушая чистоту наследственности».

Носителями наследственных дефектов считались не только явные больные или инвалиды, но и те, кто просто отклонялся от прямых наследственных линий германского, нордического или англо-саксонского идеала. Боббит четко выразил мысль, что лишь потомки древних тевтонских корней могут претендовать на истинную чистоту расы. Только они не испортят породу.

Убежденная евгенистка Мэдисон Грант в своей приобретшей большую известность книге «Закат великой расы» утверждала просто и без затей: «Нордическая раса была в высшей степени расой белого человека». «Во многих случаях сами родители могут быть вполне нормальны», – утверждала она, – «но их дети родятся с дефектами. Масса подобных неполноценных не только ложится тяжелым бременем на нынешнее поколение, но и создает питательную почву для еще большего числа неполноценных в самом близком будущем». Смешение рас, как утверждалось, есть чистой воды расовое самоубийство: «Помесь белого и индейца есть индеец, помесь белого и негра – негр, а помесь белого и еврея – всегда еврей».

Доктрины расовой чистоты и превосходства белой расы не были просто идеями невежественных, несознательных масс. Это были тщательно выношенные идеи многих их самых респектабельных и высокообразованных людей Америки, каждый из которых был экспертом в своей области и каждый обладал громадным авторитетом. Как только растущему движению потребовались деньги, они появились в изобилии.

Первым финансистом евгеники стал отошедший от дел «стальной король» Эндрю Карнеги. На средства, вырученные от продажи своей стальной империи, шотландец учредил фонд своего имени. Фонд призван был стать одной из авторитетнейших научных организаций мира. Целью фонда было заявлено: «Максимально либеральным образом способствовать научным исследованиям и разработкам в целях совершенствования человечества».

В руководство фонда вошли 24 наиболее уважаемых деятеля науки, финансовых и правительственных организаций Америки. Наряду с такими важными для общества областями, как геофизика, астрономия и агрономия, в число субсидируемых фондом направлений вошла и «негативная» евгеника. Программа, поддерживаемая фондом Карнеги, вскоре прославилась как «набор практических средств уничтожения наследственных дефектов». В их арсенал вошли такие методы, как сегрегация (отдельное проживание и обучение белых и цветных), стерилизация (хирургическое лишение возможности производить потомство) и эвтаназия (безболезненное лишение жизни неполноценных).

19 января 1904 года в уютно-буколическом местечке Колд-Спринг-Харбор, что в часе езды от центра Нью-Йорка, Манхэттена, на деньги Фонда Карнеги был основан Центр экспериментальной эволюции. Его бессменным директором, посвятившим всего себя евгенике, на многие годы стал известный зоолог, выпускник элитного Гарварда – Чарльз Давенпорт. Именно активности и безудержной энергии этого человека американская евгеника обязана многими своими результатами.

Вскоре к миллионам Карнеги прибавились несметные богатства вдовы Гарримана, знаменитого «железнодорожного короля», оставившего ей все свое состояние. Очарованная Давенпортом и его радикальными идеями, вдовушка готова была поставить на карту многое. На хлынувшие мощным потоком финансы было основано Бюро евгенических записей (ERO – Eugenics Record Office). Оно развернуло масштабную работу по выявлению наследственных семейных дефектов и перепись «неполноценных» по всей Америке. Велась перепись и талантов, особых способностей – с тем, чтобы в дальнейшем учредить особые премии всем тем, кто «увеличивает поголовье высшей расы». Довольные развернувшейся широкомасштабной деятельностью евгенических организаций, фонд Карнеги и вдова Гарримана в 1911 году удвоили финансирование. В том же году финансирование евгеники начал и Джон Рокфеллер, помощь которого не сводилась лишь к денежной. Громадную роль в деле продвижения евгеники играло и само имя богатейшего и авторитетнейшего человека планеты.

15 июля 1911 года в престижнейшем манхэттенском Сити-Клаб на 44-й улице под руководством доктора философии Гарри Маклафлина состоялось совместное заседание Бюро евгенических записей, главой которого являлся досточтимый доктор, и Американской ассоциации скотоводов (ABA – American Breeding Association). К этому моменту на многих подобных же заседаниях и конференциях были в подробностях обсуждены и приняты смелые планы «очищения американской крови от разлагающего влияния антисоциальных классов». Было выделено 10 «социально неполноценных» групп общества и разработаны меры по их «устранению». В первую группу вошли умственно отсталые, во вторую нищие, в третью алкоголики, в четвертую преступники всех мастей, включая тех, кто уклонялся от уплаты налогов, в пятую эпилептики, в шестую сумасшедшие, в седьмую физически недоразвитые, в восьмую предрасположенные к заболеваниям, в девятую имеющие явные дефекты строения тела и, наконец, в десятую – лица с нарушением органов чувств: глухие, слепые и немые.

«Устранению» подлежали не только сами неполноценные, но, как носители дурной наследственности, и члены их семей. Последние, по мнению членов авторитетного собрания, были даже более опасны, чем, скажем, явные идиоты, которые, как отмечалось «вряд ли способны произвести на свет потомство».

Сколько же именно людей подлежало «устранению»? Первыми в очереди стояли, понятное дело, те кто уже находился «под рукой» государства: в богадельнях, больницах и тюрьмах. Таких оказалось около миллиона человек. Следом за ними шли те кто «был не менее дефективен, но не находился под опекой государства» – еще около трех миллионов. Наконец, в последнюю, самую многочисленную группу попали, по мнению Маклафлина, «самые опасные», скрытые носители дефектов, родственники неполноценных и прочие – прямая угроза чистоте крови будущих поколений. В сумме набиралось что-то около одиннадцати миллионов. Короче говоря, более 10 % тогдашнего населения Америки подлежало немедленному устранению.

Как планировалось, эти одиннадцать миллионов должны были стать лишь «первой волной» в борьбе за чистоту расы, ведь «прополку» населения от «сорняков» требовалось производить на постоянной основе.

Так или иначе, на пути радикалов стояла конституция США, поэтому пока законы не были изменены в угоду евгенике (а работа с законодателями велась на самом высоком уровне), были предложены предварительные меры. Среди них первой, против которого даже общественное мнение не особенно возражало, была стерилизация или, конкретно, насильственная, по решению суда или, даже евгенических комитетов, вазектомия, хирургическая операция половых путей. Следующей мерой был контроль рождаемости (опять же насильственный) и, наконец, эвтаназия. В качестве «позитивных» мер предложены были также многоженство и научный подбор пар.

Мерой «слабоумия» стал разработанный тогда же, весьма кстати для евгеники, печально знаменитый тест умственных способностей – знаменитый Ай-Кью, IQ. Главным журналом американской евгеники стали издающиеся с 1916 года «Новости евгеники».

Стерилизации начались даже раньше, чем была создана законодательная база. Хирургам-энтузиастам евгеники не терпелось. Руки так и чесались. Последовали судебные разбирательства, которые закончились, в целом, весьма позитивно для евгенистов, создав благоприятные юридические прецеденты. К 1925 году в Америке было стерилизовано более 6000 человек, по преимуществу женщин. По мере принятия штатами законов, легализовавших насильственную стерилизацию, число операций росло, к 1940 году стерилизации подверглось 35 878 человек.

В печатных органах евгеники велась активная пропаганда «профилактической эвтаназии» для тяжело больных и детей «неполноценных», звучали призывы «лишить их врачебного ухода, дать им спокойно умереть». Дело не ограничивалось призывами. Хотя истину здесь установить трудно, существует четкая статистика, показывающая, что смертность больных и новорожденных в больницах и роддомах, где работал персонал убежденных евгенистов, намного превышала норму. Причем не у всех категорий пациентов, а лишь у тех, кто мог быть отнесен к «неполноценным». Потом, когда Гитлер начнет применять умерщвление детей с врожденными дефектами и умалишенных, его обзовут изувером. Да вот неувязочка-то: он всего лишь учился у американских товарищей!

Смертная казнь также всегда пользовалась большой поддержкой у евгенистов. Задолго до нацистов активистами евгеники были предложены и газовая камера («lethal gas chamber») и «экономичные» методы прямого уничтожения «неполноценных».

Борьбу за ограничение рождаемости, выросшую во всемирное движение «планирования семьи» возглавила знаменитая феминистка, фактически основательница этого движения – Маргарет Зангер. Работая медсестрой в Нью-Йорке, она своими глазами видела все ужасы нежелательных беременностей, безудержной рождаемости и ужасных условий многодетных семей в нищих кварталах мегаполиса. Насмотревшись на кошмары трущоб, Зангер стала убежденной евгенисткой, никогда на протяжении всей своей долгой жизни не отделявшей контроля над рождаемостью от задач евгеники. Феминистское движение, выдвигавшее идеи скрещивания и селекции людей задолго до появления евгеники, полностью разделяло идеи контроля над рождаемостью.

Под руководством Зангер оно фактически слилось с евгеникой. «Сорняки человечества должны быть вырваны с корнем» – утверждала она. В ее статьях и публичных речах контроль рождаемости никогда не отделялся от проблем стерилизации и эвтаназии неполноценных и всегда был всего лишь одним из методов евгеники. Она многократно призывала «лишить неполноценных, голодных и холодных всякой помощи, чтобы не создавать лишней конкуренции достойным». «Благотворительность уже сама по себе есть симптом социального заболевания». «Контроль над рождаемостью есть наиболее конструктивное и необходимое орудие евгеники» – такими были ее слова. Призывала она и к массовой сегрегации неполноценных, отделения их от «высших типов людей».

На вопрос, заданный в 1932 году редактором «Бруклин Дейли Игл», сколько же, как она считает, неполноценных в Америке, Маргарет Зангер ответила прямо и без обиняков: «70 % народа по умственному развитию не достигает планки 15-летних».

Зангер стала инициатором множества крупнейших мировых реформ, от контроля над рождаемостью и контрацепции до сексуального образования и мирового контроля народонаселения, превратившись в крупнейшую культовую фигуру, почти икону, воодушевляющую и до сих пор многих активистов мирового движения «планирования семьи».

С вакханалией демократии после распада СССР на земли вымирающей Росфедерации потоком хлынули активисты международных организаций планирования семьи, всячески пропагандируя противозачаточные средства. Мол, быстрее вымирайте, русские. Очищайте Землю от себя. Заодно стали вбрасываться идеи о том, будто для РФ сокращение населения – благо. Мол, если останется только треть из 140 миллионов, то жить она будет сносно, на уровне не самых развитых стран Европы. Деталь маленькая, но интересная!

«Давайте помнить», – предупреждала Зангер, – «что все эти миллионы, миллиарды людей продолжают размножаться, плодиться с ужасающей скоростью. Африка, Азия, Южная Америка, это миллиарды человеческих существ, этих нищих, несчастных и невежественных рабов, как бы вы их ни называли. … Многие ли из вас осознают, что все население Британии времен Шекспира составляло чуть более 6 миллионов – и вот из этих шести миллионов вышли и исследователи и путешественники и великие поэты, и пилигримы-основатели Америки. На что Англия способна сегодня, со всеми ее 50 миллионами существ, пытающихся просто-напросто выжить? … Многие склонны забывать, что Италия времен Возрождения, страна великих скульпторов, художников и архитекторов была всего лишь жалкой кучкой маленьких городков, незначительное население которых, тем не менее, было истинной жемчужной россыпью гениев. Качество всегда побеждает количество».

Такую речь Маргарет Зангер произнесла вовсе не в «ревущие двадцатые» годы евгеники. Эти слова прозвучали на Третьей ежегодной конференции Федерации планирования семьи (Planned Parenthood Federation) 25 октября 1950 года!